Глава 27. Неприятные встречи (1/1)

Понять другого человека?— эта задача всегда была и будет чем-то совершенно невозможной, даже если этот человек становится центром вселенной. Аллен хотел бы понять Эрнеста, он всегда слушал его размышления с замиранием, всегда видел в нём стойкого воина, мудрого и сильного, которого любили товарищи. Эрнест был не просто человеком для Уолкера, он был путеводной звездой, символом будущего, да много кем, но сейчас… Кем же он становился сейчас?Слова наставника почти всегда попадали в цель и разили наповал, только раньше они разили врагов, а сейчас стали прицельно лететь в сердце Аллена. Что ж, тут была вина именно Уолкера, разве можно было возлагать такие надежды на человека? Прекрасного, настоящего, дорогого, но всё-таки настоящего?Раньше Эрнест смотрел на Аллена как-то по-отцовски ласково и гордо, он всегда ощущал в Уолкере своего ученика, к которому испытывал весьма спутанные чувства, но теперь, теперь в глазах революционера было только сожаление. Эрнест понимал, что изменился, что это причиняет Аллену боль, но ничего не мог сделать. Он хотел этой боли, потому что его самого разъедала боль от страха и предательства.Шли дни, отношения между молодыми людьми становились всё более напряженными?— Аллен не мог смириться со словами Эрнеста о том, что он такой же преступник, как и те, кто сидит за решеткой за убийства и грабежи (как бы очевидно это не было, для Уолкера в первую очередь вставал вопрос о цели, а цель была благой), а Эрнест был сам по себе, его занимали более важные вопросы.Революционеры галдели?— о выходке Эрнеста доложили верхам, несколько раз его вызывал Комуи и долго говорил о чем-то с глазу на глаз, все боялись шпионов. Эрнест же знал, что делал, по крайней мере он думал так сам. Рискуя больше всех, он в тоже время находился в полной безопасности: его защищал Уолкер, к его персоне было приковано максимальное внимание, а шпионы, если они были, оказались в крайней неудобной ситуации. И всё же было кое-что, что действительно беспокоило мужчину.После тюрьмы Эрнест действительно не мог полностью доверять своим бывшим товарищам, лишь некоторым он доверял наиболее сильно?— Комуи, потому что от его решений зависела деятельность ордена, Канде, потому что этот человек был всегда сам себе на уме и переманить его на сторону полиции было невозможно и Уолкеру. Но с последним были большие трудности, так как Эрнест боялся Аллена.Уолкер был человеком идеалистического склада ума, но при этом он всегда думал о том, правильно ли он поступает. Преследуя благую цель, он не мог полностью отойти от тех жертв, что связаны с ней, не мог закрыть глаза также легко, как их закрывал сам Эрнест. Наставник знал, что если Аллену придется поступиться своими идеалами или революцией, то юноша скорее всего выберет свои идеалы, что делало Уолкера потенциально опасным человеком. Революционер пытался изменить это, но то ли Аллен был слишком молод, то ли наложился опыт священнослужителя, но были вещи, которые бы он не простил.___Тики Микк устало брел домой, ощущая как холодное солнце светит ему в спину, скоро зажгутся фонари. Лондон не нравился мужчине?— он был слишком грязным, слишком двуличным и мрачным. Здесь приходилось уметь вертеться, а местные бедняги относились к нему с агрессией, ведь такие как он отнимали их хлеб. Но вина была не в Тики, а в действиях правительства, которая взращивала в любом викторианце мысль о том, что нет в мире страны?— лучше и богаче, чем Англия и нет в мире человека, лучшего, чем англичанин. Здесь, в городе, где заводские трубы выбрасывали в небо столбы копоти и пепла, что оседали на фасадах зданий, превращая их в черное пятно, Тики Микк снова был даго. Мужчина тряхнул курчавой головой, руки ныли после длительной работы на текстильном заводе?— даже здесь, в месте, где большие и сильные машины производили хлопок и лён, нужна была сила мускул. Платили гораздо меньше, чем на шахтах, но на жилье и хлеб хватало, а девочек можно цеплять и так: всё-таки природную харизму не спрячешь.У Микка быстро появились поклонницы, что с восхищением смотрели на его сильные руки и красивые, густые волосы, миловидное, хоть и немного цыганское лицо. Среди бледных рабочих из Англии и индусов с чуть желтой кожей, мягкий средиземноморский загар Тики сильно выделялся, он был похож на бравого морского волка.И все же Тики в принципе был доволен: работа была не такой опасной, вокруг крутилось большое количество девушек, а большой город таил в себе множество соблазнов. Микк давно понял, что только пытаясь найти в своем положении что-то хорошее, он сможет выжить, плюс, он был португальцем, а у южных народов не было принято грустить над каждой пролитой каплей молока.Мужчина часто играл в карты, сидя в пыльных трактирах, мимо которых проносилась вечерняя жизнь. Свечи, стоящие на подоконниках, неровно горели, тускло освещая лица игроков, где-то в углу пили мужчины по-видимому не очень бедные, но и не богатые, люди при деньгах не посещают подобные места. Тики сидел в шумной компании соигроков, на губах горчил легкий привкус эля.Микк огляделся, краем глаза он заметил нечто весьма любопытное, так и есть. В отдаленном углу за столиком сидел человек весьма редкой внешности, такую невозможно забыть, если повстречаешься с ним однажды: седые волосы, шрам на лице и большие серые глаза, сверкающие суровой решительностью. Микк поразился: почему этот парень не прячется, неужели революционеры настолько глупы или они надеются на то, что среди рабочего класса у них полно друзей.Тики прищурился?— он не мог обознаться, этот человек определённо являлся Алленом, только вот какого чёрта он здесь делает? В душе португальца возникло жгучее любопытство, однако он не спешил показывать бывшему священнику, что тоже находится тут. В прошлый раз встреча с Уолкером обернулась для него чуть ли не катастрофой и Микк не очень хотел вновь влезать в сомнительную историю (хоть и испытывал известную тягу к приключениям).Уолкер сидел за столом в окружении небольшой компании, кажется, они играли в карты. Парень хорошо держал лицо, но интуиция игрока подсказывала Микку, что дела у него идут не очень хорошо.—?Эй, Карл,?— произнес Микк своему товарищу,?— видишь этого парня, посмотри за его игрой. Он один мой знакомый.—?Тогда с тебя эта аппетитная ножка,?— усмехнулся Карл, указав на тарелку Тики, где действительно лежала сочная куриная ножка.—?Лис,?— фыркнул Тики. —?Хорошо. С меня ножка, а ты подскажешь парню, что у других ребят.Двое других приятелей португальца загалдели, но Карл усмехнулся, утащив ножку с тарелки, он направился к столу, где играл Аллен. Микк расслабился, победа у Уолкера в кармане. Обычно Тики никогда не помогал шулера, наоборот, любил поставить им своеобразную подножку, но Аллен Уолкер давно стал странным исключением, с которым Тики ничего не мог сделать.Посидев с товарищами еще немного и убедившись, что Уолкер воспользовался советами Карла, Тики засобирался?— он не хотел, чтобы его увидел Аллен, проблем хватает и без этого.Микк вышел на улицу, ощущая как холодный воздух обжег его пальцы?— впереди еще месяц зимы, как же он её ненавидел, особенно здесь, в Англии, где на растопку камина уходит почти половина его скромной зарплаты. Небо казалось черным пятном, тучи плотно закрывали луну и звезды, дорогу освещали только газовые фонари.Аллен Уолкер тихонько пробирался в сторону штаба, надеясь, что на этот раз обойдется без выволочек от Комуи. Парень сильно рисковал, играя в азартные игры, тем более, как говорил Эрнест, подобное занятие было недостойно революционера, но большой куш был куда больше по душе Уолкеру, чем большое ограбление. Конечное, его могли заметить, но таскаясь среди нищих и бродяг, юноша понял, что есть места, куда полиция предпочитает не соваться?— самые опасные места.Уолкер не мог не удивляться помощи, пришедшей со стороны, однако думать о правильности такого выбора было некогда, карты не шли, а игроки слишком пристально следили за руками Аллена. В любом случае, сегодня он неплохо заработал, а значит частично исполнил долг перед революцией?— почти все деньги юноша отдавал в казну ордена.Открыв дверь, Аллен тихонько пробрался в дом, но на лестнице встретил встревоженного Эрнеста, тот выглядел растрепанным после сна, но встревоженный взгляд проносился по комнате. Уолкер вымученно улыбнулся?— наставник стал плохо спать и любой шум мог встревожить и напугать его. Конечно, этому не стоило удивляться, но Аллен всё равно переживал за него.Эрнест недоверчиво покосился на Уолкера, но ничего не сказал, развернувшись на пятках, он ушел спать. Аллен тоже последовал его примеру, только сон совсем не хотел к нему идти?— в душе засело беспокойство. Юноша не знал, что творилось с ним, его чувствами к Эрнесту и самим Эрнестом, но это неясное движение не давало ему покоя. Он до сих пор уважал своего наставника и желал защитить его, но всё как будто выцвело, стало более тягостным. Из Аллена словно словно ушёл огонь, что вдохновлял его на безумства.—?Я на время уеду,?— произнес Эрнест, когда он и Аллен завтракали на маленькой кухни.—?Задание? —?уточнил Уолкер.—?Да.Аллен кивнул, ощущая беспокойство. Его наставник выглядел слишком бледным и потрепанным, кажется, он снова проводил ночи за работой, что ж, это было весьма похвально. Вся эта теория?— ?Капитал?, философия, социальная теория?— это было не для ума Уолкера, он знал, что на этом строится всё революционное движение, но юноше хватило церковных догм, поэтому он не желал лезть в другие. Эрнест же любил размышлять о природе общества, в своих размышлениях он часто выдвигал смелые идеи, быть может, он занимался этим и сейчас, честно говоря, Аллен совсем потерял связь с наставником. Эрнест постоянно вёл переписку, но хранил её в такой строжайшей тайне, что вряд ли даже полиция смогла бы что-то здесь сделать.Эрнест тихо покинул дом, направляясь далеко за пределы Лондона, он боялся этой дороги, но он ещё не забыл, что значит быть революционером. В последнее время на него давила тишина ордена?— шпионы затаились, а братья странно косились на него, ожидая какой-нибудь безумной выходки, может быть, они были правы и он просто сошёл с ума после всего пережитого?Ему не мерещились шпионы на каждом шагу, но Эрнест был четко уверен, что полиция слишком осведомлена о делах ордена. Целый месяц революционер проверял всех членов ордена на надежность, но, казалось, что абсолютно у всех есть непоколебимое алиби. Устроить слежку было тяжело?— по роду своей деятельности революционеры старались быть максимально незаметными, от умения определять если ли за тобой хвост?— зависит жизнь, но кое-что наставник придумал.Эрнест не питал иллюзий на счёт человеческой природы, он знал, что по своей природе людям враждебна идея социализма, враждебно желание жить мирно и помогать друг другу, миром правил эгоизм и только страшные напасти становились причиной объединений, что ж, иногда этим можно было воспользоваться. Даже среди революционеров не было полной гармонии и мира?— различные подразделения периодически пытались перетянуть на себя одеяло, раскалываясь на радикальные и менее радикальные движения. Эрнест не был радикалом по натуре, но считал, что отчаянные времена требуют отчаянных мер. Он смог обойти главное управление и связаться с начальником более радикально настроенного штаба, чтобы тот помог ему.Штаб радикалов располагался в Шеффилде?— несколько часов дороги поездом от Лондон-сити. Эрнест собрал необходимые вещи, однако в этот раз он решил обойтись без шарфа?— железнодорожная полиция реагировала на шарфы, как быки на тряпку, поэтому мужчина положил его в чемодан, решив надеть уже в городе, чтобы его узнали. Единственная причина, по которой революционеров не вычислили?— сложная система ношения цветных шарфов и повязок, из-за которой нельзя было понять?— принадлежит человек к деятельности революционеров или нет. Правда сейчас Эрнест был в этом не уверен.___Тики вытер вспотевший лоб рукавом рубашки?— его темные, курчавые волосы слиплись, дышать было тяжело. Мужчина работал в парилке, тут было жарко, но гораздо лучше, чем в шахтах. Пожалуй, Микка хранила судьба, иначе объяснить почему за всю свою жизнь он ни разу не попал под обвал, не отравился газом и не выплюнул собственные легкие, забитые пылью?— было нельзя. Конечно, платили на шахтах тоже неплохо, но здесь были девушки.Португалец улыбнулся, сегодня одна прелестная девица весьма недвусмысленно намекала ему на то, что он очень мужественный и красивый мужчина. Конечно, отношения между работниками на заводе были запрещены, но кто же станет слушать? Здесь женщины были строгими, но, как заметил мужчина, эта строгость была наигранной, что и говорить?— такова природа. Микк довольно прищурился, думая о том, что хорошо проведёт время этой ночью, но его мысли прервал голос Стивена?— сменщика Тики.—?О, снова социалисты кого-то послали,?— усмехнулся Стивен. Микк поморщился, от этих ребят ему просто нет никакого покоя.—?Да ну их,?— буркнул Тики, возвращаясь к работе,?— только воду мутят.—?Ну, кто ж спорит,?— хмыкнул Стив. —?Но я этого паренька слушал уже, хорошо говорит, собака. Вон он, гляди.Стивен показал в сторону дверей, Микк кинул беглый взгляд и замер. У дверей стоял Аллен Уолкер в рабочей куртки и зеленом шарфе. Португальцу захотелось взвыть?— да что же это за проклятие, это парень как будто его личная карма. Тики вздохнул, ну уж нет, никаких социалистов здесь, на его рабочем месте, хватило уже одного раза.