Глава 26. Парень из Колорадо (1/2)
The Kills — Nail In My Coffin
— Значит, вот оно какое это ваше ?без приключений?, — смысл сказанного настиг меня уже после того, как я идентифицировала говорившего.
Из дальнего угла комнаты вещал окутанный зловещим киношным полумраком не кто иной, как Том Круз. Для полной картины не хватало разве что Генри, устроившегося у него на коленях. Ан нет, вот он, предатель, царственно развалился рядом с креслом. А я тем временем спешно отступила на шаг и смачно втрескалась в дверь, куда одновременно со мной, правда, в противоположном направлении пытался протиснуться Луи.— А я-то думал, что за членовредительство мы уже поговорили. Или по еде больничной соскучилась? — В ответ на жалобный писк Том подскочил с места и, отложив телефон, вперился в меня пристальным взглядом. В котором, видимо, сочетались функции рентгена, компьютерной томографии и крайнего осуждения с толикой снисхождения, которое обычно включается в самых тяжелых случаях.
Мы с Луи застыли с одинаково виноватыми минами. Генри, сучий кот, дрых и даже в ус не дул.
— Но... как ты вообще здесь оказался? — вежливость вежливостью, туда же благодарность, но факт оставался фактом: мистер Круз чувствовал себя в моем (вроде как пока) номере уютно как у себя дома. А я от этого как-то не очень. Не в последнюю очередь из-за несправедливых и беспочвенных обвинений. Святая покаянная Ана после больнички решила зажить дивной новой жизнью, а тут ее грубо ударили по голове и стащили на землю. И кто же? Тот самый гуру, который у ложа больной толкал речи о том, что жить надо веселей, относиться ко всему легче и все такое.— О, — усмехнулся Том, глядя на то, как Луи пытался шикать на меня из-за моей же спины, (подлец эдакий!), — это довольно скучная история, но, если желаешь, я тебе ее поведаю.Жестом он указал мне на диван, с которого исчезли глазастые подушки, мягкие отпрыски чьих-то психоделических трипов. И уже за это улучшение интерьера мне неплохо было бы поблагодарить мужчину, но перспектива довольно скучной истории в его исполнении затмила все прочие, включая мечты о Букере, после которого можно спокойно умереть, и похищении Алекса Т. инопланетянами, после коего можно даже попробовать жить согласно заповедям нового гуру.— В общем, — он отпил воды и кашлянул, то ли прочищая горло, то ли от моего пристального взгляда (что маловероятно, но думать об этом все равно приятно), — дело было так. В начале седьмого я посмотрел на часы, прикинул, что этому пятнистому дармаглоту пора подсыпать еды, взял ключ-карту, поднялся на лифте, вставил ключ-карту в дверь, дармаглот уже сидел напротив и пожирал меня взглядом.
Я в свою очередь перевела взгляд на Луи. Вопросов было больше, чем ответов.— Твой гребаный адский кот больше никого не слушает, — пояснил он, сочтя, что этого вполне достаточно.— Итак, я продолжу? — поинтересовался Круз. Мы с Луи синхронно кивнули, точно поддавались дрессуре имени агента Ханта не хуже кота. — В общем, обычной дискуссии по поводу корма у нас не возникло. Видимо, он успел понять, что его диета станет разнообразнее только после того, как он сожрет весь пакет.Опять озадаченный взгляд на Луи. И такой же односложный ответ:— Твой изверг потянул лапу, прыгая с кондиционера на стол, и ветеринар посадил его на восстанавливающую диету с витаминами.Крик негодованиябыл подавлен в зародыше продолжением самого увлекательного в мире рассказа, за экранизацию которого будут бороться все видные режиссеры, которым еще не дали Оскара, а главную роль обязательно сыграет Ди Каприо, которому после такого дадут дважды.— И я решил разнообразить его ужин поучительной беседой о правилах поведения после твоей выписки. В основном о том, что не стоит прыгать тебе на голову со всех высоких поверхностей, строя из себя пиратского попугая, и охотиться за пятками. Это по меньшей мере неэтично, когда ты прихрамываешь на одну из них. Благие зерна воспитательной беседы были посеяны, Генри поел и устроился на отдых, а я решил подождать, пока ты не вернешься, чтобы проконтролировать, пошло ли воспитание впрок или надо будет на днях еще повторить. Кот уснул, я заскучал и решил проверить, что такое находят мои дети в этих социальных лентах. И тут история приобрела любопытнейший оборот...Слишком мягкая формулировка для первой лопаты дерьма, которое полетело в мой адрес после продуктивной беседы с журналистами.
Неделю-две назад меня бы жутко расстроили подобные гадости, опубликованные в общенациональном издании, но после больницы пришло время переоценки ценностей... или же попросту мои с Алексом американские горки зависли на отметке ?праведный гнев?. Я была так чертовски зла, что моего зла должно было хватить на то, чтобы сжечь дотла весь мир. И первые несколько дней я действительно жгла все, что горело, а в ответ каждая паршивая желтушная газетенка сочла делом чести написать обо мне какую-то гадость.
Луи пытался воззвать к голосу разума всех и каждого, чтобы хоть кто-то сделал то, что ему не под силу — остановил катастрофу, но так и уехал по окончании отпуска ни с чем. Издательство пребывало в оргазмическом восторге от происходящего и готовило дополнительные тиражи ?Частностей жизни?, Финчер интересовался моим психическим состоянием и предлагал помощь, Имоджен и Сэм, кажется, тихо завидовали тому, что и сами не могут учинить бунт против СМИ. А вот Том молча и со стороны наблюдал за моим крестовым походом, бесплодным, как и любой другой. К сожалению, эту прописную истину я поняла слишком быстро.Гнева праведного оказалось слишком мало даже для того, чтобы положить на лопатки желчных паршивых журналистишек, не то чтобы спалить до тла всю несправедливость в мире. Ее в мой адрес только прибывало. И приобретала она все более частный и личный характер.Стервятники бросились ворошить былое и слушать всех, кто только хотел говорить. Мистер Т. высказался одним из первых (в вопросах с прессой его было не заткнуть, как бы он не пытался убедить меня в обратном), рассказал грустную историю о том, как наши отношения испортились, стоило только мне переехать в Лос-Анджелес и свести знакомства с кинозвездами. Пора бы привыкнуть к тому, кто из нас жертва в отношениях, но все равно обидно. Благо, любителей вынести личное на публику среди моих знакомых было не так много, но все равно журналисты умудрились найти парня, с которым я так и не сходила на выпускной, потому что видела, как тот целовался с другой девчонкой у закусочной рядом со школой. Я уже забыла даже, как его зовут, а вот ему моя слава отравляла жизнь настолько, что он решил затесаться в одну из статей ?источником, близким к писательнице?. И чем больше ?близких источников? появлялось в печати, тем меньше становилась моя уверенность в том, что я обязательно все это переживу, хотя надежда на то, что рано или поздно поток второсортной информации и высосанной из пальца лжи иссякнет вместе с интересом общественности, все еще слабо тлела где-то глубоко внутри. До того самого рокового стечения обстоятельств.Планеты сошлись. Обстоятельства сложились. И повсюду вспыхнули пожары.Так приятно было вновь втянуться в студийную суету. Наблюдать за тем, как сценарий воплощается в жизнь, меняется на ходу, шлифуется в обсуждениях и спорах, где меня всегда выслушают. Мы с Томом увлеченно обсуждали новое предложение Андерсона по дороге со студии, но у самих ворот возник один из этих засранцев с диктофоном.
— Скажите, кто заплатил водителю ?форда?, чтобы он взял вину на себя? Студия или издательство?Как же давно я мечтала сделать это, еще тогда, у больницы. Ладонь сжалась в кулак, и я уже предвкушала его столкновение с носом ублюдка. Треск носовых хрящей и кровь. Порой моральное удовлетворение приходит в самых удивительных формах. Пришло, если бы Том не сжал мою руку в своей, едва я попыталась замахнуться, и оттащил в сторону, говоря достаточно громко, чтобы услышал и репортeр:— Он провоцирует тебя, Ана. У тебя уже есть повод подать на него в суд, не давай ему ответного.На следующий день никаких сенсационных новостей о той аварии не всплыло, и мне только оставалось радоваться, что журналист внял голосу разума и Тома Круза, решив не губить карьеру откровенной ложью. Оказалось, победу над всеми неправдами мира сего я начала отмечать рановато. И смотрела совсем не те новости. В разделе сплетен о личной жизни появилась первая ласточка. Статейка о том, как голливудский актер первой величины держался за ручки с кудрявой блондинкой, коей в свои младые годы была и его первая незабвенная жена. В любом другом контексте сравнение с Николь Кидман мне бы только польстило. Но после TMZ тему охотно подхватили издания посерьeзнее, сочинив целую хронику из личной жизни Тома Круза, где все его подруги до этого были похожи на Кэти Холмс. И размышляли над тем, что значит возвращение к старому типажу.Будь я и так уже не на пределе, то посмеялась бы над бурной фантазией InStyle, и забыла на следующий день. Но что-то в моей броне из злости и жажды справедливости непоправимо сломалось. Каждый гребаный развлекательный портал счeл делом всей своей жизни высказаться по поводу очередных отношений мистера Невыполнимая Миссия на съемочной площадке. Гнев потихоньку смывало слезами обиды. И чем бредовее становились нападки, тем горше по ним лились слeзы.Вопросом времени оставалось то, что кто-то обнаружит мое незавидное психическое состояние, застукав за орошением телефона слезами. Серфить и плакать. В лучших традициях жанра застал меня за унизительнейшим занятием в жизни, дамы и господа, не кто иной, как моя большая саентологическая любовь Том Круз.
Imagine Dragons — I'll Make it Up for You— Собирай вещи, — сказал он прежде, чем я успела смахнуть слезы рукавом и наврать ему с три короба о попавшей в глаз пылинке.
Целой гребаной песчаной буре, которую я пыталась выплакать за очередным опусом о том, каким образом дебютный роман девочки из ниоткуда так быстро проторил (или, по версии сайта, вытрахал) себе путь в Голливуд. Бедный рогоносец Алекс и не знал, что я начала охоту наактера первой величины, прежде чем труп наших отношений охладел. Чем не повод написать песню и получить пару MTV-шных наград, к которым бонусом прилагаются сочувствующие фанатки модельной внешности. Любимые племенные лошадки мистера Тeрнера. От этой мысли стало почему-то особенно тошно. Странно и неправильно, ведь я так часто и ревностно желала ему найти новую жертву для своих любовей, что если бы космос слушал меня хоть в пол-уха, то уже одарил бы его гаремом.
Уж не знаю, что задело меня больше: ревность или ее осознание, но это была кульминация жалости к себе и квинтэссенция идиотизма. Взрывоопасные по одиночке, вместе они превратились почти в истерику, коей, как любым интенсивным проявлениям чувств, скоро пришeл бы конец. Я бы отругала себя и пришла в то клиническое состояние нестояния, которое привыкла называть нормой. Никто бы и не заметил разницы, будь у меня в запасе хотя бы минут пятнадцать наедине с самой собой.— Никогда не думал, что мне придется сказать нечто подобное писательнице, но, Ана, тебе стоит пересмотреть свои читательские предпочтения.— Так сложно устоять, когда все эти уведомления... — я осеклась, запоздало сообразив, что говорю, как чертов джанки.
— Я знаю, как сложно иногда бывает справляться информацией, которая перестает быть личной. И смириться с тем, что любую твою правду в итоге переврут в угоду рейтингам. Позволь поделиться одной хитростью.— Выкинуть смартфон? — поинтересовалась я, сжав свой айфон еще крепче. Уж больно тон мистера Круза напоминал всех чудо-врачей из медицинских мыльных опер, где они обычно сообщают неутешительные новости очередному тяжелому больному и сдабривают их порцией утешительных банальностей. Ложись-ка на месяц-полтора в больничку, Ана, дорогая, до конца жизни ходи на встречи АА и ни на минуту не забывай, что интернет — твой злейший враг. Ну а я, так уж и быть, стану твоим куратором, звони, если невмоготу. С дискового старого телефона.— Забегаешь вперед, — улыбнулся Круз. — Думаю, стоит начать с выходных без связи. А потом, в случае неудачи....Он потянулся к моему телефону, и я тут же испуганно отпрянула.