ШимаТеру: кроссовер с ?Наруто? (1/1)

Шимазаки преследует раздражающее чувство, будто он что-то упускает. Посреди поля боя он чувствовал бы себя Наполеоном, уверенным в своей безоговорочной победе, если бы не одна небольшая деталь, из-за которой он не может позволить себе расслабиться. Маленькая, надоедливая и оказывающаяся правой в абсолютном большинстве случаев – его интуиция. Она, накалённая добела, вопит об опасности, которую Шимазаки не в состоянии засечь на своих радарах, и это невероятно раздражает. И напрягает. Чувство, будто есть что-то, что, дразнясь, маячит под самым его носом, оставляет после себя едва различимый шлейф смутно распознаваемых воспоминаний, но не позволяет ощутить себя на коже, не позволяет дотронуться. Словно оно выше, чем материальное, нечто вечное. Будто что-то – кто-то? – повторно проникает в его жизнь, заходя с чёрного хода, о существовании которого не знают живые души, кроме одной. Единственной, кто помнит все его слабые места. Шимазаки погружён в обсидиановый мрак. Но один назойливый солнечный лучик танцует на его сомкнутых ресницах. Удар в челюсть сбоку, и тьму, сгустившуюся вокруг его вытянутой фигуры, прорезает ярчайшая вспышка света. Бетонные осколки пола врезаются в лопатки, рвут одежду, сдирают кожу и обжигают отрезвляющей болью. Воздух – вон из лёгких. Веки распахиваются – там, высоко над его разбитой головой, восставшее из унылой темени, замирает в зените солнце. Из груди вырывается ироничный смешок, наперерез с тошнотворным хрипом: заставить его прозреть может только один человек в целой вселенной. – Ты, – отхаркивает Шимазаки вместе со сгустком скопившейся во рту крови и не удерживается от уставшей позабавленной улыбки: в коротком сиплом звуке замирает огромное, неисчислимое время ожидания, разбитое на кратковременные желанные встречи. Их слишком мало, чтобы успеть привыкнуть к предчувствию в груди, которое и вправду оказалось верным. Их слишком мало – встреч, назначенных на раз в столетие, но он и на них умудряется опаздывать. Ну что за идиот. – Извини, я заставил тебя ждать. Мальчишеский весёлый голос – солнце опутывает распластавшееся на земле тело в приветственном объятии старых друзей. – Какого чёрта ты опять сделал со своими глазами? – и Шимазаки может себе вообразить, как изгибаются в усмешке чужие губы и мерцают озорством голубые глаза. – То же, что и ты со своей датой рождения, усуратонкачи, – жмурясь, деланным серьёзным тоном отвечает он. – Испортил. Шимазаки думает, что, наверное, пролежать здесь до конца этой жизни будет самым разумным решением. Но протянутая рука и ворчливо-ласковое ?добе? на выдохе заставляют его подняться. – Знаешь, я рад, что в этот раз я второстепенный герой истории, – солнце ласково целует подставленный лоб. Шимазаки понимает кое-что важное: убегать больше не хочется. Ни сейчас. Ни когда-либо позже. – Да, – короткий вздох. – Нам это пойдёт на пользу.