Глава третья. Верона. Плата (Фабрицио) (1/1)

…Гнев стихает сразу же после того, как озёра и водопады Долины Желаний остались позади, сменившись кипарисовыми рощами. Фабрицио устраивается в кресле самолёта удобнее. Что ж, он ничего не потерял: ему двадцать, он умён, амбициозен и, главное, жив. Видно, союз с Вероной диктатору Долины Желаний оказался нужнее смерти ненавистного племянника, что легко отнимет трон у его собственного пухлого и слабоумного сына. Фабрицио даже позволили взять с собой младших кузенов, Майкла и Беллу. Дядя, должно быть, рассчитывает, что этот брак добудет ему веронские штыки, а сыгравшие свою роль племянники не выживут в грозной Вероне, колыбели и бывшей столице Симской Империи. Фабрицио сжимает кулаки и подмигивает поникшему Майклу:?— Не переживай, братец, прорвёмся. Я хотел возродить Симскую Империю и сделать Долину Желаний её столицей, но планы поменялись. Столицей будет Верона, как и в старые времена. Майкл с сомнением качает головой:?— Ой ли? Правитель-мужчина?— плевок в лицо тысячелетним традициям веронцев. Да и положение правящей семьи Капулетти очень шатко, потому советники юной графини и согласились на её брак с чужеземцем из бывшего имперского захолустья.?— Полагаю, что её саму, как и меня, никто не спрашивал. Да у нас много общего! —?Фабрицио улыбается своему отражению в окне самолёта, тусклому и еле различимому. —?Мы просто обязаны поладить.Меж его пальцев пробегают янтарные искры. Если бы дядя знал, он ни за что бы не оставил его в живых.?—Братик, а мы скоро приедем? —?малютка Белла, до того дремавшая на руках Майкла, сонно трёт глаза.Алый мрамор древних стен, помнящих зарождение, расцвет и падение великой империи. Утопающий в зелени аэропорт. Пёстрые краски флагов и гербов: зелёных с золотом?— правящей семьи, чёрно-оранжевых?— их заклятых врагов, Монтекки. Сотни обращённых на него взглядов?— изучающих, насмешливых, равнодушных. Фабрицио, спускаясь по трапу самолёта, широко улыбается: этим тихим летним утром город ещё не знает, что приветствует сейчас не безмолвную тень графини Капулетти, но императора возрождённой империи.А пока он почтительно склоняет голову перед вышедшей вперёд девушкой в богатом зелёно-золотом платье?— тонкой и плоской, с длинным лицом и утянутыми в строгий пучок волосами. Ободряюще кивает, поймав испуганный взгляд подведённых, но всё равно невыразительных глаз. Фабрицио удивлён?— не такой он представлял дочь древнего семейства Капулетти, основавшего Империю и удержавшего в своих руках Верону даже после того, как Империя развалилась на отдельные полисы. Неудивительно, что Монтекки стали поднимать голову.Графиня Капулетти, робко оглянувшись на стоящих за её спиной советников, протягивает ему руку.… Кипящее в котле варево какое угодно, но не бело-зелёное, как надо бы, и пахнет оно неправильно?— смертью. За полвека в Вероне граф хорошо запомнил этот запах. Граф со злобой отбрасывает прочь очередной бесполезный фолиант, а зелье отправляется в раковину?— туда же, где оказались его юношеские мечты.Первый удар по планам тогда-ещё-не-графа нанесла безвременная кончина тихой и управляемой жены, подарившей ему троих дочерей и сына. Скольких седых волос стоило ему просто остаться регентом при малолетней дочери! В ход тогда пошли и шантаж, и подлог, и убийства, но то была неизбежная плата за единство в правящей семье. Сделавшись регентом, он находил своим детям выгодных жён и мужей, оттачивал чародейское мастерство, тренировал армию, что пройдёт победным маршем от Вероны до Новосельска, возвращая все полисы в лоно империи. Терпел глупость и распутство кузенов, деливших ложе даже с Монтекки, и лишь посмеялся над прощальной запиской бежавшего в Новосельск Майкла: ?Мы с Беллой не хотим пасть в твоей войне. Ты становишься даже хуже дяди?! Выстоял после гибели Джульетты, собрал в кулак умирающий дом и стёр Монтекки с лица земли, кровью отплатив за кровь. Лишь тогда Верона признала его повелителем, но пришедшие из Китежграда чёрные пески погребли под собой мечты обо всём остальном.Граф чистит котёл родниковой водой, набранной в полнолуние,?— он будет пытаться снова и снова.?— Отец, я слышала, ты собираешься в город, можно мне с тобой, хочу набрать цветов для свадебного букета Лукреции! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! У городских стен цветы куда красивее, чем в саду! —?ворвавшаяся в кабинет Лючия уже одета для прогулки. Граф со вздохом встаёт из-за стола и устало трёт переносицу:?— Хорошо, жди внизу.Алые обелиски с перевёрнутым Оком Смотрящего пронзают небо у городских стен, за которыми расстилается чёрная пустыня. А ведь каких-то двадцать лет назад тут колосились нивы и зрел виноград. Граф осторожно касается ладонью зачарованного мрамора, и напоенный магией камень откликается, загораясь янтарным светом, видимым лишь чародею. Граф качает головой?— пока жив он, эти обелиски будут беречь Верону от чёрного песка. А значит, он должен жить вечно, чего бы это не стоило.Две бело-зелёные бутыли с величайшим сокровищем Новосельска?— эликсиром долголетия, личным изобретением треклятого Мортимера?— оттягивают карманы плаща. Плата вперёд. Плата за Верону. Плата за его дочь, обречённую на вечную не-жизнь.?— Отец, смотри, как красиво! Лукреции должно понравиться! —?Лючия протягивает ему букет алых маргариток, украшенный широкими листьями плюща и жёлтыми стрелами львиного зева. И когда только успела собрать? В поместье графу становится плохо: глаза слезятся, горло першит, воздуха не хватает. Проклятая тварь, конечно, обнаруживается в покоях Лукреции и изгоняется с позором.?— Сколько раз тебе говорить?— никаких кошек в поместье! Ты что же, хочешь уморить отца? Вот уедешь в Новосельск?— хоть сотню себе заводи!Лукреция поднимает на него заплаканные зелёные глаза, отряхивая с платья кошачью шерсть:?— Я не думаю, что госпо… Мортимер будет рад мне в Новосельске. Он за мной даже не приехал. Чем я хуже сестёр??— Глупости какие! Песчаные бури в чёрной пустыне стали случаться чаще, и Мортимер не может рисковать, ведь в его руках судьба целого города. Ты уже собрала вещи??— Осталось сложить только свадебное платье, но этим будет заниматься мадам Бланш.?— В этом платье ты будешь самой красивой невестой во всём Новосельске! Его шили наши лучшие мастера! —?граф ненавидит себя, произнося это. Как и в предыдущие пять раз.?— Самой красивой невестой, за которой жених даже не приедет. Вдруг мне там будет плохо? Вдруг Мортимер не полюбит меня?Кошачья шерсть попадает в нос, и глаза снова начинают слезиться. Ну что ему сказать Лукреции? А что он говорил другим своим дочерям? Гонерилье и Регане?— правду, остальным?— не совсем.?— Знаешь, пятьдесят лет назад я тоже приехал в чужой мне город, чтобы стать мужем его правительницы. И мне тоже было страшно. Но вскоре Верона стала моим домом.?— А ты любил её, свою жену? —?дочь перестаёт плакать и вопросительно смотрит на него.?— Не знаю,?— честно отвечает граф, поднимая жалюзи. Он и сам порой задавался этим вопросом и не находил на него ответа. Но сейчас это уже неважно. —?Мы смотрели скорее не друг на друга, а в одну сторону. Взгляни, как прекрасен закат над Вероной.Багровое солнце падает в серые тучи, подсвечивая их алым, горит огнём в рыжих волосах дочери и расцветшей на её лице улыбке.?— Наверное, в Новосельске тоже красивые закаты,?— Лукреция кладёт руки на подоконник, подставляя лицо тёплому ветру.Граф не отвечает, вытирая глаза платком. Проклятая аллергия.А когда присланный Мортимером вертолёт скрывается за мёртвыми барханами, унося Лукрецию в далёкий Новосельск, граф вновь возвращается к зельям и фолиантам. Секрет эликсира долголетия был утерян ещё древними, но Мортимер сумел вернуть его из небытия с помощью науки. А ему, графу Фабрицио Капулетти, должна помочь магия. И тогда он сохранит хотя бы своё последнее дитя.