Ты глазам своим не верь (1/1)

Их дом?— это каменная крепость, был уверен Ченлэ. Их семья?— это непобедимая рать, думалось ему. Вверять им собственную жизнь означало всецело доверять. Ченлэ помнил приход каждого из них?— он бы не мог назвать их предателями. Словно коллекционируя безнадежные случаи, первым в дом папа привел Донхека. Он был совсем ребенком, едва старше Ченлэ; в его глазах уже клубилась мгла. Тогда его тело еще не пробороздили глубокие шрамы, а сознание не наполнилось раболепием. Затем папа нашел Юту; он, забавляясь самодельными бомбами, подорвал несколько правительственных зданий; вряд ли он не отдавал себе отчета. Ченлэ был уверен, что то была месть. Джонни пришел неподготовленным, но в нем горела жажда убийства, и поэтому папа не смог ему отказать; вероятно, это тоже была месть. Лишь приход Доена Ченлэ никак не мог вспомнить; казалось, он был с ним с самого детства, хоть это было не так, ведь он пришел позже всех.Но он помнил Джисона. Маленького мальчика, он был чуть младше Донхека; казалось, он чего-то боялся, и это была не боязнь убийств. Целый год отец не обращал на него внимания, и Джисон сделался мягкотелым. Донхек был его полной противоположностью, и когда начались тренировки, Джисон возвел его в отдельный культ.Подобно тому, как Ченлэ вверял собственную жизнь отряду убийц, убийцы вверяли свои дешевые жизни в его хрупкие руки. Ченлэ нужно было научиться их защищать. Почему же из всех вещей отец не научил именно этому?Они проиграли. В игре или в войне. Но перед глазами маячил рассвет, подобный свету в конце туннеля. Это был плохой рассвет, не несущий в себе ничего хорошего. Солнце медленно поднималось над редколесьем, окружающим их дом словно дополнительным щитом. Возможно, через несколько лет тут будет густой непроходимый лес,?— и то будет правильным.За вечнозеленой оградой было спокойно. Ченлэ понимал это как никогда раньше. Прежде Джисон и Донхек часто скрывались в глубине их цветущего сада. Там было тихо и свободно. Пение птиц опустошало мятежное сердце, а единение с природой заставляло верить в то, что они все еще были ее незаменимой частью. Выжив в страшных условиях и пробившись подобно тому, как цветы пробивались через асфальт, они напоминали диких животных, прошедших естественный отбор. Невозможно оставаться только сильным.Ченлэ не был в состоянии спасти их и уберечь, но он все еще мог шептать в тонкий воздушный тюль тихие молитвы. Больше всего на свете он хотел запрятать разбитые вдребезги души Донхека и Джисона. Они заслужили спокойствия. Им не нужно было ничего другого во всем бренном мире, если рядом с ними были люди, которым они могли доверять. Они не были избалованы, и поэтому их счастье заключалось в чувстве умиротворения, в теплой ладони в своей руке и в ощущении вечности.Дети, воспитанные для борьбы, убийств и войны, желали только мира, тишины и покоя.—?Ты не спишь?Ченлэ испугался мягкого, спокойного голоса и, вздрогнув, развернулся, разглядывая темноту гостиной через плечо. В единственном источнике света?— лампа на одной из тумбочек возле кресел,?— появился силуэт Юты. Тени упали ему на лицо, и поэтому он показался болезненно худым: у него были впалые щеки и синяки под глазами. У него были почти черные глаза, когда он попытался улыбнуться, и кожа на губах пугающе натянулась; вот-вот лопнет, оросив подбородок рекой цвета сангрии?— это вино ему будет не по вкусу.—?Нет, не сплю,?— ответил Ченлэ и постарался незаметно вытереть влажные дорожки с щек рукавом толстовки. —?Как видишь… А ты почему не спишь?—?Винвин толкается во сне,?— прошептал Юта и подошел к окну, разглядывая рассвет. Ченлэ знал, что это была наглая ложь, потому что однажды он заснул рядом с Винвином, и тот ни разу не толкнул его. —?Так рано встает солнце этой зимой…—?Мы снова встретили это утро… Ты ведь не спишь из-за другой причины?Прошло некоторое время, прежде чем старший подал тихий голос:—?Меня не покидает ощущение того, что происходит что-то страшное,?— признался Юта и приобнял Ченлэ за плечи. —?Словно прямо сейчас Джисон и Донхек находятся в опасности, а мы ничего не можем сделать. Ни помочь, ни хотя бы узнать, что с ними… Странное ощущение. Сердце болит. От одного лишь осознания, что они могут погибнуть, становится ужасно. Бросает в дрожь. За эти два месяца такого еще не было… Донхек и Джисон хоть и находились у наших врагов, но я был уверен, что с ними все хорошо, но сейчас…Сейчас?— намного хуже. Словно над их головами сгущались темные свинцовые тучи. Ощущение не проходило, и поэтому спустя время Ченлэ почувствовал дрожь во всем теле. Ощущал ли это же пропавший без вести Минхен? Ченлэ был уверен?— если тот жив, то он чувствовал это отчаяние во сто крат ярче их двоих. И?— если он жив?— ему будет сложнее справиться с этим. Вероятно, и за всю жизнь не сможет забыть. А может?— решит избавиться от отчаяния быстрым и милостивым способом.Куда же они все ушли?—?Утро холодным будет,?— прошептал Юта и оставил поцелуй на белоснежной макушке Ченлэ. —?Зато солнце будет светить.—?Я бы… мог жить там, где вечно холодно и где вечно нет солнца… лишь бы с ними,?— Ченлэ всхлипнул. Ему было столь страшно, что хотело волком выть от разбивающих его на части чувств.Ченлэ вздрогнул, почувствовав вибрацию телефона. Он достал вещь нехотя, не надеясь ничего увидеть. Ничего важного. Он уже давно не проверял пришедшие уведомления из разных игр?— ему было просто не до них. Юта заглянул в экран и нахмурился.—?Сообщение? —?спросил он и остановил Ченлэ от удаления уведомлений.—?Тут какой-то код,?— удивленно, но тихо ответил парень. —?Какие-то цифры.Юта резко отстранился и достал уже свой телефон, вбивая цифры в карту. Они ждали необычайно долго?— Ченлэ пришлось посмотреть за окно на небо цвета киновари у горизонта, чтобы убедиться, что не пролетело несколько тысячелетий,?— прежде чем Юта развернул к нему экран телефона.—?Насколько я знаю, это территория семьи Чхве,?— сказал он.Ченлэ удивленно выдохнул. Последние слова Джисона звенели в его голове. Пальцы взметнулись к серебряному кулону на его шее. Юта проследил за движением и вскинул бровь. Он ничего не понимал, а Ченлэ ничего не мог объяснить. Он мог лишь думать о том, что Джисон звал его на помощь.Ченлэ побледнел до цвета цинковых белил, когда он поднял пугающий взгляд на Юту. Но тот даже не посмотрел на него; вместо этого он вгляделся в окно, за стеклом которого алело небо.—?Это не рассвет,?— выдохнул Юта. —?Это зарево пожара.***Донхек не видел его лица?— ни разу за каждодневные, привычные, обычные пытки, которых было так много, что Донхек в какой-то день?— в какой-то год, какое-то столетие, в какую-то эру,?— перестал следить за сменой чисел. Проснулся он лишь когда впервые оказался на задании, применяя въевшиеся привычкой действия на других людях. Убивая так, как учили.Он не видел лица и почти забыл, пока господин Лонг не показался ему на глаза по ту сторону жизни без лыжной маски и без пропитавшейся намертво кровью одежды. Сравнивая те первые дни в семье и те дни, когда он впервые осознанно взглянул на изменившийся мир, он запомнил только то, что господин жутко постарел: в волосах появились белые нити, кожу пробороздили глубокие морщины, а радужки глаз и вовсе выцвели. В обычной жизни господин казался добрым. Именно казался. Донхек видел, как трудно ему давалось даже простое общение с сыном.И парень был уверен?— когда-нибудь господин не справится. Когда-нибудь он перейдет черту. И слава богу, если это случится как можно раньше. Когда-нибудь он не оставит от Донхека ничего?— ни осознанности собственным действиям, ни права голоса, ни рук, ни ног, ни голоса, ни глаз… и больше всего Донхек боялся потерять именно глаза, ведь его воспитали зависимым от зрения.Чувствуя въевшийся под кожу страх, Лонг заходил в пытках так далеко, как только мог себе позволить; он приближал к глазам Донхека острые предметы; иногда резал бровь, иногда просто давил на глазные яблоки, от чего Донхек видел, как взрывался космос; иногда горячо шептал на ухо противные обещания:—?Ты останешься без зрения. Будешь находиться в темноте до конца своих дней. Не увидишь врага. Станешь никому нахер не нужным. Но я найду тебе работу… ты будешь нужен только мне, слышишь? Даже калекой… я не отпущу тебя. Ты ведь погибнешь один, в этом суровом мире, и только я смогу защитить тебя, понимаешь?И Донхек слепо верил каждому его слову. Верил и знал, что он и правда никому не будет нужен и что никто никогда не станет относиться к нему так, как это делал господин. Но… но что же произошло потом? Ах, да… затем случился Минхен.—?Минхен…Выдохнул имя, оставил эхом в тишине, клокочущим звуком в горле?— его личная молитва, мантра, мольба. То, что давало силы, то, что держало в сознании, и то, что не позволяло сорваться в безумство.За это?— за его личную религию и личного Бога?— откуда-то со стороны прилетела пощечина. Донхек боли не почувствовал, но услышал звон, стоящий в ушах еще некоторое время, и собственный недовольный писк.У него было слабое, разбитое на части тело; он не мог ответить на этот удар. Но он смог поднять свинцовые веки и сфокусировать взгляд, но сердце пропустило удар, а затем и еще один, когда парень понял, что он ничего не видел. От разлившегося по всему телу страха Донхек громко заскулил и дернулся в сторону, и его затылок ударился о твердую стену, выбив весь воздух.—?Никогда не произноси это имя,?— послышалась угроза; в голосе у человека звучали звериные нотки. —?Ты не заслужил.От очередной пощечины голова Донхека ударилась в стекло; по щеке разлилось обжигающее, почти кислотное тепло, словно тысячи мелких букашек кусали кожу.Он усмехнулся, проглотив металлический привкус, которым полнился рот, и медленно протянул:—?Что же ты мне сделаешь, если я назову это имя?Донхеку нечего было терять?— даже собственную жизнь.Человек потянулся к нему?— на чем бы Донхек ни сидел, это прогнулось под весом другого человека,?— и накрыл его шею цепкими руками. Подавившись воздухом, Донхек захрипел и слепо впился отросшими ногтями в стальные мышцы, оцарапал длинную кроваво-красную Донхекию от сгиба локтя до запястья и, распахнув глаза, увидел мелькнувшее в темноте знакомое лицо.—?Лукас, хватит.Донхек хрипло втянул воздух, едва хватка на шее ослабла; руки так и не исчезли. К следующему раунду Донхек не был готов. Если Лукас хотел его придушить, что же, пусть душит.—?Потом наиграешься,?— пообещал Тэн.Откашлявшись, Донхек огляделся. Они сидели в машине, и напряжение между ними можно было резать ножом. Донхек ничего не видел, кроме горящей синим панели и кроме алого неба, словно бы по темному полотну разлили густую кровь.—?Куда мы едем? —?прохрипел Донхек, но осознание ситуации пришло к нему за секунду до того, как Тэн громко усмехнулся.Он знал, куда вела их дорога. И он знал, что будет в конце этого пути. Он долго ждал этого, ведь, в конце концов, за всю свою жизнь он заслужил только смерть.—?Ты ведь давно хотел этого, Донхек, не правда ли? Твое единственное желание. —?ответил Тэн. —?Мы едем к твоей смерти.—?Это ложь,?— сказал Донхек. —?Больше смерти я желаю только счастливой и спокойной жизни рядом с Минхеном.Хватка на шее сделалась куда ощутимее, и Тэн, почувствовавший это куда лучше самого Донхека, посмотрел на них через зеркало заднего вида.—?Перестань, Лукас,?— прошипел он, недовольный несдержанностью товарища. —?У тебя еще появится шанс отомстить.—?Шанс отомстить? —?улыбнувшись, Донхек прикрыл глаза. Ему не было страшно. Освобождение маячило перед глазами ярким светом. —?За что? Лукас сам себе яму вырыл, когда полез к моему Минхену, не спросив у того разрешения… он сам виноват в том, что Минхен его не любил.Повернув голову, Донхек вгляделся в бледное, перекошенное злостью лицо Лукаса. В темноте его глаза горели ослепительным огнем. Он скривил губы в оскале?— быть может, он хотел вцепиться в глотку не пальцами, а острыми клыками, вгрызаясь в хребет.—?Когда ты поцеловал его, то он тебе не ответил, ведь так? —?усмехнулся Донхек. —?Но когда это сделал я, он отвечал охотно, он буквально перехватил инициативу, он гладил меня и не мог оторваться, ведь я для него оазис, наполненный спасением и самой жизнью…—?Ему нужно время,?— ответил Лукас, и в глазах его заплясала холодная ярость. —?Время осознать, передумать, осмыслить… Я был рядом с ним долгое время и именно я ему помогал во всех трудностях, а ты?— ты просто вспыхнувшая страсть. Это не любовь, это просто глупое человеческое желание затащить в постель и больше ничего.—?Наверное, если бы он реально хотел только затащить меня в постель, то не стал бы защищать меня, волноваться за меня, спасать меня? Потому что… прошлую ночь мы провели вместе. Мы не могли насытиться. Нам было мало. Но при этом мы плакали, когда пришло время расставаться, и пообещали друг другу встретиться в следующей жизни. Вспомни, что он шел на эту встречу без всего. И он не знал моих намерений, но он пришел и так любил меня, так любил, что я едва мог сдержать голос…—?Какой же ты отвратительный,?— выплюнул Лукас и обратился к Тэну. —?Долго еще?—?Не очень,?— задумчиво ответил он, разглядывая рассвет.Обернувшись к Донхеку, Лукас продолжил:—?Минхен, улетая, позвонил в первую очередь мне,?— Донхек услышал задержку в его голосе, словно бы он не был уверен в собственных словах, и он не ответил, дожидаясь продолжения. —?Ты ведь не знал, что он решил сбежать подальше от этого мира, от этого города и от тебя?—?Это он тебе так сказал? —?сладко улыбнулся Донхек. —?Он мог сказать тебе что угодно только лишь для того, чтобы ты помог ему.—?Но я ему не помог. Он просил меня задействовать нашу полицию, чтобы устроить рейд на здание, в котором проводился аукцион, но я не послушался его… Потому что на тот момент уже был знаком с Тэном. Он нашел меня сразу же после того поцелуя и предложил мне выгодную сделку?— твоя смерть в обмен на любовь Минхена. Ведь Минхен, куда бы он ни полетел, однажды вернется?— и переживать твою смерть он будет со мной, и я дам ему утешение…—?Ты даже не знаешь, куда именно он полетел. И на чьи деньги. И кто именно заставил его сделать это. И ради кого он просил помощи у тебя…—?Ты,?— выдохнул Лукас. —?Это всегда был только ты.Его лицо перекосила злость. Усмехнувшись, Донхек оглянулся и посмотрел на побледневший лик Тэна, зачарованно наблюдающего за первыми витающими в небе искрами. Это было приятно. До невозможности. После долгих лет страданий и отчаяния видеть чужую боль было столь сладостно, что Донхек громко засмеялся.Рассвет, рождающий в душе чувство восторга и благоговения, оказался заревом пожара, от которого кровь стыла в жилах. Тэн ехал уже по инерции, не по правилам, выезжая навстречу другим машинам. Он видел пляску огня и столп искр, взметнувших в небо.Когда они добрались к воротам, Тэн выскочил из машины.Дом, в котором он вырос и который он считал своим по праву, был объят огнем. Засмеявшись пуще прежнего, Донхек почувствовал, как ему сдавили глотку, и смех превратился в хриплые вскрики.Тэн упал на колени?— и, подобно самодельной бомбе, разорвался громким криком.Лукас вытолкал Донхека из машины и потянул за связанные веревкой руки к дому?— хотел, быть может, кинуть в этот огонь, лишь бы он сгорел заживо. Вряд ли Донхек станет сопротивляться.—?Нравится?! —?закричал Донхек и сам же потянулся к ослепительному жару?— у него была поцелованная солнцем кожа, и именно поэтому огня он не боялся. —?Я старался! Люди будут долго помнить этот пожар, но еще дольше?— эту ночь, унесшую жизни обездоленных и униженных, а также тех, кто обездоливал и унижал.Пусть?— сдирают кожу живьем, пусть?— наносят тяжелые увечья, ломают руки-ноги, пусть?— он будет умирать долгие и мучительные дни, ожидая смерти и вымаливая ее у Бога.Лукас надавил на плечи, ударил по коленям, заставив упасть на теплый асфальт недалеко от Тэна. При падении что-то выскочило из кармана рубашки Донхека, вспыхнуло отблеском огня в воздухе и ударилось с глухим звуком. Кулон. Винтовка.Сомнительно спасение.Донхек услышал плач Тэна и его судорожные вздохи, и слова:—?Этого не может быть… не может. Это сон… кошмар…—?Тэн,?— перебил его Лукас. —?Что мы будем делать? Скоро на этот пожар приедут люди… тебе нужно уезжать.Тэн не ответил. Он вглядывался в пожар, словно мог в языках пламени различить пляску смерти.—?Оставь Донхека и убирайся вон,?— отчетливо прошептал он спустя время и медленно поднялся на ноги.—?Но,?— неуверенно протянул Лукас,?— но как же шанс отомстить?—?Ты уходишь или нет? —?спросил Тэн и развернулся к ним. Он был окружен ореолом огня; лица его не было видно, но Донхек был уверен, что оно мало чем отличалось от лица господина. Светящееся гало слепило глаза.—?Нет… мы ведь договаривались…Когда Тэн выхватил из-за пояса брюк вспыхнувший блеском пистолет, ему хватило всего доли секунды, чтобы прицелиться к Лукасу и сделать неминуемый выстрел. За его спиной у здания обрушилась крыша, взметнув в воздух столп искр и едкий дым.Обмякшее тело Лукаса упало на теплый асфальт.От неожиданности и резкости действий Донхек испуганно посмотрел себе под ноги. Тэн не умел управлять эмоциями. Он был даже хуже, чем господин Чхве. Он, казалось, ничего не умел, кроме как держать катану в деснице и искусно рассекать ею воздух и тонкие шеи своих врагов.—?Я дал выбор,?— тихо пояснил он, сделав шаг в сторону Донхека. —?Он выбрал неправильный путь. А хочешь?— я тебе этот выбор тоже дам? Шанс на жизнь, Донхек?Обернувшись, он продолжил:—?Если успеешь убежать… что ж, твоя взяла. Я, пусть и не охотно, но отпущу тебя. Но если успею я… не жди пощады, Донхек. Ну как? Нравится? Начинаем на раз…Донхек только смотрел на него. Он даже не дернулся. Когда же лицо Тэна перекосила ярость, он оказался поднят на ноги. Тэн вцепился в его плечо и потащил в сторону темнеющих деревьев.—?Хочешь умереть? —?говорил Тэн, углубляясь в лес. —?Разве люди не называли тебя сильным? Сильный никогда не попросит у небес смерти. Если жизнь?— это нить, то сильный тянет из нее волокна, лишь бы не столкнуться лицом к лицу с неминуемой гранью. Для чего же человеку дана жизнь? Сражаться, Донхек. Смерть?— финал лишь для тебя одного.—?Я,?— прохрипел Донхек и подавился сухостью во рту. —?Я устал… с меня хватит. Я ведь не смогу вернуться к обычной жизни, ведь так? Я убийца… убийцы не живут в сказках. И убийцы не заслуживают счастливых концов… Убей меня.Тэн растерянно посмотрел на него.—?А как же твоя восхитительная история любви?—?Минхен жив. И будет жить. А большего мне и не надо.Вглядевшись в его спокойное лицо, Тэн вскинул пистолет.—?Неужели ты правда хочешь умереть именно так? Ты даже не сражаешься.Донхек улыбнулся?— и почувствовал, как Тэн приставил холодное дуло пистолета к его голове.***Когда Ченлэ увидел его тело, он разнесся по темному лесу истошным криком.Он зарыдал и протянул дрожащие руки?— хотел коснуться и убедиться в том, что изувеченное, изуродованное почти до неузнаваемости тело действительно принадлежало Донхеку.Снайперу, который выше своих навыков, таланта и способностей, ценил свои глаза.Снайперу, у которого от этих глаз остались только две зияющие дыры.