Глава 26. Он изменился (1/1)

Рассветало. С Уэльских гор потянуло сладким майским воздухом, пьяным и сонным, предрассветно чистым. Сонные птицы пересекали алеющий небосвод, сиреневая мгла уходила за очертания зеленых холмов. Тихий шелест травы и окрепшей листвы вносил ощущение покоя и умиротворения. Впереди были жаркие летние дни, напоенные сочным ароматом фруктов и сырого запаха земли у кромки водоемов. Луговые цветы: жёлтые, фиолетовые, розовые и белые голубые уже подняли свои головы, привлекая сладким ароматом пчёл. На широких зеленых листьях поблескивали капельки росы.Далекая дорога вновь простиралась вперёд перед привыкшему к долгим пешим путешествиям человек. Тики Микк неторопливо ступал по пыльной дороге, вдыхая свежий аромат лугов, которые он покидал.После того, как на его пути вновь появился маленький монах, ставший революционером, жизнь португальца сильно изменилась. Давно забытые желания и идеи вновь пробудились ото сна и он мучился, ощущая страх. После побега революционера и вестей о дерзком налете группы людей на тюремную повозку, похитивших опасного преступника-революционера, Тики стал серьёзно опасаться за свою свободу. Он боялся, что молодой инспектор узнает о роли Уолкера в судьбе португальца и посадит шахтера в тюрьму, подозревая, что именно он позволил преступнику сбежать. Шерил также отозвал Микка от своей службы и Тики стали посещать тревожные мысли о том, что в один из прекрасных дней кто-то может прийти и по его душу.Оставаться на шахтах было опасно, поэтому Тики принял сложное для себя решение?— вернуться в Англию и поступить на какой-нибудь завод, где нужны сильные мужские руки. Подождав несколько месяцев для приличия (очень тяжёлых месяцев, наполненных постоянными тревогами), Микк уволился и получив расчёт за работу, ушёл. Денег у него было достаточно на первое время, но мужчина решил не тратиться, чтобы снова не искать приют у какого-нибудь монаха, которого ему тоже придётся потом спасать.Пешая дорога занимала много времени, но Микку некуда было спешить, он просто шёл куда-то вперёд. Проходя фермы и длинные вереницы полей, португалец дружелюбно махал дояркам и фермерам, приветствуя их. Пока ты молод и силён, всё можно преодолеть.Тики думал об Аллене Уолкере, надеясь, что этот молодой человек смог попасть к своим друзьям. Конечно, сборище революционеров?— не лучшая компания, но кто бы говорил. В любом случае, быть свободным от любого долга было приятно. И всё же… как этот парень жил? Что с ним стало? И почему Тики Микку было так важно узнать что-то о нём? Почему всего пары встреч было достаточно, чтобы один человек перестал вылезать из мыслей?***Аллен обеспокоенно смотрел на Эрнеста, пока тот писал что-то крупным почерком в тетрадь, склонившись так близко, что казалось будто свеча вот-вот опалит его светлые волосы. В последнее время он совершенно не знал отдыха, рискуя надорвать своё и без того пошатнувшееся здоровье. Его светлое лицо, ставшее серовато-бледным после тюремного заключения, сейчас, казалось, пожелтело. Он много думал, мало ел и постоянно что-то шептал себе под нос.Уолкер не знал, что делать. Если в самом начале все они списывали новые странности Эрнеста на последствия долгого заключения, то сейчас они, по крайней мере Аллен, понимали, с их предводителем что-то случилось. Ранее многословный мечтатель, он стал замкнутым и нелюдимым Робеспьером, который почти не выступал на трибунах, а лишь постоянно что-то думал, подсчитывал и сравнивал. А то, что Эрнест высказывал, стало отличаться излишней резкостью, которая могла бы прийтись по душе только Канде.Сначала Уолкер тоже старался не обращать внимание на всё это. Он был слишком рад тому, что Эрнест вернулся живой. Нога быстро заживала и он уже скакал по квартире, как воробей, злой и растрёпанный, но такой дорогой и родной. И Аллен совершенно не заметил, как этот воробей стал старым и раздражительным вороном, вечно желавшим находиться в одиночестве. Порой Уолкеру казалось, что он надоедает Эрнесту своим присутствием и вопросами, они почти перестали вести дискуссии.Некоторые члены Ордена также кидали на Эрнеста задумчивые взгляды и порой тихонько спрашивали Аллена, всё ли в порядке с их другом, на что Уолкер кивал, он не знал, что ответить. Очевидно, что-то было не так, но по какой-то причине это ?не так? устраивало Эрнеста, а значит не стоит лезть в это дело.Чем больше проходило времени с момента освобождения наставника, тем сильнее над ним сгущались тучи. Аллен пытался поговорить, но всегда приходил как будто не вовремя, когда Эрнест был занят. Так продолжалось несколько месяцев.Эти месяцы тяжело сказались на Аллене, куда тяжелее, чем месяцы отсутствия наставника. Долгое молчание, частые игнорирования, какая-то затаённая злоба в глазах Эрнеста?— всё это сводило Уолкера с ума. Аллен стал часто уходить из их общего дома, стараясь подрабатывать на стороне, пока Эрнест сидел над книгами и писал сотни писем. Впервые за долгое время, Уолкеру было тяжело возвращаться с заданий.Необходимость диалога назревала всё сильнее, но чем больше Аллен думал об этом, тем меньше у него было слов. Эрнест никогда не говорил, что с ним произошло по ту сторону решётки, а если разговор заходил на эту тему, то замолкал или уходил. Гадать же о том, что могло так сильно изменить Эрнеста?— не хотелось.—?Ты будешь ужинать? —?спросил Уолкер, заметив, что Эрнест отложил в сторону перо и бумаги.—?Нет, ешь без меня,?— даже не посмотрев в сторону Аллена, ответил он.—?Ты уверен? Всё же ты много работаешь,?— попытался убедить его юноша.—?Я сказал, что нет,?— довольно резко произнёс Эрнест, возвращаясь к письму.Аллен кивнул, спускаясь вниз, где находилась кухня. Ему самому не очень-то хотелось есть, тем более, он решил, что сегодня нужно обязательно поговорить, но как оказалось, отважиться на самый безрассудный поступок было намного легче, чем завести серьёзный разговор с человеком, который очень многое значил.Сейчас Уолкер не мог сказать с уверенностью, любил ли он Эрнеста или нет. Он по-прежнему дорожил этим человеком, но холод, что появился между ними, сковывал не хуже цепей.—?Эрнест, я могу с тобой поговорить? —?поинтересовался Уолкер, смотря как его товарищ и наставник задумчиво смотрит в темнеющее окно.—?О чём ты хочешь поговорить? —?устало, но с нотками напряжения, поинтересовался Эрнест.—?Это сложный вопрос, наверное обо всем,?— ответил Аллен.—?Тогда поговорим завтра.Уолкер кивнул, вновь откладывая своё разговор. Он каждый раз бесконечно долго готовился начать его и всегда откладывал. Аллен пытался мириться с таким положением дел, но незнание съедало его. Казалось, что Эрнест теперь никому не доверяет, и ему тоже, быть может, особенно ему. Любовь и обожание, которое буквально исходило от Уолкера, дало трещину.Долгое время Аллен находил способы игнорирования проблемы, он мирился с тем, что имел, боясь потерять, пока не состоялось очередное собрание ордена. Речь как всегда вёл Комуи, он коротко обрисовал ситуацию в Англии, заметил, что в последнее время полиция оживилась, а палата Лордов вносит всё более жесткие меры по подавлению недовольных. Приводил в пример Штаты, где друзья революции активно сотрудничали с рабочим классом и даже приходили на званные вечера капиталистов, принося в их дома угрозы.—?Верно,?— сказал Эрнест, выслушав доклад Комуи. —?Они нас не боятся, так как должны. Они полагают, что смогут переловить нас, как собак, запугать и сломить. Что ж, мы должны убедить их в обратном. Они полагают, что мы можем только сеять смуту в умы, что мы бессильны, что ничего не выйдет. Это нельзя так оставлять.—?И что ты предлагаешь? —?спросил один из слушателей?—?Мы должны действовать более решительно,?— уверенно заявил Эрнест. —?Все наши надежды сводятся к тому, что в далеком будущем на наши земли придёт социализм, но капиталисты ставят нам палки в колёса. Мы должны воевать с ними уже сейчас.—?Как ты предлагаешь воевать, Эрнест? —?обеспокоенно спросил Комуи.—?Мы должны напугать верхушку, сделать всё так, чтобы народ увидел в нас избавление от тирании богатых. Мы должны сделаться Робин Гудом, в конце концов, его капюшон тоже был ярко алым, как и цвета наших флагов.—?Это слишком опасно,?— неожиданно заметил Аллен, все лица тут же обратились к нему.—?Что ты имеешь ввиду? —?раздраженным тоном спросил Эрнест.—?Когда я был на шахтах, то говорил с рабочими. Они боятся увольнения, поэтому терпят низкую зарплату. Они смирятся с любой несправедливостью под страхом быть уволенными. Если мы напугаем власть, то люди тоже будут напуганы. Мы можем стать не героями, а такими же врагами. Ведь полиция станет рыскать куда сильнее, это будет волновать простой народ.По залу пробежался шепот. Обычно Уолкер старался не высказывать свое мнение, он был не очень грамотен в социалистической науке, но даже он понимал, что подобное поведение вызовет столкновение.—?Это ценное замечание,?— хмуро отозвался Эрнест,?— но не бывает мира без войны. Народ не понимает нас и наши действия, он считает, что мы просто чешим языком, вместо того, чтобы заниматься делом. Да, полиция действительно начнёт охоту, но именно это и сыграет нам на руку. Власть примет драконовские меры, а мы покажем, что эти меры направлены против всех?— свободы, равенства, достойной оплаты труда. Мы докажем народу, что мы?— его защитники, а потому нам и народу нужно объединиться и дать отпор.—?Ты предлагаешь начать войну? —?серьёзным тоном спросил Комуи.—?Я призываю её начать,?— отчеканил Эрнест.—?Мы не можем действовать так сразу,?— покачал головой Комуи. —?У нас слишком мало ресурсов для этого. Тем более, что если другие государства пошлют подкрепление, чтобы нас задавить? Нужно больше времени и сил.—?Я думал над этим и у меня есть план, но его я изложу нашему руководству.—?Ты что, нам не доверяешь, Эрнест? —?крикнул кто-то из толпы.—?Нет, не вам, а тем, кто может затаиться среди нас. —?Холодно ответил наставник, уходя с трибуны, вызвав целый шквал возмущений.Аллен поторопился за наставникам, ощущая, как всё внутри него съежилось от беспокойства. Почему Эрнест сказал это? Раньше он бы ни за что так не поступил. И к чему эта спешка? Конечно, Эрнест всегда бредил идеями революции, но он всегда понимал, что на все их планы нужно время?— много времени, так куда это подевалось теперь? И что значат его слова, о том, что у него уже есть план?Уолкер бежал за Эрнестом, желая разобраться во всём этом, оставляя позади себя собрание. Наставник шёл спокойно, но услышав шум, резко обернулся и словно испугался, но признав в преследователе Аллена?— успокоился. Уолкер поравнялся с наставником.—?Ты серьёзно думаешь, что среди нас есть шпионы? —?неверяще спросил Аллен. На самом деле он хотел спросить совершенно другое, но язык как будто не поворачивался.—?Они есть везде,?— холодно ответил Эрнест. —?И может быть, они даже ближе, чем я думаю.Уолкер непонимающе посмотрел на своего наставника. К чему все эти подозрения?—?Ты и меня подозреваешь? —?с нотками веселости и напряжения поинтересовался Аллен. На самом деле это была неудачная попытка пошутить, от которой стало ещё хуже.—?Я подозреваю всех, тебя тоже.Уолкер остановился как вкопанный. Это было уже слишком! Подойдя к наставнику поближе, он крепко схватил его за воротник, заставив немного склониться ниже и, глядя в глаза, произнёс:—?Да что с тобой, Эрнест? С тех пор, как ты вернулся?— ты сам не свой. Я не знаю, что произошло с тобой, но не нужно видеть везде врагов! Мы же братья, все мы. И революция?— это наша цель, ведь так?—?Вот именно,?— почти прошипел Эрнест. —?Ты не знаешь, ты не имеешь никакого понятия о том, что происходило там, за закрытыми стенами Кардиффской тюрьмы. А я скажу тебе, Аллен. Они много знают! Эти сволочи многих переловили! Тех, кого ты называешь братьями, могли бы предать нас или уже предали.—?Никто не станет предавать Орден,?— решительно возразил Аллен.—?Его уже предали! Они знали кто я. Знали! И многих других знали. И вообще… —?тут голос Эрнеста стал совершенно тихим. —?Как ты смог сбежать от туда. Они ведь знали, что кого-то пошлют, я сам слышал. Как?—?Ты подозреваешь меня?! —?возмущенно воскликнул Уолкер.—?Я всех подозреваю! Но да, как ты сбежал? Докажи, что ты чист и я всё расскажу.—?Да что ты несёшь, Эрнест! —?начал раздражаться Аллен. —?Я говорил тебе, много раз говорил. Почему ты подумал так? Я ведь твой ученик, чёрт возьми!—?Именно, ты мой ученик и именно ты меня нашёл. Но я видел многое, Аллен. В нашем стане есть предатели, кто знает, какие они?Уолкер неверящим взглядом уставился на своего наставника. У него однозначно поехала крыша! Как у него вообще язык повернулся так сказать. Он что, действительно подозревает в Аллене предателя? Если бы юноша не слышал это лично, он бы решил, что это наглая ложь.—?Если бы я был предателем, разве бы я стал спасать тебя? —?очень тихо спросил Уолкер. Всё внутри него просто разрывалось на части от обиды и ощущения несправедливости, хотелось кричать и крушить всё на своем пути, но он лишь посмотрел Эрнесту прямо в глаза, таким взглядом, каким смотрел на проповедях?— словно в саму душу.—?Скажи мне как тебе это удалось! —?воскликнул Эрнест и сам вцепился в Уолкера.Наставник тяжело дышал, казалось, что с ним случился какой-то припадок, словно сейчас он рухнет на землю, лицо его было белым и напряжённым. Глаза Эрнеста блестели нездорово блестели.—?Скажи мне как ты сбежал и я расскажу тебе всё, что хочешь,?— сипло произнёс Эрнест.—?Хорошо, я расскажу дома.Аллен подождал, когда наставник немного придёт в себя и пошёл вперёд. После такого, Уолкер совершенно не хотел делиться информацией с Эрнестом, он не заслужил такого отношения и недоверия! Но если он не расскажет, то никогда не узнает, что происходит с дорогим человеком.Домой мужчины вернулись в тяжелом молчании. Аллен поставил чайник и насыпал заварку, думая над тем, что нужно спросить и сказать. Эрнест снова погрузился в свои мысли, он казался как никогда холодным и отстранённым, мёртвым. Чайник весело засвистел, вырывая обитателей дома из мрачных мыслей, неумолимо напоминая о реальности. Уолкер поставил готовый чай перед наставником, после чего сел напротив, сцепив руки в замок.—?Прежде чем я начну,?— хмуро произнёс Аллен,?— я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я никогда не был твоим врагом и не собираюсь быть им. Ты важный мне человек Эрнест, больше чем важный, ты сам знаешь почему. Твои слова ранят меня также сильно, как и твоё недоверие. Но мы договорились. Что ты хочешь знать?—?Как ты сбежал оттуда? Меня схватили через пару дней и держали до приезда полиции.—?Мне помогли. Там был один человек, которого я однажды спас от виселицы. Он не был преступником, но полиция не хотела разбираться в том деле, а потому посчитала, что лучше просто повесить того, кого не жаль. Это было два года назад, он даже не узнал меня сразу. А потом… я и сам не знаю, почему он решил помочь мне, но видит Бог, даже в таком отчаянном повесе может заговорить совесть.—?Как он спас тебя? —?с жадным любопытством произнёс Эрнест.—?Договорился с охранниками и ещё одним человеком, который выдавал себя за меня в тот день. Он помог мне переодеться в одежду другого человека и бежать. Мне повезло, Камелота не было в Уэльсе, а его личным приказом всех преступников, подозреваемых в революционной деятельности, подлежало доставить английской полиции. Ти… тот человек сказал мне, что с тех пор, как уэльская полиция тебя схватила, Камелот решил, что лучше доверять Лондонской жандармерии. Не знаю на сколько это законно, но слышал, что у Камелота огромное влияние.Эрнест кивнул. Влияние у него было и правда большое, но не на территории Уэльса, это точно. Наставник Уолкера старался не вспоминать о тех днях, которые он провёл по ту сторону тюремной решётки?— жутких дней и ночей, после которых Эрнест мог засыпать только с первыми лучами рассвета. Иногда революционер соскакивал с кровати и жадно прислушивался, боясь услышать лязганье тюремной цепи, но всё было тихо, после чего он снова засыпал.—?Почему ты не называешь имени своего спасителя?—?Потому что не хочу, чтобы у него были проблемы. Я верю ему, но мне бы не хотелось, чтобы кто-то узнал, что он спас меня от виселицы, ведь тогда его самого могут отправить на эту виселицу.—?Но мне-то ты можешь его назвать?—?Могу, но не сейчас. Я выполнил свою часть сделки и я действительно хочу многое узнать. Пока мы не разберемся с этим, я не могу ничего тебе обещать и гарантировать.Эрнест кивнул, а Уолкер ощутил укол совести. По какой-то неизвестной причине, Уолкер был уверен, что его наставник столкнулся с Тики и это знакомство вряд ли было из разряда ?приятных?. Судя по тем словам, которые кидал португалец, он был причастен к пленению Эрнеста, а быть может, так же проводил опрос пленника, как и в случае с Уолкером.—?Что ты хочешь узнать у меня? —?из уст Эрнеста прозвучал волнующий Аллена вопрос. Если честно, у юноши давно были некоторые вопросы, которые было не так-то просто озвучить. Наставник Уолкера всегда был непростым человеком, он не был по-настоящему открытым, Аллен чувствовал это в его полуулыбке и тоне, но сейчас Эрнест полностью отгородился от внешнего мира, не позволяя никому увидеть хоть что-то на его лице.—?Что происходит в твоей голове? —?устало спросил Уолкер. —?Я совершенно не понимаю тебя. Ты вечно чем-то занят, постоянно хмуришься и молчишь. Ты не похож на самого себя, я совсем не узнаю тебя, как и остальные. Ты не доверяешь мне и другим, как будто боишься, что я ударю тебя ножом в спину.Эрнест молчал. Его тело напряглось, раздался тихий треск костяшек пальцев. Да, всё так и было?— он не доверял, просто не мог доверять теперь. То, что он пережил за те два с половиной месяца, находясь в подземелье Кардиффской тюрьмы, было таким ужасающим, что случись ему ещё раз лишиться своей свободы, он непременно перережет себе вены ложкой или выпьет яд. А ещё эти два с половиной месяца сделали его очень жестоким.—?Я не знаю,?— честно ответил Эрнест. Он правда не знал, что с ним происходило на самом деле, но думать об этом было слишком опасно. Что-то очень тонкое отделяло его от падения в глубокую бездну, а думать над всем, что творилось в душе?— означало сделать это препятствие ещё более тонким. —?В последнее время меня преследуют многие странные идеи и опасения, но больше всего я боюсь одного?— не успеть. Наше дело?— мы столько вкладывали в него, что если ничего не выйдет? Нужно быть более решительными, нужно бороться из-за всех сил, а мы просиживаем штаны и только зря надрываем голосовые связки. Наши враги?— они не такие глупые, как нам всем казалось. Они более опасны, чем мы могли бы предположить, я понял это. Кто-то знает о нас слишком много, а это приближает нас к гибели. Если не начать что-то делать здесь и сейчас, то потом нас могут переловить и перевешать. Ты понимаешь о чем я, Аллен?Уолкер кивнул. На самом деле он не очень понимал всё это, не так, как понимал это Эрнест, но был согласен с тем, что враг оказался недооценённым. Эрнест прав?— кто-то ждал их прихода, кто-то очень хорошо осведомленный. А кто знает, что этот человек или организация знают ещё?—?Но зачем ты тогда сказал об этом? Если каждый будет подозревать другого, то наше братство быстро расколется.—?Или расколется тот, кто нас предал,?— закончил Эрнест. —?Я не хочу попадать в такое место ещё раз и никому не желаю. Все мои данные попали в полицию Уэльса, оттуда после побега окажутся на территории всей Англии и, быть может, за границей.—?Мы все рискуем,?— резонно заметил Аллен.—?Да, но некоторые рискуют гораздо сильнее. Послушай, ты же сам всё видел и видишь. Люди живут плохо, они голодают, пьют грязную воду, не могут не то что позволить себе врача, но даже вынуждены недели держать в своем доме покойника, не имея средств его похоронить! [1].—?Но что ты предлагаешь?! У нас очень ограниченные средства, большую часть денег приходится добывать нелегально.—?Я предлагаю увеличить нагрузку. Нам действительно нужны деньги, но мы держимся за принципы морали. Ради того, чтобы построить мир, где люди будут счастливы, мы должны откинуть эту мораль и вооружиться.—?И что? —?не верящим голосом спросил Аллен. —?Ты же не хочешь…—?Хочу. Капиталисты обманывают нас, грабят и калечат, а мы должны вести благородную игру? Нет уж! Мы должны бороться всеми методами, каким только существуют. И если для этого нужно совершать преступления?— то мы должны их совершать.—?Так нельзя, Эрнест! —?воскликнул Аллен. —?Мы не преступники, а борцы за справедливость!—?Для них,?— серьёзно произнёс наставник, глядя я лицо Уолкера,?— для них мы и есть преступники, которые грабят, убивают и калечат. Ты думаешь, ты святой, Аллен? Нет. Ты грабил, ты сеял сомнения, но главное, ты?— убил.—?Я никогда не убивал! —?закричал Уолкер.—?Убил. Тот полицейский, которого ты скинул, он действительно умер от удара головой об землю, об этом писали в газетах. Ты тоже убийца, Аллен.