14 (2/2)

Всё забывается, стоит лишь отвернуться, и на Тулио нападает вдруг такой страх, что не шевельнуться - ноги сами волокут его вперёд. Дуновение ветра за спиной, едва уловимое, бесстыдно доносит, что Мигель повернулся - но это теперь тоже останется в прошлом, каждый шаг и каждый последний взгляд. Надо же, Тулио думал, что был нелюдим и груб, что его здесь не любят и совсем не знают, но люди выходят проводит его - своего уходящего бога, а вождь обнимает так крепко в нарушение всех законов, земных и небесных. Женщины, которых он благословил, виснут на руках, а дети, игравшие с Мигелем в мяч, подражают жестам, которые выучили только недавно.

Тулио сам показал некоторым из них - теперь он уплывёт, а это останется.

Родятся новые крохи.

Всё потечёт по-старому - с благословления богов, конечно, хотя бы одного из них.

Прощания нелегко даются - что бы ты ни решил, всегда кажется, что всё можно переиграть и повернуть время вспять. Не лучше ли остаться? Чель ему бы этого не простила, дело ясное. Она целует Мигеля в губы, легко, но искренне, а Тулио смотрит на это, не зная, что и чувствовать. Перестать думать о том, что, когда они останутся вдвоём в следующий раз, её маленький пухлый ротик будет помнить это прикосновение - его можно будет забрать, смахнуть и спрятать в карман.

Даже попрощаться по-человечески им не дано.

Это слишком сложно.

- Ну, удачи, - бросает Мигель, в последний раз вставая с ним бок о бок. Они оба смотрят на корабль, и Тулио с тоской думает: ну и развалюха! Это же не доплывёт до Испании, можно и не надеяться. В первый же шторм им суждено утонуть, их потянет ко дну собственная жадность и несусветное богатство. Умирая, можно поспорить, Тулио будет звать по имени не Чель и думать не о ней; она не обидится, не маленькая, знает же, что молитвы посвящают богам.

- Да, и тебе, - рассеянно отвечает он, пока Мигель пытается взглянуть на мир вокруг его глазами. Сколько золота! Сколько счастья! И то верно, они могли бы купить в Барселоне всё, они бы могли купить саму Барселону... Что ни скажи, а Мигель скучает по нормальной гитаре. Нет, конечно, ещё по доброму вину, запаху улиц после дождя - по всему, что там было, чтобы никогда уже не повториться. Пусть Тулио проживёт это заново - за двоих.

Но, видят боги, он не будет счастлив.

Можно сказать много красивых слов и возвести девять стен, так, чтобы рука не нащупала руку, чтобы даже взглянуть не вышло в нужную сторону, однако правду не изменить, как не выговорить вслух: пока Тулио ищет способ остаться, Мигель присматривает повод уплыть.

Кому-то из них везёт, а второму - везёт вдвойне.

Так вот просто.