Часть 8 (1/1)

Ее Величество сидит на кровати в одной сорочке, золотистые косы распущены и шелковистые локоны укрывают ее плечи и спину. В полумраке освещенной несколькими свечами спальни она напоминает Хьюго то ли греческую богиню, то ли Мадонну.Королева поднимает глаза, улыбается мужу, но улыбка тут же блекнет и исчезает, стоит Изабелле наткнуться взглядом на спутника Эдуарда. Растерянность на ее лице уступает место недоумению, недоумение?— ярости. Обычно Эдуарду помогали раздеваться пажи, и это происходило за дверями из общей спальни, но сегодня в спальне королевы они оба?— и король, и фаворит…Хьюго улыбается тонко, мягко. Начинает расшнуровывать завязки на одеждах короля и расстёгивать пуговицы, потом аккуратно складывает вещи на туалетный столик. Королева ждёт, что Диспенсер уберется из комнаты, но Хью так же неспешно принимается раздеваться.—?Соблаговолите выйти вон, милорд,?— ее голос дрожит от бешенства.—?Мы с Хьюго одно целое, и вы, дражайшая моя супруга, обязаны любить его так же, как и меня,?— резко бросает король, не глядя на жену. Он пьян, и ни за что бы не появился в спальне супруги, если бы не советы астролога и личного врача королевы. Хью нежно массирует плечи короля, бесстыдно прижимаясь животом к спине, скользит пальцами по животу своего царственного любовника. Чувство власти над телом повелителя Англии кружит голову, ведь только под руками своего Хью король млеет и начинает дрожать от возбуждения. Пусть все регалии принадлежат Изабелле, она не способна пробудить желание в собственном супруге.Король разворачивается и подминает Хьюго под себя прямо на личном ложе своей жены. Хью смеётся?— голос у него слишком высокий для мужчины и слишком низкий для женщины, смех грудной, в нем отчётливо слышатся кокетливые нотки. Интонации и этот свой смех Хью долго репетировал?— отец строго-настрого приказал нравиться королю, и Хьюго-младший послушно выполняет наказы отца. Изабелла не спускает с него гневного взгляда, и бессильная злоба королевы будоражит кровь ещё больше.Король осыпает плечи Хью поцелуями, скользит ладонями по бедрам.—?Я прикажу выпотрошить тебя на городской площади, потом отсечь орган, которым ты грешил, четвертовать, а голову прислать твоей жене,?— выкрикивает Изабелла, и Хью внезапно понимает, что Эдуард и роскошная кровать куда-то исчезли, он сидит совершенно одетый на каменном полу то ли в замке, то ли в темнице, а королева в парадном облачении стоит напротив.—?Сжечь колдуна. На колья! Бей, глотку режь,?— доносится до слуха лорда Диспенсера.—?Твоего отца протащили по улицам за ноги привязанным к хвосту коня, а потом четвертовали. Скоро ты отправишься за ним в ад, безбожник,?— Изабелла хохочет, ее голос становится хриплым, мужским, а лицо расплывается, приобретая черты кого-то из апостолов.Хью сжимается, лепеча невнятно что-то в свое оправдание, но его никто не слушает. Дверь распахивается, но вместо толпы крестьян в залу врываются черти с вилами.—?В котел содомита.—?На огонь.Они улюлюкают, прыгают вокруг, Хью шарит под рубахой в поисках креста?— это особый крестик, хоть Хью и не верит особо церковникам?— крест передала умирающая матушка. Он должен защитить.Креста на месте не оказывается, и Хьюго кричит, задыхаясь от ужаса перед вечными мучениями.В чувства Диспенсера привела пощёчина. Хью открыл глаза, всё ещё прерывисто дыша и шаря взглядом по темной спальне. Эдуард тревожно вглядывался в лицо любовника.—?Все в порядке? —?шепнул Эд.Хью кивнул, уткнулся лицом в плечо короля. Всхлипывал, не в силах сдержать слезы.—?Снилась казнь отца и… Она. Изабелла и ее угрозы,?— наконец, пробормотал Хью,?— и ад, Нед. Мы правда обречены на вечные мучения за то, что сделали? За то, что мы вместе, за то, что я просил государственных денег на личные нужды, за… —?его плечи снова затряслись, и король молча прижал его к груди.—?Я в церкви… песенки пошлые вспоминал. А ещё как мы целовались накануне, на утренней мессе стоял и думал о непотребстве,?— давясь рыданиями, шептал Хью. —?А когда меня пытались вытащить во двор и убить, я молитв не вспомнил. Так не должно быть, я могу умереть без покаяния, я ничего не чувствую в церкви, а должен бы. Правильно меня хотят казнить, это все от дьявола.Эдуард не прерывал покаяние Хьюго, ждал, пока тот выскажется и наплачется. Не стыдил тем, что Диспенсер ведёт себя не как лорд, рыцарь и мужчина, чувствуя, что Хью на грани помешательства. Когда тот успокоился, король произнес:—?Поговори завтра с капелланом и Генри. Тебе организуют исповедь и причастие, милый. Насчёт молитв… Ланкастер даст тебе Псалтирь и молитвослов, ты быстро все вспомнишь. Ты же добрый католик, Хью, просто мы давно не были в церкви, потому что возможности не дают.Хью кивнул, понимая в глубине души, что дело не в том, что им не дали возможность молиться, а в том, что его, Хьюго, молитвы не сильно волновали.Он вспоминал и их ночи с Эдуардом, и нарушением постов, когда Хью вырывался домой на пару дней и почти не выходил из спальни жены, несмотря на пасхальную неделю или строгий пост. Он любил разврат и получал удовольствие от греховного соития, которое добрые христиане используют лишь для продолжения рода.Щеки вновь опалило стыдом: некстати вспомнилось, как он нагнул жену по приезду прямо в конюшне и взял грубо и пошло, под ее страстные стоны. Элинор тоже плевать хотела на церковные запреты.—?Хью,?— шепот Эдуарда вырвал Диспенсера из воспоминаний,?— не мучай себя. Через пару часов ты уже попадешь на исповедь. Все будет хорошо, милый.Хью нашарил на груди материнский крест, крепко сжал его в ладони и притих, прижавшись к плечу короля.Ланкастер и правда согласился дать возможность Диспенсеру позаботиться о своей душе. Хьюго провел в исповедальне больше часа, а потом несколько часов безутешно рыдал в замковой часовне, преклонив колени перед распятым Спасителем. Генри выдал Хью молитвенник, и остаток дня Диспенсер провел у себя, погружённый в чтение.Ночью он пытался спать один, но, промучившись от кошмаров до полуночи, бесшумно прошел в комнату к Эдуарду.Король спал на спине, и полная луна освещала его бледное лицо и красивую курчавую светлую бородку. Диспенсер остановился у кровати, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Сжал холодную опору балдахина, не отрывая жадного взгляда от плотно сжатых тонких губ под золотистыми усами. Проклятье, он же не может по-настоящему хотеть, до сих пор? Он же понимает, чем это грозит!За окном раздалось хриплое карканье, и Хьюго вздрогнул, прижимаясь разгоряченным лбом к резным завиткам опоры, поддерживающей тяжёлый полог кровати. Бросил затравленный взгляд в тусклое стекло. Ворон сидел на ветке напротив окна и косил глазом на Диспенсера, во всяком случае, Хьюго показалось, что ворон наблюдает за ним. По спине Хью пробежал холодок. Это что, посланник Люцифера? Испытывает на прочность?Диспенсер невольно скользнул рукой по ночной рубашке, осознавая, что тело реагирует даже просто на присутствие любовника. Хью приоткрыл губы, беззвучно ловя холодный ночной воздух ртом.Ворон насмешливо каркнул, и Хью отступил к двери, дёрнул рукой к нательному кресту, беззвучно выдохнул начало Pater noster.Надо выйти, надо вернуться к себе…Мысль о холодной постели казалась ужасной, и Хью поймал себя на мысли, что не может заставить себя спать в одиночестве. Закусил пальцы, чтобы не завыть от отчаяния. Снова бросил жалобный взгляд на черную тень ворона за окном.А если там ничего нет, после смерти? Если все это - отречение от греховных мыслей, воздержание, молитвы?— напрасно? Вспомнился епископ Орлетон, отобравший у короля законное право на власть. Назначил сам себя карающей десницей? Епископ Степлтон, оставшийся в Лондоне в надежде на защиту церкви и убитый при попытке выбраться из города. Канцлер Бальдокк, то и дело запускавший руки в казну?— кажется, кто-то из солдат говорил, что его отдали на растерзание толпе, и духовный сан не защитил от расправы, ведь только казнить нельзя, а убивать-то можно. И Неда можно убить, несмотря на его происхождение. Сволочи, сволочи… Если там действительно кто-то есть, то почему не защитит? Почему Эдуард-младший не заступился? Неужели их любовь так греховна, что они не заслуживают божьего милосердия?Хью опустился на колени перед кроватью и исступлённо принялся целовать руку короля, лежащую поверх одеяла.Эдуард пошевелился, открыл глаза и улыбнулся.—?Я тебя ждал, душа моя. Иди ко мне?— шепнул он.У Хью дрогнули губы, но он осторожно лег рядом, потянулся к Эду и поцеловал нежно и с прежним жаром и бесстыдством. Эд издал короткий смешок и скользнул ладонью по бедру любовника под ночной рубашкой. Хью вздрогнул, окончательно отбрасывая все сомнения.—?У нас теперь каждая ночь как последняя,?— шепнул Эдуард. Хьюго кивнул, понимая, что теряет волю и не может сопротивляться жажде тепла и греховности собственной плоти.Значит, он спал с королем не из-за денег, титулов и земель? Значит, ему нравилась эта запретная любовь? Значит, он и впрямь дитя сатаны и…Рука короля поднялась выше, и Хью стало совсем не до размышлений: щеки запылали, по ногам пробежала дрожь, а внизу живота возникло знакомое до боли тянущее сладкое ощущение ожидания скорейшего блаженства. В конце концов, если догмы церкви правдивы, у них не будет будущего в загробной жизни, они не смогут быть вместе, даже если попадут в рай. Тогда зачем терять драгоценное время?—?Здесь есть кувшин для омовения, не бойся,?— прошелестел голос короля над ухом. Хью не ответил, одной рукой провел по сильной спине Эдуарда, а другая скользнула туда, вниз, чтобы дать запретную разрядку им обоим одновременно…Потом он кусал губы и всхлипывал без слез, задыхаясь от осознания своей греховности.Эдуард почти невесомо гладил его по щеке, смотрел с сочувствием и молчал.Едва рассвело, Хью, так и не сомкнувший глаз, кинулся в часовню и истово молился, не замечая хода времени, пока его там не обнаружил крайне удивленный капеллан, перед которым Диспенсер снова принялся каяться в грехах, без соблюдения правил церемонии, открыто, сквозь слезы:—?Я люблю его, святой отец. Хуже того… Я люблю телесную близость и не могу побороть эту тягу. Я знаю, что добрые христиане соблюдают посты и воздерживаются от… От соития не с целью продолжения рода.Судорожно втягивая воздух, он рассказывал про то, что они с Эдуардом следовали традициям греческих и римских язычников, пробовали запретные удовольствия, что он совратил свою супругу и ласкал ее, как непозволительно ласкать женщину. Бедный капеллан смотрел на Хью с таким ужасом, что Диспенсер, задыхаясь от слез, почти бессвязно лепетал:—?Мне нет прощения, да, святой отец? Это конец?Капеллан наконец справлялся с собственными эмоциями и отвечал заученными фразами:—?Надежда есть всегда, если твое раскаяние искреннее и идёт от чистого сердца, сын мой.Хьюго кивал и шептал, что больше не позволит себе подобного, что вообще хочет покаяться и уйти в монастырь на послушание. Но все его добрые устремления таяли как дым, стоило Диспенсеру покинуть часовню.Он метался из крайности в крайность. То каялся во всех грехах, то бросался в объятия короля, проклиная врагов, то строил планы побега и мести, то предавался отчаянию. Ещё одной проблемой для Диспенсера стала неожиданно семья. Будучи у власти, он порой месяцами не общался с женой, кроме обмена любезностями в коридоре. Но он привык, что она рядом. Хью был в свите короля, Элинор фрейлиной королевы, дети Диспенсеров воспитывались вместе с детьми королевской четы. Хью понимал, что посоветоваться с женой он может в любое время. А уж если король и королева отпускали их домой на несколько дней, Диспенсеры не теряли ни минуты и супружескую спальню покидали редко. Хью вспомнил, как покойный отец осуждал его: много своей позволяешь, сын. Ещё, небось, в постели чертовка руководит?Хью старательно переводил тему. Элинор Ле Клер, дочь графа Глостера принесла Диспенсерам земли и титул. Ну и сама она была под стать мужу и темпераментом, и мышлением, так что Хью понимал, насколько ему повезло. Она не противилась ни их любви с Эдуардом, ни его экспериментам в постели. Она могла в любое время обсудить с мужем беспокоящие его вопросы, и Хью совершенно не волновало то, что с женами обычно лорды не советуются и вообще лупят, если те проявляют своеволие. Диспенсер-младший ни разу не поднял руку на жену, даже когда та дерзила. Отец твердил сердито, что бабье дело рожать и за детьми смотреть, но Хью-то прекрасно знал, кто шпионит за королевой, подаёт прекрасные идеи, как пополнить семейные сундуки и как направить гнев Эдуарда в нужную сторону.Элинор была младше мужа и гораздо менее искушённой в любовных делах, зато обладала женской интуицией и совсем не женским умом. Ну разве можно от такой умницы уйти в монастырь? Да и с продолжением рода у них все было хорошо. Все дети родились здоровыми и все выжили в младенчестве,что в общем-то тоже было редкостью. Диспенсер даже подозревал, что все несчастья последних месяцев были расплатой за везучесть предыдущих.Мало-помалу мятущаяся душа Хьюго обрела подобие покоя, но очередное известие из внешнего мира разбередило и честолюбие, и страстность, и мстительность Диспенсера.Леди Элинор разрешилась от бремени, произведя на свет одиннадцатого их совместного ребенка. Сейчас, оправившись от родов, Элинор занялась подготовкой побега мужа и короля, который по совместительству приходился ей дядюшкой. Она передала весточку через одного из подкупленных слуг. Обстановка благоприятствовала побегу, поскольку Мортимер терпел неудачи как регент. Часть английских земель была отдана шотландцам просто так, чтобы наскоро организовать перемирие. Французским наемникам пришлось заплатить за помощь в перевороте немалую сумму, а местонахождение пропавшей казны так и осталось загадкой. Популярность королевы и барона Мортимера уменьшалась с каждым днем.Хью воспрянул духом и обдумывал план побега. У них был единственный шанс, и они должны были им воспользоваться.