Глава 16 (1/1)

Портленд, ОрегонНастоящее время, начало декабря, 1962 г.Из этого тяжелого сна выйти было особенно трудно. Когда Эрику казалось, что он вот-вот проснется, вынырнет из мутной глубины, силы его покидали, и он снова оказывался на илистом дне подсознания. Чьи-то голоса доносились с поверхности, приглушенные слоем воды, они то приближались, то пропадали совсем. Его тело куда-то дергали, поворачивали, тащили, хватали за руки. Сопротивляться не выходило?— тело было слишком далеко от его разума, предоставлено само себе. Он никак не мог собраться воедино, чувствуя себя расщепленным на две части.—?Эрик?.. Слышишь меня? —?знакомый голос просачивался сквозь воду, Эрик даже открыл глаза, чтобы на секунду увидеть бледное лицо, и снова провалился.Что-то мягко стянуло лодыжку, и дышать стало легче?— давление воды ослабло, позволяя просто плыть по течению сна. Пока шум извне не начал становиться все громче и громче, и пока Эрик, в конце концов, не вынырнул в реальный мир, открывая глаза.Больничный потолок слегка кружился, как и стойка для капельницы у кровати. Во рту был привкус лекарств, на лице что-то мешалось. Эрик поднял руку, чтобы убрать раздражитель, но его ладонь перехватили. Кровать просела, и над ним склонился Чарльз: бледный, с синяками под глазами и тревожным взглядом.—?Эрик, ты как? Скажи что-нибудь,?— он говорил шепотом.Эрик скосил взгляд: по правую сторону стояли еще несколько коек, везде лежали больные, подключенные к медицинским аппаратам. Палата реанимации.От лекарств мозг соображал медленно, мысли были тягучими, спотыкались друг о друга. Эрик повернул голову обратно к Чарльзу, что-то снова защекотало по лицу, и он потянулся свободной рукой к скуле.—?Не трогай, у тебя кислородная трубку в носу,?— джинн настойчиво опустил его кисть обратно.Из выреза его рубашки выскользнул шнурок с костяным скарабеем, и только тогда мозг Эрика, наконец, окончательно проснулся.Такого не должно было быть!—?Чар… —?он кашлянул, глубоко в глотке неприятно царапнуло, будто там была содрана слизистая.Джинн исчез на секунду и вернулся уже с поилкой в руках, поднося ее к сухим губам Эрика. Сильной жажды не было, но ужасно хотелось сглотнуть противные ощущения во рту и на связках.Чарльз смотрел испуганно, будто Эрик в любой момент мог захлебнуться и умереть, или просто умереть. Но обошлось. По крайней мере, пока.—?Что со мной было? Я думал, что уже умер.Рука скользнула под одеяло, кажется, он лежал тут голым. К груди прилипли проводки, из локтя торчали трубки капельницы. Пальцы джинна стиснули его ладонь до боли.—?У тебя был сердечный приступ. Ты не помнишь? —?он говорил все так же тихо, чтобы никто из больных и постовая медсестра их не услышали.Что-то такое было. Память подкидывала эпизоды прошедшего дня кусками: поход в лавку, потом они возвращались в отель, а потом был байк… Чайник вырвали из его рук.—?Ты… Что ты сделал с теми двумя?—?Ничего, они бросили чайник и уехали. Я пытался тебе помочь.Спорить и выяснять, кто был виноват в случившемся, не хотелось. Сначала Чарльз взбесился, устроив бурю, а потом, конечно же, пытался помочь. Эрик вдохнул?— дышалось свободно, ничего не болело и не давило.—?Знаю, что ты бы хотел мне врезать, если бы мог,?— Чарльз закатил глаза. —?Навряд ли тебе помогут мои извинения, но я все-таки сделал оберег. Врач сначала сказал, что у тебя мало шансов, но, когда я надел на твою ногу браслет, тебе стало лучше. Моя сила будет поддерживать твое сердце.—?Пока мы не освободим тебя? —?в голосе Эрика звучала глухая злость. —?Я вообще смогу встать на ноги после этого? Что сказал врач? —?он стиснул руку Чарльза в ответ, притягивая к себе.—?Что у тебя был инфаркт, какая-то недостаточность, я не знаю точно. Он сам расскажет завтра утром.Инфаркт?— чудесно. Что может быть лучше в двадцать восемь лет, чем получить инвалидность и рекомендации избегать стрессов и не поднимать ничего, тяжелее пульта от телевизора. Эрик прикрыл глаза, сглатывая злую обиду.—?Ты можешь меня вылечить?Чарльз опустил голову, его плечи поникли, не хватало только прижатых к голове ушей и болтающегося хвоста.—?Я не врачеватель. Доктор сказал, что о твоем восстановлении можно будет говорить после острого периода, у них есть нужные лекарства. Сказал, что ты молодой, и поэтому тебе будет легче скомпенсировать болезнь, хотя он был удивлен тому, что с тобой случилось.—?Ясно.Звучало, как паршивое дерьмо для стариков. Эрик будет есть кислородные коктейли, ходить с палкой, мучаясь одышкой, и сидеть на строгой диете, исключающей алкоголь, наркотики и ночной образ жизни. По крайней мере, он будет жить?— это должно было подбадривать? Звучало не очень. Он вытянул свою руку из чужих пальцев, пряча кисть под одеяло.Чарльз зажал ладони между коленей, выглядя провинившимся котом, не знающим, как исправить разодранные в клоки хозяйские тапки. Эрик с удивлением отметил, что не слышит ни чужих эмоций, ни чужих мыслей в голове?— быть может, это было последствием лекарств?—?Как тебя сюда впустили?Джинн вскинулся, словно ожидал совершенно другого вопроса, нервно схватился за скарабея, крутя его в пальцах.—?Сначала не хотели, потому что реанимация. Я ждал в коридоре, потом пришел другой врач и сказал, что я могу войти, если буду вести себя тихо и никому не мешать. Вот я и сидел тут,?— он кивнул головой в сторону кресла, стоящего у больничной койки.—?Иди в отель, нет смысла торчать возле меня и мозолить всем глаза.—?Нет, я останусь тут! —?Чарльз дернулся, будто его уже вышвыривали взашей. —?Если что-то случится, я постараюсь оказать тебе помощь.—?Я в больнице, тут и без тебя помощников целый штат,?— Эрик хмуро смотрел на джинна.—?Нет, я не смогу там спать, зная, что ты… можешь… —?он замолчал, не договорив, скомкав край собственной рубашки и без того весь измятый, будто его долго мочалили.—?Не сдохну я, не волнуйся,?— его хватил гребаный инфаркт, а он еще и утешает!—?Нет, Эрик, ты не понимаешь,?— Чарльз замотал головой, бросая взгляд в угол, где находился медицинский пост: женщина в халате уже недовольно посматривала в их сторону. —?Все изменилось. Я чувствую это через нашу связь. То, что случилось… Оно ослабило, и тебя, и меня тоже. Если за тобой придет кто-то из охотников, ты не сможешь больше скрыться в чайнике. Они просто убьют тебя.—?Почему я… —?Эрик недоуменно уставился на то, как джинн, воровато оглянувшись, сунул руки под койку и достал из-под матраса чайник.По одному из его боков шла тонкая трещина, от самого дна до крышечки, разветвляясь наверху десятком тоненьких веточек. Чарльз повернул свое жилье, и Эрик увидел, что у носика и ободка отколото по маленькому кусочку фарфора?— остались желтоватые щербинки. Он поднял растерянный взгляд на джинна, тот кусал губы.—?Ты же говорил, что твой чайник нельзя разбить, ведь он заколдован и…—?Нельзя. Его нельзя разбить, Эрик! —?в его шепоте слышались нотки истерики, пока он прятал фарфор обратно вниз. —?Этот чайник часть меня, и он сломался. Я не знаю в какой момент, я не видел. Может, когда тебе было плохо, а может, когда… —?его рука невольно скользнула к амулету. —?Врач сорвал его с твоей шеи и сунул мне в руки, когда тебя увозили в палату,?— глаза джинна светились, он вдохнул поглубже прежде, чем продолжить, а потом выпалил, наклоняясь вперед:?— Эрик, я все вспомнил! Вспомнил, как я был человеком. Мой дом, мою семью, и Гьяси, и даже нашу кошку, и как я в детстве помогал кожевнику, и как мы с Паньей искали сокровища в песках, и как я управлял водой, как помогал матери с младшими сестрами. Вообще все!Было видно, что он хотел рассказать об этом больше всего остального. Эрику показалось, будто теперь сквозь облик Чарльза на него смотрел Азизи?— настоящий, не мираж из сна: с молодыми, горящими глазами, который так любовно осматривал свои поля. Который еще не знал, что уготовила ему злая судьба.—?Рад за тебя,?— Эрик растянул губы в искренней улыбке.Может быть, это последнее чему они вообще успеют порадоваться в этой жизни. Будущее казалось слишком зыбким, для Эрика с больным сердцем его вовсе могло не быть. Они дали в руки охотникам слишком большие козыри?— развороченная улица, вызов скорой помощи, регистрация в больнице. Если кто-то отправился за ними в Портленд, то вопрос времени, когда они будут здесь. Эрик бы сбежал, если бы мог, но даже встать с кровати было чем-то непосильным?— лекарства все еще действовали, в мышцах томилась слабость, случившееся забрало остатки его сил.—?Можешь, конечно, торчать здесь, но я буду спать, так что на мою болтовню не рассчитывай,?— Эрик с удобством устроился на плоской подушке, прикрывая глаза: наверняка сестры выгонят джинна через час-другой, когда начнется ночная смена.—?Конечно, лучше поспи. Я посижу здесь,?— Чарльз вернулся в свое кресло, забираясь в него с ногами и безуспешно пытаясь свернуться калачиком. —?И спасибо тебе, Эрик.***—?Вы просто феномен какой-то, мистер Леншерр. Это поразительно,?— врач лет сорока в очках листал его карту так, будто она была секретным документом из архива Пентагона, где говорилось, что инопланетяне существуют.—?Может, уже скажете, в чем дело? —?Эрик стискивал пальцами одеяло.Он всегда говорил, что не побоится умереть, пытаясь отомстить Шмидту. Это не могло остановить его, какой бы жуткой он не представлял себе смерть от пули в животе или кинжала в груди. Но умереть на больничной койке от остановки сердца было позорно, и Эрик боялся этого глупым страхом, за который было стыдно.Врач, наконец, поднял на него взгляд, словно только вспомнил, что Эрик ждал ответа.—?Вчера у вас случился обширный инфаркт передней стенки сердца, кардиогенный шок, остановка сердца и клиническая смерть. Когда вас привезла машина скорой, мы думали, что вы не переживете первые сутки. Рассчитывали только на ваш молодой возраст и делали все, что могли. Но… —?врач вдруг нахмурился:?— Послушайте, молодой человек, вы вообще занимаетесь своим здоровьем?—?Я… Да я… —?Эрик открыл рот, закрыл, не зная, что ответить.?У меня не было времени, я убивал нацистов!??— явно не то, что хотел услышать доктор. Да Эрик всегда старался держаться от врачей подальше, и обычно ему не на что было жаловаться, кроме ранений или травм, которые он получал время от времени. У него не болел желудок или почки, не было приступов мигрени или чего-то, из-за чего стоило сходить в больницу. До сегодняшнего дня, конечно.—?Когда вы в последний раз проходили медицинский осмотр? Вы принимаете какие-то вещества?— наркотики, алкоголь, стероиды?—?Нет, если выпивка по выходным не считается,?— Эрик чувствовал себя оскорбленным: похоже, его приняли за наркомана.—?Анализ крови говорит о том, что ваши надпочечники работают на износ. Печень, почки, сердце?— все системы организма страдают от перенагрузок. То, что с вами случилось, было неизбежным результатом вашего неправильного образа жизни. Что бы вы ни делали до вчерашнего дня, вы должны это прекратить, или не проживете и года.Врач припечатал последние слова, глядя на Эрика так, будто он назло всей больнице каждый день кололся героином. Он заторможено кивнул.—?Так и что мне теперь делать? Я смогу вернуть себе хотя бы часть потерянного здоровья после этого дерьма? —?он с надеждой уставился на врача.Тот в миг вышел из образа злого доктора и вернулся к истории болезни.—?Так вот. Не знаю, что вы там принимали, мистер Леншерр, поскольку тест на наркотики у вас отрицательный, но сегодняшнее обследование показало, что поврежденный участок уменьшился практически на пятьдесят процентов. Ваше сердце все еще перегружено, у вас останется рубец на миокарде, поскольку часть клеток умерла, пока вы отходили на тот свет. Но ваш организм справился с инфарктом лучше, чем мы предполагали. Возможно, вчера мы не совсем верно оценили тяжесть вашего состояния, поскольку наш кардиограф барахлил, но сегодня я считаю, что вы сможете вести полноценный образ жизни. Только если будете придерживаться некоторых рекомендаций,?— врач поднял указательный палец, пока Эрик выдыхал.Что ж, ему не грозил пансионат для инвалидов и кислородный баллон до конца жизни?— это звучало, как одна из лучших вещей, что он слышал в своей жизни.—?Когда я смогу пойти домой?—?Не раньше, чем через три недели.—?Сколько? —?Эрик дернулся, но был тут же уложен обратно.—?Лежите, вставать нельзя. А если будете нарушать режим, я вам назначу дополнительную седацию. Мне не нужен ваш труп, мистер Леншерр, я отвечаю за вас.—?Да у меня нет столько времени валяться тут!—?Умчитесь раньше, и у вас вообще его не будет.Эрик поднял руки вверх, показывая, что спорить больше не намерен. Не объяснять же врачу, что у него с джинном намечается магический кризис, а на хвосте сидят охотники за нечистью. Пара дней в койке?— и он рванет отсюда первым рейсом до Каира.Чарльз явился только после обеда. Он принес книги и воду и выглядел так же паршиво, как и вчера, будто не ездил в отель отдохнуть.—?Ничего не случилось?—?Нет, все в порядке.—?Ты спал?Джинн непонятно дернул плечами, что можно было рассматривать скорее как ?нет?, чем ?да?. Эрик ничего не стал больше спрашивать: он не хотел быть нянькой. Они обменялись информацией.—?Жить буду, но отсюда меня не хотят выпускать, так что тебе придется притащить одежду и вывести меня через задний ход.—?Это не опасно? —?Чарльз обнял колени, снова забравшись в кресло с ногами, и положил подборок на локти.—?У нас нет выбора. Чем быстрее, мы доберемся до пирамиды, тем быстрее сможем все это прекратить, и мне не придется больше рисковать заработать второй инфаркт.Джинн был вынужден кивнуть.—?Ты не вспомнил ничего, что могло бы нам помочь найти записи о джиннах?—?Нет, я… плохо помню то время, когда был в темницах храма. Потом он провел ритуал. Я… —?Чарльз потер лоб, будто его мучила головная боль от одних только воспоминаний. —?Сам ритуал совсем выпадает из памяти, как в тумане. Если бы я мог воскресить его в памяти, я бы, может, знал больше. Я пытался, но ничего. Все как в тумане. А потом я уже оказался в своем сосуде.Он замолчал, и тишину наполнило тихое гудение приборов, обеспечивающих жизнь другим пациентам. У Эрика осталась лишь капельница и датчик пульса. Медсестра на посту шуршала какими-то бумагами, в коридоре туда-сюда сновали врач. Чарльз теребил скарабея, чтобы занять руки, задумчиво глядя куда-то в одеяло, которым Эрик был накрыт.—?Знаешь,?— он снова подал голос. —?Эн Сабах Нур забрал что-то у меня тогда. Не только мою память и имя, но что-то еще жизненно необходимое. Как будто часть моей силы. Не знаю. Мне кажется, если я это верну, то смогу снова стать человеком.Во взгляде джинна сквозили сомнение и надежда, он ждал, что скажет Эрик. Тот пытался припомнить детали, он ведь видел во сне. Но если для Чарльза это были собственные воспоминания, то для Эрика лишь видения, не вполне четкие, теряющие краски, когда он открывал глаза и оставлял их позади. Сегодня ему ничего не снилось: скорее всего, вчерашний сон был последним. Скарабей тускло поблескивал отполированным временем боком на шее джинна.Эрик хотел снова поднять вопрос о чайнике, но тут к нему подошел медбрат.—?Эрик Леншерр, на кардиограмму. И еще назовите ваш вес и рост?— доктор велел рассчитать индекс для дозировки лекарства.—?Метр восемьдесят, вес?— как у здорового человека.Медбрат продолжал смотреть исподлобья, держа ручку над картой, чтобы сделать запись. Эрик пожал плечами в ответ.—?Не знаю, я не модель, чтобы взвешиваться.—?Так, ясно, покатили на ЭКГ в соседний кабинет. А вы тут сидите, вам и здесь-то быть не положено,?— мужчина махнул Чарльзу обратно в сторону кресла, и тот, хоть и недовольно засопел, но сел обратно.В соседней комнате было несколько коек, на одной сидела миловидная кореянка. При виде Эрика она поспешно отвернулась, а осматривающий ее доктор задернул шторы, ругаясь на медбрата.—?Кардиограф барахлит, мэм, так что сюда.Эрика подключили к аппарату, он позволил налепить на себя кучу электродов, ощущая каждый металлический проводок, идущий к коробке с механизмом.—?Лежим спокойно, не болтаем.Медбрат нажал на кнопку, внутри что-то зажужжало, и из щели в кардиографе выползла бледно-розовая полоса бумаги. Ее безжалостно оторвали и поднесли к глазам:—?Что за фигня? —?мужчина приподнял бровь, удивленно рассматривая рисунок.—?Что там? —?Эрик попытался сесть, но его, не глядя, прижали обратно к койке.Это уже начинало раздражать.—?Сейчас переснимем, глюк какой-то.Вторая лента медику тоже не понравилась, как и третья.—?Вы мутант, что ли, какой?От этого вопроса Эрик дернулся, смерив мужчину таким настороженным взглядом, что тот должен был сразу же догадаться: так оно и есть. Пришлось спокойно вдохнуть и выдохнуть и спросить так, будто в жизни не слышал ничего нелепей:—?В каком смысле?—?От вас аппаратура барахлит, выдает какую-то чушь. Ладно, пусть врач решает, что с вами делать,?— он снял с Эрика все электроды, сунув ленту с записью в кармашек кровати к медкарте. —?Сейчас спокойно и без резких движений поднимаемся и встаем на весы, держась за поручень кровати.Эрик закатил глаза, но все-таки поднялся, вставая на плоские весы. Стрелка резко дернулась вправо и застыла на трехстах пятидесяти фунтах*.—?Сколько там? —?медбрат скручивал электроды, пока Эрик тупо смотрел на цифры.—?Судя по вашим весам, я не должен видеть свой член из-за висящего пуза.—?Чо? —?медбрат обошел его по кругу, заглядывая на весы. —?Да что такое? Вы не инопланетянин часом?Он с сомнением уставился на Эрика, тот так же смотрел на него, гадая, что может значить вся эта ерунда. Может, его металлокинез вышел из-под контроля? Он повел пальцами, и один из электродов, свисающих с аппарата, послушно качнулся. Нет, все работало, и он был в себе.—?Ладно, ложитесь обратно, запишу вес на глаз и сейчас вернусь за вами.Медбрат куда-то убрался, а Эрик уставился на напольные весы, стоящие на другом конце комнаты. Врач, осматривающая девушку, тоже ушла. Если по-быстрому все сделать, никто и не заметит.Он опустил босые ноги на холодный пол и стремительно пересек комнату. Встал на плоскую поверхность весов, толкнул гирьку. На отметке сто пятьдесят фунтов** механизм оставался так же недвижим. Он дотолкал груз до трехсот пятидесяти фунтов, и шкала послушно пришла в равновесие. Здесь явно не обошлось без джинновой магии или чего-то подобного.—?У вас на плечах сидит кишин.От неожиданности Эрик вздрогнул, оборачиваясь и хватаясь за сердце, чуть не словив второй инфаркт. Кореянка стоял у него за спиной. Она смущенно улыбнулась и сделала шаг назад, придерживая ворот кофточки.—?Извините, вы меня напугали,?— Эрик спустился на пол, поджимая мерзнущие пальцы. —?Что еще за кишин?Девушка медленно опустилась на кровать, где ее осматривала врач, и подняла на Эрика карий взгляд.—?Кишин?— это призрак умершего или просто дух. Иногда они привязываются к людям, особенно тем, что им были дороги при жизни. Кишин цепляется за душу близкого человека и тянет из него жизненную силу, тогда человек может болеть и даже умереть. Это не правда, что душа ничего не весит. Весы точны, просто вас на них стоит двое, не один,?— девушка слегка подалась вперед, Эрик слушал ее так внимательно, как не слушал утром рекомендации и наставления своего врача.—?Откуда ты все это знаешь? —?он сглотнул, с сомнением рассматривая девушку.Та выглядела хрупкой и совсем молодой, впрочем, по азиатским девушкам не всегда можно понять точный возраст. Она улыбнулась.—?Все в Кореи знают эти истории,?— ее улыбка сошла с губ, но морщинки в уголках глаз остались. —?Меня зовут Сун Квон.—?Я Эрик,?— он слегка неловко поклонился ей в ответ. —?Так и… что еще ты знаешь о кишинах?Дверь распахнулась, и медбрат недовольно уставился на Эрика.—?Эй, а ну-ка быстро в постель, вам нельзя вставать и ходить!—?Я разговариваю!—?И сексом заниматься тоже нельзя. Не знакомьтесь с ним, леди, он еще месяц будет ходить пешочком и сидеть на лекарствах.Сун скользнула рукой в карман кофты и протянула Эрику маленькую карточку.—?Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь позвонить мне по этому номеру.Он с благодарностью забрал карточку, запихивая ее в карман больничной рубахи и возвращаясь в койку под недовольное бурчание медбрата.—?Ну, что? Все нормально? —?Чарльз выскочил из своего кресла, стоило медбрату оставить Эрика, наконец, в покое.—?Да… —?тот задумчиво пихнул карточку поглубже в карман, решив, что джинну пока не стоит знать все. —?То есть нет, они не смогли снять мне кардиограмму, а еще я вешу триста пятьдесят фунтов. Не хочешь ничего объяснить?Он перевел взгляд на Чарльза, тот растерянно моргал.—?Объяснить что? Я не в ответе за твой отъевшийся зад.Эрик сел и придвинулся к краю кровати, чтобы вынуть из кармашка ленту, которую туда сунул медбрат, и развернуть. Не удивительно, что тот так растерялся. Чарльз молча заглядывал ему через плечо. Линия кардиограммы была двойной.—?Кажется, я только что вспомнил, что Эн Сабах Нур у меня забрал,?— голос джинна звучал глухо и мрачно. —?Он вынул из меня сердце.***Два дня спустя Эрик неспешно ковылял по коридору отеля к их номеру. Он благополучно удрал, стараясь теперь не делать резких движений и спокойно дышать. Чарльз семенил рядом, выбешивая своей готовностью в случае чего подхватить Эрика под руки, если он начнет заваливаться. Уверения в том, что он не инвалид, не доходили до джинна.—?Вся эта ситуация достойна анекдота. Как можно незаметно потерять сердце? Это же не почка или желчный пузырь! У тебя же есть пульс! Подожди, он же есть? —?Эрик схватил джинна за руку, прижимая подушечки пальцев к его запястью и прислушиваясь.Вена исправно перекачивала кровь.—?Строго говоря, у меня и кровеносной системы нет, Эрик. Так что я не могу ответить на твой вопрос.Они ввалились в номер и остановились в коридоре. Из зеркала на Эрика смотрели два бледных лица: джинн выглядел не лучше его, если не хуже. Осунувшийся, с тусклым взглядом и тенями под глазами. Они поменяли комнату, уже мало заботясь об охотниках: если те не пришли в больницу, когда был шанс, значит, решили не продолжать погоню, либо где-то затаились. Расслабляться было глупо, но напрягаться и заработать второй инфаркт?— еще глупее.Их самолет улетал завтра, Чарльз не смог купить билеты на сегодняшний вечер. И Эрик был этому рад, сминая бумажку с номером Сун в кармане. Он надеялся, что сможет созвониться с девушкой и поговорить о кишинах. Да, Чарльз не был призраком, но он был духом, и, очевидно, он был привязан к Эрику заклинанием. Сун могла знать что-то полезное.Он поставил чайник на тумбочку у своей кровати и с облегчением улегся, чувствуя, как колотится сердце от столь небольшой нагрузки, как пеший путь от входа в отель до номера. Боли не было, только страх, что это снова может случиться.Чайник тускло поблескивал треснутым боком, и Эрик ощущал с помощью металлокинеза мелкие трещинки, покрывающие звенья цепи, приковывающей его к тюрьме. Чарльз был прав: они переступили незримую черту. Он перевел взгляд на джинна, тот лежал на боку на своей постели и смотрел на него. Никто из них не мог и не хотел вернуться в чайник, никто из них не хотел умирать.Эрик нахмурился, понимая, что, может быть, опрометчиво решил за обоих.—?Ты все еще хочешь умереть?Губы джинна дернулись, взгляд забегал по лицу Эрика.—?Почему ты спросил?—?Я видел, как ты жил у старика Луция.Чарльз поежился, снова скручиваясь в клубок.—?Ты хотел смерти тогда. А что теперь? Твой чайник разрушается, ты вернул себе память?— он больше не примет тебя назад. Если мы не сможем найти средства?— скорее всего оба умрем, потому что мое тело не сможет работать за двоих бесконечно.—?Я знаю.Чарльз вдохнул и выдохнул прежде, чем сказать что-то еще. За окном было пасмурно, но дождь не шел, и от этого с одной стороны дышалось спокойней?— значит, буря им не грозила, а с другой?— тревожно сжималось сердце?— а что если джинн просто больше не способен на что-то глобальное?—?Соломон был моим лучшим другом, почти братом. Я всегда хотел, чтобы рядом со мной был кто-то, кто принимал бы меня как равного, был со мной дружен просто ради меня, а не ради моих сил. Знаю, это все глупые сопли и нытье, но это было мое желание. И оно исполнилось, когда моя ваза попала в руки Соломона. Когда он погиб, я понял, что этого больше никогда не повторится: никто не проявит ко мне такое милосердие, не протянет руку дружбы. Я жалел себя. И, да, я ужасно тосковал по нему и по тем временам, когда знал, что я не один и мне всегда есть на кого положиться. Я действительно хотел умереть. Не так как раньше, когда меня мучил Убар или я должен был делать что-то, что мне не нравилось. Я узнал, что такое быть счастливым, и потерял это. Это больнее, чем просто иметь несбыточную мечту, представляя, как оно могло бы быть. Может, даже то, что Эн Сабах Нур забрал мою память, было милостью с его стороны. Я не помнил своих родных, своего детства и не знал, что потерял, кроме свободы воли, став джинном. После Соломона будущее казалось мне бесконечно беспросветным. Мне выпал единственный шанс, который я только мог получить, и я упустил его, не успев остановить стрелу. Какое-то мгновение?— и твой друг ходячий мертвец, а ты снова пленник. Я просто не мог это пережить, но со временем и это прошло. Я думаю, я хотел бы прожить обычную жизнь человека и умереть как человек. Но если завтра или через неделю, месяц, мне суждено умереть вне чайника?— я не против. Я жил очень долго, и мне давно уже нечего терять.Эрик резко выдохнул.—?Значит, решил сдаться?—?Я этого не говорил.—?Но ты смирился, так?—?Я же сказал, что хотел бы…—?Человек, который хочет прожить жизнь, борется за свое желание. Вцепляется зубами и когтями в любую возможность, которая у него есть, чтобы выцарапать себе шанс, а ты говоришь, что тебе плевать, если ты умрешь завтра или послезавтра! —?Эрик ударил кулаком по постели. —?А что на счет меня? Тебе плевать, что я сдохну вместе с тобой? А я, между прочим, не прожил пять тысяч лет и попал в это дерьмо из-за тебя.Чарльз резко сел на кровати.—?Мне не плевать, и я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал! —?он всплеснул руками, пытаясь найти помощь у обоев на стенах, но те смотрели на него равнодушными узорами. —?Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Я сделаю все, чтобы исправить случившееся, но я… —?он обреченно выдохнул, ссутуливая плечи. —?Я не вижу особых шансов.—?Так говорят те, кто проиграли, даже не начав сражение, Чарльз. Жизнь?— это не гребаная лотерея. Да, она преподносит сюрпризы, в основном отвратительные, но остальное зависит от тебя.Чарльз хотел возразить, но Эрик тоже сел и ткнул в него пальцем.—?И не говори о том, что у тебя не было выбора. Сейчас у тебя есть выбор, свобода воли, все, что ты пожелаешь или как захочешь это назвать. И что теперь? Когда ты оказался волен выбирать, ты сложил лапки и позволяешь ситуации и другим людям опять решать за тебя. Ты хотел воли?— вот она! Ты можешь сражаться или сдаться, но ты не можешь усидеть на двух стульях одновременно, Чарльз. Ты говорил, что проиграл Эн Сабах Нуру когда-то, но нет, ты проигрываешь сейчас, когда у тебя есть шанс что-то исправить. Я ложусь спать, а ты подумай над моими словами. И если утром ты не встанешь готовым идти до конца, то можем застрелиться прямо завтра.Он улегся, поворачиваясь к джинну спиной, не давая ему возможности продолжать диалог.