14 (1/2)

Всё прекрасно, но это не их прекрасно.

Так злиться по мелочам - не в их стиле, и всё тут.

Тулио рвёт эту чёртову карту на мелкие клочки, как будто она виновата в том, что он вот-вот навсегда лишится самого близкого человека. Завела не туда, вот поганая бумажка - или, наверное, просто не хватило такого же на удивление точного изображения, посвящённого тому, что между ними пролегло. Этим пустыням и топям, продуваемым ветром равнинам - Тулио мог бы уйти, но он нарочно кидает в заплечный мешок больше золота, чем способен унести; он и пришёл-то сюда вовсе не за этим.

Эту ночь они с Чель провели на борту.

Освящали корабль.

Она во сне всхрапывала, плотная и мягкая, напряжённая, как прикорнувшая на ветке пантера, а Тулио глаз не сомкнул - поглядывал на неё и думал, что она дышит не так, что под это вообще не возможно выспаться... Мигеля он слышал так хорошо, что как будто даже мог различить сердцебиение - и под него никогда не ворочался по полночи, напротив, с утра просыпался отдохнувшим, полным сил и безумных планов, обязательных к исполнению. В этот же раз поднялся разбитым - и сразу в храм, по старым знакомым ступеням, в последний раз.

Как тебе спалось, дружище?

Ещё одна фраза из тех, которые он не сказал и уже никогда не скажет.

Мигель не выглядит весёлым - в кои-то веки, но от этого он будто постарел лет на десять; десять лет, которые они не разделят, это даже представить сложно. Спихивает локтем идола и даже не оглядывается - это он в отместку, можно поспорить. Будто у них совсем ничего не осталось, кроме злости, будто им нечего друг другу выпалить прямо в лицо, не думая и не сомневаясь. Кажется, Мигель раньше это мог, но теперь смотрит исподлобья и не раскрывает рта.

Никакая муха не залетит, думает Тулио в отчаянии.

Это была их шутка из детства.

Будет ли кому её помнить?

Оба раз или два, ладно, много раз порываются заговорить, но это ни к чему не приводит - если не считать момента, когда они в последний раз вместе стоят на верхней ступени, и Тулио знает, что ему бы взглянуть на город, который он покидает, но выходит разве что боковым зрением пытаться рассмотреть лицо Мигеля, запомнить каждую чёрточку.

Ничего не выходит.