Спешл 1. Твоя апрельская ложь (1/1)

Того, кого пустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь. Там всегда остаётся его пустой стул.Д. ЕмецЭто случилось на пятом месяце её путешествия. Путь самосожжения, искупления и возрождения?— как негласно окрестили путешествие Лука и Кагами?— был весьма извилист.Сомнений прибавлялось, уверенности убавлялось, а сожаления едко прожигали дыру в и без того израненной душе. На глазах, некогда ярких и лучащихся искренней невинностью, появилась странная пелена из мрака и отчуждённости.Пожалуй, лишь двое близких ей людей и одна находчивая квами с печальным взглядом видели её падение. Как физическое, так и моральное.Она сбивала руки в кровь, стирала костяшки до чёртовой белизны и улыбалась при этом, как маньяк при виде очередной не шибко то и умной добычи. Там, где было больно… там было и здорово.А болеть, как казалось Маринетт, должно было всё. Вообще всё, лишь бы не душа.Она болеть не должна. Её бы вообще запихнуть куда-то подальше. Вопли эти в голове, глупые мысли и надежды.Её предали.И болеть должно везде, но не там. Глубоко под рёбрами. Там ничего не должно быть.Пустота.Вот что нужно.Она испытывала какое-то странное удовлетворение, почти граничащее с безумием, когда ощущала, как очередной болезненный удар был наконец-то отбит. Она пропускала раньше много ударов?— просто не поспевала за искусными мастерами, обучающими её в префектурах, куда они заезжали, согласно плану своего извилистого путешествия.Каждый её промах стоил сбитого дыхания, поломанных пальцев или рёбер, изредка?— вывихов, а ещё реже?— переломов рук или ног. Тикки благородно лечила её. Молча, не говоря ни слова. Лишь на мордочке её застыл немой вопрос.?Когда отпустишь? Когда отпустит тебя??,?— квами вежливо склонила голову.Маринетт отрицательно кивала.?Прости, Тикки. На это у меня нет ответа?,?— мысленно, но глаза в глаза.А затем всё продолжалось опять. Она не использовала силу превращения настолько, насколько этого можно было избежать.Не зря же она взяла зелье, заранее приготовленное мастером Фу? Не зря. Он был стар, как мир, но отнюдь не глуп. И казалось Маринетт, что познал этот загадочный мужчина много боли в своё время. Слишком уж хорошим был отвар, прямо-таки выбивающим дух.Поэтому каждая капля зелья принималась с преувеличенным безразличием, ведь на исцеление уходила всего ночь агонии?— это было всяко лучше, чем истраченная ночь без сна на самокопание, приводящее к очередному этапу самоуничижения. В какой-то момент ей даже понравилось.Извиваться, пылать жаром и сжимать мокрые от пота простыни. Смотреть стеклянными глазами в высокий потолок и сжимать зубы до хруста, да так, чтоб аж челюсть болезненно сводило. Так было лучше, чем думать о том, чьё имя больше не называлось.Ни вскользь, ни мысленно. Вообще ни разу.Данное правило вступило в силу в тот самый момент, когда Маринетт покинула зимний дворец, отреставрированный четой Агрестов. Лука и Кагами вообще оказались идеальными спутниками. Маринетт поняла, что в них её не раздражало… ничего.Они были идеальные. Понимающие. И бесконечно преданные ей и её мечте. Точнее, их мечте?— теперь у всех них были общие идеи и цели.Маринетт со скрипом открывала покрасневшие после бессонной ночи глаза. Очередная ночь, проведённая в полубреде, миновала. Да, на утро уже ничего не болело. Ну, почти.Капля зелья могла срастить даже раздробленную кость, но не душу, где по-прежнему зияла огромная дыра. И тлела, тлела…Зуд под рёбрами никуда не делся. Демоны велели продолжать, и она следовала их указаниям не особо вдаваясь в причины и следствия.И даже боль принесла плоды. Она всё реже оступалась, меньше ошибалась и почти не чувствовала боли, когда получала ранение.Несколько недель назад, промывая очередную рану Маринетт, брюнетка сказала:—?Идеальный солдат?— это тот, которому не больно,?— Кагами вздохнула, осторожно ощупывая свежий шрам на девичьей спине.—?Значит, я идеальный солдат? —?Маринетт хмыкнула.—?Нет,?— короткий ответ.Тёмные брови приподнялись.—?Тебе всё ещё больно.—?Кажется, нет,?— Маринетт пожала плечами. Её порезы даже не пощипывали.—?Вот здесь,?— брюнетка ткнула прямо в сторону сердца. —?Здесь всегда болит. И этого не выбить никак. Как ни старайся. Идеальный солдат потому и идеальный. Ему просто всё равно?— ни любви, ни тоски не жалости. Такие не испытывают чего-то земного. И в этом проблема.—?Да?—?Да,?— Кагами нахмурилась. —?Исчезают такие слишком быстро. Разве может человек уйти без сожалений? Наша жизнь создана из них. Наша суть, всё существование повязано на этом. Горечь королевского долга, назовём это так. Мы все короли в своей жизни, нам всем есть о чём вспомнить и за что быть пристыженным. А ещё есть те, перед кем мы будем нести ответственность, кому захотим исповедаться. Или в чьих глазах забыться. Когда всё исчезает, как лепестки на ветру, ты увидишь печальную картину. Пустоту и безразличие в глазах того, кто больше ничего и никого не ждёт.—?Разве плохо?— не сожалеть? Не думать, не вспоминать свои обиды? —?искреннее недоумение.—?Плохо. Без тоски нет вдохновения. Нет ни прилива, ни отлива эмоциональных всплесков. Где добро, где зло?— теряешься. Идеальный воин?— это машина для убийств. А рабом, ты, кажется, никогда быть не хотела.Кагами резко отстранилась и наконец сказала то, что так давно кипело в ней. Глаза опасно блеснули в полумраке:—?Чувствуй боль, вдыхай так жадно, как только можешь. Будь сильной духом и телом. Но никогда?— никогда! Слышишь? —?не выбирай тропу войны. Эта битва с самой собой самая бесполезная, ведь проигравший будет один.—?Много философии в словах той, которая устроила драку с почти двухметровым юношей за последнюю плитку шоколада. И после победы явно не сожалела.Маринетт неловко улыбнулась.Она услышала мольбу в словах взволнованной девушки.Кагами всё поняла и приняла правила игры.Громко фыркнув, она быстро сказала:—?Я волновалась за ближнего своего! Луке ведь нельзя сладкое…***Это случилось на пятом месяце её путешествия. Она была одержима идеей посетить Ханами?— любование цветами, согласно древней японской национальной традиции.Более того, она начала своё шествие с цветов умэ?— японской сливы прямо в префектуре Сидзуока, а затем отправилась и в Одавара, префектуру Канагава. Когда же цветение добралось и к самому Токио, начался прохладный и чарующий апрель.Вместе с городом, казалось, ожил сам мир. Одно из самых известных мест ханами в Токио?— национальный парк Синдзюку-гёэн, в котором растут 1500 деревьев сакуры 75 видов.И каждый из этих видов не остался без внимания Маринетт, ведомой неизвестными силами к невообразимым растениям.—?Даже я скоро не выдержу,?— Тикки вздыхала, глядя на то, как синеволосая всё быстрее и быстрее уходит прочь.Они проводили целые дни, любуясь цветущими растениями. И это не удивительно, ведь жизнь в Японии не стоит на месте. В этой стране, где высокими технологиями насыщены все сферы жизни человека, наступает время, когда японцы на миг останавливаются, замирают, чтобы насладиться потрясающим по красоте зрелищем?— цветением сакуры.В парках и скверах с началом цветения сакуры устанавливают палатки, продающие разнообразную снедь и напитки, игрушки для детей. В эти дни повсеместно?— и в выходные, и в будни?— в парки приходит множество желающих провести небольшой пикник под цветущими деревьями. Накануне выходных места, откуда открывается красивый вид, часто занимают ещё с ночи, расстилая под облюбованным деревом пластиковые коврики.Сакурой можно любоваться не только днем, но и ночью. Для этого муниципалитеты стараются заранее установить подсветку под деревья, оттеняющую нежный цвет сакуры. В парках и садах под деревьями устанавливают маленькие фонарики.А сами цветы сакуры, которые опадают, едва успев раскрыться, японцы считают символом своего отношения к прекрасному: воспринять красивое как таковое можно только потому, что красота недолговечна и мимолётна и исчезает до того, как успеет превратиться в нечто привычное и будничное.Именно по этой причине Маринетт желала увидеть как можно больше красот, до того самого момента, как наступит время уезжать.Тикки покачивалась в такт опадающим лепесткам.Солнце уже опустилось за горизонт и чистое небо постепенно обволакивала тонкая пелена серых туч. Прежде, чем зажгутся миллионы фонарей в огромном саду, хотелось насладиться ещё одним мигом. Тишины и пения птиц.Наименее популярное и отдалённое место в парке было найти отнюдь как нелегко, но они всё же справились. Точнее, Маринетт справилась.Почувствовав очередной приступ чесотки на заживающих костяшках, девушка недовольно дёрнула плечом. Чесалось неимоверно. Заживало долго.Напоминало о себе?— противно.И она не только сейчас о костяшках подумала. Грудь неприятно жгло. Где-то там, прямо на месте кулона с одиноко свисающим кольцом. В этом месте и была прожжена дыра.Маринетт вздохнула.—?Согласно легенде,?— Тикки прижала к себе маленький розовый лепесток, что упал только что ей на маленькую голову,?— Когда бог гор предложил Ниниги, внуку богини Солнца, жениться на одной из своих дочерей, то решил, что если тот отдаст предпочтение старшей, Высокой Скале, жизнь их потомков будет вечной и прочной, как камни. А вот если предпочтёт младшую, Цветущую, то жизнь их детей, вне зависимости от социального положения, будет хоть и прекрасной, но короткой, как цвет сакуры. Ниниги выбрал Цветущую и стал предком японских императоров.Она говорила тихонько, кружась вместе с опадающими цветками и покачиваясь на ветру в такт лёгким порывам весеннего ветра.Маринетт не перебивала. Она лишь собрала горстку опавших цветов, намереваясь в будущем кристаллизировать их и привезти домой кулоны, как сувениры. Было в этом что-то притягательно-потрясающее.—?Японцы, ежегодно созерцая за красотой этого удивительного растения и глядя на недолговечность его цветения, размышляют о том, что прекрасное не вечно, а жизнь быстротечна и хрупка. А потому очень сильно напоминает осыпающийся цветок сакуры?— он хоть и красив, но слишком скоро уходит: не зря цветущая сакура символизирует бренность жизни и переменчивость бытия.—?Так говоришь, будто знаешь культуру японцев,?— Маринетт одарила квами внимательным взглядом.Тикки пожала плечиками.—?Когда-то давно представилась возможность. История, как видишь, не изменилась.Маринетт оживилась.—?Предыдущая Леди Баг? —?тут же догадалась она.—?Да,?— существо коротко кивнуло.Поняв, что расспрашивать о предыдущем владельце камня чудес было бы крайне невежливо, девушка перевела взгляд на кору дерева, находящемся всего в метре от нее. Она была гладкая, изрезанная по всей поверхности дерева маленькими горизонтально расположенными трещинами серого, зеленого или красного оттенка.Это напомнило Маринетт свои собственные истерзанные руки с ссадинами такого же оттенка.—?Знаешь,?— Тикки прекратила кружиться и замерла. —?Когда лепестки сакуры начинают увядать, но с дерева ещё не упали, а веточка сакуры обрастает первыми листьями, растение выглядит чрезвычайно нарядно и по-летнему. Это пик его красоты. И его мы сейчас наблюдаем. Мне нравится.—?Мне тоже,?— честно призналась Маринетт.Она испытывала благоговейный трепет рядом с этими растениями и боялась нарушить миг маленького покоя, созданного этим вечером.Это сделали за неё.—?Не думал, что кто-то возжелает забрести столь далеко ради любования цветением сакуры, да ещё и в столь поздний час.Мужская фигура показалась рядом с огромным стволом старого дерева. Маринетт метнула быстрый взгляд в сторону Тикки, но квами уже юркнула к ней в сумочку и мирно ожидала, пока девушка её закроет.Голос был предательски знаком.Её губы исказила кривая усмешка.Этого не могло быть. Просто не должно было.—?Подкрадываться к людям?— верх дурного тона. Будьте благоразумны, идите, куда шли,?— сдавленно проговорила Маринетт, надеясь удостовериться, что она ошиблась.Что этот голос лишь плод её разбушевавшегося воображения.Но молодой человек вышел из-под цветущего растения и, осыпанный лепестками с ног до головы, сдержанно усмехнулся.—?Грубить людям, пришедшим в парк по той же цели, что и вы, мисс, не менее вульгарно.Чего не ожидал блондин, так это молниеносной реакции девушки.Он даже не успел проследить за её перемещением. Лишь тихий свист был свидетелем, что она вообще двигалась. Дышала. И вообще?— была здесь.Сильный удар небольшого, но весьма крепкого, девичьего кулака пришёлся прямо в его несчастный нос. И тот оказался выбит за долю секунды.Это было неудивительно, учитывая силу удара. Молодой человек отлетел на добрых несколько метров назад и ударился о ствол рядом посаженного молодого дерева. То предательски задрожало и поспешило сбросить с себя ещё пару десятков увядающих цветов.—?Вот же чёрт,?— удивлённо пробормотал блондин.Он прижал руку к саднящему месту и почувствовал тёплую жидкость на своей ладони.Кровь.Надо же, ему разбили нос, а он даже не успел удивиться. И встать тоже не успел.Лишь услышал тихий и уверенный голос где-то позади себя.—?Никогда. Никогда больше не подходи ко мне вот так. Надеюсь, больше не встретимся.Закрывая глаза, Феликс Грэм де Ванили понял ещё кое-что.Незнакомка явно хорошо знала его брата.—?Нет, прости, малышка. Надеюсь, мы встретимся вновь,?— прошептал он в пустоту.***Маринетт нервно постукивала по исписанному блокноту и периодически поглядывала на часы.—?Простите, что опоздала,?— белокурая девушка быстро прошмыгнула на сидение напротив Маринетт.—?Ничего, я всё понимаю,?— вежливый кивок.—?Семинары очень утомляют,?— произнесла новоприбывшая собеседница. —?Но у меня есть хорошие известия, Мари.В этот раз Маринетт наконец-то ожила, а её подступающий приступ меланхолии вынужден был с треском задержаться.Прости, милый друг. Кажется, не сегодня.—?Фэй, вы правда что-то нашли? —?она нервно сжала корешок блокнота.Блондинка изящно взмахнула головой.—?Согласно последним данным, которые мне удалось выведать… Тот самый камень силы, за которым охотится Бражник и который ищем мы с вами, находится в Шанхае. Поэтому в ближайшее время следует отправиться именно туда, причем раньше, чем сам злодей. Мы не знаем точного нахождения талисмана, но…Блондинка печально улыбнулась.—?Я сделаю всё, чтобы помочь вам,?— Маринетт уверенно кивнула. —?Это одно из заданий мастера Фу, я не подведу.Скорбное выражение лица Фэй сменилось на благодарное и лучащиеся искренностью.—?Через неделю я буду там. Мы обсудим все детали в моём доме, где точно никто из чужаков не сможет выведать что-то для себя полезное.Они обменялись благодарными кивками и осторожным пожатием рук друг друга.—?До скоро встречи, Фэй,?— Маринетт вежливо поклонилась.Убегающая белокурая юная особа скрылась также быстро за дверью, как и появилась.Вместе с ней ушла и некая тревога, вызванная неопределённостью затянувшегося задания в данной префектуре. Маринетт перевела уставший взгляд за окно.Снова на глаза попалась сакура. Это дерево вызывало столь трепета и уважения. Не удивительно, что именно это дерево стало символом Японии по причине быстротечного характера цветения, подумала девушка.Её глаза раздражённо закрылись под едким светом кафетерия. Она вообще тяжело реагировала на свет, ведь её глаза давно привыкли к мраку ночи. Да и спала она в последний раз очень давно.Наверное, даже слишком.Это послужило второму происшествию, за которое Маринетт позже будет себя корить.Изредка.Очень иногда.Если честно, каждый день.Бархатный голос мелодично зазвучал прямо над девичьим ушком. Жар, исходящий от мужского тела, передался ей самой довольно быстро. Горло сдавило острое чувство тошноты.—?Самураи считали сакуру символом стойкости и чистоты, они часто оставляли на стволах иероглифы, в которых восхваляли солнце, природу и богов. Кроме того, с древних времен многие поэты сочиняли свои стихотворения под этим деревом, ведь считалось, что все люди, стоявшие под ветвями сакуры, покрывались божественной аурой.Маринетт стоило титанических усилий заставить себя не двигаться, ведь рядом были невинные люди, а разрушенное кафе вряд ли послужит хорошему дню.А незнакомец, между тем, продолжил вещать, елейно смакуя маленькую победу над ней самой.—?Принципы японской культуры основаны на эстетической красоте и изяществе, с которым может сравниться лишь растение японской сакуры. Иногда японцы сравнивают живописность и скорую смерть цветов этого растения с человеческой смертью. По этой причине считается, что цветы японской вишни?— сакуры являются хранителями душ. А вы знали о подобном, маленькая убийца, едва не свернувшая мне шею?Бархатный голос наконец стих.Маринетт разлепила веки, устало хмурясь.Она хотела выразиться достаточно резко, но до неё начало смутно доходить нечто важное.—?Я не Адриан, маленькая фурия.—?Что?—?Не Адриан.Синеволосая недобро взглянула на точную копию человека, лицо которого видеть не была готова ещё очень долго.—?Тогда кто… кто вы такой?Вежливости в тоне ни на грамм не прибавилось.Незнакомец усмехнулся.И, судя по движениям рук, на одной из которых красовался вытатуированный черный дракон… Он правда был таковым.Не Адрианом.—?Феликс Грэмм де Ванили. Приятно познакомиться, дикарка.Блондин безоружно улыбнулся и заставил тем самым почувствовать Маринетт себя крайне неловко.Она впервые видела такую улыбку на этом лице. И такие искорки во взгляде.Всё было другим. И к этому она тоже не была готова.—?Что вам нужно, Феликс? —?пропуская оскорбления мимо ушей, спросила девушка.Молодой человек продолжал улыбаться, разглядывая синеволосую девушку с волевым подбородком и изящными чертами лица. Её длинные локоны были перевязаны лентой в высокий хвост, а свободная черная кофта с изображением катаны на груди хорошо скрывала хрупкость девичьей фигуры.Небрежная поза, небрежные движения.Она выглядела уставшей и чем-то раздражённой.Или кем-то.Это интриговало больше всего.—?Вы,?— простой ответ.Маринетт комично приподняла брови.Затем, медленно оглянулась по сторонам, словно что-то искала.—?Я ведь не в Бразилии,?— задумчиво пробормотала она, слегка нахмурившись. —?Тогда почему у меня такое чувство, что происходит что-то мильное и очень похожее на сцену из какого-то надуманного сериала?С каждым её словом, брошенным прямо в лицо незнакомцу, она намеревалась донести своё пренебрежение.У неё не было времени на эти игры.—?Это лицо,?— вздохнула она и ткнула пальчиком прямо на Феликса. —?Хватит с меня его на сегодня.Она закрывала глаза, и он был там.Она открывала их. И он был с ней.Она стирала в ванной с себя кровавую кожу.И он тоже. Там. Был.В отражении, в памяти, в каждом жесте.Он.Адриан Агрест.А теперь его точная копия… она заставляла чувствовать себя странно.Он заставлял.Феликс Грэм де Ванили.—?Слишком мало бесед у нас было, чтоб так быстро пресытиться мною,?— блондин фыркнул. —?Вы ведь понимаете, что это ещё не конец?Когда он мотнул головой, незнакомки здесь снова не было.Зато было кое-что другое. Её имя на табличке заказанного столика.—?Исчезнув дважды, спасения в третий раз от меня не жди,?— он сжал листочек с красиво вычерченным именем. —?Маринетт Дюпэн-Чэн.***Это случилось на пятом месяце её путешествия. Маринетт с отчаянием пыталась понять: что же такого хорошего и интересного есть в Но? Сидя за мягким креслом и откинувшись на спинку, она то и дело размышляла. Познаний о театре Но было у неё скудно мало.Кажется, он зародился в четырнадцатом веке и быстро стал ?модным? среди самураев и высшей аристократии сёгуната Токугава. То есть, театр Но изначально был ориентирован на высшее сословие и недоступен для широких масс населения. В наши дни, конечно же, представление театра Но может посетить любой желающий, но всё равно, необходимо ощущение избранности и понимания происходящего на сцене, где малейшие нюансы наполнены глубоким и непонятным случайному зрителю смыслом.Вот Маринетт отчаянно хмурилась, ненароком вторя необычным маскам, застывшим на лицах актёров. Она пыталась понять, что же происходило в этот момент. Что же ей пытались донести.Но главным вопросом оставалось одно?— как не уснуть. Потому что вряд ли она потом проснётся в принципе. Ночные кошмары преследовали, а до отлёта в Шанхай оставалось ничтожно мало времени.Маринетт перевела косеющий взгляд на буклет с информацией о выступлении и короткой сводкой о самом театре.Простое, но несущее глубокий смысл, убранство сцены подчёркивает глубину чувств масок, обрамлённых во временами красочные, временами простые кимоно. И маски и кимоно передаются из поколения в поколение внутри каждой школы, и нередки маски с трёхсотлетней историей. Хотя маски могут быть очень впечатляющими?— как ?Хання??— маска мстящего демона?— большинство имеет спокойное, можно даже сказать отрешённое выражение, призванное вызывать полный спектр зрительских эмоций.Девушка закрыла буклет.?Негусто?,?— кисло подумала она.Маринетт аристократично поджала губы, даже не замечая, как в попытке избежать человека, что мучил её своим малахитовым взглядом даже во сне, переняла его же излюбленные повадки. И они ей шли.Архаичный язык, на котором ведётся повествование, углубляет ?великую загадку? масок. И чем дальше заходил сюжет, тем больше Маринетт косилась в сторону входа. Она полюбила историю Востока всем сердцем. Но некоторые вещи хотелось изучать, будучи в добром здравии. Представление длится обычно часа три с половиной?— пять и состоит из нескольких пьес, прерываемых небольшими миниатюрами из жизни простых?— Кёгэн, и рафинированными танцами пьес Но?— Симаи, призванными подчёркивать возвышенность главного действия.На главной возвышенности действия мужчины, вид которого вызывал у Маринетт эпилептические припадки, хотелось взвыть. Также голосисто, как и он сам. С придыханием.—?Изнемогаете от жажды освободиться от бремени сего?Мелодичный голос.Ну конечно.Маринетт скрипнула зубами.Она не утруждала себя даже кивком головы, ведь знала, кто оказался подле неё, пока сама она пыталась понять, как прошмыгнуть с выступления сквозь старенькую дверь.—?Мы с вами стали часто встречаться, не находите? —?продолжил незнакомец.—?Не нахожу.—?Хотите, расскажу вам о том, что происходит на сцене?—?Нет,?— Маринетт диву дивилась, как ей удаётся держаться так спокойно и ровно.Она всё ещё смотрела вперёд. Из двух зол, скачущий мужчина на сцене был меньшим. Чем то, что сидело рядом, едва ощутимо касаясь её плеча своим.Оно было тёплым.Очень.Но всё же, оно было злом.—?Право же, вам следовало бы быть добрее к тому человеку, что не только вам не сделал ничего плохого, на котором вы разбили нос и даже не извинились.Вот здесь Маринетт стало неловко.Она и правда не извинилась. А ведь незнакомец был не виновен в том, что схож со своим родственником.—?Он мой кузен, но я не хочу быть виновным за то, чего не совершал,?— спокойно сказал Феликс.Вот как, кузен… Это бы многое объяснило, да вот только на деле?— нет. Совсем.Лишь добавило вопросов.—?Простите,?— тихо, почти одними губами. —?Я могу компенсировать недоразумение.Маринетт вежливо склонила голову, но на молодого человека так и не взглянула.Перед глазами плясал печально известный мужчина со сцены. И всё подпевал, подпевал…Она поморщилась.—?Компенсируйте тем, что выслушайте пояснение о выступлении.Это не казалось чем-то ужасным. Маринетт согласно кивнула. Спать хотелось всё сильнее, это начинало раздражать больше всего.Молодой человек устроился рядом поудобнее и принялся вести тихий рассказ о том, в чём так долго пыталась разобраться она сама.—?В своём большинстве, маски Но не привязаны к какой-то определённой роли, а широко используются в разных пьесах на разные роли. Поэтому вы и выглядите слегка запутанной,?— блондин усмехнулся. —?Маски Но, о которых часто говорят, что им не хватает индивидуальности в выражении, в сочетании с глубоко символичными движениями актёра и монотонной музыкой создают уникальную артистическую атмосферу. Но для новичка все это слишком вычурно и помпезно, ведь эмоциональный порыв, как у того бедняги на сцене, можно сравнить разве что с самим взрывом.Она продолжала вслушиваться в рассказ, потирая переносицу и медленно клонясь в бок. Молодой человек рядом не умолкал:—?На первый взгляд маски Но не передают никаких эмоций, однако, на самом деле в них заложен огромный потенциал, раскрываемый актёром на сцене,?— на секунду Феликс замялся и посмотрел вперёд. Танцующий мужчина в припадке был отвратителен. Он резко добавил:?— Разве что, не в этом случае.Маринетт продолжала согласно кивать, медленно опуская голову.?— Привлекательность театра Но состоит в том, что маски выражают ?чистые? эмоции героев, без примесей и влияний собственных лиц актёров. Так что если вы ищите ?чистых? эмоций, то вы рано или поздно найдёте себя на представлении НО,?— Феликс вздрогнул, ощутив лёгкое прикосновение к своему плечу. Синеволосая макушка выглядела довольно забавно с этого расстояния. —?Я вот, как видите, их уже нашёл.Закончил Феликс с усмешкой и лёгким чувством волнения.Ему была ненавистна эта поездка. Ему претили здешние манерные дамы.Его раздражало буквально всё, ведь хотелось просто вернуться домой.Он был грубым, резким и надменным. Он не умел церемониться и просто ненавидел ложь. С трудом, после нескольких дней уговоров, он приехал сюда в поисках информации по поводу камня силы, а нашёл нечто куда более интересное.—?Спи спокойно, маленькая фурия,?— выдохнул молодой человек и позволил Маринетт удобнее устроиться на его плече.Спустя какое-то время, Маринетт почувствовала странную лёгкость в теле.Медленно открыла глаза и с ужасом осознала степень неловкости происходящего Она заснула во время спектакля.На сцене уже семенили новые актёры в тяжёлых костюмах, а рядом… никого не было.Зато в её руке оказался небольшой браслет с лепестком цветущей вишни.Она покачала головой, чувствуя, как сердце пропустило удар.***—?Я этого не вынесу,?— пробормотал брюнет, быстро запихивая сумки на верхнюю полку.—?Ещё как вынесешь,?— недовольное фырканье в ответ.—?Даже и не подумаю,?— уверенный протест.Завязалась нешуточная потасовка, сопровождаемая периодическими хриплыми вздохами и негромким шипением с проклятьями.Маринетт покачала головой, глядя на то, как Кагами отбирает у несчастного Луки пачку сладостей, припрятанных на случай перелёта. Тот героически отбивался теми же конфетами и не собирался сдавать позиций.Рядом стоящая стюардесса взволнованно взглянула на синеволосую.—?Всё будет нормально,?— Маринетт безразлично кивнула. —?Просто пройдите мимо и ненароком оброните, что вы только что услышали, как несколько молодых девушек говорили о Лазурном драконе. И даже попросили вас принести им наушники.—?Но…Синеволосая кивнула в сторону спорщиков. Лука явно проигрывал, а посему достал сумку и выудил вторую пачку конфет. Глаза Цуруги опасно блеснули.—?Ладно, я всё сделаю, госпожа,?— молодая стюардесса поспешно кивнула и поспешила исполнить задуманное.На превеликое удивление девушки, встречающей эту троицу уже пятый раз за месяц, двое из них и правда успокоились.Стоило упомянуть о том самом драконе, как молодые люди поспешно угомонились, скрылись за креслами, надели маски и начали тихо переговариваться, периодически толкая друг друга.Маринетт удовлетворённо хмыкнула.Фанатки Луки, недавно ставшему айдолом и даже заключившему контракт с одной из студий в Южной Корее, не давали покоя нигде и ни в чём. Было бы глупо их не припугнуть.Кагами питала к оным непередаваемую неприязнь и даже ненависть.—?Очень умно, молодая леди,?— хриплый голос выудил Маринетт из своих глубоких дум.Она?— снова?— скрипнула зубами, как-то отстранённо осознавая, что эмаль, видать, уже напрочь стёрлась.В этот раз сдерживаться не было смысла.Резкий взмах головы, отчего её порядком отросшие волосы разметались по плечам. Несколько даже ударили собеседника по лицу, но он едва ли заметил это.—?Опять ты? —?полувздох, полустон.Феликс улыбнулся, растянув губы в коварной усмешке.—?Полагаю, камень силы ищем, да? —?он аккуратно закинул ногу на ногу и достал журнал.Маринетт прикрыла лицо ладонью и попыталась успокоиться.Выдохнула. Вдохнула.Снова выдохнула.Блондин с бодрым интересом разглядывал картинки в женском журнале.Её лицо перекосило окончательно.Она схватила его за ворот черной рубашки и потянула на себя.—?Да кто ты, чёрт подери, такой?Феликс, вместо того, чтобы смутиться или же разозлиться?— как любой нормальный человек в принципе?— резко двинулся вперёд.Хватка Маринетт ничуть не ослабла.Их лица оказались в предательской близости.—?Пора нам познакомиться, Маринетт Дюпэн-Чэн. Я хранитель камня чудес Баркка,?— он ухватил девушку за свободную руку и прижал ту к своей груди. —?Чувствуешь?Под футболкой отчётливо прощупывался кулон.Маринетт недоумённо вздрогнула. За её спиной послышался сдавленное оханье от Тикки. А это значило только одно.Он не лгал.Перед глазами замелькали предшествующие этому дню события. А их было немало. Чеку наконец-то сорвало.Едва сдерживая громкий рык, Маринетт принялась душить молодого человека с усиленной прытью, подтягивая того ещё ближе к себе:—?Так это тебя мы искали в прошлом месяце? Ты?— маленькое и хитрое чудовище… Да я тебя…Чувствуя, что вот-вот вытошнит свой завтрак прямо на красную футболку, Феликс понял, что это было лишь началом. Ему понравилось.Чувствуя, что испытывает странную радость от того, что видит наглое выражение лица странного блондина с тонким кулоном на белоснежной шее, Маринетт поняла: это было лишь начало.Это случилось на пятом месяце её путешествия.