Сюжет дерьмового ситкома. (1/1)

У Хангёля все замечательно, честно.Замечательно всё, не считая двоюродного четырнадцатилетки- брата, что с трудом напросившись с ним на посиделки с приятелями вдруг начал городить несусветную чушь, вгоняя старшего то ли в краску, то ли гвозди в могилу заколачивая.Его нужно было гнать взашей уже тогда, когда он- один из немногочисленных трезвых людей в компании, стал активно предлагать дурацкие игры на желание. Хангёль бы лично отнёс эту нелёгкую тушу домой и задушил подушкой, если бы знал, что за задание тот придумает для него. -Поцелуй его, хён. Не уверен, но это просто обязанно выглядеть чертовски горячо.- без тени сомнения заявляет мелкий и указывает пальцем прицельно в лицо одного из самых старших в их компании, что лишь ржёт в ответ.Услышав чужое желание Хангёль давится ставшим вдруг отвратительным на вкус фруктовым пивом и ошалело смотрит на нового своего врага. У малявки Дохёна лицо- в улыбку наглую. Приподнятые уголки обветренных губ, глаза щеночка игривого. Ему бы сейчас на колени упасть и вымаливать у старшего разрешения остаться в этом мире чуть дольше после таких заявлений, просить о смерти быстрой и безболезненной или прощении маловероятном, но нет.Единственное нерасслышанное "прости" тонет в чужом хохоте и интересе спортивном разве что. Дохёну смешно, щенячьи глаза-пуговки смотрят на старшего с очевидным вызовом. Это ведь игра на желания и до этого не пасовал никто, тот же Сыну уже час как развалился на ветке дерева подобно чеширскому коту и потягивает тёмное крафтовое через трубочку с видом близким к блаженому. Сынёну тоже смешно и, кажется, совсем немного похер на то, что его только что поставили целью чужого унижения. Он делает из выпуклой стеклянной бутылки глоток и морщит нос так, что это почти кажется Хангёлю очаровательным. Вернее это было бы мило, окажись на этом месте кто угодно, кроме Чо Сынёна. Будь то хоть Донпё, что сейчас измазан в красном тинте по самые брови или непутёвая дылда Минхи в обрезанных до плоской своей задницы джинсах от Гуччи. Хоть кто-то, но только не чёртов бесячий старший.Хангёлю его ненавидеть, по сути- не за что. Они никогда не были близки достаточно для того, чтобы стать друзьями или же скрести по сусекам чужой души в поисках дерьма отборного. Старший всегда приветствовал его с широкой улыбкой и относился к нему ровно так же доброжелательно, как и ко всем окружающим его людям.С какой стороны не глянь- Сынён всегда был и остаётся славным парнем. Это все было совсем не по душу Хангёля, что вздыхает вымученно и допивает бутылку со спасительным сейчас алкоголем в один глоток. Вкус химозного персика застревает комом в горле, заставляя парня прокашляться и стереть слюну с уголков губ- отнекиваться уже не представляется возможным.Малявка Дохён смеётся в голос почти что, подталкивая хёна в лопатки. Хангёлю приходится сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, прежде чем удаётся разжать готовые дать кому-то по морде кулаки.Первое, что замечает Хангёль, стоит ему только приблизиться к чужому лицу- от старшего целиком и полностью веет чем-то девчоночьим. Будь то бальзам на губах- самая вишнёвая, приторная вишня, или терпкий геранево-жасминовый аромат женских Гуччи, что намертво въедается в ноздри- неважно.Сынён улыбается и смотрит в глаза с очевидным вызовом и насмешкой, мол "мне плевать, кажется каждый совершеннолетний в этой компашке уже успел урвать мой поцелуй ". От этого Хангёлю хочется размозжить себе голову об асфальт лишь за одну мысль о том, что эта чёртова улыбка сейчас кажется очаровательной настолько, что ранее бывшая отвратительной идея какого-то либо физического контакта со старшим кажется единственной верной.Это похоже на наваждение. Хангёль целует нерешительно, едва ли касаясь пересохшими своими губами чужих. Он сейчас- перманентно впечатавшийся в кожу запах пены для бритья, несколько тонких порезов от станка и нервозность, Сынён же- ставшая пьяной от полусладкого вина вишня и ни капли смущения. Он стонет негромко, углубляя поцелуй и касается тонким тонкими прохладными пальцам хангелевой щеки,поглаживая ласково.Хангёль обнимает старшего за талию и думает про себя, что всё у него отнюдь не так хорошо,как казалось еще минуту назад.