Chapter twenty one. Three months later (1/1)

— Готова, Паркер?Эви вылезла из тачки Робина (кто бы мог подумать, этот выскочка умудрился обзавестись собственной машиной, да еще и Олдсмобиль Дельта 1973 года выпуска, да еще и того самого, горчичного цвета! — раньше Эвелин).И пусть Стив утверждал, что между ними не может быть конкуренции, поскольку Робин банально старше Эвс, девушка считала, что Харрингтон подыгрывает своему новому другу — в чем, собственно, состоял еще один пункт в длинном списке соперничества Паркер и Бакли.— Да, идем.Робин открыл дверь кинопроката на Мейн-стрит, главного кинопроката Хоукинса, и пропустил Эви вперед.— Кого ты, говоришь, указала в рекомендательном письме? — усмехнулся Бакли, следуя за девушкой, пока она пыталась унять собственное сердцебиение. Демогоргоны, Изнанка и Проницатель — это, конечно, страшные вещи, но собеседование на будущую работу при не самом крутом послужном списке тоже, знаете ли, дело нервное.— Миссис Байерс…— Ты чего, смеешься? — прыснул Робин. Эви поморщилась и замерла в ряду между ужастиками и мюзиклами. Какой логике следовал тот, кто расставлял полки в этом зале? Ужастики должны стоять рядом с боевиками, как минимум!— А что? Она же крутая.— Да, но она не шарит в кино, Паркер… Убери это пока никто не заметил.Робин вытянул из рук Эвелин резюме, отвернул лист с рекомендациями и понес — себя и оба их резюме — к стойке, где за кассой возвышался Кит, мягкотелый, но рослый сотрудник кинопроката. Можно сказать, единоличный владелец целой вселенной кинофильмов восьмидесятых. Он посмотрел на Робина с недоумением, а на Эви — с явным презрением. Что? Что она сделала?..— Я готова устроиться на неполный рабочий день, — быстро сказала Эвс, пока Кит не успел возразить против ее кандидатуры. — Я понимаю, мне еще год в школе торчать, но я реально могу работать, скажем, по вечерам и один день в выходной. И в праздники тоже могу.Тем более, что праздники в расписании Стива Харрингтона все равно заняты— первому помощнику шерифа Пауэлла теперь не до развлечений, и год минимум он будет проводить большую часть своего времени, патрулируя улицу города.— Ты, три любимых фильма, — сказал Кит, указав на Робина. Тот растерялся.— Эм… Так, ?Бешеный бык?, ?Бегущий по лезвию? и второй ?Безумный Макс?.— Пойдет. Ты?Ответ Эви уже подготовила:— ?Империя наносит ответный удар?, ?Изгои? и ?Прокол?.Кит фыркнул, почти сплюнул. Да что не так?..— Ты, — снова сказал он Робину. — Заступаешь с понедельника. Ты, — пришел черед Эви, — никогда.Что? Почему?— Почему? — возмутилась девушка. — Это из-за ?Изгоев?? Ну я же честно ответила! Спросил бы четыре, я бы еще ?Лицо со шрамом? назвала, эй!Робин столкнул ее со стойки, на которую она облокотилась почти половиной тела, и мотнул головой в сторону полок с фантастикой.— Иди присмотри себе что-нибудь на вечер, дай поболтать. Иди-иди!Эви поджала губы и ушла с самым недовольным видом. Ей пришлось спрятаться за новинками, чтобы подслушать разговор Кита и Робина, но все равно из-за гудящего рядом вентилятора слышала она через слово.— Я понимаю, почему ты не хочешь ее брать… — начал Бакли. — Она мелкая, школьница, все такое, но ты на ее возраст и рост не смотри, окей? Паркер в кино шарит не хуже меня и…— И еще она девушка полицейского, — перебил его Кит. — А мне тут полиция не нужна.Робин на мгновение замер, задумался.— А, ты думаешь, Харрингтон будет тебя за ручку ловить, когда ты пиратки выставлять станешь? Не будет, даю слово.— Да с чего мне твое слово, — скривился Кит.— С того, что уж я-то знаю: Стив Харрингтон, конечно, тот еще правильный коп у нас, но на фильмы будет глаза закрывать точно. Из-за нее вот, — он кивнул себе за спину, где Эви безуспешно пыталась спрятаться за бумажной фигурой полуголой девушки.— А она что, ему указывать будет? — недоуменно спросил Кит, глядя на то, как девушка чересчур внимательно рассматривает аппетитные формы своей новой картонной знакомой.— Еще и попросит, чтобы Харрингтон помог тебе из Индианаполиса привозить новинки раньше других. Видишь ли, Кит… Эви Паркер — ахиллесова пята нашего славного полисмена. И она жуть как любит кинематограф.Робин подмигнул Киту и выразительно повернулся к Эви. Та пыталась сделать вид, что ничего-ничего не слышит. Тогда Кит сдался.— Ладно уж, пусть приходит с тобой, ты утром, она тебя сменит вечером, платить ей буду в три раза меньше, чем тебе.— Она согласна, — ответил за девушку Робин. Кит прищурился.— А с чего ты так о ней печешься? Запал на девушку Харрингтона?Бакли подавил в себе явное желание расхохотаться в лицо своему новому работодателю и просто покачал головой — светлые волосы упали на лоб, закрыли смеющуюся физиономию.— Не-не-не, мы просто друзья. И с ней, и с Харрингтоном.Позже, когда Эви, окрыленная успехом, вывалилась из прохладного кинопроката в душный, знойный, нестандартно теплый сентябрь, ее поймал Стив. Он стоял, облокотившись на свою новую машину — еще один с новой тачкой! — Форд Мустанг 1967 года выпуска, обновленный в прошлом году плотной бордовой краской и лаком, и заметно нервничал.— Пора? — спросила вместо приветствия Эви. Стив кивнул.— Бакли.— Харрингтон.Они с Робином привычно коротко пожали друг другу руки и чуть улыбнулись. Видимо, совместный плен у русских на секретной базе под землей сближает не хуже, чем скучные будни работников кафе-мороженого. Или, на субъективный взгляд Эви, даже лучше.Блондин отсалютовал им обоим и пошел к своей машине.Эвс и Стив уселись в его Мустанг, Стив завел тачку и тронулся с места. Они ехали ставшей привычной за эти месяцы дорогой в сторону дома Байерсов — уже почти бывшего дома Байерсов — и некоторое время слушали радио. Тишина казалась несколько напряженной, но не из-за их обоюдного молчания.Скорее, из-за предстоящего мероприятия.— Как работа? — спросил, наконец, Стив, справившись с эмоциями.— Круто, — ответила Эви. — Меня берут. На неполный рабочий день, по вечерам и в праздники.— Эй, здорово! Я горжусь тобой! — похвалил Харрингтон. После смены в полицейском офисе он не успел переодеться и вез их к Оди и Байерсам, покидающим город, в форме. Но Эви решила, что он переоденется на лужайке в перелеске, который они будут проезжать через пять минут.— Ну, это всего лишь кинопрокат, ничего особенного, — сказала девушка. Стив вырулил на длинный прямой участок дороги и посмотрел на нее с усмешкой. С доброй, теплой усмешкой совсем почти взрослого человека, который сумел снисхождение превратить в гордость и правильную форму заботы — не удушающей, а поддерживающей.— Брось, ты же обожаешь кино. Эта работа тебе подходит, как никому другому.Эви улыбнулась ему в ответ и подавила в себе желание наклониться и поцеловать Харрингтона. Может быть, когда-нибудь, когда он перестанет стискивать руль автомобиля с таким рвением при каждом странном звуке или происшествии на дороге.— Думаешь, это все же хорошая идея? — в который раз спросил Стив. Эви уверенно кивнула и положила свою руку поверх его.— Я спросила Оди, она сама позвала нас. Все будет хорошо, Стив.Тот кивнул и постарался не волноваться так сильно. Надо признать, сейчас ему это удавалось куда лучше, чем три месяца назад.***Она проснулась с рассветом следующего дня, проспав почти сутки, и вылезла из нагретой постели так, словно ее всю ночь планомерно били через пуховое одеяло. Синяков на теле не было, кроме одного, растянувшегося на весь левый бок — оставшегося после того, как она вмазалась в перила над пропастью на секретной базе. Многочисленные царапины, пара набухающих ушибов — на лбу, от руля тачки почившего мистера Скраббса, и локте, от столкновения с Робином в битве с Проницателем.Внизу было тихо: мама с папой еще спали, измученные ожиданием дочери и последними днями в целом. Телевизор еле слышно работал, передавая местные новости. На экран смотреть было жутко, но Эви себя заставила: там какой-то журналист из соседнего городка рассказывал об ужасах Хоукинса, нахваливая кавалерию Штатов и даже не упоминая вклад местной полиции.Исчезновения местных детей, опыты в лаборатории, червоточины под полями города. Бла-бла-бла, хорошо, что власти США вовремя обратили внимание на ужасающие происшествия в маленьком непримечательном городе. Что за бред.Эви выключила телевизор и устало опустилась на диван, чувствуя, как ноет каждая часть тела. Плакать уже не хотелось — она экспериментально прочистила горло, поняла, что то охрипло, а голос сел от криков и рыданий, и плюнула на это. Говорить она сегодня не будет все равно.У нее было отвратительно опустошенное состояние. Эвелин попыталась отыскать в себе хоть какие-то сильные эмоции, которые одолевали ее предыдущие пару суток, и не смогла выловить в своем болоте ни одной. Видимо, чувствовать она разучилась надолго: хотелось только смотреть в пустоту и молчать и сжимать руку живого Стива, чтоб его, Харрингтона, только чтобы понимать, что он рядом.Ох, Стив.Ее оттащили от парня руки полицейских, офицера Пауэлла и офицера Каллахана, потому что Стиву хотели задать вопросы, а на него было страшно смотреть: бледный, почти зеленый, с едва живым глазом и синюшной половиной лица от побоев. Эви уже видела его таким, и пугало ее другое — Стив плакал и выглядел убитым, будто там, внизу, пережил ад. Ей не дали даже сказать ему, как она счастлива его видеть, как благодарна ему за то, что он вернулся оттуда живым, — сразу же увели обратно к машине скорой, где серьезная медсестра накачала ее успокоительным, потому что девушка рыдала в голос и не могла успокоиться.Потом ее нашли перепуганные родители и увели под обе руки в машину, и увезли прочь от задымленного Старкорта, плачущих детей и Стива. Дастина выловили еще раньше, и он прижимался к боку Эви на заднем сидении отцовского Форда и лепетал что-то про кавалерию и звонок миссис Байерс, что это она их вызвала, и как же хорошо, что они успели вовремя.Уже дома Эви отвели спать, и она сказала отцу пустым голосом: ?Джим умер, па?. Бен Паркер серьезно кивнул, поджал губы и вышел из ее спальни. Потом Эви услышала его плач и невнятные объяснения с мамой в гостиной — и провалилась в сон.Ей надо было поговорить с родителями. Рассказать, что случилось, чтобы они не принимали на веру ту чушь, что лилась на всех из телика. Отец, должно быть, был разбит еще больше Эви: Джим был его лучшим другом на протяжении многих лет, и теперь он должен хотя бы понимать, за что шериф умер.Эвелин почуяла приближение спазма за секунду до того, как горло и грудь схватили тиски боли. Она согнулась, опустила голову между колен и часто-часто задышала. Господи-Боже, как больно. Странно, что слезы все еще текут — словно в ее теле еще осталась хоть какая-то влага, которую можно переработать слезным железам и вылить в пустоту.— Эвелин!Мама нашла ее в такой позе и сразу же испугалась; подбежала, обхватила за плечи и прижала к себе. Эви оказалась в кольце ее мягких теплых рук и снова заплакала.Потом она и родители сидели за кухонным столом, Эвелин рассказывала, что случилось на самом деле, без утайки и недомолвок: скрывать от них смысла не было, отец должен был знать, что его друг герой, и что Эви, если говорить начистоту, недалекая идиотка, что полезла в самую гущу спасать детей.Папа ее похвалил. Сказал, что она поступила храбро. Сказал, что на ее месте тоже бы во все ввязался, чтобы уберечь Дастина. Он тоже переживал и тоже плакал, попросил маму налить ему бренди прямо утром, а потом, подумав, даже протянул бокал Эви. Она сделала глоток, алкоголь ударил по горлу, хлестанул вниз и обжег желудок. Но стало чуть легче, а спазм отпустил ее легкие.— Так Стив нас всех спас, — сказал папа, когда они уже завтракали. Эви бездумно катала по тарелке зеленый горошек с омлетом, и буквально отсутствовала в моменте до тех пор, пока не услышала имя Харрингтона. Вскинула голову, посмотрела на ожидающего ответа отца.— Я… не знаю.Она прочистила горло и пояснила:— Да, спас. Но я не знаю, что случилось внизу. И он был…Разбит. Опустошен. Он плакал. Он был последним, кто видел Хоппера живым. Он выглядел так, словно жалел о том, что вернулся.— Плохо выглядел, — подсказала мама. Она симпатизировала Стиву больше папы в силу понятных причин, но сейчас они оба смотрели на Эви с одинаковой эмоцией на лицах: оба переживали.— Я скатаюсь к нему, ладно? — попросила Эви. Родители не стали бы отказывать ей, но спросить, она решила, будет не лишним, особенно теперь, когда они пережили несколько суток, не подозревая о том, где находится дочь.Папа откашлялся и хотел, наверное, возразить, но мама ей кивнула.— Доешь только. И я дам тебе с собой пирог, с яблоками. Он его любит.К дому Харрингтонов Эви подходила с завернутым в полотенце пирогом от мамы и стучащим в ребра сердцем. Она понятия не имела, каким застанет Стива, и это ее пугало.Дверь открыл отец Стива.— М-мистер Харрингтон! — хрипло удивилась Эви. Уилл Харрингтон, в силу своей профессии, часто разъезжал по городам покрупнее Хоукинса и решал юридические проблемы своих влиятельных клиентов, поэтому дома его можно было застать в очень редкие случаи. То, что он оказался здесь сегодня, поставило Эви в тупик.— Эвелин? Ты к Стиву, да? Его нет.Что?— Он рано встал и уехал… к Байерсам, кажется, — ответил мистер Харрингтон, глядя на недоумевающую Эви сверху вниз. Потом осмотрел ее внимательнее — заплаканные глаза, сиплый голос, опущенные плечи — и сделал свои выводы. — Вы поругались, что ли?Эви замотала головой, скрывая нарастающий страх. Они не ругались. Но Стив уехал к Байерсам, и это значило только одно: он хотел найти Оди, которую забрала к себе миссис Байерс. И если так, то Стив Харрингтон сейчас переживает нечто похуже ломки от русской наркоты.— С-спасибо, мистер Харрингтон, — кивнула ему Эви. — Я поищу его у Байерсов. До свидания.Он смотрел ей вслед, не закрывая двери, как делал обычно — его крайне редко волновала девушка сына, как и сам сын, будем честны, и пока хорошая должность не сделали Стива более уважаемым человеком в глазах адвоката Харрингтона, который мечтал о том, что тот пойдет по его стопам.— Эй, Эвелин! — неожиданно окликнул мистер Харрингтон, когда Эви уже свернула к автобусной остановке. — У тебя есть деньги на проезд?— Эм…— Подожди, я дам.Эви замотала головой, чувствуя себя теперь еще и крайне неловко.— Все в порядке, мистер Харрингтон. Спасибо!Она понадеялась, что ветер донесет ее слова до отца Стива, поскольку говорить сейчас могла только полушепотом и с надрывом. Да уж, со стороны, должно быть, она и правда выглядит, как брошенка. Но мистер Харрингтон, видимо, был не в курсе произошедшего, а потому объяснять ему сейчас свое положение она не хотела.Тем не менее, Эви отметила его слабое проявление интереса. С чего бы это…Она подъехала к дому Байерсов с еще большим страхом и сердцем, застрявшим где-то в горле; полотенце, в которое был замотан злосчастный пирог, вспотело и измялось от ее переживаний — она тискала его в руках всю поездку на автобусе.Каким она застанет Стива? Как он выглядит? Расскажет ли он ей, что случилось внизу? Оди имела полное право знать, но Эви — отдельный случай. Возможно, Стив не захочет делиться подробностями, что разбили его так сильно, что его едва держали ноги.Когда Эви рыдала у него на плече, сидя прямо на асфальте перед моллом, он тоже плакал и часто дышал, и даже что-то говорил ей сиплым голосом, но ее очень быстро оторвали от него и увели, и потом они так и не виделись. Стив мог подумать, что она кинула его прямо у Старкорта, прямо после всего случившегося.Эвелин подошла к двери дома миссис Байерс и подняла руку, чтобы постучать. Но дверь вдруг распахнулась, открывая Эви Стива в полный рост.Он выглядел хуже, чем девушка помнила: половина лица стала темно-синей, почти черной, глаз распух и не открывался, цвет кожи мало походил на здоровый. Стив был растрепан и взбудоражен — и напуган.— Стив?.. — сипло позвала его Эви. Он смотрел на нее пустым взглядом, который выражал ничего. От звука ее голоса он дернулся, вздрогнул и, никак не ответив, кинулся из дома.— Стив!Эви попыталась ухватить его за руку, но он ускользнул в последний миг и оставил ее на крыльце дома Байерсов недоумевающей и испуганной. Она кинулась было за ним, но ее удержали — на крыльцо вышла миссис Байерс и мягко потянула девушку к себе.— Эвелин, подожди.— Но…— Оставь его ненадолго, ему надо побыть одному.— Но…Эви повернулась к Джойс — бледной, худой, но улыбающейся ей Джойс Байерс. Она мягко притянула ее к себе и обняла, окончательно сбивая Эвелин с толку.— Что это у тебя? Мамин пирог? Отлично, выпьешь с нами чаю. Пойдем-ка.Эви смотрела, как Стив садится в свою старую машину и уезжает так быстро, будто за ним гонится Проницатель. К горлу снова подкатил ком, но Эви попыталась проглотить его, чтобы не плакать снова. Она послушно двинулась за миссис Байерс: раз она не понимает, что происходит, то Джойс ей все объяснит. Верно же?..