Глава 9. И именем твоим будет свет. Часть 2. (1/1)

Хочешь сделать людей свободными?— сначала освободись сам. Хочешь, чтобы тебя полюбили?— полюби сначала сам. Хочешь что-то получить?— отдай сначала своё.Посмотрев на витиеватый узор на рукаве тёплого платья, девушка криво усмехнулась. Слова давались по-прежнему с трудом, но были такими значимыми. Каждый взгляд, каждый жест всё ещё был значимым. Поддавался оценке и тщательному обсуждению. Если не со стороны, то в её голове точно.У неё больше не было права на ошибку.—?Тогда, в тот самый ненавистный момент в комнате,?— голос стал каким-то печальным, отдавая сильной хрипцой,?— мне показалось, что стены стали ещё серее.—?И что было потом? —?рыжеволосая девушка заинтересованно приподняла брови.Аккуратно оторвала кусочек воздушного пирожного, из надломленных уголков которого тут же показался густой крем. Неспешно провела наманикюренными пальцами по краюшку мраморной тарелки, ухватив пару нежно-голубых салфеток.А увидев, как за окном мелкой россыпью семенят прохожие и морщатся от белоснежных комочков, падающих за неприкрытые вороты одежды, едва заметно улыбнулась.—?Потом пришлось осознать: мир теряет краски, как только ты теряешь что-то важное для себя. В моём случае, как ты сама понимаешь,?— карие глаза мрачно скользнули по смуглому лицу собеседницы,?— этой потерей стал человек. Вроде простой, но такой сложный. Скрытая книга, обложка которой и пришлась мне по душе. Человек, которому безоговорочно веришь, доверяешь, вкладываешь усилия…Надорвавшийся высокий голос резко стих.—?И в конце концов, всё рушится,?— смуглолицая девушка понимающе кивнула. —?Песни лишили тебя вдохновения, цветы потеряли аромат, а еда… еда перестала насыщать. Только лишь раздражать какое-то необъяснимое чувство жажды, гложущий внутренности изнутри.—?Всё верно, именно так. Тогда сам мир превратился в одно сплошное месиво из людей. И каждый из них?— этих маленьких противных человечков?— клянусь, буквально каждый становился тем, кого видеть больше не хотелось. Лишь потому что все они были так или иначе связаны с тем, кто не так давно разбил моё сердце.Алья понимающе кивнула. Немного подумала, всё ещё рассматривая прохожих, а затем наплевала на приличия и… легонько сжала руку, лежащую с другой сторону стола и усердно царапающую уголок салфетки.Она знала, насколько важны были эти откровения. Настолько личными они были.И всецело поддерживала и принимала всю эту историю, в центре которой оказалась три недели назад. Чуть сморщила лоб, почувствовав некое жжение в ноге. Фантомная боль.Не понимая до конца это скользкое ощущение, медленно расползающееся по её конечности, устало вздохнула. Но тут же легонько улыбнулась, почувствовав на себе тревожный взгляд тёмных глаз. Её боль прошла.Пройдёт и та, другая.—?Она ведь спасла тебя, ведь так? В конечном итоге? —?Сезар заговорщически подмигнула, вызвав мгновенную реакцию с противоположной стороны стола.Взаимное ободрение стало чем-то вроде привычки.—?Конечно,?— искренно. Смущенно и уверено. —?Она спасла всех. Никто бы не стал. Мне казалось, что я поступаю правильно: изматываю себя за все проступки, за лживые объяснения или даже за само существование. Каждым жестом, каждой усмешкой и даже своим шагом мне надо было отбыть наказание тогда, в том бесконечном коридоре. То, что придумано в моей больной голове, на тот момент почему-то было единственным вариантом, прельстившим мне.—?Хотелось отмщения? —?Алья всё также понимающе смотрела вперёд. —?За всё, за то как с тобой поступил каждый из них.Это радовало. Девушка, изничтожившая уже шестое пирожное, смотрела доверчиво и, несмотря на всё сказанное ранее?— ни несколько недель назад, ни сейчас, не осуждала.Всецело уделяла внимание беседе и даже после всего пережитого: не осуждала.Слушала, да и только. В чём-то сопереживала. Но никак не злилась.В подобное по-прежнему верилось с трудом, но даже так поступок Сезар запал в душу.—?Ещё как,?— тонкие губы растянулись в усмешке, забавно при этом дернувшись. Не то от стыда, не то от горечи после случившегося. —?Мне ведь это даже удалось. Довольно странно, да. Даже неожиданно. Но отмщение было получено.Неловкости не осталось. А вот желания извиниться за всё?— хоть отбавляй. И она будет это делать, пока то, что продолжало давить внутренности изнутри, не отпустит. Не даст продохнуть спокойно.—?Если бы не она… Тогда в коридоре,?— рыжеволосая неловко запнулась,?— всё могло быть иначе.—?Бесконечный стыд и горечь от глупейшего, а может и странно-лучшего поступка, в своей жизни, хлестнули бы меня по лицу и навсегда оставили там свой отпечаток. Если бы её рука тогда не сделала это первой.—?Чёрт, а ведь она довольно больно бьет,?— Сезар смахнула подступившие слезинки по уголкам глаз. —?Не мне ли не знать силу этих шлепков. И это привело в чувство?—?Странным образом,?— мрачный оскал был всё ещё беззлобным. —?Стало страшно, что мне уже ничего не вернуть. Всё потеряно, болезненное самобичевание не доведено до исступления, а путь самоуничтожения так и не пройден. То, что надо было донести до лживой троицы, пусть и совершенно омерзительным способом, так и не коснулось их затуманенных голов. Но в тот самый миг краха, знаешь, что она сделала?—?И что же? —?смуглолицая девушка склонилась к углу стола поближе, слегка склонившись над ним.Для пущего эффекта и взращивания интереса со стороны рыжеволосой девушки, по ту сторону столика была выдержана эффектная пауза. Затем, когда столовые приборы были сложены, а горячий кофе практически допит, история продолжила свой ход:—?Просто дала ещё одну пощечину,?— мелодичный смех рокотом пронёсся по светлому залу. —?И не в наказание мне. А из сочувствия ради. Чтобы грань между моим мнимым безумием и безумием настоящим так и не стерлась. Меня отхлестали по щекам, пока слезы не высохли, а дышать стало легче.Тогда, помнится, дышать было невыносимо. И лишь благодаря всё ещё неразгаданной особе, странной девушке?— Маринетт Дюпэн-Чэн, она всё ещё была здесь.Но только дышала свободно. Так, как никогда прежде.Алья аккуратно поправила пару прядок, запихнув те за ухо, и вернула руку на место?— на середину стола, где её уже ждали. Ободряюще сжала теплую, слегка подрагивающую ладонь, протянутую к ней.—?Это будет странно,?— медленно заговорила она, словно долго подбирала слова, наиболее уместные в данной ситуации. Хотя, так оно и было:?— Я знаю, что меня никто не понимает и, вполне, вероятно, никогда не поймёт. Но я так хочу. Хочу, чтобы сегодня ты поговорила с ней. Всё же, с тех пор прошло три недели. Бесконечный двадцать один день! Для всех они были разными. А для неё… их не было, понимаешь?Тёмные брови опустились, постепенно сводясь на переносице. Хмуриться в последнее время было так же привычно, как и отмахиваться от едких комментариев или жестких вопросов.—?Она так и не решилась прийти обратно… —?сделала вывод брюнетка. —?Сидит дома, да?Увы, для неё такой же неутешительный, как и для одной рыжеволосой особы, подтягивающей к себе уже седьмое пирожное.Хотя, это было очевидное умозаключение.—?Нет,?— Алья обречённо откинулась на мягкое сидение и потянула голову назад, задирая подбородок повыше. —?Сидит в комнате.—?И ты думаешь, что мне удастся? —?карие глаза тревожно блеснули. —?Правда полагаешь, что после всего случившегося мне удастся вернуть её?—?Я уверена. Именно тебе… Кагами.Уверенность и надежду, лучащуюся из глаз рыжеволосой, она поняла не сразу. Лишь спустя время осознала. Где-то между четвертой или пятой чашкой латте, заботливо принесённым молодым официантом.Это будет их четвертый разговор. Наверное, за все одиннадцать лет.Цуруги взволновано отпустила ладонь Альи, за которую цепко хваталась всё это время. Выровняла плечи и, спустя долгое, бесконечно мучительное мгновение, кивнула.Конечно же, она изначально понимала, почему они пришли именно сюда.Не догадаться было крайней степенью глупости. Они сидели и любовались заснеженными улицами в выходной день. Посреди кафетерия с изумительной выпечкой. Маленького и уютного заведения, принадлежащего семье Дюпэн-Чэн.Девушка прикрыла глаза, будто пытаясь освежить давние воспоминания, связанные с редким гостем в её жизни.Впервые она увидела её, растрёпанную девчушку со спутанными косичками, когда ей было всего восемь лет.Она торопливо семенила по маленькой улочке, также суетливо оглядывалась по сторонам. В её детских, слегка пухлых ручках покачивалась стопка изрисованных листов.Кагами тогда не поняла зачем, но на мгновение, всего на одно, задержала свой взгляд на этой незнакомке.Та была совсем другой?— дешёвое платье в странный горошек, который к тому же был ещё и в полосочку. Оно доставало синеволосой до косточек и странным образом топорщилось на талии из-за массивного и широкого ремня, едва не сползающего с живота. Рукава же были расшиты маленькими цветочками, в которых лепестки в форме несуразных квадратов вызвали первую волну негодования.Маленькие косички уже порядком растрепались, а на тех же пухлых ручках, так сильно сжимающих стопку листов, виднелись маленькие полосы?— словно отметки фломастерами, причём были они разного цвета.Тогда Кагами перевела заинтересованный взгляд на лицо незнакомки. Сосредоточенное, не погодам серьёзное и спокойное одновременно.Девочка определенно что-то рассматривала, кажется, искала какой-то дом в переулке. Неожиданно, резко мотнув головой, посмотрела прямо на неё и тихо сказала:—?Прошу прощения,?— синеволосая кивнула головой в знак приветствия,?— подскажите, пожалуйста, который час?Кагами суетливо подняла ручку, на которой красовались дорогие серебряные часы.—?Сейчас 10:45,?— слегка хриплым голосом пробормотала она.Глаза незнакомки округлились, и она поспешила удалиться, всё также тихо проговорив: ?спасибо!?.Цуруги отлично запомнила это ощущение деловитой свободы, кружившей вокруг странной особы. Она?— совершенно чужая в её идеальном мире и от того такая непонятная?— продолжила шлёпать по мощеной дорожке. А потом, уже находясь на перекрёстке зауженных дорог, сбросила бежевые босоножки с ножек и?— Кагами была готова поклясться?— рассмеялась, глядя на ветхий дом.В тот момент Цуруги лишь перевела недоуменный взор за свой столик, сидя за которым ожидала маму. Разгладила несуществующие складочки на аккуратном платье с вышитыми на нём голубыми цветами. И почувствовала пропасть между незнакомкой и собой.И хотя ещё тогда, будучи маленьким ребёнком, она понимала, что в незнакомке с синими волосами в действительности не было ничего выразительного, что-то привлекло внимание к этой особе.А когда та скрылась за дверью того самого старенького дома с высокими окнами, Кагами испытала легкое разочарование. Хотелось продлить этот момент наблюдения. Ей всегда нравилось наблюдать за прохожими. В них таилось столько всего.—?Юная мадемуазель,?— строгий голос матери быстро привёл в чувство, девочка выпрямилась, неестественно выгнув спинку вперёд. —?нам пора идти, поправь банты и прекрати вертеть головой по сторонам! Если я не вижу, это не значит, что не чувствую!Девочка лишь кивнула, скорее для себя, чем для матери, которая не нуждалась в ответах?— лишь в беспрекословном повиновении.***Второй диалог с Маринетт Дюпэн-Чэн Кагами хотелось забыть.Ей довелось заговорить с ней спустя годы. И хотя юная Цуруги всегда наблюдала за непонятной ей девушкой, говорить с ней не решалась. Синеволосая вызывала интерес, иногда любопытство, иногда удивление.И лишь в этом году?— раздражение. Зависть. И бесконечную злость.Кагами отчётливо помнила всё тот же далекий миг их первой встречи?— ничего не значащий, вроде проходящий. Но почему-то он продолжал быть знаковым. Наверное, такое впечатление сложилось из-за контраста между ними.И всё той же свободы.И если же в жизни девушки её становилось всё меньше, то в буднях неуклюжей Маринетт Дюпэн-Чэн, она поселилась навеки. Возможно даже пресловутой, такой до боли желанной, свободы становилось больше.С каждым жестом, с каждым взглядом и улыбкой этой особы становилось спокойнее.Но в какой-то день мир разделился на ?до? и ?после?. Кагами Цуруги отлично помнила, что это был за день.Некогда строгий, абсолютно эгоистичный блондин с апатичным взглядом улыбнулся. Никогда он этого не делал рядом с ней, никогда не смотрел на неё так… заискивающе, с блеском интереса в холодных зелёных глазах. А тогда уголки его губ чуть дрогнули и медленно растянулись в улыбке.Неуверенной, даже незаметной.Но Кагами отлично её видела?— просто не могла не заметить. Ведь смотрела она за Адрианом Агрестом и меланхолично дремлющей за партой Маринетт Дюпэн-Чэн не впервые. Она наблюдала за ними часами, продолжая украдкой заглядывать через плечи учеников. Аккуратно оглядываться и тайком следить за их диалогами.Она видела настолько многое, что иногда становилось действительно больно.Это не её история.И умом девушка понимала: не её, не была и никогда не будет. Однако сердцу хотелось кричать, изменить что-то. Она прекрасно видела, как двое людей, непонятных ей, загадочных и таких далёких, стали уживаться в тишине и покое во время занятий. Как каждый из них мог быть занят своим делом, а потом единственное слово, один не вовремя брошенный взгляд из-под опущенных век?— и происходила неминуемая вспышка. То ли злости, то ли заинтересованности в споре.Ранее Кагами думала, что Адриан спокойный человек со скупым багажом эмоций. Настолько скудным, что за годы общения с ним, она, наверное, видела лишь пять тонов его выражений.Раздражение, усталость, отрешенность, скука и злость.Все эти дерганые и чуть сморщенные маски на его аристократичном лице можно было встретить каждый день, иногда лишь по одной за день, а иногда?— очень редко?— все сразу. Но никогда он не улыбался ей, не блестели его глаза. Он даже не спорил.Но продолжал интересовать своим холодом, прекрасно-малахитовыми пустыми глазами. Для Кагами это стало почти вызовом: увидеть проблеск света в этом скучающем молодом человеке.Не от мира сего.И она увидела. Вот только причиной этого света, этих вспышек, была не она. А та самая Маринетт. Брюнетка видела, как девушка выводила Адриана из себя, как слегка подрагивали его руки во время очередной перепалки, словно он еле сдерживался, чтобы не свернуть девичью шею.Но Дюпэн-Чэн было и невдомёк, что она получала то, чего Кагами никогда не увидеть лично, не добиться. Она лишь ещё больше распаляла этот необъяснимый интерес блондина.Тогда Кагами поняла: здесь начинается целая история, в центре которой она лишь наблюдатель. Словно возле ветхого дома, в котором явно кипит жизнь, куда несут листы.И где ответы так и останутся за знаками вопроса.Это, пожалуй, было еще страшнее и причудливее одновременно.Становилось волнительно. Будучи уверенной в себе, девушка не думала о том, что призрачный интерес Адриана перекочует в нечто большее, опасное.И хотя юная мадемуазель Цуруги старалась сохранять спокойствие, не придумывать лишнего, тревожные звонки продолжали поступать. Иногда наблюдать за ними было действительно интересно.Кагами изредка злилась вместе с Маринетт?— понимала, где и когда блондин ухмылялся зазря и точно был неправ. Она сжимала тетрадки и быстро отмахивалась от вопросов сидящих рядом с ней любопытных девушек.Иногда Кагами хотелось вместо Адриана бросить в Маринетт стопку книг, лежащих на его половине стола. Да так сильно, что бы рассыпались рядом все карандаши и ручки. Просто хотелось вот также спать, свободно зевать за столом и не ждать осуждений.Хотелось пачкать пальцы в красках и водить ими по идеально бледному лицу блондина.Затем, в самом конце дня, становилось тоскливо?— этого не произойдет. А если и будет так, то не с ней в главной роли.С пониманием последнего были откровенные проблемы.Кагами была влюблена и не видела преград между ней и Адрианом. До того самого диалога.Второго диалога с Маринетт Дюпэн-Чэн, если быть точным.***Тогда Кагами неуверенно прошлась по пустой террасе и, хмуря темные брови, огляделась по сторонам. Ей показалось, что она слышала голос Агреста, однако его самого здесь не было. Аромат его духов всё ещё витал вокруг, озадачив девушку ещё больше. Брюнетка торопливо зашагала в сторону комнаты молодого человека, но замерла, услышав копошение позади себя. Резко обернувшись на каблучках, она заметила что-то в самом углу террасы с противоположной стороны. —?Что ты здесь делаешь? —?громко спросила девушка. Строгий взгляд Цуруги впился в Маринетт и заставил ту сонно поморщиться от надменного оклика. —?Похоже, что сплю,?— потирая глаза, синеволосая оглянулась. —?Других мест не нашлось? —?брюнетка взмахнула головой, обводя площадку острым взглядом. —?Извини, я даже не помню, как я уснула. Пожав плечами, Маринетт безразлично посмотрела на нахохлившуюся девушку и медленно встала. С ее ног скатился плед, вынудив её неспешно склониться и поднять его на кресло.Она сжала в руках мягкую ткань и удивленно округлила глаза. Из-под пушистого комка выглядывал черный пиджак. —?А это у тебя откуда? —?Кагами выхватила из рук одежду Адриана и уже не скрывая раздражения колко взглянула на девушку. —?Ответ всё тот же, не поверишь,?— язвительно бросила синеволосая. —?Не имею ни малейшего понятия. Какое-то время Кагами рассматривала стоящую перед ней сонную особу. А потом, словно сбросив маску отрешённости, неожиданно вскричала: —?Убирайся! Уходи прочь отсюда! Тебе здесь не место! Ведь этот жест, этот пиджак?— всё не для неё. Даже вечер. Маринетт оторопело уставилась на истошно вопящую брюнетку и попятилась в сторону выхода. Уже дергая дверцу, она услышала злобное шипение за спиной: —?Не смей даже приближаться к нему. Даже не вздумай. Больше никогда…Но синеволосая не стала слушать?— посмотрев на наручные часы, она громко икнула.***Кагами искренне стыдилась своего поступка, но ничего не могла с собой поделать. Первая любовь была так сильна. Но не сильнее чувств Адриана Агреста.Не к ней, нет. К самому себе.Сидя на балконе и рассматривая звёздное небо, Кагами понимала, что продолжала упускать счастливые мгновения собственной юности. Беззаботность не струилась по её венам, а лицо не сияло радушием.Ей просто хотелось побыть хоть раз на месте той самой девушки, которая скрылась за дверью. Но она боялась.И боялась Маринетт Дюпэн-Чэн. Её власти, о которой она даже не подозревала.И её больше не забавляло происходящее.Адриан Агрест больше не был её.Она бродила по улицам в редкие моменты, когда в насыщенных графиках оставались прорехи?— маленькие минуты без заданий и наставлений от матери. Она пересекала учебный парк, рассматривая холодные улицы и думала: вот-вот случится это.Что такое ?это? Кагами поняла в тот момент, когда осталась сидеть в собственной гостиной. Брошенная Адрианом Агрестом. Опозоренная им. И им же разбита.Она увидела шестую эмоцию на его лице.Сожаление.Тогда было совсем тоскливо, ведь хотелось не этого.А затем последовал он?— третий диалог с Маринетт Дюпэн-Чэн?— Кагами решила запомнить его на всю свою жизнь.Он ведь был особенным.И хотя произошёл он при обстоятельствах, за которые ей будет всегда неловко, она не жалела.Она говорила с Маринетт Дюпэн-Чэн всего три раза. И в третий раз она стала её другом.***Борьба с самой собой подходила к концу.В удушливом помещении больше не было страшно.Как-то так вышло, что синеволосая стала центром маленькой вселенной, быть в которой не планировала.В этой самой вселенной не кипела жизнь, не блестели улыбки, не ходили люди. А если и ходили?— то почти ползком и перебежками. Прочь из пустых и холодных кабинетов прямо в другую реальность, притрушенную сахарными объятиями близких и множеством ярких моментов.Куда более приятных чем все те, что скопились в этом сером, промороженном помещении.И хотя в душевой было действительно тепло, Маринетт не могла согреть окоченевшие руки. Страх подбирался медленно, почти скрепя зубами и насмехаясь где-то прямо за её сгорбленной фигурой.Вероятно, жизнь её маленькой вселенной подходила к концу. Сияющая звезда, известная под именем Кагами Цуруги, была готова вот-вот взорваться, ослепив всё на своём пути. И Маринетт пришла к единому выводу: она станет метеоритом, перекрывшим этот взрыв.Исчезнет бесследно, отдаст всю себя. А дальше… а дальше пока не важно. Она не важна.Ей уже давно казалось, что она не двигается вперёд. Стоит на месте, топчется, оглядывается по сторонам. Словно ждёт чего-то. Интересного, непредсказуемого.Бурного приключения всей своей жизни.То, ради чего и получила камень Чудес. Однако, время шло, а то самое приключение не приходило?— не стучало в её дверь, не светило своим мрачным взглядом перед её лицом. Сдвиг по фазе пошёл, а развитие где-то застряло, наверное, между неодобрительным взглядом одного блондина и весьма колючим от другого.Иногда девушке казалось, что в этих людях есть что-то общее.Тикки рассказывала о других квами, камнях и способностях, что можно получить в дальнейшем. Милое существо стало всем для девушки. Она внимала каждому слову, запоминала и делала выводы. Даже узнала о загадочном мастере, которого ей пора посетить.Вот только… а сможет ли? Ведь без маски она, похоже, совсем никто. Ничто.Забившись в угол, сидит на мокром полу и жалеет себя.Почувствовав, как спина стала жечь от трения о деревянный угол, Маринетт разлепила глаза.Время для самобичевания вышло.Главная звезда в этой вселенной ждать не будет. Почему-то Маринетт была в этом уверена особо остро. Холодок пробежал по её спине как нельзя кстати. Девушка чуть поморщилась от неприятных ощущений.Страх, который обретет четкие очертания, если кто-то?— конечно же тот самый блондин?— не разлепит припухшие веки, снова постучался к ней. Уютно пристроился под веками и заплясал странный танец победителя.?Нет уж,?— она поджала губы. —?хватит на сегодня неопределенности?.—?Прости, на сегодня моя смена, вроде как, закончена,?— девушка потерла покрасневшие глаза кофтой, что лежала рядом. —?Метеориту пора взорваться. А тебе проснуться.Она обращалась к нему и к себе самой одновременно. Спящий ?он?, конечно же, не ответил.Опершись руками в чуть подрагивающие ноги, медленно встала. Покачнулась, окончательно разлепила глаза. Снова слегка покачнулась назад, прислушалась. Он дышал громко, так словно не мог насытиться жарким воздухом в тесном помещении. Это тоже внушало надежду.Теперь можно идти.Маринетт перевязала волосы, спешно пригладив спутанные клочки в единую кучу. Они всегда росли слишком быстро, поэтому ухаживать за ними становилось всё более проблематично. Но замечала это девушка лишь в подобные моменты.На негнущихся ногах прошлёпала к двери, мысленно трижды прощаясь с комнатой?— всё, что было необходимо, она уже сделала. Теперь нужно найти Тикки.Осторожно положила бледные пальцы на металлическую дверную ручку. Почувствовала, как по коже пробежали мурашки?— всё казалось слишком холодным. Внутри? Снаружи?Маринетт была готова услышать заветный дверной скрип после тихого щелчка замка, однако замерла на месте. То, что было за её спиной, так просто не отпустит.Точнее, кто.?Ну конечно, как всегда,?— мысленно выругалась девушка,?— это можно было сделать раньше??.—?Далеко собралась, немощная? —?резкий голос полоснул по нутру с какой-то изощренной точностью.Мгновенно попадая на каждую кровоточащую ранку.Щенячье чувство радости от его пробуждения застряло комком где-то в горле. Но оно было в ней.Чёрт возьми, оно. Было. Девушка крутанула шеей настолько резко, что зарябило глазах. Во всей блеклой и мрачной красе перед ней стоял донельзя раздраженный Адриан Агрест. Покачивающийся, прижимающий руку к животу и цедивший под нос весьма ?лестные? слова в её адрес.И, похоже, никуда не денется. Но… спасибо. ?А ведь ещё и минуты с пробуждения не прошло, а уже надоедает,?— она мысленно застонала. —?Однако, времени больше нет. Прости, Адриан. Не сегодня. Наверное, больше никогда?. —?Не такая уж и немощная, господин Агрест,?— Маринетт сдвинула тёмные брови на переносице.Внешний вид совершенно отличался от того, что бурлило внутри. Пожалуй, где-то там, в собственных мыслях она была угольком. Тем, что осталось после сегодняшнего дня.Слова казались неправильными. Все слова.?Если бы могла, то уже бы отравилась твоим взглядом?. Почему-то спрятала окровавленные руки за спину и осторожно обернулась, в этот раз всем телом.Подавить раздражение, патокой льющееся вместе с высоким тоном её голоса, удавалось скверно. Больше походило на негодующий писк. В конце концов, она всегда была плохим актёром, предпочитая притворству тихое молчание.Вот как сейчас. Никаких ответов на немые вопросы в озадаченных глазах.Никаких.Пусть даже не просит, не указывает этим надменным выражением лица, за которым так и читалось: ?Спряталась за тёплыми стенами, вместо того, чтобы…?Чтобы - что?Избежать стычки с человеком, который хочет выплеснуть весь свой гнев на ком-то конкретном, но в первую очередь?— на нём самом? Переждать тонны косых взглядов и безмолвных просьб? Уйти от всех панических видений, которых видеть не желал никогда?Да, безусловно.Это было очевидно. Она хотела именно этого.Вот только солнце завтра не взойдёт, если кто-то из них за эти двери не выйдет. По крайней мере, для кого-то уж точно. Мир померкнет сильнее при таком раскладе.Взрыв неизбежен.Поэтому Маринетт продолжала ухватываться за тоненькую, почти уже и не заметную, нить надежды: скоро она покинет эту комнату. Главное быстрее закончить разговор.И покинет она её одна.Осталось только найти Тикки. Хотя… так ли это надо?Она и так пробыла здесь дольше положенного. А говорить теперь?— особенно теперь! —?не хотелось. В ушах всё ещё звенело, пальцы предательски дрожали, а глаза чертовски жгли.Маринетт не стыдилась собственных эмоций, вот только слабостей своих не доверяла никому. Разве можно теперь быть слабой??Покажи, кто бы без костюма. Чего ты стоишь? А что стоит за тобой??.Всего лишь маленькая вселенная. … в его глазах.—?Глупая,?— блондин раздражённо выдохнул,?— на кой-чёрт ты меня сюда притащила?Маринетт пожала плечами. Наверное, это был самый бесполезный её ответ. И от того такой многозначительный.Порой, даже молчание человека может сказать о нём самом слишком много. Почему-то, ей стало слишком неловко. Она прекратила вглядываться в мерцающие малахитовые огни. Похоже, Адриан Агрест пылал праведным гневом.?Как всегда…?.—?Выбора особого у меня не было,?— легкий кивок головой был почти незаметным,?— из доступных комнат безопасными казались лишь две. Однако до второй я бы тебя просто не дотащила.Она говорила это так спокойно, словно не страшилась больше ничего. Вот только взгляд почему-то так и не подняла больше на его лицо. Только рядом, около и до.Ни сантиметром выше шеи.Острый, почти подчиняющий взгляд лязгнул где-то на том же уровне. Она и это почувствовала.—?Мне ничего не будет,?— почти бесшумно.Но она услышала. Едва не дернула головой, уставившись в острые черты лица.—?Все смертны под покровом зла,?— как-то странно выдохнула. —?Ты же понимаешь, что если бы тебя там оставили?— если бы я оставила?— ты бы сейчас не говорил? Просто лежал где-то под углом старого кабинета в виде использованного решета?С каждым словом тон девушки становился жестче, а голос выше. Ей становилось труднее сдерживать себя.Она стояла здесь по локоть в крови, буквально по чертов локоть, и оправдывала собственные действия. Возможно глупые, возможно наивные. Возможно чертовски неверные. Но это всё её шажки на пути к становлению самой себя.Или разрушению. Тут уж как посмотреть.А потом резко закрыла рот. Прикусила губу до отрезвляющей боли.Осознание чуть пошатнуло её тело?— она ухватилась за штанину, всё ещё пряча руки за сгорбленной спиной.Не поймёт. Он не поймёт, почему для неё так важно спасти каждого. Почему каждый жест и взгляд ей давался с трудом, а окоченевшие руки, до жуткой боли покалывающие, не слушаются.Тоненькая морщинка на её лбу наконец-то разгладилась, а взгляд стал предельно чист.—?Ничего не будет? —?просто переспросила она.Злоба в её тоне осталась незамеченной.—?Да,?— всё, на что его хватило.Ему действительно ничего не будет. Никого. Нигде.?Чёртов отец с его играми. Как же низко он пал?. Он шарил глазами по её лицу, такому чистому и бледному, скользил мельком по её телу в поисках увечий. Но ничего не было. По крайней мере, не там, где видно.Захотелось повернуть тощее тело спиной к лицу и пройтись тем же придирчивым взглядом по остальных участках её кожи. Содрать мокрые лохмотья, которые некогда считались частью формы. А затем разглядывать, разглядывать каждый сантиметр костлявого тела, задерживая взгляд на выпирающих ключицах. Цела? Всё нормально?А потом… руки красные, клочки ткани на локтях.Нет, не нормально.Сердце пропускает удар под взмах её ресниц. Но она не смотрит?— не замечает ничего вокруг.Сколько он упустил?И опущенная голова, покачивающаяся со стороны в сторону, словно от сильного ветра, говорила лишнее?— много, очень много. Просто ещё не понял.—?Послушай,?— начал он, с силой сжав кулаки,?— может, проясним ситуацию?Он сделал шаг вперёд, за которым последовал шаг назад. Но уже с её стороны.Усмехнулся, заметив привычный жест.Так было правильно.?Держись от меня подальше. Так никто из нас не обожжется больше?.—?Давай проясним,?— холодно бросила девушка.Стараясь продлить ощущение боли от впившихся ногтей в ладони чуть подольше, надавила на вспоротую кожу сильнее.Чистоты как ни бывало. Это почему-то радовало.Грязные руки и чистая душа. А такая ли чистая?—?Мне ничего не будет,?— с нажимом повторил Адриан. —?Иначе бы я здесь не стоял сейчас с дырой в животе. Не говорил бы. Я бы захлебнулся в собственной крови в тот самый момент, как рухнул на колени. Но я здесь, вполне здоров и бодр. Как думаешь, почему??Потому что Бражник?— глупый позёр?.Он говорил это так спокойно, словно обсуждал погоду за окном. Что-то проходящее и незначимое на повестке дня.Но для него так и было. Ему никто не мог навредить. Ни единый человек под действием акумы не тронет его больше, чем этого потребует определённая ситуация. Ни одна травма не перечеркнет ту грань, которая будет считаться оптимально безопасной.Но?— увы, сказать об этом он не может. Только не вслух.?Потому что Габриэль Агрест?— только мой крест. И путь с его подношением к жертвенному алтарю почти закончен?. —?Откуда такая уверенность в том, что ситуация не изменится чуть погодя? —?всё ещё не поднимая головы выше чертовой шеи.Ни сантиметром выше. Вот так.Ни взглядом сильнее, иначе просто рухнет, уколовшись о безразличие в пустых глазах.Молодой человек недобро сощурился.—?Если бы Кагами хотела мне навредить взаправду,?— Агрест сделал вид, что задумался,?— то не отпустила бы дальше, чем на два шага от себя. Истязала словами, взглядами, даже попыталась достучаться замечаниями. Но не отпускала.?Отец бы просто не позволил?.—?Вместо этого она сделала два выстрела, которыми намеревалась тебя далеко не просто покалечить,?— едва не рыча от обиды, едко бросила Маринетт.Ей не нужно было видеть его мертвенное лицо, чтобы чувствовать степень безразличия к происходящему. Она хорошо знала это и так. И это чертовски надоело.Отчетливое ?наплевать?, негласно выданное в сторону её усилий, где-то между строк, пронеслось раньше, чем молодой человек мог осознать: насколько разно они воспринимают происходящее, настолько же сильно объединены злобой.—?Она действительно хотела не просто покалечить,?— он взглянул на перебинтованный живот, округлив глаза. Чуть задержался с ответом. —?Она хотела проучить.Маринетт молчаливо ожидала продолжения. Переспрашивать каждое слово, брошенное, как ошмёток грязного мяса голодной собаке, было слишком. Даже для неё.—?Кагами жаждет проучить, показать слабости и открыть чужие души. А если не души, то их подобие, как в моем случае,?— он как-то странно усмехнулся. А затем легкая полуулыбка превратилась в злобный оскал. —?Но Цуруги просчиталась в одном: мне оголять нечего. Даже с десятком пуль во лбу.Он хотел добавить многое, максимально очертив ясность размытой ситуации.—?Раскрыть собственные страхи или лишиться жизни? Настолько сильно бережешь осколки воспоминаний? —?Маринет слегка двинула головой вверх, но вовремя себя одернула. —?Или просто уверен в себе?Мысленно чертыхнулась.Этот диалог утомил её в самом начале.—?Не в этом дело,?— блондин нахмурился,?— Я просто знал, что она не навредит мне?— просто не сможет ни под каким предлогом.Она молчала, молчала так долго, что звук шумящей воды буквально въелся Адриану в уши. Просочился в мозг и журчал там, разбиваясь о хаотичные мысли. Едкий звук медленно бил по голове с каждым ?кап-кап?, насмехаясь над ничтожностью его оправданий.А потом девушка резко подняла голову, наконец-то на него посмотрев. И противное ?кап? стихло в одно мгновение, сменив боль в ушах сильным жжением в глазах.Красные, опухшие веки, синяки под глазами. И… слезы по уголкам лазурных глаз. Как маленькие островки.Она стерла их одним взмахом ладони, максимально быстро и максимально зло. Ведь перед врагом не показывают слабости. В том, что он для неё был врагом, Адриан не сомневался.Так не смотрят даже на знакомых.И ему это не понравилось.?Я никогда не буду твоим другом, но и врагами нам не быть?. —?Именно поэтому ты закрыл меня собой, да? —?как-то отрешённо.Словно это всё. Это значило для неё всё.—?Что ты…—?Именно поэтому бросился, словно герой из фантастического фильма, вперёд, крутанул маленькую, запуганную девочку за спину, чтобы?— что? Самоутвердиться? Или же наоборот?— удостовериться в догадке, что тебя не тронут? —?голос звенел от напряжения. Он сглотнул. —?Хотел показать в очередной раз насколько тебе безразлично, что творится вокруг? А сам ты?— ленивый антигерой печальной сказки несчастной Кагами?Она перешла на крик, но он не был громким, скорее оглушающе правильным, ведь вдалбливался с каждым словом, произнесённым ею, в самое нутро. Его выворачивало наизнанку.?Ну же, Адриан! Разозлись ради меня. Разозлись так, как ты умеешь,?— она мысленно просчитывала ходы, хватая воздух, как рыба, брошенная на сушу. —?Впечатай мысли в стену, отвлекись!?. Солгать нельзя помиловать. И в этот раз запятых не было, ни в мыслях, ни в поступках.Но он знал, что сказать.Правду. Единственный раз, не прикрытую, не завуалированную. А простую правду. Потому что это было важным.Он закрыл глаза. Медленно досчитал до десяти.Стиснул зубы до хруста, почувствовав, как натянулась кожа на шее. В ушах звенело.Проигнорировав сверлящий где-то между лопаток едкий взгляд, медленно разжал кулаки. Пальцы дрожали от переполняющего гнева, но он продолжал молчать. Успокаиваться Адриан умел также скверно, как и говорить по душам. То есть, вообще никак.—?Заткнись,?— предупреждающе зарычал он, увидев, как девушка в очередной раз намеревалась что-то сказать. —?Просто заткнись.Не помогло.Она подняла руку, нахмурившись ещё сильнее, словно это как-то могло помочь, и…Ничего.Он ухватился за ее ладонь, как за соломинку, с силой сжав ту и буквально толкнул назад. Маринетт едва не столкнулась мокрой и израненной спиной с холодной поверхностью двери, однако вторая мужская рука оказалась быстрее. Создав некий щит между её телом и единственным препятствием на пути к свободе.Почти взгляд, почти выдох. Он оказался вплотную стоящим перед сгорбленной фигурой.—?Скажу это раз,?— он снова сжал девичью руку, в этот раз задрав ту над головой. Давил сопротивление в самом зародыше. —?Единственный чертов раз, и ты должна запомнить. Я закрыл тебя собой, чтобы ты, синеволосое нечто, не пострадало. Потому что мне не будет больно,?— он постарался сказать это максимально правдоподобно, потому что больно было… всегда.Проследил за тем, как её широко распахнутые глаза следят за каждым жестом. Убедился, что девушка не просто слушает, а слышит его. А затем всё также жёстко продолжил:—?Мне не будет страшно. Мне будет никак. Никогда и никакая акума в этом опостылевшем мире не навредит мне настолько, чтобы стоило переживать хотя бы на секунду, на полу-взгляд, полу-вздох. А вот тебе, Чэн… тебе?— другое дело. Ты?— другое дело. Ты можешь пострадать,?— он отрицательно покачал головой, видя, как Маринетт собирается что-то сказать. Прижал её же руку к её рту. А уже через мгновение продолжил:?— Поэтому уясни себе раз и навсегда: мне можно, а тебе?— нельзя.?Потому что… просто не теряй это в своём взгляде, ладно? Просто будь собой. Чокнутой, странной собой?.И ничего более вслух. Только глаза сощурены, а за ними целый мир похоронен.Он едва заметно втянул в себя воздух, позволяя телу успокоиться. Пелена безразличия медленно вернулась, окутывая ярко-зелёные глаза.—?Но… —?Маринетт возмущенно засопела, кипя от негодования.Он рушил её план по мелкому шажочку, сам того не понимания.Всё, на что хватило, с прижатой рукой к пересохшим губам. Всё, что успела, ведь через мгновение он убрал руку с её запястья. Но обрадоваться девушка не смогла, молодой человек просто взял и вжался тонкими пальцами, до этого мирно покоившимися где-то чуть выше её спины, в кровоточащую рану. Будто знал, где больнее всего, где сильнее давить, чтобы из глаз её тотчас брызнули слёзы.Отвёл на мгновение?— всего одно?— взгляд, лишь бы не видеть всплеск в черничных глазах. Разочарования? Огорчения? Детской обиды?По-другому никак, прости.Только показательной болью. Не хотел этого, но бурлящий гнев внутри требовал выхода. А эта рана между костлявых девичьих лопаток проела плешь в его светлой голове ещё в день её появления.?Испытай страх, но не желание?.—?Ни под каким предлогом,?— мрачно бросил он. —?Поняла? Мне можно, тебе?— нельзя! Поняла?! Скажи это!Пальцы продолжали давить на рану предельно осторожно, словно играясь и создавая тем самым странную гармонию между бурей внутри и бурей снаружи. Это было нестерпимо и больно. Но не настолько, чтобы вскричать от наглости. Маринетт была готова взорваться, но вместо этого выдохнула почти бесшумно:—?Поняла.Но она солгала. Метеор уже начал период полураспада.А тонкие пальцы осторожно отстранились.?Так будет лучше. Ненавидь меня молча, взглядом. Поступью, россыпью и безо всяких слов?. Он отпустил её, убрав обе руки подальше от хрупкого тела. Напоследок позволив себе маленькую вольность?— задержался с прощальным жестом всего на пару секунд.—?Сколько я был без сознания? —?спросил он, считая предыдущую тему закрытой.Сделав небольшой шаг назад, наконец-то осмотрелся. Кажется, с момента пробуждения он вообще не осознавал, где находится. Просто открыл глаза и первым, что пришло в голову: остановить её любой ценой.Он проигнорировал очередной ядовитый взгляд, брошенный в его сторону и принялся судорожно размышлять. Она не должна выйти отсюда, пока он не окажется за пределами комнаты. На достаточном расстоянии.И желательно вместе с Плаггом.Девушка едва сдержалась, чтобы не втиснуться своими дрожащими пальцами прямо в рану молодого человека. Простой ответ на дерзкое действие. И давить, давить её до тех пор, пока он не взвизгнет и не скажет что-то на подобии ?прости?.Понимая, что иллюзия останется иллюзией и, пожалуй, увидеть чего-то подобного ей будет не суждено, Маринетт обреченно выдохнула.Иногда некоторые мысли должны таковыми и оставаться. Ни шагом дальше воображения.Ей пришлось солгать. Ради него.А как много будет жертв ещё?Почему-то Маринетт услышала в подсознание едкое, почти мертвенное: ?все?. И будет их столько, сколько потребуется.Она отдаст их все, если потребуется.Потому что он был странный, взъерошенный и словно дикий. Напоминал эдакого ежа с длинными иголками. Ранил больно, ядовито шипел, но иногда… иногда он напоминал загнанного в угол птенца. Безусловно, красивого, невероятно необычного. Но такого затравленного и испуганного.И за такие моменты Маринетт была готова отдать ещё немного себя. Лишь бы миг этой метаморфозы растянулся хотя бы на самое ?немножко?.—?Сколько я был без сознания? —?спросил блондин снова.Она мотнула головой, прогоняя мысли и возвращаясь к желанию пригвоздить к стенке того, кто рушил её маленький план прямо на глазах. Молчание затянулось, поэтому, не желая увидеть порцию театральных выпадов с колкими взглядами наперевес, она тихо заговорила:—?По-видимому, недостаточно, чтобы посчитать свою дыру в животе серьезной раной и обеспокоиться происходящим,?— наконец ответила.Едкости в этот раз было не занимать.Заговорила, похоже, зря. Ведь ответов молодой человек сегодня не получит.—?Сколько? —?жесткий взгляд прошёлся по бледному личику девушки.Она сделала притворный вид: почти задумалась, почти вспоминала.?Злись, неуклюжая, иначе быть нам здесь до глубокой ночи?. —?Литр крови тому назад? —?в лазурных глазах появилась тень раздражения.?Убил бы. Убил бы этим бинтом, содранным с собственной раны?.—?Более точная информация имеется? Или ты собиралась провести здесь вечность, не отдавая отчет времени, а если повезет?— как-нибудь по ходу дела излить душу бездыханному телу?Адриан неспешно пригладил мокрые волосы, липшие к его лбу до этого момента. Чувствуя, как по коже медленно стекает вода вперемешку с его потом было вполне привычно. Вот сосредоточиться на собственных мыслях, несмотря на удобный момент, не мог.То ли рана давала знать о себе слишком сильно, то ли эта девушка, стоящая перед ним с самым невинным видом, пыталась что-то утаить с удивительной виртуозностью. Захотелось лязгнуть её чем-нибудь увесистым и снова прибить к стене. Но в этот раз он был уверен?— она ничего не скажет.—?Сам себе противоречишь, мсье Агрест,?— саркастичная усмешка в её исполнения получилась превосходной. —?По твоим меркам, рана несерьезная. Значит, ?пациент будет жить?. Как же тогда ты бы дышать перестал? Очнулся, по-быстрому придушил себя самого, улегшись на пригретое место, и ждал душевных излияний на своем плече от той, что решила провести здесь целую вечность?Это было едко, почти приторно от звенящего тона её голоса. Все слова, льющиеся из её уст, звучали тонким звоном. Словно нить, натянутая до предела, была готова вот-вот сорваться, издав прощальный свист в завершении импровизированной мелодии.Каждый из них злился, хотя надеялся на зеркальный эффект по отношению к человеку, кому все токсичные слова, приправленные острыми замечаниями, адресовались.Блондин скептически посмотрел на напряжённые плечи девушки. Медленно спустился взглядом к пятнам грязи и воды на её одежде. Пару раз замер, сверля дыры в этой смятой майке. Он знал, что за подобной злостью кроется тот самый страх.Ей было правда страшно. Немного, но на ту степень, которая всегда была заметна ему. И начни он жалеть её, успокаивать и благодарить за то, что она действительно его спасла… Что-то в нём надломилось бы. А этого быть не должно.Ещё слишком рано.Слабины на сегодня было достаточно.?Боишься меня? Бойся всегда?.Адриан выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, стараясь при этом подавить злобную усмешку и недовольство, так и рвущееся наружу. Вместо того, чтобы вывести девушку из себя, заставить её ненавидеть его ещё сильнее, чем прежде…. Злился он сам.Показательное наказание Кагами, должно быть, находилось уже на пике кульминации.?Нужно поторопиться?,?— подумали оба и сделали шаги на встречу друг к другу.—?Останься здесь,?— в один голос.Доверительно, но не прося. Скорее, требуя беспрекословного подчинения.Широко распахнутые девичьи глаза оказались переполнены непониманием, столкнувшись со строгим и властным взглядом зелёных глаз.—?Нет,?— он сказал это первым.Будто это было очевидно. Он правит балом?— она следует за указателями.Вот только в этот раз молодой Адриан Агрест просчитался. У юной мадемуазель Маринетт Дюпэн-Чэн были свои планы на сегодняшний день.—?Да,?— она свела брови на переносице, комично поджав губы.Гордо приосанилась, стараясь забыть о саднящих ощущениях в спине.?Нет, всё-таки я её сейчас удавлю?. Резкий выпад и молодой человек попытался перехватить руку девушки, потянув на себя. Виртуозный уклон с характерным шлепком?— воды на полу было довольно много.Ничья.—?Неужели решила использовать единственные мало-мальски полезные знания, добытые на занятиях у того старика на занятиях по фехтованию? —?он изящно изогнул брови в саркастичном удивлении.Очередной выпад и девушка склонилась к полу, словно отдавая поклон. Быстро присела и сделала подсечку. Не удалось.Даже раненым Адриан умудрился быть куда ловчее девушки. Она стиснула кулаки. Как ей быть Леди Баг, если даже раненного соперника она не может обыграть? Это выводило из себя.Не должно бы, но выводило. Как раз до той степени, когда взгляд становился острее, а действия резче.—?Хочешь танцевать, мадемуазель? —?он насмешливо посмотрел на неё сверху вниз.Его злило это безмолвие с её стороны.Что-то было не так.Девушка же просто отрицательно покачала головой, но с мокрого пола так и не встала. Выждала секундную заминку и протянула руку к его ноге.Дёрнув за штанину молодого человека, потянула того на себя. От неожиданности?— столь детский поступок явно не был продуман?— блондин стукнулся коленом о кафель.—?Зараза,?— шикнул недовольно он. —?Что ты творишь?—?Играю с огнём,?— Маринетт уверенно смотрела на него.Она действительно не отдавала отчёт своим действиям. И бесстыдно пользовалась положением.—?Пользуешься запрещёнными приёмами, значит,?— он кивнул в сторону своего колена.—?Все средства хороши,?— синеволосая кивнула, не стыдясь собственных действий.—?Детские средства, ты хотела сказать,?— Адриан протянул руки и потянул Маринетт на себя.—?Зато действенные,?— очередная подсечка?— полутолчок её ботинком по склоненной мужской ноге в обратную сторону.Не удержав равновесие, молодой человек покачнулся и шлёпнулся прямо на девушку с характерным звуком. Вода разбрызгалась в стороны. Тогда как синеволосая оказалась лежащей и прижатой к мокрому полу.?Спасибо. Спасибо за то, что я хоть раз права. За то, что я сегодня… сверху?.Не успел Адриан отпустить острую шуточку по поводу провокационной позы, как его в мгновение ока перевернули и прижали к полу. Маринетт попросту обхватила его бедра дрожащими ногами и вложила в небольшой бросок всю свою силу, перекинув молодого человека под себя.Всё верно, её руки были совершенно бесполезны и слабы. А вот ноги… Лишь благодаря им она смогла сейчас восседать на рассвирепевшем Адриане Агресте с торжественной улыбкой победителя.—?Я тебя убью,?— Адриан потянулся рукой к её шее и несильно ту сдавив, дернул голову Маринетт к своему лицу.Останутся синяки? Плевать.Они были испачканы, мокрые и донельзя раздражённые.На всё плевать.А в теле, в каждой клеточке и с каждым биением сердца: ?Останься?.—?Не сможешь,?— она прошипела это прямо в его губы.Ухватилась за его шею в ответ. Аккуратно провела указательным пальцем по бьющейся венке под тонкой кожей.Колючая, почти щемящая уверенность, скользившая на девичьем лице, заставляла насторожиться.Что не так?—?Смогу,?— ответ прямо в губы.Миллиметр за миллиметром расстояние между ними становилось все расплывчатее. Всё призрачнее. Это показалось чем-то естественным.И миллион звезд падает с небес, когда глаза медленно плавятся в мгновении того, что происходило вокруг.Свободной рукой Адриан прижал девушку к себе, сдавив хрупкие ребра и наплевав на собственную рану в боку.?Всё равно больнее уже не будет?.Услышал хриплый выдох и удовлетворенно хмыкнул.Когда расстояния между их лицами совсем не осталось, оба почти задыхались от жажды придушить друг друга. Медленно, с расстановкой: ?Ты ответишь за то, что?… И главное: ?у тебя больше не будет шанса на…?.А потом… где-то под веками, в самом взгляде, глубоко в душе и даже под кожей: ?Просто останься здесь?.Маринетт, чувствуя, как вот-вот потеряет сознание, воспользовалась второй рукой. Понимая, что проиграет в силе, зажмурилась и…Коснулась его губ мокрыми пальцами. Медленно очертила контуры и, ощутив, как он едва заметно приоткрыл рот в удивлении, осторожно замерла. Отступать было поздно. Поэтому девушка склонила голову чуть сильнее, пытаясь быть гораздо дальше той черты, которую она поклялась не нарушать.Коснулась своими губами указательного и среднего пальца, замерших на середине пухлых губ молодого человека.Казалось, что он не дышал. Но и не вырывался.Открыть глаза было выше её сил, поэтому Маринетт просто прижалась чуть сильнее. Этого хватило. Усталость давно струилась по его телу, он держался до этого на чистом упрямстве. И спасло только то, что… он тоже закрыл глаза. Необъяснимо, непонятно.Ради себя самого. Единственный раз.Недо-поцелуй сквозь ее руку.Сквозь пальцы. Никакого ?кожа к коже? и ?губы к губам?.Просто… останься. —?Прости,?— она видела, как он медленно приходит в себя. Поздно. Её план уже в действии. —?Я позволю тебе мне отомстить, месье Агрест. Так, как можешь и захочешь только ты. Но завтра не наступит, если кто-то из нас не выйдет за эту дверь.Останусь. Но не сегодня.Возможно, никогда. А затем она осторожно сдавила сонную артерию на его шее. С хирургической точностью и каплями едва заметных слёз в уголках собственных глаз.—?И это буду я,?— выдох. —?Не обещаю вернуться.Победа на её губах показалась ядом.Он не успел ничего сказать, его рука медленно разжалась, упав с девичьей шеи.Маринетт же прикрыла глаза ладонью.Вытерла пот со лба и возвела голову к потолку. Сегодняшний день не хотел заканчиваться, хотя об этом молили, наверное, сейчас очень многие. А она сама не хотела прерывать лишь это мгновенье.—?Чёрт,?— девушка выругалась, покачнувшись в сторону.Уже на выходе, прикрывая за собой дверь, она почувствовала сожаление, которое так долго давила внутри. Оставив эту сонную фигуру там, мирно лежащую на полу?— заботливо подсушенном девушкой при помощи полотенец?— она оставила кусочек себя.Наконец, Маринетт услышала заветный щелчок.Время полураспада закончилось.Когда взрыв?***—?Я прошу тебя,?— брюнет едва не застонал от усталости. —?Угомонись наконец! И давай уже спустимся.Девушка изящно смахнула прилипшие к мокрым щекам светлые прядки и нахмурилась.—?Я, между прочим, здесь страдаю,?— она притопнула ножкой для пущей убедительности. —?И хочу излить тебе душу!Он шлепнул себя по лицу и с характерным потянул ладонью вниз. Вывести девушку из помещения оказалось куда сложнее, чем его из себя.Он начинал раздражаться. В частности, хотя бы потому, что одна напыщенная блондинка с блеклым взглядом всё ещё не была в безопасности и скрывала собственную нервозность за надменными взглядами.—?Давай ты будешь страдать где-нибудь в километре, а лучше целых десяти отсюда, ладно? —?он ухватился за холодную ладошку и потянул девушку за собой.—?Нет! —?Хлоя попыталась высвободиться, нервно дергаясь под пристальным взглядом.—?Что с тобой творится, принцесса? —?Лука тревожно посмотрел на девушку.Хлоя отвернула голову чуть в сторону и закусила губу. Уйти она не могла. Просто чувствовала, что не может. Просто не имеет права.Единственная мало-мальски искренняя девушка?— Кагами Цуруги?— была предана ею. И она должна заплатить за этого. Именно поэтому Хлоя осталась в пустом классе. Ненавидя закрытое пространство, забилась под парту и страдала от самобичевания.Потому что так было надо. Так было правильно.Хлоя Буржуа всегда платит по счетам. Она могла быть дерзкой, надменной и эгоистичной, но… у нее никого не было рядом. Только Адриан и Кагами. Милый и простодушный Нино. Потерять кого-то из них?— потерять частичку себя, связующее звено в этой маленькой компании.—?Понимаешь,?— девушка почувствовала себя до жути неловко. И смутилась от этого ещё сильнее. Она и неловкость? —?Я боюсь не потому, что останусь здесь. Я боюсь, что если уйду?— произойдёт что-то плохое. Всё же, я должна быть там. В центре событий и до самого конца.Лука недоуменно почесал затылок, а потом зачем-то кивнул.Кажется, он понимал, в чём было дело. Но позволить ей страдать в одиночестве всё равно не мог.—?Это глупо,?— Хлоя продолжила, всё также смотря куда-то в сторону, разглядывая маленькие и пушистые снежинки, медленно опадающие на землю. —?Я понимаю, что это чертовски бессмысленно. Но если я уйду… Кагами не простит меня точно. Она ведь оказалась в этом коридоре из-за меня. И сделала это всё тоже частично по моей вине. Я не слушала её, когда было надо. Я не верила тогда, когда следовало. И, в конце концов, я упустила тот момент, когда была ей нужна. Все мы были нужны.Лука осторожно сжал дрожащую ладошку сильнее и сделал шаг вперёд. Аккуратно прижав хрупкое тело к себе, он пригладил её мокрые волосы.—?Тебе не нужно бояться, Хлоя,?— брюнет коснулся кончиками пальцев её подбородка и осторожно потянул на себя. —?Бояться за тебя буду я. Просто давай спустимся вниз. В какой-то мере твой путь наказания уже пройден.—?Почему ты так думаешь? —?девушка всхлипнула, недоверчиво посмотрев на молодого человека.Тот легонько пожал плечами.—?Если бы Кагами хотела навредить тебе, то уже бы давно это сделала, а не ждала, бесцельно бродя по коридору. Возможно она кого-то и искала, но я лично видел, как она прошла мимо этой аудитории,?— Лука чуть скривился, вспоминая напряжённый момент.—?Неужели она знала, что я была здесь, но всё равно ничего не сделала? —?девушка ахнула от удивления.Лука кивнул и ободряюще похлопал по светлой голове.—?Верно, принцесса. Кагами наверняка знала, что ты здесь, но предпочла этого не заметить. Я не знаю причин ваших разногласий. Возможно, знать и не хочу. Просто позволь мне, наконец-то, увести тебя отсюда. Стоять на лестнице чертовски неудобно.Хлоя поджала губы. Она правда свободна?Не успев выразить чувства по этому поводу в слух, девушка негромко вскрикнула, почувствовав толчок в спину.—?Простите, простите! —?мягкий голос был преисполнен сожаления.—?Чёрт возьми,?— Хлоя вжалась в мужскую кофту Луки, по-детски вытерев лицо о тёмную ткань. —?Я сейчас тебя прикончу, Нат!Тонкий голосок, раздавшийся за спиной, она ни с чем не спутает.—?Простите,?— молодой человек склонил голову, стараясь не смотреть вперёд. —?Я не думал, что кто-то будет здесь… Простите, мне так жаль.—?Ты сломал такой момент,?— блондинка поморщила носик.Девушка резко развернулась, готовая отчитать провинившегося парня с необычным цветом волос. Зная, что тот ничего не ответит, это лишь придало ей запалу.—?Куртцберг,?— девушка хмуро посмотрела на сжавшуюся юношескую фигуру и подняла указательный палец вверх. —?Ищи себе другие места для укрытия! Здесь, чёрт возьми, занято!—?Я не хотел, Хлоя…Миловидный молодой человек с светло-коралловыми волосами склонился еще сильнее. Он и правда не ожидал увидеть здесь посторонних. Да ещё и в момент довольно личных бесед.—?Принцесса,?— хриплый голос пригвоздил девушку на месте, словно провинившегося котёнка.Она совсем забыла, что рядом с ней кто-то был. А зря.Лука недовольно посмотрел на сконфуженную блондинку и неодобрительно покачал головой. Неожиданная идея подкралась к нему также незаметно, как желание проучить девушку. А потом медленно, чтобы Натаниэль видел всё во всей красе и с самого интимного ракурса, склонился к покрасневшему девичьему личику.Осторожно провел пальцами по одной из светлых прядок, склонился сильнее к ушку Хлои и прошептал, но так, чтобы слышала только она:—?Я могу сделать сейчас очень многое, принцесса,?— его губы коснулись мочки, отчего девушка вздрогнула. —?Так показательно многое. И тебе будет стыдно. Ох, я просто уверен в этом… Желаешь получить наказание сейчас или потом?—?Потом, Господи,?— пискнула Хлоя, панически взмахнув руками перед собой и отстраняясь на всякий случай подальше. —?Конечно потом!То, что вытворял сейчас Куффен было для неё просто непростительно. Весь образ строгой и надменной девушки рассыплется в прах, если Натаниэль увидит её красное, как варёная свекла, лицо.Благо, смотрела сейчас она именно на Луку. Чувствуя, как кровь приливает к её горящему лицу, она постаралась натянуть ворот кофты прямо на него.—?Хорошая девочка,?— Лука удовлетворённо хмыкнул и сделал небольшой шаг назад.Спешно закашлялся и незаметно оттянул ворот кофты?— отчего-то ему стало жарко. Он был доволен произведённым эффектом. В особенности потому, что собственное чувство стыда на его лице никогда не было заметно.Это очень помогло сейчас. Если бы мог, он бы сгорел.Но блестящий взгляд весьма капризной, но чертовски очаровательной девушки того стоил. Даже если это было не уместно, особенно сейчас.Он не жалел.—?Проклятье,?— Хлоя недовольно засопела. —?Я хотела сказать, никогда! Никогда не надо!—?Поздно,?— Лука одарил девушку самой обезоруживающей улыбкой. А затем, чуть повернув голову к Натаниэлю легонько кивнул:?— Она извиняется.—?Э-э,?— молодой человек почесал затылок и тупо кивнул в ответ. —?Ладно, я пойду наверное…Понимая, что и без этой двусмысленной картины ему здесь не были рады, молодой человек спешно спустился по ступенькам далее, обогнув при этом Луку. Махнув ему рукой на прощание, Натаниэль позволил себе бросить единственный легкий взгляд в сторону странной пары.Чувство тревоги не покидало его. Но лишь потому, что его близкий друг продолжал находиться в этих холодных стенах.***—?Нат,?— кто-то похлопал его по щекам. —?Очнись, Нат! Он резко открыл глаза, ухватившись за руку говорившего. Это сразу же успокоило. Тревожный взгляд черничных глаз прошёлся по его лицу, словно ища признаки паники. —?Где я? —?собственный испуганный голос ему не понравился. —?В безопасности,?— Маринетт едва заметно ему улыбнулась. А внутри что-то снова оборвалось. Незаметно. По струнке. —?Теперь всё хорошо,?— заверила его девушка, доверительно погладив по руке. —?Поднимайся. —?Кажется, я оказался лежащим без сознания в этом проклятом коридоре, да? —?юноша потёр виски, вспоминая момент, когда мир потерял перед его глазами краски. Девушка кивнула. —?Я нашла тебя несколько минут назад,?— она помогла ему встать на ноги. —?Похоже, очень вовремя. Где-то недалеко послышались шаги. —?Кто-то идёт,?— Натаниэль вытянулся, стараясь разглядеть того, кто может подойти в любой момент из-за угла.Не совсем понимая, что происходит, юноша повертел головой. Кажется, он пропустил много интересного.Однако, девушка потянула его на себя, с силой сжав обе руки. —?Послушай меня, Натаниэль,?— Маринетт заговорила строго, тяжело дыша. Это первое, что он заметил. —?Тебе надо убираться отсюда скорее. Здесь может быть опасно. И только потом он увидел, как сильно она дрожала. Как постукивала зубами в перерывах между рваными фразами. Как хрипел её голос. Но пугающим были её некогда светлые и прекрасные руки. Он видел их разными: в синяках, в красках после шитья, в чернилах. Но сегодня её руки были в крови, а одежда насквозь мокрая. Даже взгляд казался неживым. Он не успел сказать банального: ?Что происходит??, как девушка несильно шлёпнула его по той же руке, что недавно сжимала. Отрицательно покачала головой. —?Просто не бойся,?— прошептала синеволосая. —?Доверься мне, не задавая вопросов. Всё это… —?девушка неопределённо взмахнула рукой, показывая собственный небрежный вид. —?… не важно. Всё не имеет значения, ладно? Он кивнул, боясь, что она разозлится. Он не хотел тревожить девушку. Хотя ему всё же стало страшно, глядя на эти алые руки. Маринетт тихонько открыла ближайшую дверь в аудиторию и махнула головой, прося Натаниэля уйти. Молодой человек задержался лишь на мгновение?— перед тем, как дверь за ним закрылась, позволил себе дотронуться до дрожащей ладони и ободряюще ту сжать. А затем она исчезла. Спасая себя или кого-то. Или его самого. Он не знал. Понимал лишь, что ему надо срочно уйти, чтобы позвать кого-то на помощь. Всё казалось неправильным. ***И теперь он уходит, позволяя хрупкой фигуре остаться там. За гранью неизвестности. Разве так должно быть? Однако перед глазами продолжала стоять она.Уставшая, дрожащая. Но не боящаяся. Его всегда удивляла эта девушка. Не от мира сего. С вечным взглядом словно значения действительно не имело ничего, что было связанно именно с ней самой.Натаниэль посмотрел на серое учебное здание ещё раз, стараясь больше не замечать двух фигур на лестнице.Она была где-то там, за этими стенами. Что она делала? Для кого?Ответов, увы, у него пока не было.Но почему-то он был уверен: они придут. Со временем. А пока… он должен выяснить, что здесь происходит. Ради неё.Прижимая к груди маленький блокнот, юноша сделал уверенный шаг вперёд. Пусть сейчас он слаб.Пусть.Он пригодится ей. Потом.И в этот раз юный и хрупкий Натаниэль Куртцберг был как никогда прав.***Маринетт устало сползла по стенке возле двери. Посмотрела сквозь пальцы, выставив руку перед собой. И принялась напевать любимую мелодию.?Все мы лжем, скажу тебе честно… Временами мы смеемся и так легко врем. Вот так, это все… Это неправда?. Мысленно она отсчитывала время.Совсем скоро всё закончится.Главное успеть.Её лучик света, её надежная и верная подруга была где-то в этих стенах. Маринетт просто чувствовала это и не могла позволить себе забыться.Алья была ранена.Это всё, о чём она думала. Каждую минуту, проведённую в парком помещении, она считала. Считала: сколько? Сколько ещё продержится она?Увы, раненый Адриан Агрест почему-то оказался не менее важен. Что-то заставляло её отсчитывать его пульс. Слушать рваное дыхание. Рвать на нём одежду и спешить с помощью. Наплевать на всё вокруг, кроме него.И медленно гаснуть без его острых слов.?Прокричи же. Что тебе нужно от этого мира. Деньги, слава, красота?— все, что тебе захочется. Мы носим маски, чтобы скрыть истину. Люди обманывают друг друга, ведь так??.Он вынудил её забыться. Заставил задержаться с помощью другим, но иначе она просто не могла.Девушка услышала шлепки совсем рядом и устало вздохнула. Ей предстоит долгий разговор.?Убеги вместе со мной. Я буду такой, как ты того пожелаешь. Это действительно правда? Это действительно так??.В голове уже не шумело, только чертовски болело что-то внутри. Заканчивая отстукивать пальцами мелодию песни, некстати вспомнившуюся именно в этот момент, девушка посмотрела на потолок.?Где же ты, Нуар??.Скорее всего, он не придёт.Это осознание пришло на ряду с другими, не менее важными. Сегодня только она. Маринетт понимала, что злиться на отсутствие нелюдимого и дерзкого напарника было глупо, ведь…Он был без неё всё это время. В одиночку справлялся со всем сам. Возможно, сегодня её реальный шанс проявить себя. Не как Леди Баг.А как Маринетт Дюпэн-Чэн. И пусть об этом загадочный Кот не узнает, ведь по сути, Леди Баг здесь не будет, для неё это было важно.?Алья, я сделаю это для тебя. Тикки, я сделаю это без тебя?. ***—?Ох ты ж боженьки,?— маленький чёрный котёнок неловко закружил возле мирно лежащего тела.—?Прекрати, пожалуйста,?— Тикки насупилась, глядя на потуги квами.—?Не могу, сахарочек! —?котёнок шлёпнул себя лапками по обе стороны талии. —?Мой Адриан страдает, а мне скучно.Тикки закатила глаза и устало опустилась ко лбу молодого человека. Осторожно провела лапкой по умиротворённому лицу.—?Он ведь пробудет в таком состоянии до самого конца, ты ведь понимаешь?Плагг вздохнул в ответ, недовольно уставившись на бессознательного юношу.—?Ещё бы мне этого не знать! У него нет с собой сыра! Какая же битва без еды?Тикки прекратила поглаживать щеку блондина и недовольно посмотрела на котёнка.—?Ты о чём думаешь, глупый? Сегодня могут пострадать люди! А всё из-за того, что они,?— квами указала лапкой на Адриана и махнула в сторону двери,?— оказались в таком положении.?— Маринетт должна справиться сама,?— Плагг как-то странно посмотрел на Тикки. —?Мы не можем ей помочь.—?Я должна ей помочь! —?маленькое существо раздражённо дернуло усиками.—?Нет, не должна,?— котёнок подлетел к Тикки и присел рядом. —?Если бы она нуждалась в помощи, то уже бы нашла тебя. Сегодня мы не нужны им.Квами горестно вздохнула. Она понимала, почему Плагг спокоен, но не могла не волноваться.—?Будем ждать?Плагг протянул лапку с крошками печенья в сторону Тикки.—?Будем ждать.***—?Наконец-то ты нашла меня,?— Маринетт медленно покачиваясь, встала.—?Я просто хотела, чтобы это всё закончилось,?— хмурый взгляд мазнул по мокрой и сгорбленной фигуре. —?Ненавижу лжецов.Синеволосая закусила губу. Она пыталась подобрать слова, осторожно разглядывая потенциальную угрозу, которой считалась Кагами.Однако несмотря на мрачный облик девушки, она совсем не казалась ей злой. Скорее, бесконечно печальной, разочаровавшейся в собственной жизни личностью.Тик-так. Время вышло. —?Не все здесь лжецы, Кагами,?— синеволосая потёрла переносицу. —?Далеко не все.Кагами безразлично пожала плечами.—?Но далеко не все и праведные. Далеко не все совершали правильные поступки. Тебе следовало бы задуматься, вместо кого ты сюда идёшь,?— брюнетка недобро оскалилась. —?За тех, кто улыбался приторно-едкими улыбками и лгал в лицо? Или же за тех, кто каждый день приходил в эти стены, рассказывал об идеальной жизни, жил ею, размышляя об идеальном свидании, идеальной любви и идеальных мелочах? А, может, за тех маленьких, ничего не значащих лицемеров, так усердно берегущих личное пространство и почему-то жертвующих другими ради собственного благосостояния?Маринетт сделала небольшой шаг вперёд.—?Я здесь даже за тех, кто радовался покупке торта утром или же восхвалял старые декорации, которые принесут на будущий бал,?— девушка говорила максимально спокойно, чтобы не разозлить стоящую перед ней особу. —?Потому что все эти люди?— по-своему правы. Для кого-то будет важна каждая мелочь в серых буднях, а кому-то и лучшего подарка в жизни будет мало. Все мы разные, Кагами.—?Но это не отменяет того факта, что среди всех этих личностей много лицемеров.—?Даже если все здесь кажутся тебе неудачниками,?— Маринетт нервно вздохнула,?— даже если ты их презираешь и тебе неприятно даже смотреть вокруг… Это не значит, что так должно быть.—?Да что ты? —?Кагами насмешливо вздернула бровь. Истошный смех эхом раздался по опустевшим коридорам. —?Каждый день, когда я прихожу сюда и рассматриваю толпы образов с пустыми взглядами, я понимаю: мне остается на день меньше.Тик-так. Звезда готова взорваться? Синеволосая осторожно продвинулась дальше. Провела потными ладошками по лицу.—?Можно задать тебе вопрос? —?девушка упрямо смотрела перед собой, не позволяя зрительному контакту разорваться. —?Чего ты хочешь?Кагами приподняла брови в удивлении, а затем её губы растянулись в усмешке.—?Чего я хочу? Дай подумать… Мира во всем мире? Идеальную жизнь, где каждый чёртов день мне будут напоминать, что я свободна. Что я дышу и счастлива. И что рядом со мной есть кто-то, кто действительно меня слышит!Брюнетка сорвалась на крик, а Маринетт в ответ лишь понимающе кивнула. В её глазах светилось бесконечное понимание.Она разделяла эту боль.Она жила ею.Тогда, сейчас. И, скорее всего, потом.Но Кагами это лишь злило. Откуда это? Откуда столько участия?А главное —?зачем?—?Это нормально, хотеть чего-то подобного. Но почему ты наказываешь тех, кто желает того же? —?Маринетт в очередной раз скрипнула зубами и качнула ногой.Только вперёд.—?Потому что могу. Хочу. Чувствую, что так надо. Если человеку дать возможность исправить всё то мерзкое, тёмное и роящееся дерьмо внутри других, то почему бы просто не сделать это?—?Но желание помочь другим, пусть даже таким странным способом, не должно вредить на деле.—?Почему нет? Кажется, со мной никто особо не церемонился. Не заботился о моих чувствах. Не лелеял мои мечты и ожидания. Всем было плевать. Тогда… почему я не могу наплевать в ответ?Маринетт замешкалась с ответом.Она понимала её. Понимала каждое слово. С каждым полувздохом и полу-взглядом становилась ближе.И только это пугало.Просто позволь… тебе помочь. Если взрываться, то только вместе. —?Можешь,?— выдох. —?Ты можешь сделать это, Кагами. Но какой в этом толк, если рядом по-прежнему не будет того, кто был бы тебе дорог?—?Тот, кто был мне дорог, ушёл. Ушёл, наглухо заколотив за собой все двери.Очередная усмешка и почти крик в ответ.И почему-то такой же небольшой шаг вперёд.—?У тебя всё ещё есть окна,?— Маринетт почувствовала себя неловко. —?Окна, сквозь которые виден целый мир. Возможно, не идеален. Хотя… совершенно точно, да. Но в нём ещё так много других людей.—?Но при этом прошлое, то самое, от которого хотелось бы скрыться,?— брюнетка резко махнула рукой перед собой. —?Оно ещё здесь. И сколько прожитых в пустых ожиданиях дней мне вернут? Сколько ошибочных взглядов и надежд запрячут обратно??Ещё чуть-чуть. Ещё немного?. Тик-так. —?Ты знаешь ответ. От того тебе горько. Ты жалеешь об утраченном времени. Но задумайся: а стоит ли смотреть на те самые закрытые двери? Стоит ли жалеть о допущенных ошибках? Это следует просто принять. Это было с тобой. В тебе. Вокруг. А значит иначе поступить ты не могла именно в тот момент, в силу обстоятельств.—?Попытка оправдать собственные слабости? —?Кагами больше не усмехалась.Маринетт отрицательно покачала головой. Пара липких прядей упала на мокрое лицо.—?Просьба принять действительность: корить себя или других за ошибки прошлого нет смысла. И,?— синеволосая выставила указательный палец перед лицом, как бы предупреждая грядущий спор,?— такие же с ошибками настоящего. Если оступаешься?— делай вывод.—?Слишком много слов для той, кто стоит здесь совершенно одна. Похоже, все здесь сделали выбор уйти. А ты осталась,?— Кагами заинтересовано взглянула на красные пятна на бледных руках. —?Почему?—?Потому что я знаю, зачем ты всё это делаешь,?— снова выдох. —?И не для того, чтобы наказать других за плохое поведение, как ты уверяешь.Снова шаг.Взрыв и правда неизбежен. Кагами сжала ружье в руке крепче.—?А зачем же?—?Чтобы наказать себя. Чтобы не чувствовать эту пустоту внутри. Когда никого нет?— тоскливо, правда? И будь ты совершенно свободна или замкнута в четырёх стенах, итог один. Быть наедине с собственными мыслями?— паршиво. Корить себя?— паршиво. Но только вот одна беда,?— Маринетт подошла почти вплотную. —?И самое главное… быть тобой, Кагами,?— паршиво вдвойне. И именно за это ты себя и ненавидишь.Звук хлёсткой пощечины разрезал воздух молниеносно. Маринетт покачнула головой, словно сломанная кукла.А затем безразлично повернула голову назад.—?Вот только,?— девушка продолжила, потерев покрасневшую щеку,?— сейчас тебе станет ещё хуже. Потому что теперь я не уйду. Я сделала это тогда, на балконе. Но больше я не повторю своей ошибки.—?Что ты… —?Кагами подняла ружье перед собой,?— … что ты, чёрт возьми, несешь?А затем синеволосая махнула рукой. Пощечина в ответ была гораздо слабее. Но почему-то привела в чувство.?Раз…?—?Быть открытой миру и непонятой?— паршиво,?— Маринетт сделала очередное движение вперёд, стукнувшись грудью о смертоносное оружие. —?Быть собой и не получать взаимности?— паршиво. А быть мной?— отвратительно втройне. Но какая разница? Какая разница, как я себя ощущаю? Сколько копаюсь в собственных недостатках и ненавижу потом себя за собственные слабости? Всё это неважно, если ты примешь себя такой, какая ты есть.?Два…?Ещё шаг. В этот раз последний.?Борись!?. —?Да что с тобой такое?! —?Кагами дернула рукой, надавив на рукоять сильнее. —?Ты вообще не понимаешь, где находишься, глупая идиотка? Кому ты читаешь нотации? И главное?— чему ты учишь меня?!Маринетт улыбнулась. Так искренно, так живо, что вызвала бурю эмоций на лице покрасневшей от гнева Кагами. По её щекам потекли слезы.?Три!?Очередная хлесткая пощёчина пришлась по второй щеке брюнетки. Маринетт прекратила улыбаться, и строго посмотрела на стоящую перед ней Цуруги:—?Хитросплетения маленьких судеб заставили почувствовать себя ненужной, но от этого ты такой не станешь, если сама в это не поверишь,?— синеволосая одарила Кагами хмурым взглядом. —?Не кори себя за то, что была слаба. Не унижай других за их слабости. И, в конце концов, не стыдись, за то… что хочешь быть понятой. Даже за то, что наказываешь себя саму?— странно, слишком драматично и разрушающе?— не вини.—?Я ведь могу убить тебя,?— слёзы продолжали течь по девичьим щекам. —?Почему… почему ты не боишься?—?Потому что ты всего лишь хотела быть услышанной. Именно поэтому я здесь.—?А если я выстрелю? —?Кагами нажала на курок. —?Всё ещё будешь меня слушать?—?Тогда мне будет чертовски больно, Кагами. Но я по-прежнему буду слушать.—?Почему??Потому что, кажется, умерла где-то внутри той душевой. А, быть может, ещё тогда в коридоре. Снова?. —?Прости, на это у меня нет однозначного ответа, но… —?Маринетт протянула руку вперёд, слишком резко.?Взрывайся, маленькая звезда. Теперь можно?Звук выстрела оглушительным рокотом разнесся по коридорам.—?…но у меня есть для тебя спасение,?— она прошептала это на выдохе.Ухватилась с последних сил за маленький кулон, блекло поблескивающий на шее Кагами. И резко сорвала тот с неё. Бросила на кровавый пол и хрястнула ногой прямо по украшению.Посмотрела, как перед её лицом появляется маленькая чёрная бабочка, а затем ухватилась за её трепещущиеся тонкие крылышки.Изо рта брызнула кровь.—?Беги, маленькая звезда. Я даю тебе шанс на новую вселенную. Остальное потом.?Тикки…?—?Но… —?протянутая рука повисла в воздухе.Кагами несколько раз тупо моргнула, потерев покрасневшие глаза. Синеволосой уже не было рядом.Куда она делась?Девушка обессилено рухнула на пол, посмотрев на отражение сквозь алую жидкость. Сжала в руке остатки украшения. А затем улыбнулась, сама не зная почему.Она говорила с Маринетт Дюпэн-Чэн всего три раза. И в третий она стала её другом.***За окном бушевала непогода, отчего казалось, что уже наступила глубокая ночь. Несмотря на целые горы снега, светлее не становилось. Словно сама тьма обволокла каждый уголок пустой комнаты в этом доме.—?Сегодня двадцать первый день,?— маленький котёнок облизнулся, глядя на вкусное лакомство перед собой. —?Ты собираешься что-то делать?Адриан прекратил писать, резко отодвинув от себя белоснежные листы. Потёр указательными пальцами виски.—?Ешь быстрее, прожорливый наглец,?— проигнорировав вопрос квами, юноша откинулся на спинку кресла. —?Нам нужно уходить.—?Снова патруль? —?Плагг громко застонал, предчувствуя довольно скучный вечер.Уже двадцать первый день. Бесконечный, долгий и пустой.Без неё. С каждым часом ненависть переполняла Адриана сильнее.—?Ты закончил с этим омерзительным сыром? —?блондин прикрыл нос ладонью, чувствуя едкий запах Камамбера.—?А ты так и будешь патрулировать у её дома? —?квами хитро сощурился.—?Нет,?— резко и зло. А потом так тихо насколько это было возможно:?— Возле её крыши.?Я заставлю тебя вернуться, недо-Леди. За тобой должок?.