ШимаТеру: фотография, противоположность (1/1)

Его существование напоминает сон. Затяжной, искусственный, подробный, со всеми деталями, будто он, погружённый в глубокую кому, проживает одну из предначертанных звёздами жизнь. Без ярких пятен, всё блёкло и расплывчато, будто старая размытая фотография, сделанная на заляпанный объектив, к тому же – сепия и сплошные шумы на изображении. Он не видит образы – он их осязает. Предполагает, додумывает очертания каждой фигуры, но не увлекается – его воображение ограничивается остротой языка и богатым словарным запасом (особенно на обсценную лексику). Мальчишка не видит цвета. Он не знает, какого оттенка небо и какое оно. Знает, что ?большое? и ?над головой?, что ?голубое?, но только днём, ночью – ?чёрное?, а на закате и на рассвете – бессмысленно ?красивое?. Он не знает, что значит ?цветовой спектр? и как образуются из смешения разных красок полутона. Не реагирует на свет, даже если к его носу поднесут фонарь или свечу, но ощутит тепло, и всё это – посреди пустой темноты. Он заперт в безразмерном пространстве, в котором интервально вырисовываются очертания безликих предметов и фигур. Его жизнь похожа на непрерывный кошмар, который он старательно игнорирует, словно симптомы шизофрении, маячащие на периферии. До тех пор, пока не появляется светоч. Носитель солнечного сияния, столь интенсивного, что растворяет собой сгустившийся вокруг мальчишки мрак, пронзает его, точно огненным клинком, вырезает бледные островки и заполняет собой, освещая, создавая из ничего полутона и объём – видимый объём. Светоч находит лазейку и разражается под веками уничтожительным взрывом сверхновой. Светоч делает невозможное: тьма расползается перед его заступничеством и выталкивает из себя наружу, в цветную необычную реальность, своего бывшего узника. Он просыпается. – Доброе утро, Рё. Перед глазами: белый халат, пшеничные волосы и лазурная радужка, окаймляющая зрачок. Мальчишка знает: перед ним – солнечный небосклон.