Часть 13 (1/1)

Порог потенциала действия сущ., [t???or??j? d??f??r??nt?s??al?n?v? p?r?ok?]1: возникает если деполяризация мембраны нейрона достигает некоторого порогового уровня или превышает его, клетка возбуждается, и от ее тела к аксонам и дендритам распространяется волна электрического сигнала. В нейробиологии пороговые потенциалы необходимы для регуляции и распространения сигналов как в центральной нервной системе, так и в периферической нервной системе.?Лопасти вертолета все еще медленно вращаются, когда Джеймс выходит из него на крышу госпиталя в Севилье и тупо смотрит на дверь, которая с хлопком закрылась за командой докторов увезшей Кью. Он не знает, что ему теперь делать, когда жизнь Кью больше не в его руках. Не уверен куда себя деть, когда эта безумная спешка закончилась. Вот так просто стоять и дальше на крыше кажется бесполезным, но и бежать за Кью в операционную… нет, там ему не место еще больше.Мадлен становится с ним рядом и кладет что-то ему в руку. Беретта Кью.Он быстро проверяет включен ли предохранитель и прячет его в карман, чувствуя себя самую малость комфортнее. Будто это чертово оранжевое шоковое одеялко.— Думаешь, мне позволят пронести его в госпиталь? — спрашивает он.— Ты телохранитель работника Британской разведки. Я полагаю, что твоя Ив об этом позаботилась.— Она не моя Ив.— Да, — соглашается с ним Мадлен, бросая на него очень странный взгляд. — Думаю все же не твоя. Пойдем.Она подхватывает его под локоть и ведет по направлению к лестнице, затем вниз на восьмой этаж, ко входу в слишком радостно убранную комнату ожидания перед операционной. У Джеймса нет никакого желания туда входить. Семья, которая уже находится в комнате, с опасением рассматривает его рубашку через окно в двери.Мадлен набирает код на ближайшей кладовой и откуда выносит два медицинских костюма для них.— Они никогда не меняют коды, — объясняет она. — Мужская раздевалка чуть дальше. Советую тебе освежиться и переодеться вот в это, чтобы ты не пугал другие семьи. Я сделаю то же самое и встречу тебя здесь.После осмотра себя в зеркале, он приходит к выводу, что выглядит крайне паршиво. Поэтому он сразу выбрасывает рубашку и жилет в мусорку, затем как может оттирает себя от крови салфетками, прежде чем надеть верх от медкостюма. И считает, что его брюки достаточно чистые, чтобы не опускаться до штанов на завязках.Когда он возвращается в холл, то Мадлен уже ожидает его, умудряясь придать синему больничному костюму налет шика, и о чем-то разговаривает с доктором. Они поворачиваются к нему, когда Джеймс подходит ближе.— Ваш друг в надежных руках, мистер Бонд, — говорит доктор, — но первый прогноз мы сможем сделать только через несколько часов. Если вы захотите перекусить, то Мадлен подскажет где. Для вас подготовили отдельную комнату ожидания. Я могу вас провести, если вы хотите.?В итоге Джеймс оказывается в одиночестве в маленькой комнатке с видом на старый город, имея слишком много свободного времени, и слишком мало вещей, которыми можно было бы себя занять. Мгновение спустя входит Мадлен и молча вручает ему чашку кофе. Он благодарен ей за присутствие, и еще больше — за тишину. Кофе отвратный, но за него он тоже благодарен.Они так сидят двадцать минут, каждый погружен в свои мысли, когда входит парнишка одетый как санитар, неся маленькую корзинку.— Синьор Бонд?— Да? — Джеймс сразу встает.— Вы наследник синьора Крисиума?Ужас холодом спускается вдоль позвоночника Джеймса.— Я… да. Хорошо, — он кивает.— У меня здесь вещи, которые мы убрали от него, когда готовили его к операции, и также несколько вещей из вертолета… включая кота , которого технически нельзя пускать в здание, но, учитывая, что его некому забрать, пока не закончится операция…Джеймс с облегчением вздыхает и забирает корзинку, в которой находится закрытый пакет с окровавленными вещами, несколько предметов непонятного назначения, и слегка запачканный кровью белый персидский кот, у которого один глаз бледно-зеленый, а второй — бледно-голубой. Из пакета с вещами он выуживает свой пиджак, в кармане которого находит фотографию М. Затем он достает часы Кью, кобуру на лодыжку, явно принадлежащая Кью — и кота — и отдает корзину обратно санитару.— Все остальное можете сжечь, — говорит Джеймс, в жизни больше не желая видеть одежду, что купил им Франц.— Они токсичны? — опасливо уточняет санитар.— Только эмоционально, — отвечает Джеймс, отрицательно качая головой. — О пациенте что-то известно?Парень только пожимает плечами.— Его подготовили к операции, и доктор Редондо скоро начнет. Я думаю, пройдет немало времени, прежде чем что-то станет известно, но я буду передавать вам любую информацию касательно того, что происходит в операционной. Вы не знаете, есть ли у него аллергии на какие-либо препараты? Он сказал нет, но к тому моменту он был уже немного не в себе, и мы скорее всего дадим ему несколько антибиотиков.Джеймс чувствует волну облегчения от того, что Кью все еще был в сознании, когда его так спешно увозили.— Я о таких не знаю, но сейчас уточню, — и с этими словами он достает телефон.Он быстро набирает сообщение Ив, которая так же быстро присылает отрицательный ответ, и интерн выбегает, чтобы передать эту информацию доктору.И он опять остается один. Ну, технически, вместе с Мадлен, но ее присутствие ненавязчиво, так как она полностью погружена в свои мысли, бродя взад-вперед у окна. Джеймс прикрепляет кобуру к лодыжке и кладет в нее Беретту, все еще удивлен тем фактом, что Кью позволили ее оставить. Хотя, скорее всего, Франц и не подумал обыскать Кью. Недооценивал его до самого конца. И Мадлен тоже, как выяснилось. Понадобилось активное участие всех троих, чтобы обезвредить Франца и выбраться оттуда. И весь Ми-6 для зачистки Девяти Глаз, чтобы, когда они вернулись домой, дом был узнаваемым. Эта миссия оказалась успешной только благодаря непривычной “командной” работе, если судить в сравнении со всеми предыдущими его заданиями. И Кью оказался в центре всего.Но сейчас, Джеймс не знал, чем себя занять. Это бездействие было почти нестерпимым, особенно после насыщенности прошедшего дня. Даже, скорее, прошедшей недели. Он давно привык к вялотекущим периодам в работе шпиона. Выслеживание. Тихое наблюдение. Но это все ожидание будущего действия. Это требует сосредоточенности и дисциплины. Сейчас же это больше похоже, когда ждешь вынесения приговора. Он сделал все, что было в его силах. Теперь ему осталось только терпеливо ждать исхода, целиком положившись на других.Терпение… не самая сильная его сторона. Особенно, когда каждую минуту вынужденного бездействия в памяти воскресают все новые детали, которые он успешно игнорировал до этого момента. С корнем вырванные волосы Кью, намотавшиеся на сверло. Кровь, пропитывающая белую кожу кресла. Речь Кью, обычно приятно быстрая и острая, ужасно медленная и смазанная, даже если у него при этом получилось сделать свою работу. Они все слеплены из одного теста. Того же, что и бывшая М, Железная Леди, отдающая приказы даже из могилы. Он подозревает, что и Кью оставил похожий путь из хлебных крошек не только на жестком диске, который они отправили Ив, но и во всей системе техотдела, чтобы его преемник не начинал с нуля. Не то, чтобы он был готов думать о преемнике Кью…Кью продолжал выдавать инструкции и информацию, даже когда его голос подвел его. Это заставляет Джеймса испытывать чувство гордости и отчаянное желание знать, что с ним происходит. Желание знать, выберется ли Кью. Услышит ли Джеймс еще хоть раз его шикарный голос в наушнике. Ощутит ли еще когда-нибудь это стройное сильное, тяжелое ото сна, тело. Проснется ли от того, что вихры Кью щекочут ему нос.Он жалеет, что они так и не сходили на свидание.Он чувствует, что ему придется что-то взорвать, если Кью не выживет.— Я очень сержусь на тебя, — ни с того ни с сего говорит он, заставляя Мадлен подпрыгнуть от неожиданности и прекратить наматывать круги у окна.— На меня? С чего бы?— Если Кью не выживет, я буду чувствовать себя обязанным выследить Франца и пустить ему пулю между глаз. Но это задание уже выполнено.Она издает невеселый смешок, и отворачивается к окну.— Ты был очень занят, и я была ближе к пистолету. Мистер Блофельд тоже дал мне причину желать его смерти. Кроме того, как он поступил с моим отцом. Я бежала всю свою жизнь из-за него. Всегда была вынуждена срываться и исчезать, как только начинали появляться отношения. Возможно, у меня и не так много причин, как у тебя, — говорит она, и оглядывается на него, — но мне так же сильно нужно было знать, что он исчез. Он был таким… таким…— Психопатом-ублюдком? — предлагает Джеймс.У Мадлен вырывается полузадушенный смех, который сразу же превращается в плач.— Эй… Прости меня, — он приближается к ней, и видит, что ее всю трясет. — Мне не нужно было шутить. Это—?— Защитный механизм, чтобы не подпускать слишком близко все кошмары, которые происходят в твоей жизни. Да, я в курсе, мистер Бонд. Я все еще психолог.Но она никак не может прекратить дрожать, поэтому Джеймс слегка неуверенно тянется к ней, чтобы приобнять ее рукой за плечи, и она тут же прячет лицо в ладони.— Ш-ш-ш… Ты в безопасности, — он тихо говорит, и теперь уже прижимает ее к груди, давая возможность ей выплакаться. — Все в порядке. Это был первый раз, когда ты…?Она отрицательно трясет головой, и пытается перевести дыхание.— Всего один раз до этого, очень давно. Защищая отца. Но мне все еще это не нравится.— Это нормально. Ты знаешь, что ты сделала правильную вещь. Этот засранец был настолько злопамятным, что, выживи он в том взрыве, в чем я не сомневаюсь,? он бы продолжил преследовать нас годами. Но, мы оба теперь от него свободны, благодаря тебе.— Благодаря твоим часам и пистолету Кью… — возражает она где-то в районе его груди.— Вообще-то, часы — это тоже изобретение Кью. Я только привел их в действие.Она смеется сквозь слезы.— Что? — спрашивает Джеймс.— Никогда не думала, что ты такой скромный, — говорит она, отходя от него на шаг и вытирая глаза. — И никогда не думала, что я смогу покинуть то место живой. Половина меня ожидала, что в кресле окажусь я.— Там должен был быть я, — резко отвечает Джеймс. —? Франц построил его специально для меня.?Вообще, Джеймс не до конца в этом уверен, но он нутром чует, что это правда. И он ненавидит то, что Кью был вынужден занять его место, опять в опасности, и все из-за Джеймса. Теперь он борется за свою жизнь, потому что последовал за Джеймсом. Он знает, что будет слышать крики Кью в голове пока не умрет. А если Кью не выживет, или утратит то, что делает его… Кью … Джеймс не уверен, что сможет с этим жить.Мадлен опять подходит и мягко кладет ладонь Джеймсу на руку.— Элиасар лучший из всех, кого я знаю. Если кто и может вытащить Кью, то это он.Джеймс кивает, благодарный за заверения, но боясь в них поверить.— У вас есть какая-то история.Это не вопрос, но Мадлен опять вытирает глаза и кивает.— История, которую прервали… Мне никогда не было безопасно оставаться в одном месте на долгий срок.Джеймс мимоходом задумывается о том, сколько же на самом деле жизней за эти годы успел поломать Франц. Для самого Джеймса было отведено особое место в разрушительных планах Франца, но он явно был не единственным вовлеченным в эти самые планы. По крайней мере, Джеймс смог найти какое-то подобие дома в своей работе. И теперь, когда он и Кью были… кем бы они друг другу не были. В общем, время покажет. Если он окажется достаточно везуч И если они успели с помощью для Кью.— Возможно, теперь наконец это изменится.— Может быть, — она соглашается, и обнимает себя за плечи в защитном жесте. Она опять отворачивается к окну, явно нуждаясь хотя бы в иллюзии одиночества, чтобы собрать себя в кучу. Он соглашается, возвращается в другой конец комнаты, где садится на стул, мысленно проверяя время и задаваясь вопросом, почему они так давно ничего не слышали из операционной... И затем ругает себя, потому что прошло всего полчаса, и он уверен это будет длительная операция. Он уверен, что время будет тянуться мучительно, а он и так натянут как тетива.Сверло не было стерильным, так сказала Мадлен. Поэтому, в добавок к основному урону, они еще будут бороться с… грязью, инфекциями, и еще черт знает чем. Доктора будут очень стараться, это было видно по коктейлю из антибиотиков и тому, как они спешили в операционную. Но, по задумке Франца, Кью не должен был выжить. Либо должен был протянуть достаточно, чтобы заставить Джеймса страдать, потому что Кью перестанет его узнавать. Мгновенная боль, над которой Франц мог бы вдоволь позлорадствовать, сменилась бы тупой болью утраты. Ну, Кью уже обвел Франца вокруг пальца однажды. Даже больше, чем однажды, если подумать, учитывая все, что он делал, чтобы помешать работе Франца. Джеймсу просто нужно было поверить, что Кью сможет сделать это еще один раз.Он жалеет, что так ничего и не сказал. Еще утром, когда Кью обнаженным лежал в его объятиях — боги, неужели это было только сегодня утром? Он так бы хотел сказать Кью, что лю—?Нелепая мысль. Джеймс сразу же задвигает ее поглубже.Кот выходит из корзины и исследует пространство, настороженно приближаясь к Джеймсу.— Еще один бродяга, — бормочет он себе под нос, когда наклоняется, чтобы взять животное на руки. — И как тебя зовут? — он читает бирку на ошейнике. Затем читает еще раз. — Я определенно не буду тебя так звать.— Как его зовут? — спрашивает Мадлен из противоположного конца комнаты.— Судя по всему Любимка… (1) — с легким отвращение отвечает Джеймс.Мадлен усилием воли подавляет улыбку.— О божечки.Она подходит к ним, позволяя коту себя обнюхать, и затем чешет его за ушком.— И как ты теперь думаешь назвать его?— Никак. Это же найденыш Кью . И если он захочет его себе оставить, то пусть он и думает над именем. По слухам, двух его других котов зовут в честь известных математиков или что-то вроде того.Но если Кью не сможет его назвать… Что ж, пока он не готов об этом думать, но этом случае, он уверен, что этот мелкий безбилетник вполне хорошо будет себя чувствовать на улицах Севильи.— Математики, говоришь?— Или программисты? Я знаю только слухи. Насколько я могу судить, их вполне могут звать вообще Гензель и Гретель, — вздыхает Джеймс, потому что внезапно на него накатывает тоска, что он этого о Кью и не знает. Он знает так много вещей, куда более интимных и личных вещей. Но он ни разу не догадался спросить о котах, хотя он знает, насколько они важны для Кью.?Мадлен, нахмурив брови, внимательно за ним наблюдает, и он отвлеченно думает, что же он только что выдал о себе. Чертовы психологи, и его уязвимое состояние. Но через мгновение ее лицо проясняется.— Я пойду поищу что-нибудь, чем можно будет очистить шерсть. Хочешь еще кофе?Джеймс смотрит на холодные остатки в бумажном стаканчике у стульев, и его желудок громко протестует.— Нет, спасибо.Комната опять погружается в тишину, когда она выходит. Вокруг слишком тихо. Настолько тихо, что даже самые мелкие звуки звучать оглушительно громко. Гудение кондиционера. Шум машин за окном. Его собственные чертовы мысли… мягкое урчание кота, который занят тем, что оставляет свою длинную белую шерсть на его темно-синих брюках.— Ты ведь так и будешь приносить одни неприятности, не так ли? — спрашивает Джеймс, но ловит себя на том, что гладит это невозмутимое создание, находя странное утешение в его теплом присутствии и легкое удовлетворение от выполнения того, что он воспринимает как последнюю просьбу Кью перед тем… как потерять связь.— Ты разрушишь всю мою репутацию, — ворчит он на то, как кот мягко толкается головой в раскрытую ладонь, требуя его внимания.Но к счастью, прежде чем кто-либо успевает увидеть его в этом компрометирующем положении, звонит телефон.— М, — приветствует Джеймс.— — — — — — — — — — — — —?Требуется восемь часов, чтобы закончилась операция Кью, и изможденный Элиасар входит к ним с новостью, что Кью выжил, и прогноз… утешительный . Конечно, есть осложнения. Аневризма и давление на мозг, которые нужно было устранить, были удалены так быстро, насколько это было возможно. И все это выглядит достаточно сюрреалистично. Такие вещи происходят только в кино, но никак не в реальной жизни.Но, тем не менее, это реально. Кью борется за свою жизнь. Тихо, в маленькой кровати, в крошечной комнате, в чужой стране, и только Джеймс этому свидетель.Требуется еще два часа, чтобы М угрозами выторговал у испанцев б о льшую палату для Кью, в которой сможет поместиться и кровать для Джеймса. Дополнительную охрану от Ми-6 они разрешают уже без проволочек. Кот требует немножко больше уговоров, так же, как и подпись на формуляре, который буквально гласит мы вам говорили, что это ужасная идея, и если что-то плохое случится — то это не наша вина.Требуется пятнадцать часов, в течение которых Джеймс наконец придумывает, что же точно он должен был сказать Кью. И затем еще пять часов молчаливого раскаяния, прежде чем он отчаянно начинает хотеть выпить. К сожалению, весь его скотч был взорван вместе с остальными вещами, а кафетерий больницы почему-то не предоставляет подобное лекарство.Ну и еще, он хочет быть трезвым, когда Кью очнется.Нужно двадцать семь часов, чтобы пришел доктор Редондо с результатами послеоперационных КТ (2) сканов, ПЭТ (3) сканов, и тестов на чувствительность. Джеймс не рискует пошевелится, пока на него сыпется это информация, ощущая нависший над ним Дамоклов меч. Когда доктор заканчивает отчет, он только моргает.— Я не понимаю, что это все означает, — приходится ему признаться.Элиасар улыбается.?— Глюкозный тест дает прогноз с точностью до девяноста четырех процентов, что мистер Крисиум очнется в течение недели. А сканы КТ показываю, что урон от кровоизлияния и аневризмы был гораздо меньше, чем мы ожидали. Полагаясь на это, а также на тесты стимуляции нервов, я настроен достаточно оптимистично. Это лучшее, на что мы могли надеяться.Колени Джеймса почти подкашиваются. После того, как он благодарит доктора, и передает информацию М, он наконец использует кровать по назначению, и спит впервые с момента прибытия.Требуется сорок два часа, чтобы мозговая деятельность Кью начала проявлять активность после медицинской комы, в которую его погрузили перед операцией. К тому времени Джеймс уже был вынужден носить полный комплект зеленой медформы, покрытой кошачьей шерстью, и он предупредил младший агентов Ми-6, размещенных у дверей Кью, что застрелит их без сожаления, скажи они об этом кому-то хоть слово.Требуется пятьдесят три часа, чтобы явился Алек с чемоданом, в котором есть несколько сменных комплектов одежды (в основном это джинсы и кашемировые свитера… в госпитале оказалось довольно холодно), приличная бритва (слава господи) и пятая часть бутылки скотча. Алек как раз на пути в Алжир, успев уже уничтожить базу возле Орлеана (4). Судя по всему, Р начала методично разбираться с каждой наводкой с жесткого диска Кью, направляя порядком разъяренных агентов два-ноля по следам. Алек не спрашивает, почему Джеймс не берет в этом участия. Он просто смотрит на замотанную в бинты голову Кью, затем на белого кота у Джеймса на руках, и одаривает его странным, даже сочувствующим взглядом. Он бурчит “Долго же до тебя доходило”, и уходит.Требуется целых восемьдесят два часа, чтобы Джеймс вскочил на ноги со своего места у кровати Кью (кот-раньше-известный-под-именем-Любимка на это шипит и опрометью бросаясь с коленей Джеймса) от того, что Кью начал сильно метаться в постели.— Кью! Кью, ты в порядке. Ты в безопасности, — Джеймс становиться так, чтобы оказаться в поле зрения Кью.Кью замирает, с широко раскрытыми от паники глазами, пока не замечает Джеймса. Он цепляется за него взглядом точно так же, как делал это сразу после сверления. Это вызывает неприятную дрожь вдоль позвоночника у Джеймса.— Джеймс?— Я здесь, — он протягивает руку и приглаживает челку Кью, где она вылезла из-под бинтов. — Тебе подать очки?— Да, пожалуйста.Джеймс находит их в маленьком лотке у кровати, и неловко цепляет на лицо Кью, растягивая дужки очков, чтобы они налезли на повязку.?Кью вздыхает с облегчением, когда мир вокруг приобретает четкость.— Где мы?— Госпиталь в Севилье. Ты помнишь наш побег? Вертолет?— Я… не уверен. Возможно. Мы разговаривали с Р? — говоря это, Кью натягивает ремни, которыми прикреплен за запястья к раме на кровати. — И почему я…?— Это сделали только в последний день. Ты продолжал вытаскивать катетер. Если пообещаешь больше этого не делать, то я развяжу ремни.Кью кивает, и заметно расслабляется, когда Джеймс освобождает его руки, затем прижимает их к груди, потирая запястья.— Лучше?Кью длинно выдыхает.?— Извини, но я думаю, с этого момента буду против того, чтобы мне связывали руки. А я так хотел попробовать “бондаж”.— Ты хотел попробовать бондаж, и я об этом не знал? — с восторгом спрашивает Джеймс, опять гладя Кью по волосам. На что Кью только фыркает.— Нет, не особо.— Ты не тот типаж, — соглашается с ним Джеймс. — Не то, чтобы я осуждал.Смех Кью быстро превращается в кашель. Джеймс помогает ему сделать несколько глотков воды через соломинку, и затем укладывает его обратно на подушку.— Итак, — начинает Кью, как только его дыхание выравнивается. Одной рукой он дотягивается до головы и исследует повязку на ней. — Операция на мозге?— Да, операция на мозге.Кью укладывает руки перед собой, смотрит по сторонам, раскрывая и сжимая кулаки.— Успешно?— Кажется, да, — улыбается Джеймс. Кью продолжает тестировать пальцы, касаясь каждым подушечки большого пальца. — Твои врачи расскажут тебе подробнее, но из того, что я понял, сверло в основном повредило зоны, которые отвечают за координацию движений рук. Но скорее всего урон не настолько серьезн, — говорит он, кивая на упражнения Кью. — Скорее всего тебе понадобится немного тренировок, чтобы вернуть свою скорость печатания, но основные функции на месте.Кью выглядел явно облегченным.— А мои ноги? — спросил он, глядя вниз на то, что было скрыто покрывалом.— Они ничего не говорили о твоих ногах. Не думаю, что с ними есть какие-то проблемы.— Но… я не мог идти. Ты… же меня нес.Джеймс пожимает плечами.— Тебе только что буквально сверлили мозг. Еще и шок. Как минимум это уже объясняет твое состояние.Кью все еще сомневается.— Ты можешь почувствовать это? — с этими словами Джеймс кладет руку на бедро Кью, отчего у того сбывается дыхание.— Я… Да.Джеймс кивает.— Если бы у тебя вдруг появились проблемы с передвижением, я не сомневаюсь, что твоя команда сделала бы для тебя кресло, как у профессора Икс. Но я думаю, до этого не дойдет.Кью шевелит пальцами на ногах, и Джеймс чувствует, как работают мышцы у него под ладонью.— То есть… я все еще могу быть Кью?На это Джеймс только широко ухмыляется.— Я знаю несколько людей, которые на это очень рассчитывают. Конечно, тебе нужно будет время восстановиться, и врачи дадут тебе больше информации по этому поводу, чем знаю я. Возможно, есть что-то, о чем я не знаю.— Квартирмейстер должен быть мобильным, — с сомнением тянет Кью.— Твои предшественники явно не бегали марафоны, Кью. И ты так модернизировал отдел, что сейчас имеешь больше данных на кончиках твоих пальцев, чем все они вместе взятые. И если ты хотел это все провернуть ради раннего выхода на пенсию, то я боюсь М останется не очень доволен.Кью коротко смеется, и расслабляется на подушке. Он уже выглядит изможденным от всего этого напряжения. Но он все еще не хочет спать.— А что с Девятью Глазами?— Они не вышли в онлайн, и несколько высокопоставленных чиновников в некоторых странах теперь под стражей, включая, как оказалось, и нашего экс-С. М был особо самодоволен произведя арест собственноручно, — Джеймс уверен, что он сейчас неприлично радуется этому факту, если судить по усмешке Кью. — Р разослала агентов два-ноля по всему миру, следуя ниточкам из твоего жесткого диска.— И ты каким-то образом смог этого избежать?Джеймс чувствует, что его поймали с поличным. Он не имеет ни малейшего понятия, повлияло ли на Кью то, что произошло между ними так, как это повлияло на него самого. Но внезапно все те слова, что он репетировал, пока Кью был без сознания, стали казаться ужасно неподходящими.— Я… охраняю Квартирмейстера, — неловко отвечает он.Он трус и глупец, потому что Кью видит его ложь немедленно.— Все это время? И, кстати, как долго? — спрашивает Кью и осматривает палату, будто ответ мог прятаться где-то здесь.Джеймс смотрит на часы.— Восемьдесят два часа… Ой, прости. Три с половиной дня. Плюс-минус.— Плюс-минус? — переспрашивает Кью, и его бровь исчезает под бинтами.Джеймс пожимает плечами. Он сейчас как на ладони перед Кью, но это то, чего он сам хочет, как бы это странно не ощущалось. Слишком открытый.— Который час?— Три часа утра. Вероятно, это единственная причина, почему нас до сих пор не прервали. У них очень маленькая ночная смена.Кью оглядывает комнату, замечает запасную кровать, а затем смотрит на помятую одежду Джеймса.— Но в кровати ты не спал, — и это не звучит как вопрос.— Ты много ворочался. И я знал, что скоро ты должен был очнуться. Я не хотел быть слишком далеко.Выражение лица Кью заметно смягчается, и он делает движение по направлению к руке Джеймса, но останавливается.— Спасибо тебе, — теперь он смотрит слегка мимо Джеймса. — Доктор Суон…— А что она?— Я ошибался на счет нее, — Кью поднимает глаза на Джеймса, и в них застыла непривычная ему неуверенность.— Да, ошибался, — он кивает, — и это хорошо, потому что иначе мы бы не выбрались. Ты был прав по поводу стольких многих вещей, что я рад тому, что мои инстинкты еще хоть на что-то годятся.Джеймс не совсем понимает выражение на лице Кью. Это разочарование, он понимает, но было бы неразумно для Кью ожидать, что он всегда будет прав.— Она милая, — будто неохотно выдавливает Кью.— Милая, — соглашается Джеймс, — и она спасла твою жизнь, направив нас сюда, и непосредственно к доктору Редондо, за что я ей буду вечно благодарен и буду всегда считать ее своим другом.Если это способ для Кью выудить нужную ему информацию, Джеймс постарается быть предельно ясным.— И я не думаю, что доктор Редондо особо расстроен этим поворотом событий.— Ох, — Джеймс наблюдает, как Кью обрабатывает этот кусочек информации. — И все же, любое снижение активности или мобильности обязательно повлияет на мою работу. И… я бы понял…— Кью, это ты пытаешься так меня отшить? — спрашивает Джеймс, потому что если идиотами будут они оба, то у них вообще ничего никогда не получится.— Ух… нет. Я просто… — он показывает на свои ноги.Джеймс убирает свою ладонь с бедра Кью, мгновенно чувствуя нехватку теплоты как доказательства его жизни.— Я не знаю, как много ты помнишь про поезд…— Я помню все. Все, даже первую половину полета на вертолете.— Хорошо, — говорит Джеймс, хотя он думает, что лучше бы Кью все же забыл некоторые вещи, которые с ним произошли. — Я бы не хотел, чтобы ты это забыл.И в этот момент все слова, которые он так хотел сказать Кью, пока тот был без сознания, рвутся наружу. И ни одно из них не кажется достаточно подходящим к ситуации. Но Кью сейчас такой открытый и ранимый, и совсем немного грустный.— Скоро сюда вломятся врачи, когда поймут, что ты уже очнулся, чтобы брать очередные анализы, брать кровь, и черт его знает, что еще делать. И М, как только узнает, что ты уже очнулся, сразу позвонит, и я уже не смогу больше его удерживать. Мне придется броситься в погоню по твоим наводкам. И я не знаю, как долго меня не будет. Но, когда я вернусь. Когда я… — и он сжимает ладонь Кью.— Хорошо, — просто отвечает Кью, слегка застенчиво улыбаясь. — Да. Хорошо.В этот момент в палату врывается медсестра, но Джеймс никак не может перестать улыбаться Кью.