Расстановка фигур III. Отбойная волна (три мира-три гостьи) (1/2)

Вне пространства и времени. Сколько же еще ждать? Сколько терпеть пожирающую изнутри жажду? После стольких лет забвения каждая лишняя секунда кажется пыткой. Как водный поток прокладывает себе новое русло, постепенно подгрызая берег и растворяя ссыпавшуюся породу, так уже стали её частью мелкие обиды и тревоги отмеченной ею с самого рождения наивной души, однажды прислушавшейся к голосу из тьмы и впустившей его обладателя внутрь. Иногда это мешает – как засевшая в голове навязчивая мелодия. Простительная плата за возможность наконец-то выбраться наружу. А длинный список имён, мест и событий позволит сориентироваться на первых порах. Подумать только, как тесен этот мирок – после её прошлого посещения даже общие знакомые нашлись... Так что по большому счёту она бы справилась со всем сама. Предложение помощи было неожиданным. Открывшиеся возможности пьянили. Но ещё большим сюрпризом были те, от кого оно исходило. Настолько, что поначалу она вообще не могла поверить оказанной чести, слишком велика была разделявшая пропасть. И отказать себе в продолжении тоже не смогла. О нет, её влекла отнюдь не жажда внимания. И не возможность припасть к источнику силы, столь необходимой для планов и свершений. Она всё же не настолько глупа, чтобы не понимать, чем это может обернуться и чего стоят данные ей обещания. Но – когда же ещё выпадет возможность хоть немного изучить существ подобной силы. Попробовать их на вкус.

Тем скорее настанет тот день, когда она почувствует вкус их страха. Как же она их ненавидит – пожалуй,горечь и злоба это единственные настоящие эмоции, что ей оставили. Ну ничего, скоро никто уже не посмеет ею помыкать. А скалящиеся улыбки хозяев жизни превратятся в месиво разорванных ртов, вот все, чего они заслуживают. Вместо них остаться должна только горсть по-настоящему бешеных. Нежно покусывающих друг друга... …Ну и отдельное удовольствие подразнить Финни. Бедный дурачок, когда же он поймет, что и её нежданные благодетели, и все другие, что были до него и будут после – всего лишь ресурс. Ключи. Топливо. Пища, наконец.

Хотя, пожалуй, так будет намного скучнее. Пусть бесится... А там, как знать, быть может, она и подарит ему их вечное танго в пустоте. Вихрь сплетённых крыльев, раздувающий пожарища и кружащий пепел.

Она готова идти вперед. И её новое явление запомнят надолго. Если будет вообще, кому помнить. Ибо дорога теперь открыта. Ну что, хваленый барьер, пропускай гостью! Не в первый раз же! Новый шанс. Не проколоться бы еще на старых слабостях...***Земля, где-то в Европе к северу от 40 параллели.

Понедельник. 22:00 по местному времени. Сезон зимних штормов начался сравнительно рано, уже в начале ноября. Густой туман, стирая контуры окружающего мира, рваными клочьями наползал с моря, путаясь в осыпающихся деревьях и резных фонарях бульвара. Скромный провинциальный город, выжимавший последнее из своей увядающей курортной славы, приводил себя в порядок от нашествия туристов, готовясь к зимней спячке. И для одинокой прохожей, отважившейся выйти на набережную в столь поздний час, имело значение именно последнее, ведь под эту приборку попала и она.

Ничего другого Вики, впрочем, и не ожидала. Год работы в турфирме, куда она устроилась еще на последнем курсе бакалавриата, и откуда ее сегодня вечером ?благополучно? сократили, самая длительная и высокооплачиваемая из подработок за последние четыре года, окончательно дал понять, что она сильно ошиблась, решив учиться в местном университете. За красивыми приморскими пейзажами и старинными фасадами городского центра, за мощеными улочками одноэтажных домиков и коробками многоэтажек с каждым годом все яснее маячил призрак, нет, не коммунизма, а кризиса и упадка. Сбежать куда-то, где кипит жизнь и начать все с чистого листа? Прыгать в последний вагон уходящего поезда магистратуры – вроде бы через пару недель заканчиваются по стране последние в этом году наборы? Ни того, ни другого пока не позволяли скромные сбережения. Значит, опять, поджав хвост, возвращаться домой к родителям, упреки которых в её глазах перевешивают всю прежнюю любовь? Она рассчитывала решить это завтра, а пока что лучше пережечь все эмоции перед сном под мерный плеск волн, нагоняемых в бухту ночным бризом. Впереди начиналось самое узкое место набережной, следующей изгибу берега, где громоздилась уродливая пристройка к некогда роскошному, начала прошлого века, зданию грязелечебницы. Изрытая оспинами выбоин полоска бетона не превышала тамчетырех метров. Стоило держаться левой стороны, прижаться к грубым камням пристройки, но именно там и красовались самые большие ямы, в которых так легко было переломать каблуки туфель ставшего бессмысленным офисного дресс-кода. Путь вдоль края выглядел ровнее и безопаснее.

Девушка совсем забыла насколько коварно это место: именно здесь сочетание рельефа, глубин и розы ветров и создавало самый сильный прибой на набережной. И когда невесть откуда взявшаяся волна-ублюдок, почти в человеческий рост, ударила по блокам, Вики от испуга потеряла равновесие и свалилась вниз, прямо в черную воду. Ноябрьское море обжигало холодом, моментально сдавившим легкие. Вместо крика о помощи с губ сорвался только сдавленный писк, который бы все равно никто не услышал. Извернувшись, ей все же удалось расстегнуть молнию и сбросить с себя моментально намокшее и тянувшее вниз пальто, но что же было делать дальше? Расстояние от поверхности воды и до уреза набережной оказалось слишком большим, чтобы зацепиться руками. Один раз, поймав очередную волну, ей это почти удалось, но пальцы предательски соскользнули вниз. Усиливающийся прибой грозил переломать кости об бетон набережной, а единственный шанс выбраться самостоятельно, небольшой пляжик на отмели, находился где-то в двухстах метрах отсюда. Не то, чтобы Вики хорошо плавала, но расстояние такое все же могла преодолеть. В тихую погоду и не в холодной воде. Но стоило ей, собрав в кулак всю волю к жизни, сдвинуться с места и попытаться отплыть прочь к спасительной отмели, как течение медленно потянуло прочь от берега, в море. Холод брал свое, и Вики выбилась из сил. Их оставалось ровно на то, чтобы удерживаться на поверхности. Чем дальше ее уносило, тем, казалось, гуще становился туман, теперь почему-то стелившийся вдоль самой воды.А вместе с видимостью исчезло и ощущение холода – по телу разлилось странное убаюкивающее тепло. Куда-то прочь ушли страх, отчаяние и жалость к себе. Остался только покой. ...Она прекратила борьбу…***Мир ?Прибежище?, город СейфХевен, офисный комплекс корпорации XIRXINE.Понедельник, 5 сентября, 23.55 по местному времени.Восемь недель до бури. Белоснежный небоскреб штаб-квартиры корпорации ?КсирКсин? по праву служил одним из многих украшений Кэпитал-сити, административного района СейфХевена. Тому, что по преданию было основано сотни три лет тому назад как одна из многочисленных гильдий магов и алхимиков, уже давно стала тесна старая резиденция, утопавшая в зелени деревьев у щедро питаемого ручейками озера на юг от города. Теперь же тень исполинского сдвоенного Х, словно стрелка солнечных часов, кружила по крышам и стенам окружающих строений, накрывая в полдень даже губернаторский дворец, как говорили злые языки – мешая правителю принимать солнечные ванны в обеденный перерыв. Все портила только неудачная система вентиляции, из-за которой по фасаду верхних этажей периодически расползались черные потеки конденсата.– Как брошенная невеста тушь размазывает, – шутили прохожие.– Угу, – затыкали им рот более сдержанные жители, – ?невеста? эта раком пол-округи поставила, а как слезки утрет, так и вторую порвет. Все исследовательские направления здесь обычно закрываются в семь вечера и задерживаться там считается дурным тоном. Как и опаздывать. Засиделся, значит, не выспался и утром теряешь несколько часов на то, чтобы войти в ритм. В общем, не умеешь временем распоряжаться – не учёный. А потому – ?Всего наилучшего, было приятно с вами иметь дело?. У инженеров с программистами на местах сидит расширенная дежурная смена, ведь большая часть обычной связи в СейфХевене тоже завязана на корпорацию, так что работы у них непочатый край. И уж совсем нельзя угадать, что происходит под землей, в крыльях медицинского комплекса и специзолятора. Постороннему туда путь заказан, а из тех, кто рискует попасть туда не по своей воле, наружу еще никто и никогда не сбегал. По крайней мере – официально.

На фоне подсветки здания и отражений ночных огней на зеркальных стеклах почти терялось одинокое освещенное "теплым" светом окно точно посередине пересечения палочек ?Икса? . А за ним, один в пустом офисе, свернувшийся в кресле некрупный крокодил в мятом корпоративном костюме вовсю давал волю жалости к своей собственной персоне. ?И причём здесь, спрашивается, я? Ах, да, ?отдельный освобожденный сотрудник всегда быть в распоряжении руководителя?. ?Железная Энни? - отнюдь не та персона, чтобы с ней спорить. Такое ощущение, что у неё ночью второе дыхание открывается. Она вообще спит? Ведала бы покойная Матушка Амелия, какую тварь на наши головы воспитала… Достойная ученица, мать ее... Но ничего не поделаешь, чем дальше, тем дурнее здесь будут порядки. Тут хотя бы тихо. Тут нет брата с его репетициями. Как у него самого голова не болит от этой бесконечной музыки? Черепушки-то у нас вроде одинаково скроены…. Кельвину хватит играть октавы, Кельвину надо хоть раз послушать Октава и понять, что труба и симфонический оркестр от него никуда не денутся. А вот, скажем, волынка пока прокормит. И друзей прибавит, да.

Хотя кого я обманываю, мне бы давно собраться и заставить себя сделать что-то полезное, раз все равно уснуть не могу? От размышлений отвлекла трель мобильного телефона. За немудреной мелодией скрывалась его вторая работа, скорее даже подработка. Задачи, которые действительно нравились, весьма интересный коллектив и более чем достойная зарплата. Ну, если не брать в расчет риск закончить жизнь самым мучительным образом. ?Игнорировать. Здесь этому не место … Вот был бы я дома…?.

Но звонивший был весьма настойчив, и ему все-таки пришлось ответить.– Октав?! – проревел в трубке хорошо знакомый голос – Ты что, на дежурстве?!–Профессор, это вы? Доброй ночи, что стряслось?– Для начала соблюдай конспирацию, нашел, где моим титулом козырять, – перешел на шипение собеседник.– А вы – тем более, будто не знаете, что у меня тут везде уши, – воззвал Октав к здравому смыслу.– Дело срочное. На приборах все горит как елка новогодняя. Очередное окно, очень мощное. Зуб даю, с нелегалом.– Где?!– Тебе хватает наглости меня спрашивать?! Кто мне не рассчитал алгоритмы обнаружения?!– Свою часть я сделал еще вчера и передал Эштону, – перевел стрелки Октав,– Вот этого дубину и трясите.– Я-то тряхну, – отозвался собеседник, – но из-за вас двоих у меня радиус поиска пять миль, и место гнилое, стык районов у набережной. Так что, во-первых, сиди и слушай, что до вас дойдет, во-вторых, подумай, кого можно отправить на поиск. Надеюсь, ты меня понял?– Вы же знаете, мои контакты ни в теме, ни в схеме, –оправдывался Октав, – тем более, сейчас ночь. Если так нужно – отправьте Фредди. Ну, или кого-то из ?квартирантов?. У вас же считай все кадры под рукой…– Свободных нет, – возмутился голос в трубке, – А посылать в никуда, как ты выразился, ?квартирантов? я не намерен. Им и без того несладко. У тебя что?– Да говорю же, лично вокруг меня тихо как в могиле. Гость, если есть, себя пока не проявил, от обывателей жалоб нет. А будут – отправят Снейк или кого-то типа нее, уроки выучили.– Значит так, если вдруг узнаешь, дай знать. И если вдруг это наш клиент, – что хочешь, делай, но твои до него первыми добраться не должны. Хрен с ним, пусть это колледж будет, пусть даже губернаторские, только не Энни, услышал? Отбой. И огорошенный Октав уставился на замолчавший гаджет.

?А, действительно, кого просить? Дэн из обсерватории? Во-первых, он ночью оттуда ни ногой, а во-вторых – для чего ему делать одолжение какому-то лаборанту, покупающему у него наблюдения? Мы же на брудершафт не пили, да… Или Хатчет? Этот полубомж шляется где угодно, да и с отзывчивостью у него гораздо лучше – все-таки из кабацкой драки меня когда-то вытащил, на том и сошлись. Но слишком любит совать нос не в свое дело, о чем ни попроси. И никакой тебе гарантии, что не влипнет никуда по дороге, вот так вот… Да и толку с них обоих, если мы не знаем, что и кто там, как оно себя поведет. Нет, там явно никакой не монстр, он бы уже что-то крушить начал и все бы уже на ушах стояли, не иначе…? Но тем временем смартфон преподнес владельцу новый сюрприз; пропало покрытие сети. Покрутив железку в руках, Октав убедился, что причину следует искать не в ней. Уж если мобильная связь отказала внутри штаб-квартиры раздающей ее организации, это могло значить только одно: исчезла она и во всем городе. Чертыхнувшись про себя, чешуйчатый лаборант прихватил с собой трубку внутреннего радиотелефона и потащился на нижние уровни, выяснять, что же все-таки происходит. Искренне надеясь, что его грозная начальница за это время не придумает никаких поручений.***Спустя семь минут. Набережная СейфХевена Оно и к лучшему, что сегодня я предоставлен сам себе. И плевать на поздний час, коль обычно для меня полночь самая работа, прогуляюсь вдоль моря, успокою нервы. Что-то я хватку последнее время терять начал. Может, и правду говорят, что одиночество вызывает необратимые изменения мозга? Нет, нужно держаться. Стая – удел шакалов, дракон летает в одиночку.

Впрочем, кто из нашей семьи действительно живет по этой поговорке? Разве что Хатчет. Всё-таки при всей своей неустроенности он из нас четверых самый талантливый. Ну и что, что уличный фокусник – попробуй, пройди мимо его огненного шоу, когда медные кадильницы-пои летают на цепях как бешеные стрекозы и пламя меняет цвет каждое мгновение, сплетаясь в живые фигуры. И ни к чему лишнему не привязан. Ночевать – хоть на газоне, есть – хоть сырое мясо, сегодня в СейфХевене, завтра посреди Океаники, а куда дальше занесет – и вовсе неведомо. Лишь бы в портал не сиганул, правда тогда от его ?везения? бесы на поверхность ломиться начнут, ну да мне же и лучше. Таков он, мой любимый брат, открытый всем ветрам, но ловящий каждую мелочь. И даже мне туго пришлось бы без его подсказок. Вот кого должна была семья поддержать. Не Марка. Эх, Марк, поймешь ли ты хоть когда-нибудь, как ты плюнул всем нам в душу. Ведь всё лучшее в семье доставалось именно тебе. Сколько все мы вложили в твою сценическую карьеру, Как гордились твоими успехами. Пока не узнали, каким именно местом ты их добивался! В последний раз мать получала такой удар, когда узнала, что малыш Малки обычных красок этого мира не сможет увидеть никогда. Но нет, братец тебе этого было мало. Надо было ?кинуть? собственных спонсоров, связаться с мафией, опуститься на самое дно – и, в довершение всего, по слухам притащить в эту клоаку какого-то сироту из приюта, чтобы растить из него такого же выродка. Это в лучшем случае – растить… Хотя, быть может, я неправ. Каждый способен измениться. Конечно же, ты всё поймешь в конце жизни – когда сознание гаснет, каждый начинает понимать – и получишь своё прощение. Небеса милостивы.

А я нет.

За то, что мне пришлось расплачиваться за твои грехи – не прощу. То, что из-за тебя произошло – не прощается. Никогда. Радует лишь то, что руки пачкать, скорее всего, не придется, сам себе шею свернёшь. Рано или поздно. Так что пропадай ты пропадом, Марк, как бы за тебя Хатч не просил. Лучше иметь незрячие глаза как у Малки, чем гнилую душонку, как у тебя. Кстати, о слепоте. Что там такое лежит внизу на пляжике, в кромке прибоя? Вроде расстояние небольшое, а разглядеть не могу. Подойдем поближе. Проклятые очки. Все, заказываю новые, сильнее. С желтым светофильтром. И линзы контактные. Для особых случаев, так сказать… Пресвятые небеса, это же тело. Утопленник. Дааааавно такого у нас не было. Бегом! Хм, вроде как человек. Девушка. Свеженькая, будто и не в воде была, а так, дождик намочил. Может, ещё жива? Проклятая связь, только что же работала – почему спасатели не отвечают! Ладно, счёт на минуты, посмотрим, можно ли что-то сделать… Что?! У нас же бархатный сезон в разгаре, вода тёплая – а тушка как после ледяной ванны. Да и одета она не по погоде, вещи явно зимние. Что за бред? Так, ладно, если бред, так не мои проблемы, пусть толстяк побегает, ему для фигуры полезно. Да ты, подруга, в рубашке родилась, сердечко бьется, пусть и еле-еле. Дыхание поверхностное, прерывистое. А вот сознания нет. Зрачки расширены, но на свет реагируют. Дыхательные пути – вот свезло, тоже чистые. Ага, небольшой ларингоспазм – но это поправимо, рефлекс на раздражение со скрипом но работает. Вдвойне везучая, трахеотомию мне делать нечем – не когтями же? Форсированное согревание здесь и не нужно, пока в сознание не придёт. Внешних признаков травм нет, ещё один плюс. Аккуратно оттащить на сухое место, тряпки мокрые долой. Плащик мой дрянь дрянью, но ничего другого завернуть для отогрева нет, одеял из фольги каждый день с собой не ношу. Только, как, подруга, тебя до спасателей поддержать, если у себя ты в холодной воде барахталась? Грудная клетка сжалась вся, перестараюсь – рёбра сломаю. Ладно, нет такого осла, что не осилил бы СЛА. Пострадавшая в нужном положении зафиксирована, а дальше тридцать нажимов-два вдоха. Небо, сколько лет я женских губ не касался. Так,хватит, кто помыслил, тот уже согрешил … Живи! Мне лишних трупов на совести не надо. Подниму собственную температуру тела – её я контролирую явно лучше эмоций.

Живи! Грёбаной связи всё ещё нет.