Глава 9 (1/1)

Пороговая доза сущ., [[p?r?oɡ?v?j? d?oz?] 1: наименьшее количество или уровень воздействия вещества, при котором проявляется определенный и измеримый эффект. Все еще целуясь, они вваливаются в свое купе. Или это новый поцелуй? У Джеймса нет воспоминаний о том, как они добрались сюда, но вот Кью уже стягивает пиджак с его плеч, в то время как Джеймс пытается закрыть за собой дверь на замок. Джеймс вслепую направляет Кью к кровати, мысленно радуясь, что она уже заправлена. Пиджаки и галстуки оказываются на полу, обувь разбросана по углам, а ловкие пальцы Кью, даже несмотря на бинты, быстро расправляются с откровенно безбожным количеством пуговиц между ними. Джеймс притягивает его за ягодицы ближе к себе, так, что их возбужденные члены соприкасаются через ткань брюк, и это ощущение охренительно прекрасно. — Черт возьми! — Кью стонет в его губы, потом он выскальзывает из рук Джеймса и… исчезает. Джеймс открывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кью скрывается в маленькой уборной. — Кью? Что-то случи… Но вот он возвращается и снова целует Джеймса. Целенаправленно, будто Кью наконец справился со всем тем объемом адреналина. Он вкладывает что-то в ладонь Джеймса — смазку и несколько презервативов — и внезапно все становится очень реальным. Джеймс вспоминает их первую ночь в хижине, и странно-болезненную реакцию Кью на пробуждение в объятиях Джеймса. Кью не жертва, и не случайный партнер на одну ночь, чтобы помочь снять напряжение после миссии. — Кью, ты уверен? — он выдыхает, прижимаясь лбом к голове Кью, заставляя себя притормозить, а не ломиться вперед, как он это делает обычно. — Ты… прежде ты не хотел этого. Кью поднимает на него взгляд: хоть зрачки расширены, но в них ни следа безрассудства. — А ты собираешься меня забыть? Это невозможно. То, как Кью смотрит на него сейчас, навсегда останется в памяти Джеймса. — Никогда. В уголке губ Кью появляется улыбка, почти такая же, как самая первая в музее, месяцы назад. Уверенная и немножко кривая. — Хорошо. Губы Кью опять прикасаются к его губам, пальцы расстегивают оставшиеся пуговицы на рубашке. Не так лихорадочно, как до этого. Они не дрожат от стресса после смертельной опасности и необходимости почувствовать себя живым. Теперь все немного иначе. — Тогда пошли в кровать. Его накрывает нетерпение, которое возникает, когда слишком долго чего-то хочешь и наконец получаешь это. Именно так он хотел Кью все эти ночи и все время сдерживал себя. Он мельком думает о том, как же долго Кью хотел его, прежде чем ответить: — С удовольствием. Его рубашка наконец распахнута, жилет стянут, и Кью касается его голой кожи, и… Господи Иисусе, как это может быть настолько прекрасным? Он обхватывает затылок Кью, направляя его к своим губам, и яростно целует, перехватывая контроль. Кью слегка поддается, будто уступает в спарринге. Но когда Джеймс опускает его рубашку вниз, так, чтобы раскрыть эту тонкую элегантную шею и прижаться раскрытыми губами к жилке, где отчаянно бьется пульс, то Кью стонет и обмякает на нем от удовольствия. И это очень мило. Мозг Кью, обычно такой сосредоточенный и острый, видимо замыкает на ощущении того, как Джеймс оставляет засос, опуская Кью на кровать. С закрытыми глазами и слегка приоткрытым ртом, Кью полностью сосредотачивается на том, чтобы просто чувствовать, как Джеймс укладывает его и целует каждый участок кожи, по мере того как избавляется от одежды. Затем Кью лежит перед ним — светлая кожа, покрытая тут и там румянцем, темные кудри, тонкое, гибкое тело. Чертовски великолепен. Джеймс сбрасывает брюки вместе с бельем, отрывает несколько пуговиц в попытке снять рубашку поскорее, и опускается сверху на Кью, так что их члены слегка касаются. И даже этот крошечный контакт ощущается как нечто невероятное. Кью выгибается дугой, прижимаясь к груди Джеймса, и запускает пальцы в его волосы. — Джеймс, — только и может он сказать хрипло и низко, и черт… Джеймсу это нравится. Он уже может предугадать, что в этот раз все закончится слишком быстро. Кью удивительно отзывчивый — то, как он хватает ртом воздух, раздвигает ноги и выгибается под касаниями Джеймса — почти потерян в ощущениях, но все еще шепчет его имя, или пробегается пальцами вверх и вниз по его спине. И благодаря этому Джеймс знает, что Кью все еще здесь, с ним. Не потерян, но смакует. Пока Джеймс подготавливает его, Кью становится невероятно громким: восхитительно податливый и самую малость требовательный. И потом Джеймс оказывается внутри, наблюдая за выражением лица Кью. Он почти ошеломлен от того, насколько тот горячий и тесный. Кью хмурится, пока привыкает к ощущению Джеймса внутри себя. Его выдает небольшая складочка между бровями. Но много времени это не занимает. Как только Джеймс входит полностью, Кью обхватывает его ногами за талию, двигая свои бедра так, что Джеймс невольно проскальзывает еще глубже. Затем он тянет Джеймса на себя за плечи, понукая его начать двигаться. Боже, какой он гибкий! Он складывается почти напополам, когда Джеймс делает первые легкие толчки, и просто умоляет его о большем. — Да, боже, здесь… прямо здесь... — на лице Кью читается блаженство, даже когда его тело сотрясается от отчаянных толчков Джеймса. Джеймс пытается немного замедлиться, продлить удовольствие, прочувствовать наконец это ощущение от обладания Кью, но все без толку. Кью открывает глаза и их взгляды встречаются на одно долгое мгновение, и потом Кью резко выгибается дугой и кончает, доводя Джеймса до грани следом за собой. У Джеймса получается не упасть на Кью, несмотря на ослабевшие руки. Он высвобождается и встает, шлепая в уборную чтобы выбросить презерватив и очистить себя. Через минуту он возвращается с влажным полотенцем, и видит, что Кью лежит на спине, со следами спермы на животе и груди, и огромной улыбкой на лице. Эта улыбка заразительна. Кью смеется, когда Джеймс проходится влажным полотенцем по груди, но терпит процесс чистки, затем немного двигается, когда Джеймс приземляется на кровать и ложится на его живот. — Хм. Все в порядке? — он спрашивает, пока Джеймс возится с подушкой и поворачивается лицом к нему. — Почти идеально. — И как скромно. Джеймс поднимает голову. — Я не хвастался. Я просто… Оу, да ты дразнишься! — Да, — подтверждает Кью, и Джеймс опять опускает голову на подушку. — Но, как и в каждой шутке, здесь есть доля правды. Ты очень хорош. — Как всегда, когда ты мне помогаешь на миссии, — отвечает Джеймс. Кью смеется и сдавленно выдавливает: — На миссии “Как найти простату у Кью”. — Именно так, — кивает Джеймс. Новый взрыв смеха. Затем Кью придвигается к Джеймсу, и проводит ладонью по его спине, зарывается пальцами в волосы, и обратно вниз. Его касания ласковые, неторопливые, и Джеймс закрывает глаза, чтобы сполна этим насладиться. Еще немного, и он замурлычет. Между ними воцаряется уютная тишина. Но через некоторое время Кью говорит: — Ты знаешь кем он был? — Кто кем был? — Мужчина, которого я убил. Глаза Джеймса распахиваются, и что-то холодное появляется внутри. Кью же выглядит расслабленным и довольным. Ему просто любопытно. — Мы уже встречались в Риме, — в конце концов признается Джеймс. — Тебе не стоит больше о нем думать. Он был ужасным человеком. Ты вообще видел этот мерзопакостный оранжевый оттенок, в который он выкрасил свой Ягуар C-X75? Хотя он стал больше напоминать “выжженный апельсин”, после твоего прекрасного встроенного огнемета. — У меня нет никаких сожалений, — убеждает его Кью, продолжая методично поглаживать его спину. — Он хотел убить тебя, и одного этого уже достаточно, чтобы уничтожить его без лишних вопросов. Я был просто… Стоп. Ты говоришь, это он преследовал тебя в Риме? И это он стал причиной того, что DB10 доставали со дна Тибра, и теперь его надо собирать почти с нуля?! — Да, — отвечает Джеймс, довольный тем фактом, что хотя бы раз гнев Кью за поломку оборудования направлен на него. — Я убил его слишком быстро, — с отчаяньем стонет Кью. Джеймс прячет улыбку и опять расслабляется под пальцами Кью. Эти незамысловатые движения потихоньку начинают выдергивать его из состояния приятной истомы и пробуждают вполне определенное желание. Возможно, в этот раз у него получится продержаться чуть дольше, чтобы насладиться Кью? Кью, который, кажется, думает в том же направлении, потому что его рука с каждым поглаживанием опускается все ниже и ниже. Он касается плеч Джеймса. Затем спины. Затем ягодицы… — То есть, он точно был частью Спектра? — Да, — подтверждает Джеймс. — Либо просто мелкой сошкой, если еще не дослужился до полноправного членства. — Значит, твой брат почти наверняка знает, что мы в поезде. — Или он просто прикрывает тылы. Похоже, что он из тех, у кого установлен четкий периметр. Мистеру Хинксу, возможно, просто повезло, что он нашел нас. Или не повезло. Смотря как на это посмотреть. Кью ухмыляется. — Правда. Хотя я все еще расстроен, что он испортил нам свидание. Я выглядел неплохо. — Да. Ты выглядел аппетитно. По правде говоря, ты все еще выглядишь очень аппетитно, — Джеймс тянется вперед и целует удивленного Кью в губы. — И, кстати, про еду. Мы так и не поели. Ты же будешь совсем истощенным к концу ночи! Я уверен, что тот парень где-то оставил жменю шоколадок, когда заправлял кровать. Они точно должны быть где-то здесь. Ты голоден? — О, я очень голоден, — быстро отвечает Кью, в то время как его пальцы проскальзывают между ягодиц Джеймса. Джеймс дергается, а затем ругается сквозь зубы на свою неосознанную реакцию. Кью убирает руку и бормочет извинения. — Я думал… Считал, что у тебя были любовники-мужчины. Ты ведь знал, как и что делать… — Я имел любовников-мужчин. — Хорошо, — Кью облизывает пересохшие губы и продолжает мысль, — Но ты никогда не… — обрывает сам себя он и выразительно смотрит на задницу Джеймса. Джеймс вздыхает, и жалеет о том, что легкий настрой так быстро улетучивается. — Я был снизу, только если это было необходимо для миссии. Но у меня никогда не было любовника, которому бы я мог полностью довериться, чтобы попробовать. Это звучит ужасно. Учитывая то, что Джеймс всегда ожидает, что его любовник доверится ему. Он качает головой. — Понятно. Кью опирается подбородком на кулак и задумчиво смотрит на Джеймса сверху вниз. Вторую руку он оставил на ягодице Джеймса, и тот сразу чувствует некое утешение от этой связи и странное чувство потери от того, что эта рука больше не блуждает по его телу. — Извини, что я так выражаюсь, но звучит так, будто у тебя были скорее мужчины-для-траханья, нежели мужчины-любовники, — говорит Кью, и в его голосе нет осуждения. Это просто наблюдение, но отчего-то Джеймс чувствует себя погано. — Должно быть, это правда. Как в отношении мужчин, так и женщин. И ты считаешь, что в этих делах все должно быть… поровну? Чтобы два мужчины считались любовниками? — Нет, — отвечает Кью, и мягко целует Джеймса в плечо. — Некоторым мужчинам просто не нравится проникновение, — короткая улыбка появляется на его губах, и он продолжает, — глупые люди. О них явно никто не заботился должным образом. Но это не твой случай. Ты сказал, что ты не мог им довериться. И это было именно тем, что он сказал. Когда он снизу, то он ощущает себя уязвимым. Он может с этим смириться, если это необходимо для миссии, но в других случаях… Он вообще не то, чтобы часто позволял кому-либо увидеть свои слабости. Но он тут же напоминает себе, что Кью — это не жертва, и не кто-то, кого он подцепил в баре. Он знает Кью. И Кью знает о нем даже больше, чем Джеймс с ним сознательно делился все за это время их знакомства. — Я тебе доверяю, — решает Джеймс. — Хорошо, — отвечает Кью, опять целуя его плечо. — Я рад этому. И я тоже тебе доверяю. Больше, чем ты можешь представить. Рука Кью опять начинает движение, но в этот раз упрямо не опускается к заднице Джеймса. И очень неожиданно для себя, он находит этот факт удручающим. — То есть ты хочешь… — опять пытается начать Джеймс, но чувствует, что смущается, и поэтому неловко замолкает. Кью поднимает бровь на неоконченное предложение. — Ты видел свою задницу? Конечно, я хочу… но не сегодня, — добавляет он, и еще раз целует его плечо. Вполне вероятно, что “сегодня” — это все, что у них есть. Но Джеймс решает не поднимать этот вопрос. — Почему? — Потому что это не лакмусовая бумажка, — легко отвечает Кью. Его пальцы скользят по шее, губы невесомо касаются лопатки Джеймса. — Потому что ты не должен убеждать себя, что ты этого хочешь. Но, если однажды ты решишь, что ты действительно хочешь, чтобы я это сделал, то я сделаю это настолько хорошо, что несмотря на всю свою репутацию, ты поймешь, что всю жизнь занимался сексом неправильно, — на этих словах у Джеймса вырывается смешок. — Потому что существует такое множество способов касаться тебя, которые я еще не опробовал, — добавляет Кью, мягко подталкивая Джеймса, чтобы тот перевернулся на спину. Кью оставляет цепочку поцелуев, спускаясь от груди вниз к животу. Боги, Джеймс снова его хочет. Он чувствует, как возбуждается, когда горячее дыхание Кью оказывается еще ниже. — Но, скорее всего, у нас не будет на это времени, — делает вывод Кью. И с этими словами, Кью скользит губами по члену Джеймса, и черт возьми. В течение следующих нескольких минут Джеймс узнает, насколько дотошным может быть Кью, если решает уделить чему-то время. Господи, он великолепен. Джеймс пропускает мягкие кудри Кью между пальцами, и как раз, когда он собирается потянуть того наверх, чтобы как следует поцеловать, он слышит, как разрывается упаковка презерватива. Кью заменяет свой рот на члене руками, раскатывает презерватив и добавляет еще смазки. Затем он взбирается сверху на Джеймса, седлает его бедра и буквально нанизывает себя на член пока — — Ох еба-ать, — шепчет на выдохе Джеймс, хватая Кью за бедра и опускает его еще больше вниз. — В этом как раз и вся идея, — беззлобно дразнит его Кью, задыхаясь. Он начинает покачивать бедрами и телом, будто на волнах, и Джеймс находит что это невероятно соблазнительное и манящее зрелище. Хотя он и уверен, что Кью просто делает то, что приятно в первую очередь ему самому. Но вид того, как под кожей Кью перекатываются и сокращаются мышцы, пока он качается и изгибается, гипнотизирует. И если результатом занятий йогой есть вот такое подтянутое, гибкое тело, то Джеймс только что стал самым ярым ее фанатом. Не в состоянии больше бездейственно наслаждаться ласками Кью, он тянется к смазке, выдавливает немного себе на руку и мягким движением обхватывает длинный и тонкий член Кью. — Ох, боже, — выдыхает Кью, прикрывая глаза. — Просто “Джеймс” будет достаточно, — подкалывает Джеймс, вызывая ответный смешок. Он никуда не спешит, изучая, как и что нравится Кью. Он узнает, где нужно надавить и как повернуть запястье, чтобы немного оттянуть кожу на головке… все удовольствие, что испытывает Кью, написано у него на лице, и Джеймс читает его как книгу. Затем внезапно, Кью начинает двигаться рывками, шепча имя Джеймса. — Давай, Кью, я тоже близко. Но я хочу, чтобы ты кончил первым. Вот так. Давай, Кью. Пометь меня своим. Глаза Кью расширяются, и он смотрит на Джеймса почти шокировано. Но потом он протяжно стонет и кончает длинными густыми полосами Джеймсу на грудь. — Это оно! Да! Джеймс крепко держит Кью за бедра и сильными толчками вбивается в него снизу снова и снова, доводя себя до оргазма, пока Кью все еще не успевает отойти от своего. Первый толчок, второй, третий — и он тоже кончает, притягивая Кью к себе, чтобы поцеловать его и почувствовать на языке свой собственный вкус. Несколько мгновений они дышат воздухом друг друга, застыв от полученного удовольствия. Пальцы Джеймса все еще в кудрях Кью. Затем накатывает усталость и Джеймс позволяет своим рукам упасть на кровать. — Пожалуй, моя очередь нести полотенце, — шепотом говорит Кью, и оставляет еще один поцелуй, прежде чем подняться с Джеймса и постели. Его немного потряхивает, когда он идет в уборную, и Джеймс не может самодовольно не улыбнуться, глядя на это. Он еще слышит звук бегущей воды, и как она выключается, но начинает стремительно проваливаться в сон. Внезапное ощущение влажной ткани у него на груди и руки в волосах вырывают его из дремы. — Подвинься, — почти приказывает Кью, после того как отбросил полотенце. Джеймс перекатывается на дальний конец кровати, и шелест упаковки под ним подсказывает, что шоколадки все это время были под подушкой. Он достает и разворачивает одну, пока Кью проскальзывает в постель за ним. — Что это? — спрашивает он, когда Джеймс протягивает ему кусочек через плечо. — Это наш ужин, если учесть, что десерт мы только что получили. Кью смеется и съедает все из руки Джеймса. — Декадент, — комментирует он, наконец укладываясь и обнимая Джеймса. — Хм. Ты замерз, — недовольно бурчит Джеймс, отправляя последний кусочек шоколада в рот, и переплетает свои пальцы с Кью, притягивая того еще ближе. — Надо было снять линзы, — объясняет Кью и утыкается носом в плечо Джеймса. Джеймс еще немного подается назад, чтобы они касались друг друга от кончиков пальцев и до макушки, надеясь, что так Кью согреется быстрее. И он засыпает, удивленный тем, насколько привычным стало такое объятие.