Глава 15. Лишь сейчас я вижу свет (1/1)

Бабушка тепло поприветствовала гостей и показала комнаты: Джейку, как редкому гостю, досталась целая спальня, а братья привычно уместились на большом раскладном диване; дом был маленький, одноэтажный, и единственная узкая лестница в дальнем углу прихожей вела на чердак, где хранилась разнообразная утварь, которой не нашлось применения. Стрекот цикад — невиданная для Нью-Йорка роскошь — убаюкивал, и ночь прошла спокойно.Наутро Джейк познакомился с дедушкой, чьё рукопожатие отличалось твёрдой крепостью, и вспомнил свою первую встречу с Томом. Теперь понятно, в кого у парня такие руки: мотыгой он орудовал уверенно, вскапывая землю вокруг цветников и выдёргивая сорняки, — братья всегда помогали с садом после завтрака. Джейк вызвался добровольцем и, пройдя краткий курс стрижки самшитов от бабушки, защёлкал садовыми ножницами вместе с ней. Под ногами то и дело путался добродушный дворовый пёс, и Падди, закончив полоть, подозвал его, чтобы поиграть. Вскоре к нему присоединился Том и перехватил палку, дразня и уворачиваясь, когда пёс пружинисто подпрыгивал в воздух. Глядя на бабушку, растирающую мозолистые пальцы, на дедушку, чинившего деревянную будку, и на братьев, которые увлеклись игрой, Джейк вдруг подумал, что хотел бы встретить старость вот так, — как можно дальше от мегаполисов, в собственном доме с зелёной лужайкой, с собакой, часто с детьми и внуками и, если получится, если жизнь к нему благосклонна, то, может быть, даже с Томом; он навещал бы его, своего старого друга, такой же седой и крепко пожимающий руку, и вечера коротались бы на дубовом крыльце — в разговорах о прожитом и в пении ночных цикад.С самого рассвета стояло затишье, поэтому после обеда дедушка пригласил ребят в гольф-клуб. Сыграв партию-другую, он присел в кресло рядом с Джейком.— Жаль, что вы не гольфист.— Я больше по баскетболу.— Тоже неплохо. Тому стоило бы у вас поучиться, глядишь, вытянется немного, — по-доброму усмехнулся дедушка, наблюдая за внуками. Сэм пробил чип*, и мяч, прокатившись с десяток метров, остановился у самой лунки, но так в неё и не попал. Мальчики заспорили о количестве ударов: Том был уверен, что остался ещё один, а Падди настаивал, что чип был последним.— Дедушка, ну хоть ты скажи, ты же считал! — сдался Том.— Кого спросил? Старый я уже, не припомню… — вздохнул дедушка, и когда братья решили проблему считалкой, в которой победили “ножницы” Падди, хитро подмигнул Джейку.До фестиваля оставалось совсем немного времени, поэтому, завершив партию на честном выигрыше самого младшего брата, друзья отвезли дедушку домой, взяли с собой тёплую одежду и запрыгнули в фольксваген. На дорогу ушёл час, пока ждали на заправке, солнце успело скрыться за горизонтом, но в Сент-Айвс приехали вовремя.Пляж Портминстер наполнялся людьми, многие из которых, несмотря на прохладный океанский бриз, бродили по песку босыми ступнями. Стоило друзьям пройти контроль билетов, как зазвучала музыка. Отправив Джейка и Падди занимать места у сцены, Том схватил за руку Сэма и затерялся в толпе у магазинчика с неоновой вывеской.— У нас есть традиция, — начал объяснять Падди, но передумал — наверное, чтобы сохранить интригу. — В общем, сейчас увидишь.Братья принесли целую охапку разноцветного неона, и Джейку досталось три ожерелья и два браслета.— Куда мне столько? — засмеялся он, когда Том повесил на него ещё одно.— Ты же из Нью-Йорка… Всё, тихо, сейчас будет припев.Но “тихо” и “концерт” — понятия несовместимые, поэтому спустя мгновение весь пляж загорланил простые строчки, и тысячи разноцветных рук потянулись к небу, желая оставить на нём отпечатки своих ладоней. Было в этом жесте, в энергии, волнами бьющей через край, что-то первобытное; оно связывало всех здесь и сейчас и одновременно с этим — сквозь поколения, сквозь отпечатки, оставленные другими тысячи лет назад, которые теперь мерцали звёздами. Помнят ли они? Может быть, для этого нужны неоны — чтобы звёзды помнили?Том растворялся в Падди, смешивался с Сэмом, прятался в чужих телах, но Джейк всё равно находил его, потому что знал цвета его неона наизусть: оранжевый, жёлтый, зелёный на груди, синий и лавандовый на правой руке. Его движения открывали в песнях новый смысл, и Джейк учился, повторял за ним, следовал за ним, куда бы он ни звал — рукой ли, взглядом ли, но Том притягивал к себе, и когда мир вокруг расплылся большим сияющим пятном, лавандовый заискрил в его улыбке в недопустимой близости от синих глаз.Со всех сторон толпились люди, пышущие жаром молодые тела, ищущие свой огонь в других телах, но для Джейка сильнее всех горел всего один — тот, что прямо перед ним, тянется к его плечам, скользит по коже кончиками пальцев и поднимает вверх его ладони не прекращая петь, не останавливаясь и заводя с пол-оборота. Джейк стихийно прижимается ближе, потому что контроль безвозвратно утерян, потому что Том снова касается его предплечий, трётся запястьями, сталкивает колени и делает всё это нарочно — Джейк готов был поклясться, что он делает это нарочно, Джейк хотел, чтобы это было нарочно, сознательно, преднамеренно, ведь тогда все запреты будут сняты, и до лавандовых губ останется финишная прямая.В последних аккордах, в секундной тишине он слышал собственные мысли в чужом прерывистом дыхании — кто он такой, чтобы пойти наперекор себе? Эта ночь закончится и, возможно, никогда не повторится снова, так чего он ждёт?Том засветился ярче всех браслетов и поймал свою волну, едва ли не ложась на Джейка, а тот через мгновение отдал ему свою: тела объединились и двигались синхронно, люди прекратили быть людьми и превратились в звёздное скопление… Каким же фантастическим родился новый мир.Кажется, никто так и не понял, в какой момент неоны схлынули на берег, — все просто шли туда, куда указывал солёный ветер. В руках у каждого зажглись огни и устремились в темноту, ведомые воздушными порывами; тысячи фонариков озарили небо — люди прощались с уходящим летом и загадывали желания. Джейк встретился с лавандовой улыбкой и загадал своё.Сэм и Падди выглядели довольными, но уставшими, поэтому водительское кресло занял Джейк, а Том, рассеянно моргая, сел рядом. Мужчина включил ненавязчивую музыку и убавил громкость. Начался дождь.Том чувствовал себя оглушённым, но спать не хотел; кровь бурлила и пульсировала, разгоняя сердце, а ладони были непривычно горячими и сухими. Он знал, на что подписывался, когда решил пригласить Джейка, но даже не представлял, что всё обернется именно так. Должно быть, у него разыгралось воображение, потому что не мог тот красный, жгучий и неукротимый, так ясно отразиться в голубых глазах… Но он не угасал, и даже сейчас, в песне, отличной от всех, что были раньше, Том распознавал его оттенки.Джейк опустил левую руку на подлокотник совсем рядом, и на поворотах их браслеты постукивали друг об друга. Затем мельком заглянул в зеркало заднего вида и нажал кнопку на руле, повысив громкость, так что теперь Том отчётливо слышал каждое слово и оттого ещё сильнее взбудоражился. Есть ли в этих действиях определённый смысл? Двойное дно? Или он видит лишь то, что хочет видеть? Том на мгновение ужаснулся, потому что понял вдруг, что не знает об увлечённом Джейке ровным счётом ничего. Да, он всегда уважительно отзывается о женщинах, с которыми ему довелось встречаться, равно как и о мужчинах, выбирающих других мужчин, но какой он сам, когда влюбляется? Об этом они никогда не говорили, потому что не было нужды. Так, может быть, настал момент?..“Смог бы ты в меня влюбиться? Потому что я, кажется, влюблён в тебя”.Тогда, у сцены, Джейк мог бы засмеяться, вежливо держа дистанцию, если бы действия Тома вызвали у него отторжение; вместо этого он делал шаг вперёд снова и снова, следовал за ним, пока, наконец, не оказался так близко, что захотелось схватить его за ожерелья и не отпускать. Если бы не слэм*, зародившийся в дальнем уголке их крошечной галактики, преодолел бы опьянённый жаром Том последний шаг навстречу? Рискнул бы вмиг разоблачить себя, проигнорировав последствия?Кожу предплечья покалывало от напряжения. Том пошевелил пальцами, чтобы отвлечься, но руку убирать не стал.Песня преследовала его и дома, в упругих струях душевой воды, слишком похожих на касания ладоней, и настигла его, когда он был меньше всего к этому готов.— Испачкал матрас? — переспросил Том, неверяще глядя на пса, с мокрой шерсти которого капала вода. Пёс удовлетворённо разинул пасть.— Говорил же, нельзя было его впускать, — шикнул Сэм на пристыженного младшего брата.— Падди! — воскликнул Том, и Сэм шикнул уже на него, сославшись на спящих взрослых. — Меня не было пятнадцать минут. Как это вообще произошло?— Видел, какой на улице ливень? У Ларри старая будка, крыша продырявилась, и он промок. Я не хотел оставлять его снаружи. Стоило уйти за полотенцем, чтобы вытереть его, как он запрыгнул на кровать, — объяснил Падди.— Что скажем бабушке?— Я сам скажу. Давайте лучше подумаем, где нам теперь спать.— На диване, где же ещё, — ответил Сэм, складывая простыню, на которой красовались отпечатки грязных лап. — Придётся кучковаться.— А поменять постельное бельё?..— Не получится — матрас тоже промок.— Тогда я буду спать на полу, — на протесты Том замотал головой. — Не обсуждается. Если кто-нибудь из вас заболеет, голову открутят мне.— Вообще-то, знаешь… Погоди, — Падди перехватил подушку, которую Том собирался кинуть на пол. — В гостевой двуспальная кровать.— Предлагаешь выгнать Джейка на диван? — по голеням радостно захлестал пушистый хвост, и Том опустил взгляд на довольную собачью морду. — А тебе, значит, весело, да? Маленький засранец. Как бы тебя теперь не выгнали.— Дедушка уже поспал однажды на диване и потом всю неделю жаловался на больную спину, — вставил Сэм. Том испытал искреннее возмущение.— Джейк не дедушка!— Я и не говорю, что он дедушка, просто вряд ли ему всё равно где спать. Диван так себе, если честно, это просто мы уже привыкли.— Ну и в чём тогда смысл предложения?— Ты с ним дольше общаешься, — пожал плечами Падди. — Думаю, он согласится уступить тебе половину кровати. Хаз же уступает.Намереваясь было возразить, Том осёкся на вдохе. С Джейком — и в одну постель после того, что было два часа назад? Они, конечно, спали вместе на диване, но в разных концах! Том тогда даже ноги поджал, чтобы не смущать — и не смущаться, — а тут целая кровать, которая ещё и уже дивана раза в полтора.А Харрисон — это совсем другое. С ним Том и в обнимку спал, и ноги на него закидывал, совершенно при этом не стесняясь. С Джейком так не выйдет.— Чувак, решай быстрее, я устал, — зевнул Сэм. Настенные часы показывали половину третьего.— Одна ночь на полу — это не страшно. Схожу за одеялом, — стараясь выглядеть бесстрастным, Том развернулся и покинул зал. За спиной раздался вздох. Но он же прав! Разве нет?Прямоугольник света под дверью спальни слабо освещал коридор. Том постучался, и когда перед глазами возник Джейк в пижамных штанах, забыл, о чём хотел спросить. — Тут такое дело… Почему ты ещё не спишь?— Да вот что-то никак, — мужчина потёр покрасневшие глаза. — Читаю-читаю, а спать не хочется. А ты?— Мне нужно ещё одно одеяло. В шкафу их много.Джейк пропустил его и поинтересовался:— Холодно?— Не совсем. У нас возникли сложности…В коридоре знакомо зацокали когти, и в спальню по-хозяйски завалился неугомонный питомец.— Кыш отсюда! — пёс вцепился зубами в краешек одеяла, игриво мотая головой, отчего его уши болтались в разные стороны. — Ларри!— А это их причина, да? Что ты здесь делаешь, дружок? — удивился Джейк и присел на корточки, потянув ткань на себя. — Это не игрушка. Ну отдай.— Ларри, не мешайся, — в дверном проёме появился Падди и поманил пса кусочком колбасы. Тот принюхался, послушно выпустил одеяло и убежал, виляя хвостом. — Тише ты, разбудишь!Джейк выпрямился и критично оглядел мокрые следы, оставленные на ковре большими лапами.— Падстер — добрая душа, — пояснил Том, закрывая шкаф, — а этот зверь испортил нам матрас, с него целая лужа натекла.— И где вы собираетесь спать? Втроём на диване вам будет тесновато.— Я лягу на полу.Джейк не оценил.— Плохая идея. Предлагаю поменяться местами.— На том диване ты не уснёшь, поверь мне, — Том подобрал одеяло повыше, чтобы оно не шуршало по полу. Из коридора высунулась голова Сэма. — Джейк, скажи ему!— Эй, хватит подслушивать!— Том, правда, погода не та, из окон сквозит, — друг загородил собой путь, — ты простудишься.— Слушай, всё будет нормально. Мне не впервой.— Нам хватит места и здесь. Я подвинусь.Слишком хорошо, чтобы быть правдой, слишком рискованно, чтобы соглашаться, но как же заманчиво… Том нуждался в подсказке — во взгляде, улыбке, хоть в чём-нибудь, что прикончило бы всякое сомнение, но её не было или же он просто не знал где искать. Последовать за искушением и подвергнуть себя очередным волнениям или отказаться, чтобы потом жалеть?— Ладно, — сдался парень. Джейк сам предложил, а это значит, что с Тома автоматически снимается любая ответственность, да и спать на полу ему, если честно, не очень-то хотелось.Обогнув кровать, он расстелил своё одеяло, а увидев, как с тихим щелчком закрылась дверь, поспешил лечь и укрыться. Матрас сбоку прогнулся, и к щекам стремительно прилила кровь. Стало очень жарко.— Не против, если я ещё немного почитаю? — Джейк надел очки, выглядя при этом так по-домашнему, что у Тома защемило в груди. — Тебе не мешает свет?— Нет, всё нормально. Что за книга?— “Королева фей” Эдмунда Спенсера. Бесподобная вещь.Слова вырвались раньше, чем он успел подумать.— Почитай мне.— Хорошо. Это из третьей книги.Зашуршали страницы. Том закрыл глаза.— “В саду цвели различные цветы,Земные образы любви печальной;Там Гиацинт исполнен красоты,Любимец Феба, там же над хрустальнойВодой Нарцисс, раб зыбкости зеркальной,И в горестно кровавом багрецеТам Амарант цветёт многострадальный,Там Амарант, напомнив о концеАминты, будит вдохновение в певце…”Том тихо сопел, сложив руки у груди и подобрав колени, напоминая спящую коалу; Джейк улыбнулся ласковым мыслям, положил книгу на тумбу и выключил свет, романтично надеясь, что когда-нибудь Том снова попросит ему почитать.* * *Выскочив из приятного сна по неизвестным причинам, Том попытался вернуться обратно, но у него как назло ничего не получалось. Ворочаясь, парень успел вспотеть, скинуть одеяло, замёрзнуть и вновь укрыться до ушей. А ведь всё так хорошо начиналось… Голос Джейка гипнотизировал и завлекал, рисуя в воображении райские сады и приключения и заставив Тома всерьёз задуматься о просьбе записать аудиокнигу. Она могла бы помочь в долгие месяцы разлуки, чтобы успокоить тоскующее сердце; он слушал бы её перед сном, вспоминая эту летнюю ночь и мечтая о новой. Будет ли Джейк скучать по нему? Конечно будет! И Том будет скучать, пусть и придавая этому особый смысл.На фестивале точно случилось нечто особенное, он чувствовал это в их неожиданной близости, но близость и глубокое доверие — это, в первую очередь, основа крепкой дружбы без физического влечения, и Харрисон тому пример. Где же пролегает та граница, отделяющая одну интимность от другой?Кажется, один старый друг когда-то говорил об этом, но мозг Тома воспринял его размышления исходя из опыта, нажитого за семнадцать лет. Годы прошли, голова пополнилась новыми знаниями. Что в таком случае подумает Том сегодняшний?Тогда он впервые сходил на двойное свидание с Элли и двумя парнями из балетной школы. С виду они не выглядели парой: совсем не похожие на шаблонных геев из сериалов, они не держались за руки на улице и не выставлялись напоказ. Любому другому могло показаться, что они просто приятели, — и какое-то время они действительно были просто приятелями, но довольно быстро сошлись. Как же они поняли, что подходят друг другу? Как нашли нужные слова? Не каждый ведь осмелится спросить напрямую, не зная истинной ориентации другого. Повезёт, если всё обойдется неловким оправданием. — Это трудно объяснить, — Джаспер пожевал губу. — Это как смотреть на самого себя — себя-то я изучил с ног до головы и точно знаю, кто я есть и кто мне нравится. И если я замечаю те же черты в других, с вероятностью в девяносто процентов могу сказать — они такие же, как я. Это… Я просто вижу, понимаешь? Как будто в голове что-то щёлкает.Щёлкнуло ли у Тома? Да. Но откуда ему знать, что всё так и есть на самом деле? Что красный — огненный, палящий красный, который он увидел в Джейке, — не плод его воображения?Мучаясь жаром и головной болью, он повернулся на другой бок. Глаза, привыкшие к темноте, разглядели рядом серый прямоугольник спины и руку, лежащую поверх одеяла. Больше не раздумывая, Том придвинулся ближе и уткнулся горячим лбом между лопаток. Когда-нибудь он наберётся смелости и всё расскажет — и будь что будет.* * *За завтраком Том загрустил. Заметив это, бабушка, ранее беззлобно поругавшись на пса, предложила прогуляться в Кардинхеме, чтобы немного взбодрить внука и заодно показать Джейку настоящий английский лес, поэтому как только Падди вместе с дедушкой залатали собачью будку, все отправились в путь.Со всех сторон их обступали бесчисленные деревья, умытые дождевой водой, капли изредка разбивались о потемневшие листья: лес сонно дышал, не зная никаких тревог. Дедушка неторопливо шёл рядом с бабушкой, Сэм увлечённо рассказывал о чём-то Падди, который держал поводок, а Том непривычно мало разговаривал, шагая чуть позади них и часто ёжась, — похоже, худи его не грело. Вроде бы и юг, а лето здесь холодное. Правда, ночью Джейку было очень тепло.После пробуждения он в первую очередь подумал про отопление, но сразу же отмёл эту странную мысль, а пошевелившись, обнаружил за спиной тесно прижавшееся к нему тёплое тело. Стараясь не издавать лишнего шума, Джейк встал с постели и поправил сбившееся одеяло, укрывая Тома.Трудно сказать, осознанно он это сделал или нет, ведь привычки у всех разные: одни любят обниматься во сне и часто меняют позы, другим же достаточно просто лежать рядом. Кто знает, может быть, для Тома это в порядке вещей. И всё же чувствовать его тепло вот так было в радость.Пока Джейк помогал бабушке с завтраком, между делом интересуясь её повседневной жизнью, Том молчал, кидая на него беглые взгляды. Похоже, совместный сон его всё-таки смутил. Нужно ли об этом спрашивать? Нет, пока они не останутся наедине, а сейчас, в окружении семьи, Джейк может сделать только одно — попытаться приободрить приунывшего друга. По-свойски закинув руку на его плечо, он продекламировал:— “…Их льдистых душ не растопило пламя;Не им природный чистый жар судить,Вотще сравняв с нечистыми деламиВосторги, коих не знавали сами”.— О, ты знаешь её наизусть, — присвистнул Том, перешагивая камешек.— Фрагменты. Учил когда-то, некоторые хорошо запомнились.— А вчера решил освежить память?— Именно.— О чём этот отрывок?— Я бы хотел, чтобы ты сам мне сказал.— Хочешь, чтобы я отгадал? Ладно, — заметно повеселев, Том сначала задумчиво посмотрел вверх, а потом огляделся по сторонам. — Можешь повторить? — прослушав второй раз, он ответил мгновенно. — “…Восторги, коих не знавали сами”… Любовь?Какая-то искра проскочила в его глазах, и это был не солнечный блик — погода выдалась пасмурная, а небо скрывалось за густой листвой. Джейк с замиранием сердца улыбнулся, выдерживая, наверное, слишком длинную паузу, но опомнился и кивнул.— “Да смолкнут те, кто не умел любить:Их льдистых душ не растопило пламя;Не им природный чистый жар судить,Вотще сравняв с нечистыми деламиВосторги, коих не знавали сами.Любовь есть подвиг, благодать и честь,Она венчает доблестных венцамиИ шлёт векам о верных сердцем весть,Готовых для любви все муки перенесть”.— Это очень красиво, — тихо и оттого ещё искреннее проговорил Том.— У Спенсера чудесный слог.— Я бы хотел прочитать, но ты сам знаешь… У меня с этим проблемы.— Я могу читать тебе, если хочешь.У Тома захватило дух, и Джейк был готов отдать весь мир за эту искру.— Хочу.Может быть, не стоит так глубоко копать, анализировать каждое действие и слово, по сотне раз прогоняя в голове одни и те же мысли… К чувствам, какими бы сложными они ни были, нужно всё-таки относиться проще. Так вышло, что у Тома они проявились слишком резко, и всего вдруг стало слишком много: желаний, сомнений, прикосновений, из-за чего бурная фантазия разыгралась не на шутку. Да, всё по-прежнему неоднозначно, но только потому, что ново и оттого немного страшно, а это поправимо — главное, не уходить в себя. Впереди из-за деревьев показался мост, и семья остановилась, чтобы сделать фотографии; внизу разлилась река, в которой кое-где проглядывалось дно, а вокруг на многие километры протянулся свежий изумрудный лес. Том оглянулся и неожиданно для самого себя попал в кадр — широко улыбаясь, Джейк сделал снимок.* * *К сожалению, поиски не увенчались успехом. “Ты здорово нам помог, Паркер, — сказал Фьюри перед отлётом, — но Беннер прав: это дело ЩИТа. Сам говорил, что хочешь отдохнуть от всего, — считай, что я дал тебе отпуск. Ходи в школу, развлекайся с друзьями, побудь немного обычным подростком — ты это заслужил”. Питер понимал, просто не привык отступаться от дела, которое не успел завершить. В этот раз он зашёл в тупик, а самый действенный способ его преодолеть — это отложить проблему в дальний ящик и проветрить голову. Что ж, раз ему выпал шанс “побыть обычным подростком”, Питер обязательно им воспользуется, но в своей манере. Когда он последний раз беззаботно летал по Нью-Йорку?..Запрыгнув в самолёт вместе с агентами, мальчик занял место возле иллюминатора; временную штаб-квартиру зачистили, вернув заброшенному складу первоначальный вид, но Фьюри отправил в ООН запрос на организацию серьёзной европейской базы на случай, если он всё-таки ошибся, и в Лондоне обнаружится след. Тяжело было прощаться с городом, в котором за короткий срок произошло множество событий — хороших и не очень, но при этом одинаково важных. Бек стал для Питера уроком, и он его усвоил, Джейк не позволил отчаяться и научил отличать правду от лжи, а реальность от вымысла. Больше Питера не обманешь — благодаря им обоим.Когда самолёт пересекал воздушную границу Англии, мальчик заметил в небе огоньки и прилип к иллюминатору, пытаясь разглядеть крохотные оранжевые точки.— Что это?— Небесные фонарики, — ответил Рэй, — я запускал такие с дочерью.— У вас есть дочь? — удивился Питер. Агент грустно улыбнулся.— Есть. Только у неё другой отец.— Простите.— Не извиняйся, пацан. С таким папой как я… Главное, что она в безопасности. А фонарики, — Рэй посмотрел в иллюминатор, — исполняют желания. Я своё загадал.Фонариков было много; они безмятежно мерцали, поднимаясь всё выше и выше, унося с собой мысли и тихий шёпот, чтобы рассказать звёздам о людях, которых им посчастливилось встретить. Питер загадал желание и не смыкал глаз до тех пор, пока огоньки не исчезли из виду. Плавно накатила усталость, и мальчик не стал противиться. С понедельника начнётся школа, а вместе с ней домашние задания и ежедневные патрули, поэтому лучшее, что Питер может сделать, — восполнить запасы потраченной энергии посредством хорошего сна.Рэй решил последовать его примеру и задремал. Вскоре салон самолёта погрузился в тишину, потому что сонливость оказалась заразной. Бодрствовали только пилоты и Фьюри, на которого не действовала никакая зараза. Он смотрел на фонарики и впервые в жизни не представлял, что ему делать дальше. Если ещё два дня назад у него был чёткий план, то теперь он даже не знал, с чего начать. Бек пропал со всех радаров и на этот раз без следа, и агент начал задумываться, а не последовать ли собственному совету послать всё далеко, но не надолго. Что толку искать, если ни сканирование профессиональным оборудованием, ни смелые вылазки Паркера не принесли никаких результатов? А чем, например, поможет ООН? Как организация, заинтересованная в поимке преступника и состоящая преимущественно из юристов, которые не высовывают нос за пределы своих офисов, — что она может предложить такого, чего не имеет ЩИТ и двое учёных-мутантов?Осознавая своё бессилие, Фьюри отхлебнул виски и поставил стакан на встроенную столешницу, стараясь не шуметь. Потом с усмешкой оглядел спящих агентов и перевёл взгляд в иллюминатор. Большая часть фонариков осталась позади, но один, видимо, подхваченный ветром, долетел дальше всех и теперь маячил в поле зрения яркой точкой. Поначалу Фьюри не обращал на него внимания — не верит он в эти сказки, — но по мере снижения в стакане уровня виски, цвет которого напоминал свет фонарика, пришёл к выводу, что это не такая уж плохая идея.— Чем чёрт не шутит… — пробормотал он и, собравшись с мыслями, загадал желание.