Глава 9. Voulez-Vous (1/1)

Buddy Holly – Words of LoveПроснуться в спальне поперек кровати почти при полном параде, разве что без макияжа а ля goths undead, выйти в зал и увидеть на диване мирно посапывающего Алекса Т. в позе звездочки. Странно, неправильно, до жути смахивает на дежавю. Я даже для перестраховки оглянулась по сторонам, цепляясь за почти привычную обстановку дома Луи, который так и не станет моим. Искусственно состаренный стол с грязными кружками и пустыми бутылками – есть, репродукция какого-то абстракциониста, над которой мы часто спорили, уж не висит ли она вверх тормашками, – есть, папоротник, которому после вчерашнего явно хуже всех, – есть.Убедившись, что вчера я выпила ровно столько, чтобы остаться при критическом разуме, и не совершила никаких необдуманных поступков, кроме того, что оставила тело в состоянии опьянения в пределах своей жилплощади, вместо того чтобы обрыганной бандеролькой отправить в ?Хилтон?, или где он там обретается, преступила к сборам на почти бывшую работу и легкой косметической уборке. Мама учила не оставлять грязную посуду на столе, а вот что до раковины ничего не говорила – так и поступим.Проходя мимо папоротника, не могла ему не посочувствовать, мой друг и спаситель выглядел так, будто я после Хэллоуина, и я боялась, как бы он не помер, приняв удар на себя. Дело в том, что вчера мы прошлись-таки по супермаркетам, но не в качестве санинспекции, которая собирает просроченные сыры да ягоды, а смели с полок все, что посчитали съедобным в приступе необъятного голода. Несчастный старый кореец ?Голдстар? (если кто-то помнит те доисторические времена, когда так назывался LG) не видел столько еды с момента, как я тут поселилась, да и Луи тоже не был кулинаром-любителем и предпочитал заказывать еду в свежем виде, а не делать стратегические запасы.

Открыла холодильник, чтобы достать йогурт, почти у самого пола словила падающие бананы и сырную тарелку. Фигась, я Бетмен! Но мы не об этом, а о том, как бы весь этот кошмар оприходовать до пятницы, когда я собиралась давать деру из английской столицы. Не отдавать же в Армию спасения вместе со шмотками. Хотя, черт его знает, может Seven Nation Army оторвет все это с руками.?Голдстар? хрюкнул несколько раз и содрогнулся. Много чего я слышала в неуютных съемных квартирах, но такого даже от техники в столь почетном возрасте не ожидала, потому, подпрыгнув на месте от неожиданности и коротко взвизгнув, захлопнула дверцу с противным перезвоном бутылок на боковой панели. Было бы у меня больше времени, можно было бы и священника на сеанс экзорцизма вызвать, чтобы обезопасить себя от прочих изъявлений паранормальности, черт его знает, за счет каких корейских демонов адская машинка продолжает работать все эти годы.Мысли о корейской демонологии позволили мне быстро прийти в чувства и успокоиться, я уже даже за телефоном потянулась, чтобы нагуглить несколько особо труднопроизносимых имен восточной нечисти, как местная подала голос, протяжно у-укнув.Библиотекарь Незримого Университета, ты ли это?Хоть меня не особо тянуло общатьсяс Тернером с самого утра, но я была готова заткнуть его бананом, помнится, Орангутанг, который издавал подобные звуки, очень любил закусывать ими выпитое в ?Залатанном Барабане?. Но Алекс просыпаться не собирался, он скрючился буквой ?зю? и продолжил дрыхнуть. Если бы я вчера пила с ним наравне, то вряд ли проснулась на этой неделе вообще.

Кроме бутылки шампанского, которую я уже вспоминала, вчера были выпиты бутылки две вермута. И я там совершенно не при делах. Как он догадался выбрать именно то, от чего меня еще не перемутило после трансконтинентального перелета, ума не приложу. Дамский угодник, блин. Да и не собиралась я пить вровень с ним, не для того я всю жизнь свою печень щадила, чтобы вот так с одного разу заспиртовать ее замертво. И вообще, негоже с перепоя идти увольняться.Благо, вовремя остановиться мне помогли чашки, которые за неимением чего более изящного мы использовали вместо бокалов, и многострадальный папоротник, коему доставалось почти все содержимое моей кружки. Тернер был сильно увлечен своим успехом и пытался красноречиво доказать мне, что не зря я подписалась на приглашение. Сперва, надо отдать ему должное, Алекс вовсю старался быть приятным собеседником и развлекать меня светской болтовней, вежливо интересовался, как я провела выходные, не сильно ли утомили меня близкие сношения с родственниками (его обычно это утомляет после первых нескольких часов общения), а главное, он не совершал никаких притязаний на мой счет. Но по мере потребления алкоголей тема разговора плавно сворачивала в сторону неоднозначных комплиментов, вполне однозначных улыбок и все дальше выводила меня из состояния безопасного очарования в состояние настороженного параноика. Когда разговор ушел в дебри его жалоб по поводу роскошной звездной жизни, я была достаточно утомлена всем, что навалилось на меня до того, чтобы хотя бы подумать, какой же он кретин, не то чтобы рот открыть для возмущений.Хотя, стоит признать, даже зацикленным на себе кретином он был весьма обаятельным. Настолько, что я оставила его ночевать на диване, а не выставила за дверь. И даже не потеряла терпения, когда он начал капризничать, как ребенок, и рассказывать, что без меня не заснет. ?Я же тебе пел?, – напоминал он с упреком. И пил тоже. Что не мешало ему отлично справиться со словами любви Бадди Холли. Его мягкие, интимно-приглушенные “hold me close and tell me how you feel” чуть не подействовали на меня как призыв к действию. Чувствовала я себя так, словно одна нога уже зависла над пропастью, чтобы совершить ошибку, а если бы прижалась к нему поплотнее, то ухнула бы туда безвозвратно в тот же миг, как ощутила тепло его тела.– Приятно досыпать, – пожелала я Алексу шепотом, но, думаю, не разбудила бы его, даже вопя ?Волк!?, потрепала его распавшуюся на отдельные кудри идеальную укладку и оставила записку с ценными указаниями на столе, придавив ее ?айфоном?.

Руки так и чесались, чтобы рядышком выставить бутылку минералки, набор обезболивающих и что-то от похмелья, но, во-первых, средств от похмелья в моей аптечке не было, а во-вторых, Тернер большой мальчик, стойкий и закаленный, ему вчерашние посиделки что с гуся вода.

Sex Pistols – Anarchy in the U. K.Я шла с удовольствием на работу единственно в тот день, когда настала пора увольняться. И это было настолько неправильно, что что-то должно было натолкнуть меня на мысль об увольнении намного раньше. Наши отношения с ?Вирджин?, которая не имеет ничего общего со звукозаписывающей компанией, стоило прекратить сразу же, как только я поняла, что здесь мне никаких сказочных, и даже не очень сказочных, горизонтов не светит. Надо было не насиловать себя последние полгода и паковать чемоданы домой. Возможно, тогда их было бы значительно меньше. Анаис Шарпантье не была бы самой собой, если бы, поддавшись глубоко спрятанной в дебрях ей же непонятной души садо-мазохистской жилке, не продолжала упорно и щепетильно исполнять свои служебные обязанности, быть до противного милой и обходительной с окружающими и вообще всевозможными способами зарабатывать бонусы к карме, которые и обналичить-то никак.И вот, настал тот день, когда дверь офиса можно было открыть с ноги, потушить сигарету о рамку с дипломом шефа, который помимо прочих ?наград? висел в вестибюле, случайно разлить на светлый ковер в его кабинете немного мадейры, а потом довершить все шоколадными отпечатками на заявлении об увольнении. И, заметьте, я ни разу не сказала, что Пит в общем и целом плохой парень. Парень он очень даже положительный, обстановочка наше общение знатно портила, и обстоятельства. Просто олицетворял он гребаное корпоративное рабство, в котором я если не убила почти три года своей жизни, то уж точно могла бы провести их с большей пользой. А в последние недели даже та малость, которая радовала меня и заставляла изо дня в день приходить в издательство вовремя, бесследно исчезла. Сначала Луи, за ним Шанталь.На такой бунт меня бы едва хватило даже в очень подпитом состоянии, посему я культурно открыла дверь, перекинулась парой вежливых слов с дамой на ресепшене и несколькими коллегами.– Привет, – по привычке поздоровалась с Шанталь и, встретив ее недовольную кислую мину, поняла, что жизнь моя – не одна из романтических комедий с Одри Хепберн, где все настолько идиллично, что только и остается по-идиотски улыбаться от умиления во время просмотра.Первоначальная эйфория сдулась, как воздушный шарик, но бодрое присутствие духа сопроводило прямо до кабинета шефа, откуда он выскочил прямо на меня, чуть не пришибив дверью.– О, Ана, как удачно, ты-то мне как раз и нужна! – пропел он, ослепительно улыбаясь.В любой другой день я бы с подозрением покосилась на него и выдала бы нечто воодушевленное в духе ?Ну а как же?, но сегодня даже минутное угрызение совести не дало мне стушеваться. Я улыбнулась в ответ не менее счастливо и искренне.Пит насторожился. Что-то было решительно не так. Я не возмущалась, не пыталась перевести стрелки. Такое положение вещей до чертиков пугало.– Аналогично. Есть у меня одно дело, которое не терпит отлагательств. Нам нужно серьезно поговорить, Пит.Фраза, которая подходит для разговора о разрыве во всех сферах жизни, ненадолго выбила почву из-под ног шефа, он вцепился в ручку двери и застыл, пытаясь найти какое-то другое объяснение.– Нам лучше поговорить у тебя в офисе, – попыталась мягко вернуть его к реальности.– Да, конечно, – согласился он, казалось, не со мной, но дверь открыл и пропустил вперед.В стенах собственного кабинета Пит вновь обрел власть над собой и превратился в несносного босса, борющегося за свой интерес.– Нет, Ана! – отрезал он. – Ты не можешь так поступить со мной, с издательством…– С миром литературы, – подсказала я, по-садистски наслаждаясь тем, как его голос срывается на писк, а лицо багровеет по мере того, как тесно завязанный галстук не дает нормально вдохнуть.– Ты никуда не уходишь. Я и так до сих пор не могу найти замену Луи. Вы сговорились?! – визжащее ?лись? слышали, наверное, и наши соседи, обретающиеся на других этажах.– Прости, Пит, но я увольняюсь. – Положила на стол заявление об уходе. И тебе придется его принять, – предупредила, видя, как он в порыве чувств берет его, чтобы разорвать в клочья. Не хотелось прибегать к главному козырю, всегда приятнее остаться друзьями. – ?Саймон и Шустер? обещали занять этим делом своих адвокатов, если все пройдет не так гладко, как я их убеждала.– Вот как?.. – задыхаясь, выдавил из себя шеф.– Вот так, – примирительно согласилась я, забирая из его рук изрядно помятую бумажку и кладя ее обратно на стол.

Не далее как завтра я буду свободным человеком. Пит большую часть времени адекватный парень, остынет, переосмыслит произошедшее и поймет, что так оно все и должно было закончиться. Мы, я и ?Вирджин?, были слишком разными, чтобы быть вместе и строить продолжительные отношения.– Ребята, кто там хотел стол у окна? Нравится? Забирайте! – на радостях разрешила я.Повскакивали с мест все. Еще бы, не каждый день увидишь, как уравновешенная и спокойная Шарпантье сначала доводит до ручки шефа, а потом и сама кричит на весь офис. Но только шустрые и беспардонные устремились к свободному теперь столу. А достался он еще и самому наглому и боевому товарищу, который локтями растолкал конкурентов и даже умудрился стукнуть кого-то линейкой. Моей линейкой.Эх, Шарпантье, отринь мирское. Ты хоть и не верблюд, но на горбе до Штатов тащить придется многое. И канцтовары в это многое не входят.– Рон, будь добр, – начала я, не особо рассчитывая на его доброту после произошедшего, но парень обернулся ко мне с готовностью выслушать просьбу и исполнить по мере своих скромных сил, – там в верхнем ящике стола есть пакетик с орешками, не мог бы ты…Не успела я договорить, как мои орешки пролетели над головами бывших коллег и чуть не врезались мне в лицо. Вот потеха была бы заявиться в понедельник к Финчеру с фингалом под глазом и рассказывать, как ценой собственного здоровья выполняла условия контракта. Столкновение с бразильскими орехами – это вам не просто так.– Еще чего надо, Шарпантье? – спросил Рон.– Благодарю покорно, – поспешно отказалась я и покинула ?Вирджин?, уплетая орешки.На улице меня встретило солнышко, которое смогло пробиться сквозь уличный туман и прогреть промозглую ноябрьскую влажность. На душе сразу стало так легко и приятно, что я готова была петь и плясать в лучших традициях ?диснеевских? анимированных фильмов, но поскольку сама могла исполнить лишь ?Что вижу, то пою? в духе отмороженной Эльзы, решила предоставить своему внутреннему оркестру тараканов изображать фанфары, не переступая предел слышимости и не вызывая подозрений у окружающих.В то время как я боролась со своими тараканами за психическое здоровье простых лондонцев, Алекс боролся с внутренними демонами бодуна, тщетно пытаясь отгородиться от залившего гостиную солнца. Оно было всюду, куда ни повернись. Не помогли даже отчаянные крики о помощи в духе архетипного героя русской литературы. Только вот кричал он не ?Захар?, а ?Анаис?.

Анаис, ясное дело, не отзывалась, и Алексу пришлось самому провернуть спасательную операцию с задергиванием штор. Все было бы хорошо, но путь его пролегал мимо горшка с несчастным папоротником, от которого нещадно разило перегаром. Тернер не поверил своему обонянию, которое точно указывало на несчастное растение, и пытался найти другой источник запаха. Кружки были пусты, как и бутылки, пол был чистым, по крайней мере, не лип к ступням точно. Он осторожно склонился к вазону и принюхался. Сомнений не оставалось, у растения вчера была та еще ночка.

Arctic Monkeys – Snap Out of It?Что-то я не припомню, чтобы с нами вчера пил твой папоротник?, – поделился он результатами исследования.Не услышав ничего нового, собственно, новость-то была вчерашней, меня все равно подкосило. От неудержимого хохота на грани истерики. Пассажиры покосились на меня кто с осуждением, кто с любопытством, некоторые тоже заразились моим настроением и посмеивались более сдержанно. Мое больное безотказное воображение нарисовало папоротник в солнечных очках и праздничной мишуре. И этого было достаточно, чтобы, рассмеявшись до слез, обнять себя за ноги и спрятать лицо в коленях.?Он очень плохо выглядит. Как-то нездорово и помято?, – не сдавался абонент.?Это он от недостатка внимания?, – немного придя в себя, предположила я.?Должно заставить тебе задуматься…?Ох уж эти многозначительные многоточия. Всегда можно сделать вид, что чего-то не поняла или закосить под думера (который любитель музыки, а не стрелялок, компьютерные вы задроты), ибо, как известно всем любителям жанра, между двумя ударами по малому барабану можно спокойно прогуляться к холодильнику за пивом. Я выбрала тактику номер два и оставила Тернера без ответа. Заботы и хлопоты переезда, сами понимаете.Я даже убедила себя, что набор картонок для переезда ни за что не следует заказывать в интернете, только личное посещение ?Волмарта? обеспечит меня всем необходимым, а в особенности чувством полного удовлетворения приступа перфекционизма. И где был этот гребаный перфекцихуизм, когда надо было думать о доставке всего этого барахла домой? Да, я перебрала все возможные вариации коробок, скотчей и полиэтиленовых пленок прежде, чем остановиться на том, в который можно было упаковать даже меня. Да, такая покупка была более продуманной, да, проще купить все за раз, чем бегать по магазинам за закончившимся скотчем или наклейками ?хрупко?, неизменно забывая по дороге что-то важное. Но вот это состояние картонного монстра, несмотря на всю компактность набора, нехило так напрягало (Да простит меня мое чувство стиля за такие жуткие обороты, это все общение с пьяным Тернером).?Ана? Ты где пропала??– догнало меня сообщение где-то час спустя, когда я добиралась со своим ворохом нужных вещей до подъезда, предварительно достав всех пассажиров подземки, которым не повезло со мной ехать.?Задумалась?, – ответила, памятуя оставленную лазейку.?Основательно, я полагаю?.О судьбах мира и невозможности кантианской концепции морали, блин. Конечно, основательно, у меня тут переезд на носу, Тернер, между прочим. Не хочешь приехать и помочь упаковаться? Нет? Вот и я так думаю.?Я всегда основательна. Особенно, когда дело касается жизни любимого папоротника?.Скрывшись за необходимостью домашних дел, я ненадолго отложила необходимость объяснений. Мне катастрофически не хватало времени самой задуматься о том, что же происходит, я знала только, что ничего подобного происходить не должно, и на том мы с моими мыслями останавливались, соглашаясь, что приоритетным направлением сейчас остается Нью-Йорк, Нью-Йорк (пропели дружным хором тараканы в голове). У меня еще будет целая куча свободного времени основательно подумать над этим вопросом на безопасном расстоянии, проанализировать то, что возможно такой чести и не заслуживает, а потом использовать в одном из будущих произведений. А пока… надо было идти к Монике за ключами.– Анаис, – одарила меня соседка радостным приветствием, и все бы ничего, только вот тон ее уж больно напоминал питона Каа с его ?Бандерлоги, ближе?, а улыбка – маниакальный оскал.Нервно сглотнув, я попыталась выдавить ответную улыбку, чтобы ничем ее не обидеть. Но она была слишком увлечена предстоящей беседой, чтобы хоть как-то реагировать на мои светские расшаркивания.– А тот парень, который ко мне приходил. Ну, такой в черном костюме, прическа волосок к волоску, весь такой серьезный, – восторженно проурчала она, а я застыла в ожидании главного вопроса, не зная, как же на него ответить, – он ведь один из этих юристов, которые приводят в порядок дела, прежде чем, – Мон на секунду замялась, – ну, ты понимаешь.Удивленная принятым оборотом дел, я, признаться, растерялась и не поняла ее вот этого ?ты знаешь, о чем я?.– Распорядитель последней воли, кажется, – подсказала она. – Точно не помню, как это называется. Я-то перед тем как, ну, знаешь, не задумывалась над тем, чтобы оставить по себе все, как надо. А ты молодец. Так и надо. И парень он, что надо. Такой обходительный, серьезный. Поинтересовался, как у меня дела, пожелал всего хорошего и укатил на своем катафалке.Где-то в этот момент мое недоумевающее выражение лица начало резко меняться в противоположную сторону. Парень в черном на катафалке. Так Алекса Тернера еще никто не величал. Да через свой же собственный труп я не поручила бы Алексу что-то серьезнее, чем сходить в супермаркет за обезжиренным кефиром. Пускай, как солидно он бы ни выглядел, на лбу его огромными неоновыми буквами все равно сияла надпись ?раздолбай?. Но, стоит отдать должное, на его безукоризненном пижонском виде это не отражается. Надо же, волосок к волоску. Вряд ли такого эффекта можно было добиться моим лаком, тут нечто покруче надо, воск вместе с гелем. Неужто Тернер повсюду во внутреннем кармане таскает с собой это смертельное оружие?Представив сию картину маслом, я из последних сил сдержала рвущийся наружу гогот, который позже сотряс мою несчастную квартиру. Объяснив разочаровавшейся Монике, что я съезжаю следом за Луи, а этот парень помогает мне, побыстрее удалилась, пока та мялась, не присоединиться ли ей к сборам.Никогда я так жестоко не ошибалась, когда думала, что сборы пройдут быстро и безболезненно. Съезжая от Шанталь, я и так распрощалась с половиной барахла, но этого оказалось мучительно мало. Почти весь вторник я убила на то, чтобы упаковать книги, с которыми не могла расстаться, и отделить их от тех, которые можно сдать на нужды общества. Мучительный, болезненный процесс закончился передачей в “FedEx” трех под завязку набитых ящиков и круглым счетом за доставку.

Засим я решила быть более твердой и несгибаемой, почти все вещи, которые не были куплены в порыве небывалого мотовства в бутиках с нечитаемыми французскими названиями (и кои составляли мизерную часть моего гардероба), отправились, как и было обещано, в Армию спасения.И только в пятницу, мой последний день в Лондоне, наконец приехали ребята, чтобы избавить квартиру от арендованной мебели. Бардак творился неописуемый, грязь развезли такую, будто со всего города нанесли, а на шум повыскакивали все соседи, с которыми мне так и не посчастливилось свести знакомство. Сперва я пыталась бегать за ними, кричать, убирать, а потом сдалась и скромно уселась на диване, глядя волком на происходящий бедлам.

А потом пришла очередь дивана, и я чуть не схлопотала сердечный приступ, когда эти рукожопы почти задели едва не единственный родной предмет интерьера, стеклянную полку. Мой вопль отчаяния вновь заставил некоторых любопытных соседей выскочить на лестничную клетку (хорошо, что не полицию вызвать). Чьи-то торопливые шаги слышались даже снизу.– Ана! – Тернер с криком ворвался в квартиру, точно герой какого-то нелепого экшена, и застал меня, заламывающую руки, посреди полупустой квартиры. – Что здесь происходит?– Хаос и деструкция, – ответила я, истерически рассмеявшись, и тут же спохватилась, увидев, что грузчиков вновь заносит не туда. – Влево, берите влево. У вас что не только руки из жопы растут, но и мозги там же обретаются! – проорала я скорее из отчаяния, чем ради вразумления неотесанной рабочей силы.

– Все будет хорошо, Ана, – прошептал подоспевший ко мне Алекс и обнял за плечи, приободряюще поглаживая. Такое впечатление, что мы резко сменили жанр с тупого экшена на не менее тупую медицинскую драму. Где-то там за кадром оперируют моего любимого хомячка, он на грани жизни и смерти, врачи не дают никаких гарантий. И только он, то бишь Он, поддерживает меня в трудный момент.Очередной приступ истерического хохота застал всех врасплох, Алекс озабочено покосился на меня, рабочие чуть не уронили то, что выносили.– Давай я приму командование, окей? – заискивающе предложил он. – Только скажи, за чем следить, а сама прими ванну, расслабься, потом объяснишь весь этот дурдом.Сил противиться такому мягкому наставляющему тону просто не было, я охотно согласилась променять ад в гостиной на процедуры с уточками.– Когда ты выйдешь, обещаю, все будет в лучшем виде, – проводил он меня и, будь защелка с его стороны, то и закрыл бы до избавления от опасности.Рыцарь, тоже мне. Не обещай того, что не сможешь исполнить, Ланселот. Он либо переоценивал свои силы (что с его самоуверенностью немудрено), либо был мастером дрессировки зомби (я же не была у него дома, может, у него и висит где гордо такой диплом на стеночке меж музыкальных наград). Когда я набрала ванну, мне было уже решительно все равно, где собака зарыта. Волшебная пена для ванной, несколько капель лавандового масла, и я покинула сии чертоги тлена и боли, дабы вкусить немного божественного блаженства. Я бы даже мыльную оперу устроила, не будь уверена, что тонкие стены позволят потом Алексу издеваться надо мной до конца вечера.Вдоволь понежившись, я решилась наконец выбраться на разведку. Приоткрыла дверь ванной и осторожно выглянула наружу в поисках следов погрома и его зачинщиков. Было подозрительно тихо и убрано. Еще несколько мгновений я задержалась и, не услышав ничего подозрительного, вышла.

Как раз вовремя, чтобы у единственного оставшегося грузчика выпала из рук швабра, а у меня отпала челюсть. Даже не знаю, что потрясло меня больше: то, что Алекс заставил их убрать за собой, или то, что на меня сейчас пялились два мужика. Что, никогда женщину в полотенце не видели? Тернер уж точно видел. Я ему это зрелище давеча обеспечила. Эх, Тернер-Тернер, обещал же, что их тут и духу не будет.– Вон отсюда! – Именно Алекс из всех нас первым пришел в себя и, рявкнув на застывшего парня, выпроводил его за порог, смачно захлопнув дверь.

Скрывая свое смятение, я не менее быстро, чем рабочий, свинтила в кухню с почетной миссией поставить чайник. На полпути к раковине я сделала феерический разворот с заходом к столу, которому позавидовали бы лучшие автогонщики, прихватила мобильный, который сообщил о новом письме, и зависла у крана, забыв о том, зачем вообще шла. Если бы не Тернер, я бы могла повторить подвиг Моники, только оправданий в виде психического сдвига по фазе у меня не нашлось бы. Вода прекратила омывать покатые бока чайника и мою руку на пару, только когда Алекс вмешался в процесс, решив, что с нас обоих водных процедур довольно.– Произошло что-то еще, столь непоправимое, как бездельники рабочие? – поинтересовался он и забрал из моей одеревеневшей руки телефон.

– Нет, наверное, я просто не привыкла к тому, с какой скоростью меняется моя жизнь, – призналась я, обалдев, удивительно, как просто рождается истина. Под легким натиском со стороны и едва ощутимыми прикосновениями, от горячего дыхания и пьянящей близости.– В лучшую сторону, я надеюсь? – бархатный шепот заставил мое сердце пропустить удар.Кивнула в ответ.– Тогда и переживать нечего. Наслаждайся тем, что с тобой происходит, – его голос опутывал меня паутиной соблазна, выбраться из которой не представлялось возможным, а руки опустились на плечи, плавно массируя их. Наслаждайся в его устах звучало так неотвратимо порочно, и я пыталась из последних сил противостоять наваждению. – Радуйся. Лови момент.

Adaline – Keep Me High– Carpe diem, – послушно повторила я следом за ним и обернулась, готовая последовать минутному порыву.– Ана, посмотри на меня, детка, – позвал он немного громче и взял мое лицо в ладони. Интимное и такое пошлое ?детка? заставило меня едва заметно вздрогнуть, но я подняла на него взгляд. – Мы не сделаем ни шагу дальше, если ты этого не захочешь.– Алекс… – на выдохе произнесла я, задыхаясь от противоречивых чувств и утопая в темном шоколаде чужих глаз. Пальцы сами коснулись его волос, скользнули по скуле, точно убеждая меня в реальности горячного, импульсивного порыва. – Я хочу.Двух коротких слов оказалось достаточно. Он подался вперед, пути назад больше не было.– Ана, – выдохнул мне в губы низким вибрирующим шепотом, не лишенным ликования, и поцеловал чувственно, мягко, ничего не требуя, лишь даря нежность, терпение, готовность принять любое мое решение, даже если оно пойдет вразрез со словами.Лишь сегодня, невзирая на последствия и предрассудки, на то, что я услышала в его голосе или вообразила себе раньше. Сегодня я позволю себе быть безрассудной и узнать, как это руководствоваться чувствами, инстинктами, порывами. – Да, Алекс, да, – задыхаясь, повторяла я, припадая к его губам, вдыхая пьянящий аромат перца и амбры, целуя его скулы.– Ты… – выдохнул он долгий, затяжной, словно прыжок в бездну, поцелуй, наши взгляды встретились, и слова иссякли.Алекс подхватил меня на руки, и я слишком резко схватилась за ворот рубашки, оторвав насколько пуговиц. Глупое и неуместное ?Прости? так и не сорвалось с языка, сменившись приглушенным стоном, когда он, завладев моими губами новым поцелуем прикусил и без того опухшую нижнюю губу. Жестокий, сводящий с ума, безумный поцелуй заставил меня полностью раствориться в палящем зное вожделения. Я хотела его каждой клеточкой своего тела. Жаждала, чтобы он разделял охватившее меня сумасшествие. Вожделел так же безусловно, как и я.Обладать его распухшими от поцелуев губами, бархатными стонами, обнаженной кожей, чуткими пальцами было такой же необходимостью, как и дышать. Алекс посадил меня на стол. Никто не хотел терять ни мгновения, но и спешить нам тоже было некуда. Я осторожно расстегнула уцелевшие пуговицы на его рубашке, он медленно скользнул ладонью по внутренней стороне бедра, разводя их в сторону. Я послушно подвинулась навстречу, даря ему полный нежности поцелуй.– Моя, – протянул он в унисон моему стону, играя сходящей на нет выдержкой, все настойчивее касаясь пальцами влажной нежной плоти. Заставил исходить страстной дрожью, бесстыдно подаваться вперед, изнывать от промедления и удовольствия. – Сладкая… – Алекс рванул полотенце, отщелкивая кнопки, и оно безвольной тряпкой упало на столешницу. – Анаис. – И склонился к обнаженной груди, оставляя влажные поцелуи на молочно-белой коже.– Бог мой, – взмолилась я, впиваясь пальцами в аккуратные зачесанные назад волосы и прижимая его все ближе к себе.– Для тебя я буду кем угодно, – охотно согласился он и мягко толкнул меня назад.

Опустившись на полотенце, я услышала звон пряжки, а за ним характерный хлесткий звук кожаного ремня. На мгновение мною завладела шальная мысль, которая в данных обстоятельствах не казалась такой уж неуместной и постыдной, как на здравую голову. Но пояс рухнул на пол, и я не смогла сдержать стона разочарования.– А ты очень нетерпеливая, знаешь ли… – усмехнулся Алекс и начал, мучительно-медленно целуя мои ноги, подниматься вверх. – Кто бы знал, что в тебе столько… – выдохнул он в пупок. Продолжить фразу Тернер не успел, потому что я, схватив его за волосы, потянула вверх. Я впилась в него поцелуем, терзая в ответ, и потянулась беспорядочно искать, где же расстегиваются его чертовы штаны.– Медленнее, шаг за шагом, – он еще был в состоянии насмехаться. – Как там танцуют румбу?– Ради всего латиноамериканского стандарта, будь добр, заткнись и действуй, – прохрипела я.– Твое желание, – Алекс подался бедрами вперед, проникая в мое изнывающее от желания тело, – закон, детка, – замер и победно улыбнулся.Знал бы ты мое желание, которое больше походило на угрозу, ты бы так не медлил, Тернер, подумала я, изгибаясь навстречу. Медленно. Чертовски. Мучительно. Дразняще. Как он и обещал. Заставляя меня все больше выгибаться навстречу. Просить. Молить. Алекс, памятуя о приключении в ?Гойе?, тоже сгорал от желания схватить меня за волосы и взять грубо, дико, по-звериному, в отместку за Шанталь, за Луи, за все мои побеги.

Чертова сладкая пытка. Я скользнула ладонями по его широкой спине, впиваясь ногтями в его ягодицы, заставляя считаться с моими желаниями. Глухой рык вырвался из его груди, Алекс ответил грубым и резким движением, вырывая из моей груди ответный крик. Частые грубые движения перемежались со стонами и криками, доводя нас обоих до предела.Белая, точно в ?Слепоте?*, пелена на мгновение скрыла от меня окружающий, запечатленный в тесной кухне мир, превращая все в чистое удовольствие. И, в отличие от романа, отступила, возвращая измученному телу усталость и изнеможение.

– Тернер, – простонала я на сей раз от веса навалившегося на меня тела, – ты в курсе, что в этом доме все еще есть кровать?