Глава 13 (1/1)

Старый замок щелкнул, и несколько стражников направились дальше по коридору, ничего не сказав. Один из них лишь весело хмыкнул, словно насмехался над троицей пленников, тут же прислушавшихся к удаляющимся шагам. Когда в подземелье воцарилась тишина, Рин на коленях подполз к кованной решетке и приник к ней лицом, стараясь осмотреться. — Это бесполезно, — проговорил позади него Дин, ловким движением просовывая ноги в кольцо из рук, плечи от этого движения напряглись и неприятно заныли, но парень все же перенес руки к груди. Те были связаны довольно неплохо, умело и стягивали запястья вместе так, что кожа покраснела и начала неметь. Задумчиво покрутив руками, Дин поднес их к лицу и ухватился зубами сначала за веревку с одной стороны, затем с другой, потянув с такой силой, чтобы заныли от натуги челюсти. Постепенно веревка ослабевала, и вскоре та упала на холодный пол. – Боги, как хорошо! — Рин, что ты пытаешься разглядеть? – подала голос Джил, когда парень, в котором она с трудом узнала Дина – мальчишку, с которым когда-то общалась в квартале бродяжек, подполз к ней и начал развязывать ее веревку. С ней он справился быстрее, и вскоре девушка смогла потереть запястья, к которым постепенно начала возвращаться чувствительность. — Не знаю, попытку выбраться. Ай! – вскрикнул он, когда Дин неосторожно потянул за веревки, увеличив натяжение. Но вскоре и его руки были освобождены, а веревки отброшены в сторону. Мальчик уселся, скрестив согнутые в коленях ноги, так же потирая запястья. Из головы все никак не шли мысли о Кардии, которую паучиха утащила совершенно в другом направлении. И, кажется, он догадывался куда, а точнее к кому тварь ее забрала. Рин болезненно выдохнул, словно кто-то сжал его легкие в кулак, и прислонился затылком к решетке. Все молчали. Кажется, никому не хотелось разрушать тишину и путать мысли. Им нужно было обдумать произошедшее, а Рину придумать, как спасти положение и сестру. Он не был дураком, по крайней мере, не всегда, если подумать о том, что он втянул сестру в новую передрягу. Если задуматься, у нее всегда были проблемы исключительно из-за него. Сначала на улице, когда ей приходилось вечно спешить на помощь, а иногда и переносить весь гнев посторонних людей исключительно на себя. Из-за него она могла не есть несколько дней, отдавая ему все добытое и говоря, что уже поела. Он по горящему голодом взгляду видел, что она лгала, но упорно игнорировал это, набивая свой желудок. Даже тогда, на площади, когда он бросился под копыта королевской лошади, именно его сестра почувствовала на себе удар бича, оставивший шрам на лице. Именно из-за него она покинула замок, где ей было хорошо. Из-за него! А он совершенно не знал, как сейчас ей помочь! Зло стукнув ладонью по каменному, влажному из-за постоянной сырости камню и подтянул колени к груди, обнимая их и вжимая в них лоб. Он чувствовал себя ничтожным, вечно мешающим сестре препятствием. — Дин, — Джил неуверенно подползла к мальчику, еще больше пачкая свое красное платье с открытыми плечами, которые начали мерзнуть. Она коснулась взъерошенных волос, чуть пригладила, а после обняла мальчишку за плечи, усаживаясь рядом. Плечи Рина тут же затряслись, словно он с трудом сдерживал себя, чтобы не заплакать, но щеки его были совершенно сухими. – Все будет… — Глупое заявление, — прервал ее Дин, поднявшийся на ноги и начавший осматривать камеру, словно здесь могли находиться хоть какие-то способы выбраться. Но он понимал, что находится сейчас не в каком-нибудь сарае и даже не в городской тюрьме, а в королевском подземелье. Удивительно, что у их камеры не было стражи, хотя, может, их считали не такими уж и опасными преступниками. Но, вполне вероятно, что здесь все охранялось и при помощи магии. – Сомневаюсь, что все будет хорошо, — невесело улыбнулся он, рассматривая теперь кованную решетку. Сделана слишком хорошо, да и прутья толстые, поэтому не получится ни выбить ее, ни как-нибудь деформировать. — Может, все наладится, — упорно продолжила гнуть свою линию девушка, когда Рин приподнял голову и посмотрел на людей, которые окружали его в детстве. Заметив, что он обратил на них внимание, Джил снова погладила его по голове и улыбнулась, как-то ломано, не так, как делала это раньше.— Куда увели Кардию? – Дин так же, как Рин недавно, попытался оглядеть коридор. – Почему ее не бросили сюда вместе с нами? Не найдя ничего интересного, разве что пару бочек с водой, которая не выглядела сильно чистой, Дин опустился рядом с товарищами по несчастью. Рука сама потянулась к поясу, где должно было лежать оружие, но нащупала лишь пустоту. Его обезоружили сразу же, как вывели на улицу. Хорошо еще, что он кольцо спрятал, а то и его могли забрать стражники. Он тут же нащупал украшение и достал его, рассматривая в тусклом свете пару секунд, а потом протягивая Рину, что так и не ответил на вопрос. Ему не нужно было это украшение, пусть на него можно было бы жить долго и безбедно. Но почему-то это кольцо неприятно жгло руку, словно накалилось. Рин забрал его, узнав в нем одну из безделиц, что любила носить сестра. Он прижал его к груди. — Кардию забрали к принцу, — произнес он, наконец, под недоуменные и удивленные взгляды. – Она его… воспитанница. – Дин присвистнул, а Джил так широко распахнула от удивления глаза, что, казалось, они могли выпасть. Так вот откуда у Кардии были то дорогое платье и кольцо, выглядевшее так, словно только что было принесено из королевской сокровищницы. – И ее увели сейчас к нему, а я даже подумать боюсь, что с ней могут сделать. Все выглядит так, словно... словно мы пытались сбежать, когда в замке разыскивали предателей. Фобос убьет ее… ***Кардия покачнулась, споткнулась о свою же ногу и повалилась на холодный мраморный пол тронного зала, ободрав левое колено. Ей с трудом удалось уберечь лицо от встречи с полом благодаря вовремя выставленной вперед руке. Руки дрожали, как и все тело, поэтому при попытке подняться, она смогла лишь дернуться и снова рухнуть всем телом у подножия трона. Смотреть на Фобоса ей совершенно не хотелось, потому что девушка уже и без этого знала, сколько ярости и презрения бушевало в зеленых глазах. — Остальные в темнице, Господин, — прошипела позади Миранда, громко ступая по полу своими лапищами. Принимать свою человеческую форму ей не хотелось, чтобы не чувствовать себя еще более уязвимой. – Что нам с ними делать? — Пусть остаются там, — голос Князя был наполнен холодом, способным покрыть все вокруг тонким налетом инея. – Седрик с ними разберется позже, а сейчас уйди и отпусти стражу. Миранда склонила голову в поклоне и ловко взобралась на одну из колон, поднимаясь к высокому потолку и скрываясь в переплетении ветвей и роз. Острые шипы даже не коснулись ее огромного, но от этого не менее проворного тела. Стоило только паучихе исчезнуть, как Кардия ощутила сковывающий холод, сконцентрированный теперь только на ней. Холодный взгляд прошелся по растрепанным волосам, напоминающим копну сена, по разорванному лифу платья и испачканному подолу, на секунду задерживаясь на выглядывающем из-под юбки ботинке, чтобы замереть на шее. Ее все еще сковывал металлический обруч, состоящий, казалось, из литого куска металла. — Поднимись! – приказ прозвучал отрывисто, и Кардия не смогла бы не подчиниться. Руки уперлись в пол и оттолкнулись от холодной поверхности. Дрожащие ноги выпрямились, и все силы уходили теперь на то, чтобы они не подогнулись и не уронили ослабшее тело. Оставалось только представить насколько жалкое зрелище в глазах принца она представляла, но девушка все еще не решалась поднять на него глаза. Фобос довольно резко поднялся со своего трона, оказавшись рядом за считанные секунды. Первое, что Кардия увидела, это темную ткань мантии и пряди белоснежных волос. Ей впервые захотелось сравнить их сединой. Эта мысль отдаленно скользнула на самом краю сознания, растворяясь в остром взгляде мужчины, довольно грубо дернувшего ее за подбородок вверх. Пальцы сомкнулись на коже стальным капканом, доставляя дискомфорт. Вполне вероятно, что могут остаться синяки, но не составит труда свести их магией, если с ее шеи снимут удушающий ошейник. Словно ее мысли могли передастся принцу, Фобос посмотрел на металл, сжимающий кожу и скользнул пальцами уже к нему, тут же одерживая руку. Ее обожгло белым пламенем. — Он поглощает мою магию, — словно оправдываясь, произнесла Кардия и отступила на шаг, чтобы в следующую секунду снова ощутить ладонь принца на себе. Правая рука болезненно заныла, но девушка даже не подумала выдернуть ее из сильной хватки, чтобы не злить принца еще больше. – Миранда не нашла ключ. Фобос смотрел ей в глаза несколько секунд, словно глубоко погрузился в свои мысли, а после отпустил. Пальцы разжались резко, а рука отстранилась так, словно Князю стали неприятны прикосновения к ее коже, и, кажется, Кардия догадывалась почему именно. В голове все еще ощущалось давление, неприятное, даже болезненное, характерное для магии, способной прорезать человеческое сознание. Вот для чего был нужен устремленный на нее взгляд. От небрежности жеста принца, Кардия пошатнулась и снова опустилась на пол, чувствуя, как медленно все рушится вокруг нее. — Мой Князь, — девушка приподняла руку, словно ей хотелось коснуться его мантии, но в последний миг остановилась. Фобос с пренебрежением оглядел узкую ладонь, скользнул взглядом по руке. Укрытой рукавом, и остановился на зоне декольте, где отсутствовал значительный кусок ткани, словно его вырвали или отрезали ножом. Он видел в сознании Кардии, что это именно она испортила платье, видел действия ее же глазами, но немного путался в ее мыслях, словно на тот момент девушка пыталась думать обо всем и ни о чем сразу. — Почему вы с братом покинули замок? – голос его прозвучал приглушенно и уже не носил того красного оттенка безудержной ярости. И пока Кардия не знала, что будет хуже. – Почему ты никому не сообщила? Кардия поджала губы. Ей следовало бы сейчас подползти в его сторону, раболепно схватить за подол одеяния и, целуя ткань, просить прошения, оправдываться, словно рабыне перед хозяином. Но она не могла даже пошевелиться и в какой-то степени не хотела приравнивать себя к безвольной слуге, обезличивать, ведь больше ею она не являлась. Ей позволили подняться, расправить плечи и стать кем-то вроде помощницы, ученицы. И эта мысль когда-то сильно грела, а сейчас пугала, поскольку, чем ближе ты к трону, тем сильнее будет удар за проступок. — Я должна была вернуть его, — голос прозвучал хрипло. Словно у нее было простужено горло. – Мы не предавали вас! Мы не были связаны с мятежниками. — Вы хотели сбежать? – Фобос стоял к ней боком и смотрел в высокие окна, окутанные дымкой сиреневого тумана на заостренном конце. Руки его были заложены за спину, и вся поза выдала в нем легкое напряжение. Кардия тяжело сглотнула, внезапно осознав, как сильно пересохло в горле, и выпрямилась на холодном полу, согнув ноги в коленях и усевшись на икры. Подняться не было ни сил, ни желания, потому что Кардия опасалась, что если Князь посмотрит на нее с разочарованием или презрением, она снова упадет. — Нет, — Кардия склонила голову. – Рин… узнал о нашей подруге, которую мы считали погибшей. Он захотел ее найти, — скрывать не было смысла. В ее воспоминаниях Фобос видел лица всего ее окружения, и теперь ему требовалось лишь узнать их имена и личности. – Прошу, простите брата за эту оплошность! Он ребенок, ничего не понимающий ребенок! — И ты последовала за ним, чтобы просто вернуть? – Князь посмотрел на Кардию. Она почувствовала это, все еще продолжая сверлить взглядом пол, поэтому просто кивнула. Голос охрип окончательно. Сверху послышался шелест одежд, и Фобос оказался прямо перед девушкой, позволив увидеть темные носы высоких сапог. – Поднимись. Кардия послушно встала, несколько секунд еще не решаясь поднять голову, пока ее снова не ухватили за подбородок. Глаза Князя не несли в себе ненависти, ярости или презрения, даже брезгливости из-за ее внешнего вида, не было. Лишь холодная сталь… ***— Эй! – Дин привлек к себе внимание пленников. – Мы узнали, что Рин и Кардия все это время были во дворце, подле Фобоса. Я просто присоединился к небольшой шайке наемников, а вот где была ты, мы не знаем. – Парень слегка прищурился, прожигая взглядом недовольно поджавшую губы девушку. – Не поделишься? — Не вижу нужды. — Ну, — Дин поудобнее оперся на решетку и развел руками, — нам все равно больше нечем заняться. Или тебе есть, что скрывать? Джил не спешила отвечать. Девушка подтянула к себе колени и, обняв их руками, спрятала лицо в складках испачканного платья. Так она просидела пару секунд, совершенно не двигаясь, а, когда Дин уже понял, что не услышит никакой интересной истории, пленница выпрямилась. — Меня забрал к себе один из Лордов, в качестве любовницы, — лицо ее на пару секунд скривилось, отчего стало немного комичным, учитывая россыпь ярких веснушек. Скорее всего они появились с первыми лучами весеннего солнца. – Его старая супруга уже наскучила ему, вот он и забрал меня у Красавчика. Выкупил за несколько десятков золотых. – Улыбка ее пропиталась ядом, какого раньше Рин никогда не видел у нее. – Но спустя какое-то время я ему надоела, вот меня и выкинули. В камере повисла тишина. Джил снова опустила голову, кажется, погрузившись в не самые светлые воспоминания, Дин лишь фыркнул и отвернулся, разглядывая свои сапоги, а Рин почувствовал новый прилив стыда. Ему не хотелось признаваться, но, несмотря на то, что он был готов отправиться искать ее, как только получил первую новость, но в глубине он боялся, что ни он, ни Кардия больше не были ей нужны. Все это время он полагал, что она оставила их, сбежала, решив, что защищать и кормить двух других бродяжек не лучшая идея. Мальчик сжался, словно ощутил холод, но на самом деле это была неловкость. Тишина длилась довольно долго, и от того нарушивший ее шум открывающейся двери и шаги, заставили пленников вздрогнуть и прильнуть к решетке, пытаясь разглядеть, кто посетил подземелья. Сначала они подумали, что пришел кто-то из стражи, но вместо воинов в доспехах, они увидели две фигуры с довольно большой разницей в росте, а лишь за их спинами несколько солдат. Рин сразу же узнал сестру, выглядевшую невероятно уставшей, подавленной и хмурой, а рядом с ней Седрика, от холодного взгляда которого по спине мальчика побежали мурашки. Неужели его сестру было приказано так же заточить в темнице? — Кардия, — позвал ее брат и протянул руку сквозь прутья, желая коснуться ее, но девушка предостерегающе приподняла ладонь, чуть прикрыв глаза. От этого холода со стороны сестры Рин едва не подавился воздухом. — Вас выпустят, — все же заговорила Кардия, сложив перед собой руки и выпрямившись во весь рост, отчего пряди растрепанных волос соскользнули с плеч на спину, открывая вид на все еще закрепленный на шее обруч. Словно в подтверждение ее слов, Лорд Седрик жестом приказал одному из солдат отворить дверь, и низкорослый, но довольно крепкий мужчина шагнул вперед, звякнул ключами и отворил дверцу. Пленники даже не двинулись в сторону выхода, напротив, Джил сделала пару шагов назад. — На выход, — голос нага прозвучал холодно и с нажимом, отчего ни у кого не возникло желания ослушаться. Неуверенно, но все трое все же вышли из камеры в коридор, чувствуя давящую на них темную ауру, словно само подземелье противилось отпускать своих гостей. Рин дернулся в сторону сестры, несмело коснулся ее ладоней, поражаясь тому, насколько холодными они были. Кардия же первые секунды даже не реагировала на его прикосновение, лишь спустя пару мгновений дернувшись, словно от удара, и настойчиво, пусть и мягко, высвободила свою ладонь. — Князь освобождает вас и даже милует, — несмотря на содержание, слова Седрика звучали не так уж и радостно. – При желании, вы можете даже остаться в замке и присоединиться к Рину и Кардии в качестве прислуги. Рин снова посмотрел на сестру, заметив, как та опустила голову и сжала ладони в кулаки. Что он наделал? Дин и Джил переглянулись, не очень уверенные, что сейчас услышали. Признаться, они были готовы к вердикту со смертной казнью или заключением, но ни как не к свободе и возможности находиться в замке, что, если быть честными, сейчас было бы им на руку. Красавчик сбежал, они устроили нехилый погром в одном из его борделей и сейчас, появившись в городе, могли оказаться под ударом. Неплохая идея – переждать немного за стенами замка, куда обычные воришки попасть не могли. По крайней мере, так предполагалось. — Стража, — Седрик обернулся к солдатам, — отведите мальчишку и эту девушку, — он указал рукой в сторону Джил, — к Юноне. А его, — теперь его взгляд остановился на Дине, — отправьте к Рейтору, когда тот вернётся. Солдаты послушно вышли вперед, а Рин вцепился в запястье сестры, не собираясь с ней расставаться. Но стражник, не став с ним церемониться, просто стал дожидаться и ухватил его за воротник, потащив следом. Кардия дернулась следом за братом, но, стоило только его пальцам разжаться, остановилась, оставшись рядом с Лордом Седриком. Как только солдаты увели троицу пленников, Седрик перевел все свое внимание на девушку, с неким недовольством и сожалением отмечая ее внешний вид. Волосы были неестественно растрепаны, одежда изодрана, и нагу даже не хотелось думать о том, при каких обстоятельствах могло пострадать платье. Особое внимание привлекал металлический ошейник, выглядевший так, словно она родилась с ним на своей шее. — Спасибо, — голос ее звучал хрипло, глухо, словно из-под воды, поэтому она поспешила откашляться, но это принесло мало пользы. – За Рина и остальных. Кажется, в последнее время я становлюсь вам слишком сильно обязанной. – Кардия прервалась, когда мужчина неожиданно приподнял руку и уверенно коснулся ее щеки, убирая прядки щекочущих кожу волос, заправляя их за ухо. Жест был странным, непривычно мягким, учитывая то, от кого он исходил. Она бы не назвала его неприятным, скорее наоборот. Пальцы Седрика были теплыми, мягкими, действовали нежно, что и противоречило тому, что совсем недавно ощущала Кардия. Пальцы Фобоса были прохладными, из-за магии, которую он тратил, действовали грубо, жестко, подчиняясь хранившейся внутри ярости. — Это не так много. — И все же, — Кардия коснулась его руки, заставляя мужчину вздрогнуть от леденящего холода. Создавалось ощущение, что его касался лед. – Спасибо. Кардия присела и поклонилась чуть ниже, чем делала раньше, действуя, как самая обыкновенная служанка. ***Рин лежал в абсолютной тишине, прижимая к себе небольшую подушку. Рядом, на соседней кровати, посапывал слуга с кухни, который обычно ночевал в доме, но из-за строгого наказа не покидать замок, делил с ним комнату в последние дни. Когда Рина привела сюда Юнона, сосед уже спал, даже не проснувшись, когда под телом парня скрипнула кровать. Пожилая женщина была недовольна, говорила сухо, сдержанно, но по поджатым губам и, казалось, постаревшему лицу, было видно, что кухарка едва удерживается от звонкого шлепка. И это злило. Злило потому, что в какой-то степени Рин понимал, что заслуживал злости Кардии, Юноны, Седрика и даже Фобоса. Окон в комнатах слуг практически не было, лишь несколько небольших проемов под самым потолком, грубо высеченных в крепком камне. Эти небольшие окна создавали вентиляцию и приносили сырость в комнаты, которые отапливались даже летом, поскольку располагались слишком близко к подземельям, которые были так глубоко, что располагались под водой. Дрова для отопления здесь не использовались, огонь всегда поддерживался королевской магией, от того казавшись ненастоящие. Даже сейчас он не давал нужного количества света, оставляя лишь нечеткие силуэты немногочисленной, грубой мебели. Сосед на соседней койке перевернулся к нему спиной, плотнее кутаясь в одеяло и снова засыпая, когда дверь в комнату приоткрылась, пропуская невысокую тень в платье. Рин тут же сел в кровати, даже не видя лица вошедшей, догадавшись, что перед ним его сестра. Кардия простояла на пороге несколько секунд, а затем прикрыв дверь, шагнула к нему, ступая на зеленоватые блики огня, осветившие ее целиком. Мальчик вздрогнул. Кожа сестры показалась ему синеватой в этом освещении, неживой, как и лихорадочно блестящие глаза с залегшими под ними тенями, словно девушка не спала несколько дней. Кардия не проронила ни слова, подошла к его кровати и присела на самый край, потирая ладони. От холода пальцы начало неприятно ломить, но никакие манипуляции не помогали. Тело перестало ощущать магию на прежнем уровне, поскольку та была заперта глубоко внутри из-за сжимающего шею кольца, а потому старалось восполнить мнимую потерю, бросая всю жизненную энергию на это. Заметив, движение дрожащих ладоней, Рин несмело протянул к ней руку и взял ледяные руки в свои, тут же принявшись самостоятельно растирать тонкие пальцы с покрасневшими подушечками. — Ты злишься на меня? – решился он нарушить тишину, когда сестра перевела на него нечитаемый взгляд, чуть сжимая пальцы. — Злюсь, — выдохнула она и, высвободив одну руку, потерла переносицу, борясь с головной болью и усталостью. Голос ее все еще был хриплым и сухим, а горло болело все сильнее, словно она кричала несколько часов к ряду. Врать брату было бессмысленно не из-за того, что он мог распознать ложь, а потому, что вести себя, как ни в чем не бывало, она не могла, по крайней мере, сейчас. – Я сильно злюсь на тебя, Рин, и на твою глупость, потому что своим неосмотрительным поступком ты сломал все. Повисло молчание, и Рин сжался, словно прямо сейчас сестра могла его ударить, но Кардия даже не пошевелилась, продолжая смотреть перед собой на магию огня. Из-за глупого ошейника она не могла даже почувствовать магию принца, словно ослепнув и оглохнув в считанные секунды. — Ты ненавидишь меня? Кардия на несколько секунд задумалась. Ненавидит ли она брата? Нет, конечно, нет. Она злилась на него, злилась так сильно, что едва сдерживалась от бранных слов. Но вот ненавидеть или же ударить брата она бы не смогла. — Нет, не ненавижу, — девушка наконец высвободила и вторую ладонь, укладывая ее на коленях и сжимая ткань платья. – Ты говорил, что тебе не нравится мое положение рядом с Князем. Теперь можешь не волноваться, потому что принц отстранил меня от прислуживания ему. Теперь я буду обычной служанкой, — голос ее не дрогнул ни на одном слове, но заставил Рина съежиться еще больше. – Завтра Юнона определит меня в новую комнату и подыщет подходящую работу. Кардия приподнялась с кровати и шагнула к небольшому очагу, усаживаясь на холодный пол, подгибая под себя колени. Пламя все так же продолжало танцевать, облизывая окружающие его камни, лишенные копоти и нагара. В этом был плюс магии. Девушка подняла ладонь и поднесла ее к огню, чувствуя лишь тепло, лишенное всякой энергии. Это вызывало злость и чувство беспомощности, такие непривычные после ощущения наполненности магией. Раздраженно зарычав, Кардия резко выкинула руку вперед, погружая ее на половину предплечья в огонь. Пламя тут же заискрилось, выдавая шипящий звук, словно кто-то заливал водой горящие угли. Рин тут же подскочил и бросился к сестре, хватая ее за плечо, и в испуге дернул на себе, заставив повалиться на спину с глухим звуком, заставившим второго слугу проснуться и сесть в постели. — Что происходит? – немного сонно осведомился мужчина, но Рин лишь отмахнулся от него и уселся рядом с сестрой, с удивлением отмечая, что на ее руке нет ни единого следа, словно пламя не имело над ней никакой силы. — Кардия?! – Рин с силой толкнул девушку в плечо, заставив машинально дернуться и перевести затуманенный взгляд на себя, с трудом узнавая его расплывчатые очертания. Губы ее приоткрылись, выпуская лишь слабый, словно задушенный хрип. Рука, что мгновения назад была в плену пламени, но даже не пострадала, взметнулась к груди, с силой сжимая пальцы на корсете, словно старалась разорвать ткань. Дышать было тяжело, и горло раздирал кашель. – Кардия? – он снова склонился над ней и приподнял за плечи, касаясь пунцового лица, ощущая, как горит ставшая слегка влажной кожа, снедаемая жаром.