Глава 10. Одиночество в сети (1/1)

?Истинные достоинства всегда чувствуются в том, как человек себя держит и как говорит, и совершенно не обязательно их демонстрировать. Ведь не наденешь ты сразу все свои шляпки, платья и ленточки, чтобы показать, что они у тебя есть?. ?Доброго вечера! Наверное, я напишу сейчас то, чего ты так долго ждал. И, возможно, это даже порадует, если у тебя есть подобная эмоция в довольно скудном перечне. Меня не будет в полночь на патруле. Ни сегодня, ни завтра. И… прости, ладно? Леди Б?.Плагг страдал. Делал это со вкусом, тщательно подбирая особые ноты грусти и медленно выдыхая те с протяжно-отчаянным ?ах…?.Он складывал лапки друг на друга, аккуратно покачивался возле огромного окна и время от времени менял позу, перекладывая хвост со стороны в сторону. Подергивая чёрными усиками, квами щепетильно выбирал лакомые кусочки сыра и, не находя вкуснейший, с теми же громкими причитаниями отбрасывал еду обратно на тарелку.Плагг страдал. И предпочитал показывать это везде.На кровати, прямо у носа мирно дремлющего Агреста-старшего, лениво отмахиваясь от стенаний Нууру и хватающегося за голову мастера Фуу, после того, как он узнавал о происходящем. На столе, томно потягиваясь на свежо-напечатанных конспектах Адриана и игнорируя укоризненно-ненавистный взгляд.В библиотеке, рассматривая беснующуюся толпу и унылое выражение лица напарника, который?— он точно это знал! —?тайком поглядывал на какую-то рыжеволосую девушку глубоко в душе надеясь на появление рядом с ней той, чье имя он устал уже слышать.На старой скамье раздражающего грязного оттенка, медленно выковыривая лапкой между деревяшками щепки и злясь с каждой минутой ожидания скоро окончания учебного дня.В светлой комнате, ставшей его домом, выслушивая довольно неоднозначные, едва ли не томные вздохи и скупые фразы в адрес небезызвестной и ранее упомянутой особы с синими волосами.И, в конце концов, на диване, прямо во время занятий того самого несносного блондина и всё ещё причитающего мастера, уверяющего в том, что наглому квами нельзя пересекаться с Нууру. Даже под предлогом поесть вместе и не делиться секретами, а после молчать и рассказывать о несчастной жизни глазами, лапками похлопывая плечи Агреста-старшего исключительно от нечего делать?— всё равно спит.—?Всё, не могу так больше,?— недовольно изрёк Плагг, отпихивая от себя белую тарелку с сыром. —?Это просто невыносимо!Тикки сочувственно посмотрела на друга. Тот выглядел крайне уставшим и недовольным. Котёнок то и дело подергивал пушистым хвостиком, нервно стуча лапками по керамической посудине.—?Неужели так плохо? —?квами почесала затылок и неловко улыбнулась.Ответом ей послужило долгое молчание, сопровождаемое громким сопением. Наконец, Плагг не выдержал:—?Конечно, плохо! Эти ночные патрули в одиночестве, эти тайные вылазки в чужой дом,?— котёнок раздраженно лязгнул хвостиком по мягкой подушечке. —?И такое же одинокое наблюдение?— да что это вообще такое?—?Это любовь,?— Тикки легонько улыбнулась, отчего на её пухлых щечках появились ямочки.Ей нравилось наблюдать за сотворением чего-то нового. Будь то это чья-то мечта или создание новой идеи, зарождение неизведанного ранее чувства.Левый глаз черного квами стал нервно подрагивать. Котёнок негодующе замотал головой и зашипел:—?Какая любовь, сахарочек? Это игра в кошки-мышки! Мы знаем их предназначение, мастер знает их предназначение. Чёрт побери, даже мир?— и тот понимает их предназначение! Так сколько эти двое будут ходить вокруг да около своих эмоций? Мне кажется, они уже свили себе гнёзда из собственных страданий и прочно там обосновались! И причём в момент мнимой борьбы с друг другом, с собой и даже миром?— не понятно, кто из них палач и агнец.Тикки почесала затылок, едва заметно кивнув. Спорить с разозлённым другом не было смысла. Она понимала, что тот отчасти был прав.Маринетт закрылась дома и уже давно не выходит за его пределы, молча излечивая собственные раны. И квами искренне беспокоилась за состояние этой девочки. Уж слишком чувствительна она была, слишком ранима. Если не снаружи, то внутри.—?Плагг,?— окликнула котёнка усталая квами, потирая глазки. —?Это ведь только начало пути. Ты же знаешь. Наберись терпения. Прочувствуй миг покоя. И забудь о том, что происходит?— мы не вмешиваемся, мы направляем души. Не больше, не меньше. Только советами!Котёнок насупился, но ничего не сказал. Лишь гордо вздёрнул подбородок и тихо заурчал. Зимний вечер был прекрасен настолько, что рушить момент не хотелось.Пушистые снежинки продолжали кружиться вокруг маленьких и загадочных существ, пока те мирно сидели и любовались моментом. Всё же, им не было необходимости беспокоиться о холоде. Они его просто не чувствовали.В какой-то момент Плагг снова нахохлился, и его лоснящаяся короткая шерстка в миг распушилась.—?И вообще,?— квами стукнул лапкой по тарелочке. —?Любовь стынет на губах. Едва ли терпкий аромат исчезает на кончике языка, как тебе вновь хочется отведать этого сладкого чувства. И ты не ждешь этого момента, ты им пользуешься?— берешь своё сразу, если можешь. Потому что эту жажду не остановить.—?Ты ведь сейчас свой сыр имел в виду,?— Тикки закатила глаза.Глядя на то, как её напарник уже тянется к последним крошкам своего любимого лакомства с самым что ни есть невинным выражением на хитрой мордочке, лишь покачала головой. Этот проказник был неисправим.—?А что такого? —?Плагг пожал плечиками. —?Не признаю чувств, если они не граничат с трепетом. А этим двум до трепета?— как тебе до понимания моих чувств по поводу Камамбера!С этими словами черный котёнок взял в лапки парочку сырных лепешек и протянул уставшей квами.Тикки прикрыла лапкой рот и тихо хихикнула. В ответ медленно собрала сладкие крошки печенья?— самое вкусное, именно то, что нравилось несносному котёнку?— и протянула ему в ответ.Очередная трапеза прошла в благоговейном молчании. За тысячи лет они научились слышать тишину и находить в этом свой особый, хрустяще-сладкий смысл.Да, Плагг определённо страдал. По-своему. В одному ему понятной манере. Но прекращал это делать лишь рядом с Тикки.Снегопад наконец-то прекратился.***?Здравствуй, Нуар! Сегодня снова без меня на патруле. Чувство пьянящей свободы и холода в твоих глазах, должно быть, достигло своего пика. Столь возможностей без прожигающего взгляда с мой стороны, да? Прошло почти полторы недели…Это так глупо?— я знаю, что ты не ответишь. Знаю, совершенно уверена, что ты даже не читаешь этих сообщений. Но всё равно пишу. Прости и за это, ладно? (Не понимаю, зачем извиняюсь, ох. Ты ведь не видишь этого). Мне становится странно тепло, когда я изливаю мысли сюда. В этот маленький поток из сообщений, коим суждено остаться без ответа. Наверное, это должно быть неловко. Но мне?— никак. Это прекрасное чувство. Леди Б?.Белоснежные пальчики мягко скользили по лиловой простыне и, не находя себе достойного пристанища, возвращались на поиски вновь и вновь с самого начала. Что они ищут? Каких прикосновений жаждут эти руки?Или наоборот?— от чего пытаются спрятаться, за что им ухватиться?Синие волосы спутались, превратившись в маленькие островки по разные стороны светлой подушки. Её веки мелко подрагивали, то и дело вызывая лёгкое беспокойство при наблюдении за столь личной картиной.Она была укрыта лишь частично?— пушистый плед-одеяло небрежно валялся рядом, едва ли прикрывая девичьи ноги.Блондин мягко скользнул с оконного проёма, стараясь спуститься максимально осторожно и без лишнего шума. Явно тревожный сон девушки мог в одно мгновение завершиться, сменившись не менее беспокойной реальностью.И это должно беспокоить больше всего в данный момент. Но…С другой стороны, меньше всего ему хотелось потревожить эту особу. Смотреть ей в широко распахнутые лазурные глаза. Впиваться взглядом в ответ, сверля дыру где-то в её переносице. А, может, где-то между ключиц. Прямо в маленькой выемке на тонкой шее.И отсчитывать, бесконечно отсчитывать секунды, прежде чем кто-то из них двоих выйдет из странного ступора, холодком пронесшимся по позвоночнику.Ему искренно не хотелось видеть её вот так?— наяву и непозволительно близко. Слышать её движения?— каждый чиркающий звук, издаваемый пушистыми тапками. Ощущать дыхание и ловить ноты беспокойства в голосе. А главное?— понимать, что она ничего не скажет в ответ.Всё это?— лишнее.Сегодня было достаточно того, что он пробрался в эту комнату. Воровато оглядевшись, молодой человек бесшумно прошёлся по небольшому и светлому помещению.Экран компьютера испускал тусклый свет?— картинки мелькали слишком быстро, сменяя кадры один за другим. На белоснежном столе валялась куча исписанных листов, изрисованных маленьких стикеров со специальными пометками, а также целая гора бледно-золотистых ниток.Блондин невольно засмотрелся на стопку рисунков рядом. Они сиротливо лежали на кресле рядом, привлекая внимание к себе теми же стикерами, расклеенными по бокам. Повернувшись чуть в сторону, молодой человек с не меньшим интересом бегло осмотрел увесистый шкаф с книгами.Однако, мгновением погодя, нахмурился и резко отвернулся. Пара светлых прядей упала на его лицо, отчего тот недовольно шикнул.Он знал, что не имеет права находиться здесь слишком долго. Не желая более нарушать личное пространство человека, чьё имя неизменно сопровождалось какой-то кисло-сладкой горечью на кончике его языка, Адриан мягкой поступью двинулся вперёд.Желание побыстрее закончить с первоначальной целью его визита граничило с острой необходимостью несдержанно выругаться. Особенно после развернувшейся перед его чуть прищуренными глазами картины. Он никогда не наблюдал за спящими людьми. Никогда не разглядывал их и уж точно не любовался странной сонной вознёй.Наблюдать за кем-либо без веской на то причины всегда казалось ему странным. Только мимолётные и смазанные взгляды. Этого было достаточно, чтобы оценить ситуацию или внешний вид человека. Этого было достаточно, чтобы выудить мрачные эмоции, периодически мелькающие на светлых лицах.До теперь.Почему-то не мог оторвать взгляда от слегка беспокойного выражения на ее лице. Не мог также перестать периодически разглядывать полоску белой кожи, чуть выглядывающую из-под тёплой пижамы. Края розовой кофты задрались вверх, оголяя кожу девушки.Бледную, неимоверно светлую и мерцающую серебром в этом тусклом помещении.Адриан нахмурился и, всё же, не сдержавшись после нескольких минут внутренней борьбы, протянул пальцы к её одежде. Осторожно, почти не касаясь девушки, легонько потянул верхнюю часть пижамы вниз.Почти брезгливо. Почти скривившись. С жутким желанием выругаться на кончике языка.Несносная девушка всегда оставляла бледную тень негодования вокруг его мыслей, медленно просачиваясь сквозь каждую из них.И это было чертовски плохо. Потому что каждый гневный комок воспоминаний о ней, каждое пылко брошенное слово и чертовски выразительный взгляд этой девушки копился в нём. Как следствие, о котором он даже не подозревал… где-то далеко, в самых закромах его мыслях прочно укоренилось желание. Такое тонкое, неокрепшее и затравленное.Почти неосязаемое. Всё ещё не принятое. И, как маленький, но весьма важный итог,?— опасное.Желание копилось, набирало силы и рано или поздно оно грозило достигнуть своего апогея. Стать апофеозом всех действий и каждого не нарочно брошенного острого слова. Вот только посыл этого желания мог измениться в любую минуту.Всё зависело лишь от того, чем решил себя наполнить юный Адриан Агрест.Увы, он пока сам не знал.Мягко проведя пальцами по линии светлой кожи ещё раз, юноша торопливо убрал пальцы, обтянутые в кожаную перчатку, назад за спину.—?Здесь довольно прохладно, а ты так беспечно раскрыта перед… монстрами под кроватью,?— хриплый голос разрезал тишину в помещении.Он подцепил край пушистого пледа другой рукой и быстро укрыл им девушку, всё ещё беспокойно метавшуюся на мягкой постели. Убедившись, что она всё ещё в мире грёз, устало вздохнул.Вспоминая недавний диалог с собственным квами, ему хотелось удариться головой о стену.—?Кожа к коже, помнишь? —?ехидный голос квами действовал на нервы. —?Ты можешь осуществить обмен энергией только так. —?Зачем ты мне это говоришь? —?Адриан скучающе приподнял светлую бровь. —?Да так,?— Плагг невинно поелозил лапками по краю дивана. —?Вдруг ты испытываешь тоску по своей Леди, которая?— как неожиданно?— нуждается в завершении цикла по обмену энергией. —?Я жил с омерзительным ощущением холода под кожей достаточно, чтобы прочувствовать его. Мы почти сроднились,?— блондин лениво пожал плечами. —?Мне вполне комфортно сейчас. И лишь мимолётный блеск в глазах свидетельствовал о лжи. Такой тонкой и искусной, что поверил бы любой. Любой, да. Вот только маленький говорливый кот, безо всякого стыда точащий коготки об угол дорогого дивана, не был любым. Он видел всё, даже когда не хотел этого. При этом, несмотря на ехидство, присущее одному из самых сильных квами, Плагг был тактичен. Иногда. К счастью утомлённого Адриана, это был именно тот самый редкий случай, когда котёнок позволял себе быть таковым. В этот раз он предпочёл сделать вид, что не заметил небольшой лжи?— увиливания?— со стороны одного запутавшегося в собственных чувствах юноши. Закончив портить мебель, Плагг сладко потянулся и, не глядя на раздраженного блондина, заговорил: —?Тебе, может, и очень комфортно. Даже более чем. Но речь была не о тебе, милый Адрикинс,?— котёнок сымитировал голос светловолосой подруги юноши, которую просто терпеть не мог и, получив в свой адрес весьма пламенный взгляд, насмешливо продолжил:?— Не твоя Леди испытывает несколько иные чувства, не находишь? Бедняжка явно метается от леденящих душу ощущений. Может, терпит изо всех сил. А всё потому, что цикл обмена энергией завершается в ней самой?— ты фактически не испытываешь зависимости. Ах, какая жалость!И тем не менее, на редкую тактичность, озорства котёнку было не занимать. Он оттачивал мастерство острых замечаний всегда и везде. В особенности на стоящем рядом молодом человеке.Адриан скрипнул зубами. —?Мне всё равно, ясно? —?жесткий ответ не заставил себя ждать. —?Если она и испытывает дискомфорт, то пусть позаботится о своем благополучии и спокойствии сама. Это не я пропускаю патрули. Не желая продолжать данную тему, блондин резко махнул рукой. Разговор был закончен. —?Ты ничего не видела, поняла? —?Адриан устало потёр переносицу, спрятанную под чёрной маской. —?Пусть это. —?он неопределённо обвел рукой комнату и поморщился. —?останется между мной и твоей тенью.Разумеется, спящая девушка не ответила. Лишь чуть сморщила нос и отвернула голову в сторону. Квами, уютно расположившаяся рядом, так же сделала вид, что ничего не заметила?— только едва заметно в мраке ночи улыбнулась.—?Но, чёрт побери, сегодня ты этого стоишь,?— он вздохнул, словно сбрасывал с собственных плеч тяжкий груз.Возможно эти слова и были таковыми.Блондин нервно провёл рукой по волосам, приглаживая вспушенные прядки. Он не понимал, что привело его сюда поздно ночью. Почему один из патрулей превратился в это.Нечто неловкое, странное и чертовски обескураживающее.Прямо как она сама.И совершенно очевидно Адриан не до конца осознавал, зачем это делает, но чувствовал в этом действии острую необходимость. Не для себя, нет. Только для нее.Начиная привычный патруль с одного и того же места, в какой-то момент сознание просто отключилось, а ноги привели сюда. Прямо на крышу её дома.Адриан не любил лгать себе. Старался избегать этого до последнего. И, раз даже подсознательно его самого тянет сюда, он смирился.Но только в этот раз.Ему даже удалось согласиться с единственным разумным доводом: это простая формальность. Что-то вроде благодарности за заботу о нём.О всех них, в тот самый день.Понимая, что больше оттягивать с целью визита нельзя, блондин мягко сгреб копну волос с собственного лба. Трижды чертыхнувшись, всё же склонился над спящей девушкой. А затем развернул её голову к себе.Почти неощутимо, как дуновение первого весеннего ветра, столкнулся своим лбом с её. Задержался на несколько секунд. Удостоверившись в том, что её бледная кожа приобретает розоватый оттенок, быстро отстранился.—?Этого хватит на какое-то время, беспечная Леди Б,?— насмешливый голос звучал странно.Он пытался скрыть неловкость. И далеко не перед спящим человеком.Лишь перед самим собой.Уже стоя на балконе её дома, он жадно принялся вдыхать морозный воздух. Практически давился им, словно это могло остудить его пыл.Увы, кожа на светлом, чуть нахмуренном лбу продолжала предательски гореть.***?Наверное, я совершенно сошла с ума, Нуар. Я продолжаю писать. Утром или вечером. Бесчисленное количество раз. Строк. Сообщений. Право, это должно быть так неловко… Но мне всё ещё нравится. Здесь ты не осудишь меня: ни словом, ни взглядом. А также мне нравится чувствовать, что мы под одним солнцем сейчас, думать, что ты где-то недалеко негодуешь по поводу моего отсутствия (хотя бы самую малость!) и занимаешься своими делами. Повторюсь, но это здорово иметь такую странную однобокую связь, делиться своими спутанными мыслями и возникшими из ниоткуда идеями.И я только сейчас осознала в полной мере, что, кажется, пишу тебе с первой нашей встречи. Будь то мелочь или нет. У тебя весьма стойкая нервная система. Ты ещё ни разу не поставил меня в чёрный список. Стоп… Ты же этого не сделал, верно? Я только хотела сказать, что появлюсь при первой же опасности. Прежде?— не жди. И хорошего тебе дня! Леди Б?. Натаниэлю это нравилось.Нравилось рассматривать до мельчайших деталей всё, что делает эта девушка. Как проводит мокрыми пальцами по ткани, как разглаживает смятые уголки, как смотрит на своё творение, чуть закусывая нижнюю губу и слегка хмурясь. Как сгорбится после того, как просидит в одном положении хотя бы пару минут и как смущенно улыбается, замечая свои испачканные в чернилах руки на светлых пижамных штанах.Ему нравилось видеть каждое пятнышко смущения на этих чуть пухлых щеках, усыпанных веснушками. И безумно радовало слушать её мелодичный голос. Она рассказывала много, говорила иногда торопливо, а иногда наоборот?— неожиданно иссыхала, медленно облизывала губы и блеяла истории хриплым голоском на полтона ниже.Ему нравилось изучать вместе с ней все принесенные им заранее задания по пропущенным ею курсам, перекидываться невинными взглядами и скромно касаться друг друга в момент обмена тетрадями.Она была прекрасной девушкой, сотни раз приняв его извинения за тот случай с его достаточно не мужественным поступком. И сотни раз улыбнувшись в ответ.Маринетт Дюпэн-Чэн неожиданно стала важным человеком в его жизни. Он пришёл к ней сразу же на следующий день после злополучного ?приключения?, коим прозвали родители случившееся в школе.Натаниэль не стал раскрывать правду никому: ни где был, ни кого видел, ни что произошло. Кто знает, тот знает.Кто видел?— тот увидел предостаточно, чтобы врезать себе в память довольно неоднозначные картины. С кровавой такой отдушиной.И произошедшее посреди учебного коридора в здании Франсуа Дюпон не нуждалось в пересказах. Разве что, в молчании.Как-то так негласно и вышло: никто не стал делиться впечатлениями и переживании о злополучном дне. Никто не вопил о недовольстве в сторону одной хрупкой, но весьма эксцентричной фигуры.Никто и думать не хотел о тревоге, что охватила ранее сердце. Все хотели просто забыть. Испарить мрачные ощущения, согнав страх, намертво прилипший к коже. Но не могли этого сделать лишь они?— трое девушек, которые стали свидетелями собственного ?крушения?.В разное время и при разных обстоятельствах, Натаниэль услышал историю каждой.Подробную и совершенно его потрясшую?— от Кагами, периодически сжимающую от переполнявшего ее стыда стопку старых тетрадей, попавших под руку. Усталую и весьма ироничную?— от Альи, которая твердо решила избавиться от всех точек над пресловутым ?и?, но только тех, что неизменно оказывались рядом с одним смуглолицым эксцентричным парнем. В конце концов, ему удалось узнать яркий и весьма тревожный рассказ от усталой Маринетт, не желавшей кому-либо зла, но почему-то злящейся на саму себя.И Натаниэль понял одно, вынеся для себя собственные выводы из этой многоликой истории: все они, трое маленьких девочек с множеством тревог в душе, рассыпались на мелкие осколки.Те самые, по которым пробежал каждый испуганный ученик. Те самые, которые нельзя собрать.Но… что более его удивило?— девушки не стали сокрушаться.Ни одна из них.Они просто собрали каждое стеклышко, оторванное от их души, и сделали чертову мозаику. А затем благодушно пригласили его на ?выставку?. Там не выписывали красочные строки рядом с предоставленной картиной, там не играла задушевная музыка. Там было пусто. Возможно, мрачно.Зябко и морозно.Но он топтался в самом центре возле бесконечных полотен, бережно слепленных из самых маленьких и странных цветов стеклышек. Осторожно проводил не по-мужски изящными пальцами по их, пытаясь уловить грани каждой из них и, при возможности, сгладить острые углы.И, в конце концов, он оценил.Каждый поступок, каждую несмелую, но с каждым разом все более открытую улыбку, и этот тихий, по-зимнему светлый смех. Это невозможно описать точнее для весьма зажатого и неуверенного в себе Натаниэля.Он просто был там. Был на странной ?выставке? обличий этих девушек. Обновлённых, уверенных и более резких, чем когда-либо. Эти метаморфозы, которые ему удалось увидеть прямо перед собой, фактически в непозволительной близи, сильно волновали.А, может, ему просто нравилось. Это изменило его самого.И как-то так вышло, что из всех этих троих, пленила его именно Маринетт. Мыслями, поступью, взглядами.В ней было странным всё. И это всё хотелось иметь рядом.Однако, не у каждой любви бывает счастливый конец. Особенно если она слепа и… не является любовью.Влюбленность жестока с сердцами слабых. И Натаниэль Куртцберг познает эту истину сполна.***?Я не помню, какой сегодня день. И не знаю число. Не слежу за своим окружением. Наверное, это делает меня плохой Леди… Но ты ведь это и так знаешь, не так ли? Сегодня что-то пошло не по плану ?в этот день ничего не произойдёт?— в этот день будет лишь кофе?. Кое-что всё же случилось.Увы, даже незнание не освобождает от ответственности, сказал бы ты. Охотно соглашусь. Поэтому слежу за новостями и отправляю тебе очередной маршрут с подозреваемыми в последних преступлениях, о которых упоминала ранее. Надеюсь, это поможет?— я знаю также, что ты их искал. Даже если ты не читаешь мои сообщения?— пусть это будет здесь. Мне так спокойнее. Леди Б?—?Натаниэль! —?властный голос раздался прямо над головой сонного юноши. —?Несносный мальчишка! Куртцберг! Немедленно встань и объяснись!Рыжеволосый молодой человек торопливо поелозил пальцами по заспанным щекам и также спешно огляделся. Перед ним возвышалась грозная фигура мадам Менделеевой, которую он ненавидел больше других.Сухая, совершенно нелепо выкрашенная женщина с баклажанного цвета волосами просто выводила его из себя. И дело было не только в её безвкусной одежде и совершенно пугающей причёске, состоящей из странно подобранных и косо состриженных прядей.Натаниэль искренно презирал эту женщину за полное отсутствие вкуса. Она претила ему. Раздражала скрипучим голосом, надменно вещающим о важности собственного предмета, но не знала за его кругами ничего. Ни об искусстве, которое её совершенно не трогало; ни о музыке, которую она вообще не слушала; ни о манерах, которыми пользовалась исключительно для выслуги перед директором и в самых редких случаях.Грубая и въедливая женщина с привычкой громко кричать, дабы произвести желанный эффект неожиданности, а после насладиться растерянным выражением лица на недоумённых учениках, как раз вознамерилась получить новую дозу раскаяния.В этот раз жертвой должен был стать никто иной, как Натаниэль, мирно посапывающий на последней парте до этого самого момента.Молодой человек был готов к подобному исходу. И на его лице не отразилось ни тени сомнения: эта женщина сегодня не получит раскаяния на его лице. Он блаженно спал на ее занятиях без какого-либо зазрения совести. И с превеликим сожалением осознал, что был разбужен самым неприятным образом.Он посмотрел на чванливое лицо преподавателя и подавил удушающий приступ тошноты. Сглотнув ком, неожиданно подступивший к горлу, медленно оттянул ворот свитера.Для полноты курса его попросили выбрать несколько предметов, входящих в группу естественных наук. Он согласился, не ведая о характере преподавателя. Увы?— теперь отступать было поздно, да и не в его привычке было.Даже несмотря на кроткий и весьма спокойный характер.Упрямства молодому художнику, как и любому другому творческому человеку с болезненным восприятием мира, было не занимать. В противном случае, реальность поглотила бы его, не оставив и пятнышка на чёрной земле.Этого он допустить не мог.—?Как же тебе не стыдно, глупый мальчишка! —?продолжала причитать раздосадованная мадам Менделеева, плохо скрывая торжествующий взгляд.Как только юноша разлепил сонные глаза, долговязая женщина принялась с особой прытью тыкать в него своими тощими пальцами, не больно ударяя о грудь молодого человека.Натаниэль поморщился от громкого тона, всё ещё находясь в состоянии медленного пробуждения. Бросаться в реальный мир и рассыпаться в извинениях сегодня не хотелось. Неспешно ухватившись за сумку с вещами и прижав самое дорогое?— маленький блокнот?— к своей груди, юноша резко мотнул головой вверх.—?Мне уйти? —?спокойный и даже холодный тон его голоса обескуражил преподавателя.—?Разумеется,?— мадам Менделеева поджала тонкие губы, отчего те превратились в сплошную тонкую линию. —?Тебе нечего делать на моих лекциях! Будь ты в них заинтересован, ты бы преуспевал по данному предмету! В этом нет ничего сложного!—?Конечно, другое дело искусство,?— спокойно парировал юноша. Несмотря на довольно скучающий тон, в его глазах плясали смешинки. —?Чувство прекрасного дано далеко не каждому.В аудитории послышались одобрительные смешки, от чего мадам Менделеева густо покраснела, понимая, что тонкий ?укол? был направлен именно в её сторону. Весьма успешный, надо сказать. Багровые пятна гнева на её лице смотрелись весьма впечатляюще.—?Убирайся сейчас же! —?рассвирепела преподаватель, указывая на дверь высоко поднятой рукой.—?Как вам будет угодно,?— Натаниэль склонил голову в прощальном жесте. —?До следующей лекции, мадам.Мисс Менделеева негромко скрипнула зубами, понимая, что ученик действительно вернётся вновь. Однако рыжеволосому молодому человеку, уже забравшему все свои вещи, было всё равно. Он привык к подобным выпадам в свой адрес.Вот только… что-то было не так.За эти несколько недель молодой человек окончательно пришёл в себя. И несмотря на привычное желание избежать конфликта, молчать он более не мог. Держать голову опущенной в скромном и извиняющемся жесте?— тем более.Ирония сама скользила на языке, а усмешки стали срываться раньше, чем острые взгляды в ответ на любопытные или презрительные, ранее часто бросаемые в его сторону. Он больше не хотел быть жертвой.Больше никогда. Конечно же, уйти окончательным победителем в привычной перепалке не удалось. На последней ступеньке возле парты Хлои Буржуа, меланхолично листающей какой-то глупый журнал, рыжеволосый молодой человек некстати споткнулся. Мысленно чертыхнувшись, он принялся быстро собирать разбросанные возле девичьих ног листы с рисунками.Не успел.Один, тот самый рисунок, предназначенный для грустной девушки с синими волосами, был намеренно истоптан девичьей ногой в дорогой замшевой обуви. С какой-то изощренно-мстительной радостью на лице девушка стучала каблучками прямо по чужой работе.Она продолжала терзать невинный лист бумаги, всячески трепля и елозя его по пыльной деревянной поверхности. И, кажется, не собираясь останавливаться.—?Ох, прости, дорогуша,?— Хлоя насмешливо вздернула светлые брови. —?Я задела твои чувства?Пару раз стукнув каблучком по тому самому некогда яркому образу словно на прощание, она небрежно помахала пальчиками перед лицом рыжеволосого молодого человека. Со стороны это выглядело так, будто она старалась отогнать от себя нечто противное и крайне неприятное. Даже не человека.С людьми так не обращаются.Натаниэль скрипнул зубами и тут же стиснул кулаки. Было совершенно очевидно, что девушка мстила за произошедшее на лестнице практически месяц тому назад. И хотя он не имел никакого отношения к смущающему её эпизоду?— он был лишь свидетелем?— она всё равно жаждала поставить его в неловкое положение.Это было плохим решением. Совершенно нелепым и необдуманным с её стороны.Как и всегда, Хлоя поступала так, как ей хотелось. И руководствовалась не разумом, а холодным расчётом с надеждой получить желаемое?— чувство удовлетворения от стыда на чьём-то лице.Увы, расчёт молодой Буржуа был крайне неточен. Желая отыграться хоть на ком-нибудь за тот злополучный день, она сама угодила в собственную ловушку.?Будто сговорились,?— устало подумал про себя Куртцберг. —?Что мадам Баклажан, что она?— леди Желтый носок?.Чувствуя, что скорый взрыв неминуем, Натаниэль резко рванул испачканный лист из-под девичьей ноги и показательно закатил глаза. Пересчитал мысленно количество листов.Чего-то не хватало.Он больше не мог молчать. Кажется, его тишиной, его вечным молчанием, хотели воспользоваться многие. Будто сожаление, плескавшееся в его глазах, чем-то поможет потешающимся над ним особами.Однако сегодня в его глазах уже не было стыда, не было тоски. Сегодняшний вечер должен был стать особенным.И никто?— ничто?— не сможет ему помешать. Изогнув губы в презрительной усмешке, Натаниэль наконец-то медленно проговорил:—?Боишься, что я поставлю тебя на место, маленькая пчёлка? —?он изогнул левую бровь, отчего в уголках глаз разгладились легкие морщинки. —?Или же надеешься привычно самоутвердиться за мой счёт?—?Что…? —?громко взвизгнула Хлоя, буквально задыхаясь от приступа негодования, возникшего после резких?— слишком резких?— слов молодого человека.Он никогда так не говорил. Никогда не выглядел столь уверенным.Никогда.И совершенно точно он……был прав, попадая в самую точку её неуверенности в себе, изъедающей девушку все эти недели. Он был прав и разбил её нападение неожиданным отпором. Точно, остро и молниеносно.Это обескураживало. Испытывая смешанные чувства гнева и стыда, девушка с удивлением для себя заметила, что её руки начали мелко подрагивать.Рядом сидящая Сабрина тут же оторопело схватилась за руку покрасневшей блондинки. Светловолосая тут же поморщилась и вырвала свою руку назад.—?Как ты смеешь с ней так разговаривать! —?Сабрина прошипела это, незаметно убирая руки под парту, подальше от Хлои. —?Что ты себе позволяешь!—?Вы двое,?— Натаниэль взмахнул головой в сторону сидящих девушек и встал ближе к ним. —?Уже порядком мне надоели. —?А теперь отдай последний лист из блокнота, Буржуа.Услышав жесткое обращение рыжеволосого к ней, девушка недовольно поджала губы, чувствуя себя совершенно глупой. Неестественно выровняв спину и задрав голову максимально высоко, Хлоя преувеличенно бодрым тоном затараторила:—?Не понимаю о чём ты, жертва дешевой краски ?Вишня в грязи?, смешанной во флакончике из-под старого лака для ногтей.В помещении вдруг стало нестерпимо жарко, и она поспешила оттянуть ворот своей кофты и расстегнуть пару пуговиц.—?Красноречиво,?— Натаниэль кивнул, но руку протягивать в сторону блондинки не перестал, почему-то насмешливо глядя на её светло-жёлтую кофту. —?Повторяю последний раз, мисс Жёлтый носок. Отдай. Мой. Лист.Чеканя каждое слово, он стиснул челюсти до противного хруста. Терпение юноши иссякало неумолимо быстро. В его спину уже дышала не менее разозлённая мадам Менделеева, однако уходить ни с чем он не собирался.Только не сегодня.—?Так важны свои клишированные ?произведения? искусства? —?Буржуа рванула лист из-под парты и бросила в лицо молодого человека.Она презирала его.Слабого, суетливого и вечно извиняющегося. До сегодня.Сегодня этот человек её волновал. Странное колебание температуры в помещении не шло ни в какое сравнение с теми колебаниями, что происходили сейчас в её душе.Натаниэль даже не поморщился, когда тонкий лист лязгнул его по лицу. Лишь аккуратно ухватился пальцами за листок и быстро перевернул его, поспешив убедиться, что последний рисунок в его блокноте остался невредимым. Однако вместо портрета Маринетт там были лишь перечеркнутые линии.Кипя от гнева, он понял, что всё это время неизменная помощница во всех пакостях Хлои?— несчастная Сабрина?— проделала всю грязную работу за блондинку. Точнее, последнюю работу.И его сорвало.Не так, как обычно это бывает у других. Без криков и брошенных в старые стены высоких стульев. Без нелепых обещаний и возгласов.Он просто замер, чувствуя, как его светлая душа наполняется капельками тьмы. Как они медленно просачиваются сквозь каждый орган, отравляя некогда ясный рассудок. Прочувствовав в полной мере кипящий глубоко под кожей гнев, так остро выжигающий где-то на самих костях маленькие дыры, Натаниэль медленно положил испорченный рисунок на стол.Каждая мышца в его теле вдруг стала гореть адским пламенем. Было действительно больно, однако его глаза продолжали быть на удивление спокойными. Это был лучший его рисунок.Он должен был стать подарком сегодня.Для неё. ?Гори, чтобы сжигать. Так ты никогда не обожжешься сам?.Натаниэль поднял голову, окинув выразительным взглядом стушевавшуюся Хлою. Она практически чувствовала, как ей могут свернуть шею. Почему-то ухватилась за неё, словно защищая себя от удара.Сказать, что он неуютно себя чувствовал, значит не сказать ничего. От неожиданной лёгкой улыбки, вытянувшейся на его лице, начинало ломить скулы. Но он хотел чувствовать и эту боль тоже.Склонившись к блондинке, он практически прошептал ей в покрасневшее ушко:—?Сейчас ты выслушаешь меня, златовласка, ведь открою тебе небольшой секрет. Ты глубоко несчастный человек, Хлоя. Все твои фразы, действия и насмешливые взгляды, так опрометчиво бросаемые в разные стороны, выглядят как крик о помощи. Ты хочешь внимания, так остро желая быть любимой. Но никто не спешит тебя спасать. И ты продолжаешь тонуть,?— он говорил тихо, так, чтобы слышала только она.От напряжения у неё начало сводить ноги судорогой. Она закусила губу до крови.—?Ты медленно задыхаешься. Твои маленькие ужимки становятся ярче, а слова, брошенные в адрес таких, как я, становятся всё острее. Но ты продолжаешь опускаться на дно. Глаза уже не видят перед собой, их просто нестерпимо жжёт, не так ли?Она дернулась, словно от пощёчины, но Натаниэль и здесь её удивил?— тактично отодвинулся, чтобы она не стукнулась головой о его плечо и не ушиблась. Слишком хорошо он знал неприязнь к случайным прикосновениям, которые можно испытать в самые неловкие моменты.Спустя мгновение он продолжил:—?И теперь твой неожиданный и явно необоснованный, по-детски нелепый выпад в мою сторону, словно тощие ручки захлебывающегося водой человека тянутся к последнему краю плотины в поисках спасения, говорит об одном,?— он выдержал небольшую паузу, позволив Хлое сглотнуть застрявший в горле ком.—?Тебя по-прежнему никто не спасает. И ты всё острее, в самозабвенных приступах желания ?услышьте-возвысьте меня?, бросаешься на поиски любопытных взглядов, направленных только в твою сторону,?— очередная уловка-пауза почему-то причинила ей болезненный дискомфорт. —?Даже он?— маленький синеволосый принц не спасёт тебя. Ты поймёшь это, обязательно поймёшь. А когда это произойдёт?— мы встретимся взглядами. И, более того, я не отвернусь.—?Какой в этом смысл? —?дрожащим голосом прохрипела Буржуа, вжавшись побелевшими пальцами в край стола. —?Что это значит вообще?—?Ты никогда не замечала меня, Хлоя,?— Натаниэль снова едва заметно улыбнулся. Но в этой улыбке не было света. —?Даже подсознательно?— никогда не смотрела мне в глаза. Проходила мимо, возвышалась. Периодически издевалась или устраивала нечто-то вроде сегодняшнего ?шоу?. А даже если и говорила?— никогда не глядела в лицо. Однако теперь…Он резко смолк, резко обрываясь на полуслове.Хлоя тупо заморгала, приходя в себя.Терпение мадам Менделеевой кончилось и её громкий крик разнёсся по каждому уголку просторного учебного зала. Он отступил, склонив голову в лживо-извиняющемся жесте.—?Ухожу-ухожу,?— Натаниэль сгреб в охапку все свои вещи и поспешил скрыться за дверью.Покидая шумную аудиторию, он продолжал слышать особо громкие вопли Хлои Буржуа, а среди всех бранных слов отчетливо различалось лишь: ?Однако, что теперь? Что теперь?! О чём ты говорил, чёртов сумасшедший? Это нелепо, просто нелепо!?.Он снова улыбнулся.Прежде, чем тьма окончательно взяла над ним верх, Натаниэль спокойно прошёл по коридору, вслушиваясь в шум за высокими окнами. Осторожно спрятал все свои листы и блокнот в чёрную сумку и закинул себе на плечо. Предусмотрительно оставил в руке лишь любимую мелочь?— неизменного помощника во всех его работах.Чёрная бабочка легонько взмахнула крылышками возле его карандаша.***?Ты знал, что в самом остром желании провалиться сквозь землю и мечтая оказаться невидимым, тебя непременно достанут даже в самых немыслимых и забытых всеми богами местах? Я не догадывалась о подобном исходе. До сегодня. И… будет снегопад. Наверное, твой костюм жутко скрипит при минусовой температуре. Береги ушки или что там лучше поберечь котам в морозную погоду? В общем, береги это. Леди Б?—?Сегодня утром была обнаружена опасная группировка, находящаяся в розыске вот уже несколько недель,?— вещал мелодичный голос по ту сторону экрана. —?Преступников, связанных и подвешенных на столбах возле Администрации городского управления, обнаружил во время патруля….Не желая слушать далее, Маринетт лениво щелкнула по клавиатуре, останавливая репортаж.—?Похоже, кто-то весьма успешно проводит время,?— девушка тихо хмыкнула, вставая из-за стола и разминая на ходу плечи.Спина уже не саднила, но вот чесалась изрядно. Периодически приходилось изворачиваться в самые немыслимые позы, чтобы хоть как-то дотянуться до зудящих мест на бледной коже.Тикки вздыхала, отслеживая незамысловатые пируэты, проделываемые девушкой возле стола.—?Остановись, девочка,?— квами подлетела к Маринетт и укоризненно взглянула той прямо в глаза:?— Хватит паясничать, возьмись за дело.—?Осуждаешь? —?синеволосая продолжала дёргать руками, пытаясь достать до ярко-розовых следов от когда-то глубоких порезов.Несмотря на замечание квами, свои действия она не прекратила. Наоборот, даже с большим усердием принялась тянуться к желанному участку на спине между лопатками и начала периодически подпрыгивать, пытаясь достигнуть поставленной цели.—?Осуждаю,?— Тикки недобро покачала головой. —?Вот уже месяц как осуждаю. Перетерпи этот период и прекрати отвлекаться на подобные мелочи.—?Если я не буду отвлекаться на подобные мелочи,?— Маринетт склонила голову в сторону порхающей квами. —?То очень скоро сойду с ума в собственноручно созданной одинокой крепости.Не без удовольствия прикрыв глаза, после того, как конечная цель шатания и прыжков по комнате была достигнута, синеволосая удовлетворённо улыбнулась. Она перевела взгляд на окно, за окном которого бушевала непогода и её улыбка постепенно стала стихать.Время её затворничества подходило к концу.Там, за светлыми стенами её дома, кипела жизнь. Она бурлила в каждом уголке этого города. Насыщала людей новыми эмоциями и избавляла от старых. Однако она сама продолжала сидеть здесь?— где-то между столом и собственной кроватью.Всё движение было сосредоточено вокруг этих двух точек.Ничего не хотелось. Словно безграничная апатия охватила её в тот момент, когда она забрала бабочку окровавленными руками и в последнюю секунду рванула с ней к Тикки.Зияющая дыра в груди заросла в тот самый момент очищения акумы, вот только болеть почему-то не перестала. Словно эта боль становилась сильнее с каждым днём, давила изнутри и лишала последних сил.Тик-так.Маринетт поморщилась, почувствовав тягостные ощущения снова. Осторожно коснулась рукой того самого места прямо под рёбрами.—?Снова болит? —?внимательная квами тревожно смотрела прямо в нахмуренное лицо девушки.От неё никогда нельзя было утаить даже самую незначительную мелочь.—?Скорее, напоминает о себе. Снова.—?Нуар,?— Тикки щелкнула лапками перед синеволосой. —?Он нужен тебе. И ты прекрасно знаешь, почему это происходит с тобой. Ты провела очищение от злой акумы сама. Без его участия. А это является прямым дисбалансом в энергии вашей работы! Всё должно быть слажено. Именно поэтому Леди Баг не может работать одна?— сила разрушения необходима ровно также, как и сила созидания.Маринетт поморщилась, слушая очередную порцию наставлений от своей квами. За последние несколько дней это повторялось всё чаще. И хотя боль подозрительно-невероятным образом стала гораздо меньше ещё неделю тому назад… Полностью она так и не прошла.—?Остановись, прошу,?— Маринетт притворно застонала и прикрыла ладонью глаза. —?Я слушаю это практически каждый день с того самого злополучного дня.—?И ровно с того самого дня игнорируешь замечания! Нуар обязан передать тебе свою энергию во время командной работы. Ты зависима от этого в большей степени!—?Почему это я?— зависима, а Нуар?— нет? —?Маринетт засеменила к мягкому ковру.—?Хотя камень Чудес Нуара и считается самым мощным, он также и самый неустойчивый. А квами, являющийся воплощением самой силы разрушения, не в состоянии контролировать невероятно огромную мощь в одиночку. Именно поэтому носитель обязан быть невероятно силён и всячески сохранять баланс между силой и её воплощением.—?И как это связано с тем, что я вынуждена каждый раз обмениваться энергией с Нуаром? —?девушка заинтересованно посмотрела на Тикки.—?Напрямую,?— квами серьёзно кивнула. —?Поскольку сила Нуара способна подавить любую другую, он обязан поделиться частичкой этой энергии с тобой. Таким образом он как бы избавляет от всех фантомных и реальных следов, а также воздействий акумы на тебя, а сам избавляется скопленной в нём отрицательной энергии, возникшей после слияния со своим квами.—?То есть, он всё же зависим от меня? —?уточнила девушка, почесав подбородок.—?Да,?— согласилась Тикки. —?Но в гораздо меньшей степени. Ты просто помогаешь ему поддерживать разумный баланс в силе разрушения, тогда как он сам как бы обновляет твою мощь созидания, очищая от всяких потоков энергии, с которыми тебе довелось пересечься в пылу сражения.—?Получается, это что-то вроде завершающего этапа после того, как акума исчезает, а разрушенный город возвращается в прежний облик, только для нас самих?—?Именно так,?— квами кивнула, радуясь втайне тому, что её наконец-то услышали. —?Это обязательный ритуал, чтобы ваши силы пришли в норму. Но в этот раз вы не только не взаимодействовали, но ещё и не работали вместе!Маринетт снова скривилась, услышав очередную фразу, используемую Тикки каждый день.—?Было бы странно идти к Нуару сразу после разгрома в школе и просить о помощи. Он мог понять, кто скрывается под маской?— все знали о количестве запертых в Франсуа Дюпон в тот день!У Тикки задергалось правое веко.?Прав был Плагг. Мне тоже нужен отпуск. Очень нужен!?—?Вот скажи мне,?— наконец не выдержала девушка после нескольких минут молчания. —?Ты же повторяешь всё это раз за разом не потому, что мне сильно плохо. А потому, что мне пора вернуться?—?Наконец-то ты поняла,?— Тикки вздохнула, опускаясь на мягкую кровать. —?Я уже боялась, что этот момент не наступит.—?Завтра не может не наступить,?— синеволосая пожала плечами. —?Но оно может подождать.Услышав конец фразы, у Тикки снова задергалось веко. А когда Маринетт принялась с привычным усердием заниматься домашними делами, мордочку квами перекосило окончательно.—?Ты ведь хочешь этого,?— зачем-то прошептала тихо она.Маринетт замерла, так и не донеся к столу стопку с книгами. Сжала корешки своими пальцами, отчего парочка листов неестественно изогнулась. Прямо как и её спина.—?Хочу,?— искренно призналась девушка. —?Очень хочу. Но боюсь. ?Все?— возможно. Два отщепенца судьбы?— вот уж вряд ли?.Ей почему-то казалось, что она хочет видеть одного и совершенно точно боится увидеть другого.Эти зеленые глаза прожигали насквозь.Ярко-лиственные у Нуара. Ничего не выражающие. Ничего не ждущие. Но такие строгие.И блекло-травянистые у Адриана Агреста. Требующие. Подчиняющие. Чего-то жаждущие.Они казались такими разными. И оба просто сводили её с ума.Однажды она проснулась посреди ночи от нестерпимого жара и увидела тень прямо у своего окна. А когда протёрла глаза?— её уже не было. Этот мираж Нуара, похожего на Адриана Агреста во мраке ночи был таким явным, таким осязаемым, что на какое-то мгновение ей даже показалось: он и правда тут был.Они тут были.Его?— их? —?запах витал здесь, намертво впитываясь в её вещи. После этого стало тепло.Она сходила с ума. Не должно было, но стало. Ощущение мороза, терзающего внутренности и доводящее до исступления, куда-то испарилось. Но покоя не прибавило.Мысли продолжали скручиваться в тугие узлы, пальцы стучали по ткани, а глаза бегали по пестрым заголовкам.Ничто не помогало, ничто не радовало.Она снова сходила с ума, периодически потешаясь над собственным воображением.Не было и дня, точнее ночи, чтобы она, будучи в полном бреду, не видела странную тень, пляшущую под её веками. Тень, со странными малахитовыми искорками, поблёскивающими во мраке её захламленной комнаты.—?Чего ты боишься, девочка? Все тебя ждут! —?продолжила разговор негодующая квами.—?Боюсь быть не до конца понятой.—?Никто не знает всей правды о том дне, кроме тех людей, что там были. А они?— те, которые там были,?— не знают той правды, которая ведома тебе.Алья получила довольно полную версию происходящего. Кагами видела чуть более широкую историю. А она, она сама испытывала смешанные чувства.Радость?— от того, что юная Кагами Цуруги стала постоянной гостьей в её доме. Неловкой, смущенной, но довольно дерзкой и по-прежнему острой на крепкое словцо. Эта девушка приносила в её комнату немного хаоса, немного сумбура и очень много благодарности.Беспокойство?— от того, что некогда задорная и вездесущая Алья Сезар оборвала все связи с первой любовью и ни разу?— ни единого разу?— так и не упомянула о ней. О нём.Удивление?— от того, что Нино Лейф стал ей почти что другом. Открытым, искренним и упрямым. Он начал приходить вместе с Кимом и долго молчал. Глазами спрашивал слишком многое, но всегда получал один и тот же ответ, брошенный Маринет мимолётно?— жди. И покорно следовал этому совету. А сегодня… Сегодня он наконец заговорил.Усталость?— от того, что их с Натаниэлем проект никак не мог завершиться. Каждый стежок необыкновенного платья, который она вообразила в своей голове по-прежнему не соответствовал воплощению.Жажду?— увидеть одного или избежать другого. Причем каждый раз два имени, два человека меняли своё положение, оказываясь то на первом, то на втором месте. Время шло, а сомнений становилось всё больше.И это всё… Конечно же. Сводило с ума.Великая сила?— неведение. Маринетт знала многое, но по-прежнему не видела основного.—?Слишком велико это множество разных обличий, слишком странные стороны у этой самой правды, не находишь?Тикки нервно хихикнула, по-своему понимая фразу девушки. Собравшись с мыслями, квами пожала плечиками и насупилась:—?Всё может быть, вот только полная картина у тебя. И что-то мне подсказывает, что решение уже давно тобой принято?— ты хочешь вернуться, завершив свое паломничество по самым старым углам библиотеки. Но почему-то продолжаешь холить и лелеять эти стены. Они без тебя не упадут!—?Но я без них вполне могу это сделать,?— парировала Маринетт, закусив губу.Закатив глаза, Тикки отрицательно покачала головой.—?Соберись,?— неожиданно тихо сказала она. —?Кто-то идёт.Квами поспешила скрыться от любопытных глаз, быстро юркнув под кровать.Девушка же, как в замедленной съемке, перевела любопытный взгляд на прекрасное, некогда светлое окно с бледно-бежевыми рамками. На то самое, которое исчезло с мерцающим блеском.—?Вот чёрт,?— удивлённо пробормотала она.Глядя на то, как некто с синей кожей и в странном костюме влезает к ней в комнату, Маринетт отрешенно осознавала: время рутины закончилось.—?Не стоит меня пугаться, Маринетт,?— бархатный голос незнакомца был столь мелодичным, столь и подозрительным.Девушка сдвинула брови на переносице, пытаясь понять, откуда он её знает.—?Кто ты и что здесь делаешь? Тебе разве не говорили, что следует сначала получить приглашение в гости, затем постучать в дверь и лишь когда тебя пригласят?— вламываться в дамскую спальню? Как грубо! Ты, похоже, упустил все пределы вежливости.Девушка говорила это быстро, назидательным тоном, попутно пытаясь оценить силу и намерение врага.—?Сегодня мой день рождения,?— просто сказал незнакомец. —?И я хотел тебя увидеть.?Нат?!?.Понимая, что случится непоправимое, если пока ещё мирный юноша выйдет за пределы этих стен, девушка выдавила из себя подобие улыбки. На удивление, ей не было страшно.Её спина продолжала жутко зудеть, покрасневшие глаза побаливать от нескольких часов чтения, а исколотые мелкими иголками пальцы требовали отдыха.И лишь душа так остро жаждала страстей господних. А, может, целого вороха грехов.?Надо признать, мне этого не хватало?.Только сейчас девушке показалось, что она жива. Эмоции бурлили в комнате, и она даже не думала усмирить их поток.Эта игра началась задолго до неё, тогда зачем же её останавливать?—?Что ж, дорогой незнакомец,?— синеволосая усмехнулась, медленно заправляя прядки волос за ухо. —?Ты увидел меня.Натаниэль сдержанно кивнул, стараясь скрыть неуверенность. Он знал, чего хочет от этого вечера.Только её.Месть Хлое Буржуа подождёт.—?Я не обижу тебя. Никогда бы не посмел этого сделать,?— начал рыжеволосый юноша, чуть стушевавшись под удивленным взглядом. —?Я лишь хотел пригласить тебя сегодня вечером…—?На прогулку? —?услужливо подсказала девушка, избегая того самого слова, комом застрявшем в его горле.—?Д-да, на прогулку,?— смущённый молодой человек торопливо кивнул. —?Ты не откажешь мне, проведешь этот вечер вместе со мной??Боюсь, прекрасный Натаниэль, у меня нет выбора…?.Рыжеволосый юноша тем временем мазнул карандашом по планшету и небольшой лист выскользнул прямо оттуда ему в руки. Он протянул лист в сторону девушки.—?Ох, спасибо,?— она посмотрела на рисунок и поражённо замерла.Это была она?— её портрет. Чувственный, тонкий. Без каких-либо красок, но такой же удивительный, как и все работы этого человека. Ранее ей доводилось видеть разные наброски, но это…Это было удивительно. Она была красивой.Никогда не считала себя таковой. Но здесь показалась себе чертовски привлекательной.—?Так что скажешь, мы можем встретиться сегодня вечером??А что же ты, дорогой злодей, будешь делать все это время? Нет, уж… надо торопиться?.—?Да,?— она выдохнула это с лёгкостью, стараясь унять покалывание на кончиках пальцев. —?Однако, зачем ждать позднего вечера? Мы можем встретиться гораздо быстрее.—?Желаешь избежать метели? —?юноша посмотрел в окно.—?Что-то вроде этого, да,?— спешно согласилась Маринетт и взмахнула руками.—?Тогда,?— он подошел к дыре в её стене и нарисовал что-то на своём планшете, пристегнутом к руке. —?Увидимся у Нотр-Дам на левом берегу, на закате!С этими словами рыжеволосый взмахнул карандашом и за его спиной возникли крылья. Он сиганул с её окна прямо в низ, более не говоря ни слова.А девушка так и продолжила смотреть, как быстро возвращается её окно на место. Кусочек за кусочком поверхность становилась такой же, как и была до прихода Натаниэля.—?Вот это наследил,?— Маринетт присвистнула, глядя на мутные следы на своём ковре.Хотя, конечно же, имела в виду далеко не пятна.И это тоже.Сводило её с ума. ***?Сегодня почти юбилей нашей с тобой тишины. Надеюсь, твой день не проходит мимо, и ты занимаешься чем-то полезным. Иногда, в худшие моменты, следует смотреть вверх. Леди Б?. —?Нет ничего хуже безответственного отношения к работе, Адриан,?— монотонный голос отца ударялся о бетонные стены и застревал где-то прямо между надтреснутыми полосами старой краски. —?Мы обязаны осмотреть всё в этом доме.А всё?— означало действительно всё. Каждый уголочек, каждую полку и каждую пылинку.—?Конечно,?— блондин безо всякого выражения лица неспешно следовал за высокорослым седовласым мужчиной.Они шли по просторному залу, тщательно исследуя каждый сантиметр поверхности в этом затхлом помещении. Изредка мелькавшие картины, держащиеся на последнем издыхании в грязно-золотого цвета рамках, заставляли молодого человека периодически сморщиться.Именно в те редкие моменты, когда отец отворачивался по той же причине. Явно по той же.Иначе просто быть не могло.Возвышаясь над устало шествующими людьми, один маленький квами с зелёными глазами неспешно взмахивал чёрным хвостиком. Лежать на самом большом креплении на массивной хрустальной люстре было весьма занятно.Отсюда открывался прекрасный вид.?Сюда просто не хватает Камамбера!?.Адриан мысленно хватался за сердце каждый раз, когда видел очередную картину с неприлично-крупным изображением интимных мест мужчины, склонившегося у ручья и залюбовавшегося другим мужчиной, стоящим рядом у лужайки и скромно державшим расшитый алыми цветами шарф, словно в ожидании чего-то.Молодой человек втайне молился, что уже на следующей масляной картине этот человек, порядком уже посветивший своими причинными местами у водоёма, незамедлительно скончается на том самом месте. И желательно в другой позе.В противном случае, Адриан готов был самолично повеситься на том самом шарфу отвратительного цвета.Они прошли прямо возле старого полотна, и юноша подавил приступ рвоты.Габриэль Агрест как раз отвернулся посмотреть на что-то у камина, так сильно привлекшее его внимание.?Ещё пара замечаний от Натали, стучащей позади своими сапогами, о блеклом цвете этих ранее изысканных полотен на стенах, более напоминающих бред человека, страдающего эпилептическими припадками и рисующего в этот самый момент,?— и я забьюсь в один из углов этого крематория?.Вот уже полтора часа чета Агрестов осматривала старый зал в одном из помещений, внесённых в перечень аутентичных зданий, подлежащих обязательной и серьезной реставрации. Этот огромный особняк Агреста-старшего обязали обновить в рамках ежегодного зимнего проекта, результат которого должен быть представлен уже через несколько недель.И он понятия не имел, какое здание досталось ему в этот раз, пока не увидел сегодня всё сам.Самое прискорбное, что они не имели права выбросить эти художества и сжечь их в ближайшей подворотне. Согласно правилам, Агрестам придётся не только обновить каждый уголок в этом особняке, но и устроить в данном зале зимний бал. А всё для того, чтобы в дальнейшем получить поддержку одного из самых крупных спонсоров своих проектов.?Потрясающе,?— мрачно подумал Адриан, заметив очередной обнажённый шедевр. —?Сколько же ещё этих картин в этом бесконечном помещении??.—?Месье Люмьер ждёт в этот раз что-то особенное? —?Адриан незаметно потёр покрасневшие глаза.В его голосе впервые плескалась столь неприкрытая надежда на обратное.—?Жаждет увидеть серию особняков после преображения в обязательном и величавом стиле Зимнего русского дворца.И щекочущая душу надежда тут же растаяла.Блондин посмотрел наверх и тупо моргнул пару раз, заметив, как Плагг помахал ему лапкой с хитрой ухмылкой на тёмной мордочке. Его лицо тут же перекосило от раздражения.?Никогда. Никогда больше не посмотрю вверх. Ни при каких обстоятельствах?.Он незаметно провел большим пальцем по своей шее, указывая тем самым: котёнку не жить. Медленно, почти смакуя тревогу на лице Плагга, он прошептал одними губами: ?Камамбера не жди?.Они подходили к главной арке, украшенной доверху картинами того же автора, которого Адриан всё ещё мысленно держал под водой. В том самом ручье у лужайки.Хотелось взвыть.Стараясь сдержать свой порыв, он стиснул зубы и принялся игнорировать мелькающие перед глазами въедливые образы.—?Эти картины были написаны тем же автором?— Женовье Бубонтюбером в 1743 году. Представленные на расписных стенах полотна, что сейчас находятся перед нами,?— Натали безлико указала на стену. —?Являются продолжением тех масляных картин, что вы видели мгновение назад. Весьма символичное название серии полотен ?Без розы в стакане? имеет много смыслов, а сами работы являются чем-то вроде покадровой постановки.На секунду Адриану показалось, что он всё же взвыл. Едва слышно, но весьма отчаянно.Однако… шум исходил не от него. А от отца, в упор смотрящего прямо в стену.—?Отличная резьба,?— сухо произнёс Габриэль слегка дрожащим голосом. —?Следует обязательно придать ей более резкого очертания.Натали кивнула и принялась торопливо делать заметки на полях своего огромного блокнота.Пока она приблизилась к отцу и принялась расспрашивать об основных замечаниях, Адриан наконец-то выдохнул.Пытка картинами подходила к концу, а ответственный за здание старик, со странной и неестественной улыбкой на лице, больше не дышал ему в спину. Разве что, пытался что-то сказать, указывая на рамку с каким-то полотном.Вздрогнув, молодой человек перевёл взгляд на светлые окна. Они казались ему идеальными. Огромными, украшенными множеством цветных витражей и очень светлыми. Всё, как он любил.Мелькнувшая тень на крыше, отчётливо заметная отсюда, вынудила молодого человека насторожиться.—?Отец,?— Адриан резко мотнул головой в сторону Габриэля, меланхолично взмахивающего руками и старающегося не смотреть прямо на отсутствие ?роз в стакане?.Агрест-старший перевёл серьёзный взгляд на сына, ожидая продолжения обращения.—?Прошу прощения, но могу ли я покинуть вас? Моё занятие по китайскому начнётся совсем скоро?— не хочу упускать новую тему.На какое-то мгновение Адриан даже подумал: не отпустят. Заставят его ходить по кругу этого зала и снова и снова глядеть на эти отвратительные изображения, созданные исключительно из красок всех оттенков коричневого.Но что-то во взгляде отца изменилось.—?Разумеется,?— седовласый мужчина сдержанно кивнул.В его усталых глазах впервые мелькала почти что зависть.—?Тогда, с твоего позволения, я вас покину,?— Адриан кивнул, прощаясь с отцом и, крутанувшись на каблуках ботинок, поспешил скрыться за ближайшей дверью.Как вовремя он проглотил очередное почти что болезненное рвение облегчённо вздохнуть.Когда юноша покинул зал, смотритель особняка бодро провозгласил:—?Месье Агрест! А теперь?— прошу,?— тучный мужчина указал на дверь справа от него. —?Второй банкетный зал, украшенный серией произведений ?Две розы в стакане!?.Габриэль неаристократично ухватился за край галстука, словно пытался им сдавить себе шею.Этот день был поистине необычным.***Маринетт копошилась в самом дальнем уголке шкафа, пытаясь выудить оттуда старый, но горячо любимый чёрный свитер с котятами. На её ногах уже красовались такого же цвета зауженные джинсы, а вот майка с длинными бретелями то и дело норовила сползти с хрупких девичьих плеч.—?Куда же подевался этот свитер? —?девушка чувствовала острую необходимость надеть именно его.В какой-то момент, практически подцепив пальчиками петельку на вороте злополучной одежды, она резко остановилась. Мир словно замер.Замерла и она.Лёгкое дуновение ветерка и мороз, быстро струящийся по позвоночнику и непристойно точно взбирающийся под её майку. Она знала это тревожное ощущение слишком хорошо.Она боялась его слишком долго, чтобы не понять.Не прочувствовать это болезненно-сладкое ощущение, граничащее с безумием.—?Нуар,?— скорее утвердила, чем спросила она с лёгким выдохом.Крепкие мужские руки быстро развернули её.Они схлестнулись взглядами, утопая в вихре эмоций.Неужели прошёл почти месяц? Она смотрела на него широко распахнутыми глазами и не могла промолвить ни слова.—?Цела? Кто это был? —?в его невозможных зелёных глазах почти незаметно струилось беспокойство.Но она этого не заметила.Его волосы пахли морозным холодом, а на некоторых прядках ещё не до конца растаяли снежинки. Захотелось пригладить его чуть спутавшиеся волосы и убрать пряди со лба.Но она продолжала стоять, не издавая ни звука. Маринетт не успела открыть и рта, как Кот осторожно убрал руки с её плеч и сделал пару шагов назад.И бесконечно, бесконечно обжигал её кожу взглядом. Казалось, каждая клеточка в её теле тут же откликнулась на его зов. Но он ведь не звал? Никаким жестом.Не звал, ведь так?—?Кто это был? —?задал вопрос слегка запыхавшийся Нуар с чуть покрасневшими щеками.?От холода,?— отстраненно подумала Маринетт. —?Неужели следил за Натом??—?Доброго дня и вам, месье Нуар,?— она неловко замялась и опустила взгляд. —?Или лучше просто Кот? Давно не виделись. Кажется… последний раз на крыше, да?Кожа загорелась сильнее. Маринетт стиснула зубы, понимая, что хочет потереться о него, словно кошка, дабы унять это странное чувство.Волнующая близость. Слишком волнующая.Девушка ущипнула себя за кожу на предплечье.—?Для тебя Кот Нуар,?— нетерпеливо продолжил Адриан. —?Давно не виделись, мадемуазель. Как поживаете? Есть ещё желание чихнуть в лицо собственному спасителю? Нет? —?он резко махнул рукой, предупреждая, что девушке лучше молчать. —?А теперь, когда с формальностями покончено… —?Кто. Это. Был?Маринетт недовольно поджала губы.Она боялась и жаждала увидеться с ним. Представляя сотни, тысячи раз самые возможные и невозможные варианты их встречи. Но даже в самых мрачных и нелепым мыслях она не заходила так далеко.Всё казалось слишком сумбурным. Но правильным.Почему это было правильным, она не знала. Ей просто продолжал греть душу тот факт, что всё по-старому. Эти взгляды, едкие слова, спешно брошенные в её адрес.Она скучала.Думать о том, испытывает ли Нуар нечто подобное по отношению к Леди Баг сейчас не хотелось.—?Это был Натаниэль Куртцберг,?— фыркнула девушка, словно это не стоило и грамма беспокойства с её стороны. —?Он под действием акумы.—?Да ладно? —?Нуар скептически ухмыльнулся. —?А я под чёртовым морозом, следя за ним на протяжении долго-омерзительного?— отрезок выбери сама?— времени этого совсем не заметил. Надо же! Я был уверен, что наблюдаю за чем-то вроде маленького попугая, скачущего по домам, словно экзотическая птица в поисках излюбленной еды.Маринетт стукнула себя ладошкой по лбу.Трепет от встречи постепенно гас, а вот раздражение по отношению к надменному?— даже больше, чем раньше?— Коту постепенно росло.—?Он не причинит мне вреда,?— девушка пожала плечами, стараясь не замечать впившийся в её лицо остро-укоризненный взгляд.—?Юная, наивная мисс,?— Кот покачал головой со стороны в сторону. —?Может он и не попугай с пёстрыми перьями, торчащими из его задницы. Но вот в том, что он искал излюбленную еду, я полностью уверен.—?Что ты имеешь в виду? —?Маринетт нахмурилась.—?Сегодня ты?— его главное блюдо. Или десерт,?— Нуар пожал плечами. —?Тут ещё как посмотреть.—?Ты пока за ним следил, точно ни с какими птицами не путал? —?девушка невинно захлопала ресницами. —?Ну, с голубями, может…Молодой человек резко дёрнулся и заставил Маринетт отступить назад, слегка стукнувшись спиной об открытый шкаф. Злополучная кофта тут же свалилась на пол, прямо им под ноги.Его взгляд был остр и в тоне юношеского чуть хриплого голоса было что-то, что свидетельствовало об одном: он не потерпит возражений.—?Мадемуазель,?— он склонил голову в насмешливом жесте. —?Я абсолютно точно уверен, что этот человек опасен. А по сему, уж простите меня великодушно, будьте так добры. Я спешил сюда не для сомнительных подколов. Расскажите о цели визита этого попугая к вам.—?Он не попугай! —?она не выдержала и притопнула босой ножкой, нечаянно наступив на ботинок Нуара. —?Он просто пришёл ко мне, чтобы пригласить на прогулку. Сегодня вечером у Нотр-Дама.Кот отступил, позволяя девушке встать ровно и не опираясь на края его обуви.—?Как быстро вы готовы выложить все карты,?— он в лживо-удивлённом жесте приподнял руки. Но в этом не было ни злобы, ни раздражения. Скорее, искреннее веселье. —?Стоило лишь слегка надавить на вас. Благодарю, любительница птиц с пёстрыми крылышками.Нуар изящно поклонился и в два прыжка оказался сидящим на её окне. Прежде, чем отправиться вниз, Кот окинул взглядом комнату и, задержавшись на самой Маринетт, негромко сказал:—?Я буду там. Ни за что не пропущу такое веселье. И… свитер с котятами? —?молодой человек указательным пальцем ткнул в сторону одежды на её полу. —?Прекрасный выбор!Окно захлопнулось и Нуар тут же исчез, не дожидаясь острого ответа в свой адрес.—?Да,?— задумчиво протянула Маринетт, глядя на стремительно удаляющуюся чёрную тень. —?Я определённо любительница птиц с пёстрыми крылышками. Потому что ты здесь главный павлин!Увы, Кот Нуар уже её не слышал.Определённо, она сходила с ума.Вот только делать это рядом с ним почему-то показалось весьма удачным занятием.***Он сидел на мосту, разглядывая неспешно прогуливающихся одиноких прохожих и ненавидел весь мир. Эта погода выводила его из себя.За долгие месяцы холода в этом городе он должен был привыкнуть к морозу, пропитаться им насквозь и спокойно реагировать на любую непогоду. Так и было.Почти. С большой натяжкой.Он почти выдерживал мороз. Почти не желал отгрызть себе уши от леденящих ветров. Почти не дрожал каждый раз, когда с ветки падали массивные кучи снега.И ещё бесчисленное количество этих ?почти? преследовало его, стоило лишь подумать о снежном Париже.Некстати вспомнился блекло-розовый шарф.—?Чтоб ты провалился, проклятый Бубонтюбер,?— Адриан брезгливо скривился.Думать о странном художнике, описывающем в практически 30 картинах один и тот же момент, явно весьма интимный для двух мужчин и слишком странный для него самого из-за ракурса, было ещё хуже, чем вспоминать её белую майку.Её светлые руки. Её лазурные глаза.И её сладкий, почти одурманивший его аромат.Она пахла выпечкой. Этой самой выпечкой, по которой он тосковал все эти дни. Вкус которой хотел ощутить во рту, мягкость которой жаждал прочувствовать под своими слегка тёплыми пальцами.Молодой человек резко мотнул головой, отчего горстка снега свалилась с его светлых волос.Он думает о выпечке. Исключительно о ней.Белая майка сползает с плеч… Тонкие бретели такие ненадёжные. Определённо. Тёплая выпечка.Он так скучал…Адриан отчётливо видел её тревогу вперемешку с удивлением, когда он развернул её к себе. Он почти наслаждался её смятением, пока разглядывал её же тело на предмет ранений.Это было первым, что волновало его, когда он пересёк комнату в один прыжок. Её целостность. Эта особа была хрупкая, слишком хрупкая.И он понял это сполна. Все эти недели он понимал это. Долго, мучительно.Зло.Но он понимал. И теперь не испытывал на неё зла.Разве что, самую малость.Светлая майка продолжает падать…Адриан резко встаёт с насиженного места, отгоняя странные мысли прочь.—?Ладно, Бубонтюбер. Вспомним твою пятую картину…Натаниэль Куртцберг. Не герой сегодняшнего дня.Но точный злодей этого вечера.***—?Я чувствую себя крайне неловко,?— девушка постучала пальчиками по теплой поверхности мягкого кресла.—?Тебе не нравится? —?беспокойство во взгляде Натаниэля вынудило девушку поспешно взмахнуть руками.—?Что ты, конечно нравится! —?заверила его Маринетт и постаралась замотаться в плед сильнее. —?Этот паром и музыка… Всё просто чудесно.На самом деле, нет. Девушка так не думала.Она мысленно проклинала себя за то, что дала согласие прийти к нему. Она дала согласие в спешке и даже предположить не смела, что её затащат на паром ради романтического вечера.Зимой. В почти что метель.На замерзший во льду старый паром.Безусловно, на палубе было весьма живописно, а множество свечей, скрытых под розовыми стеклянными формами, придавали свои нотки этому злополучному вечеру.Тем не менее, хорошего было мало. Натаниэль мялся у её ног, что-то рассказывая, а она сама, не чувствуя конечностей, едва слышно стучала зубами в ответ. И это было странно.Рядом стояло множество обогревателей, а сам Натаниэль сидел рядом в одной кофте?— вот настолько было тепло под их небольшим навесом.Но её продолжало странно морозить. Словно чего-то не хватало.И лишь тот факт, что прямо над ними, на огромном мосту доверху усыпанном снегом, стоял Нуар, как-то странно согревал её тело. Она не видела его, не ощущала даже колкого взгляда, ставшего уже почти родным.Но почему-то была уверена: он там. И он никуда не уйдёт.Метель начинала усиливаться, а попытки молодого человека развеселить девушку быстро иссякали.Собравшись в последний раз с силами, она решилась наконец-то спросить, приблизившись ближе к Натаниэлю:—?Почему я тебе нравлюсь??Была не была, я не могу больше терпеть?.Юноша приоткрыл рот, но не смог вымолвить и слова.В нескольких метрах от него, послышался тихий смешок.—?Не могу больше терпеть,?— Адриан отряхнулся от снега, снова облепившего его с ног до головы, довольно потянулся.Он наблюдал за ними достаточно, чтобы мысленно трижды сойти с ума.Дважды поймать сползшую белую майку и вернуть на её плечи.И… ровно тридцать раз чертыхнуться, вспоминая непонятно коричневого цвета полотна ?Без розы в стакане?.Смотреть за смущённым Натаниэлем и дрожащей девушкой его странно утомляло. Раздражало.А ещё почему-то хотелось поменяться с первым местами. Вполне очевидно, что это было из-за тёплого места, заботливо созданного странным художником.Адриан хотел оказаться на его месте именно поэтому. Чтобы согреться, почувствовать практически опасное тепло. Вдохнуть полной грудью и…Белая майка падает….—?Я сегодня умру,?— блондин прикрыл глаза ладонью и покачал головой.Подняв голову обратно, молодой человек оторопело уставился на развернувшуюся перед его глазами картину.Девушка, в непозволительной близости к Натаниэлю?— явно не имеющему ничего против?— продолжала клониться к его лицу и что-то шептать.Он спустился прежде, чем сам успел осознать этот факт.Буквально раздвинув пару своим металлическим жезлом, раздражённый Адриан прошипел:—?Молодой человек, что вы себе позволяете? Слишком волнительная у вас вышла близость. Даже я слегка,?— он театрально взмахнул возле лица ладошкой,?— разволновался. Натаниэль вскочил, скрипнув зубами.—?Убирайся прочь, Нуар. Ты мешаешь свиданию.—?Так это было свидание? —?воскликнула Маринетт, наконец-то выходя из транса.Нуар почувствовал, как у него дергаются веки и косятся глаза.—?Ты вообще чем думала, сумасшедшая? —?прошипел он, мотнув головой в сторону синеволосой.Она не должна быть близко к Натаниэлю.Почему-то это казалось слишком важным сейчас.—?Не твоё дело,?— тут же ощетинилась девушка, вскакивая с насиженного места.А дальше всё произошло слишком быстро.Зацепившись за край пледа, в который так усердно пыталась завернуть своё продрогшее тело, Маринетт кубарем полетела вниз, попутно пытаясь ухватиться хоть за какую-то точку опоры. Увы, ею оказался карандаш, ради которого она сюда и пришла.Уцепившись за него, словно за соломинку, Маринетт вытащила его тем самым с цепких рук Натаниэля и продолжила своё падение с края палубы, грозя оказаться на льду пятой точкой кверху.—?Ага, значит что-то сегодня-таки упадёт, но точно не майка,?— пробормотал себе под нос Адриан. —?Прямо как в первую нашу встречу.И прежде чем ошарашенный молодой человек с ярко-рыжими волосами успел понять, что сейчас произошло, Кот Нуар уже летел вниз, вслед за девушкой.Чувство ностальгии почему-то перекрыло другие, весьма болезненные чувства.Приземление вышло мягким?— для сжавшейся в маленький комочек Маринет. И совершенно неприятным для Нуара. Девичья фигура умостилась прямо на нём, распластавшись по всему его телу.Это выбило из его лёгких остатки кислорода.—?Слезь,?— он поднял голову, прекратив рассматривать снежинки, падающие ему прямо на лицо. —?Немедленно.—?Прости,?— пробормотала Маринетт извиняющимся голосом.Она быстро вскочила с тела молодого человека, едва не урча от удовольствия.Она больше не мерзла.Блаженно потянувшись она повернулась к Коту, педантично отряхивающемуся от снега, и протянула карандаш.—?Кажется, я в расчёте с тобой за тот случай.—?Какой случай? —?Нуар состроил непонимающее выражение лица, самое лживо-искреннее, что было в его арсенале.Маринетт скрипнула зубами.—?Тот самый, на крыше Франсуа Дюпон. Тот самый, когда голуби опорочили твою честь, а я сама?— твое лицо,?— начала увлечённо перечислять девушка, загибая пальцы. —?Тот самый, когда…Ей не хватало это. Хотелось говорить и не смолкать не на секунду, боясь, что он исчезнет. Прямо как она сама практически месяц назад.—?Ох, наивная, глупая мадемуазель,?— Нуар поднял указательный палец к её лицу и постучал по кончику носа. Медленно склонился к удивлённому девичьему лицу и прошептал практически в её чуть приоткрытые губы:?— Чтобы отплатить мне за тот случай… тебе придётся сделать гораздо большее…Он усмехнулся и тёплый воздух, выскользнувший из его рта, мазнул прямо по её коже.Вытащив из левой руки девушки карандаш, он быстро отстранился.?Я даю тебе шанс вернуться, недо-Леди. К себе, ко мне. И к нам, чёрт побери, после?.А когда Маринетт вышла из транса, Нуара рядом не было. Зато смущённый, уже неакуманизированный Натаниэль и злосчастный плед… были.Вечер обещал быть долгим.***Она сидела на краю крыши, разглядывая величественный Нотр-Дам, возвышающийся прямо напротив неё. Медленно покачивалась со стороны в сторону и напевая с детства знакомую мелодию, девушка продолжала улыбаться.В этом обличии ей никогда не было холодно.Звон певчих птиц уже не слышен?— осенний город листья жжет.Я без тебя сижу под крышей, а кот на крыше кошку ждет.Её волосы развевались с каждым дуновением даже самого лёгкого ветерка. А на плечах собралась целая горстка снежинок, но Маринетт даже и не подумала их смахнуть.Кот на крыше, кот на крыше… Тосклива я знаю, жизнь неземная твоя.Кот на крыше, кот на крыше…В значительной ты?— одинокий как я.Девушка прекратила покачиваться со стороны в сторону, услышав звон её телефона. Того самого, что никогда не звонил. Входящее сообщение.Она открыла его дрожащими пальцами, обтянутыми в красные перчатки, нервно тыкая на маленький экран.?Ты мне нужна, Недо-Леди?. На небе ломтиком лимона повисла бледная луна.Вздыхает грустно кот влюбленный. И я всю ночь не знаю сна.Со свистом втянув в себя воздух, девушка резко вскочила и перечитала снова. А затем снова.Звон повторился спустя несколько минут, ставших для неё целой вечностью. И Маринетт, уже с некой опаской, взглянула на светящийся экран.?Обернись?. Со скрипом крутанувшись на носочках, девушка уставилась прямо перед собой.Кот на крыше, кот на крыше… Тоскливая знаю, жизнь неземная твоя.Кот на крыше, кот на крыше… В значительной ты?— одинокий как я.—?Что ж, Леди Б,?— молодой человек недовольно поджал губы и протянул вперёд банку с бабочкой. Его глаза блестели так, что рядом с ним померкли все огни. Она нервно сглотнула. —?Прекрасная, зимняя погода, не так ли? Хотелось бы по этому поводу перечитать некие 248 сообщений в живую. Некоторые я даже распечатал.—?Вот чёрт!—?День первый, отрицание…