Глава 9 (1/1)

— Я хочу, чтобы все участники турнира оставались в замке! – голос Фобоса разнесся по покоям, а затем последовал шум захлопывающейся двери и следующие за этим шаги. Принц был в ярости. Он гневно прорезал шагами гостиную комнату и остановился у двери в спальню, едва коснувшись ручки. Но почти открыв дверь, он вдруг остановился и обернулся к Седрику, прожигая его взглядом. Сам же змей стоял в нескольких метрах от Князя, заведя руки за спину и выпрямившись, с почти незаметным для чужого взгляда трудом удерживая себя в таком положении. Недавнее превращение в змея и долгая битва не прибавили сил его и без того истощенному организму. Но просто так покинуть покои Фобоса, сославшись на усталость, было бы слишком глупо и даже нереально. – Пока я не узнаю, кто помог мятежникам пробраться на ристалище не позволю никому покинуть столицу! — Как прикажете, — Седрик склонил голову, уже представляя, как будут недовольны этим приказом приехавшие на празднество Лорды. Мало того, что им пришлось подвергнуться нападению и поставить под угрозу свои жизни и жизни близких людей, так теперь они станут еще и пленниками королевского дома. Остается только надеяться, что все проявят благоразумие и не заставят прибегнуть к помощи стражи. — Но что делать с теми, кого удалось захватить? — Седрик знал, что прикажет Фобос, но всегда предпочитал все проверить, чтобы не допустить ни единой ошибки. — Допроси, тех, кто способен дать тебе связные ответы, а остальных, — на пару секунд он остановился, словно раздумывал, как с ними поступить, на самом же деле, уже давно определив их участь, — казнить. Я хочу, чтобы всем было известно, какое наказание последует за предательством. Седрик опустил все слова и, вновь кивнув в знак понимания приказа, едва слышно выдохнул, получив разрешение удалиться. Видимо, Фобоса бойня на ристалище утомила не меньше, чем нага. Это было видно по опущенным плечам принца, по немного ссутуленной фигуре и изможденному лицу, по которому он провел рукой, опустившись в кресло, стоило только его генералу скрыться за дверью. Магия забрала последние его силы, оставляя после себя лишь пустоту, в которую манило провалиться. И он мог бы дать телу отдохнуть, позволив сознания уйти в самые глубины своего разума, но оставалась лишь одна нерешенная проблема, что прямо сейчас стояла на пороге в его спальню, чуть привалившись боком к косяку. На ней уже не было того окровавленного платья, она сменила его на то, что нередко носила в своей комнате – более легкое, из белого батиста. И она опять была босиком. Те самые ботинки, которые были надеты на ней ранее, лежали рядом с дверью, позабытые своей хозяйкой, выглядевшей сейчас невероятно спокойной для всего происходящего. Фобос без слов поманил ее к себе рукой, и спустя пару секунд Кардия оказалась рядом с ним, опускаясь на пол и тут же заключая свободно свисающую с подлокотника ладонь в свои собственные. Она впервые позволила себе такую вольность, но уже не посмела отпустить, чувствуя, насколько холодна кожа под ее пальцами. — У вас такие холодные руки, — едва слышно прошептала она надломленным голосом, поднося губы к заледеневшей коже, обдавая горячим дыханием. — Вы замерзли? — Нет, — Фобос покачал головой, не убирая своей руки из ее несильной хватки. Кардия приняла это за положительный знак и позволила себе еще большую вольность, прикоснувшись губами к мягкой коже между большим и указательным пальцем, тут же чувствуя, как дернулась от этой ласки ладонь. Но все так же не оттолкнула. – Я не поблагодарил тебя, — неожиданно заговорил Фобос, заставив ее поднять на него взгляд, продолжив греть холодные от магии ладони, — за спасение. Я был удивлен тем, насколько хорошо ты среагировала на летящее копье. Должен признать, не набросься ты на меня, копье бы точно попало в цель. — Нет, — она покачала головой, сжалась и прикоснулась горящим лбом к его предплечью, не решаясь даже представить, что произошло бы, если бы принц все же погиб сегодня. Нет, нет! Она покачала головой, продолжая шептать эти слова, пока неожиданно не ощутила очень мягкое, но вместе с тем настойчивое прикосновение к своим волосам. Фобос погладил ее по голове, пропустил сквозь пальцы мягкие пряди пушистых волос и скользнул к подбородку, заставив поднять на себя взгляд. Ему нравилась покорность Кардии, ее мягкость и робость с ним, но сейчас ему хотелось видеть с собой ту, что без капли раздумий решительно бросилась к нему, а после, не сожалея, уничтожила его врага. Совсем другая – готовая на все, на все, лишь бы сохранить ему жизнь. А ведь Кардия сама могла легко пострадать. И откуда только в этой маленькой девушке столько преданности, столько привязанности к нему? – Ваше Высочество, не говорите так! – словно прочитав его мысли, она резко схватилась за его ладонь, удерживающую ее подборок, и крепко сжала. Не от дискомфорта, скорее, стараясь просто доказать ему силу своих слов. — Я не думаю, что мне стоит просто забыть про произошедшее, — он отпустил ее и поднялся на ноги, заставив девушку растерянно упереть руки в пол и посмотреть на него все с той же детской растерянностью и наивностью. Иногда Фобосу даже казалось, что, скажи он ей о том, что является воплощением Тея* на земле, то она бы приняла его слова за чистую монету. – И я привык воздавать людям по заслугам. Каждый получает то, что заслуживает. Я надеюсь, ты усвоила этот урок. – он все же дождался ее кивка, пусть его слова и не являлись вопросом, скорее утверждением. – Поэтому, я думаю, что ты заслужила награду. – Фобос резко обернулся, взмахнув полами мантии и чуть прищурился, позволив своему зрачку запульсировать от силы магии, все еще бурлящей в нем после битвы. Только сейчас, к собственном ужасу и стыду, она поняла, что, возвратившись, Эсканор не успел даже принять ванны, не то что переодеться, а ведь ему пришлось провести на грязной ристалище целый день. Не говоря уже о том, что Фобос принимал непосредственное участие в сражении, от чего его одежды смогли сохранить на себе кровавые разводы. У самого подола ей удалось заметить пару особенно явных пятен. – Так чего ты хочешь? О, Кардия о многом хотела бы попросить принца, и к собственному стыду осознала, что практически все они имели под собой стремление угодить ее мелким желаниям, пропитанным гневной завистью и стремлением быть как можно ближе к принцу, стремлением быть не только поглощенной им, но и поглотить его самой. Начиная от мечты как можно сильнее отдалить от него Кларис, и заканчивая тем, что было намного ближе к ней сейчас в физическом смысле. Она сглотнула, неосознанно с силой сжимая собственную лодыжку, кокетливо выглядывающую из-под легкой ткани юбок. И как только она могла быть столь порочной? Фобос нетерпеливо изогнул бровь, требуя ответа, и чуть наклонил голову влево, устало скользя по ней взглядом. Ему очень хотелось отдохнуть, но он был готов дать девушке немного времени на раздумья, полагая, что она заслужила эту свою небольшую вольность. Обычно все слуги просили сокровищ, земель, привилегий или же титула – все зависит от степени их выслуги перед ним и короной, но, Кардия, видимо, решила превзойти их всех. Это он понял уже тогда, когда неожиданно ее покрасневшее и сосредоточенное лицо прояснилось, осветилось такой редкой искренней улыбкой, что стало понятно – она уже приняла решение, оказавшееся таким простым в своей наивности, что ему с трудом удалось сдержать рвущийся из груди смех, обжигающий горло. — Вы помните того волчонка, Мой Князь? – он кивнул, и девушка снова улыбнулась, оперлась рукой на подлокотник и поднялась на ноги, продолжая сжимать пальцами кусок дерева. – Я бы хотела оставить его себе. Вы отказали мне в прошлый раз в моей просьбе, но сейчас сказали, что я могу пожелать все, чего хочу. Фобос сделал два шага ей на встречу, остановившись совсем близко, снова захватил ее подбородок в плен цепких пальцев. — Да, я сказал, что ты можешь пожелать всего, чего только может хотеть твоя душа. Ты спасла мою жизнь, а она имеет куда большую ценность, чем какой-то волчонок. Так неужели ты готова потратить такую возможность на подобную ерунду? — пальцы слегка погладили бархатную кожу, заставив ее едва прикрыть глаза от мимолетной ласки. Никогда раньше между ними не было еще такой близости. Они не касались друг друга, если не было особой необходимости, вернее, Фобос не касался ее почти никогда. – Ты могла бы попросить все, включая богатство, земли, имение и титул. Думаю, имение Драконьего утеса Тартулум** с удовольствием приняло бы новую хозяйку, скажем Леди… — Прошу, Ваше Высочество, — она оборвала его, сдвинув темные брови к переносице, — я не хочу проявлять непочтительность, но я вынуждена отказаться от столь щедрого предложения. Я не желаю уезжать из замка и покидать вас. Иначе, это будет уже наказанием. — Хорошо, — он кивнул, кажется, оставшись довольным ее ответом, несмотря на то, что она отвергла столь щедрое предложение, и обошел, направляясь в сторону спальни, — ты можешь считать того волчонка уже своим, если таково твое желание, — он замер у двери, коснулся ручки, но снова пока не решился войти. Обернулся и посмотрел на Кардию, благодарно кивнувшую на его подарок после секундной заминки. Кажется, он раздумывал пару мгновений над чем-то, поскольку кивнув собственным мыслям, вновь обратился к ней. – Кардия, подготовь ванную, а после... можешь идти к себе. *** Кларис вихрем неслась по коридорам замка, напоминая хищную птицу благодаря развевающимся полам легкого, насыщенно-зеленого одеяния. Звук ее каблуков эхом отскакивал от стен и разбивался долгим звуком. Стражники, расставленные в коридоре, завидев ее, сначала подбирались, а после, распознав в ней фаворитку правителя, отступали назад, чтобы не стоять на пути у разъяренной женщины. Та же попросту не замечала их, уже наметив свою цель. Оказавшись рядом с широкой дверью, она без стука резко распахнула ее, влетая внутрь и тут же захлопывая ее за собой. На широкой кровати тут же зашевелились две фигуры, едва различимые в темноте ночи. Но Кларис не стала обращать на них внимания и просто подошла к одному из светильников и пустила магический огонь, освещая комнату. Как оказалось, ее брат спал сегодня ночью не один, а с молоденькой служанкой, если судить по простенькому платью, лежащему на полу. Его Кларис брезгливо поддела носком своего ботинка и подтолкнула в сторону все той же постели, где испуганная девица пыталась натянуть одеяло до самого подбородка. Какая глупость! — Пошла прочь! — резко бросила она, и девушка, не посмев даже посмотреть на человека, с которым разделила постель этой ночью, подскочила с кровати, утягивая за собой простынь. Она стыдливо куталась в нее, все пыталась оправить, если съезжала, из-за чего действовала медленно и неуклюже. Это еще больше злило брюнетку, и, когда светловолосая служанка наклонилась за платьем, то наступила ей на подол, заставив ткань упасть к ногам. Служанка взвизгнула, покрылась спелым румянцем и поспешно натянула на себя свои простые, поношенные и застиранные одежды, в некоторых местах даже имеющие заплаты! И как только ее брат мог опуститься до того, чтобы переспать с ней?! Да, девица была довольно красивой, но даже миловидное личико не смогло бы смыть грязи с происхождения. Стоило только девушке поспешно удалиться, пару раз запутавшись в собственных юбках, как Кларис перевела взгляд на Рилана, спокойно возлежащего на своем ложе. Лицо его было расслаблено, губы чуть изогнуты в насмешливой улыбке из-за всей абсурдности ситуации и того грозного вида, что запечатался в душе его сестры. — Ты знала, что некрасиво лишать других удовольствия. Эта девушка была довольно сладкой, — он улыбнулся еще шире и, наконец, откинул в сторону одеяло, не заботясь о собственной наготе. Впрочем, и саму Кларис это нисколько не смутило, поскольку она не сводила сияющих недовольством глаз с его спины все то время, как он надевал свой халат. Небрежно повязав шелковый кушак, он обернулся к ней, но не посмотрел в лицо, направившись к столику, решив выпить немного вина. Он уже предвидел, что разговор с сестрой будет не очень приятным, раз она решила прийти к нему в столь позднее время, да еще так врываясь. — Твои вкусы тебя подводят, — она поморщилась и тяжело вздохнула, словно сам запах теперь был пропитал грязным, низким происхождением. К тому же, эта служанка не была человеком, а полукровкой, о чем говорили заостренные уши с мелкими хвостиками на концах. – Какая-то служанка! – она фыркнула. — Она была неплоха. Должен признать, я расстроен тем, что ты так скоро ее выгнала, —Рилан сделал глоток ароматного вина, которое ему доставили прямиком из королевских запасов. Вино которое так любил Фобос было редким, особенно сейчас, когда весна только наступала, а запасы этого напитка подходили к концу. Как жаль. – Но я не думаю, что ты ввалилась в мою комнату посреди ночи только для того, чтобы не согласиться с моим выбором развлечения на ночь. — Если бы, — Кларис сложила руки на груди и принялась расхаживать из стороны в сторону, немного нервируя мужчину, нервно постукивающего пальцами по ножке кубка. – Меня привело серьезное дело, — она поднесла пальцы к губам и провела ногтем большего пальца по алой коже. От этого губы засаднило, и женщина остановилась, бросив взгляд на брата, внимательно наблюдающего за ней. Он был готов ее слушать и, кажется, терял терпение. — Возникли серьезные проблемы. Со служанкой Фобоса. Рилан удивленно приподнял брови, не понимая, почему речь идет о той девчонке, которую он видел сегодня на турнире. Насколько он помнил со слухов, распускаемых слугами, ту девчонку звали Кардией. Она была довольно миловидной. Можно сказать, даже красивой, особенно глаза стоили внимания, но очень уж холодной, замкнутой. Голоса он ее не слышал, поскольку она всегда была молчаливой статуей рядом с принцем, лишь изредка наклоняясь чуть ближе к нему, чтобы выслушать приказ или прошептать что-то самой в ответ. — Что такое могла сделать эта девушка, что ты пришла ко мне ночью, даже не дождавшись утра? — Спутала все карты, — она поджала губы и развернулась к нему, махнув полами одежд. – Тебе не хуже меня известно, что мое положение рядом с Фобосом довольно шатко, после той ссоры с одной из его наложниц, которая родила ему дочку, — на последней фразе она фыркнула, все еще злорадствуя от того, что той задававшейся девке, что уже видела себя в качестве будущей матери наследника. Но родила девочку, которая и могла разве что претендовать на брак с каким-нибудь зажиточным торговцем из-за своего невыгодного положения. К тому же, после беременности Аделла перестала быть столь уж прекрасной, полностью потеряв все покровительство Эсканора. Впрочем, Кларис так же понесла значительные потери, которые лишь совсем недавно смогла восполнить с большим трудом. И не была намеренна потерпеть поражение сейчас. — Она слишком сильно приблизилась к Фобосу. — Из чего бы ты не сделала такой вывод, мне кажется, ты слишком подозрительна, — он отставил медный кубок в сторону и шагнул ближе к сестре, коснувшись ее плеч, чуть растирая. В комнате было прохладно, и он чувствовал это через легкую тканье наряда. — Не в этот раз, — она покачала головой и отстранилась. – Удивлена, что ты ничего не заметил. — Но что я должен был заметить, дорогая? — он усмехнулся, снисходительно, как в детстве. Словно она все еще была ребенком в его глазах, приносившим ему мелких жучков, чтобы похвастаться тем, что поймала. Но то время давно прошло, и теперь она взрослая женщина. — То, как близко он подпустил ее к себе, — она выпрямилась, чуть нахмурила брови. – Скольких служанок ты видел сопровождающих его на балу, да еще и в таких нарядах. Насколько я смогла заметить, на ней даже было одно из украшений королевской сокровищницы. Не слишком ли дорого для какой-то служанки, которая и должна, что подавать вино, когда пересохнет в горле? — Насколько я слышал, она больше его воспитанница, чем прислуга. Тогда нет ничего удивительного в том, что она разодета, как Леди. Не думаю, что Фобос бы хотел, чтобы его подопечную видели в наряде для черни. — О нет, дорогой братец, ты мыслишь слишком узко, что удивительно для тебя, —Рилан пропустил ее слова, решив не заострять на них внимания, пока. – Будь Кардия для него лишь воспитанницей, он бы не отвел ей покои королевы, чтобы она всегда была под боком. Нет, — она покачала головой в подтверждение своих слов. – Воспитанниц не отстраняют от себя из-за слухов об их связи с вельможами. — Это можно объяснить тем, что он не желает, чтобы она позорила его имя. Ты не можешь знать наверняка. — Если это так, то почему его собственная стража не позволила мне войти в покои принца, в то время, как эта девчонка не покидала их с тех пор, как он вернулся, — она почти прорычала эти слова, сверкая выразительными глазами. Рилан видел, как ее переполняли ненависть и ярость, с которыми она не могла ничего поделать, лишь с силой поджимая губы. Ведь она мечтала о Фобосе и том положении, которое может получить рядом с ним. С того момента, как Эсканор, еще будучи юным принцем, посетил их поместье в сопровождении своего отца. Уже тогда, Кларис шептала ему, заливаясь слезами после истязаний их дяди, что она добьется многого, несмотря ни на что. И вот сейчас, когда сияющая корона была так близка к ней, она увидела на своем пути угрозу, обещающую стать самым сильным противником в жестокой игре за внимание принца. — Даже если ты права, — Рилан согласно кивнул, устало потирая пальцами ноющие виски, — тебе не следует влезать в противоборство с ней. Вспомни, чем обернулись прошлые твои махинации. Кларис, прошу, прислушайся к мои словам и прояви благоразумие. — Нет, — она упрямо покачала головой и посмотрела на него с выражением холодной решимости, — в этот раз все намного сложнее, чем до этого. Что-то в этой девчонке привлекает Фобоса, поэтому, если мы не будем действовать, то она сможет зайти слишком далеко. И в этот раз мне снова понадобиться помощь, — заметив, что он хочет возразить, не желая участвовать в ее махинациях, Кларис резко дернулась вперед. – Ты обещал мне! Обещал, что всегда будешь поддерживать меня, а сейчас я нуждаюсь в тебе, как никогда! ***Кардия улыбнулась, заметив высокую темную фигуру, сидящую на корточках рядом с вертящимся комочком шерсти. Он изредка подпрыгивал и толкался носом в колени юного мужчины, привлекая к себе все его внимание и призывая поиграть. Ступив на первую ступень, девушка ловко подобрала белые юбки платья и бесшумно ступила на очищенные камни, которыми была вымощена площадь. Волчонок, до этого все крутящийся вокруг молодого Валлеса неожиданно замер, повернул узкую мордочку в ее сторону и, не раздумывая, побежал в ее направлении. Он путался в собственных ногах, неуклюже перебирая ими, а, стоило только подбежать к Кардии, едва не упал. Рассмеявшись, девушка опустилась на землю, зарываясь пальцами в мягкую, длинную и густую шерсть. — Миледи! – радостно воскликнул юноша и тут же выпрямился, расплываясь в широкой улыбке. — Милорд! – Кардия так же улыбнулась в ответ, чуть склонив голову в почтительном приветствии, перехватывая волчонка под передними лапами и поднимая его на руки. Он оказался довольно тяжелым, все вертелся и старался увернуться, высовывая язык, чтобы лизнуть. Чтобы успокоить его, она снова погладила животное между ушами, но то дернуло головой и постаралось ухватить ее за ладонь, играя. — Будьте осторожны, — Дерик остановился рядом и так же погладил серую шерсть, — у нее уже очень острые зубы. – Словно в подтверждение этих слов волчонок снова попытался ухватиться крепкой челюстью уже за запястье своей новой хозяйки. — Леди не кусаются, — Кардия погладила влажный, холодный нос, заставляя животное наморщить его и уткнуться куда-то ей в плечо, успокаиваясь. От волчонка пахло лесом, хвоей, влажной землей и немного мускусом. И этот запах совершенно не отталкивал. Шерсть была до того мягкой, что девушка прижалась к ней щекой. Маленькое, живое существо, которое будет ей не домашним питомцем, но другом. Она всегда мечтала о маленьком друге, вот только во время жизни на улице у них не было ни то что возможности прокормить хоть одно животное, но и себя с братом. Поэтому, именно сейчас момент исполнения небольшой мечты показался наиболее сладким. — Я удивлен, что Князь позволил вам оставить ее. Все же, уже через год она станет просто огромной. Ее будет тяжело содержать в замке. — Возможно, — Кардия кивнула, представляя, насколько большой вырастит пока что маленький волчонок, но до этого еще очень долго. ***В маленькой камере пахло сыростью и кровью, наполняющей легкие плотным, давящим воздухом. Этот запах разжигал у Седрика острое чувство инстинкта к нападению, что делало все его движения и попытки выудить у пленных информацию более изощренными. После предателя, что помог похитить принцессу, Седрик практически не посещал пыточные камеры, в тайне радуясь, что не приходиться снова пачкаться в вязкой бурой жиже. Позади раздался тихий скулеж, и Седрик отвлекся от разглядывания инструментов, аккуратно разложенных на тонкой ткани. Парочка из них была испачканная в уже подсохшей крови. Он не любил использовать огромные механизмы, будь то Железная дева или же дыба. Его пытки были более… эстетически изощренными. Нельзя сказать, что он не испытывал странного удовольствия, когда острые ножи прорезали плоть предателей, возомнивших себя великими полководцами, способными вершить чужие судьбы. На деле же, они все были простыми дураками. Взяв в узкую, но сильную ладонь один из инструментов, Седрик обернулся к пленнику. Он был третьим. Один не выдержал боли и откусил себе язык, теперь валяясь грудой костей в углу, а другой был искалечен грубыми палачами настолько, что едва мог дышать в бессознательном состоянии. Скорее всего он не доживет и до утра. Но вот этот пленник оказался приятно крепким, хотя уже был изрядно измотан. Если бы не множество ремешком, приковывающих его к стулу, он бы уже давно лежал на столе. — Не очень приятная картина, — Седрик чуть поморщился сквозь холодную улыбку, разглядывая закованные руки, полностью залитые кровью. На правой руке не хватало парочки пальцев, которые аккуратно, в ряд лежали рядом. Тыльная сторона ладоней напоминала развороченную землю, пробитую железными колышками. Получилось не совсем аккуратно, как рассчитывал наг, но это можно списать на излишнюю изворотливость пленника. — Простите, ваша светлость, — пленник сплюнул на пол слюну со сгустками крови и поднял голову, смотря на правую руку Князя сквозь длинные и лохматые черные волосы. Они намокли от пота и крови, повиснув мерзкими сосульками. Нужно сказать, что пленник выглядел ужасно грязным, и запах был соответствующим, но Седрик старался не подавать виду, насколько ему омерзительно находиться здесь. – Знал бы, что будет прием, оделся бы поприличнее! — Не сомневаюсь, — наг осклабился, сверкая острыми, звериными клыками и обошел вокруг сидящего человека, минуя стол. Пленник интуитивно подобрался, заставив мышцы на израненной спине заходить ходуном. Он ждал удара, что было намного хуже пыток, Седрик знал это. Уж лучше жить с болью, чем в ее ожидании. – Но, возможно, это мое упущение. Стоило предупредить вас. Остановившись справа от преступника, Седрик чуть склонил голову, рассматривая тощее лицо. Нужно сказать, что мужчина весь был тощим, с сероватой кожей, словно был работником шахт лет двадцать, хотя на таких работах редко выдерживали дольше пары лет. Длинные волосы немного выбились из низкого хвоста, спадая на лоб, но он не попытался их как-то убрать. — Я вижу, что ты устал. Наверняка хочешь пить и немного передохнуть, — голос змея был тягучим, уговаривающим и липким, словно патока. Он был идеальным манипулятором и переговорщиком. – Что скажешь о кружке воды или даже пива? И, — он выразительно посмотрел на закованные руки, — снятии кандалов? — Вы очень добры! – сказано было с издевкой и болью, сквозь плотно стиснутые зубы. — Я не добр, — он слегка покачал головой, — скорее я просто желаю упростить все. — Тогда, знаешь, — пленник повернулся в сторону нага и оскалился не хуже него самого. Темные, чуть прищуренные глаза распахнулись, и в следующую секунду мужчина уже плюнул в сторону своего мучителя, пачкая дорогую мантию, — пошли вы, ваша светлость! Я лучше дерьмо жрать буду, чем вылизывать твою задницу! Лицо Седрика даже не дрогнуло, скорее даже расслабилось, когда он сделал резкий, словно разрезающий пространство шаг в сторону стола и со всей силы вонзил небольшой кинжал в ладонь, пробивая мясо, кости и суставы вместе со столом, намертво соединяя их друг с другом. Дерево жалобно затрещало, но звук этот потонул в громком и надрывном крике, превращающемся в вой. Не давая пленнику прийти в себя, Седрик схватил со стола второй нож и крепко сжал шею пленника второй рукой, все сильнее сжимая пальцы, но не давая задохнуться. Жертва забилась в его руках, пытаясь вырваться, закашлялась, не в силах ничего поделать. — Я терпелив и в какой-то степени милосерден, — продолжил говорить наг, наклоняясь ближе к тощему и испуганному лицу, едва ли не касаясь его носа своим. – Я не люблю переводить в пустую… полезный материал. Предатели могут быть полезны в качестве рабов шахт и туннелей, но, видимо, тебе не по нраву такая жизнь. И я ценю твои смелость, упорство и привязанность к вашему глупому и заранее обреченному делу. Как жаль. – последнее было сказано совсем тихо, но пленник расслышал и тут же зажмурился, когда осознал грядущее наказание. Губы его задрожали, но он крепко сжал их, чем вызвал даже некое уважение у своего мучителя, но не настолько сильное, чтобы остановиться. Холодное лезвие приблизилось в сомкнутому веку, и чуть надавило прежде, чем резко проникнуть внутрь. Крик прервался крепкой хваткой на шее, превращаясь в кряхтение и кашель, когда пленник постарался дернуться, спрятаться от боли, чувствуя, как из живого тела пытаются достать глаз. Боль была невыносимой, разрывающей голову, от чего он даже не сразу почувствовал пробежавшую по ногам жидкость, заставившую Седрика брезгливо отойти дальше, сжимая в окровавленных пальцах свой небольшой трофей. Пленник сотрясался в конвульсиях еще пару секунд, после чего неожиданно затих, полностью расслабившись в окружившей его спасительной темноте. Отбросив в сторону и поврежденный глаз, и оружие, Седрик небрежным движением головы смахнул с лица пряди взмокших волос, оборачиваясь к столу. Руки неприятно обжигала чужая кровь, которую он поспешил смыть в небольшом тазике с холодной водой, небрежно отирая руки о чистую часть своей же мантии. Все равно он больше не станет ее носить. Застежка звонко щелкнула, и ткань с шелестящим звуком скользнула на грязный пол. С этим разберутся потом слуги или же сам палач, который должен будет убрать здесь весь беспорядок. На сегодня с Седрика хватит грязи и крови. Пленник все равно пока находился в небытие, видимо окончательно измучившись от пыток, но, скорее всего, заговорит сразу же после пробуждения, если не захочет лишиться второго глаза. С остальными пока стоит повременить. Возможно, ожидание пыток в холодной камере сделает их сговорчивее. Убедившись, что ничего важного не было оставлено, Седрик покинул камеру, тут же встречаясь в толстым, приземистым мужчиной, ожидающим за дверью. Он держал в мясистых руках кусок свежего хлеба и флягу, в которой, судя по запаху, был дешевый эль. Видимо, палача уже нисколько не смущала данная обстановка с вечно изувеченными телами и ужасным запахом. Седрик же не мог здесь уже даже дышать. Небрежно махнув в сторону только что покинутой камеры, наг направился к выходу из подземелий, быстро поднимаясь по крутой лестнице и минуя многочисленные коридоры. Он направлялся к покоям Князя, уже на этаже почувствовав острый запах животного. Они были редкостью в замке, но, если верить слухам, Фобос позволил своей маленькой фаворитке обзавестись даже не домашним питомцем, а самым настоящим волчонком! Надо же, как крепко смогла окопаться рядом с Князем маленькая роза, подобранная самим же правителем. Неужели сама матушка Судьба постаралась? Хмыкнув, скорее от раздражения, вызванного плохим настроением и неудачей, Седрик остановился рядом с широкими дверьми. Запах зверя становился здесь намного сильнее, из чего следовало, что маленькая служанка снова в покоях Эсканора и действительно со своим новым маленьким зверьком. Выждав пару секунд и убедившись, что выглядит приемлемо, мужчина толкнул дверь, будучи уверенным, что Фобос уже знает о его приходе. Он миновал гостиную и прошел в кабинет, где принц ожидаемо, сидел в своем кресле за столом и просматривал какие-то бумаги сосредоточенным взглядом. Судя по дешевой бумаге, это были не прошения совета, а, скорее, донесения от многочисленных шпионов. — Мой Князь, — Седрик чуть склонил голову и скосил взгляд в сторону дивана, где удобно устроилась Кардия, забравшись на него прямо с ногами. Маленькие туфельки из дорогой ткани, предназначенной скорее для пошива одежды, небрежно валялись на полу, и голые стопы немного кокетливо выглядывали из-под белой юбки сорочки. Девушка даже не заметила его прихода, погруженная в чтение тех самых прошений, небрежно поглаживая одной рукой свое животное, что также лежало на диване, умостив голову на ее ногах. Какая удивительная картина. — Какие у тебя новости, Седрик? – Фобос отложил бумаги в сторону и посмотрел на своего гостя острым взглядом, заставляя Лорда оторваться от наблюдения за девушкой, которая, кажется, только сейчас заметила гостя. Щеки ее моментально вспыхнули, видимо от смущения, вызванного воспоминаниями о совместной ночи, которую таковой можно было назвать с большим трудом. Хотя прямо сейчас даже Седрик испытал неловкость, непривычно отводя глаза чуть в сторону от прямого и прожигающего взгляда правителя. — Боюсь, что не очень приятные, — Фобос недовольно поджал губы, но ничего не сказал, дав возможность продолжить, лишь откинулся на спинку кресла, готовый выслушать своего верного слугу. Как бы Седрику хотелось, чтобы Фобос до сих пор считал его верным себе, поскольку тот горящий взгляд, что сейчас был направлен ему куда-то между глаз, не внушал уверенности в этом. Но почему? Неужели все дело в проблемах с повстанцами или же это связано с той, что сейчас непроизвольно зевнула, прикрывая рот тыльной стороной тоненьких пальчиков. Седрик тут же дернулся и заставил себя смотреть на Фобоса. – Пока мне не удалось расколоть пленника, несмотря на все мои усилия. Но я думаю, что это пока, завтра он запоет не хуже птицы. — Я надеюсь на это, Седрик, — голос его был спокойным, но все же в нем читалось едва скрываемое недовольство, — потому что в последнее время ты терпишь много неудач. — Прошу простить меня, завтра же у вас будет вся необходимая информация. Фобос кивнул и махнул рукой, на что Седрик поклонился и послушно направился к двери, слыша, как зашелестели легкие юбки. Видимо, Кларис в скором времени придется попрощаться со званием первой фаворитки Фобоса, хотя, возможно, это лишь мимолетное увлечение и интерес, вызванный талантами ученицы. Ведь Кардия была не просто красивой девушкой, но и одаренной волшебницей, которой даже доверили прошения совета. Была ли подобная привилегия у Кларис? Седрик поморщился, зная ответ на свой вопрос, неосознанно отмечая, что в глубине души что-то неприятно подбирается. Стоило только нагу скрыться за дверьми, как Кардия отложила документы с пометками в сторону и, аккуратно отстранив от себя Леди, что лишь повела носом, а после сжалась в комок и продолжила спать. Ноги коснулись холодного каменного пола, но девушка уже привыкла и мягкой походной направилась к князю, все так же напряженно сидящему в кресле и смотрящему на огонь. Казалось, он даже не заметил ее поначалу, но стоило только ей нерешительно прикоснуться к его плечу дрожащей ладонью, как почувствовала, как ее накрыли чужие пальцы. Его кожа снова была холодной. Видимо, он еще не полностью восстановил свои силы или же даже не пытался этого сделать, поскольку выглядел уставшим. Или, может, это видела только Кардия? — Вы устали? – голос ее чуть дрогнул, но она тут же постаралась взять себя в руки, скользнув ладошкой чуть ближе к груди. Она не стала дожидаться ответа на вопрос, уже заведомо зная, что его попросту не последует. – Вам стоит отдохнуть. Если желаете, я вам почитаю. — Да, пожалуй. Мысли в голове носились со скоростью гончих, вызывая уже не просто головную боль, а самую настоящую мигрень, которой Фобос не замечал у себя уже давно. Похоже, что недавние события выжали из него все соки окончательно. Сначала несостоявшееся покушение, а теперь еще и недовольство Лордов. Они все гудели, критиковали свое ?заключение?, собираясь целыми кучками. Они не обращали внимания даже на вездесущие розы, словно специально старались донести до Князя свое недовольство способом, позволяющим им высказаться, не встречаясь с ним лично. Жалкие трусы! Находились и те, кто уже подавал целые прошения о позволении им покинуть дворец под различными предлогами. Но Фобос лишь зло отбрасывал эти бумаги в сторону, борясь с желанием отдать приказ о заключении аристократов в их покоях или же в тюрьмах! Они жалуются, говорят о заключении, хотя живут в роскошных комнатах и имеют право прогуливаться по замку, главной его площади и саду? Избалованные им же идиоты! Но, как бы Фобос ненавидел большую их часть, все же признавал, что во многом его власть стоит именно на них. Но сейчас не хотелось думать о них и обо всех проблемах. Позже. Князь позволил телу расслабиться и прикрыл уставшие веки, выдыхая. Кардия буквально чувствовала его усталость, то, как все еще были напряжены его мышцы под ее тонкой ладошкой. Князь продолжал удерживать ее пальцы холодной рукой, и как бы ей не хотелось продлить это мгновение, девушка легко высвободилась и, выбрав первую попавшуюся под руку книгу из массивного шкафа, вернулась. Леди подняла мордочку, бросив быстрый взгляд на свою хозяйку, повела большими ушами и, успокоившись, снова заснула, что-то проскулив. На это Фобос никак не отреагировал, лишь чуть сдвинул руку, когда Кардия примостилась на подлокотник его кресла. Пальцы ее скользнули по красной коже. Кажется, она выбрала Историю Меридиана, начиная от самого основания, но тем даже лучше. В последнее время ее уроки были практически отменены, а без постоянной практики она вполне могла подзабыть материал. Князь позволил своему сознанию расслабиться, вслушиваясь в легкий, напоминающий песок в часах голос. Он плавно окутывал его, даже успокаивал, избавляя от мыслей об оживившихся повстанцах и погружая в историю его собственного королевства. Он знал ее идеально, мог пересказать самые мелкие детали, но от чего-то слушать рассказы о своих собственных предках из уст Кардии было… приятно. Она читала медленно, с расстановкой, идеально четко проговаривая все слова, от чего не приходилось морщиться, как это иногда было при необразованных гостях дворца и просящих милости. Чуть повернув голову в сторону воспитанницы, Эсканор приоткрыл глаза, наблюдая из-под ресниц. Кардия, до этого сидящая с идеально прямой спиной, чуть сгорбилась, поддавшись вперед, видимо немного устав от неудобного положения и долгого чтения. Длинные, пушистые волосы с необычным цветом осенней листвы, тяжелыми волнами оседали на плечах, парой завитков щекоча шею, от чего она хмурилась, едва заметно вскидывая плечо. Дочитав странницу, содержания которой к собственной досаде Фобос совершенно не мог вспомнить, Кардия остановилась и перевела взгляд на его дрогнувшую руку рядом со своим бедром. Казалось, она могла почувствовать холод, исходящей от его кожи сквозь тонкую ткань ночной рубашки, но тут же отогнала от себя эти мысли прочь, качнув головой. — Уже поздно, — она откашлялась, чтобы унять неприятное чувство в горле, и захлопнула книгу, опуская взгляд. – Если вы хотите, я помогу вам отправиться ко сну. — Нет, — Фобос махнул рукой и поднялся с кресла, заставив ее последовать своему примеру. – Ты можешь идти. С завтрашнего дня твои уроки возобновятся. Из-за последних событий ты пропустила слишком многое.