Рассыпаться в прах вместе с ним (1/1)

Винтовка в руках была длинная и тяжелая, и Донхек искренне не понимал, как раньше он мог поднимать ее на уровень груди и как мог делать оглушительный выстрел, вбирая в покрытые темно-лиловыми синяками плечи сильную отдачу. Теперь он от этого отвык. Словно его тело отныне было способно только дробиться, когда приклад врезался в тонкую кожу. И все же он пытался. Пусть выходило плохо. Разглядывал темно-синий круг в прицеле винтовки.Закрыл глаз. Другим тщательно вглядываясь в этот мир. Понимая, что не различал где кончался круг и где начиналась изъетая выстрелами стена, покрытая железными пластами. Выдохнул спертый воздух. Этого нужно было ожидать. Донхек давно знал?— с самого первого дня, когда только проснулся от недельной комы. В первое время пытался не замечать в себе изменения; верил, что это обойдет его стороной. Обращал внимание на другое?— на то, каким казалось слабым его тело, и на то, как много сил нужно было отдать, чтобы вновь научиться стрелять.Донхек всегда боялся, что у него заберут глаза, но он никогда не боялся того, что собственный организм отнимет у него зрение.Так и не сделал выстрела. Опустил винтовку. Стянул очки и наушники. Аккуратно положил вещи на высокий стол. Минхен пытался быть пустотой. Глядел издалека, боясь потревожить тишину полупустого тира. Донхек его не заметил, но почувствовал. Теперь, стянув очки, он поднял голову и столкнулся с его обеспокоенным взглядом. Пока разбирал винтовку, и тяжелые железные части ударялись друг об друга.—?Генеральный директор разрешил тебе воспользоваться тиром в нашем центре? —?спросил Минхен, сделав несколько шагов вперед.—?Он сказал, что это лучше, чем если бы я морозил на холоде пальцы, скрываясь в полуразрушенных аварийных зданиях.Если Минхен и ждал от него дальнейших слов, то Донхек просто уткнулся взглядом в разобранную винтовку. Держал тишину. Просто… было страшно. Куда страшнее, чем обычно. Кинул беглый взгляд на Минхена, словно в последний раз запоминая его таким.—?На самом деле меня не должно быть сейчас здесь,?— тихо признался Донхек. —?Я должен сидеть в комнате и обсуждать план действий, но я… просто не могу.—?Почему?—?Из меня отвратительный стратег,?— усмехнулся, пусть и с болью во взгляде, и посмотрел Минхену прямо в глаза. —?Такое лучше поручить Доену или Ченлэ… чем, собственно, они прямо сейчас и занимаются в одном из кабинетов.—?Тебя что-то тревожит.Минхен умел читать его, как раскрытую книгу. Донхек услышал в его голосе печаль, ведь сам он понимал Минхена не меньше. Отложил винтовку и посмотрел на белоснежный стол, сжав его края до белеющих костяшек. Зрение. Вот что его тревожило, хотел сказать Донхек. Понимая, что это будет лишь отчасти правдой. Ослепнет он намного позже, чем случится аукцион. Сейчас другое ворочалось в груди. И Донхек пытался это подавить. Он уже это испытывал. В той, прошлой жизни. Страх потерять кого-то очень близкого. Кого-то, кто был смыслом всей его никчемной жизни.Донхек обернулся. Минхен стоял в метре от него. Его тело, скрытое под офицерской формой, еще не покрыли глубокие шрамы и налитые кровью синяки. Кости не сломались, а связки не разорвались. Он еще был цел, хоть и расходился по швам.—?Он будет наказывать вас даже за мысль о том, что вы можете ошибиться,?— сказал Донхек, вытянув руку и прикоснувшись к его груди там, где под ребрами билось сердце. —?Он хочет узнать, чем же я вас пленил, и поэтому будет использовать жуткие пытки.—?Я не сломаюсь.Накрыл его руку своей.—?Я знаю, что скажу ему, если он попытается вытянуть из меня слова о тебе.—?И что же вы скажете? —?выдохнул, сделав шаг ближе. Минхен разглядывал его огненные волосы, прежде чем захватил двумя пальцами прядь.—?Что ты недосягаемый, Донхек. Словно дикое животное. Я хотел бы тебя приручить. Уверен, господину Чжону понравятся мои слова о том, что я могу тебя подавить, а ты не будешь мне сопротивляться просто потому, что отныне я твой хозяин. Запретный плод?— вот то единственное, что меня будет пленить, хотя на деле я бы рассказал ему о том, как ты прекрасен, как ты силен, даже если не хочешь этого признавать. Рассказал бы, как ярко в твоих глазах отражается солнце и как ты приворожил меня одним лишь своим голосом. О том, что ты излучаешь тепло, и о том, как много ты достиг, даже не прикоснувшись к излюбленной винтовке. Я бы рассказал ему все, что знаю о тебе, и каждый бы раз я останавливался для того, чтобы сказать, как сильно я люблю тебя… Но я понимаю, к чему приведут мои слова. Он привык видеть тебя бездушной убийцей. Именно поэтому я буду ему лгать.—?Только ложь не спасет вас, Минхен,?— в груди свилось отчаяние, и Донхек из всех чувств не умел подавлять только это. В голосе, прежде спокойном и пустом, послышались приближающиеся слезы. —?Больше всего шрамов я получил в первые два года обучения, и я так часто видел эти линии в зеркале, что забыл, как выглядело мое тело, пусть и детское, без них. Я словно родился с этими шрамами и с этой непрекращающейся болью.—?Ты считаешь, что тебя изуродовали,?— сделал шаг и заглянул в глаза, и Донхек вряд ли помнил момент, чтобы они были так близки, даже если сейчас физически между ними пролегала невыносимо огромная пропасть. Сделай Минхен еще шаг?— и Донхек задохнется разливающимся теплом по всему телу чувством защищенности. —?Ты боишься, что Чжон изуродует меня не только снаружи, но и внутри. Сломает во мне что-то. Я так не думаю. У тебя не получится меня отговорить. Не сейчас, когда твоя шея покрылась шрамами от моего ножа. Я сделал свой выбор. И сделал его уже давно.—?Вы снова…Донхек больше так не мог. В груди что-то неприятное тянуло и ныло. Минхен гладил его щеки, дыхание его сбилось до разорванного, и Донхек пытался не обжечься горячими слезами. Пока Минхен целовал волосы. Щеки, влажные и горящие огнем. Обнимал. Прижимал к себе. Донхек обнимал в ответ, цепляясь пальцами за ткань его униформы, и утыкался болью в то место, где под кожей и костями трепетало сердце.—?Есть нечто правильное в том, что вы и я… что мы именно такие,?— сказал он, пока Минхен гладил его спину. Уже не было так больно. Не резало, словно ножом. Скорее просто било тупой стороной молотка. —?Мы можем сражаться плечом к плечу, и вряд ли кто-то скажет, что это абсурдно. Мы единое целое. Меня обучили снайперскому делу, но у меня никогда не было таланта, у вас же талант есть, но вас никогда не обучали. Инь и ян… Если же вас обучить…Отстранился. Резко. Словно вырвал собственное тело из его крепких, теплых объятий. И посмотрел прямо в глаза, столкнувшись с непонимающим взглядом.Разнесенная на части винтовка на столе взывала к себе. Донхек кинулся к ней. Собрал меньше, чем за минуту, и протянул цельную в руки Минхена. Заметив, как потемнел его взгляд, брошенный на оружие.—?Я хочу обучить вас. Не так, как это делал Джисон в старых зданиях. Я дам вам самое необходимое?— то, из-за чего господин Чжон не сможет оставить на вас свои метки.—?У тебя не получится за два дня,?— покачал головой из стороны в сторону. —?Ты потратил на это двенадцать лет.—?Сложно обучить искусству человека, не рожденного для него,?— он пожал плечами. —?В моих руках винтовка как посаженная на длинную железную цепь дикая собака?— я могу управлять ей, пока держу контроль, но стоит мне ослабить хватку на цепи, как собака кинется либо на людей вокруг, либо на меня самого. В ваших же руках она будет послушной и ласковой.Минхен коснулся ее кончиками пальцев. Пока заглядывал Донхеку прямо в глаза, словно ждал одобрения. ?Это не страшно?, хотел сказать Донхек. ?Все хорошо? или ?Вам не нужно волноваться?. Но вместо этого он прошептал:—?Я знал только одного снайпера, который был рожден для винтовки, и имя ему Винвин. Обещайте, что вы никогда не повторите его судьбу.—?Винвин сделал это ради Юты.—?Минхен,?— резко и строго. Все еще держа винтовку вытянутой рукой. —?Мне не до шуток. Я не Юта?— я не прощу. Я не стану закрываться ото всех, сбегать, я даже не буду плакать. Кому, как не вам, знать, на что я способен. Если я стану мстить, то это будет не потому, что вы мой господин,?— шрамы на шее болели и ныли,?— а просто потому, что вы мой. Даже то, что вы меня разлюбите?— а это обязательно случится, Минхен, это не может не случиться?— даже это не пугает меня так сильно, как ваша смерть. Без меня вы продолжите жить, как жили до этого. Я без вас был убийцей?— я таким и останусь. А затем, конечно же, умру.—?Я не позволю.Донхек улыбнулся.—?Тогда вам следует дать мне обещание.—?Сначала ты.Сложил руки на груди. Он не собирался брать смертоносную винтовку в руки, и Донхек бросил ее на стол. Краем глаза увидев, как старший вздрогнул от громкого звука.—?Я постараюсь не отдать за вас жизнь,?— быстро выдохнул он. Даже не посмотрел в глаза. Минхен покачал головой из стороны в сторону.—?Как бы я хотел, чтобы твое обещание действительно закончилось на этом,?— сделал шаг. —?Но я знаю тебя. И знаю очень хорошо, Донхек. Даже если ты любишь меня, ты сделаешь все, лишь бы моя жизнь никогда не подвергалась опасности. Ты можешь уйти в любой момент. Увести за собой все то, что может мне навредить. Ты ведь так уже делал, не правда ли? В своем сне. Ченлэ рассказывал мне, и я слушал эту историю.Донхек пытался сказать, что он ушел в другой жизни, это было так давно, что он уже ничего не помнил, он только знал, что тогда было очень и очень больно?— скованное железными прутьями сердце готово было разорваться на части. Но он помнил и другое. То, что случилось задолго до его собственной смерти. Опустился взглядом на губы Минхена?— и, вобрав в легкие побольше воздуха, сказал:—?Вы не можете просить меня о таком,?— резко и неожиданно?— Донхек не следил за языком,?— пока сами не выполнили свое обещание.На секунду Минхен растерялся. Нерешительно опустил руки. И посмотрел удивленно прямо в глаза. Донхек понял смысл своих же слов слишком поздно?— и, вспыхнув жаром, отвернулся к винтовке. Вновь разобрал ее?— железные части, выскользнувшие из дрожащих пальцев, ударились о стол с громким звуком. Донхек громко чертыхнулся. Минхен позади него долго звучал тишиной, но Донхек чувствовал его внимательный взгляд.—?Что насчет завтра? —?раздался его голос. Донхек обернулся и вгляделся в его смущенное лицо. —?Не думай, что я забыл,?— Минхен потерянно почесал затылок, с интересом разглядывая разобранную винтовку за спиной Донхека. —?Просто…Донхек вздрогнул всем телом до того, как понял, что дверь за его спиной раскрылась. Холодный воздух ласкал горящие огнем щеки. Минхен рассматривал вошедшего в просторное помещение человека с непониманием в глазах.—?Что случилось, Лукас? —?спросил он, и голос его хрипел. Донхек застыл всем телом и дрожащим дыханием.Лукас. Тот самый Лукас. Лучший друг Минхена. Донхек виделся с ним только в темном узком коридоре сгорающего дотла клуба, и тогда он не знал, что Лукас подтолкнет его к самоубийству. Сейчас он не был уверен, что мог ему доверять. Даже если Минхен говорил об обратном?— Лукас первым вызвался помочь. Первым предложил говорить с ними, с убийцами, на равных. Первым проголосовал за подписание договора.Донхек вряд ли когда-либо сможет избавиться от въевшихся под корку ложных воспоминаниях. Лукас целовал его, Минхена, и Лукас пытался его отобрать. Готов был на все. Даже на предательство. За что поплатился жизнью. Сейчас он другой. Он должен быть другим.—?Ничего особенного,?— спокойно?— скорее устало?— ответил Лукас. —?Мы обговорили план действий, но все еще разрабатываем его. Доен и господин Чжон Ченлэ собираются уезжать…—?Я провожу тебя,?— вызвался Минхен, и Донхек почувствовал, как его длинные пальцы сомкнулись на его тонком запястье. Пока сам он пытался оттаять и развернуться, чтобы столкнуться с теплым взглядом Лукаса, брошенного на их сцепленные руки. —?А затем сходим за напитками, Лукас?—?Я сам хотел тебе предложить,?— улыбнулся он, и тогда лед, тонким слоем покрывший всего Донхека, громко и протяжно треснул.***—?Он хороший друг.Минхен вздрогнул. Пальцы, захватившие пожелтевшую страницу книги, застыли на середине своего пути. В его ногах были разложены и другие книги?— многотомные энциклопедии, толстые исторические справочники и одно единственное сохранившееся пособие для снайперов. Только в руках Минхен держал совсем не это. Первым, что он увидел на огромной книжной полке в квартире Донхека и что осталось осадком в груди, было обилием любовных романов. Некоторые из них он узнал по обложке?— его мама читала точно такие же.Донхек долго жил один в четырех стенах собственной квартиры. Пытаясь заглушить душевную пустоту. Он никогда не знал той любви, что не мог дать ему даже Юта, и Донхеку пришлось искать ее на пожелтевших страницах женских романов. Некоторые из них были прочитаны до стертого, выцветшего шрифта в тех самых моментах, когда герои признавались друг другу в любви.—?Я помню, что он сделал с тобой,?— сказал Минхен, перелистнув страницу. На которой шрифт оказался невероятно прозрачным. Донхек приподнялся с кровати?— Минхен сидел на полу, опустив голову на мягкое одеяло, и Донхек видел его темный затылок да край книги за его широкими плечами. —?Пусть даже это случилось в твоем кошмаре.—?Думаю, ему можно доверять,?— задумчиво хмыкнул Донхек, разглядывая выступающие позвонки, виднеющиеся из-под края широкой толстовки. Волосы Минхена были влажными, и холодные капли, стекающие по тонкое шее, оставили за собой мурашки на гладкой бледной коже. —?Вы никогда не станете приближаться к людям, которые могут вам навредить,?— Донхек касался его плеч. Пока большим пальцем поглаживал открытый участок кожи. Минхен на секунду застыл, а затем шумно выдохнул. —?Но вы приблизились ко мне…—?Ты никогда не причинишь мне боли.Донхека насквозь прострелила его уверенность.—?Ты на такое просто не способен,?— продолжил он. Вновь перевернул страницу и громко ухмыльнулся. —??Она никогда не знала этого чувства доныне, но теперь весна распускалась в ее груди яркими соцветиями. Он не позволил шипам пронзить ее сердце, тайно оберегая?— на руках, сильных и мужественных, появились глубокие кровавые раны. Не это ли означало его любовь?— спасти девушку от собственных темных мыслей и открыться ему, подобно раскрывшемуся бутону??…Минхен почувствовал прикосновение его губ к своей шее до того, как услышал скрип кровати позади. Трепетно и нежно?— словно мягкие лепестки розы упали на бледную кожу.—?Я не хочу, чтобы ты думал, что ты меня недостоин, Донхек,?— книга выпала из его дрожащих рук. Минхен подставил шею под его сладкие поцелуи. —?Разве я могу тебя отпустить? Тебе нужно об этом забыть,?— Донхек потянул зубами мочку уха, и Минхен шумно выдохнул из себя все, что некогда его наполняло.Минхен осторожно повернулся в сторону его губ и поцеловал в тот момент, когда Донхек раскрыл рот. Его свежее дыхание доли секунды трепетало у щеки. Минхен летуче коснулся его лица. Запоздало заметив, что на Донхеке была только футболка с растянутым воротом?— с тех пор, когда он вышел из душа, Минхен толком на него не смотрел. Только сидел в изножье кровати и листал страницы книг, и ловил тонкий запах геля для душа.Перебрался на кровать. Медленно и неуверенно, и выловил точно такой же неуверенный взгляд Донхека. Смешанный с удивлением и смущением. С одной стороны футболка спала с его плеча, и Минхен увидел неглубокие шрамы, оставленные его собственными руками. Жестокий, преступный знак того, что Донхек принадлежал только ему. Коснулся пальцами рисунка. Вряд ли Донхек снимет футболку?— под тонкой тканью шрамы покрывали каждый сантиметр смуглой кожи. Минхен разглядывал темные линии в светлых больничных стенах, пока Донхек, лежащий на кушетке, спал и видел кошмар, вырисовывающийся с обратной стороны век.—?Мы должны разговаривать?Минхен вскинул бровь. Донхек пытался отвести взгляд в сторону, разглядывая окно за спиной Минхена. Он цеплялся пальцами за его плечи. Не отталкивал. Скорее решался притянуть к себе ближе, только… только смущался.—?Это поможет тебе расслабиться?—?Я… —?зрачки его были похожи на два бездонных колодца. —?Я не знаю…Минхен сел на кровати. Коснулся его оголенных ног и почувствовал, как всего Донхека мелко затрясло.—?Я сталкивался с обратной стороной преступного мира задолго до того, как познакомился с тобой, и рассказы, поведанные мне, были полны неприятных вещей. Поэтому я предполагал, что ты…—?Нет,?— покачал головой, зажмурившись в тот момент, когда Минхен попытался развести его ноги в стороны. —?Я, правда… нет, никогда…—?Не беспокойся, я в этом убедился еще до того, как впервые поцеловался с тобой,?— безжалостно прикоснулся губами к косточке на ноге, и всего Донхека подбросило на кровати. —?В конце концов, ты реагируешь невероятно ярко… а я ведь еще ничего не сделал.Хотя он медленно гладил бедра. Донхеку каждое его прикосновение казалось губительным. Неизвестное прежде волнение накатывало жаром и сбившимся дыханием. Это все выше него. Куда сильнее, чем во сне,?— хотя тогда Донхек думал, что ничто не сможет вызвать в нем больше эмоций. Ошибался. Сейчас он словно стал оголенным проводом, готовым в любой момент разразиться яркими вспышками тока.—?Я знаю, что ты ненавидишь шрамы на своем теле,?— прошептал Минхен, пробравшись пальцами под край футболки; Донхеку не хватило сил его оттолкнуть. У него ни на что не осталось сил. —?Но они часть тебя. Это значит, что я буду любить каждую линию.Донхек ощутил его мягкие губы в тех местах, где он был перекроен и перекрыт. Минхен потянул край футболки к груди. В следующий раз он уже не просто целовал?— он вылизывал огрубевшие рубцы, пока пальцами очерчивал изгиб тонкой талии. Донхек чувствовал то, что прежде просто не мог. Дыхание знойного ветра. Неконтролируемую дрожь. И что-то такое, что он не умел сдерживать. Но старался. Долгий, протяжный стон, застрявший в горле. Минхен безболезненно, но отчетливо кусался, и Донхека ломало в спине. Пока что он старался не издавать ни звука. Хотя его накрывало тоннами воды. И это должно было пугать, Донхек еще никогда прежде не чувствовал себя одним сплошным удовольствием, граничащим с безумием. Он попытался рассмотреть мир вокруг себя. Понимая, что не требовалось выходить за рамки спокойного лица Минхена?— это и был весь его мир.Минхен стянул толстовку. В свете настольной лампы его бледная кожа искрилась золотом. Донхек слабо осознавал себя, когда потянулся к его телу. К его прекрасному, словно выточенному из камня телу. Провел пальцами от края штанов до груди и замер напротив сердца. Краем сознания пытаясь высчитать этот бешенный ритм. Словно под ладонями взрывались бомбы. Донхек свой собственный ритм чувствовал в горле. В дрожащих пальцах. В шумном, судорожном дыхании.Накрыл его руку собственной и посмотрел прямо в глаза. Донхек шумно сглотнул, рассматривая то, как его пальцы скользили по гладкой коже. Пока ладонь не остановилась у края штанов. Дальше Минхен отступил. Он дал свободу выбора. Он никогда ни к чему не станет принуждать. Донхека к нему тянуло неумолимо. Он всем своим естеством потянулся к его телу. Прижался. Поцеловал в губы. Пока руками обвил шею. Минхен еще старался держаться. Сжимал талию, скрытую под футболкой. Старался отвечать на поцелуй медленно. Только в конце концов все равно сдался.Подхватил под бедра, заставив упасть на кровать, врезавшись спиной в мягкий матрац. Накрыл собой, как беспощадные волны накрывают острые скалы. Поцеловал уже не бережно, а так, словно пытался что-то забрать. Вбивался руками по обе стороны от лица Донхека. Перешел на линию челюсти, на щеки, а затем на тонкую шею. Донхек коснулся внутренней стороной бедра его горячей кожи в тот момент, когда от укуса забыл о дыхании.И только затем понял, что Минхен пытался стянуть с него нижнее белье.Когда это произошло, Донхек отвел взгляд в сторону. Весь сжался. Натянул край футболки до бедер. Было волнительно. Даже немного страшно. Донхек собственной кожей чувствовал, как любовно Минхен разглядывал его тело. Пытался вспомнить о том, как совсем недавно он вылизывал каждый его шрам, и Донхек мог только тлеть. В итоге отпустил футболку, пусть это далось с трудом. И сжал пальцами простынь под собой, когда Минхен одним быстрым движением вновь потянул край футболки к самой груди.Холодно. Это пока что, вспомнил Донхек. Как только Минхен перестанет разглядывать его тело, он наполнит каждую клеточку невыносимым жаром.—?Посмотри мне в глаза.Донхек правда пытался. Только все же боялся; он задержал взгляд на уровне ключиц. Сильнее сжимал простынь в руках. Слабее воспринимал мир. Минхен гладил его живот, покрытый шрамами, невозможно близко лаская горячую кожу. Он ждал. Донхек хотел дать ему то, о чем он просил,?— только не мог. Не так быстро.—?Донхек,?— строже и громче.Сдался. Поднял взгляд выше и забыл обо всем. В полутьме глаза Минхена казались совсем бездонными. Так и застыл: взглядом, телом, дыханием. Минхен смотрел на него, как на произведение искусства, и Донхек нашел в себе странную уверенность. Он потянулся к веревкам на его штанах и дрожащими пальцами попытался развязать узел.Донхеку не нужно было даже касаться его тела, чтобы чувствовать исходящий жар от его кожи.—?Ты будешь смущен? —?спросил Минхен, и Донхек не сразу понял его вопрос. Пока не увидел в его руках полупрозрачный тюбик. Потом, конечно же, понял. Щеки вспыхнули жаром. И все же он не торопился переворачиваться на живот. Все еще оставался раскрытым перед Минхеном. Пусть… пусть лучше так. Глаза в глаза.Минхен поцеловал его в колено. Во внутреннюю сторону бедра, уложив одну ногу на собственное плечо; в месте соприкосновения их кожи вспыхнуло пламя. Пальцами одной руки переплелся с его, и Донхек до белеющих костяшек сжал ладонь, когда Минхен вошел одним толчком.—?Больно? —?он замер. Донхек под ним закатывал глаза и облизывал пересохшие, распухшие от поцелуев губы. И пытался что-то сказать; получилось только выдохнуть отдельные звуки. —?Мне следовало?..—?Нет,?— прохрипел, мотнув головой. Донхек готовился со вчерашнего вечера, и Минхен об этом знал. —?Просто… это так… так не похоже на то, что я… один…При следующем толчке Донхека выгнуло в спине до хруста. Дискомфортно. Но все еще не больно. Скорее… непривычно. Совершенно ново. Минхен плавно двигал бедрами, и Донхек прислушался к собственным ощущениям. Горячо. Почему-то при каждом легком движении хотелось звучать высокими нотами, но получалось только шумно дышать. Минхен уткнулся лицом в его ключицы. Выцеловывал шею, поднимаясь выше,?— Донхек сжимал его сильные плечи, впиваясь ногтями в бледную кожу.—?Глубоко,?— заскулил он. Жар пронзил насквозь. —?Мне нравится…И даже больше. Он был влюблен в это чувство, что дарил ему Минхен. Странное, пока что не особо понятное, но сводящее с ума. Минхен вжимался в кровать с каждым толчком, и спустя мгновения Донхек со стороны услышал свой собственный громкий стон.—?Так хорошо,?— прошептал он, уткнувшись губами в жар кожи?— шея, или ключицы, или скулы. Все еще ничего не понятно. И вряд ли дальше поймет?— с каждым движением Донхек чувствовал, как медленно внутри сворачивалось удовольствие. Минхен целовал его в губы, вбирая шумный выдох, и у Донхека не осталось никаких надежд на то, что он доживет до конца. Так просто… просто не должно быть. Но это есть, и Донхек почувствовал, как он в один момент врезался всем своим слабым, разбитым на куски удовольствием телом в стеклянную стену.Помнил, что упал на подушку, ухватившись за широкие сильные плечи. Помнил, что цеплялся за Минхена до последнего, пока он врезался в него, не способного вынести большего, и удовольствие граничило с болью. А затем и это резко прекратилось. Как и когда-то началось.—?Почему?.. —?выдохнул, прохрипел, прошептал. Ничего не понимая. Ничего. —?Почему так хорошо?..Минхен держался только руками, расставленными по обе стороны от лица Донхека. Его алых, распухших губ коснулась легкая, усталая улыбка.—?Однажды,?— Минхен задыхался после каждого звука. —?Однажды ты читал ?Маленького принца?, пока я спал… Я все слышал…?Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она?— моя?.Гладил взмокшие волосы. Затем?— покрытое тонким слоем пота лицо. Дошел до груди?— там, где под его пальцами взрывалось сердце. И посмотрел прямо в глаза, прежде чем задержал дыхание подобно тому, как искусные снайперы задерживали дыхание перед самым ответственным выстрелом.—?Ты?— мой.