По следу некроманта (1/1)

Согласно совету Эреб, они пробудились еще когда солнце даже не взошло на небо. Послушники вручили им тяжелые сумки, снабженные палаткой и припасами в дорогу, после чего отвели к ?конюшням?. И без того холодные стены Мальтугар-Тез казались еще более промозглыми, сквозняк решил посоревноваться с самим северным ветром, заставляя сонных адептов плотнее кутаться в одежды, пока они шли вдоль неровных коридоров некрополиса. В отличии от Урргоса, потолки здесь были неописуемо высоки, отчего тепло не могло надолго задержаться в помещении, вытесняемое пробирающим до костей холодом извне.Когда они вышли во двор, дневное светило едва выползло из-за горизонта, показав свой крохотный краешек и окрасив небо нежно-оранжевым. Ледяная пустыня мгновенно присвоила себе небесные цвета, отражая их, отчего вид вдали походил на дремлющее персиковое море.?Даже слишком прекрасно, как для мертвой земли, на которой почти ничего не живет? — подумала Катория, любуясь представшим видом. Рафир ее восторга не разделял, полностью погрузившись в свои думы. Даже его ворон сидел тихо, не щелкая клювом и не пытаясь что-либо утащить.Снаружи их поджидали остальные некроманты: Химор, Эреб, а также Врамур, чинно стоящая подле своей наставницы. Здесь же был и новый подопечный младшей ученицы, ледяной паук. Тварь послушно замерла, время от времени потирая передними лапами свои желваки. Краем глаза Катория заметила, как Рафир раздраженно поежился, завидев питомца Врамур.?Конюшни? некрополиса выглядели несколько необычно — в любом случае, для обыкновенных людей. Правильней звать их скорее погостом, на котором покоились останки животных. Вопреки суевериям, лошади некромантов были одними из самых лучших представителей ездовых существ: неутомимые, безразличные к голоду и погоде, а также мертвенно спокойные. Единственное, в чем нуждались такие вот ездовые кадавры — энергия того, кто призвал их.Многие невежды зачастую ошибочно толковали то, как маги смерти творили свои чары. Считалось, что некроманту достаточно всего лишь призвать нежить, потратив на это свою внутреннюю энергию, и чем он более искусен, тем больше мертвецов способен призвать. Это было правдой лишь отчасти. Некроманты и впрямь воскрешали, придавая мертвецам свою внутреннюю силу, однако не стоило полагать, что на этом все завершалось. С каждым полноценно призванным кадавром, будь то дух или нежить, колдун становился связан, и в определенной мере нес ответственность за возвращенную душу.Некромант не должен был постоянно подпитывать кадавра своей энергией, он скорее служил чем-то на подобии проводника между ним и энергией самой Госпожи. Потому, как только колдун умирал, средние и низшие кадавры покидали мир вслед за ним.Иначе выглядела ситуация с некромантами, которых вернули к жизни. Их душа все еще была связана с тем, кто их воскресил, однако она не зависела от них, ибо воскрешенный колдун сам был для себя источником и проводником энергии Смерти. Именно поэтому воскрешенные некроманты обладали большей силой и потенциалом, нежели живые — они были более тесно связаны с Госпожой, самолично побывав в ее мире, и в определенном смысле стали частью ее самой.Какие бы преимущества не дарила загробная жизнь некроманту, почти никто не спешил на ту сторону. Осведомленные понимали, что никакая сила не стоит того, чтобы променять на нее свою жизнь — особенно, если по итогу все мы и так окажемся в объятиях Белой Госпожи.Ветер подул с двойным усердием, потревожив кости у ?конюшен? некрополиса. Это отвлекло Каторию от раздумий. Выбрав останки, от которых остался один только скелет, она зашептала слова заклинания, призывая дух кадавра.Врамур круглыми от восторга глазами уставилась на то, как глаза старшей адептки загорелись изумрудным свечением, а вокруг ее рук замерцали древние глифы. Призванная магия всколыхнула воздух, заставив подол одежд и волосы Катории трепетать. Кости мертвой лошади вздрогнули, после начав медленно вздыматься ввысь, собираясь в скелет. Внутри замерцала бирюзовая дымка, неспешно заполняя собой и скрепляя выстраивающиеся кости. Когда ритуал был близок к своему завершению, у глазниц вспыхнуло два зеленых огня.Девушка умолкла, смахнув длинные пряди со лба. Призванный кадавр встрепенулся, переступив с ноги на ногу под звук трущихся между собой костей. К нему тут же приблизилось двое послушников, набросив поверх несколько рваных вдоль краев тряпок, после взгромоздив на все это седло: единственным минусом лошадей-скелетов были их острые кости, на которых невозможно было сидеть без специального крепления. Именно поэтому многие некроманты предпочитали воскрешать менее разложившиеся останки, на которых еще оставались мышцы и мясо. Катория не любила ездить верхом на полусгнивших кадаврах, а потому предпочитала более жесткое седло запаху разложения и облезшей плоти.Рафир ее взглядов не разделял — ему было важней сидеть на относительно целостной спине коня. Он выбрал наименее разложившийся труп, у которого на ногах и морде оставалась лишь пара сухожилий, но зато окоченевший круп остался вполне пригодным для езды. Ему ритуал дался не так легко, как подруге, потому как помимо призыва духа, пришлось тратить энергию на то, чтобы хоть как-то подготовить для него окоченевший, едва ли не вмерзший в землю труп. Но вот, наконец кадавр окончательно принял свое новое тело, загребши треснутым копытом снег. Горящий синим огнем глаз внимательно уставился на присутствующих.Пока послушники готовили нежить к поездке, Катория с Рафиром в последний раз подошли к Эреб. Некромант стояла в своем привычном облике: ровно вытянув спину, горделиво вздернув подбородок и сложив руки перед собой в таинственном жесте. Ее обескровленная кожа почти что сливалась с царившими вокруг белесыми просторами, и только горящие зеленые глаза не позволяли не заметить ее посреди ледяной пустыни вокруг. Химор стоял обок, задумчиво потирая грязные, бледные кисти костлявых рук. Нелепый череп с бивнями все также покоился на его косматой голове, зияя черными дырами глазниц. — Как и Кезар, я желаю вам удачи, — кратко молвила Эреб. — Будьте благоразумны и осторожны. Сделайте все возможное, чтобы завершить ту миссию, что Культ Смерти возложил на вас. Ступайте, и пускай Госпожа направит вас среди вечных льдов и темных подземелий, через которые вам придется пройти.Адепты кивнули старшему некроманту, после оседлав ездовых кадавров. Пока послушники прикрепляли к седлам сумки, Катория в последний раз обвела черные шпили некрополиса, вздымающегося среди голубых, мертвых земель. Солнце поднялось еще выше, окрасив обледенелый черный камень золотистым свечением. Пора было отправляться в путь.Они неспешно выехали за ворота и на протяжении следующих сотен взмахов ехали в полной тишине, лицезря пустынные пейзажи и холодные скалы вокруг. Холод был совершенно несусветным. Казалось, он пробирался везде: через толстый слой дубленки и одежды, прямиком к мягкому, пока еще теплому телу, заставляя кожу покрываться мурашками. Спустя вторую сотню взмахов Катория осознала, что совершенно перестала ощущать свое лицо. Губы обледенели, ветер резал по глазам, выдавливая из них слезы, а кожа на носу и щеках окончательно утратила чувствительность. Не выдержав, она достала из сумок толстый колючий шарф, плотно обмотав им голову таким образом, чтобы открытыми остались только глаза. Завидев ее новый облик, Рафир не смог сдержать улыбки: — Напоминаешь ассасина из гильдии убийц, — хохотнул он, повыше натянув ворот своей дубленки.Костяной ворон, что до этого покорно сидел на макушке его коня, заинтересовано обернулся, раскрыв клюв. Его скелет успел покрыться тонкой коркой льда, отчего кадавр временами поблескивал в лучах восходящего солнца.Так минула еще пара-тройка сотен взмахов. Друзья почти не говорили между собой, потому как это была лишняя трата сил, да и нарушать тот покой, что царил в этих землях, не хотелось никому. Слова же Химора об отсутствии живых существ оказались не до конца правдивы: в определенный момент вдалеке появилась пара четвероногих существ, едва ли не сливающихся со снегом из-за своего белого окраса. К счастью, опасения адептов оказались преждевременны, потому как странные существа вскоре самостоятельно отдалились, так и не позволив путникам рассмотреть себя и понять, к какому виду они принадлежат.Когда солнце стало клониться ко второй половине неба, а Катория в очередной раз сверилась с компасом, желая убедиться в том, что они не сбились с пути, Рафир промолвил: — Не поделишься со мной более подробной историей об этом Бавросе, череп которого нам надлежит найти? Не припоминаю, чтобы читал о нем в книгах. — Вот тебе и вылезло боком халатное отношение к заданиям учителя, — нравоучительно отозвалась девушка. — Ну кто же мог знать, что чтение обветшалого фолианта с историей всех некромантов древности могло мне однажды пригодиться? — Не всех некромантов, но самых выдающихся из них. Баврос Чернозор жил после Катаклизма, сразу после Раскола. Когда темные эльфы отпустили порабощенных братьев, что до этого выстроили им города в Сумрачных скалах, а Кровный Предатель, Ай-Аккар, стал править свои народом, Баврос вмиг разглядел отличную возможность для своих исследований. Издавна его интересовали сокровища и тайны, оставленные древними и их ближайшими потомками, а тут наконец появился шанс впервые попасть в Сумрачные скалы, где ранее обитали орки — одни из первых рас, что могли застать самих древних. Некромант убедил короля темных эльфов, Элмера Ирраэла, в своей необходимости при его дворе в качестве личного некроманта. Вместе с тем, Баврос получил почти что неограниченный доступ к городам и кладбищам, некогда принадлежавшим оркам, а быть может и существам более старшим от них.Сильней всего короля впечатлил ритуал, во время которого Баврос сумел призвать для него высшего кадавра, заключив его в останки черного дракона. Это произвело фурор, вмиг возвысив ночных эльфов на политической арене тех времен. Тогда Культ Смерти еще не был столь консервативен, а потому некроманты были вольны служить кому только пожелают. В определенном смысле, именно благодаря отсутствию правил и запретов, в то время было изобретено столь много ритуалов и высших чар, не все из которых сохранились до наших времен.Славные времена для Бавроса кончились быстрее, чем он на то рассчитывал. Элмера стала раздражать та сила, коей располагал некромант, и он потребовал колдуна обучить его своему ремеслу. Баврос отказал, аргументировав тем, что магию смерти способен познать лишь тот, кто был отмечен дланью Госпожи. Ай-Аккара такой отказ не устроил. Посчитав, что некромант попросту жаден к своим знаниям, высокомерный король приказал схватить его, связав магией. В наказание за ?обман? он ослепил Бавроса при помощи отвратительных червей, что пожирали глаза несчастного на протяжении нескольких дней. После они сбросили тело некроманта в обрыв у самой Пасти Гёльцвинга — новой столицы ночных эльфов, возведенной на костях и крови их светлых собратьев.Несколько лун спустя один из адептов Культа отыскал тело Бавроса, вернув в некрополис Нудрармир, где его воскресили. Теперь вместо глаз некроманта зияли две черные дыры, за что он и получил прозвище ?Чернозор?. Говорят, что даже несмотря на утрату зрения, Баврос все равно неплохо ориентировался в пространстве, будто бы благодаря тому, что чувствовал жизненную энергию вокруг себя: в растениях, животных и людях.После смерти его страсть к знаниям не утихла, и Чернозор продолжил странствовать по старым развалинам, руинам и курганам в поисках древних мертвых существ и реликвий. Думаю, если бы к тому времени сам старший дракон Гар-Тадарис был мертв, то Баврос попытался бы воскресить и его, вернув в облике высшего кадавра.Вскоре странствия привели некроманта в Ностэрию, где он велел возвести Мальтугар-Тез. Баврос постоянно совершал вылазки, исследуя то, что осталось от народов, некогда населявших эти земли. Так продолжалось до тех пор, пока Судьба наконец не привела его к погибели, в подземельях…Когда девушка закончила свое повествование, солнце опустилось еще ниже, плавно скользя вниз, к горизонту. Они оказались окружены невысокими холмами, что неспешно перерастали в горы по мере того, как они продвигались все дальше и дальше. Ветер обрушивался на острые вершины с двойным усердием, срывая с них снег и лед, обнажая черный камень.Несколько прямоугольных колонн, что торчали просто из земли, перекошенные от непрестанных порывов здешних ветров, мгновенно привлекли внимание странников благодаря тому, как выбивались среди снега и мерзлого камня. Заметив их, Катория ускорила ездового кадавра, вплотную приблизившись к странным колоннам. Под толстой коркой льда, наполовину стесанного ветром, угадывались неровности, что ранее вполне могли быть рунами и глифами тех, кто жил здесь задолго до того, как некроманты возвели Мальтугар-Тез — быть может, они стояли здесь еще со времен Катаклизма? — Гляди, Кат! — крикнул Рафир, ускакав куда-то вперед.Она незамедлительно последовала за ним, даже не заметив, как ветер размотал шарф, отчего в лицо тут же впилась обледеневшая крошка из острых снежных кристаллов. Когда она нагнала друга, тот уже успел спешиться и стоял подле темных полуразрушенных арок, почти полностью заметенных снегом. Оставив своего кадавра, Рафир подбежал к руинам, принявшись ходить вокруг да около, заглядывая под каждый обвал. — Думаешь, это и есть то самое подземелье? — спросила Катория, объезжая по кругу обваленные арки, что ранее вполне могли служить наземным храмом. — Химор упомянул, что у гробницы было наземное сооружение, что издали напоминает часть здешних скал. Как по мне, пока все соответствует описанию.Он замолчал, углубившись куда-то в самое сердце руин. Катория хотела напомнить ему об осторожности, но не успела, так как вскоре Рафир вновь ее позвал: — Кажется, мне удалось кое-что найти. — Что это? — отозвалась она, остановившись неподалеку от кадавра своего друга. Отчего-то перспектива лезть меж замерзших каменных обломков ее совершенно не радовала. — А ты иди, и увидишь все сама, — отозвался несколько приглушенный голос Рафира.Вздохнув, она спешилась и отправилась вслед за другом, опасливо протискиваясь между поваленных арок и перекошенных колонн. Приятеля ей удалось обнаружить недалеко от широкой обмерзшей плиты, размещенной у неровных ступеней, что вели куда-то под землю. Рафир сидел на корточках, пытаясь соскрести толстой перчаткой лед с плиты и разобрать вырезанные на ней символы. — Мне незнакомы эти глифы, — прокомментировал он, сумев отколоть снег от нескольких нижних рисунков. — Это похоже не на глифы, а на целые сигиллы, — отвечала Катория, присев неподалеку.Света было недостаточно, чтобы детально рассмотреть предоставленные символы, потому как поваленные колонны не пропускали к ним большую часть и без того угасающего солнечного света, однако одно можно было сказать с уверенностью: — Это мертвая письменность. Наверное, ею пользовались те, кто жил здесь раньше и кому принадлежала это гробница. Нам ни за что не разобрать их без ключа, — Катория поднялась на ноги, отряхивая колени от приставшего снега. — Более ничего мы узнать не сумеем — не сегодня.Она задумчиво взглянула на небо, приобретающее все более насыщенный красный оттенок — близилась пора заката. Рафир поднялся вслед за ней, задумчиво подойдя к ступеням и заглянув во тьму, в которую они вели. — Подождем до завтра? — Так будет разумней всего. Эреб советовала так поступить, и я не вижу повода пренебрегать ее словами. Давай понадеемся, что твари, обитающие внизу, не имеют привычки вылезать по ночам наружу для охоты. — А ты умеешь подбодрить, — хмыкнул Рафир, оторвавшись от изучения темного прохода, невесть что за собой таившего.Ночь обещала быть длинной и беспросветно холодной.