Бадр (1/1)

Бадр и еще около пяти тысяч его братьев, стояли молча, окружив Юнкай живой стеной. Он видел Дейенерис Таргариен, подошедшую к ним с целой армией, он слышал крики драконов и топот тысячи ног Безупречных. Кто они такие, чтобы сражаться против нее? Господа многого наговорили о ней, а люди и рады верить. Все, кто стоял около Бадра, тихо, наперебой, заговорили, как только увидели беловолосую королеву. Кто на валирийском тирошийским акцентом, кто на гискарском, а кто-то и вовсе, зарычал на языке Кварта. Но посыл всегда был один. Мать монстров, убийца, шлюха. Бадр скривился и крепче сжал копье, поджимая губы. Он не был готов сражаться против того, кто хочет принести им свободу. Но ошейник на его шее, казалось, сдавливал кожу каждый раз, когда раб, хоть на секунду, задумывался о свободе. Даже, если Дейенерис Таргариен может скинуть с него ошейник, то может ли она сделать это со всем городом? Слыша, как рядом чернолицый раб оскорбляет матерь монстров, Бадр засомневался. Иногда людям не нужна свобода, иногда люди желают кнута. В горле у Бадра першило, горячий ветер гнал ему песок в лицо, а под доспехами из толстой кожи карликовых слонов было безумно жарко, так еще и под подмышками доспехи впивались прямо в кожу, от чего было больно даже просто двигаться. Но он продолжал стоять, смотря перед собой и пытаясь не думать о том, что песок, гонимый ветром, попадает ему в царапины вместе с каплями пота.—?Эта шлюха принесет в наш дом только разрушение и хаос! —?зашипел совсем юный парень с гнилыми зубами, который был вторым от Бадра. Доспехи висели на его худом теле, ноги дрожали и Бадр был уверен, что ночь этот раб не переживет.Чтобы Дейенерис им не несла, это было лучше рабства, которым сейчас убивают людей в Юнкае. Смерть долгая и мучительная, смерть, длинною в целую жизнь. Бадр четко для себя решил, что когда войска Дейенерис пойдут на Юнкай, он будет первым, кто пронзит мечом врага матери чудовищ. И пускай его изрежут тысячи копий таких же рабов, как и он, но после того, как они вкусят свободы, они поймут, что брат, которого они убили, был прав. Бадр родился в Юнкае. И он любил этот город. Ради свободы для своего дома раб был готов умереть. Ночью легче не стало. Раны ныли, и их постоянно хотелось почесать. Холод не приносил покой обожженному на солнце телу, а лишь морозил и заставлял дрожать так, что дребезжал щит в левой руке, которая, кстати, весьма затекла. Но опускать оружие и выходить из шеренги нельзя. Меняющие друг друга командиры (а на деле такие же рабы, но с полномочиями) могли больно ударить палкой по спине, если ты хоть немного отклонишься или попытаешься присесть. Много, кто не выдерживал такого обращения. Бадр слышал, как уже пятеро человек упали замертво впереди него и десять позади. Тела не убирали, с них просто снимали доспехи и отдавали новому рабу, заставляя встать в строй. Бадр слышал хлопанье крыльев стервятников и хруст ломающихся под их клювами костей, Бадр не смел смотреть в ту сторону, где его мертвых братьев разрывали на части, потому что боялся, что упадет тоже.Одного из командиров звали Аяз. У него была лысая голова и бронзовая кожа, украшенная золотыми татуировками, которые хотел видеть на его теле Хозяин. Его с самого юного возраста учили пути ?семи вздохов и шестнадцати поз удовольствия?. Аязу было не больше двадцати, но он уже был на хорошем счету у Господ, во много благодаря тому, что был искусным любовником и искусным лжецом.Бадр ненавидел Аяза, как и многие рабы в Юнкае. Это был жестокий юноша, который властвовал, и над которым властвовали. Аяз ставил себя выше других, хотя был таким же, как и все, только ошейник на его шее был покрыт золотом. Бадру не повезло больше других. Они, с Аязом, могли бы быть одного возраста, а еще могли бы учиться у одного мастера любовным утехам в юности, если бы не мать Бадра, которая не захотела делать из своего сына любовника для всего Юнкая. Однажды его мать взяла старый нож и заточила его для того, чтобы оставить на прекрасном лице своего ребенка ужасающий шрам. Ее казнили за это. Бадр лишился матери, а Юнкай лишился красивой шлюхи в лице самого Бадра.В общем, у них была взаимная ненависть друг к другу. И сегодня ночью Аяз точно не оставит его без внимания. Бадр сразу заприметил лысую голову раба, возвышающуюся над всеми остальными. Командир шел медленно и раздавал указы на диалектном валирийском, иногда он бил палками рабов, которые посмели немного выбиться из шеренги. И бил он так сильно, что уже четверо упали навзничь и не смогли подняться. Его тяжелые шаги все приближались к Бадру и раб тяжело вздохнул, стараясь не думать о том, как он чертовски устал.—?Привет, урод,?— послышался хриплый голос над ухом парня и его красивые, густые и кудрявые волосы грубо схватила большущая рука Аяза, крепко сжимая локоны у корней. Бадр зашипел, но вырываться не стал. Бесполезно.Перед его лицом ухмылялся командир, оскалив заточенные в клыки зубы. Некоторые из них были покрыты золотом. Аяз был красив, когда бы юнцом. Острое лицо, пухлые губы, умеющие доставлять удовольствие и раскосые черные глаза, но с возрастом его лицо все больше и больше темнело, появилась тяжелая челюсть, а нос начал напоминать клюв. Однако татуировки, нанесенные на его сильное тело из чистого золота, все равно привлекали людей, заставляли желать и хотеть Аяза. Бадр был другим. Из мальчика он стал мужчиной, но тело его все еще оставалось гибким и тонким, а лицо все так же было юношеским и многие в Юнкае желали его, сетуя на уродский шрам, идущий от кончика правой брови и до левой челюсти.Бадр промолчал, зная, что если он что-то скажет, то Аяз оторвет ему язык.—?Молчишь, да? —?оскалился командир, вглядываясь в черные глаза Бадра, которые, наверняка, выражали все презрение, на которое раб был только способен. —?Надеешься, что шлюха с евнухами освободят город? Ну, так вот, этого не будет. Она проиграет, даже если победит.Аяз издевательски рассмеялся и выпустил из рук волосы Бадра, собираясь идти дальше, но раба внезапно посетила мысль. Аяз был весьма самонадеян и глуп, и, не смотря на то, какой лживый язык он имел, умом Аяз был обделен.—?Почему? —?голос Бадра был хриплым от непривычки. Рабы вокруг засуетились, один из них, стоящий рядом, пихнул его в бок, прося замолчать. Конечно, если накажут Бадра, то накажут и трех рабов около него. Но командир был слишком уверен в своих словах, это казалось неестественно странным. Да, людей в Юнкае было больше. Людей, но не воинов.Аяз обернулся к нему и холодно оскалившись, произнес:—?Потому что Иллирио из Пентоса скоро захватит Вестерос и никакая шлюха-королева не сможет этому помешать. Даже если она захватит Юнкай, мальчишка вернет власть нам, сам того не ведая,?— и оглянувшись на свою стражу, Аяз язвительно произнес. —?Выстегать его и трех его дружков. Десять плетей каждому.Мужчины уже схватили Бадра под руки, и боль от натертостей вспыхнула с новой силой, но парень, дернувшись в стальном захвате, закричал, глядя на удаляющуюся фигуру Аяза:—?Мальчишка?! Какой мальчишка?!Но в холодной степи ответом ему был воющий ветер, доносящий из лагеря Дейенерис плачь драконов.Безупречные, купленные несколько лет назад Юнкаем, успели разнежиться и почувствовать свою власть. Они перестали быть идеальными воинами, молчаливыми защитниками и стали такими же, как и все остальные рабы, почувствовавшие власть в своих руках. Мудрые господа не зря зовут себя мудрыми. Вместо кнута они дали им пряник, дали возможность входить в дома удовольствия (зачем им это, правда), обучили читать и писать, а так же дали им дома и возможность ежедневно есть и пить. Безупречные все еще были рабами, но жили жизнью почти что свободных людей, от чего озлобились и научились у господ презирать людей ?более низкого ранга?. У господ Юнкая нет своей стражи, поэтому они так боялись, что Безупречные, по итогу, согласятся на предложения орденов, которые создали рабы в городе. Эти ордена не помогали людям, но давали призрачную надежду на свободу. Уж слишком мало людей в Юнкае, которые были готовы сражаться против работорговцев и против своего страха. Но ведь Безупречные ничего не боялись, поэтому такие ордена, созданные рабами, как ?Красные Псы?, тут же вцепились в возможность переманить безупречных на свою сторону.Но тщетно.Четверо стражей вели их к самому высокому бархану, чтобы выстегать там, на глазах у всей шеренги, они были немного пьяны. Мужчины хрипло смеялись и громко говорили, иногда заваливаясь на левый или правый бок от ветра, дующего с разных сторон. Рабы тряслись от страха и тихо молились богам, моля их помочь пережить эту ночь. Все четверо рабов могли бы вырваться и убежать, ведь Безупречные держали их слабо, больше уделяя вниманию тому, чтобы не упасть от вина, что бушевал в крови, но люди были слишком запуганы, они боялись даже дернуться в руках мужчин. Бадр тоже боялся, какая-то внутренняя память от всех этих побоев за непослушание крепко держала его, не давая вырваться и бежать. Бежать к Дейенерис. Ведь ее лагерь так близко! Бежать к ней и рассказать о мальчике, что уничтожит и развеет прахом все ее старания.?Юнкай должен пасть??— зарычал внутри голос, и какая-то неведомая сила хлестнула Бадра изнутри, словно плетка. Ему показалось, что началась пытка, и он инстинктивно отошел. Рука стражника, держащая его, внезапно пропала, и Бадр поднял на него взгляд, чтобы понять, что произошло. Но безупречного не было. Перед глазами, вместо стражников, встала картинка размытых песков и больших лап, которые умело перебирали по нему, расталкивая тонны песчинок одним легким движением. Бадру послышался крик и только через несколько минут, словно придя в себя, он понял, что-то был не вопль, а рык.Широко раскрыв черные глаза, Бадр увидел перед собой огромного сумеречного кота, а в отражении его диких глаз собственный страх. Огромное животное внезапно развернулось и издало новый вопль. Бадр вскрикнул и попытался броситься бежать, но вместо этого, оступившись на скользком песке, полетел на землю, ударяясь об внезапно выскочивший камень виском. Его накрыла удушающая тьма и последнее, что Бадр успел услышать?— ужасающие крики безупречных и рабов.