Столкновение (1/1)

Ночной Сеул горел неоновым светом и маленькими красными огоньками на крышах высоких зданий. Он был красив. Ночное небо отражалось полностью в стеклянных зданиях, создавая ощущение, словно этот город бесконечен. Он не имел границ. На черном куполе не видно звезд, лишь слабо пробивался свет луны — единственный изъян во всем безупречном облике. Сколько бы Донхек не пытался, он не мог выловить слухом звуки проезжающих мимо машин. Как и остальные существующие, витающие в воздухе. Донхек упирался подошвой тяжелых ботинок в бетонную крышу многоэтажного здания. Открывающийся вид заставил сердце на секунды замереть, ухнув прямо к ногам. Он часто бывал на такой высоте — и все никак не мог привыкнуть.С широкой площадки открывался живописный вид на расположившийся внизу парк развлечений. Время медленно стремилось к закрытию. Донхек ожидал того неминуемого момента, когда из главных ворот выйдет Хон ЫнГен вместе со своей семьей: женой и мальчиками-близнецами. Счастливые, они не сразу поймут, что с отцом случилось что-то пугающе страшное. Что у того… не было головы. Винтовка Донхека способна пробить хрупкий череп насквозь. Кровь оросит лица ничего не понимающих людей. А затем женщина закричит, пугая детей. Они увидят эту картину: затянутое тонким туманом ночное небо над головами, обилие ярких разноцветных огней взрывающегося фейерверка и собственного отца в густой и темной луже крови. Блики фонарей будут отражаться в почти что зеркальной глади. Дети никогда не смогут забыть эту картину, как если бы ее выжгли на обратной стороне век. Такое не забывается.Ведь Донхек не забыл это даже спустя двенадцать лет. Каждый раз, закрывая глаза, он видел мертвые лица своих родителей вместе с картиной собственных пыток. Лица у них были перекошены агонией. Они бледные, хотя алая кровь заливала все помещение. Донхек стоял рядом. Он видел каждую незначительную деталь. Ненароком запоминал, чтобы спустя много лет воспроизвести в памяти, словно отдавая дань за сохраненную жизнь, о которой он никогда не просил.Донхек включил телефон и проверил время. Оставалось пять минут до закрытия, но Хон так и не вышел из парка развлечений. Донхек слабо пнул носком ботинка каменную перегородку, а затем перевесился через нее и посмотрел вниз.Рация на груди издала неприятный трещащий звук, прежде чем из динамика донесся голос Юты:— Они вышли из парка.Донхек отреагировал быстро, не отвечая на сообщение Юты. Он поднял с холодного камня винтовку и направил в сторону парка развлечений.— От главных ворот на пару метров вправо, — послышался голос Юты. — Остановились купить мороженое. Твой шанс.Донхек замешкался. Дети, понял он. Дети стояли близко. Хватались маленькими пухлыми ручками за штанину отца. Жена шептала что-то на ухо. Хон повернул голову и мягко улыбнулся ей в ответ. Сердце тревожно сжалось в груди. Дети заплясали вокруг родителей. У Донхека задрожали руки. Но он… просто должен. Убить беззащитного. Почти невиновного. Донхек вобрал в себя побольше воздуха. Впервые он сомневался.Но только так, напомнил себе Донхек, только так он сможет получить прощение от господина Чжона.— Донхек, почему ты медлишь? — раздался голос из рации, и Донхек невольно вздрогнул.Привычные действия дались с невероятным трудом. Донхек заглянул в прицел и втянул побольше воздуха. Обожгло ночным холодом, совсем чуть-чуть. Выдохнул. Задержал дыхание.И попал прямо в цель.В момент победы Донхек почувствовал себя побежденным. Он больше не заглядывал в прицел. Устало упал на бетон. Винтовка ударилась о крышу. Донхеку потребовалось несколько секунд, чтобы… чтобы просто успокоиться. Хотя крупная дрожь сокрушала немилосердно.— Ювелирная работа, — восхищенно прошептал Юта, и Донхек попытался улыбнуться. Юта не часто видел последствия — разорванную кожу, раздробленные кости, обезображенные трупы, — но каждый раз, когда это случалось, он оказывался не просто удивлен. Он был почти шокирован. — Тут вокруг такой хаос, ты бы знал, — проговорил Юта уже более нормальным голосом. Хотя он все так же вибрировал в горле.— Потому что не каждый день видишь смерть собственными глазами.Юта на это никак не отреагировал. Донхек убрал винтовку в кейс и закрыл на все замки. Он позволил себе единожды взглянуть на небо: окрасилось ли оно в алый цвет от приближающегося метеорита, в прошлом едва не погубившего все живое? Донхек устало выдохнул. Никто не послал на него какую-либо беду за смерть невиновного, хотя он заслуживал самого страшного наказания.Спустился вниз по пожарной лестнице и влился в толпу людей. Рацию — на всякий случай — отключил. За поворотом ждал Джонни. Тот улыбнулся, когда увидел младшего, и завел двигатель в машине. Донхек потянулся к передней дверце, но Джонни его остановил, бросив в его сторону:— Юта первым забронировал это место.Донхек недовольно буркнул себе под нос — что-то вроде ?куплю себе машину и буду катать Юту в багажнике?, — но послушно плюхнулся рядом с кейсом.— Пристегнись.Мотор в машине плавно зажурчал. Безликие улицы Сеула сменились на яркие, горящие сотней огней. Донхек прислонился лбом к стеклу, рассматривая в небе всполохи цветов. Мир не изменился. Он никогда не поменяется ради одного человека. Хотя мир внутри Донхека трещал по швам. Готовился распасться. Как и весь Донхек готовился прямо сейчас. Он себя не понимал. Он ведь много раз проходил через это — и почему-то сейчас ломало как никогда прежде.Юта стремительно влез в машину, принося с собой запах паники; этот аромат Донхек никогда бы ни с чем не спутал.— Некоторые дороги перекрыли, — сжато объяснил Юта и протянул руку к запасам мятных жевательных резинок Джонни — хотел снять напряжение.Руки у него едва заметно подрагивали.— Может, час простоим тут, — вяло ответил Джонни и заглушил машину, запустив руку себе в каштановые волосы. — Как прошло-то хоть?..Юта принялся рассказывать про ?стремный фонтан крови? и про ?чертовски громкий крик?. Донхек почувствовал, как у него ненароком закрывались глаза. Хотя бурлящий в крови адреналин не позволял просто заснуть. Разрешал… просто отключиться. Рассматривая медленно сменяющуюся за окном картину. Но и этого Донхек не особо понимал. За тонким стеклом синий сменялся красным. И так по кругу, пока Донхек не увидел эмблему полиции на светлой машине.— Который час? — прохрипел Донхек и уселся прямо посередине, придвигаясь ближе к двум передним сидениями, чтобы разглядеть цифры на панели, но перед глазами все предательски плыло. Он смотрел уже не на цифры — на толпу полицейских перед собой.— Десять скоро будет, — ответил Юта и свернул игру на телефоне, чтобы взглянуть на время. — Хочу домой…Донхек согласно кивнул. Но сначала — к господину. Если бы только господин Чжон посмотрел на него не как на пустое место или на монстра… а как на свою любимую игрушку, как на превзошедшего все его ожидания снайпера… Донхек был бы рад и этому. Это бы дало ему смысл для следующего дня, а может быть и на всю короткую жизнь вперед.Резкий звонок вырвал Донхека из мечтаний. Он вздрогнул, резко повернув голову в сторону Джонни. Донхек плохо слышал чужой голос из динамика, но по отдельным звукам понял, что собеседник был чем-то обеспокоен… или напуган. Джонни заметно изменился в лице: чуть нахмурился, в какой-то момент закусил губу и пустым взглядом окинул дорогу перед собой так, будто там ничего не было. Ни взволнованной толпы, ни желтой ленты, ни машин полиции. Донхек и Юта столкнулись взглядами, а потом и голосами, когда Джонни прервал звонок:— Что случилось?— Пожар случился, — процедил сквозь зубы Джонни и развернул руль. Машина съехала с главной дороги. — На клуб напали. Семья Чхве… Твою мать!Джонни ударил рукой по рулю, посылая долгий сигнал машине перед собой. Он весь кипел гневом, и под тонкой тканью толстовки у него перекатывались мышцы.— Говорят, там еще нет огня, только дым валит. А еще слышится стрельба. Короче, мы в полной…Джонни пришел в себя только тогда, когда все препятствия на его пути исчезли — и вот они уже неслись на головокружительной скорости, и Донхек пристегнул себя и кейс с винтовкой, где-то на периферии сознания понимая, что никакие ремни безопасности не спасут от гибели.— Мы что, едем биться с ними голыми руками? — удивился Юта и осмотрел свою одежду. Свободные штаны и толстовка; точно не одежда для перестрелок.— У нас есть Донхек с винтовкой, я с арбалетом и ты… и ты для красоты.Телефон Джонни осветил салон машины, и он сунул его прямо в руки Юты.— Да, Доен?.. — неуверенно ответил он. — Нет огня?.. Только стреляют в посетителей?.. Ты уверен?.. Хорошо…Юта отключился и повернулся к Донхеку: тот в разъяснениях нуждался сильнее, чем Джонни, который не сводил внимательного взгляда с дороги, но все равно умудрился пролететь на красный, едва не сбив человека.— Некоторые члены семьи Чхве решили подстрелить наших посетителей в клубе. Доен уверен, что это они так своеобразно мстят за убитого тобой Хона. Поэтому прямо сейчас мы летим — летим же, да? Джонни, сбавь скорость! — так вот, летим в клуб, чтобы убить этих сволочей. Рядом с клубом нет высоких зданий, поэтому, Донхек, тебе придется стрелять с высоты своего роста и минимального расстояния. Сможешь?— Пистолета не найдется, Джонни? — только спросил Донхек, неуверенно осмотрев кейс. Такая винтовка точно не подойдет для более близкого выстрела.— Должен быть в багажнике, — ответил Джонни и чуть сбросил скорость. Скоро они будут на месте — и снова будут убивать.Донхеку не было страшно, но нервозность проявлялась очень даже ощутимо. Руки дрожали, а дыхание участилось, когда он увидел очертания знакомой улицы. Каждый раз он не был уверен, что непременно выберется живым, а сейчас его отправляли едва ли не в самый настоящий ад. Сколько там находилось членов семьи Чхве? Неизвестно. Как они выглядели? Донхек не знал. В кого тогда ему придется стрелять? Больше всего в своей жизни Донхек не хотел бы убить невиновного.Машина остановилась за несколько зданий от клуба; Донхек видел, как из невысокого здания валил черный едкий дым, окна оказались выбиты, а свет от яркой вывески едва заметно дрожал.Донхек вывалился из машины, почувствовав, как в руки сразу же сунули пистолет. Совершенно обычный. И патроны тоже затолкали в глубокие карманы толстовки. Юта на это только грустно улыбнулся:— Извини, только так. Готов?Нет. Не готов. К такому вообще никогда нельзя подготовиться. Каждый раз приходилось напоминать себе о прошлых убийствах. Но Донхек натянул на лицо нервную улыбку и чуть заметно кивнул.— Заходим со стороны черного входа. А дальше врубаем свои инстинкты и чутье на полную мощность и убиваем этих идиотов, ясно?— Плохой план, Джонни, — спокойно ответил Донхек. Но голос все равно чуть слышно дрожал.— А другого у нас и нет, — задумчиво произнес Юта.Полная импровизация. Из-за этого руки дрожали сильнее, а горло пересохло напрочь. Сбился не только сердечный ритм, но и все мысли во что-то хаотичное, но даже среди всего этого беспорядка Донхек уловил нечто такое, что заставило его замереть:?Если ты умрешь сегодня, никто не заметит твоей пропажи?.Донхек покачал головой, встряхнув медные волосы, и стремительными движением закатил рукава толстовки, взвешивая в руках пистолет. Он оказался легким — уж точно полегче винтовки будет, — почти невесомым. И каким-то даже чужим. Но ведь на первых этапах Донхек учился стрелять именно из пистолета; винтовка казалась недосягаемой. Сейчас, конечно же, винтовку он приручил. Она оказалась ближе и роднее, и именно для нее Донхеку оставили жизнь.Донхек в последний раз бросил на Юту внимательный взгляд, и это вроде как считалось у них за ?прощай?, ведь никто никогда из них не мог знать точно, что они вернутся живыми.А затем он кинулся за Джонни прямо в пугающую темноту близкого переулка. Недалеко послышались выстрелы, с каждым пройденным метром они все отчетливее врезались в барабанную перепонку. Звук, знакомый, почти родной, но каждый раз почему-то передергивало как в первый. И, быть может, целая череда выстрелов заставила бы Донхека остановиться на несколько секунд, но вместо этого он врезался плечом прямо в дверь черного выхода и вскинул пистолет.Чернота поглотила все здание целиком. Сверху раздался истошный крик, но он резко оборвался вместе с новым выстрелом. Донхек прижался спиной к стене, отделяющую его от просторного танцевального зала. Там кто-то был — и ждал его прихода. Донхек услышал их тихие переговоры, но не мог разобрать ни слова. Он прижал к груди пистолет и свободной рукой пересчитал запасные патроны. Семь. Всего семь.В этот раз промах действительно может стоить ему жизни.Донхек закатил глаза к небу — прошептал молитву бледными и пересохшими от частого дыхания губами, — и ворвался в зал.Встретили его не аплодисментами, а выстрелами.