Висенья (1/1)

Над Солнечным Копьем неумолимо поднималось солнце, но сегодня оно было обречено быть блеклым и незаметным, как и все дни до этого. Висенья сжала пальцами холодные перила балконной перегородки, остывшей за ночь. Уже прошла неделя, но люди все еще скорбят по Оберину. И не удивительно, он был хорошим человеком и, как все полагали, мог быть хорошим принцем после смерти его умирающего брата. Гибель Оберина разожгла жерло старой войны, и весь Тенистый Город находился в безмолвном ожидании слов Дорана. Но Висенья уже знала, что скажет ее принц. Он был слишком мягкосердечным и всепрощающим, чтобы желать отомстить. Даже, если в мести нуждался его мертвый, бедный брат. Во всяком случае, так думала Сенья, постоянно стараясь забыть о том, что добрый дядя Доран, в первую очередь, принц Солнечного Копья. Служанки зашли незаметно, и Висенье пришлось оторвать взгляд индиговых глаз от песчаного горизонта, чтобы сесть в кресло и отдаться рукам женщин. Ее волосы нуждались в покраске. Из серебряных ее локоны, после перекрашивания, становились золотыми, как пески пустыни, освещенные дневным солнцем. И почему ройнары называли эту землю красной?—?Ночью было холодно,?— наконец нарушила гнетущую тишину девочка, робко поднимая глаза к своим помощницам.Это были дородные женщины, высокие и крепкосложенные, у них были раскосые глаза и горбатые носы. Руки некоторых служанок, особенно красивых, были увешаны дорогими браслетами из золота, которые звенели каждый раз, когда женщина что-то делала руками. Дорнийские мужчины были весьма щедры со своими любовницами и любовниками. Иногда Висенье тоже хотелось, чтобы за ней ухаживали и чтобы ее хотели, но Сенья выросла почти в неволе и не знала, какой именно нужно быть с людьми, чтобы понравиться. Уединение и книги были ее единственными друзьями.—?Да, миледи,?— согласилась с ней одна из женщин, мягко нанося краску на волосы Висеньи, перебирая в руках мокрые локоны. Лорд Доран, чтобы обезопасить единственного выжившего ребенка Рейегара, приказал скрывать цвет волос принцессы. Девочке это даже нравилось. Ее настоящий цвет был слишком белый, она бы выделялась среди детей Солнечного Копья. —?Это все Зима. Она приближается.—?Не пугай девочку,?— перебила ее самая старая из женщин. Она делала свою работу быстро и грубо, зато умело. Не пропускала ни одного белого участка, тщательно закрашивая каждый миллиметр длинных волос. —?Зима еще не близко, миледи. Она придет тогда, когда Ваши дети уже постареют.—?Глупости! —?с глубоким акцентом фыркнула третья служанка. У нее были яркие зеленые глаза, и хоть на лицо она была не красивой, но на ее руках блестело браслетов гораздо больше, чем на руках других дам. —?У меня был торговец с Севера,?— тихо произнесла девушка, поймав взгляд Висеньи. —?Он сказал, что Зима гораздо ближе, чем нам кажется.Когда служанки ушли, солнце уже поднялось из горизонта и монетой сверкало над городом, что раскинулся в тенях родового замка Мартеллов. Волосы были покрашены и уложены в высокую прическу, из которой непослушно выбился один кудрявый локон, свисая у шеи миледи. Висенья внимательно взглянула на себя в зеркало, касаясь пальцами лица и пытаясь, хоть на секунду, увидеть в себе Него. Леди-мама иногда говорила ей о том, как она похожа на Рейегара, и девочка каждыми днями смотрела на себя, пытаясь наконец-то познакомиться с отцом. Но ничего не получалось. С зеркала на нее смотрела девочка пятнадцати лет, освещенная золотым светом солнца. Угловатая фигура и пухлые губы, вот, что первое бросалось Висенье в глаза. Ее отца описывали, как невероятно красивого мужчину, и, может быть, если бы Висенья родилась мальчиком, она бы смогла хотя бы на миг прикоснуться к лицу Принца, которого никогда не видела и никогда не знала. Поджав губы, Сенья широко раскрыла глаза, не позволяя себе плакать.Таргариены не плачут.День Сеньи всегда начинался с завтрака со всей семьей. Мертеллы и их отец, добрый дядя Доран заменили ей абсолютно всех, они были веселыми и задорными, они были такими, какой никогда бы не смогла быть миледи Блэкфайр. Мать всегда смотрела на свою дочь отстранённо и холодно, иногда в ее взгляде появлялась далекая тоска и только в такие моменты Рейенерис могла нежно отнестись к Висенье. Коснуться рукой щеки или на краткий, но такой сладостный момент, прижать Сенью к себе, нашептывая что-то на валирийском.Правда, сегодня был не тот день. Спускаясь с лестницы и придерживая полы золотого платья, Таргариен медленно шла в сторону общего зала, стараясь не упасть с босоножек, которые ей недавно подарила принцесса Арианна. Они были на маленьком каблучке, но этого хватило, чтобы Висенья чувствовала себя несуразно высокой.—?Ходишь так, словно у тебя под ногами лед,?— раздался насмешливый голос за спиной и Сенья, обхватив перила двумя руками, обернулась, встречаясь с серыми и насмешливыми глазами ее леди-матери.—?Арианна подарила мне босоножки, миледи,?— произнесла Висенья, не отводя глаз. Она знала, как мама этого не любила. Они были не похожи по характерам. Рейенерис будто прошла через огонь и воду, нахлебалась горя и теперь пыталась сохранить в своей душе остатки того пламени, что горел во всех Блэкфайр. А Висенья… Висенья была девочкой, которая любила книги про рыцарей, боялась грозу и с завистью смотрела на других девочек, которые так легко флиртуют с настоящими рыцарями, а не книжными. Сенья жила, словно в божественном саду, что создала любящая ее богиня-Мать. А там, за границами ее волшебного мира, наполненного ароматами цветов и щебетом птиц, простиралась пустыня, что охватил черный пожар.Иногда Сенье снились сны, как из этого огня выскакивают руки, мелькают лица и белые волосы, и голос. Мужской голос, ласково нашептывающий ей, словно молитву, одни и те же слова.?Драконы не должны бояться, моя милая Висенья?Девочка вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Этот голос все еще слышался ей, но отдаленно, словно эхо. Ее леди-мама если и заметила это, то решила пропустить мимо себя.—?И я полагаю,?— мать спустилась на одну ступеньку, оказываясь на одном уровне с дочерью. Рейенерис продолжила разговор, однако ее серые глаза с едва заметным беспокойством оглядели дочь. —?Они не очень удобные?—?Фехтовать в них я точно не могу, матушка,?— весело фыркнула Висенья и они вместе продолжили медленный спуск. —?Кстати, насчет фехтования…Висенья поджала губы и бросила быстрый взгляд на мать. Раньше, девочка занималась с Оберином по наставлению матери. Сенье не понравилось фехтовать по началу, она считала, что леди не должна пользоваться мечом, но потом она почувствовала небывалый азарт, когда один раз победила Оберина. Какой это был бой, они сражались, словно на настоящем поединке, и тогда Сенья поняла, что так нравится мужчинам в турнирах. Игры со смертью, иначе это не назовешь. Но теперь Оберина нет, и Таргариен не знала, к кому могла обратиться. К змейкам? Они научили ее пользоваться хлыстом и уверенно держаться на лошади. О большем просить их Сенья не хотела, потому что вели они себя в тот раз весьма агрессивно. Конечно, леди Таргариен была им благодарна, но иногда она понимала, как ройнары так долго сопротивлялись Валирии. Пойти к Арианне? Сенья вообще не знала, владеет ли принцесса Солнечного Копья оружием, что весьма смущало ее. Если уж даже дорнийская наследница не держит у бедра меч, почему должна она? Реймар? Он слишком берег свою ?юную леди?. Один раз увидев обучающий бой Оберина и Висеньи на тупых мечах, северянин чуть не убил брата Дорана, считая, что поединок был настоящим. Нет, Реймар был для нее как отец. Какой отец позволит своей дочери заниматься фехтованием, а не рукоделием?Любовь к Реймару так затопила Сенью, что девочка чуть не пропустила слова матери, сказанные тихим, глухим голосом.—?Не думаю, что у тебя будет время для махания мечом,?— мрачно заметила Блэкфайр и воровато оглянувшись, остановилась и наклонилась к дочери, ухватившись за ее локоть. —?Доран хочет выдать дочь Серсеи за принца Дорна. Она и ее верные стражники из Красного Замка могут появиться на нашем пороге в любой момент, и хоть лорд уверен, что тебе ничего не грозит, я этой уверенности не разделяю.—?А как же Квентин и эта затея с Дейенерис? —?так же тихо спросила Висенья и утянула Рейенерис в Солнечный Коридор, который начинался сразу за лестницей. Несмотря на свое название, коридор всегда находился в тени, а вместо стен, с правой стороны, находились арки, уходящие под потолок. Сразу за ними раскинулся благоухающий сад, пестрящий буйством красок, и среди самых разных растений были и те, которые могли убить. Это напоминало Дорн. Самые прекрасные цветки, порой, хранили в своих бутонах опасные яды, способные убить одним ароматом. Драконы целенаправленно погрузились в сад, уходя все дальше от людских голосов и скрываясь от чужих глаз среди зеленых кустов и длинных стеблей бамбуковых деревьев. Остановились они только тогда, когда заботливые деревья и толстые ветки скрыли от них солнце, а из звуков слышалось лишь шипение диких, летних змей.—?Неужели Доран хочет провернуть подобное незаметно для глаз Серсеи? —?нахмурилась Висенья, отдергивая на себе газообразное платье. Среди этого обилия хрупких и прекрасных цветов она чувствовала себя экзотичным и несуразным фруктом.Висенье вообще не нравился этот план. Тетя Дейенерис ей казалась чем-то далеким и недосягаемым, от чего прекрасным и чудесным. Дорнийские женщины могут до старости ходить, так и не став никому женой. Почему же этого не может сделать Дейенерис? Воспоминания о сестре отца всегда сопровождались криками неизведанных существ и непонятным желанием сорваться и бежать сквозь все пустыни, лишь бы коснуться чего-то горячего, чего-то, что смотрело бы на нее глазами отца.Сенья поморщилась и подняла глаза на маму. Рейенерис стояла рядом и недовольно отмахивалась от надоедливых насекомых. Ее мама, даже сейчас, выглядела как королева и не меньше. Золотая кожа и светлые кудри волос, спускающиеся до самой талии, большие, серые глаза и строгое платье в черных и красных тонах. Висенья, как бы ни хотела, не могла найти в себе даже крупинки той величественной красоты, которой обладала ее мать.?Даже те реки крови, что пролили Старки, не оставили на ней отпечатка?—?Доран хочет провернуть подобное, потому что верит, что Квентин провалит его поручение,?— тихо заговорила Рейни, сложив руки на груди и взгляд ее смягчился, стоило ей увидеть страх на юном лице дочери.Висенья опустила глаза и сжала в руках собственное платье. Верно, она всегда забывала из собственной прихоти, что в первую очередь добрый дядя Доран принц. Принц может жертвовать собственными детьми и не жалеть об этом, так что ему помешает пожертвовать ею ради мира в пустыни? Будь тут воительница Нимерия, то, как бы сильно она разозлилась бы на Дорана за то, что он хочет сделать? Она спасла свой народ от огня драконов не для того, чтобы ее потомки так низко опускали голову.—?Ты должна понять, Висенья,?— вновь заговорила ее леди-мать, серьезными глазами разглядывая лицо дочери. —?Война Пяти Королей прошла, лев, волк и олень рвали друг друга на части! —?Рейенерис положила руки на плечи своего ребенка. —?Ланнистеры сейчас, как никогда слабы, и вместо того, чтобы принимать у нас одну из львиц, мы должны…Но Висенья оборвала слова матери, недовольно нахмурившись:—?Поступить, как стервятники? Напасть на тех, кто не ожидает удара в такой сложный час? —?девочка вздохнула и покачала головой. —?Нет. Война закончилась, чего нам еще опасаться?Рейенерис поджала губы, глядя в индиговые глаза дочери. Сенье внезапно показалось, что в серых глазах ее леди-мамы мелькнуло сожаление. В книгах именно с такими глазами матери провожали детей на войну.