Глава 3 (1/1)

В казино ?Эльдорадо? на Родео-драйв было шумно и душно, как и в любом заведении, где собиралась огромная толпа народу, чтобы развлечь себя вечером. Со сцены звучала музыка, танцовщицы разогревали мужскую публику экстравагантными нарядами. Женщины в зале выглядели приличней, пестря платьями, шляпками и сумочками?— они облепляли покерные столы и рулетки, пытаясь принести удачу выбранной жертве.Эрик выдохнул сквозь зубы и пригубил виски. Он и сам был не прочь иногда просадить деньги, но любое развлечение набивало оскомину, становясь постоянным.Когда Чарльз пришел в себя после не то жуткого похмелья, не то отравления неизвестным веществом, ему понадобилось несколько часов, чтобы привести себя в полную боевую готовность и вновь отправиться в казино.—?Я проиграл и должен взять реванш! Пошли! —?он хлопнул Эрика по плечу, схватил чайник под мышку и бодро вышагнул в коридор, пропуская мимо себя уборщицу в квартиру.—?А ты не будешь странно выглядеть с чайником под мышкой? —?это Леншерр уточнил у него, только когда они добрались до конца улицы, где и располагалось заведение.—?Не буду. Ты будешь его носить,?— Чарльз довольно сунул ему в руки чайник и пошел в кассу, чтобы обменять деньги на фишки.Но прежде, чем Эрик, заполучивший в руки свою тюрьму и открывший рот от удивления, успел что-то сделать, он уточнил:—?И не думай, что можешь с ним сбежать.Через пять минут он, конечно же, задыхался от невидимой волшебной удавки на шее возле запасного выхода. Пришлось вернуться обратно, гремя незримой цепью, с чайником под мышкой. Народ косился на Эрика как на ненормального, так что одной особо любопытной дамочке пришлось сообщать, что это символ на удачу. Увидев красные слезящиеся глаза Эрика после неудачной попытки побега, Чарльз отсалютовал ему бокалом и вернул свое внимание к столу.Ублюдок.Играть Эрику было не на что, деньги были только у Ксавье, да и настроения на легкий выигрыш не находилось. Он покрутился за спиной джинна, следя за игрой, но Чарльза уже облепили с трех сторон воркующие девицы, пытающиеся не то поцеловать, не то откусить ему уши. Решено было убраться поближе к бару и восполнить недостаток алкоголя в собственной крови хотя бы тут. Чья-то карта незаметно скользнула ему в руки, и Эрик без зазрения совести расплатился с барменом за целую бутылку качественного рома.—?Скучаешь, красавчик? —?надушенная до одури брюнетка с высокой прической подмигнула ему с соседнего барного стула.Она явно искала того, кто угостит ее дорогой выпивкой, и Эрик, грохнув чайником о стойку, пригласил ее выпить.—?Меня Дорис зовут. А чайник зачем? —?девица хихикнула, глядя на странный атрибут, и, даже не поморщившись, отпила крепкого алкоголя.Эрик натянул дежурную улыбку типичного соблазнителя:—?Чтобы была загадка. Если бы я положил на стол бумажник или записную книжку, было бы совсем не то, правда? —?он щелкнул пальцем по блестящему фарфоровому боку, от всей души желая чайнику разбиться на сотни осколков вместе с джинном.Но испортить первый выход в свет за три недели не хотелось.—?Действительно! Мужчина-загадка! —?Дорис снова захихикала, подставляя опустевший бокал, и они выпили вместе:?— За загадочных людей.Если так пойдет и дальше, она свалится раньше, чем Эрик успеет… собственно, что он собирался делать с девушкой, он так и не додумал. Ему на плечи практически рухнула чужая рука и сопровождающая ее тело:—?Эрик! Как хорошо, что ты купил выпить, дай скорее, у меня в горле пересохло, и я уже проиграл несколько фишек. А это кто? —?Чарльз лучезарно улыбнулся Дорис, и та кокетливо помахала ему рукой, строя глазки.—?Вали к своему столу, Ксавье, я разговариваю с женщиной.—?И что? Я тоже с ней разговариваю! —?Чарльз влез между Эриком и Дорис и поцеловал ей руку:?— Прекрасная леди, мой друг не утомил вас? Он ужасный зануда! Как насчет побыть сегодня моей удачей?—?Если Эрик не против… —?она стрельнула взглядом в его сторону, приканчивая остатки рома, и Эрик, криво ухмыльнувшись, кивнул ей, позволяя уйти.—?Вы нашли друг друга, алкоголики,?— он хотел подлить себе еще, но Чарльз вырвал бутылку из его рук.—?Эрик, за мной! Сейчас начнется все самое интересное!—?Да твою мать! —?выпивка плеснулась из горла прямо на Эрикову рубашку, но Чарльз уже затерялся в толпе, не обращая внимания.Металл за барной стойкой мелко завибрировал, но Эрик заставил себя успокоиться, стиснув кулаки. Вихрастая макушка Ксавье уже склонялась над рулеткой, Дорис повисла на нем, как рыбка-прилипала, что-то шепнула на ухо, и даже отсюда был слышен их дружный смех.В памяти эхом отозвался безумный хохот Азизи, когда силы воды вырвались из-под его контроля. Воспоминания были такими яркими, будто это случилось только вчера. Вот Эрик в номере отеля, а вот уже идет по пустынной дороге в Инбу-Хедж, наблюдая со стороны и одновременно ощущая все: жару, щекочущий кожу песок, дождь на лице и благоговейный трепет перед стихией. Вместе с Азизи он был поражен тем, как отзывалась на его действия вода, каким могущественным был его дар. И как Азизи он видел, сколь разрушительна, дика и опасна сила, которую он не мог удержать.Был ли Эрик силен хоть на сотую долю так же, как Чарльз? Его дар никогда не приобретал таких масштабов, иногда он с трудом контролировал даже такие мелочи, как вибрация предметов, когда злился или испытывал боль. Что уж говорить о чем-то столь огромном. Чарльз, скачущий на крыле самолета внутри бури, был похож на Азизи, но Эрик с тревогой осознавал, что шалость джинна была куда более невинной и мелкой, чем то, на что он на самом деле был способен.Пробраться к рулетке оказалось трудно, но Эрик воспользовался локтями. Чарльз пил из горлышка, смеясь и поддерживая общую атмосферу азарта, царящую вокруг каждой ставки. Эрик знал, как это работало: люди выигрывали по мелочи, но оставляли в казино больше, чем уносили с собой. Его дар скользнул под механизм рулетки: он проделывал этот фокус, когда хотел заработать за игрой, а не просто стащить чью-то кредитную карту или кошелек. Небольшая ловкость рук?— и маленький металлический шарик останавливается ровно там, где нужно. Дорис завизжала от восторга, а Чарльз, кажется, сам не ожидал такой ?удачи?. Эрик ущипнул Ксавье за локоть.—?Я выиграл, ты видел? —?Чарльз самодовольно улыбался, сверкая зубами.Эрик поджал губы и скосил взгляд, намекая на то, что пора сделать ставку побольше. В глазах Чарльза загорелся дикий огонек, и он вывалил половину фишек на черное число двадцать восемь, сорвал на удачу поцелуй с губ Дорис и подмигнул Эрику.Еще один выигрыш они могли себе позволить, давая толпе за столом пошуметь, но больше рисковать было нельзя, и Леншерр отошел в сторону. Чарльз забрал свои фишки и тоже поспешил убраться от рулетки, утягивая Дорис к столу с крэпсом, где надолго застрял, увлеченный игрой в кости. Его выпивка закончилась, и Эрик четко видел, как джинн ищет его взглядом, но постарался скрыться в толпе. Он послонялся по залу, пока не остановился у игровых автоматов. Испытывать удачу здесь было просто скучно?— он подергал рычаг раза три, выиграв горсть мелочи, и осел недалеко от сцены, где стройная певица с кукольным лицом развлекала зрителей.Он уже успел расслабиться (чему поспособствовала парочка коктейлей), когда Чарльз и Дорис рухнули на соседние стулья. Помада Дорис смазалась, Чарльз выглядел взмыленным, но безмерно довольным.—?Хах, я лучший игрок в кости! Я играю в них последние четыре тысячи лет! —?он хлопнул по столу, и чайник грустно звякнул донышком о столешницу.Дорис захихикала, не понимая, что джинн, сидящий рядом с ней, говорит наичистейшую правду.—?Ты тоже загадочный, как и твой друг, Чарльз. Люблю мужчин с загадкой,?— Дорис кокетливо повела плечиком и вздрогнула, потому что Чарльз ущипнул ее за коленку.—?Иди, Ксавье, я не налью тебе. Вторая бутылка, и ты будешь пьян, а еще только два часа ночи.—?Эй! Ты думаешь, меня свалят две бутылки? Ну-ну, кто бы рассказывал, а? —?Чарльз вальяжно развалился на стуле, подмигивая Дорис. —?Однажды он так надрался, что чуть не проспал свидание со своей подружкой. Она любила связывание и хлысты,?— на хмурый взгляд девушки он уточнил:?— Связали и отшлепали, конечно, Эрика. Не волнуйся, он не опасный.Эрик едва не поперхнулся остатками коктейля, ощущая, как его щеки краснеют, пока Чарльз хитро прикусывал губу. Рот Дорис стал напоминать букву ?о?.—?По-моему, тебе уже хватит.—?А, по-моему, я только начал. Официант!Им принесли бутылку джина: Дорис заливала в себя стакан за стаканом, и Эрик решил, что у нее есть мутация, не позволяющая пьянеть, потому что в отличие от Чарльза, у которого слегка начал заплетаться язык, девушка была ого-го.—?Ребята, вы клевые! Откуда вы приехали? —?Дорис чокнулась с Чарльзом еще раз.—?Я из Египта, а этот молчаливый, занудный тип из Польши.—?Египта? Ты египтянин? —?Дорис хохотнула, пока Эрик закатывал глаза.—?Ну да, разве по мне не видно? Я хорош, как сфинкс!—?Думаю, я блевану первым… —?Эрик крутил полупустой бокал с бренди, понимая, что среди них должен остаться хоть кто-то трезвый, но тут Чарльз резко подскочил на стуле, стукнувшись коленкой о столешницу, и чуть не снеся весь стол.—?Друзья мои! Эрик! Пошли играть! Рулетка! —?он потянул его за смятый рукав рубашки.Его слегка шатало, хотя и не сильно. Дорис вскочила следом, подставляя ему плечо и воркуя.—?Будешь целовать меня на удачу, малыш? Сегодня ты выиграл много фишек благодаря мне! Я приношу удачу, как египетская кошка! Как ее звали? —?она хихикала Чарльзу в ухо.—?Бастет? —?Ксавье удивленно посмотрел на Дорис и хлопнул Эрика по голове вместо плеча, едва ли обратив внимания:?— Ты прекрасна так же как она! Вперед! Испытывать удачу! Эрик!!!Они чуть не снесли стол, и Эрик успел забрать свой чайник, продвигаясь к большой рулетке в другом конце зала, где они еще не играли. Был Чарльз пьян или нет, но он пока соображал, что за одним столом своей удачей светить не стоит. Для порядка он проиграл несколько раз, сокрушаясь и слюняво целуя Дорис то в шею, то в плечо, пока не ущипнул Эрика, меланхолично наблюдающего за игрой, в бок. Взгляд у джинна был шальной, глаза горели голубым огоньком, оскал напоминал скорее кошачью ухмылку, чем человеческую улыбку. Он весь извелся, пока делал ставку, едва удерживая себя на месте, пока его рука чуть ли не залезла под платье Дорис.И когда рулетка закрутилась, Эрик вдруг подумал, как подло с его стороны было бы сейчас остановить вращение так, чтобы Чарльз проиграл. Губы сами растянулись в подлом оскале, пальцы уже готовы были остановить механизм, когда щекотка в его груди вернулась с новой силой, а вместе с ней зазудели десны во рту, зачесалась спина вдоль позвоночника.?Выиграй! Дай ему то, что он хочет! Сыграй по его правилам! Покажи, что ты на его стороне. Он хочет этого! Дай ему то, что он хочет! Дай! Дай! Дай!?Никто не заметил, как на лбу Эрика выступила испарина, как он прогнулся в спине, пытаясь избавиться от неприятного чувства, как облизал зубы, не понимая, что происходит, но поддаваясь и останавливая рулетку на нужном номере.—?Да!!! Я выиграл!!! —?Чарльз впился страстным поцелуем в губы Дорис, пока Эрик выбирался из толпы, испуганно ощупывая языком небо, из которого стремительно прорезывалось что-то твердое.Он прикрыл рот ладонью, больно оцарапал язык?— во рту появился железный привкус крови.Зубы! Вторым рядом у него вырастали острые, как лезвия, зубы! Но прежде, чем он успел понять, как к этому относиться, его хлопнули сзади по спине.—?Эрик, пошли обменивать фишки!Стоило Чарльзу оказаться перед его лицом, как все странные ощущения в груди, на спине и во рту пропали. Он скользнул языком по своим родным зубам?— ничего инородного из его неба и десен не торчало.—?Ты чего? —?Дорис влезла между ними, беря обоих под локти.—?Ничего. Пошли быстрей.Они двинулись к кассе, когда стало ясно, что двое охранников идут в их сторону. Очевидно, выигрыши Чарльза не могли остаться незамеченными.—?Уже уходите, господа?Им срочно нужен был план отступления.—?Именно! Да будет драка! —?с воинственным криком Чарльз рванулся вперед, замахиваясь кулаком в лицо одного из мужчин, но тот ловко увернулся, заламывая буяну руку за спину.—?Эй! —?Эрик не мог остаться в стороне, гонимый вперед приказом, выжженным в его подсознании: ?защищать Чарльза?.Дорис визжала так, будто ее резали, пока другие гости подбадривали не то охранников, не то Эрика, катающихся по полу. Возня была жаркой, но не долгой, и уже через пять минут они оба были вышвырнуты наружу: без фишек и Дорис, которая помахала им на прощанье из-за стеклянных дверей, потрясая мешочком.—?А, черт с ними! Было супер! Ох, рука,?— Чарльз растирал локоть, который ему едва не вывернули, но в целом выглядел таким же довольным, как и пять минут назад, пока еще держал в руках свой выигрыш.—?Какого черта ты устроил? —?Эрик его восторгов не разделял.Его губа и бровь были разбиты, болели отбитые бока и костяшки пальцев, а в крови бушевал адреналин, подзуживающий дать в морду кому-нибудь еще.—?Да брось, ну, какой вечер без драки? —?Чарльз хлопнул его по плечу. —?Ты мой лучший телохранитель, Эрик, и я горжусь твоими навыками первоклассного металлошулера! Это было блестяще! Я почти чувствовал, как ты заставлял рулетку замедлять ход, как двигал прыгающий шарик,?— Ксавье смотрел на него с восхищением. —?Твои способности прекрасны, и ты умеешь так тонко владеть ими, что это не заметно чужому глазу. Даже я не смог усмотреть в движениях рулетки чего-то неестественного!Эрик постарался медленно выдохнуть сквозь зубы. Его злость пульсировала в мелких ранах на лице, но этот глупый щенячий восторг Чарльза каким-то образом гасил ее пламя. Кроме Шмидта, людей, знающих о его способностях, было немного, а тех, кто восхищался его даром,?— и того меньше. И если каждое слово доктора сочилось холодным интересом, будто Эрик был подопытной крысой с необычным строением хвоста или ушей, то Чарльза, кажется, просто восхищал сам металлокинез и умение Эрика с ним управляться. Это приятно льстило. Странная щекотка в груди касалась изнутри его ребер, сообщая, что сейчас все идет так, как должно быть.Пока Эрик пытался осознать происходящее, Чарльз схватил его за руку и потянул прочь от казино.—?Идем в отель! Я хочу посмотреть, как ты делаешь это с вилками или еще чем-то. Ты знаешь, что твой дар…Чарльза прорвало. Эрику казалось, что весь вечер он только и делал, что болтал, шутил и флиртовал с Дорис, как самый обычный молодой папочкин кутила, спускающий богатства в казино. Но нет. Тема даров и мутаций приводила Чарльза в состояние экстатического восторга, он словно безумный профессор, обожающий свое дело, был готов вещать и вещать, пока не сядут батарейки. Оказывается, в то время как Эрик гонялся за Шмидтом, Чарльз почитывал трактаты по генетике, изучая последние исследования.—?…когда я попал в руки этому старикану, Грегор Мендель только начал скрещивать горошины. Я пропустил целых сто лет развития науки! Чего только не открыли за это время, Эрик, наука никогда не развивалась так быстро. Время до вашей эры просто застыло! Люди изобрели колесо и систему ирригации, но до появления электричества продолжали жить во тьме тонкой лучины. Нет, ты послушай…Эрик кивал, пропуская половину мимо ушей. Он смог остановить кровь из ранок с помощью носового платка, но продолжал всю дорогу до отеля ощупывать языком свой рот. Клыков не было, но это явление, как и то пятно на коленке, оставалось загадкой.—?Ты слушаешь меня? —?Чарльз заглянул ему в лицо, останавливая.Они уже подошли к дверям отеля.—?Безумно увлекательно, но я хочу в душ и спать, так что пой…—?Не-не-не! —?джинн помотал головой, и его волосы и так встрепанные и торчащие в разные стороны еще больше растрепались. —?Пошли со мной!Когда они добрались до бассейна, Эрик покачал головой. Что бы ни случилось тысячи лет назад, Чарльз обожал воду, тянулся к ней всегда, когда удавалось. В половине четвертого утра тут было темно и пусто, голубая вода подсвечивалась несколькими лампочками.Чарльз скинул ботинки и одежду, оставшись в одних трусах, и рыбкой нырнул в бассейн. Вода расступилась перед ним на секунду и приняла в свои объятья как старого друга. На Эрика полетели брызги.—?Ныряй, вода отличная!—?Могу не надеяться на то, что ты утонешь пьяным?—?Скорее затопит нижний этаж, чем я утону,?— Чарльз довольно отфыркивался, то уходя на глубину, то выныривая.Эрик прошелся вдоль бортика. В помещении было душновато и влажно, пахло хлоркой и эхо от плеска отдавалось под потолком. Он скинул ботинки и носки, закатал брюки и уселся на край, чтобы намочить ноги. Азизи в тот день был готов отдать все за такое вот озеро воды.—?Ты больше не боишься своих сил, Чарльз? —?наверное, не стоило этого говорить, но Ксавье, не останавливая свой водяной заплыв, ответил.—?Больше? С чего бы мне их бояться? Вода?— моя стихия. Разве ты боишься металлокинеза? Все равно что бояться своей руки или уха.Он ушел под воду и снова вынырнул, не замечая, как Эрик хмурит брови, рассматривая его голую спину.—?Но этот дар?— что-то большее, чем рука или ухо. То есть, я хочу сказать, что рукой ты не можешь нанести повреждения, какие способен нанести своим даром: убить, смять, пронзить. Это оружие.Вода разошлась, и Чарльз вынырнул прямо у самых ног Эрика. Если он и был пьян полчаса назад, то сейчас остатки маслянистого похмелья пропали из его взгляда.—?Эрик, ты когда-нибудь терял контроль над своим даром настолько, что он приносил серьезные разрушения? —?Ксавье смотрел на него с легкой улыбкой, как на неразумного ребенка, напуганного несуществующим монстром в шкафу.—?Нет, но…—?Вот и я нет. А теперь… купаться!Эрик должен был предвидеть, но его дернули за ногу и руку слишком быстро и резко, кувыркая под воду. Чарльз тут же отпустил жертву и рванулся прочь, загребая похлеще профессионального пловца, пока Леншерр отплевывался от залившейся в рот хлорки.Как все это стоило понимать? Мог ли он забыть свои юношеские воспоминания за давностью лет? Или просто обманывал? Вопросы оставались без ответа, заставляя Эрика раз за разом водить языком по деснам, напряженно наблюдая за бледной веснушчатой спиной, выныривающей из-под воды.***В кабинете над игорным залом казино было на порядок тише. Начальник охраны опустил мешочек с фишками на отполированную до блеска столешницу и дернул за локоть пискнувшую от испуга Дорис.—?Эта была с ними. Один высокий?— немец, второй похож на англичанина. Мухлевали у рулеток и игровых автоматов. Расскажи боссу, что сказала мне, ну! —?он еще раз тряхнул Дорис и та, хлюпая носом, поспешила пролепетать заплетающимся языком:—?Я не знаю… Я только познакомилась с ними. Они просто играли, ничего такого!—?Большой Бо, ну, ты что,?— презентабельный мужчина с короткой стрижкой и черными глазами улыбнулся Дорис. —?Отпусти нашу гостью, не стоит с ней так обращаться. Я уверен, она совершенно ни при чем.Дорис закивала особенно сильно, пара шпилек из ее прически грозилась выпасть. Хватка с ее локтя пропала, и охранник сделал шаг назад.—?Я слушаю тебя очень внимательно, моя девочка. Было ли что-то необычное в этих молодых людях? —?прищуренный взгляд и вкрадчивый голос напугали Дорис больше, чем чужие пальцы, сдавливающие руку.Она едва сдерживала всхлипы, представляя, что сделают с ней, если решат, что она была причастна к шулерству.—?Не… не… знаю… Они были… чудные. Странно говорили… У одного, который Эрик, был чайник на удачу, так он сказал. Он носил его с… собой. А второй сказал, что он из… Египта.—?Вот как? Действительно странно. Уведи ее,?— босс щелкнул пальцами, и охранники вытолкали заикающуюся Дорис из кабинета. —?Артур, разузнай все об этих путешественниках и особенно о чайнике, ты меня понял?Мужчина, до этого незаметно стоящий в углу, вышел на свет. Между тонких губ, растянувшихся в хитрой ухмылке, он зажимал медленно тлеющую сигарету.—?Думаете, это одна из волшебных штучек, приносящая удачу?—?Я не думаю, Артур. Если я говорю, иди и найди мне это, я уверен. Мое чутье еще никогда меня не подводило!***Инбу-Хедж, КеметОколо 2700 лет до н. э.?— Такая мощь в столь хлипком теле. Иногда выбор Богов приводит меня в растерянность.Чьи-то пальцы очертили скулу Азизи, а звучавший над ним голос был таким глубоким и рокочущим, что открывать глаза было страшно. Во рту ощущался привкус горьких трав, а в теле — странная слабость.Обладатель голоса постоял над ним еще миг и ушел.—?Сообщи, когда он проснется, Салиха. Заботься о нем хорошо.—?Да, Верховный Жрец,?— звонкий голос, принадлежащий совсем молодой девушке, раздался чуть поодаль.Когда жрец ушел, Азизи почувствовал облегчение и позволил себе провалиться обратно в сон. Он очнулся только несколько часов спустя. Воспоминания медленно заполняли его голову.После бедствия, устроенного в пустыне, Азизи добрался до города, где на главной площади рухнул без сил, трясясь не то от холода, хотя стояла жара, не то от страха. Его отнесли в храм, передав в руки лекарю. Сколько он пробыл там?— неизвестно. В какой-то момент очнулся, потому что его несли под палящим солнцем и воды Нила становились все ближе и ближе. Он оказался в большой лодке, как в детской колыбели, и река несла его, укачивая на мягких волнах как любимого сына.Азизи так и не увидел белых стен Инбу-Хеджа, воздвигнутого на берегу, и пришел в себя только теперь в одной из комнат великого храма Хут-ка-Птаха, куда его доставили местные жрецы.—?Ты очнулся, Азизи. Выпей, это отвар с ладаном и тмином, он поможет снять ломоту,?— девушка в одном схенти и кожаном ожерелье склонилась над ним, поднося чашу ко рту.Жажда была невыносимой. Он выпил отвар до капли, и Салиха (он вспомнил ее имя) подала ему воды. После двух суток без движения тело напоминало рассохшуюся от жары глину?— неподатливую, крошащуюся, с трещинами там, где у Азизи было сердце.—?Меня зовут Салиха, я служу Эн Сабах Нуру, Верховному Жрецу Инбу-Хеджа и всего Кемета. Ты в доме даров для Бога Птаха.—?Как… я здесь оказался?—?Ты был болен, тебя принесли купцы с корабля из Бахити. Они сказали, что у тебя был папирус, в котором визирь велел прибыть тебе в Инбу-Хедж.—?Да. Когда я просыпался в прошлый раз, я слышал голос,?— Азизи облизал сухие губы и скосил взгляд на Салиху.Та выглядела дружелюбной, но за взглядом ее светло-карих глаз Азизи почему-то чудилась опасность.—?Эн Сабах Нур приходил, чтобы посмотреть на тебя. Он сказал, что твой дар очень могущественный и опасный, и ты как можно скорее должен предстать перед ним, чтобы учиться и овладеть своим даром.Азизи сглотнул, рассматривая ее лицо, которому Салиха пыталась придать уверенность, но ее взгляд то и дело соскальзывал куда-то в сторону. Она была едва ли сильно старше самого Азизи.—?А ты его ученица?Пальцы Салихи стиснули ткань ее схенти, а губы побледнели, и от этого внутри у Азизи заворочалось что-то огромное и неприятное, холодящее кровь и сушащее рот.—?Меня нельзя было обучить, мой дар Эн Сабах Нур забрал.—?Что?Вскакивать так резко было плохой идеей, но Азизи отпихнул руку помощи и справился с кружащимся миром сам. Сердце пустилось в дикий пляс, пока он пытался прийти в себя.—?Разве такое возможно? Кто-то может забирать дары других людей?!—?Тихо, не шуми, ты еще слаб, и не кричи так. Я не должна была тебе говорить этого,?— Салиха вскочила с пола и села на лежак рядом с ним. —?Да, Эн Сабах Нур умеет забирать дары. Он очень могущественен, потому что забрал дары многих вроде меня. Те, кто обучились управлять своими силами, стали его последователями: они?— жрецы и воины, армия самого фараона.—?Армия? —?Азизи осмотрел небольшое полутемное помещение с несколькими кроватями, видимо, служившее комнатой для лечения. —?Я не хочу становиться воином, я пришел в Инбу-Хедж, чтобы обуздать свои силы и мне нужна помощь Верховного Жреца.Салиха горько засмеялась, продолжая мять свою повязку.—?Ты не первый, кто приходит сюда за помощью. Но… —?она замялась, оглядываясь на дверь, словно боялась чего-то.В ее глазах сверкнул огонек лихорадочного возбуждения, которое бывает, когда человек узнает что-то особенное. Азизи наклонился ближе, чтобы не упустить ни слова. Он чувствовал себя так, будто оказался посреди лежбища хищников, и те не замечают его лишь потому, что он не двигается. Стоит поднять голову, покинуть безопасный лежак?— и придется вступить в бой, имея лишь голые руки и неконтролируемый дар над водной стихией.—?Что такое?—?Ты первый, у кого ТАКОЙ дар,?— она развела руки вширь и зажала себе рот, будто даже говорить о даре Азизи было страшно. —?Тот самый!—?Тот самый? Я ничего не понимаю, ты можешь объяснить, что с моим даром?—?Как ты можешь спрашивать, Азизи? Твой дар?— великий. Ты управляешь водой?— самым сердцем Кемета! Без воды нет жизни! Вода основа нашего мира. Тот, кто может управлять ей?— может управлять всей жизнью на Земле. Эн Сабах Нур собрал множество даров, они сделали его сильным и великим. Но если бы у него был один дар?— твой,?— это сделало бы его Богом.Она подала его ищущей, дрожащей руке еще одну чашу с водой и терпеливо ждала, пока он пил, судорожно сглатывая. Силы, которыми он владел, помогали его семье и городу, за последние двенадцать лет не допустив ни одной засухи и ни одного наводнения. Салиха была права: управлять водой значило управлять жизнью. Даже думать о таком для человека было непозволительно, но: Азизи был маленьким богом для своего города. До тех пор, пока не потерял контроль над силами.Отдать их тому, кто сможет управлять ими мудро и на благо народа, было разумно. Азизи хотел учиться, но что будет до тех пор, пока он не овладеет своим даром? Сколько людей он убьет? Не опасен ли он для огромного белокаменного Инбу-Хеджа? Не покинет ли русло Нила Кемет, если что-то пойдет не так?Расставаться со своим даром было больно и думать о будущем родного Гьяси не хотелось. Но разве не нанес он уже такой большой вред, что страшно и подумать?—?Я должен передать свой дар Верховному Жрецу,?— он кивнул Салихе. —?Ты позовешь его сюда или мне нужно идти с тобой?—?Идем, твои раны на ногах уже поджили. Я принесу тебе воды, чтобы обмыться и чистый схенти. На закате Эн Сабах Нур будет ждать тебя в главном храме.Эрик посмотрел в сторону маленького окна, как и Азизи. Солнце стремительно спешило покинуть небосвод.Азизи пытался не выглядеть глупо, но рот открылся сам собой, а колени стремились подогнуться, чтобы он мог пасть ниц и забубнить молитвы. Храм был высечен прямо в скале: огромные статуи Богов, колонны и росписи украшали его широкую стену. Салиха поспешно завела его внутрь, охранники на входе даже не повернули голов в их сторону.Просторный зал с множеством колонн и ступеней, украшенный пальмовыми ветвями и статуями, был так величественен и красив, что Азизи ощущал себя здесь жалким червем. Эн Сабах Нур сидел на широком кресле, напоминавшем трон. По обе стороны от него стояли жрецы, их лица были расписаны необычным узором; руки, шеи и даже щиколотки покрыты украшениями или броней. Все они смотрели на Азизи: кто-то с любопытством, кто-то с нетерпением, кто-то ухмылялся, надменно кривя губы.Азизи осмелился поднять голову, чтобы посмотреть на Эн Сабах Нура, чье лицо и само было словно высечено из скалы: квадратная челюсть и широкие скулы, крупный нос, тяжелые брови. Он смотрел на Азизи в ответ с холодным интересом. Верховный Жрец был невероятно высок! Таких высоких людей в Гьяси Азизи никогда не видел, и даже Менса?— гончар, которого мальчишки дразнили тростниковой палкой,?— был ниже Эн Сабах Нура на добрых две головы.Азизи замер на нижней ступени, а Верховный Жрец поднялся со своего трона.—?Азизи, сын Мазики, Инбу-Хедж давно не видывал столь прекрасной силы, что привела тебя в столицу. Визирь сообщил, что ты неграмотен и не обучен никакому ремеслу, кроме земледелия, это так?—?Да, Верховный Жрец,?— Азизи смог сказать это только со второй попытки, потому что во рту у него все еще сохло.—?Когда проявился твой дар впервые?—?Когда мне было два года. Я не помню этого, так говорила моя мать. Я чуть не утонул в реке, но Нил выбросил меня обратно на берег.Никто не зашептался и не был восхищен его историей, как это бывало, когда Азизи рассказывал ее кому-то в городе. Наверное, у каждого из жрецов была похожая. Это заставляло Азизи с одной стороны чувствовать себя своим, а с другой?— испытывать бессознательный страх: среди простых людей он был силен, но в этом храме даже стены могли раздавить его как червя, что говорить о людях, успешно овладевших своими дарами.—?Ты помогал выращивать своей семье рожь и пшеницу, не допуская сильной засухи и наводнения, не так ли?Азизи кивнул, подтверждая слова Эн Сабах Нура.—?Я всегда помогал, пока он не перестал меня слушаться.Жрец ничего не ответил. Он неторопливо спустился по ступеням и подошел прямо к Азизи, беря его за подбородок и заставляя посмотреть в глаза.—?Да… Я вижу, что ты страдал, мой брат. Дар Богов?— это тяжелое бремя для людей, которые не умеют владеть им. Я обучал многих жрецов не один разлив, чтобы они смогли овладеть своим даром и принести жителям Инбу-Хеджа и всего Кемета пользу. Но твоя сила… —?Эн Сабах Нур взял прядь его волос, пропуская ее между своих пальцев, еще влажную после мытья,?— другая. Особенная. Обычный человек не может совладать с нею и обречен приносить другим страдания: своей семье, своим детям, своему городу. Ты погубишь их потопом или засухой, если не научишься полностью контролировать силы. Представь лица своих сестер, когда они будут голодать,?— Эн Сабах Нур чуть склонил голову.Азизи ощущал, как начинают дрожать от напряжения его мышцы. Верховный Жрец говорил, а ему казалось, что он видит все озвученное происходящим на самом деле. Иссушенную от голода, бледную мать, умирающую на кровати. Отца, падающего в поле среди гнилой пшеницы и сорняков, обессиленного, захлебывающегося в грязи. Плачущих чумазых сестер, выпрашивающих кусок хлеба на площади, которых пинают другие горожане, голодные и озлобленные на него. Их старая кошка, тощая и облезлая, тяжело дышит под забором?— она тоже умирает. И дождь смывает стены и крыши жилищ, чтобы оставить людей без крова. Они поплывут по Нилу, где погибнут в бурлящих водах, или пойдут по песчаному тракту и умрут от жажды среди песков, забытые и брошенные всеми. И во всем будет виноват Азизи, возгордившийся, отвергнувший щедрое предложение Верховного Жреца, возомнивший себя подобным Богам, которые могут управлять жизнью на Земле.—?Я дам тебе эту ночь, чтобы обдумать мое предложение. Ты можешь остаться и учиться, а можешь отдать свой дар мне, чтобы я мог привести Кемет к процветанию. Салиха отведет тебя в спальню, и рано утром на рассвете я буду ждать тебя здесь.Он был способен только на короткий кивок, после чего чужие пальцы, крепко держащие его подбородок, пропали, и Салиха потянула его прочь из храма. Он едва мог шагать, все еще напуганный тем, о чем говорил Эн Сабах Нур, и не представлял, что сможет уснуть хоть на миг после захода солнца.Салиха отвела его в совсем другое место, где-то на окраине города. Она принесла сытный ужин, и Азизи вспомнил, что не ел нормально уже много дней. Он набросился на пищу, как зверь, срывая зубами сочное мясо с костей, впиваясь в бархатистую кожицу персиков и запивая все самым вкусным вином на свете. Салиха оставила его, пообещав вернуться утром. Набив желудок, ему оставалось только улечься на единственную кровать в закутке, мягкую и удобную. Здесь пахло лавандовым маслом и было тихо, хотя вдалеке Инбу-Хедж продолжал вечернюю жизнь. Если завтра он отдаст силу Эн Сабах Нуру, значит, сможет тут же отправиться домой и вскоре увидит своих родных. Азизи стиснул в кулаке жука скарабея из клыка крокодила?— единственное, что у него осталось из личных вещей.От мыслей о расставании с даром в сердце щемила тоска, но ее заглушали другие чувства. Страх за жизнь других и свою, воспоминания о буре на дороге, о погибших Табите и Убэйде, о том, как он в припадке злости вырвал собственные волосы из головы…Убаюканный тишиной и вкусным ужином, он сам не заметил как уснул, и едва сдержал крик, когда кто-то зажал ему рот и громко зашептал на ухо:—?Не кричи, я друг.—?Кто ты? —?Азизи шарахнулся прочь от темного силуэта, когда ладонь пропала.В серебристом свете луны он смог разглядеть узоры на лице и украшения на шее и руках гостя. Жрец!—?Не важно, кто я, важно то, что я скажу тебе, Азизи. Ни за что не соглашайся отдать свою силу Эн Сабах Нуру.—?Что это значит?Он зря щурился и присматривался, лик мужчины с обритой головой, был ему не знаком.Возможно, он был в храме, но Азизи никого не запомнил и даже рассмотреть не успел.—?Я служу Эн Сабах Нуру уже очень давно. Дольше, чем ты живешь на свете, дольше, чем он находится в Египте, дольше, чем нынешний фараон занимает свой трон. Эн Сабах Нур путешествовал по разным землям, пытаясь отыскать человека, обладающего таким даром. Ты не первый, кто умеет управлять водой и воздухом, чтобы ни сказала тебе глупая Салиха, его прислужница. Девчонка, не ведающая, что творит,?— мужчина сжал кулаки, но продолжил громким шепотом. —?Таких как ты было много, но Эн Сабах Нуру никто не подошел?— их силы были слишком малы, и даже как джинны они погибали, едва попав в его руки.—?Джинны?Эрик весь обратился вслух, пытаясь всмотреться в лицо говорившего, но он стоял позади и мог только слушать, жадно ловя каждое слово.—?Не важно. Ты сильный. Очень,?— мужчина впился худыми пальцами в плечи Азизи, заставляя того сжаться. —?Я знаю, как ты хочешь избавиться от своих способностей, как тяготят они тебя и сколько бед принесли твоей семье, но ты должен знать: если отдашь их Эн Сабах Нуру?— о, ты пожалеешь. Весь Кемет, весь мир за его пределами пожалеет о твоем решении. Эн Сабах Нур хочет полноценной власти, хочет стать Богом, стоять у истоков жизни и решать, какому царству процветать, а какому утонуть в море, кому жить, а кому умереть. Он хочет, чтобы его почитали не только люди Инбу-Хеджа, ему нужно всеобщее поклонение, чтобы мир пал к его ногам, и, если нужно, он заставит воды Нила течь в другую сторону, уничтожая неверных. Он затопит земли по самый горизонт, убив столько людей, сколько потребуется, чтобы старая вера в Богов умерла вместе с ними, а он остался единственным, великим и сильнейшим властителем воды и ветра.—?Откуда ты все это знаешь? Почему я должен верить тебе? —?Азизи хмурился, обхватив себя за плечи.Слова гостя звучали ужасно, он не желал становиться причиной гибели такого количества людей.—?Моя способность?— видеть чужие разумы. Я могу показать тебе то, что видел в голове Эн Сабах Нура. И я надеюсь, что ты будешь благоразумен и примешь верное решение. Верховный Жрец не может забрать силы без твоего согласия: если твое тело и разум будут сопротивляться, ритуал не будет полноценно совершен и дар окажется потерян.Азизи кивнул, позволяя коснуться своих висков чужим пальцам, и на несколько секунд замер, глядя в никуда. Эрик остался не у дел, отчего-то не в силах проникнуть в чужое видение, но это было не так уж и нужно. Кто бы ни был жрецом, только такой простофиля как Азизи мог поверить, что власть и силу имеющий будет творить добро, не проливая кровь. Эрик фыркнул, и комнату заволокло темным маревом, а когда оно рассеялось, Азизи летел спиной на каменный сырой пол.—?Темница сделает тебя более сговорчивым, мальчишка,?— неизвестный жрец захлопнул деревянную дверь, отрезая последний лучик света, оставляя Азизи в кромешной, сырой тьме.Его полный отчаяния крик эхом отразился от стен камеры.