Глава 8. Выше неба (1/1)

Pain – Have a Drink On MeСедьмая свадьба моей маман получилась не в пример лучше предыдущих пяти, которые были на моей памяти. То ли дело в том, что я выросла и окрепла без ее пристального внимания к собственной персоне далеко от родины и вечных замечаний, то ли в обильных алкогольных вливаниях, даже не знаю. Хотя… кому я вру, конечно же, знаю, дело в бокалах мартини и шампанского, которым я потеряла счет еще до того, как пришла очередь говорить тост и изливать в уши гостей елейные враки о том, в каком я восторге. Уже который раз.Еще со школьных лет я могла написать о чем угодно, хоть о прелести костей предплюсны, которых я никогда не видела и видеть даже в самом отдаленном будущем не собиралась. Кости, кровь, скелеты – брр, не мое это. Если уж пугать, то красиво и высокопарно, а не оголенной до костей анатомией. В общем, я всегда была универсальным райтером, если бы не одно но. Никак, совершенно и абсолютно, не шли у меня слова поздравления и длинные красивые тосты. И под страхом смерти я бы вряд ли смогла выдавить из себя экспромтом что-то больше ?Будем?. Потому подобные сборища с публичным провозглашением длинных пафосных пожеланий большого семейного счастья я не любила горше ?Сумерек? и ?Исчезнувшей? в одном флаконе. И, как на зло, на всех этих сборищах от меня ожидали самого пышного, длинного и запоминающегося тоста. Иначе никак, надо же показать, как хорошо я умею выдавать замуж любимую маменьку.– А сейчас Анаис, дочь нашей прекрасной невесты, тоже скажет несколько слов, – сказал Мэтт и протянул микрофон мне.Отличный тамада и конкурсы у тебя интересные, думала я, допивая сухой мартини, как тут мне под нос ткнули это дьявольское изобретение, и выкрутиться не представлялось возможности. С тяжелым сердцем и желанием скормить этот микрофон никудышнему тамаде я поднялась и поняла, как же сильно попала. Пошатывания были едва заметны, да и списать их можно было на долгое сидение за столом, а вот ступор с онемением вряд ли как-то объяснишь. Мой клатч со скрупулезно продуманной речью (всю последнюю неделю корпела над этим враньем эпических масштабов) лежал где-то вне зоны доступа у входа в зал, куда гости предусмотрительно сдали все свои мобильные телефоны, а я, расщедрившись, еще и своего ?Майкла Корса?.– Дорогая Клодия, – сказала я, поднимая бокал шампанского. Это пиздец, подсказал внутренний голос и противненько захихикал. И почему я прослушала всех гостей до того прекрасного момента, как на их месте оказалась сама? – И Николас, – тут же добавила, исправившись.

С горем пополам собралась и пересказала общую суть написанного на карточках. Если бы режиссер очень эпических фильмов взялся за съемки чего-то из серии о свадьбах, то, несомненно, мой очень эпический тост вошел бы в сценарий от ?а? до ?я?. Спасло меня от полного провала только то, что гости тоже порядком напились, все, кроме маман, от которой все время моего спича исходила невербальная угроза скорой расправы. Сложно поверить, но я даже аплодисменты сорвала. Наверное, вся честная братия уже дошла до той кондиции, когда они хлопали бы и мартышке, нагадившей в корзину с фруктами.Обретя мягкий стул под своей пятой точкой, я наконец выдохнула и тут же вместе с одобрительным похлопыванием по спине получила свежий коктейль от Ника. Новый муж моей матери начинал нравиться мне все больше, надеюсь, у него больше шансов выжить, чем у предыдущих шестерых.– Скоро официальная часть закончится, и ты сможешь перебраться в бар, – утешил меня мужчина.

– Боюсь, для передислокации мне понадобиться второй пилот, – ответила, смерив многозначительным взглядом убитые запасы алкоголя.– Я бы с удовольствием, но твоя мама не простит мне до конца моих коротких дней такого побега. Возьми Мэтта, он без возражений составит тебе компанию. Вы, ребята, вчера неплохо поладили.Мэтт, конечно, был парнем безотказным, особенно по части помочь даме в беде, но после того как он меня бессовестно подставил с тостом, больше его помощи не хотелось.– Не хочу загружать его своим обществом, ему, похоже, нравится заправлять банкетом и пребывать в центре внимания. Мы представляем себе веселье по-разному: он любит быть в центре событий, а я предпочитаю поговорить с умным человеком.Когда я подобным образом дипломатично простилась с Ником, оставив его справляться с выражением легкого разочарования на лице, даже и не думала, что слова мои окажутся пророческими. Но, как все в моей жизни, через жопу. Жених остался на своем законном месте и еще долго страдал от деятельности своего сына, который кровь из носу желал устроить всеобщий досуг. Я же устраивала досуг по-своему, хотя тоже не без применения насилия над личностью. Доводить барменов до ручки – это моя карма.Бедолага смотрел по сторонам в поисках новых лиц, хоть кого-то, кто ненадолго отвлечет его от односторонней дискуссии о том, насколько изящнее вступали в контры писатели прошлых веков.

– Но даже Фолкнер с Хемингуэем ни в какое сравнение не идут с Набоковым, тот обессмертил все свои распри в собственных произведениях. Если внимательно читать ?Аду?…Взгляд бармена метнулся в сторону, и на его лице появилась благодарная улыбка, которая тут же стерла все следы беспробудного отчаяния, кои вызвала у него моя пьяная лекция. Готова поспорить, что он великим усилием воли подавил в зародыше радостный крик, но мысленно возносил благодарные молитвы об избавлении.– Что это? – Ник осторожно принюхался к содержимому моего бокала и, поморщившись, отставил его на место.– Водка и мартини. Взболтать, но не смешивать.И это совсем не оборот речи. Отчаявшись, бедный бармен решил вырубить литературное радио всеми доступными ему способами. Наивный, он надеялся, что водка утихомирит мое красноречие. Я и сама не подозревала, что джеймсбондовский коктейль так вставит, что я от филиппик дойду до излияний Набокова. От античной до модерной литературы за один спич – это не шутки, скажу я вам.– Ни до, ни после лучше этого не делать, – согласился Ник. – Клодия просила напомнить, что тебе уже пора, дорогая. Как бы я ни хотел задержать тебя еще хотя бы на недельку, чтобы калифорнийское солнце вернуло жизнь в твое отбеленное Лондоном личико, но она права, тебе предстоят важные дела.То ли от обилия выпитого, то ли от зашкаливающей мимимишности речи моего нового папы я расчувствовалась чуть ли не до слез. Еще чуть-чуть и меня потянуло бы обниматься. Жуть-то какая!– Спасибо за теплый прием. Я бы с радостью задержалась у вас еще немного… – беззастенчиво врала я. Лос-Анджелеса с меня хватило дальше некуда, как и тесного общения с маменькой. Так что лучше вы к нам в гости, Николас.– Давай подкину тебя до отеля, – предложил добросердечный хозяин, и даже в моем неадекватном состоянии полнейшего космоса, когда я была открыта любым безумным предложениям, что-то противно засосало под ложечкой.

Та еще поездочка получилась бы, сядь за руль мужчина, который выпил не меньше моего, и со мной в роли штурмана. Я тотчас решила, что слишком молода, чтобы умирать. Слишком близко подошла к осуществлению своей мечты, чтобы кануть в безызвестность, даже не оставив распоряжения по поводу моего творческого наследия. Только вот как сказать об этом ?папеньке?, чтобы не обидеть его смертельно?– Ана, тебе вызвать такси? – нарисовался Мэтт как раз тогда, когда пауза начинала ставать неприлично длинной.?Да?, – мысленно согласилась я, только вот выговорить не успела, только рот открыть, как вместо меня в дискуссию вступил Ник, защищая свое право угробить нас по дороге в отель.

Началась отнюдь не милая полупьяная перебранка на тему ?почему ты меня не уважаешь?, и я даже обрадовалась замаячившей на горизонте Клодии, которая должна была рассудить мужчин по степени уважения, а меня, чисто ради соблюдения приличий, размазать исключительно злобным взглядом. Вместо тысячи слов.Никогда не пьянеющий рассудок Клодии Шарпантье (как никогда не меняющаяся ее фамилия) постановил, что провожатым ко мне заделается Мэтт, в то время как сама она будет полоскать мозги своему новоиспеченному мужу до полного отрезвления тут, дома.

– У тебя отличный отец, – постаралась завязать светскую беседу, чтобы избавиться от гнетущей тишины. Ни радио, ни даже звук мотора, ничто не нарушало режима молчания, и мне становилось как-то не по себе, будто я чем-то смертельно обидела Мэтта.– Можешь не смягчать пилюлю, – обреченно отозвался он, – уж я-то знаю, он меня позорит с самого детства. Представляешь, однажды он принес в школу ящик мороженого, чтобы новые одноклассники лучше приняли меня.– И в каком это было классе? – спросила я, не веря, что Ник, клевый Ник, который подливал мне мартини целый ужин, смог так жестоко поступить с подростком.– Да еще в начальной школе, – отмахнулся парень. – Было жутко стыдно перед ребятами, я как мог, отнекивался, что я здесь ни при чем. Это так неправильно, подкупать детей сладостями.– Да уж, – со скучающим видом протянула я, – тянет на федеральное преступление.Ты ни черта не знаешь о плохих отцах, Мэтью Хеллер, подумала я и, совершенно разобидевшись на своего спутника идиота, отвернулась к окну и молчала всю дорогу. Если бы мой собственный папенька хотя бы попробовал действенно участвовать в моей жизни как-то иначе, чем посредством вечных обвинений и скандалов, я бы считала себя самым счастливым ребенком на земле, а не плакалась, что он, видите ли, дал взятку мелкой школоте. Просто верх несправедливости и криминальное преступление. И почему мне не достался в отцы вот такой рубаха-парень Ник? Эх, Мэтт, не ценишь ты, чувак, то, что имеешь.Сборы не заняли много времени, хоть я и нагреблась как ненормальная на местной Пятой авеню, но успела собрать основной груз, чтобы отправить его по своему нью-йоркскому адресу. Вот Луи офигеет. Мысль не брать за океан вещи пришла внезапно, как и все хорошие идеи, впрочем. Я уже тогда жопой чувствовала, что мне надо. Назад в Англию со мной поехала все та же сумка через плечо, утяжеленная только платьем, которое я, хорохорясь, напялила совершенно не по погоде. Возвращаться же жизнь заставила меня в деловом костюме, благо, среди покупок был и такой. Встреча с ?Саймон и Шустер? была назначена на обед, а до того времени мне успеть хотя бы зубы в туалете аэропорта почистить, не то что заскочить домой.

Молчание, похоже, было излюбленной тактикой Мэтта. Он не проронил ни слова, когдавошел в холл отеля, два дня пребывания в котором равнялись месячной аренде не самой захудалой квартиры в отдалении от центра, но на его лице было явное осуждение. Не сказал он ничего, и когда багажист вынес вещи для отправки в Нью-Йорк, но я почувствовала, что кроме выноса мозга за неудачный спич, моя маман прополощет несчастный и за мотовство. Со своим пасынком она спелась куда лучше, чем с мужем, я скромно молчу, что мне таких нежных и трепетных отношений вообще не досталось. Я была ее главным педагогическим промахом. Оставалось только надеяться, что с появлением Мэтью, обо мне вообще забудут.Распрощались мы тоже неловко и как-то полуофициально. Я протянула ему руку, он попытался обнять. Сглаживать ничью лажу не хотелось нам, по-видимому, взаимно, потому без особых сожалений на том мы и прекратились все попытки. Я пошла к терминалу, он к выходу. Я еще говорят, яблочко от яблоньки… кажется, наши с Мэттом случайно попали в чужие корзинки.Океан Ельзи – Вище небаДолго и нудно размышлять о генеалогии и ее превратностях меня не хватило в силу объемов выпитого. С таким уровнем заспиртованности я бы скорее пролетела над гнездом кукушки выше межконтинентального ?Боинга?, чем задержала свои помыслы на каком-то серьезном и обстоятельном предмете дольше нескольких минут.Инструктаж о технике безопасности, который проводил симпатичный стюард, размахивая руками влево-вправо, тоже был благополучно пропущен, а нечего быть таким симпатичным и сверкать своими серо-зелеными глазами да потрясать темными волосами.От одного симпатичного брюнета мысли сразу метнулись через океан к другому. Помнится, он говорил, чтобы я писала, когда мне станет скучно. Так вот, в ближайшие десять часов мне будет мучительно скучно, почему бы не написать чего-то эдакого? Я уже достала из сумки телефон с твердым намерением воспользоваться предусмотрительно оплаченным интернетом, как кто-то обернул пояс безопасности вокруг моей талии и, хорошенько затянув, защелкнул.– Вы ведь достали телефон, чтобы выключить его на время взлета, я не ошибаюсь? – спросил тот самый симпатичный стюард и улыбнулся.– Конечно, – заверила его я, все сильнее утверждаясь в намерении написать Тернеру, как только это станет возможно из глупых соображений безопасности. Будто одно маленькое сообщение в WhatsApp сможет сбить с курса такую огромную махину как ?Боинг?.– Если во время полета вам что-то понадобится, обращайтесь, – сказал парень и удалился, не дождавшись ответа.Черт, а я ведь только хотела ответить ему, чтобы он не уходил далеко на случай, если меня надо будет отстегнуть, когда срочно понадобится в туалет. Постарался он ради моей безопасности на славу, и я крупно сомневалась, что смогу самостоятельно преодолеть все меры этой самой безопасности.Приятный голос сообщил, что мы благополучно взлетели и, если не считать возможность турбулентности, то часы полета можно будет комфортно занять либо сном, либо набиванием желудка всевозможным чудо-гастритом из меню, либо просмотром фильмов или прослушиванием музыки на наш выбор. Как по мне, за десять часов можно перепробовать все сначала в прямом, а потом в обратном порядке.Для меня же его спич был прямым призывом к написанию короткого привета в Лондон, не особо заботясь о том, что разница во времени может сделать его скорее неприятным сюрпризом.

?Ликуй, Британия, я возвращаюсь?, – было отправлено около пяти утра по Гринвичу.Британия, которая всего три часа как отключилась поперек огромной кровати, почувствовала сначала неприятную вибрацию в районе подушки, подкрепленную противным сигналом о сообщении в районе уха. Это был жестокий удар по центру слуха, который, отбившись от непрошибаемой черепушки, срикошетил еще по нескольким отделам головного мозга, что в конце концов вылилось в экстремальную побудку сопровождаемую убийственной головной болью.Вместе с болью в голове ураганом закрутились не самые добрые пожелания, щедро сдобренные всевозможными матерными конструкциями, но мрачную пустоту спальни пронзил лишь отчаянный крик ?Ебать!?, который вскоре сменился более осознанным обещанием:– Убью!И Алекс потянулся за телефоном, чтобы идентифицировать жертву. Желание убивать враз сменилось рассеянностью. Тернер вновь перечитал сообщение, навел резкость на отправителя, еще раз пробежался взглядом по короткому тексту. Сомнений не было, только Анаис с непроизносимой фамилией единственная из его друзей могла употребить слово ?ликуй? в обыденной речи.

Это была девушка, которая могла написать хоть ?возрадуйся, благородный муж?, только вот она была вряд ли из тех, кто пишет первым да еще и в пять утра.?Ты готовая?? – последовал вопрос, содержащий единственное, пришедшее ему в голову объяснение.Тернер довольно долго смотрел, как на экране то появляется ручка с многоточием, то исчезает. Если она не сочиняет обличительную поэму в его адрес, то ответ и так очевиден. Анаис вновь превратилась в своего пьяного двойника Аннализ.?Настолько, что даже Гордон Рамси не придерется?, – честно призналась я, вовсю хихикая.Алекс, получив такое откровенное признание, тоже не сдержал улыбки. С Аннализ определенно было намного проще договориться, чем с Анаис. И сейчас вроде бы был самый подходящий момент, чтобы форсировать обстоятельства, но какое-то противное чувство, наверное, то, которое зовется то ли чувством справедливости, то ли совестью, обломало все планы и вконец испортило настроение своим сопротивлением.?Напиши мне по приземлении, если все еще не остынешь. Что-то я в пять утра туго соображаю, при чем тут Рамси?, – несколько погодя, отправил он скрепя сердце.

Мое пьяное сознание обиделось и решило не удостаивать Алекса даже односложным ответом. Как так, я, вся такая щедрая, предлагала ему фривольно поболтать и попробовать выяснить, что нам делать дальше, а он взял и отказал. Лучше бы строил из себя джентльмена, когда мне нужна была куртка, а не когда прорвало поболтать по душам.Потом, когда я немного трезвее буду смотреть на вещи, то поблагодарю Тернера и его совестливость, но это будет потом. Думая, чем бы занять свой недремлющий разум, я сменила телефон на планшет и открыла недочитанную уже полгода как ?Жизнь Пи?, пролистала еще несколько страниц и поняла, что судьба этой эпической повести провисеть в недочитанном состоянии еще столько же.Наверное, именно так приходит отрезвление, внезапно, резко и с возмущением. В моем случае еще и с отторжением неприятного чтива. За скучным отрезвлением тут же наваливается тревога, стыд и волнение. Волнение о приближающемся общении с юристами, стыд перед Луи за то, что заставила его читать все выходные внушительный контракт, который сама даже не открыла, и волнение о собственной неподготовленности к встрече.Жгучий гребаный стыд усугубился, когда я открыла пересланный Луи контракт, который был от первой до последней страницы помечен редакторскими правками с его замечаниями и комментариями, на что мне надо обратить внимание и уточнить. К документу было прикреплено короткое сообщение от друга с пожеланием выжить в неравной борьбе с Клодией и постараться хоть немного отдохнуть. А потом несколько сухих деловых замечаний по тексту договора. Сводилось все к тому, что ни в какую кабалу запрягать меня не будут, а обмануть пытаются самую малость, чисто для приличия.Больше трех часов ушло у меня только на то, чтобы просмотреть все его замечания и составить список вопросов к товарищам юристам в соответствии с рекомендациями и собственными наблюдениями. Сколько он, бедняга, потратил на то, чтобы вычитать весь этот мелкий текст, мне страшно даже представить. Вновь я оказываюсь ему должна больше, чем я смогу отплатить, чтобы не обидеть. И почему было не додуматься прислать ему какую-то очаровательную безделушку из Лос-Анджелеса? Еще и, словно хвастаясь, отправила ему все свои обновки. Ну и сволочь!Подумать о собственном сволочизме и о том, как бы это дело исправить, можно всегда, решила я, а вот спасать собственную деловую репутацию нужно было немедля.

?Правда, ты поможешь мне?, – написала я Алексу.В Лондоне к тому времени было уже девять утра. Луи в такое время всегда был на рабочем месте и занимался своими глянцевыми делишками. Рок-звезды же, наверное, в такое время видят десятый сон, не без зависти подумала я.Тернер и сам думал, что в понедельник он будет спать как минимум до обеда. Сначала выматывающая попойка, потом побудка в пять утра, после которой он выпил не одну таблетку обезболивающего, чтобы уж точно впасть в крепкий сон без сновидений, но не смог. Как полнейший кретин сидел на кухне, размышляя о том, правильно ли поступил, отшив Ану, когда вместо этого можно было бы подбить ее на все, что угодно. Она слишком принципиальна, чтобы отказываться от своих слов, так что пришлось бы ей исполнять все обещания. Алекс невольно улыбнулся, представив себе смущенную, но упрямую Шарпантье. И тут, словно ответ на его мысли, пришло сообщение.?Подержать цилиндр? Боюсь, я слишком далеко для этого?, – не преминул пошутить он.?А у меня даже цилиндра с собой нет. Но помощь все равно нужна. По прилете мне кровь из носу необходимы кое-какие документы?.?Даже не проси, к Шанталь я больше ни ногой?, – переполошился Алекс.?Нет, меня оттуда выселили?, – отправила сообщение и начала набирать суть проблемы, как тут же получила полный энтузиазма ответ.?Взломать квартиру? Да за тебя, Ана, хоть на край света?.Только не в квартиру Шанталь, хотела напомнить я, но сдержалась, помня о том, что Тернер единственный, кого я могу припахать принести мне контракт в ?Саймон и Шустер?. Не без удовлетворения его личного интереса, естественно, но что поделаешь. Все мои бескорыстные друзья закончились.?Нет, распечатать документ, который я тебе сейчас скину, и принести к трем часам в издательство?, – расстроила я все его авантюрные начинания.?И что мне за это будет?? – последовал самый ожидаемый вопрос.?Бесплатное занятие танцев?? – предложила я.?Думай лучше, Ана?.?Ужин? Могу предложить отличный заплесневелый киш?.Еще в пятницу он был великолепен, но выходные и барахлящий холодильник в квартире Луи, в моей новой квартире, пора привыкать, превратит в пенициллиновое нечто любой натуральный продукт и за меньший период времени.?Меня пугают ваши французские обычаи всюду совать плесень?.И есть земноводных, мысленно согласилась я.?Давай, я сам выберу меню?.?Боюсь, у меня нет выбора, милостивый господин. Если вы спасете даму в беде, то я согласна отказаться от лягушачьих лапок в пользу овсянки?.?Вот и славно. В три все твои бумажки будут доставлены по адресу в лучшем виде?.Не сомневаюсь, что мои бумажки оценят честь проехаться в ?Фантоме?, а потом, если что, защитят и мою собственную честь. Дважды. Сперва от адвокатов, а потом от Тернера, если он вдруг решит расширить рамки моей благодарности.

Arctic Monkeys – One For The RoadОставшиеся часы полета я тщетно пыталась употребить с пользой, но сон не шел, едва я провалилась в некое чуткое подобие дремы, как услышала сообщение о снижении. На паспортном контроле дело спорилось медленнее, чем я рассчитывала, и когда села в такси, то уже минут на пятнадцать выбивалась из плана, потому тормошила несчастного водителя, предлагая обходные пути, чтобы сократить отставание. Он бы, наверное, был рад высадить меня при первой подвернувшейся возможности, но мы еще даже до города не добрались.

Где-то на въезде меня догнало сообщение от Алекса.?Ты вообще в курсе, что для этого существуют адвокаты??Значит, распечатал, с облегчением подумала я, и погрузилась в дебри объяснений, чем несказанно обрадовала водителя, который перестал нервно дергаться за рулем и даже поехал быстрее. Настолько, что на встречу я успела вовремя. Алекс торжественно передал в мое распоряжение стопку макулатуры и, скромно чмокнув в щеку, пожелал удачи, пообещав, что заберет меня из цепких лап юристов через два часа, чего бы это ему ни стоило.Наивный, как и я сама. Три с половиной часа просидели мы с правоведами по разные стороны баррикад, перелистывая страничку за страничкой, пока я не начала понимать их юридические завороты с полуоборота. Сцена, достойная крутого арт-хаусного психологического триллера. Они удивились уже оттого, что я пришла вовремя. А под конец переговоров явно прониклись уважением если не к моей сомнительной подкованности в правовых вопросах, то к выдержке точно. ?Саймон и Шустер? придется оплатить немалый счет за весь наш длинный и содержательный разговор, но ничего, переживут.– Я увольняюсь! – было первым, что я на радостях воскликнула, покинув кабинет и выйдя в вестибюль, где сидел Алекс, зависший на четвертом дантовом круге чистилища*.Дама на ресепшене подняла на меня голову и смерила завистливым взглядом. Наверное, не раз ей хотелось вот так выйти из этого здания, предварительно разбив телефон и разбросав все бумаги, и крикнуть всему миру, что она свободна.– Поздравляю, – сонно заметил Тернер, отлепляясь от дивана.

Его вымученная радость остудила мой пыл, и информацию о том, что я ко всем прочим глобальным изменениям в собственной жизни собираюсь возвращаться в Нью-Йорк, я решила попридержать до лучших времен. А то еще лопнет от переизбытка чувств.

Заботясь о моем удобстве, ребята из издательства предложили в качестве редактора несколько местных кандидатур, которых, к сожалению, я знала слишком хорошо либо лично, либо из разговоров Луи, чтобы доверить им работу над собственным детищем. Тогда я осторожно поинтересовалась, а чем же занимается мой новый знакомец Брайан Финчер, и когда узнала, что все той же рутинной редактурой, попросилась в его команду. Не знаю, как у него с опытом и образованием, но чувства юмора однозначно хватит, чтобы мы сработались.

Щепетильные правовики тут же связались с главным офисом, где им сообщили, что мистер Финчер с радостью возьмет мою рукопись. Так и решился вопрос о возвращении домой. Держись, Нью-Йорк, я иду… то есть лечу. И так соскучилась, что готова удушить тебя в объятиях. Метафорически, естественно.– Представляю лицо шефа, когда завтра положу заявление об увольнении, – чувство злорадства было не остановить. Знаешь, Тернер, а мне ведь где-то на соседний круг. – Да и ребята тоже опешат. Со следующего дня, сразу после того, как ?Вирджин? примут у меня заявление, я официально автор ?Саймон и Шустер?.

– А еще мы прозевали наш резерв на столик в Sarastro.Только сейчас я заметила, как одет мой спутник. Изящный черный костюм тройка с неброским галстуком и оксфордами. В таком виде его пустили бы даже в Венскую оперу. Не то что меня в брючном костюме. Вот позор бы был несмываемый, если бы дама по дресс-коду не вписалась в театральную атмосферу ресторана.– Какая жалость, – протянула я совершенно неискренне. – И что мы пропустили? Струнный квартет или оперную арию?Тернер взглянул на мою трещащую по швам серьезность и улыбнулся в ответ.– Почему у всех складывается обо мне глупое и абсолютно нелепое впечатление, что я жалкий сноб? – возмутилась я.Алекс открыл было рот, чтобы горячо возразить, да не придумал как.

– Это совершенно не так. Я сноб в высшей степени. – Парень напрягся. – Потому что считаю недопустимым есть, когда кто-то изображает из себя Тристана с Изольдой или исполняет бессмертные произведения Шумана.– А вот напиваться, пока играет какая-то плохонькая рок-группа – самое оно, – поддержал Тернер.– С языка сорвал, – согласилась я.– Но ты же не думаешь… – тут же спохватился Алекс, когда я направилась к выходу, и поспешил за мной.– Что я легко отделяюсь словесными расшаркиваниями? Конечно, нет. Я все еще настаиваю на домашнем ужине.– С заплесневелым пирогом?– Ага, и с прокисшим шампанским.Бутылка, подаренная мне сумасшедшей невестой и ее подружками, все еще пребывала в целости и сохранности, что с внезапно проснувшейся во мне любовью к алкоголю было даже подозрительно.

– Тогда по дороге нам срочно надо купить просроченный шоколад.– И подгулявшую клубнику.Вот в таком удивительном согласии мы и отправились воплощать план в жизнь (Единственное, что омрачало прекрасное настроение, подозрение, что Моника вместо того, чтобы воспользоваться ключом, поливала цветы прямо из своей квартиры). А я сделала очередной необратимый шаг по скользкой дорожке перемен.