День Благодарения. (1/1)

Поздний вечер, небо заволокли тёмно-фиолетовые зловещие тучи, идёт мелкий ледяной дождь, типичный для ноября. Он просачивается под куртку, рано или поздно от него промерзаешь до костей. Кажется, что вот-вот на влажных волосах появится корка льда. Асфальт, по которому разбросаны опавшие листья, маслянисто блестит от воды, постепенно покрывается тонкой корочкой льда. Кажется, я стою на школьной парковке?— одна, поздним вечером. Надо бы сориентироваться на местности. Позади меня горят прожекторы с футбольного поля. Значит, я иду домой. Я не помню, почему я оказалась у школы вечером, почему я одна, но мне нужно домой. Я скрываюсь за поворотом, за школьной оградой, теперь рассеянный свет прожекторов больше не светит мне в спину, становится совсем темно и страшно. Я бегу. Бегу от школы, по прямым дорожкам, выложенным брусчаткой, мимо аккуратных домов соседей?— кажется, весь квартал вымер. Ни одного горящего окна. Ни звука, кроме доносящегося издалека рокота мотора. За пару домов до моего, я вижу знакомый зелёный отсвет. Позади меня, прямо по небольшому холму едет ?Плимут-вэлиант?…На улице темно, но ?Вэлиант? чёрнее ночи, зелёные отблески добавляют ему потустороннего вида. Словно это не машина, а призрак машины. ?Вэлиант? движется достаточно плавно, чтобы я могла рассмотреть машину, пустоту в салоне, зелёные блики на виниле сидений. ?Плимут? движется сам по себе. Без водителя, словно машинка на радиоуправлении. Я наблюдаю за тем, как моя машина куда-то уезжает, однако стоит ?Вэлианту? поровняться со мной, передняя дверь рядом с водителем распахивается, приглашая меня внутрь. Я забираюсь в салон и последнюю милю до дома еду в своей машине, которая движется сама по себе. Я включила печку, но всё равно я дрожала от холода, от странного ощущения… Невозможности происходящего. ?Вэлиант? заезжает на дорожку у моего дома, открывает дверь?— и я выхожу, а пустая машина совершает маневр и уезжает, оставляя чёрные полосы на подъездной дорожке, оставляя меня стоять перед своим домом… Очередной не поддающийся осмыслению сон. Я сажусь в кровати, откинув плед. Последние три дня мне пришлось притворяться, что все нормально, я старалась избегать своей мамы. Это было просто: я уходила в школу, когда она уже была в колледже и Бад привозил меня после окончания рабочего дня где-то около двух часов ночи. Однако сегодня?— день Благодарения. Мы будем сидеть вместе, за одним столом, праздновать и общаться.Эти три дня в школе меня преследовали шепот и смешки, вопросы разной степени наглости и озабоченности. Сьюзен Андерсон продолжала писать обо мне гадости в чате школьного сайта. Я перестала быть лесбиянкой, испортившей её дорогущие туфли, перестала быть той лохушкой со сломанным носом, зато стала шлюшкой, которая отдалась на заднем сидении?— вероятно, Баду Реппертону, но это не точно. Я продолжала быть последней семнадцатилетней девственницей, однако каждая одноклассница при виде меня презрительно отворачивалась и хихикала со своими подружками или свитой в зависимости от её статуса и репутации. Эти сплетни охотно распространились среди учеников через интернет, но никогда не доходили до учителей. Хуже всего было на курсах автомеханики. Потому что учащиеся на них парни обычно не обращали во внимание, что я девушка, но теперь… Часть из них, которая знала Бада, стали относиться ко мне гораздо лучше, а большинство поверили в слухи Сьюзан и теперь держали меня за дешёвку, делая мне недвусмысленные намёки. В среду ко мне пристал Патрик Питсман, в тот момент, когда мистер Брайан вышел из класса он попытался зажать меня в углу и посмотреть на мои сиськи. Парень из группы?— Майк, пытался оттащить его, заявив, что Бад ему башку открутит. Однако, Бада в школе не было и Питсман выкрутил мне руки, пытаясь ущипнуть меня за грудь. Я вывернулась из его рук, пытаясь не задохнуться в исходившей от Питсмана кислой вони, и ударила его носком ботинка по голени. Питсман схватился за ногу, упал на землю, приняв позу эмбриона. Кто-то из парней сказал, что лучше бы я вмазала ему по шарам. В тот момент я была настолько злой, что я прокричала ему ?Надеюсь, ты сдохнешь в мучениях!?. Так закончился последний учебный день перед уикэндом. Сейчас я лежала в горячей воде в ванне, мне нужно было расслабиться. Выкинуть из головы Питсмана, дурацкий школьный сайт, который давно пора заблокировать, те копошащиеся внутри меня гадкие мысли о моей маме. Помыв голову шампунем с запахом карамели, я быстро высушиваю волосы, навожу порядок в ванной комнате. Надеваю джинсы и яркую желтую футболку, заправляю её. Достаю из шкафа забавный свитер с гремлинами и Могваем из культового фильма. Зубами отрываю этикетку, натягиваю его, накидываю на плечи куртку, быстро зашнуровываю ботинки. Время?— восемь тридцать. Мы с папой планировали съездить с утра за продуктами. Наверное, мы единственная семья в Америке, которая настолько не подготовилась ко дню Благодарения. Я спускаюсь сразу в гараж, где папа уже ждёт меня за рулём своего ?Форда??— хэтчбека, подняв ворота гаража. ?— ?Уоллмарт? или ?7/11?? ?— Давай в ?Уоллмарт?. —?Я запрыгиваю на переднее сидение, пристегиваюсь ремнем. Судя по щетине, папа решил отрастить бородку. А что?— она будет гармонировать с его очками. Он аккуратно выезжает из гаража, останавливается, запирает его, садится и только после этого мы едем в магазин. Почему-то он мешкает, замирает на паре секунд на нашей подъездной дорожке.?— Думаю, к нам на ужин заглянут Гилдеры,?— мать Денниса, Лорна, как и моя мама, была одной из председателей комитета в колледже, а его отец?— Дэвид, занимался банковскими счетами, иногда вспоминая то, как в школе он хотел посвятить свою жизнь бейсболу. Каждый раз, когда к нам заходят Гилдеры, они уходят поздним вечером, а моя мама и Лорна всегда находят темы для бесконечных разговоров. Сегодня мне это только на руку. В дороге я кручу магнитолу, пытаюсь поймать что-нибудь стоящее, подпеваю паре песен. В ?Уоллмарте? практически безлюдно, нам встречаются только те покупатели, которые забыли что-то приобрести к вечернему застолью, поэтому мы с папой можем медленно обходить ряды и даже немного дурачиться. Например, я беру в руки девятифунтовую индюшку в звёздно-полосатой упаковке и танцую с ней, чтобы рассмешить папу. Мы кладем её в тележку, где уже лежит картофель?— для коронного блюда папы, латук и помидоры черри на салат, упаковка чеддера, две бутылки белого вина для мамы и Лорны, шесть банок виноградной ?Фанты? для меня и Денниса, коробка хлопьев ?Лаки чармз?, галлон молока и апельсинового сока, стейки и бекон в плёнке, спагетти, банка с красным соусом к ним, хлеб для сэндвичей, пара пачек ?Доритос?, а также остальные закончившиеся в доме продукты. Папа сверяется с длинным списком, я периодически бегаю в тот или иной отдел?— за горчицей или арахисовой пастой, или чем-либо ещё. К тому моменту, когда мы идём мимо отдела с готовыми обедами, кажется, что папин список бесконечный. Мы встаем у сезонной распродажи, где расположились уже не актуальные хэллоуинские сладости?— мармеладные пауки, лакричные конфеты в виде летучих мышек?— различные сладости теперь дешевле доллара. ?— Набери себе чего-нибудь, я сейчас. —?Папа сминает список, бросает его в тележку. Я снимаю с крючков упаковку кислых конфет ?Зомби?, мармеладные глаза, пару пачек жевательного мармелада, на одной из которых нарисован арт по мультсериалу ?Биттлджус?, нахожу ?Орео? с тыквенным кремом вместо обычного. Папа возвращается, держа в руках две упаковки пива из шести шестнадцатиунциевых банок ?Coors light?. Что само по себе странно, так как он не пьёт пиво, как и отец Дэнниса. ?— Пап, мне всегда казалось, что ты не пьёшь пиво,?— удивлённо замечаю я, но на этом мы заканчиваем бродить по бесконечным рядам ?Уоллмарта?. ?— Твоей маме не нравится, когда я пью, особенно пиво. Поэтому я и не брал его. ?— А что изменилось теперь? —?Сердце начинает колотиться об ребра от волнения. Неужели папа обо всём догадывается? ?— Мне просто хочется расслабиться. —?Пожимает плечами папа:?— Регина постоянно хочет, чтобы все было так, как она распланировала у себя в голове. Знаешь, с ней бывает не просто. Особенно в последнее время. ?— Конечно знаю,?— фыркаю я, выкладываю продукты и пытаюсь их рассортировать, типо мясо к мясу, напитки к напиткам. Папа платит карточкой ?Ам/Экс?, помогает мне убрать продукты, а затем видит недавно открывшуюся стойку с кофе и несколько столиков около неё. ?— Выпьем кофе? —?Он снимает очки, массирует переносицу. ?— Давай,?— соглашаюсь я, толкаю вперёд тележку с уже упакованной в бумагу едой. Папа задумчиво смотрит на меня, протягивает ко мне ладонь и заправляет мне прядь волос за ухо. ?— Знаешь, с тех пор, как ты купила себе машину, ты словно стала взрослее. Сразу на пару лет. Стала по-другому одеваться, сменила причёску, сняла очки. Нашла работу себе по душе. Твоей маме не нравится, что ты возвращаешься за полночь, но… Мне кажется, тут дело не в работе. Мне кажется, женщины как-то особо остро реагируют на тот период, когда их дети вырастают. Им кажется, что они всё ещё молодые, что у них много перспектив, а потом бац?— и твоя дочь уже в колледже. Я никогда не переживал из-за возраста, а вот Регина делает из этого целую драму. Мы и не заметили, что ты уже такая большая. —?Кажется, у папы немного дрожит голос. Я обнимаю его, почувствовав всю нежность и сентиментальность этого момента. Когда мы приезжаем домой?— я всё ещё допиваю фраппучино, мама уже опять куда-то ушла. Интересно, у неё на самом деле какие-то дела или она снова встречается с тем мужчиной? Я ощущаю, как с каждым днём мысли об этом отравляют меня. ?— Шона, положи пока индейку в мойку и оставь в пакете картофель. —?Папа идёт в гостиную, прибирается там, пока я разбираю продукты. На праздники мы с ним часто готовим что-то вместе, общаемся. Это ещё один повод, почему я тянусь к отцу, а не к матери. Я нарезаю салат?— латук, помидоры черри, кукуруза и тунец, папа занимается главным блюдом?— фарширует индейку. Он открывает первую банку пива, когда заканчивает начинять птичку, мы встречаемся взглядами: ?— Тебя что-то беспокоит в последнее время? Проблемы в школе? ?— Нет, ты чего, у меня 98 баллов на последнем тесте по физике, а по эссе всегда A,?— я пытаюсь выглядеть беззаботной. ?— Я не об оценках. Оставь это для Регины. ?— Иногда я сталкиваюсь в коридорах со Сьюзен Андерсон. И она любит приврать в чате общешкольного сайта. Ей нравится придумывать разные сплетни. —?Я не вдаюсь в подробности. ?— Тебя это расстраивает? ?— Это всего лишь её выдумки. —?Я помогаю папе нарезать картофель, укладываю его вокруг тушки птицы. ?— Что будете делать вечером с Дэннисом? ?— После ужина? Продолжу показывать ему классику фильмов про зомби, Ромеро или Фульчи. ?— Может быть, всё дело в нём? В том, что он теперь встречается с девушкой, которая играла Офелию. Наверное, не стоило звать Гилдеров. ?— Нет, наоборот, я очень рада за Дэнниса и Ли. Ли?— милая, очень приятная девушка и она подходит ему. ?— Тогда что тебя беспокоит? —?Кажется, папа решил начать праздновать с этого момента, потому что после того, как он приканчивает первое пиво, он тут же тянется за второй банкой. ?— Тебе не кажется, что мама слишком часто отсутствует дома? И что она стала позже возвращаться? —?Мягко намекаю я. Папа вздыхает, садится на пустую столешницу у мойки: ?— Я не должен так говорить, тем более нашей дочери?— подростку, но по-моему у Регины кризис среднего возраста. С тех пор, как ты показала, что уже достаточно взрослая, чтобы водить машину и иметь первую серьёзную работу, твоя мама сама не своя. Её жизнь строилась вокруг колледжа и заботы о тебе. Она пытается углубиться в работу, но, кажется, это не приносит достаточного удовлетворения. И ещё Регина постоянно недовольна мной, тем, что я воспринимаю твоё взросление как должное, а не как первый тревожный звонок на пути к старости. Она придирается ко мне, к тому, как я преподаю, как я одеваюсь, что мне не очень-то хочется ходить на все эти скучные благотворительные вечера?— лучше послать чек напрямую в организацию,?— папа фыркает, допивает вторую банку пива:?— но Регине необходимо внимание. ?— Пап, можно спросить,?— я не могу поднять глаз, делаю вид, что очень занята нарезанием чеддера: ?— Вы с мамой всё ещё любите друг друга? ?— Шона, Шона,?— папа качает головой,?— когда вы проживаете в браке почти двадцать лет, всё становится немного другим. То, что ещё десять лет назад я бы воспринял как холодность и отстранённость, сейчас выглядит как усталость, нервозность и вечная занятость. Страсть со временем уходит. Пылкая влюблённость?— это прерогатива юности. С другой стороны, когда вы не всё свободное время проводите вместе, можно делать то, что раздражает вторую половину. Например, пить пиво. —?Папа улыбается, снимает очки. Без них он выглядит моложе и задорнее. ?— Думаю, нам хватит сыра. ?— Ой, да, я увлеклась,?— спохватываюсь я, понимаю, что папа или знает, что у мамы есть другой мужчина, или в их отношениях давно всё не так гладко. ?— Кстати, к кому ты пойдёшь на ужин? Понятно, что не к Дэннису. ?— К мистеру Реппертону. Он меня нанял к себе в мастерскую, разрешил оставить там ?Плимут?. ?— Кажется, у него есть сын? —?Интересуется папа, озорно улыбается. Я давно не видела его в таком хорошем расположении духа. ?— Да, Бад, мы вместе работаем,?— я краснею, даже то, что я в этот момент стою у пышушей жаром духовки не может скрыть моей стеснительности. ?— Похоже, у тебя к нему есть симпатия? Не думай, я не скажу маме, я всё понимаю. Регина может начать читать тебе нотации, что тебе нужно думать о поступлении в колледж, словно забывая о том, какой она была в твоём возрасте. —?Так, мне кажется, или когда папа выпьет, он становится немного болтливым и очень лояльным. ?— Думаю, это больше, чем симпатия. ?— А, вот что тебя волнует. Что ж, могу тебе сказать только пару напутствий: не позволяй ему слишком многое, если не решишь, что это тот самый парень. И старайся не забывать про учёбу. —?Я обнимаю папу, ощущаю запах пива, смешанный с ароматом его одеколона. Пока я заканчиваю готовку?— ставлю таймер для индюшки, запускаю посудомойку и делаю нам сэндвичи, чтобы перекусить сейчас, папа пылесосит в гостиной. Меня распирает от нежности и любви к нему, особенно после того, как он спокойно отнёсся к тому, что я практически напрямую сказала ему, что встречаюсь с Бадом Реппертоном?— с мамой подобный разговор или не случился бы, или перетёк в скандал. Однако, я чувствую вину, за то, что не смогла даже намекнуть папе о том, что я видела маму в ресторане с Говардом Джонсоном отнюдь не на деловой встрече. Я приношу папе пару сэндвичей с сыром, наливаю себе молока, сажусь перед телевизором. Папа листает каналы. Повсюду дневные шоу, тематика которых так или иначе связана с днём Благодарения и величием Америки. ?— Стой, стой! —?Я вижу на пару секунд на экране Молли Рингуолд,?— я видела фильм с этой актрисой, мне понравился. ?— Фильм Джона Хьюза? Даже не ужастик? Хорошо, давай посмотрим это. —?Соглашается папа, фильм только начался. Я забираюсь на диван с ногами, в первом перерыве на рекламу убираю тарелки. ?— Забавно, ты терпеть не можешь балы и смотришь фильм про выпускной.?— Просто я не вижу смысла ходить на балы. Увидеть, как каждая девушка потратила не меньше пары тысяч баксов на платье, а потом плачет, потому что королевой снова избрали Сьюзен Андерсон? Пытаться влиться в компанию тусовщиков? К тому же, мало ли, вдруг кто-нибудь протащит на бал два ведра свиной крови. —?Резонно и слегка саркастично отвечаю я. К пяти часам домой приезжает мама и стоит ей зайти в гостиную, она начинает возмущаться: ?— Опять торчишь перед телевизором, Майкл? Ты хотя бы ужин приготовил? Не забыл, к нам должны придти гости! —?Я вжимаю голову в плечи, сейчас моя мама в темно-зелёном бархатном платье, с высокой причёской должна выглядеть привлекательно, но она пугает меня. ?— А ты… Даже удивительно, что ты не торчишь опять в своём гараже! —?Мама решительно идёт на кухню, мы с папой переглядываемся, на его лбу залегла складка, он хмурится. ?— Ну, хотя бы приготовили ужин и купили продукты. Ма-айк! —?Доносится с кухни. Папа слегка хлопает меня по спине: ?— Давай, беги наверх. Мне сейчас влетит. Я уже закрываю дверь в своей комнате, когда слышу мамин крик: ?— Ты что, пил?! К нам же сегодня придут Лорна и Дэвид! Что они о нас подумают? А ты уже пьяный! Ты пил перед нашей дочерью?! ?— Вот что тебя волнует, мнение Гилдеров? То есть, то, что я практически не вижу свою жену?— об этом люди ничего не подумают? То, что я вызываю смешки у всего колледжа тем, что моя жена якобы работает больше меня и постоянно занята, постоянно ездит на какие-то деловые встречи это нормально?! Об этом люди ничего не думают! —?Я слышу, как папа вспылил, он говорит громко?— и практически спокойно. Но не стоит обманываться этим тоном, папа привык говорить размеренно и с одной интонацией. Я бросаюсь на кровать, не хочу подслушивать, не хочу вникать в их крики. Под головой у меня лежит свитер, который я надевала утром, на столе лежат конфеты из ?Уоллмарта?. Я беру ноутбук. Проверяю почту, отвечаю на поздравления Ли?— она и её семья уехали на весь уикенд. Дэннис спрашивает меня, чем ?Живая мертвечина? отличается от ?Зловещих мертвецов?, я долго печатаю ему ответ. Зная, что мама может влезть в мой ноут, мы с Бадом практически не переписываемся на фейсбуке. Он отправил мне только короткое сообщение: ?Как там насчёт завтра??. Мне хочется к ним приехать, узнать, как живут Реппертоны. Я включаю музыку?— плейлист из фильмов Роба Зомби, пытаюсь не обращать внимание на родителей, которые спорят хорошо поставленными лекторскими голосами. Не могу. Включаю тот же плейлист на телефоне, в наушниках, достаю с полки одну из своих любимых книг?— ?Nos4A2? Джо Хилла. Я читаю уже седьмую главу, когда слышу стук в дверь. ?— Извини, мы тут с твоей мамой немного повздорили, но… У всех такое бывает. Тебе, наверное, всё было слышно? —?Теперь папа кажется понурым, зажатым. ?— Наушники. —?Я показываю папе проводки, убираю книгу с колен. ?— Когда придут Гилдеры, мама вновь будет изумительно вежливой. ?— Пап, я… Я хочу тебе кое-что сказать, но боюсь тебя это расстроит. —?Тихо говорю я, папа плотно закрывает дверь, садится на кровать, крутит в руках мою книгу. ?— Это касается мамы,?— я сглатываю,?— мы с Дэннисом и Ли после спектакля ходили в ресторан ?Палаццо?. Решили отметить успешную постановку. Понимаешь, там столы отделены перегородкой. Через неё слышно, но не видно кто сидит, так вот, понимаешь… Мама была там с Говардом Джонсоном. ?— Он субсидирует колледж и вообще много денег вкладывает в структуру образования. ?— Они совсем не субсидии обсуждали! Понимаешь? —?Отчаиваюсь я. Папа рассеянно кивает, морщит лоб, глубоко дышит. Касается своей щетины. ?— В глубине души я догадывался, особенно когда коллеги начали подсмеиваться надо мной. Однако, сейчас не время это выяснять и пытаться выведать у Регины, что она там делала. —?Не смотря на то, что папа мягкий, не злобливый человек, я вижу, что он затаил злость. В половине седьмого к нам приходят Гилдеры и мои родители вроде как разыгрывают семейную идиллию, однако, сидят по разным углам гостиной. Лорна входит первая, её муж помогает ей снять пальто, Лорна принесла моей маме какой-то подарок, они тут же начинают щебетать в углу, у журнального столика, миссис Гилдер?— в бежевом твидовом платье, с жемчужными бусами, внимательно рассматривает нашу гостиную, на предмет чего-то такого, что можно было бы обсудить. Дэннис надел свою праздничную белую толстовку, он обводит меня глазами:?— Классный свитер. —?Мы так и сидим, я рядом с папой и Дэннисом, около него?— мистер Гилдер.?— Я принесу газировку. —?Папа поднимает голову:?— Захвати мне ещё пару банок,?— я понимаю, о чём он, приношу нам с Дэннисом виноградную ?Фанту?, передаю папе пиво. Мистер Гилдер тут же отказывается. Дэннис дёргает меня за рукав, набирает на телефоне сообщение: ?У вас все в порядке? Ты ему сказала? Как он отреагировал??. И тут же стирает, когда я пробегаюсь по тексту глазами. Я пишу более длинное: ?Мы с папой с утра ездили в ?Уоллмарт?, готовили ужин. Всё было классно, мама ушла. Поэтому мы с ним много чего обсудили. Я рассказала ему о Баде, он позвал меня к себе на семейный ужин. Папа одобрил. Потом пришла мама, он уже выпил пару банок пива?— хотел расслабиться, а она накинулась на него. Они поскандалили. И я сказала ему, потому что не могла скрывать от папы такое?. Дэннис долго водит глазами по строкам сообщения, а потом поднимает голову и обращается к моему папе:?— Майкл, мы пока пойдём с Эш наверх? —?Он тянет меня в мою комнату, удивлённо таращит глаза.?— Так, я ни черта не понимаю! Твой папа ничего не знал или что-то знал? —?Вопит Дэннис, сразу после того, как я закрываю дверь.?— Он догадывался, мама в последнее время сама не своя.?— Вот как. Что теперь будет??— Дэннис, я не знаю! —?Мы ещё минут десять обсуждаем то, что я услышала от своего отца о моей матери. Дэннис опускается в кресло, запугивает меня перспективой развода моих родителей.?— Ладно, хватит об этом. Ещё не сменила сидения в своём гробу на колёсах? —?Дэннис откидывает со лба пряди волос, наверное, на других девушек этот жест действует убийственно.?— Заказала их. Думаю, ещё стоит сменить резину. И подумать об окраске кузова. —?Почему Дэннис назвал ?Вэлиант? гробом на колёсах? Из-за Криса Лебея? Я рассказываю ему о том, что Ролана умерла.?— Продала машину и того? Чертовщина. —?Дэннис мотает головой.?— Вот и я о том же. Я искала в интернете информацию, однако её ужасно мало. Некролог и статья о Кристиане Лебее.?— А ты чего хотела? Старуха не тянула на местную знаменитость. Ужин проходит странно, с одной стороны атмосфера натянутая, с другой стороны миссис Гилдер не перестаёт обсуждать наши с Дэннисом оценки, тесты и очень обидно отзывается о Ли, считая её посредственной простушкой. Мы с Дэннисом вклиниваемся в разговор, ощущая, как наши мамы опять питают надежды навязать нам друг друга в качестве пары. Индейка настолько хороша на вкус, что все мы взяли по двойной порции, заедая её картофелем с подливкой и сыром. После выпитого вина наши мамы превращаются из преподавателей колледжа в практически тех же сплетниц из школьного коридора, только на двадцать лет старше. Отец Дэнниса что-то втолковывает моёму, кажется, предлагает сменить ?Форд? отца на более новую японскую машину. Но отец в этом плане верен трём маркам: ?Форду?, ?Шевроле? и ?Крайслеру?. Мы с Дэннисом берём оставшиеся банки ?Фанты?, пачку ?Доритос? и пару ломтиков индюшки, возвращаемся в мою комнату. ?— Хочешь посмотреть ?В пасти безумия? Карпентера? —?Дэннис соглашается, я включаю кино, снимаю свитер?— у меня в комнате теплее, чем в остальном доме. Спустя двадцать минут от фильма, Дэннис поворачивается ко мне, задаёт мне странный вопрос:?— Как далеко вы зашли с Бадом??— О, вот чего тебя интересует. —?Я краснею, вспоминаю, как неоднократно делала Баду минет, как он ласкал меня пальцами.?— Ну, можно сказать мы часто занимаемся глубоким петтингом и… Чёрт, Дэннис, ты ведь сам догадываешься.?— Ты ещё девственница? —?Резко спрашивает он. Не так, как Бад, просто уточняет факт.?— Да, мои шансы выжить в слэшере ещё очень высоки. —?Язвительно отвечаю я, макаю начос в подливку от индюшки.?— Я конечно, понимаю, что Реппертон старше меня и явно умеет больше, но Ли совсем ничего мне не позволяет. Так странно это обсуждать с тобой. —?Дэннис сидит слишком близко ко мне, я отодвигаюсь.?— Да уж, спрашивать у меня совет в этом деле… А вы часто остаётесь одни? Я имею в виду, в подходящей обстановке??— Ей не хочется делать этого на заднем сидении машины, ко мне она не заходит, а у неё дома постоянно кто-то есть. И ещё, когда я начинаю что-нибудь делать, она останавливает меня. А иногда и вовсе выставляет за дверь. А Бад тебе как намекает? —?По сути дела, Дэннис опять жалуется мне на свои отношения, только теперь в неловком положении ещё и я.?— Он просто берёт и делает. Слушай, поговори об этом с ним, мне неловко. —?Я вскакиваю:?— не хочешь прогуляться??— О, да, давай. А куда? —?Дэннис не понимает, что если мы просто будем сидеть в одном помещении, я умру со стыда. Я надеваю свитер, куртку, беру плеер. Мы с Дэннисом спускаемся по лестнице, Гилдеры и моя мама начали песочить моего папу, он сидит, нахмурившись, ничего не отвечает на тычки от трёх людей, пара из которых младше его на дюжину лет. В голове у меня возникает идея:?— Па, не хочешь прогуляться со мной и Дэннисом? —?Папа снимает очки, вновь смотрит на меня тем же оз рным взглядом, как сегодня на кухне, берет последние три банки пива, надевает дубленку и берет ключи от машины.?— Ты не сядешь за руль в таком состоянии! —?Восклицает моя мама.?— Я?— нет, зато Шона может. Поехали, я хочу посмотреть на твой ?Плимут?. —?С папиной стороны это удар по маминому авторитету. Она сидит за столом, распахнув рот, мечет молнии глазами. То в меня, то в папу. Мы с Дэннисом поднимаем ворота, я сажусь за руль. Папа учил меня ездить, именно с ним я впервые прокатилась от нашей улицы до Пайнс-стрит. Дэннис дёргает ворота гаража, садится на заднее сидение. Я впервые сама веду машину от дома до самой мастерской Реппертона. На улице начало подмораживать, поэтому я еле ползу на двадцати милях в час, боюсь, что нас начнёт заносить. Мы подъезжаем к тёмному и мрачному, как всё вокруг, ангару. С деревьев облетели последние листья, практически началась зима. Я открываю замки на маленькой двери, не на воротах?— хотя и от них у меня есть ключи. Впускаю внутрь помещения папу и Дэнниса, зажигаю свет, уверенно иду к отсеку двадцать пять. ?Плимут? стоит там, накрытый брезентом. Когда я снимаю его, я пытаюсь не выдать своё волнение, потому что машина выглядит иначе. Словно на неё навели лоск, хотя чёрная краска по-прежнему не совпадает лёгкими нюансами на крыше, дверях и капоте ?Вэлианта?, такое ощущение, будто машину натерли воском. Отделочные хромированные детали блестят как никогда, широкая решётка создаёт впечатление оскаленной пасти. Хвостовые плавники дополняют этот хищный вид, словно ?Вэлиант? не машина, а нечто величественное в своей опасности. Как акула. Я замираю лишь на минуту, папа одобрительно присвистывает. Смотрит на чёрную блестящую громаду ?Вэлианта?. Я достаю ключи, сажусь в салон, включаю подсветку.Дэннис стоит поодаль, словно ему не нравится даже сама идея приблизиться к моей тачке. А вот папа смотрит на ?Плимут? с восторгом. Я открываю капот, хотя ?Вэлиант? заднемоторный, говорю о двигателе. С двигателем я мучилась две недели в октябре, под странными взглядами Бада Реппертона, считая, что он насмехается надо мной. ?— Нестандартная модель, в обычной комплектации идёт шестицилиндровый двигатель, а тут V8. В общем, из-за этого пришлось повозиться. А ещё я взяла пару запчастей с других машин. —?Теперь под капотом скорее трансформер, чем изначальная начинка ?Вэлианта?, я поменяла аккумулятор переменного тока, с помощью Бада два раза сменила крышку карбюратора, заменила всё, что было проедено коррозией. Я показываю и объясняю папе, над чем я работала с самого начала сентября. Я вижу в его взгляде огонь заинтересованности и гордость. Папа садится на переднее сидение, рассматривает приборную панель, задерживает взгляд на одометре. Тридцать три тысячи миль. Эта штука крутится с бешеной скоростью, если бы я поняла в чём причина, я бы могла посвятить проект по физике этому одометру. ?— Да, да, крутиться задом наперёд. —?Я завожу двигатель, ни о чём конкретном не думаю в этот момент, мне просто приятно сидеть в ?Вэлианте?, слушать как звучит мотор. Конечно, я впустую расходую бензин, но…Я перестаю размышлять об этом, когда смотрю как папа открывает банку пива, делает пару глотков… И хватается за горло, пытается вдохнуть. Я тянусь к нему, пытаюсь похлопать по спине, однако, что-то не так, это не помогает. Мозг охватывает паника. Вместо того, чтобы попытаться сделать что-нибудь ещё со своего сидения, я выбегаю из машины, перепрыгиваю через капот, больно ушибив бедро, дергаю пассажирскую дверь?— папа зачем-то закрыл её и вместе с подбежавшим Дэннисом мы вытаскиваем моего папу из салона. Он продолжает попытку вдохнуть, его лицо побелело до синевы, он облился чёртовым пивом. Дэннис держит моего папу, а я проделываю на нем приём Геймлиха, которому нас обучали в закусочной. Через три минуты, когда он пришёл в себя, папа тяжело, хрипло заявил: ?— Вот поэтому не стоит пить пиво в машине. —?Мне было не до шуток. Всё могло кончиться катастрофой. Из-за дурацкой банки пива. Так и закончилось первое знакомство моего папы с ?Плимутом?. Он остался доволен моей машиной, однако в нём тоже поселился некий суеверный страх, что что-то присутствовало там внутри и это что-то несло в себе опасность. На следующее утро моя мать продолжила выяснять отношения с папой с новыми силами. Кое-чего она не знала, например, про вчерашний инцидент, про то, что я собиралась сегодня отправиться в дом Реппертонов. Я ненадолго спустилась вниз, перекусила остатками картофеля и индейки, услышала свою порцию выговоров о нашей безответственности, о том, что только благодаря маме мой отец ещё не спился. Она находила какую-нибудь мелочь и развивала из неё целую тему для ?серьёзного разговора?, заставляя нас с папой ощущать себя её студентами, которые прогуляли лекцию. ?— Да остань ты от Шоны,?— судя по всему, у отца болит голова после вчерашнего,?— Шона, ты кажется куда-то планировала идти, так собирайся. Давай, хорошо проведи время. —?Папа целует меня в висок, встаёт между мной и матерью. ?— Куда это она собирается? Как по мне, тут уместен домашний арест. —?Скрестив руки на груди, недовольно цедит мама. ?— Не порти девочке выходные. Дай провести время с друзьями. Я убегаю наверх, надеваю вчерашний свитер, чёрные джинсы, натягиваю шерстяные носки, собираю с собой рюкзак. Ключи от дома, от ?Плимута?, наушники и плеер, зарядка для смартфона, те хэллоуинские сладости, две двадцатки. Иду в ванную, закалываю волосы, провожу по губам бальзамом с запахом колы, выправляю из-под ворота свитера подвеску, подаренную Бадом. Выхожу через гараж, иду в направлении дома Гилдеров, звоню Баду. Он будет через двадцать минут, поэтому я решаю идти по направлению к школе. Под рабочими ботинками хрустит лёд, щеки щиплет первый мороз, на улице меньше двадцати градусов. Я достаю из карманов гловелетты, застегиваю их на запястьях. Так, кажется, моя семья на грани развода. С одной стороны, кажется, что не скажи я ничего отцу, они бы с мамой не выясняли второй день отношения, с другой?— папа далеко не глупый и не стал бы заниматься самообманом, глядя, как его жена отдаляется от него. Я слышу клаксон автомобиля, вижу знакомый ?Ford Crown Victoria?. В машине тепло, Бад сидит передо мной в синем толстом свитере с горлом?— думаю, Реппертон даже не догадывается, насколько свитер подчеркнул цвет его глаз. Он обнимает меня, скользит губами от уха к моим губам, со вкусом целует меня, при этом распустив мне волосы.?— Как прошёл день Благодарения?—?Словно поездка на русских горках. Много эмоций, как положительных, так и не очень. Из хорошего?— вчера мы с папой провели много времени вместе, съездили в магазин, приготовили индейку, посмотрели кино. Он выпил пива и мы с ним говорили по душам. Я рассказала ему, что видела маму… А она начала ругаться на него. В общем, дома продолжается скандал. —?Я тяжело вздыхаю.—?Если я предложу остаться у меня, ты ведь начнешь отказываться.—?Да, потому что так будет ещё хуже. —?Меня никогда не отпускали даже на девичники?— в прочем, на девчачьи вечеринки меня и не звали, но и к Дэннису я что-то ни разу не ходила в гости с ночёвкой. Я оборачиваюсь: на заднем сидении машины стоит упаковка из тридцатидвухунициевых банок ?Budweiser? и алюминиевый цилиндр, с какой-то жидкостью внутри. Кажется, там больше галлона.Бад привозит меня в другую часть Либертивилля, за автомастерской его отца начинаются рабочие кварталы, дешёвые дома соседствуют с трейлерами, в которых тоже живут люди. В основном, одинокие мужчины, которые работают на заводе. Улицы тут узкие, заставлены подержаными тачками. На крыльце одного из домов сидят старики, играют в какую-то настольную игру. В соседнем дворе мальчишки играют в примитивную версию бейсбола, тут нет ухоженных дорожек и поэтических названий улиц, однако, тут гораздо сильнее кипит жизнь, чем там, где я привыкла находиться. Мы едем до конца улицы, мимо женщины, развешивающей бельё?— не знала, что кто-то ещё так делает. Упираемся в два дома по соседству: два старых, выкрашенных в мятный цвет, кейп-кода, с черепичной крышей и широкими верандой, соединённых просто огромным гаражом.—?Вот тут я и живу. —?Констатирует Бад, нажимает на кнопку и ворота гаража открываются и я понимаю, зачем здесь такой вместительный гараж, как только выхожу из салона машины Бада.Я вижу уже знакомый мне зелёный универсал ?Ford Fairmont?, пикап ?Ford f250? начала двухтысячных?— на нём ездит мистер Реппертон, а потом моё внимание привлекают ещё две машины. Серебристый ?Ford Granada?, кажется, 81-82 года, с пятнами ржавчины на дверях и ?Chevrolet?— Beretta? девяносто шестого года цвета пьяной вишни.—?Могу сказать, кое-кто явно тяготеет к концерну ?Форд?,?— комментирую я. И не могу не подойти к каждой машине:?— У вас тут целый автопарк. —?Всё машины просто потрясающие, даже ?Granada? в огромных пятнах ржавчины. Однако, ни одна из них не цепляет меня так, как мой ?Плимут??— с первого взгляда.—??Granada? моя вторая машина, вернее, моя первая машина. Была продана моему папаше на запчасти, только я вцепился в неё и заявил, что буду на ней ездить. Пришлось менять движок. ?Fairmont? дедушкин, отец раз в несколько лет меняет машину. —?Объясняет Бад, ставит ?Crown Victoria? рядом с ?Granada?.—?А ?Шеви?? —?Внезапно я замечаю, какой толстый слой пыли на этой машине. Бад молчит, берёт меня за руку. Кажется, я случайно спросила его о том, о чём он не желает распространяться.—?Предупреждаю сразу, у нас много кричат, но никто ни на кого всерьёз не сердится. На веранде правого дома стоит большое старое кресло-качалка, плетёные столы и стулья и даже старый велосипед ?Швинн?. Бад толкает дверь, показывает мне, где можно оставить куртку. Я слышу звуки телевизора, два громких мужских голоса: ?— Где эти парни учились играть?! ?— Можно не гадать?— ?Хьюстон Тексанс? выиграют сезон.Мы с Бадом заходим в гостиную, Бад насмешливо фыркает: ?— Уотту опять разбили нос? —?Он с минуту смотрит на экран, я поглядываю по сторонам. Это уютная, семейная гостиная, которая совмещена со столовой, интерьер немного старомодный. Обстановка простая, в гостиной стоит широкий диван, пара велюровых кресел, я вижу, что на стенах развешены фотографии. Мне хочется подойти и посмотреть на них.?— Привет, Шона, надеюсь ты любишь картофельный салат,?— заметив меня, ухмыляется Билл Реппертон. Он смотрит на экран развёрнутого к кухне телевизора, перемешивает обозначенный картофельный салат. С мистером Реппертоном спорит о футболе Джеймс Макаллистер, сидящий в велюровом кресле. Он машет мне рукой, предлагает присесть рядышком.?— Бад сказал, что ты придёшь. Рад тебя видеть,?— мистер Макаллистер поворачивает голову к Баду, который прислонился к дверному косяку:?— Ты принёс пиво, засранец? —?Я пытаюсь понять, он всерьёз сердится на Бада или же просто так дурачится.?— Да, дед, не ворчи. —?Так вот что лежало на заднем сидении ?Crown Victoria?. Бад приносит им пиво, игра заканчивается победой ?Хьюстон Тексанс?, как и предполагал мистер Макаллистер. У меня назревает вопрос о маме Бада. Я потихоньку пытаюсь привыкнуть к этой ?мужской? атмосфере. Билл открывает первую здоровенную банку пива, мы садимся за стол. Бад кладёт ладонь мне на бедро, на столе уже стоит блюдо с индюшкой, тарелка с гамбургерами и картофельный салат. Всё просто и по-семейному. Мистер Макаллистер наливает себе пиво из алюминиевого цилиндра, оно яркого изумрудного оттенка. ?— Настоящий ирландский эль. Шона, ты ведь тоже ирландка? —?Торжественно говорит Джеймс, предлагает пиво Баду. Он мотает головой. ?— Да, причём с обоих сторон. —?И у мамы, и у папы есть ирландские корни, только у Регины они более ярко выражены. ?— Насколько я знаю, Каннингемы хорошая семья. Чем занимаются твои родители? ?— Они преподают в колледже Либертивилля. Английский и расширенный курс истории. —?Я кладу себе картофельный салат. ?— Значит, у тебя всё схвачено, пойдёшь после школы сразу в колледж? Всё здесь? —?Усмехается мистер Макаллистер, смотрит на отца Бада. ?— Нет, я думала поступать в Университет Бангора. Просто пока не определилась со специальностью. —?Я никогда не стремилась в местный колледж, особенно теперь, после того, как выяснилась правда о моей матери. ?— А работа в автомастерской? Это типо хобби? —?Интересуется мистер Макаллистер. ?— Да, мне интересна механика, но мои предки не позволят мне закончить обучение техническим курсом. ?— У нас в семье никто не закончил колледж,?— хмыкает Билл, смотрит на своего сына. Бад напряжённо пережевывает индюшку, он почему-то недоволен поднятой темой. ?— Не могу сказать, что колледжи это пустая трата времени, но это для тех, кто может себе это позволить. Или для умников, что могут рассчитывать на стипендию. А простым парням с рабочими руками там делать нечего. Просто забьют себе голову чепухой за двести тысяч долларов в год. —?Выражает своё мнение мистер Реппертон, хлопает Бада по спине. Бад слегка улыбается: ?— Такая у меня семья.?— Мне всё нравится. —?Действительно, застолье здесь куда лучше насыщенного ужина у нас, где все пытаются выпендриться, притвориться кем-то более успешным. Я думаю, что папе тоже понравилось бы тут, в компании мужчин, которые пьют пиво и не видят в этом ничего дурного. Ужин проходит даже как-то непринужденно, конечно, меня спрашивают о моих родителях, но мужчины за столом помимо этого ещё и шутят, и обсуждают регби, и говорят о работе, о машинах. Я тоже принимаю участие в обсуждении тех машин, что привозят в мастерскую Реппертона в отвратительном состоянии.Чуть позже мы сидим в гостиной, едим наверное лучший в моей жизни вишнёвый пирог. Я украдкой рассматриваю одно из фото на стене. Более молодой отец Бада обнимает высокую женщину в кожаной куртке и красных джинсах, её светло-рыжие волосы стянуты в конский хвост, открывая симпатичное, светящееся весельем, лицо. Рука женщины лежит на плече подростка одного с ней роста?— я узнаю в хмуром юноше во фланелевой куртке Бада. Бад отвлекает меня от рассматривания фото, тихо говорит:—?Открою тайну, отец сам сделал пирог. Он, конечно, притворяется, что умеет делать только картофельный салат…—?Серьёзно?! Я никогда не ела подобной вкуснятины. —?Однако, вопрос о маме Бада словно повисает в воздухе. Когда Бад скрывается на кухне, забрав у всех тарелки, мистер Макаллистер замечает, куда направлен мой взгляд.—?Ты похожа на Айрин. Не внешне, внешнее сходство ни черта не значит. Есть что-то такое, в повороте головы, во взгляде. Такая же упертая ирландская малышка с большими планами. —?Я смущаюсь, отвожу взгляд на свои жёлтые шерстяные носки.—?И тоже связалась с Реппертоном,?— усмехается Билл.—?А что с ней стало?—?Она умерла, когда Баду было четырнадцать. Рак яичников. Бад тогда стал таким. Он злился на неё, на то, что она никому не сказала, ненавидел весь мир и себя. Считал, что это из-за него Айрин заболела. —?Я замираю, ощущаю странную грусть.—?Поэтому Бад не говорит о своей маме. Хотя вокруг полно вещей, которые напоминают нам об Айрин.—?Это её ?Шевроле? стоит в гараже? —?Догадываюсь я. Билл кивает.—?Ты теперь все знаешь? —?Оказывается, Бад стоял в дверях. Он бросает мрачный взгляд на отца, на мистера Макаллистера, передаёт отцу банку пива.—?Хочешь подняться ко мне в комнату? Мы идём по лестнице, покрытой истертым ковролином. Бад тянет меня в большую тёмную комнату, включает свет, прикрывает дверь. Я в его комнате. Синие обои, плотные шторы на окнах, очень большая кровать с клетчатым одеялом. Комод с открытым верхним ящиком, из него свешиваются футболки, джинсы и спортивные брюки. На комоде?— две фотографии, снова Бад?— подросток и его мама и семейное фото, где ему, наверное лет, девять. Стопка книг, я вижу пару знакомых романов ужасов. В углу комнаты?— два кресла-мешка, компьютерный стол со старым компьютером, лава-лампой и пепельницей. Под столом?— музыкальный центр и специальный ящик под компакт-диски. Справа от кровати?— велотренажёр, на нём висит кожаная курка и пара свитеров. А над кроватью висит выцвевший плакат с фигуристой девушкой в цельном купальнике, у неё высокая взбитая причёска, она лежит на капоте ?Гран-Торино? в классической расцветке.—?Пожалуй, я сделаю такое же твоё фото. И повешу вместо плаката,?— Бад берёт моё лицо в свои руки, я целую его, впиваюсь в его губы:?— хочешь кое-что попробовать? —?Предлагает он.—?Прямо сейчас? —?Я думаю о том, что Бад хочет лишить меня девственности, сразу же зажимаюсь. Хотя каждое его касание откликается во мне чувством восторга и желания.—?А твои не услышат?—?Во-первых, у меня в семье одни мужчины и я не думаю, что они что-то нам выскажут. Во-вторых, доверься мне,?— Бад хитро усмехается, снимает с себя свитер и джинсы, остаётся в чёрных боксёрах, я глажу его живот, плечи, кладу ладони на грудь, слушаю его сердце.—?Мы никуда не спешим.—?Успокаивает меня он, я понимаю, что он имеет в виду нечто большее, чем мы будем заниматься сейчас. Я аккуратно снимаю с себя свой свитер с гремлинами, складываю его, в то время как Бад гладит мои бедра, кладет ладони мне на ягодицы и сильно их сжимает, заставляя меня коротко охнуть от приятных ощущений. Он расстёгивает их молнию, хотя я стою к нему спиной, вытягивает из-под пояса джинс футболку, кончиками пальцев касается моего живота, заставляя меня коротко дернуться и застонать. Мне уже наплевать на свитер, я стаптываю и стягиваю с себя узкие джинсы, задираю футболку, Бад ищет застёжку на моём чёрном бюстгалтере. Я оказываюсь под ним обнажённой, откидываюсь на пружинящий водный матрас, смотрю, как Бад идёт к комоду, бросает на клетки одеяла рядом со мной какой-то прозрачный тюбик с прозрачным гелем. Я пытаюсь прикрыться руками, пунцовею от смущения. Когда-нибудь я вообще перестану краснеть, когда оказываюсь рядом с Бадом? Он ложится на кровать, грубо и страстно меня целует, сложенными чашечкой ладонями накрывает мою грудь, большими пальцами играется с сосками, они наливаются до боли, я ощущаю, как всё больше и больше возбуждаюсь.?— Что это? —?Мой взгляд вновь натыкается на тюбик.?— Лубрикант. Я хочу попробовать… Войти в тебя пальцами. —?Оказывается, Бад способен покраснеть:?— но сначала…Он легко приподнимает меня за ягодицы, сажает к себе на бедра так, что я ощущаю своей промежностью его налитый кровью пульсирующий член. Я ощущаю, как внутри у меня все сжимается и трепещет, а затем скольжу по его телу, пошире раздвинув ноги. Мы оба в бельё, однако одновременно издаём стон. Это так страстно, томительно?— приятно, я начинаю ерзать на его члене, обтянутом трусами. Бад целует мою грудь, оттягивает и прикусывает соски, целует мою шею, руки, заставляет меня вновь и вновь повторять его имя.Я раскачиваюсь и ерзаю на его члене, трусь тканью о ткань, чувствую его мощь, его желание, то, насколько он распалился.—?А-а, Шона, остановись, у меня уже яйца синие! —?Взмолился Бад. А потом он кладёт меня на спину и снимает с меня трусики, из-за чего я сильно выгибаюсь, закрываю покрасневшее лицо волосами, пытаюсь не кричать на весь дом, когда палец Бада скользит по моей щёлке. Его палец в чём-то прохладном и желеобразном, однако, через пару минут, субстанция нагревается, а пальцы Бада умело скользят по клитору, я постанываю, расслабляюсь, прикусываю губу, когда Бад входит в меня одним только пальцем, я всё же не могу сдержать вскрик.—?Чёрт…—?Что ты чувствуешь? —?В голове мелькает мысль, а вдруг со мной что-то не так, однако, думать тяжело, потому что Бад делает всё так идеально, что я ощущаю только блаженство.—?Ты очень горячая и тесная. Больше одного пальца не войдёт. —?Бад берёт в левую руку пенис, начинает мастурбировать, при этом продолжая двигать пальцем внутри меня, задевая там что-то, из-за чего меня бросает в жар и я забываю как дышать. Однако, через пару минут, я соображаю, как можно выгнуться так, чтобы начать ласкать Бада. Я беру головку его члена в рот, когда он доводит меня до сильного оргазма, сгибая палец внутри меня, а затем ощущаю, как он выплескивает своё семя. Мы падаем на кровать.—?Я люблю тебя. —?Выдыхаем мы на два голоса. Смеёмся?— вот оно как, всё легко и просто. Так и должно быть.—?Хочешь со мной в душ? —?Бад даёт мне свою длинную чёрную футболку, натягивает боксёры и берёт с собой банный халат. Я иду за ним, обнимаю его за талию, положив голову ему на плечи. Бад включает воду в душевой кабинке, встаёт под неё, затягивает внутрь, под нестерпимо горячую воду меня, смотрит мне прямо в глаза. Я понимаю, что он хочет выразить?— да, он более опытен, у него кто-то был до меня, но это уже не важно, так как со мной всё серьёзно. И я полностью принадлежу ему.?— Что? —?Недоумевает Бад.?— Я полностью принадлежу тебе. —?Говорю ему на ухо я. Привыкнув к горячей воде, я расслабилась и разомлела, даже немного хочется спать.?— Только если ты сама этого хочешь. —?Бад тщательно моет голову, затем намыливает меня. Когда мы выходим из душа, он закутывает меня в халат. Не смотря на то, что после душа я была сонная, мы включили на компе ?День живых мертвецов?. Бад очень внимательно смотрел ужастик, при этом обнимая меня. В десять вечера, после звонка папы, он отвёз меня домой и мы ещё двадцать минут сидели в машине Бада, держались за руки. Наверное, в тот долгий уикэнд, не смотря на окружающие меня обстоятельства?— на то, что мои родители ссорились, я была счастлива, как никогда. У меня был Бад Реппертон, были планы на будущее, были отличные друзья и заботливый отец, который прекрасно меня понимал. А потом, когда странности и бытовые проблемы наложились друг на друга они слились в единый кошмар.