День 65 4 Ноября (1/1)

Я чувствовал себя как зомби. Я отключил будильник, встал, умылся, расчесался, оделся, запил свои нейролептики крепким кофе. Все это было сделано на таком же автомате, как я раньше это делал до встречи с Фрэнком. И это мне претило. Как если бы животное из зоопарка выпустили на волю на пару недель и снова посадили в клетку, когда оно уже успело прочувствовать все прелести жизни. Стараясь не пересекаться с Дональдом и Донной, я выскользнул из дома. С каждым днем на улице становилось все прохладнее. Небо было уже по-зимнему свинцовым, затянутым быстро бегущими тучами. Тревожно кричали вороны. Мои сигареты кончились – в кармане лежала только помятая красно-белая пачка, и эта пустота была невыносимой – мне было нечем занять свои мысли и руки. Поэтому по пути я вхолостую щелкал зажигалкой, смотря на крохотные искорки, выбиваемые из-под колесика. Еще один гадкий день без Фрэнка. С ним я каждое утро чувствовал такой восторг и предвкушение от жизни, а сейчас я был подавлен, как потонувший в болоте труп. Первым уроком была скульптура, так что где-то в глубине меня теплилась почти неосуществимая надежда на то, что Айеро не пропустит эту пару. Но я видел его лишь дважды на этом занятии в сентябре. И один раз в октябре. Вряд ли что-то поменяется. У него есть веская причина совсем не ходить. И эта причина – я. У ворот я встретил Линду, так что смог попросить у нее покурить. Она решила постоять со мной, привалившись к забору, все время странно косясь на меня и молча выпуская клубы из бордовых губ. Наверное, какие-то слухи стали обо мне ходить по колледжу, но со мной, естественно, никто поделиться ими не хотел. На занятие я пришел ровно вовремя. Мистер Ривера будничным голосом проверил присутствующих, и на имя Айеро отозвалась только тишина. Он привычно хмыкнул и чиркнул крестик в журнале. Остальные студенты довольно толпились возле остывшей печки и любовались своими обожженными вазами и горшками, которые теперь растаскивали, чтобы покрыть их красками и эмалью. Я на прошлом занятии не сделал ничего путного, так что теперь просто доделывал свою шакалью голову, которую начал две недели назад. Преподаватель ходил между рядами, рассказывая об искусстве сань-цай. Мне до китайской керамики не было никакого дела, так что я просто механически усеивал зубами широко раскрытую пасть скульптуры, стараясь не задевать выгнутый аркой язык, покрытый мелкими щипками-ворсинками. Я даже не заметил, как стал насаживать второй ряд клыков. Что ж, это не так плохо выглядит. Похоже на метафору моей тревоги. На перемене я купил у сидящего на подоконнике туалета Марка сигарет, и пошел в кафетерий. Несмотря на тот факт, что я не ел с самого сэндвича, который мне позавчера купил Берт, обедать я не намеревался, как бы не болел желудок. Поэтому я опять отстоял в очереди к кофейному автомату, перебивая фруктовой жвачкой прогорклый характерный для голодовок вкус во рту, и ушел к подоконнику, прихлебывая кислую жижу в бумажном стаканчике. Я нарочно решил не есть по нескольким причинам: первое – я жирный, второе – и главное – я не заслужил еды, потому что повел себя, как мудак. Еще один способ самоуничтожения. Я устроился на любимом месте на подоконнике у урны, наблюдая со своего углового пункта за студентами. ?Он сумасшедший? – хихикнула на краю зрения неправдоподобно тощая студентка с вытянутым, как у пришельца, черепом. ?Все знают, что с ним что-то не в порядке? – подтвердил ее приятель – ?Слышала, он предал своего друга?? ?Как низко!? – голос сочился омерзением. Я уже не мог это игнорировать и злобно сверкнул глазами в сторону теней, и они сразу же испарились. У меня было довольно странное отношение к своим галлюцинациям. Я их считал существующими в той же степени, в какой они были ненастоящими. Как и людей я видел неигровыми персонажами. Наверное, я просто целый мир не считал реальным. Весь мир, кроме Фрэнка. Как же, блять, гадко на душе.– Джи! – это был пронзительный голос Рэя, он вразвалочку подошел ко мне, поправляя чехол на спине. – Вчера без тебя репетировать не очень-то весело было, – он, очевидно, упускал тот факт, что не только без меня было невесело репетировать, но старался не подавать виду. – Приходи завтра. Мы снова собираемся. А ты слышал, мы купили Майки басуху?– Ну надо же, – сделал я удивленное лицо, как будто это было для меня новостью. Я просто понимал, что Торо хотелось поговорить, и он пытался меня поддержать. Скорее всего, не без вмешательства моего брата, – И как, хорошая гитара?– Восхитительная, правда. Gibson, – качнул головой парень, и его кудряшки подпрыгнули, как маленькие пружинки. Он шмыгнул, – Мы еще собираемся купить новый микрофон, чтобы сделать нормальную запись. Мы с Луи и Бобом выбрали кое-какой, нам не хватает буквально пятьдесят долларов, он около четырех сотен стоит. Что скажешь?– Круто, – я погонял кофе во рту и, проглотив напиток, выплюнул окрасившуюся жвачку в урну. – У меня есть немного карманных, могу скинуть тебе на карту. Отправишь номер?– О, правда? – просиял Торо, который старался выглядеть более оптимистичным, чем был на самом деле. – Тогда я хоть сегодня могу зайти в магазин, и завтра попробуем записать. Знаешь, мы с Бобом сегодня обсуждали… В общем, почему бы не написать новую песню? Во рту сразу стало сухо.– Мы уже почти закончили. – Что? – не въехал парень.– Мы. С Фрэнком. Мы почти написали. Ну, песню, знаешь, – слова выходили ужасно отрывистыми. Как мысли. Мне не хотелось это все обсуждать здесь и сейчас с Рэем, и я сам не знаю, зачем решил это упомянуть.– М-м, окей. Это… это круто! Покажешь? – Торо неловко почесал широкий нос, как будто намереваясь чихнуть. Больше он не мог игнорировать проблему с Фрэнком, но и не мог продолжать зашедший в тупик разговор. Так что он принял самое мудрое решение: – Ну, я тогда пойду что ли? Я кивнул, делая еще один глоток кислой автоматно-кофейной жижи.– Только обещай, что придешь на завтрашнюю репетицию? Я показал ему большой палец и проводил его взглядом из-под челки.– Эм, Рэй, слушай… – неожиданно для себя сказал я. Гребаная надежда. Он удивленно воззрился на меня.– Айеро не приходил? Торо с сожалением развел руками и, поправив гитару, пошел к окну выдачи, растворяясь в толпе. Я остался один, пытаясь игнорировать нарастающую тревогу, из-за чего усиливалось диссоциативное чувство отделения от собственного тела. Как будто, ну, оно мне не принадлежало. Чувственный ступор. Я проваливался в глубь сознания, и все, что я видел, стало ощущаться как фильм без смысла. В такие моменты предметы теряют объем, а все, что ниже носа, кажется безобразно далеким. Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза и стал считать так, чтобы на каждую цифру приходилось по глубокому вдоху, сжимая и разжимая обхватившие край подоконника пальцы. Это было нужно, чтобы стимулировать тактильное восприятие и понимать, что это тело принадлежит мне, что я его контролирую, что мы с ним едины. Этому приему против дереализации меня научил Блэр. Один, два, три, четыре, пять, шесть…– Смотрите! – чей-то крик вывел меня из транса. Я злобно открыл глаза, сразу найдя источник звука – это был патлатый студент, выглядящий, как фанат Кобейна, который подбежал к окну, тыча во что-то снаружи. Я выдохнул, как бык на красную тряпку, и обернулся синхронно с еще несколькими десятками учеников, которые тоже кинулись к окну. Мои глаза расширились от шока. На крыше соседнего корпуса на высоте пяти этажей, балансируя на самом краю, вышагивал парень с гитарой. Парень в огромной серой толстовке, парень с белой гитарой, парень, которого я мог узнать из миллиона. ?Фрэнк? – упавшим голосом шепнул я. И тут же сорвался с места, бросив стаканчик мимо урны и расталкивая людей на пути. За спиной я услышал хлест разлившегося кофе. Так быстро, как я раньше никогда не бегал, я рванул по лестнице вниз, чуть не кубарем скатившись со ступенек, пересек холл, толкнул двери и оказался снаружи. К кампусу уже стеклась толпа радостно кричащих зевак. Я беспомощно пробивался через них, не отрывая глаз от темного силуэта на фоне пасмурного неба. Ветер бил парня в спину, раскидывая его волосы и заставляя накреняться над провалом.– Ну что, ублюдки, скучали по дядюшке Айеро?! – проорал он в микрофон, чья подставка кренилась на бортике крыши, а ему ответили свистом и аплодисментами. – И правда, что-то давно я вас ничем не радовал! – я слышал, что он был пьян, я это видел по его шаткой неверной походке, и мое сердце падало в пятки каждый раз, когда Фрэнк опасно перегибался через край, игриво вглядываясь в лица зрителей. Он что, притащил на крышу еще и усилители?! Я сощурился. И правда, от инструмента тянулся провод. Господи, Айеро! Он сыграл пару аккордов на Пэнси, и сюда долетела мощная мелодия с выкрученным дисторшеном. Я принялся звать Фрэнка, но к этому моменту уже сюда подобрался кое-кто из преподавателей, и их злобно-испуганные вопли перекрывали мой зов.– Мальчики и девочки, знаете, зачем я вас здесь собрал? – голос музыканта казался таким далеким, его эхом разносило по территории колледжа и отбрасывало от стен зданий. – Потому что я, блять ухожу отсюда! Овации разнеслись из всех открытых окон, откуда чуть не падали восторженные ученики, которые уже явно изголодались по зрелищам.– Я решил, – прокричал Фрэнк, – что посвящу жизнь музыке! И для этого мне не нужен чертов колледж! Я, блять, здесь ради мечты! А не для прозябания в кабинетах! – его срывающийся от ора рык был встречен слаженными криками студентов. – А если уж уходить, то так, как никто до меня! Я вам устрою ебаное шоу! Мне пришлось зажать уши, потому что улюлюканье и хлопки меня едва не оглушили. Народ все собирался и собирался. Мой взгляд терялся в незнакомых лицах, окружающих меня со всех сторон: в окнах, дверях, на земле.– Мистер Айеро! – вперед меня высунулся наш школьный психолог с прижатым к губам рупором. – Мистер Айеро, пожалуйста, просим вас отойти от края!.. Вы подвергаете себя и учеников опасности! Парень презрительно фыркнул и закатил глаза:– Доктор Майерс, вы всегда плохо справлялись с своей работой, так что будьте добры, идите! Нахуй! – он показал ему средние пальцы, чуть не падая с бортика. Его слова отозвались сдавленным хихиканьем и у некоторых учеников вполне откровенным гоготом. Школьный психолог обеспокоено заозирался, но оскорбленным не выглядел, скорее, он был в замешательстве, пытаясь подобрать слова.– Фрэнк, пожалуйста, ты можешь покалечиться! – отозвался врач. – Я прошу…– Ребят, отнимите у него эту громкую херню! Пусть он заткнется! – скомандовал Айеро, и кто-то из старшекурсников со смехом выхватил у ничего не ожидавшего доктора Майерса громкоговоритель и драпанул, что было сил, пока мужчина пытался его безуспешно догнать.– Ого! – оглянулся хитро Фрэнк, – Кто-то уже ломится ко мне на крышу! Что ж, я заварил замок, так что удачи вам!.. Знаете, пока они не догадались использовать циркулярную пилу, я тут собирался вам спеть! Студенты завопили, как на настоящем концерте. Довольный парень окинул толпу взглядом, поднял с крыши банку пива, промочил горло и откашлялся.– Ну что, погнали! – он стал наигрывать незнакомую мне мелодию. Запоминающуюся, и временами уходившую так низко, а потом резко ввысь что в ней звучало какое-то откровенное, но гармоничное безумие. Его голос ветер разнес над всем колледжем:I got so scared last night, – Я был так напуган прошлой ночью,I couldn't breathe, I was paralyzed – Что не мог дышать, я был парализованI got so sad last night. – Я был так опечален той ночью.My eyes deprived of the light you shine – Мои глаза лишились твоего света,I couldn’t see your dark. – Я не смог увидеть твоей тьмы раньше. В последних словах куплета я услышал смертельное разочарование. Мне поплохело. Кому, как ни мне понимать... Ноги перестали слушаться. Я затуманенным взором посмотрел наверх, на силуэт Фрэнка, висящий надо мной в шестидесяти пяти футах. Боже, он же упадет! Мое тело словно заполнялось шуршащей ватой.You gave me butterflies, pinned to the sides of my stomach line, – Ты приколол бабочек булавками к моему желудку,Your kiss is filled with fire, – Твой поцелуй наполнил меня огнем,It charred my lips and my sense of pride. – Он испепелил мои губы и мое чувство гордости.The way we twist and twine… – И то, как мы переплетаемся и изворачиваемся…If love is blind, cross out my eyes – Если любовь слепа, перечеркни мои глаза. Я вздрогнул, на мое сознание словно наковальня упала. И, судя по всеобщим крикам, не я один видел то граффити. Да, этот колледж реально, блять, фанател от Фрэнка, раз они узнали эту отсылку!I won't mind at all – Я совсем не буду против.'Cause some might say – Некоторые могут говорить,That better days – Что лучшие дниAre on their way, but they lie – Еще впереди, но они врут. Я обожал смотреть, как Фрэнк играет. Я был восхищен, но еще больше напуган. Каждое его движение и каждый аккорд сквозил болезненной искренностью, он был на грани морально, как и был на краю крыши физически. Да, Айеро не знал равных в своих метафорах.If suffering is beautiful – Если страдание прекрасноThen you're the most beautiful – Тогда ты – самый красивый.Mirage these eyes could ever meet and you made my fever spike – Я встречал эти глаза в галлюцинации в обострении лихорадкиAnd I put up quite the fight – И я смирился с боемThat I never planned to win – Который никогда не планировал выигрывать. Парень прокричал строчки так надрывно, что едва угадывались слова, и дальше градус напряжения только накалялся вместе с ускоряющимся ритмом: Is there anyone out there? – Там на небесах кто-нибудь есть?Send me a sign, turn water to wine – Пошли мне знак, обрати воду в виноLord knows – Только Богу известно.I need a kiss, don’t leave me like this! – Мне нужен поцелуй, не оставляй меня так! Я мог поклясться, что Фрэнк смотрел на меня. Он смотрел вниз, в толпу, но он меня видел. Вся его песня посвящалась мне. Он не моргал, а я не хотел разрывать нашего зрительного контакта. Я понимал, звать его бесполезно, и просто молча смотрел в его лицо.Hell no! – Проклятье, нет!You’re bought and I'm sold – Ты покупаешь, я продаюсьYou’re giving me cold sweats, sweats! – Из-за тебя я покрываюсь холодным потом!You brought me a reason to live, I traded my soul, – Ты дал мне причину жить, и я обменял на нее свою душу.I tasted apocalypse, and I needed more! – Я попробовал апокалипсис на вкус, и мне нужно больше!As you kill me, make me ill baby, please! – Ты так убиваешь меня, я болею тобой, пожалуйста!I never wanted a curse on my tongue 'til you – Я никогда не хотел никого проклясть, пока не встретил тебя… * Фрэнк опасно наклонился, раздирая глотку на финальной строчке, и все еще не отрывая от меня взгляда. Он упадет! Я едва держался на ногах, меня так сильно шатало от эмоций, меня тошнило от паники, и студенты вокруг не делали ситуацию лучше. Они толкались, и меня швыряло из одного плеча в другое. Было ужасно жарко. Чужие визги словно перешли в оглушивший меня ультразвук, сверлами впивающийся в барабанные перепонки. Я чувствовал нарастающую дрожь, внутри словно все наливалось лавой, начиная с мозга, как будто его расплавили… Нет! Нет-нет-нет! Я узнаю это чувство из тысячи! Я терял контроль, я падал. Голова кружилась, я словно только что сошел с центрифуги. Все, что я видел, были смотрящие на меня глаза Фрэнка. Кровь отливала от щек, а по венам растекалась слабость. Обморок похож на размываемый волной песочный замок. Ты просто теряешь себя в обволакивающей мягкой пене пустоты, ты ныряешь в воду, но падение больше похоже на полет: ты не чувствуешь гравитации. Она испаряется вместе с мыслями. Остаются лишь самые главные. А моей главной мыслью были глаза Фрэнка, отсюда похожие на две темные ореховые пропасти, от которых я удалялся. Меня по бокам обступали растущие черные фигуры студентов, время замедлялось. Ученики становились все выше и выше, а я опускался все ниже, уже на уровне их коленей, потом на уровне голеней, и вот моя голова коснулась асфальта. Я не чувствовал боли, даже напротив: земля показалась мягкой, как подушка. Голос Айеро что-то закричал, но я не успел услышать. Я утонул в звоне и черноте. Потеря сознания. Странная штука. Когда ты приходишь в себя, ты почти ничего не понимаешь. Я тоже не понял, почему я вижу над собой свинцовое небо и плохо выбритый в складках подбородок мистера Майерса. Череп раскалывался. Я сморщился, стискивая зубы, и сделал вялую попытку взбрыкнуться и выбраться из рук психолога, который меня куда-то нес.– Мистер Уэй! Очнулся, – выдохнул врач. Я осмотрелся – вокруг маячили любопытные лица расступающихся перед доктором студентов. Стервятники. Где Фрэнк? Я вывернул голову, но на крыше его не было. Меня внесли в кампус и впереди оказалась белая дверь медпункта с красным крестом.– Пустите! Я сам могу идти, – шикнул я. Запыхавшийся Майерс не стал сопротивляться и опустил мои ноги на пол, все еще поддерживая меня за плечи, скорее для приличия, чем из надобности.– Я в полном порядке! Пустите! – заорал я.– Нет, Джерард, вам надо еще полежать. Мы вошли, и белая дверь отсекла зевак, оставив их в коридоре. Я еще ни разу не был в школьном госпитале. По многим причинам. И вот дежурная в белом халате с названием колледжа на груди привстала из-за стола, внимательно вглядываясь в меня.– Вот, принимайте, сестра Эрнандес, – скинул меня на койку психолог. – В обморок упал. Я злобно оглянулся на него.– Я уже в полном порядке. Могу я идти? – я встал, оперевшись о стенку. В ногах все еще плескалась слабость, словно в мышцах костей не было, так что я едва смог устоять.– Ну нет-нет! – женщина толкнула меня назад. – Так просто вы не отделаетесь, молодой человек! – возмущенно ответила она. Я закатил глаза.– Имя? – спросила сестра, подходя к стеклянному шкафу.– Томас Хайзелкоф, – усмехнулся я, складывая на груди руки и откидываясь на койку.– Он врет! – поспешно прервал меня Майерс. – Уэй Джерард Артур. Меня всего перекосило от такой вариации моего имени.– Что-то не помню, чтобы у вас был повод меня запомнить, – желчно фыркнул я, уткнув глаза в потолок.– Ох да ну, мистер Самая Толстая История Болезней в школе, – он попытался отшутиться, но интуиция мне говорила, что его просто бесило, что такой тип, как я, ни разу не заявлялся в его кабинет. Медсестра вернулась ко мне с электронным тонометром.– Снимите плащ и закатайте рукава, – повелительным тоном сказала женщина. Еще чего! Чтобы Майерс увидел мои шрамы?– Ох, я так слаб, что не могу даже снять пиджак, – я упал на койку, закидывая руку ко лбу. Медсестра злобно поджала губы.– Тогда хотя бы снимите плащ. В госпитале не положено находиться в верхней одежде! Я присел, опираясь на руку и театрально делая вид, что вот-вот потеряю сознание снова. Психолог помог снять мне куртку, неодобрительно цокая языком, и кинул ее на вешалку. Женщина не стала пытаться меня уговорить, а просто максимально плотно затянула манжету на моем предплечье поверх пиджака и запустила прибор.– Семьдесят на пятьдесят, – заключила сестра и записала цифры в карточку. – При каких условиях случился обморок?– Давление упало, как видите! Теперь могу идти? – опять собрался я встать. – У меня дела есть.– А ну лежать! – остановила меня Эрнандес. – Этих сведений недостаточно. – У меня дисфункция вегетативной нервной системы и пониженное давление по жизни, а еще я принимаю целый ворох таблеток с плохой переносимостью. Этих сведений достаточно? Если нет – загляните в больничную карту! – раздраженно отрезал я. Майерс с жадным интересом посмотрел на меня, а затем на сестру, которая пролистывала мою карту.– Ортостатический коллапс, – процедила женщина, записывая свое заключение. – И все же вам придется здесь остаться. А потом я позвоню вашим родителям, и вы поедете домой.– Мне нужно быть сегодня здесь, на парах. Важный урок, – почти по буквам произнес я. – И мне уже нужно бежать на следующее занятие!– Не нужно. Ваш преподаватель будет осведомлен, – женщина захлопнула мою историю. – Здесь нет информации о составе вашей крови. Какой у вас уровень гемоглобина? Мне не нравится цвет вашего лица. Хах, еще бы я выглядел здоровым и полным сил после двух дней голодовки!– А мне не нравитесь вы, но я же вам это не говорю, – проворчал я.– Сказали, – сдвинула она брови так привычно, словно ей каждый день говорили грубости. Наверное, это профдеформация всех медиков, – Мне надо взять у вас кровь и отправить в лабораторию.– Позвоните в больницу Клары Маас, у них все есть, – меня передернуло от одной мысли об иголках.– И какой давности? – прохладно отозвалась она.– Вам хватит! Дайте лучше попить и отпустите. Я в полном порядке, – я и правда уже пришел в себя. Только голова болела. И бока, как будто меня неплохо так попинали. Женщина вздохнула и принесла мне прозрачный стаканчик с ледяной минералкой. Гортань была как наждачная. Я залпом опрокинул в себя воду. – Мистер Майерс, – обратилась, наконец, сестра к психологу, – Вы можете идти. Спасибо, что привели его сюда.– Рад помочь, – он кивнул. На долю секунды, когда мужчина выходил, я увидел коридор. Там у стены стоял Фрэнк. Он смотрел на меня. У него были красные глаза, на висках вздулись жилки, кожа посерела, под глазами пролегли глубокие синяки, а спутанные волосы липли ко лбу. Он выглядел как призрак. И дверь захлопнулась.– Могу я идти уже? – сглотнул я, все еще не отрывая взгляда от двери, жалкого куска дерева, который сейчас казался нерушимой преградой.– Мне надо позвонить вашим родителям, – отрезала сестра, отыскивая номера моих родителей в записях. Я нетерпеливо продиктовал ей номер матери, не имея ни малейшего желания ждать.– Я сейчас вернусь, – решил я действовать, пока женщина слушала гудки.– Куда?! – прошипела она.– Отлить! – бросил я через плечо и вышел прежде, чем она сказала, что и в медпункте есть свой туалет, о чем я прекрасно знал. Но Фрэнка здесь уже не было. Мне показалось? Да нет, это точно не было галлюцинацией. Зато у дверей с крестом стояли несколько других ребят, которые что-то бурно обсуждали, и в их числе был тот патлатый из кафетерия. Я сразу стал соображать, куда делся Айеро. Отсюда вело минимум два пути – на лестницу и на улицу.– Где Фрэнк? – спросил я у группы студентов.– О, обморочный пришел в себя, – растянул сочувственную улыбку патлатый. – С возвращением в бренный мир.– Да ты на вопрос ответь, гений! – я уже кипел.– Да ты полегче! Или еще в себя не пришел? Вышел он, – пожал он плечами, но смотрел на меня уже с презрением и непониманием. Я почти бегом двинулся через холл к дверям, вырываясь в ноябрьский холод и озираясь. Айеро нигде видно не было, только все еще мельтешила толпа студентов. Черт! Я одновременно был и зол, и растерян и в полном отчаянии. Я нервно сжал кулаки и пошел по пожухшей лужайке, вглядываясь в незнакомые лица. Довольно скоро я понял, что после всего произошедшего Фрэнк не стал бы задерживаться на территории школы, и наверняка он уже далеко за забором. Я не мог поверить, что Айеро решил бросить учебу. Здесь все его друзья, его слушатели, его группа, его творчество. Понятно, что со мной после всего он не захочет видеться, но Рэй? Боб? Или даже Майки? Или он захотел порвать все связи с прошлым? Неужели, только из-за меня? Вероятно, он уедет в другой город. Я даже представить не мог, что творилось последние два дня в его голове. Полный хаос. И зачем ему было ждать меня в коридоре у медпункта?– Джи, как ты? – я почти лоб в лоб столкнулся с Брайаром. Я пару секунд в ступоре смотрел на него, словно не узнал. Старшекурсник выглядел не менее потерянным, чем я, даже жалким. Я что, тоже так смотрюсь со стороны?– Где Фрэнк? – выпалил я.– Я-я не знаю, – развел он руками. – Ты в порядке? Я шумно выдохнул. Кажется, я уже потерял драгоценные мгновения, которые могли мне помочь найти Айеро.– Ты нас напугал, – покачал головой рыжий, опуская теплую тяжелую ладонь на мое плечо, и спустя неловкое молчание добавил: – Да и Фрэнка тоже.– Что? – тут же насторожился я, ерзая под его ладонью. – В каком смысле? Боб пожевал губами, хмурясь.– Когда он увидел, что ты упал, всем сказал разойтись. Чтобы тебя не затоптали. Ну, ты знаешь, как это бывает. А потом вернулся Майерс и забрал тебя, – Брайар пожал плечами, убирая, наконец, свою тяжелую руку.– И куда потом делся Фрэнк? – я жадно бегал глазами по его лицу.– Я же сказал – не знаю. Мы с Рэем его тоже ищем. Куда-то под шумок свалил. Я только слышал от Эдди, что, когда дверь на крышу сломали, его там не было. Видимо, ускользнул по пожарной или еще чего. Кто его знает.– Черт! – я стал дальше вглядываться в лица, двинувшись мимо Боба.– Джи, мне очень жаль, что все так выходит, – вслед мне сказал парень.– И мне, – бесцветно ответил я. А в самом деле я хотел, чтобы Бобу не было жаль. Я хотел, чтобы он меня винил в произошедшем, чтобы назвал меня причиной, по которой Айеро уходит из колледжа, причиной, по которой он больше не общается с ним. Я хотел, чтобы Брайар кричал на меня, брызжа слюной, чтобы его легко краснеющее от напряжения лицо залилось краской, чтобы он меня ударил. Но он просто проводил меня блеклым взглядом, ссутулив свои могучие плечи. Я убивал время, обходя территорию колледжа по периметру и искал того, кого здесь нет. Опять начало моросить. Мерзко так, почти неощутимо, отчего волосы и одежда стали влажными, словно в душный день. В одном пиджаке мне было холодно, но я даже наслаждался тем, что у меня стучали зубы. Я не заслуживал лучшего. Я вернулся в медпункт. Сестра Эрнандес тут же подняла на меня уничижительный взгляд, откладывая какие-то записи.– Нагулялся? – холодно спросила она, поправляя шапочку.– Да, – я злобно сдернул плащ с вешалки.– Иди домой. Родители поставлены в известность. Преподаватели тоже, – женщина показательно вернулась к делам, а я захлопнул дверь. Я не хотел сейчас быть в тишине одному, именно поэтому я действительно пошел домой. В наказание. Живот ужасно болел от голода, но мне было все равно. По пути я курил и думал о том, как было бы классно напиться. Я кусал губы и мысленно прощался с Фрэнком. Мы правда его больше не увидим? Глаза и нос защипало. Грудь непроизвольно сжималась. Я потер глаза нижними частями ладоней, стараясь не задеть волосы тлеющей сигаретой. Мысли путались, как раньше, до встречи с Айеро. Меня пугала неизвестность. Еще пару дней назад я был уверен в своем пути, а теперь я потерял всякие ориентиры. Ебучий крейсер в Тихом океане, у которого сбился сигнал. После обморока я все еще ощущал слабость и уязвимость. Об этом мне нарочно напоминали бегающие по обе стороны от меня тени длинных людей. Никогда не понимал, чего они от меня хотят. Они всегда были зрителями моих неудач. Они выставляли меня идиотом и тряпкой перед самим собой. Значит, Фрэнк видел, смотрел. Только благодаря ему меня не покалечили. Он был в коридоре у медпункта. Ради того, чтобы проститься или позлорадствовать? Господи, да речь же идет об Айеро! Он никогда бы не стал ?злорадствовать?. Я видел его лицо, его страшный взгляд потемневших глаз. Слышал его голос. Он не в порядке. Ему нужна помощь. От осознания этого я каждой клеточкой своего тела, каждым нейроном мозга прочувствовал вину, гнев. Взгляд затуманился от слез. Я сморгнул влагу, глубоко затягиваясь и утопая в дыму. Мы с Фрэнком нужны друг другу. Это все, что я знаю. Дом семьи Уэй. Он казался сегодня темнее и мертвее, чем обычно. Я вытащил ключ из-за косяка и отпер дверь. Я редко бывал дома один. Я всегда приходил затемно, когда дом полон. А сейчас пустота и молчание. Только стук моих собственных шагов. От этого одиночество ощущалось острым, как скальпель. Я словно видел это место впервые. Никого. Я обошел первый этаж, с неверием заглядывая за углы. Не было ни привычного говора телевизора, ни полоски света из кухни, ни шума блендера, ни кашля отца, ни звука компьютерной стрельбы из комнаты брата. От тишины звенело в ушах. Все вымерло. Дома без людей – это каменные коробки. Я стал бояться, что из-за дивана или из-под стола сейчас выскочат тени, или я увижу чужие лица. Легкие сжались, горло придавило страхом. Что-то ждет за углом, кто-то уже здесь, и он хочет причинить боль. Надо в комнату! Надо заглушить все это безумие. Радио, музыка, что угодно. Чего вы от меня хотите?! Вы хотите насладиться моим бессилием или вам просто некуда идти, и потому вы поселились в моей голове? Паразиты в форме пауков и людей, от которых я хочу убежать, но вы срослись со мной. Антибиотики не помогут, а я однажды отдам вам все права на свое тело. Вы поселитесь в нем, как в многоэтажке на окраине Джерси, а я стану вашими стенами и трубами. Я торопливо поднялся в свою комнату, убегая от мыслей, словно они были мухами, которые налипли на мое лицо и могли сорваться, если я буду достаточно быстрым. Я распахнул дверь. Комнату заливал синий рассеянный свет, и она казалась незнакомой. На светлом пасмурно-сером фоне окна стоял черный силуэт Фрэнка. Дыхание перехватило. Я в ступоре смотрел на него, пытаясь разобраться, не мерещится ли мне.– Фрэнк?.. – недоверчиво спросил я спустя пару долгих мгновений, я боялся. Я был в ужасе. И я надеялся. Парень поднял на меня глаза. Видеть его так близко в этот раз казалось действительно невыносимо. Он побледнел, осунулся, на нем была все та же запачканная краской толстовка. За спиной висел чехол с гитарой, на плече мотался рюкзак, который вздувался от вещей.– Я уже ухожу, – пусто и торопливо сказал Айеро, разворачиваясь к окну, и он не выглядел так неловко, как мог бы выглядеть человек, которого застали в чужом доме.– Нет-нет! Подожди! – бросился я к нему, словно он вот-вот испариться в воздухе, распадется на пыль, исчезнет. – Фрэнк, мне так жаль! Прости! Я упал на колени, уже не в силах сдерживать рыдания.– Я так сильно по тебе скучал, – прошептал я сквозь спазмы. – Так сильно… Ты мне нужен, Фрэнк. Неужели ты это не видишь?.. Я зажмурился, упираясь ладонями в колючий ковер, под ногтями щипали ворсинки. Мне казалось, что, когда я открою глаза, Фрэнка уже здесь не будет. Потому что было бы невозможно, если бы он не оказался миражом. Я застрял в этом миге. Но я вдруг почувствовал, как его холодные пальцы убрали волосы мне за ухо, что точно не под силу галлюцинации. Я вздрогнул и медленно поднял веки. Он все еще стоял напротив меня. Он был здесь, и теплая благодарность растеклась по венам. – А ты нужен мне, Джерард, – боясь спугнуть тишину, признался он, встречаясь со мной пытливым взглядом. Но вряд ли он испытывал меня. Он прислушивался к себе. Я вцепился в его руку, не давая ему убрать пальцы от моего лица.– Фрэнк, – его имя я произнес так осторожно, словно оно могло разбиться, – не уходи. Пожалуйста. На его лице застыло болезненное смятение, он смотрел мне не в глаза, а куда-то чуть правее. Последний миг сомнения перед принятием решения.– Я должен. Я больше не могу здесь оставаться…– Тогда я пойду с тобой! – решительно выпалил я. С его губ слетела слабая усмешка, но он ничего не ответил.– Ты же зачем-то пришел сюда, – начал я, поднимаясь с коленей и равняясь с парнем, мой голос с каждым словом обретал силу и уверенность. – Ты не оборвал связи… Тебе было важно все, что здесь произошло. Ты хотел проститься, да? Возможно, ты даже надеялся, что увидишь меня, – шептал я. – Потому что тогда ты бы не написал ту песню и не ждал бы меня у медпункта. Но что важнее – ты бы не пришел сюда. Айеро смотрел на меня внимательно, наконец выдохнул.– Ты изменился, Tatty Vampire, – мягкая улыбка скользнула по его бледному лицу. – В лучшую сторону. – Он отвернулся, и теперь его профиль чернел на фоне окна. – Я много думал о том, что произошло с тобой… Я сам виноват. Ты не был готов. Я удивленно выпустил его руку.– Тут нет твоей вины, – я чувствовал, что хожу по тонкому льду. Любая неверная фраза может заставить Фрэнка уйти. – Ты не мог никак повлиять на то, что произошло!– Послушай, ты не все знал про тех людей, к которым шел. А я знал, – он вздохнул и дальше говорил медленно и серьезно, отчего полнее ощущался вес его слов. – Беременная девушка Берта умерла от наркотиков*. Он винил себя, потому что сам же ее и подсадил. Обычно люди завязывают после такого. А Маккрэкен – нет. Он ловит кайф от того, что знает, что может умереть! Его это и вдохновляет, и гнетет, понимаешь? Потому он любит гостей вроде тебя – они помогают ему забыться. Я нахмурился, окунаясь в воспоминания. В нос сразу ударил запах трейлера, перед глазами замаячили цветные огоньки. Кое-что встало на свои места. Поведение Берта теперь стало понятнее, но… признаться, мне было все равно. Разве это важно сейчас?– Ладно, Джерард, я должен идти, – разрушил тишину парень.– Нет! Нет, Фрэнк. Зачем? – я пытался отыскать ответ в его лице, я должен тянуть время!– Потому что если я не уйду сейчас, то застряну здесь навсегда, – мучительно ответил он, – И это уже давно зависит не только от тебя. Это мои личные счеты с собой, – покачал он головой.– А как же группа? – отчаянно воскликнул я, – Как же ребята? Как же наша мечта? Ты наш лидер, Фрэнк! Никто не сможет встать на твое место. Он грустно улыбнулся, беря мое лицо в ладони.– Ты можешь. Даже лучше меня. Нет-нет-нет! Я был зол, я был полон решимости. Его надо остановить. Я сомневался всего долю секунды, а затем впился в губы Фрэнка, убрав последнюю стену между нами. Я почувствовал его горячий удивленный выдох, я ощущал его напряжение, его попытку оттолкнуть меня. Он знал, что должен был это сделать. Но не сделал, потому что не хотел. Он пришел сюда за этим поцелуем, этот поцелуй он просил в своей прощальной песне на крыше. Кому, как ни мне понимать безмолвные крики о помощи, в которых я прожил последние годы, и этот визит был именно криком. И Фрэнк ответил. Он обвил меня руками, с наслаждением зарываясь пальцами в мои волосы, а я жадно втягивал его запах, по которому дьявольски скучал. Его теплое тело в моих руках было единственным, чего я желал в жизни, и парень разделял мою радость от нашего единства. Не отрываясь от меня, он скинул со спины вещи, гулко бухнул чехол с гитарой. Я подтолкнул Айеро в сторону кровати, заваливая его на неубранную постель. Я так жадно, так страстно целовал его, нетерпеливо блуждая губами по его лицу и шее, я не мог позволить ему еще раз исчезнуть из моей жизни. Никогда больше! Фрэнк взглянул на меня из-под дрожащих ресниц, его кожа покрылась румянцем возбуждения, губы влажно блестели.– Джерард, позволь мне уйти, – шепнул он в последний раз.– Нет, Фрэнк. Ни за что, – почти угрожающе выдохнул я ему на ухо, сминая ткань на его груди и отстранился, чтобы взглянуть на его несовершенное и оттого прекрасное лицо: – Куда бы ты ни пошел, клянусь, – прорычал я с горящими глазами: – я пойду за тобой. Будь это гребаный край мира, трейлерный парк или притон. Ты хочешь сбежать? Я помогу собрать вещи и последую за тобой. Ты захочешь ограбить банк или кого-то убить – я в деле! Я буду любовником, партнером по преступлению, самым близким другом. Потому что я не смогу жить без тебя. Слышишь, Фрэнк? Айеро положил ладонь на мою щеку, оглаживая большим пальцем линию губ. Что-то зажглось в нем после этих слов. Я уловил в его усталом лице момент отречения от одиночества.– Хорошо, – улыбнулся он. – Тогда этот мир точно будет у наших ног. Я ответил его же улыбкой. Так, как улыбаются люди, которые обрели смысл. Фрэнк притянул меня к себе за талию, и я почувствовал, что его прикосновения потеплели. Я не хотел тянуть дольше. Мне хотелось здесь и сейчас. Я ухватился за низ его толстовки, стягивая ее через голову. Теперь на нем оставалась футболка, под которую я трепетно забрался, ощупывая каждый мускул на его спине. Айеро вздрогнул от моих холодных пальцев, чуть выгнувшись мне навстречу. Я тут же припал губами к его обнажившимся ключицам, повторяя поцелуями их восхитительную линию и оставляя влажную дорожку, которая слегка холодела, когда я отстранялся. Мое поднявшееся давление давало знать о себе шумом в ушах и темнотой в глазах, которая обволакивала меня на доли секунд, но эти мгновения физической слабости как будто дополняли возбуждение. Айеро медленно стянул с меня плащ вместе с пиджаком, зацепив их за лацканы и спустив с плеч. Я помог ему и драматично откинул одежду на пол. Фрэнк накрутил мой галстук на кисть и дернул на себя, как поводок, приподнимаясь на локте мне на встречу.– Обожаю так делать, – шепнул он мне в губы и уничтожил расстояние между нами. Я перекинул ногу через его бедра, усаживаясь верхом, он приподнял колено так, чтобы я оказался ровно над его пахом. Его эрекция уперлась в мою. Я слегка надавил, приседая плотнее и выбивая из Фрэнка выдох наслаждения. Он прикусил губу, а я уткнулся носом в его волосы, вдыхая его пьянящий запах, и я даже был рад, что Айеро не мыл голову последние два дня, потому что он от этого еще сильнее пах Фрэнком. А потом моя подушка впитает его аромат. Так всегда происходит – он уходит, а запах остается. Парень ослабил мой галстук, начав расстегивать верхние пуговицы, чтобы обнажить мою шею, на которой все еще оставались желтые поджившие пятна засосов. Он облизал кожу, чередуя поцелуи с укусами. Он делал это так легко, почти невесомо, он дразнил меня. Я прорычал сквозь сомкнутые зубы от нетерпения. Айеро знал, что делает, уголки его губ хитро приподнялись, он продолжил неторопливо расстегивать рубашку, водя подушечками пальцев по моей молочной коже, пока я, взрываясь, перебирал его спутанные волосы. Я дышал рвано, я почти все время был на грани потери сознания, но Фрэнк и его горячие прикосновения держали меня в себе. Я потерся членом об его бедра, джинсы нетерпимо сжимали плоть. Айеро наверняка чувствовал то же самое, но он хотел насладиться каждой секундой близости, он хотел, чтобы я так же прочувствовал это. Он толкнул меня в грудь, и я упал в изножье кровати. Фрэнк навис надо мной, сдернул с меня галстук, и я лежал перед ним абсолютно открытый с высоко вздымающейся от тяжелого дыхания грудью. На лице парня появилась его восхитительная усмешка, та самая, от которой я с ума схожу в самых лучших смыслах этих слов. Меня трясло от предвкушения. Айеро сжал мои запястья, заламывая руки за голову, и стал спускаться поцелуями вниз – к животу, и он чувствовал и видел мельчайшую дрожь моего тела.– Ты похудел, – вдруг сказал он.– Это хорошо?Фрэнк пожал плечами.– Наверное нет, потому что это от нервов. Разве я не прав? – он приподнялся так, чтобы я мог видеть его проницательные ореховые глаза.– Прав, – выдохнул я. – Но мы же не будем обсуждать сейчас мою программу похудения?– Пожалуй, оставим это на попозже, – согласился Айеро. Я шокировано выдохнул, почувствовав, как его горячая ладонь легла на мой член. Фрэнк опустился к моему животу, вырисовывая языком круги.– Черт, – всхлипнул я, – Фрэнк, я тебя хочу. Прямо сейчас. Он заинтересованно хмыкнул и выпрямился, расстегивая мой ремень. Пока он высвободил мои руки, я приподнялся, хватаясь за низ его затертой футболки и срывая ее с него. Теперь я мог видеть его обалденное тело.– Не я один похудел, – выдохнул я ему в шею, проводя пальцами по его груди и нарочно задевая соски.– Ну что ж, – он прикрыл глаза от удовольствия, я опустил руку ниже, помещая ладонь на его горячий пах, – Могу посоветовать тебе свою табачную диету. По сигарете на завтрак, обед и ужин. Я сжал его член сквозь джинсы, и Фрэнк откровенно грязно застонал, вцепляясь в мои волосы. Я рывком расстегнул его ширинку и запустил руку под резинку, нащупывая горячий возбужденный орган. Айеро дернулся и толкнулся в мою ладонь, закусывая губу.– Фрэнк, я хочу, чтобы ты меня трахнул, – прошептал я ему в ухо и отстранился, чтобы посмотреть на лицо.– Ты не знаешь, о чем просишь, Джи. Тебе будет больно… – покачал он головой, пытаясь мыслить трезво сквозь туман возбуждения.– Плевать! – прорычал я, надавливая большим пальцем на головку его члена и чувствуя, как выделяется смазка. Из глотки Айеро снова вырвался стон, он ногтями впился в меня, оставляя на спине отметины-полумесяцы.– Фрэнк, мне все равно! Я просто этого хочу, – я прикусил мочку его уха и принялся надрачивать ему.– Боже, Джерард… – выдохнул он и сглотнул, он не мог даже дышать спокойно, – Хорошо… Хорошо! Но пообещай, что остановишь меня, когда поймешь, что больше не хочешь. Ладно?– Да, – я закрепил обещание глубоким страстным поцелуем, не прекращая водить кольцом плотно сжатых пальцев по плоти Фрэнка. Парень расстегнул мою ширинку, спуская брюки с моих бедер, и сжал ягодицу в ладони. Я прикусил шею Айеро, меня это чертовски заводило. Фрэнк мягко надавил на грудь, заставляя меня завалиться на постель, и осторожно перевернул меня, поставив на четвереньки. Он шумно сглотнул, оценивая мою задницу, а я неуютно заерзал. Я впервые был в таком положении и не знал, что принято делать, я только чувствовал возбуждение и неловкость. Фрэнк еще раз сглотнул, хватая меня за зад обеими руками. Я дернулся. Скорее от неожиданности. Айеро положил горячий член между ягодиц, и я задрожал от предвкушения. Что я знал о сексе между парнями? Ничего. То, что, наверное, может предположить каждый школьник. Я знал, что это в первый раз… неприятно. Еще я знал, что Фрэнк это уже делал. Я мог понять это по его лицу, когда спросил о его партнерах.– Я буду осторожен, не бойся, – шепнул Айеро, оглаживая мою спину. – Только расслабься. Я молча кивнул. Фрэнк боялся мне навредить больше, чем я страшился боли. Айеро поднес пальцы к моему рту, надавливая на подбородок. А, конечно. Так делают, когда нет смазки. Я принялся их обсасывать, и пытался делать это максимально пошло и шумно. Не знаю зачем. Мне хотелось. Когда Фрэнк подумал, что этого хватит, и поднес мокрые пальцы к моему анусу, я успел оглянуться и увидеть застенчивую улыбку на его лице. Никогда раньше не видел этого. Хотя не стеснялся ли я сейчас? Еще как. Одно дело, если ты трахаешься с почти незнакомым человеком, а другое – с тем, кого любишь. Так что мы оба сейчас были всего лишь застенчивыми взволнованными подростками, которые приняли важные жизненные решения и собирались заняться любовью, чтобы закрепить их. Скользкий палец протолкнулся в меня, и мои глаза расширились от нового ощущения. Я непроизвольно сжал проход.– Ты в порядке? – настороженно спросил Фрэнк, который все еще надеялся, что я откажусь от своей затеи.– В полном, – чтобы доказать это, я слегка подался назад, насаживаясь сильнее. Это было странно. В смысле, я был до предела возбужден, и сейчас мне приятно, но не будь я возбужден, это ощущалось бы странно. Фрэнк подвигал немного пальцем, давая привыкнуть мне, и потом протолкнул второй. Я закусил губу, выдыхая через нос. Сейчас я уже чувствовал, как натягиваются мышцы. Это было слегка дискомфортно, но от мысли, что Фрэнк будет меня иметь, я не мог и не хотел сдаваться. Айеро наклонился ко мне, нежно целуя в шею.– Обязательно скажи, если передумаешь, – шепнул он. – Окей?– Да, продолжай, пожалуйста… Парень подвигался во мне, сводя и разводя пальцы. А потом он коснулся второй рукой моего члена, и я простонал. Да, вот в такой связке это восхитительно.– Продолжай, это… это хорошо, – всхлипнул я, не вполне уверенный, что хочу сказать. Все это было невероятно ново. Странно. Но я этого хотел. Я подавался навстречу Фрэнку. Мне нужно больше. Айеро двигался быстрее, и, черт, даже быть оттраханным его пальцами классно. А потом он остановился, и я ощутил уже ставшую непривычной прохладную пустоту. Я вопросительно повернулся, оглядываясь на его румяное от желания лицо и покрасневшие от укусов губы.– Как думаешь, ты… ты можешь взять… больше? – он склонился, целуя меня в висок и сжимая мою ягодицу.– Не узнаю, пока не попробую, – я усмехнулся, чтобы показаться уверенным. Но я не был уверен. Не потому, что не хотел, но потому, что действительно не знал, чего ждать. Неизвестность. Я почувствовал, как горячий пульсирующий член уткнулся в меня влажной головкой. Зрачки расширились, а дыхание перехватило.– Пожалуйста, Фрэнк… Он стал сильнее давить.– Расслабься, Джи. Сейчас это важно, – осторожно произнес Айеро. – Выдохни, расслабь мышцы… Я последовал его совету.– Сейчас может быть больно, но это нормально… – торопливо пояснил он. – Ты уверен?– Да, – шепнул я. – Пожалуйста. Жжение натянутых мышц. Это мне напомнило упражнения на шпагаты на спортивных занятиях, от которых меня отстранили по состоянию здоровья, но не в ногах и спине, а конкретно в заднице. Я закусил щеку изнутри, чтобы не дать Фрэнку знать. Головка его члена уже была во мне. О черт! Он простонал через сомкнутые губы. Это было непривычное чувство наполненности, что-то горячее в таком интимном месте, но это было супер. Я полностью доверился. Я упивался собственной открытостью для Айеро. Я позволил ему войти в меня. А Фрэнк вместе с возбуждением чувствовал еще и боязнь перед ответственностью, которую он взял на себя. Не каждый день лишаешь девственности парней, в которых влюблен. Но он хотел оставить для меня самые приятные воспоминания о первом разе. Он еще немного подался вперед. Я непроизвольно прошипел.– Мне остановиться? – тут же спросил он.– Нет! – резко оборвал я, – Ни в коем случае, – я замотал головой. – Все… все хорошо. Он немного подвигался внутри, еще не рискуя войти дальше. Господи! Да, это, блять, больно! Прям кошмар как больно! Фрэнк опять взял мой член в руку, принявшись надрачивать. Это помогло расслабиться, и, подгадав нужный момент, Айеро осторожно вошел до конца. В этом ничего приятного не было, но боль мешалась с наслаждением, так что это был какой-то ебанутый садомазохистский микс, которого мне хотелось больше. Из груди вырвался стон. Айеро немного поменял угол, и вот теперь это стало в разы лучше. Хотя бы мне не казалось, что сейчас моя задница просто лопнет. Вначале Фрэнк двигался медленно, а потом… Блять, простата. Я знал, что это, но не знал, как это чувствуется, и это чертовски хитро со стороны природы поместить ее в такой доступности для чужих членов. Если бы христианский Бог не хотел делать мужчин геями, он бы поместил ее в другом месте. Удовольствие горячими волнами оглушало меня, обволакивало, накрывало, топило. Я захлебывался в этом огне. Каждый толчок сопровождался нашими синхронными стонами. Я плотнее сжимался вокруг Фрэнка, и от этого его движения ощущались чувственнее, а Айеро стонал громче, и это мне нравилось. Он меня имеет. Это больно. Это приятно. Провокация. Ажиотаж. Любовь. Грех. Все разом. Плотный комок нервов внутри меня горел. Я обливался потом, я уже даже не мог стоять на локтях, а просто упал в подушку, которую сдавливал под собой, выгибаясь навстречу Фрэнку. Моя задница методично шлепалась о его бедра. Я просто больной ублюдок. Но я никогда и не был в порядке, окей? Мысли и слова вихрились в голове в необузданном хаосе.– Черт, я сейчас кончу, – простонал Фрэнк, убирая руку с моего члена. – Нам надо замедлиться…– Зачем? – я сам был готов кончить, и я ни на градус не собирался сбавлять обороты. Как я вообще смог связать звуки в слово в своем состоянии?– Продлить… удовольствие, – сбивчиво пояснил Айеро. И я собирался разрушить его планы. Я плотно сжал мышцы вокруг его горячей эрекции, которая тем жестче стояла, чем ближе он был к разрядке, и это было дьявольски приятно. Такой твердый. Пусть Фрэнк замедляется – я перехвачу инициативу сам.– А-ах, че-ерт! – только и вырвался гортанный стон наслаждения из его груди. Я почувствовал, как он инстинктивно дернулся еще пару раз, до боли впиваясь в мои ягодицы. Горячая сперма растеклась внутри меня, и Фрэнк упал на мою спину. Я обернулся.– Блять… Блять, извини… – шепнул он, сипло дыша. – Я не хотел.– Я хотел, – оборвал его я. – Не поможешь?– Господи, разумеется!– Нет, – остановил его я. – Останься внутри. Мне… мне так нравится. Айеро понимающе усмехнулся и крепко обхватил мою головку, так, как он это всегда делал. Я втянул воздух. По телу пробежала колючая дрожь. Всего пара движений, и я кончил, излившись на свое красное одеяло с летучими мышами. Я и так был возбужден настолько, что мне буквально хватило бы только прикоснуться к себе. Мокрые черные пряди прилипли к губам. Я подался вперед, еще стоящий член Фрэнка выскользнул, и я ощутил неприятную холодную пустоту, заваливаясь на спину. Задница саднила. Готов поспорить, я ближайшие часов двенадцать не смогу ровно сидеть. Но я был абсолютно счастлив. Айеро взглянул на меня, обессиленно падая рядом. Я перекатился на бок, чтобы видеть его охуенное лицо.– Джерард, – позвал он меня.– М?– Я тебя люблю.– А я тебя больше, Фрэнки.– Фрэнки? – мягко усмехнулся он. – Последний раз ты так назвал меня в День Рождения.– А ты запомнил?– Еще бы. Мы немного помолчали, просто любуясь друг другом. Я убрал влажную челку с его блестящего от пота лица.– Так куда ты там хотел сбежать? – спросил я.– В Трентон. Я нашел арендодателя, который согласился мне сдавать жилье до совершеннолетия.– Туда ехать полтора часа, – я уперся щекой в кулак. – Надо запастись едой.– Пожалуй. Что ты собираешься делать с родителями?– А им разве надо знать? – усмехнулся я.– А Майки?– Майки, – тихо повторил я. – Хотел бы я забрать его с собой. Я привязался к нему. Снова. Фрэнк опустил глаза.– Тяжелее всего было принять решение оставить вас всех. Если я о чем-то и пожалел бы, так это о том, что бросил My Chemical Romance. Я переполз через Фрэнка и дотянулся до своего плаща на полу.– Что ты делаешь? – поинтересовался он, наблюдая за тем, как я достаю телефон.– Как ты думаешь, у твоего арендодателя хватит комнат на пятерых? – спросил я, открывая Фейсбук.– Хэ-э-эй! – возмутился Айеро. – Ты что, собираешься всех в это втянуть? Это незаконно!– А разве нас двоих хватит, чтобы покорить мир? – рассмеялся я, печатая что-то.– Ты кретин! – он ударил меня подушкой. Не слишком сильно, чтобы быть серьезным.– Поздно ругаться, мистер Fun Ghoul, – я показал ему экран с нашим чатом, где светилось сообщение: ?Парни, мы собираемся сбежать. Вы с нами??– Джера-а-ард! – он напал на меня, кусая в шею, пока я пытался отбиться от атак.?Что?! В смысле ЧТО???? – написал Боб.– Парни, мы с Фрэнком хотим съебать в Трентон и начать новую жизнь! – записал я голосовое сообщение.– Он порет чушь! – встрял Айеро.– Не правда! – хихикнул я. – Ставлю свой набор акрила!?Что я упустил? Фрэнк, ты в порядке?? – написал Рэй.– Да, только слегка раздражен тем, что Tatty Vampire выдал мой секрет, – отобрав мой телефон, записал сообщение Айеро.?Боже, чувак, я пиздец как рад что ты снова с нами? – ответил Боб. – ?Я тут как бы единственный совершеннолетний, так что разъясните план? Я в деле??Секундочку, а что делать с Майки?? – спросил Рэй.?Опасно меня недооценивать? – ответил мой брат. – ?Рад, что мы опять общаемся с тобой, Фрэнк? – добавил он.– Ладно, тогда что мы собираемся делать? – спросил я у Айеро.– Ну, – он задумчиво почесал шею. – Полагаю, мы должны собраться завтра утром и умотать в Трентон? Я впился в него страстным поцелуем, опять заваливая его на кровать.– Джерард, а разве это безопасно для тебя? Для Майки? – нахмурился он.– Послушай, солнце, последствия вторичны, – уверенно ответил я. – Пришло время действовать, и действовать громко. Мы заявим о себе, и нас уже никто не остановит.– Окей, – согласился Фрэнк, улыбаясь. – У меня уже есть кое-какие мысли на этот счет.