Разбег (1/1)

На улице?— плюс пять, и ветер сбивает с ног; дома?— гулкое одиночество и вчерашняя пицца. Лосяш выбирает второе и думает, что нужно возвращаться обратно в Питер. Вот только погода там сейчас еще злее, а Лосяш пока не понял, что от него мало что зависит, и все происходит так, как должно быть.Он долго смотрит в окно и сочиняет в голове письмо к родителям. Потом греет пиццу и включает компьютер,?— письмо надо отправить. И снова думает, что зря он это все затеял. Но когда тебе?— тридцать семь, а за плечами?— пара нелепых романов и неудачный брак, так себе репутация в научном сообществе, и на кафедре в родном университете еще со студенческих времен прилипло дурацкое прозвище?— Лосяш, неудивительно, что хочется сбежать и начать все с чистого листа. Пусть даже и Мюнхен,?— он никогда не обманывался, что звезды здесь светят как-то по-особенному ярко. Но жизнь в другой стране манила издалека новизной впечатлений и масштабом открытий. И обычно неудачливый ученый поверил, что наконец-то вытянул у судьбы свой золотой билет. У кого-то таких билетов по десятку на год, но Лосяш решил, что ему-то может больше и не повезти.Вот только когда спала суета обустройства на новом месте, оказалось, что жизнь в сущности не торопится меняться, а одиночество русского эмигранта стремится к бесконечности.Такова судьба тех, у кого по жизни?— ?маленькие рога?. Но это образно, а на самом деле, Лосяш знает, рога у него?— что надо. Даже Инна кричала ему вслед, когда он уходил с одним чемоданом в никуда: ?Рогами потолок не задень, Эйнштейн гребаный!?.Тогда он обернулся и посмотрел в ее красное, злое, мокрое лицо, и почему-то сразу поверил, что это?— правда……Лосяш выныривает из своих мыслей и видит на мониторе: ?Соединение прервано?. Обновляет страницу, но браузер упрямо не хочет загружаться. Ученый зло сплевывает и пробует еще. Виртуальное общение??— единственное, что скрашивает его вечера, пустые и одинокие, но сегодня все идет не как обычно.Он ненавидяще смотрит на чертов монитор и думает: ?Спать улечься, что ли??. Но спать еще рано, и он ищет пульт от телевизора, который почти никогда не включает. Но с телевизором та же история,?— синий экран по всем каналам. ?Это, наверное, из-за сегодняшнего урагана?,?— догадывается Лосяш. Зябко кутается в свитер и идет на кухню. Берет бутылку вина, вытаскивает зубами пробку и наливает в стакан до краев. Раз уж вечер все равно пропал… Вино разливается теплотой в желудке, но вот только он, наверное, совсем пропащий, раз пьет в одиночестве.На середине стакана он решает подняться на крышу и посмотреть, что там с антенной. Он знает, что здесь так не принято, а нужно ждать до завтра и вызывать специалистов, но русские привычки не истребимы.?Пошло все к черту?,?— думает ученый и надевает куртку.На улице уже совсем стемнело, но ветер утих, и небо стало чистым и звездным.Здесь, на крыше, город звучит звонче и острее, чужой, странный город, к звукам которого Лосяш так и не может привыкнуть.Возле антенны уже кто-то возится, и ученый замирает нерешительно. Смотрит на припавшего на одно колено черноволосого незнакомца в куртке защитного цвета. Незнакомец аккуратно зачищает концы проводов, потом соединяет их, перематывает изолентой, а Лосяш думает?— заговорить или по-тихому смыться.—?У меня пропал сигнал…- решается он.—?У меня тоже…- хмуро бросает черноволосый.Потом вполоборота кидает взгляд на Лосяша из-под смоляных прядей.—?Ты иностранец, что ли?Не дожидаясь ответа, незнакомец выпрямляется, подходит к Лосяшу, протягивает руку.—?Пауль. Но можешь звать меня Пин. Меня все так зовут.—?Леонид…Лосяш машинально пожимает протянутую руку. Он не спрашивает, почему Пин. В конце концов, это лучше, чем Лосяш, в котором ему постоянно слышится то ?Лох?, то ?Алкаш?. Он думает совсем о другом……О том, что прямо сейчас на полной скорости несется к роковому повороту в своей судьбе, растеряв к чертям педали и позабыв про тормоза…***...Они сидят на крыше и смотрят в темную, звездную бесконечность над их головами. Бесконечность постоянно дышит, меняется, вспыхивает крошечными огоньками комет и метеоритов, а Лосяш самозабвенно рассказывает Пину об удивительных тайнах, которые Вселенная позволила им, ученым-астрономам, узнать.Пин курит, а Лосяш говорит и украдкой рассматривает своего нового знакомого. Ему нравится смотреть на то, как отражается ночное небо в темно-синих глазах, как раздуваются крылья точеного носа, выпуская дымные струи, и как между темными, вразлет бровями появляется глубокая, вертикальная складочка, делая лицо Пина сосредоточенным и серьезным.Ему нравятся острые, как бритва, скулы и твердые, изогнутые губы с глубокими уголками, ему вообще всегда нравилось смотреть на красивых мужчин, он уже давно принял это в себе. Другое дело, что дальше взглядов дело не шло, а сейчас Лосяш едва сдерживается, чтобы не запустить руку в густые, темные пряди и не провести языком по ровному ряду зубов, когда Пин смеется, запрокинув голову.—?…а вон там, ты видишь? Яркая, красноватая точка… Вон, вон там, левее… Это?— Альфа Ориона, Бетельгейзе. Ученые считают, что это?— один из кандидатов на взрыв сверхновой в ближайшие несколько столетий. Когда взрыв произойдет, она будет светить также ярко, как Солнце и ее можно будет наблюдать даже днем. Возможно, взрыв уже произошел, но она находится на расстоянии 600 световых лет от нас, поэтому мы узнаем об этом не скоро. Ты можешь себе представить? Это же феноменально!Пин смотрит прямо ему в глаза, и Лосяш мгновенно затыкается. Молчание, пар от дыхания.—?Может, по пиву?