Глава 8 (1/1)

Терминальный порог сущ., [t??rm??n?al?n?j p?r?ok]1: достижение раздражителем такой величины, что ощущение, обычно связанное с данным раздражителем, исчезает или переходит в другую модальность. Джеймс просыпается раньше Кью, обнимая его сзади, как это уже вошло в привычку. С возбуждением, как это уже вошло в привычку.Его пальцы переплетены с пальцами Кью и прижаты к груди последнего, чего еще не было ни разу. И он не представляет, как выбраться из постели, не разбудив при этом Кью.Но тот уже тоже начал просыпаться, потягиваясь и прижимаясь сильнее к члену Джеймса, и черт возьми как же это прекрасно. Кью не замирает и не пугается, и он не отпускает руки Джеймса или не делает попыток вывернуться. Вместо этого он прочищает горло и спокойно спрашивает:— Который час?Джеймс шумно сглатывает.— Хм. Не уверен, но кажется скоро рассвет? Где-то 6:30, наверное.— Тогда мне нужно начинать собираться, — говорит Кью хриплым голосом и это ничуть не улучшает ситуацию. Тем не менее, он не делает ни единой попытки отодвинуться, и Джеймс задается вопросом, неужели они оба наслаждаются этой близостью, хотя ни один из них не хочет этого признавать? И желание Джеймса прижаться губами к плечу либо затылку Кью, которые находятся сейчас так соблазнительно близко, становится сдерживать все сложнее.— Кью, магазины еще не скоро откроются, — замечает Джеймс, пытаясь сосредоточиться на тех вещах, которые он должен обычно делать утром. — Я могу чем-то тебе помочь?Он не хочет звучать настолько… предлагающе. Действительно, не хочет. Но Кью только смеется в ответ.— Что? Хочешь помочь разобраться с “естественными физиологическими реакциями”? — говоря это, Кью отодвигается на достаточное расстояние, чтобы лечь на спину и посмотреть на Джеймса с ухмылкой.— Вот это — не естественная физиологическая реакция, — отвечает Джеймс, поднимая их переплетенные пальцы в воздух.— Нет, отнюдь, — соглашается Кью, и на его лице не остается ни грамма веселья. Он все еще не предпринимает попыток освободиться, вместо этого пристально наблюдая за Джеймсом.— Как и все остальное, — говорит Джеймс.Кью не пытается это отрицать, что уже приносит облегчение. — Это правда, — в конце концов признает он, проводя свободной рукой по лицу. — Но, если я не взломаю их систему до того, как нам придется отсюда уходить, это все уже не будет иметь никакого значения.После этого он отпускает руку Джеймса и выбирается из постели, и его состояние в точности копирует состояние Джеймса.Джеймс позволяет ему ретироваться, чувствуя облегчение от того, что они наконец откровенны друг с другом. Но он вынужден признать, что сейчас не время что-либо предпринимать по этому поводу. Включается душ, и Джеймс издает протяжный стон, который вызывает одна только мысль о Кью, который сейчас удовлетворяет себя. Он бы присоединился к нему в душе, но боится, что в таком случае утро окажется потраченным впустую. Вместо этого, он начинает рыться в сумке Кью.— Что ты делаешь? — спрашивает Кью, когда появляется из ванной с полотенцем, обернутым вокруг бедер.— Хочу узнать твой размер. Здесь слишком жарко для всего, что ты собрал с собой для поездки в Австрию. И к тому же, у нас заканчивается чистая одежда.Кью удовлетворяется ответом. К тому времени, как Джеймс заканчивает мыться и готов выдвигаться, Кью полностью погружен в работу. Он на секунду отвлекается и вручает Джеймсу картонную коробку с указанным на ней адресом.— Можешь взять это с собой и отправить ночным FedEx? (1)— Что там? — спрашивает Джеймс, глядя на незнакомый адрес.— Подстраховка. И инструкции на случай, если меня все же не окажется рядом, чтобы закончить это. Нам нужно исходить из того, что за Ми-6 плотно наблюдают, поэтому я отправляю это кое-кому, кто сможет доставить это Ив. Р знает, как извлечь информацию. И если я не смогу предотвратить запуск “Девяти Глаз”, то у нее будет почти все, что нужно для этого.— А посылка не придет слишком поздно?— Скорее всего нет, если ты поспешишь, — отрезает Кью, не отрываясь от экрана. Джеймс молча закатывает глаза и прячет посылку в карман. — В любом случает, это план Б.— Я думал, что таймер на самоуничтожение — это твой план Б?— Все мои планы Б имеют свои планы Б, Бонд. Именно так я помогаю вам всем остаться в живых.— Туше. Но мы, агенты два-ноля, стоим чего-то и сами по себе.— Да-да, Бонд, конечно, вы все очень хороши в своем деле. Ты и без меня это хорошо знаешь, — он отмахивается от Джеймса. — Но если ты все же хочешь, чтобы я закончил к моменту отправки поезда…— Я понял. Уже иду, — отвечает Джеймс и вручает ему свой Вальтер. — Никому не открывай дверь. Ты же взломал охрану отеля?Кью мычит утвердительно и указывает на маленькое окошко в углу экрана.— Ты хоть что-то съел на завтрак?— Совершил набег на твои протеиновые батончики, — отвечает Кью, все еще смотря в монитор.И Джеймс оставляет его одного.Когда он возвращается через несколько часов, одетый в новый льняной костюм, то Кью сидит и настраивает что-то одновременно на своих часах и на ноутбуке. Скорее всего, новое приложение.— Ты закончил?— Да, все что только смог. Я еще раз перепроверил, что то место, которое я вчера взломал и то, куда мы сегодня едем — это одно и то же место.— И как же ты это сделал?Кью поворачивается к нему, явно польщенный вопросом.— Они используют солнечные батареи, чтобы питать такую обширную компьютерную систему и весь комплекс в целом. Я выбрал одну батарею, перевел трекинг в автономный режим, и с помощью спутника несколько часов наблюдал как все батареи поворачивались вслед за солнцем, а блок 2743 все так же был повернут на восток.— То есть мы на правильном пути, — ухмыляется Джеймс.— Все данные Ми-6 хранятся под этим кратером. Как и данные от полудюжины других союзников. И их объект собирается принять еще больше данных в ближайшие 48 часов. Я знаю, что очень пожалею, если скажу тебе это — и если Р когда-либо узнает об этом, то она мне устроит настоящий ад — но… — Кью делает глубокий вдох, — давай все это взорвем.Улыбка Джеймса становится еще шире.— Кью. Ты говоришь такие соблазнительные вещи.В ответ Кью только закатывает глаза. Затем он встает, чтобы помочь с пакетами и спрашивает:— Что здесь?— Здесь один костюм для тебя, а здесь — наши смокинги. В поезде есть вагон-ресторан с дресс-кодом.— Наши смок— мы что, собираемся на свидание?— Нас даже в купе не пустят в наших джинсах и футболках. Я молчу уже о том, что нам необходимо будет внимательно осмотреться, на случай если ловушка захлопнется раньше, чем мы ожидаем.Кью только пожимает плечами, давая знать, что он понял.— Поэтому да, у нас свидание, — ухмылка опять на губах Джеймса. — Кроме того, мне всегда было интересно, как ты подготовишься к нему.Кью в очередной раз закатывает глаза к потолку, но выглядит при этом довольным. — В таком случае, мне, наверное, стоит побриться. Борода, конечно, немного помогает обвести вокруг пальца систему распознавания лиц, но я думаю, мы уже перешли ту границу, когда нужно об этом беспокоиться, если уж мы идем в самое логово врага.— Кью, ты все еще можешь отступиться. Я уверен, что ты можешь раздобыть какой-нибудь наушник для меня.— Не будь нелепым, — отвечает Кью, берет костюм и скрывается в уборной.Они прибывают на платформу как раз в срок. Купе достаточно просторное, насколько может быть просторным подобное место. И сейчас оно выглядит как комнатка со столом и креслами, которые легко трансформируются в двуспальную кровать, хоть и несколько уже чем те, которые они делили до этого. Джеймс закидывает сумки на верхнюю полку и вешает их смокинги на дверь, пока Кью достает компьютер и ставит его на стол. Когда поезд трогается, Джеймс садится напротив Кью, и подвигает к нему кобуру.— Это для чего?— Я хочу, чтобы ты был вооружен. Мы не могли взять автоматы, которые прибрали к рукам в Австрии, поэтому я позаботился о другом оружии. И ты берешь Вальтер.— Что же ты приобрел для себя? — спрашивает Кью, разбирая Вальтер и осматривая его, что скорее дело привычки, чем недостаток доверия к нему, думает Джеймс.Джеймс достает Беретту.— Не такой красивый как собираешь ты, но сгодится.Кью собирает Вальтер обратно и отдает его назад. — Я вообще предпочитаю Беретту. Вальтеры для тебя я собираю только потому, что ты отдаешь им предпочтение.Джеймс бросает на него оценивающий взгляд, радуясь привычному ощущению рукояти Вальтера в ладони.— Тебе нужна помощь, чтобы подтянуть кобуру?Кью только на него смотрит и начинает поправлять пряжки с уверенностью, которая сопровождает все его действия. На самом деле, Джеймс уже не удивляется, когда узнает о возможностях Кью или о его способности схватывать на лету новые вещи. Поскольку костюм — это единственная часть миссии, кроме похищения, которая вызвала у него хоть какое-нибудь беспокойство. И он сидит на Кью превосходно, хотя тот и жалуется, что он слишком тесный, и поводит плечами, будто в попытке немного растянуть ткань.Кажется, что такие предметы роскоши выбивают Кью из колеи. Хотя это и странно, учитывая сумму, которую он снял со своих счетов в Цюрихе. Джеймс ожидал, что, будучи на миссии в поле, Кью начнет чувствовать себя неуютно и будет переживать, но ничего подобного не произошло. Единственное, что беспокоит Джеймса, то это тот факт, что когда Кью за компьютером, то он полностью отключается от всего, что происходит вокруг, и теряет бдительность. И в такие моменты Джеймс берет на себя задачу быть его телохранителем. Следит за ним в оба глаза.И это даже к лучшему, потому что теперь он может наслаждаться видом Кью в новом костюме, в котором тот выглядит как осовремененный герой из “Возвращения в Брайдсхед” (2).Кью не смог выйти на связь с Ив сегодня утром, поэтому он пытается сделать это сейчас из поезда, но безуспешно. Они еще раз проверяют последние новости, на случай если упустили что-то важное. Но, за исключением голосования по программе “Девяти Глаз”, все подозрительно очень тихо. Уже вечереет, когда Кью опускает крышку ноутбука, отказываясь от дальнейших попыток раскопать что-нибудь новое. Он смотрит на Джеймса, который занят тем, что читает настоящую газету. Кью немного нервно дергается, когда его взгляд перемещается между смокингом и узкой дверью в уборную.— Пожалуй я выйду ненадолго, чтобы ты мог спокойно подготовиться. Ужин в шесть. Я вернусь в половину, чтобы переодеться, — говорит Джеймс и складывает газету.Кью кивает с видимым облегчением.Джеймс делает дежурный обыск поезда, высматривая тех, кто может выглядеть знакомо, или тех, кто может следить за ним. Он улавливает мельком удаляющийся силуэт, который кажется смутно знакомым. Но он не может рассмотреть лица, поэтому он решает попытаться преследовать человека, чтобы понять, окажется ли его поведение действительно подозрительным. Он надеется, что сможет получше рассмотреть его в следующий заход.Когда он возвращается в купе, то Кью уже нету. Но зато он находит записку, в которой говорится, что тот встретит Джеймса за их столиком. У него остается двадцать минут, чтобы еще раз побриться и надеть смокинг. Но как только он начинает умываться — без рубашки и с пеной для бриться на лице — как раздается стук в дверь.— Подготовка постели ко сну, сэр? — раздается голос, когда Джеймс решает проверить, кто это. Он прячет пистолет за спиной и приоткрывает дверь.— Будет лучше, если я вернусь позже? — спрашивает человек в униформе, оценивая степень оголенности Джеймса.Джеймс смотрит на столик, отмечая, что ноутбук Кью скорее всего забрал с собой, либо спрятал его в сейф. И он очень надеется на последнее.— Сейчас будет в самый раз, — отвечает он, делая шаг назад чтобы пропустить мужчину, не делая больше попыток спрятать оружие.Глаза молодого человека слегка расширяются, но он приступает к работе. Джеймс наблюдает за ним в зеркало, продолжая приводить себя в порядок. Столик оказывается опущен и поверх него размещается матрас, который до этого был спрятан в незаметном отделении под сиденьем. Затем появляются довольно роскошное постельное белье и пуховое одеяло. Джеймс заканчивает вытираться и застегивает пуговицы на рубашке, когда молодой человек поворачивает к нему и спрашивает:— Одна шоколадка или две, сэр?— Хм, минимум две, — отвечает Джеймс и достает свой галстук. Еще через мгновение он выпроваживает обслуживание, сопроводив его щедрыми чаевыми, радуясь, что ему не пришлось готовить постель ко сну самостоятельно. Он вешает табличку “Не беспокоить” на ручку двери и закрывает ее, на случай если еще какой-нибудь особо услужливый член персонала будет проходить мимо.Когда он приходит к столику, то с удивлением обнаруживает, что и там Кью тоже нет. Поэтому он позволяет себе усесться поудобнее и насладиться видом. И он становиться еще лучше, когда открывается дверь вагона и входит Кью. Смокинг сидит на нем идеально, подчеркивая его стройную фигуру. Но это еще не все. Он одел линзы, и теперь без очков в толстой оправе его лицо выглядит открытым и удивительно трогательным, с этими высокими скулами и выразительным глазами. Кью даже использовал что-то для укладки волос, отчего его кудри стали послушными прядями спадать на лоб, и Джеймсу так и хотелось отвести их в сторону. Он подходит к столику и садится напротив Джеймса, который не может ничего придумать в качестве приветствия.— Не смотри так на меня, — говорит Кью в конце концов, хотя его улыбка выдает то, что ему явно льстит взгляд Джеймса.— Тогда ты не должен выглядеть так, — парирует Джеймс. Он как раз успевает поднять свою челюсть с пола и вернуть себе некое подобие спокойствия к тому моменту, как к ним подходит официант и спрашивает, чего бы они хотели на аперитив.Джеймс поднимает бровь, глядя на Кью.— Какой у вас есть вермут? Темный? — спрашивает Кью у официанта.Тот слегка выпрямляется, услышав вопрос.— Люксардо (3), сэр.— Подойдет, — кивает Кью, и продолжает. — Мне пожалуйста Манхэттен на бурбоне с двойной порцией… у вас есть Ночелло (4)? — У нас есть ореховый Неро (5).— Тогда этот. И вишню, пожалуйста. Не твист (6). — Очень хорошо, сэр. А вам что? — спрашивает он, обращаясь уже к Джеймсу.Джеймс с трудом прячет улыбку, вызванную детальностью заказа Кью.— Водка и мартини, грязный, — отвечает он, не отводя взгляда от Кью.— Взболтать или смешать?— Удивите меня, — отвечает Джеймс, жестом руки отпуская официанта.Теперь очередь Кью выглядеть удивленным. Он качает головой, прикусывая губу чтобы не улыбнуться, и возвращается к прерванному разговору.— Это ты купил мне этот смокинг, — говорит он, проверяя, не съехал ли узел галстука.— Кью, я смотрю сейчас не на смокинг.Кью делает попытку поправить очки, но вспоминает, что сейчас их на нем нет, поэтому кладет руки на стол, чтобы перестать суетиться. Он наново перебинтовал пальцы, и они выглядят почти нормально — не такие опухшие и с меньшим количеством бинтов. Джеймс с радостью отмечает, что они доставляют Кью гораздо меньше неудобств.— Ты разобрался с, хм, будильником в твоих часах? — говорит Кью, чтобы прервать неловкую паузу, возникшую между ними.— Нет нужды, — говорит Джеймс переводя взгляд на часы. — Это же не должно быть сложнее, чем нажать на кнопку сбоку и завести таймер?— Ну, не хотелось бы, чтобы он случайно сработал, все еще находясь на твоей руке. В него встроен сенсор, который предотвращает взрыв, пока часы все еще на тебе. Задержка в десять секунд. И еще там есть код. Твой номер.Умно. Эффективно и безопасно.— В цифровой форме?— Три цифры, — кивает Кью. — Подумал, что ты догадаешься, если до этого дойдет.— Если я буду вынужден их использовать, то лучше бы не гадать. Есть еще что-то, что я должен знать о твоих часах?Кью проводит пальцем по дисплею своих часов, активируя программу. На экране появляется изображение привидения с перечеркнутым красным кругом поверх — как в том старом фильме. Кью выжидательно смотрит на Джеймса.— Код, как и у тебя. Но без сенсора.— И что они делают?Кью делает небольшой глоток воды, прежде чем ответить.— Я выяснил название организации, когда читал их файлы, — говорит он тихо, несмотря на то что вагон все еще пустой. И потом произносит презрительно — Спектр.Джеймс коротко смеется. — Потому что они перемещаются в обществе как невидимки.— Или это они так думают. И это все выглядит очень карикатурно, отсюда и… — он поднимает вверх часы.— И именно поэтому ты сделал приложение “Охотников за привидениями” — делает вывод Джеймс.— Что-то вроде того. Я немного разошелся под конец. И мое гиковство нашло выход. — Неужели ты думаешь, что в любое другое время этого не заметно? — спрашивает Джеймс, и в его голосе подозрительно много нежности.Кью делает слегка обиженное лицо и поправляет бабочку, отчего Джеймс опять смеется.— Это часть твоего обаяния, — пытается его разуверить Джеймс.Приносят напитки, и он успевает всего на мгновение насладиться видом Кью, кладущего вишню в рот, как он замечает что-то в отражении на серебристом шейкере. Неужели это…?— Дерьмо!Он едва успевает сгруппироваться, прежде чем стол подлетает вверх от пинка… мистера Джинкса? Нет, Хинкса. Это тот ублюдок из Рима. Джеймс достает пистолет, но почти сразу оказывается обезоружен. Потому что Хинкс огромный. Джеймс, конечно, в форме, все еще на высоте, ну или почти… но он не может бороться на равных с тем, кто выше него на фут (7) и тяжелее на несколько стоунов (8).Но он пытается.Разрушения катастрофические. Джеймс быстрее и более юркий, но каждый раз, когда Хинкс до него достает, то он использует Джеймса в качестве чертового тарана, снося все перегородки на пути. Кью пытается вмешаться, с силой опуская ему на голову тяжелую металлическую пепельницу, но сразу же оказывается на полу от удара. У Джеймса даже нет времени проверить, что с ним. Атаки идут безостановочно. Они проломили путь через два вагона-ресторана и теперь оказались в холодильной части кухонного вагона, прежде чем Джеймс осознает, что он проигрывает. Этот человек просто огромен. Слишком сильный, слишком большой. Джеймс отбивается всем, что попадает под руку — светильники, кастрюли, штопоры — но этого недостаточно. Видения Кью, беспомощно распростертого на полу в вагоне, и воспоминания о нем же, прижатого к Джеймсу всего лишь этим утром, заставляют его драться из последних сил. Но он все равно оказывается на грани того, чтобы быть вышвырнутым из поезда, держась за опору всего одной рукой. Но и этой надежды он лишается, когда Хинкс отцепляет его руку.Он должен был поцеловать Кью в шею этим утром. Он должен был сказать Кью что-то. Что угодно.Хинкс ухмыляется, глядя на него, и внезапно раздается выстрел.Джеймсу нужно несколько мгновений, чтобы осознать, что стреляли не в него. Лежа на полу, и жадно хватая ртом воздух, он видит размытую фигуру Кью, который приближается к осевшему Хинксу, наведя на него пистолет. Он делает еще один выстрел, почти в упор. Хинкс дергается, но все еще не падает. И теперь, когда Кью оказывается на расстоянии вытянутой руки от него, тот начинает вставать. И если у Джеймса было мало шансов выстоять в схватке с Хинксом, то у Кью — никаких.Джеймс неуклюже поднимается на ноги сбоку от Кью, и ищет взглядом что-нибудь, что можно использовать как рычаг. Тяжелые бочонки скреплены цепью друг с другом как раз около двери. И если бы он смог как-то прицепить их к Хинксу и вытолкнуть один из бочонков в проем двери, то Хинкс бы последовал за ними. Он хватает веревку, когда Хинкс готовиться нападать, и Кью выстреливает еще один раз, на этот раз прямо в сердце. Хинкс оступается назад, бросая на Кью удивленный взгляд, и балансирует на самом краю. И затем его нет.Джеймс едва осознает, что проем двери пуст, равно как и тот факт, что это не он оказывается выпавшим. На мгновение, он и Кью просто стоят и смотрят туда, тяжело дыша от напряжения схватки и выброса адреналина, потихоньку отходя назад, будто там может вновь появиться Хинкс и схватить их. А потом, с еще одним выдохом, оцепенение спадает. Джеймс оседает на пол, опираясь спиной на коробки с едой, а Кью прячет пистолет в кобуру и поворачивается к Джеймсу, сразу начиная ощупывать его на наличие повреждений. — Ты в порядке? Что он тебе сделал?— Я в порядке, Кью, — отвечает Джеймс, но Кью будто его не слышит. Или просто ему нужно проверить самому наличие крови на белом смокинге. И он ее не находит. — Немного синяков и все.Джеймс узнает это отчаяние во взгляде, но он никогда не видел его у Кью. Кипучая смесь адреналина страха и неверия, что он все еще жив. Он сам проживал это уже много раз, и все что он ощущает сейчас — это пальцы Кью и его обеспокоенный взгляд. — Ты уверен?— Абсолютно, — уверяет Джеймс. И когда Кью не прекращает поиск повреждений, он добавляет, — моя подстраховка спасла меня.Это вызывает у Кью нервный смешок, и он всматривается в лицо Джеймса. Он видит, как беспокойство постепенно сменяется привычной лукавостью и заботой, но в этот раз к ним примешиваются жар и напряженность. — Ну, ты был в беде.— Да, был, — признает Джеймс. Что-то в животе болезненно сжимается от воспоминания, как его почти вышвырнули с поезда. — Хорошо, что…Но в этот момент губы Кью накрывает его собственные. Горячие. Требовательные. Напористые — зубы и язык, и черт возьми как это прекрасно.Джеймс обвивает Кью руками и держится за него так, будто от этого зависит вся его жизнь.