Крайний мир (1/1)

Роланд обещал, что поведает о себе следующим вечером. Однако на деле ему потребовалось три дня, чтобы собраться с силами и решимостью открыть свою душу. Абра не торопила его.После того решающего разговора в лесу она вела себя необычно тихо и насторожено. Никаких шуток, подколок и привычной болтовни. И Роланд знал, что сейчас перед ним настоящая Абра, собранная и жестокая хищница, которая практически не прячется за маски, кроме, разве что, одной единственной, мешающей увидеть ее истинный лик.И, честно говоря, такой она нравилась Роланду гораздо больше. Всегда хорошо, когда знаешь, чего ожидать от своего спутника, и еще лучше, если твои мысли при этом не засоряют лишней информацией и ненужным юмором. А когда Роланд, наконец, ощутил себя готовым к рассказу, Абра только набрала побольше хвороста и приготовилась слушать. И стрелок рассказал ей все, без утайки, понимая, что это необходимо ему самому в первую очередь. Начал он с того момента, когда узнал всю правду о своей матери, которою личный советник отца, колдун Мартен Броудклок, соблазнил и сделал своей любовницей. Это вынудило Роланда, еще подростка, раньше срока бросить вызов своему наставнику Корту, чтобы стать мужчиной и получить пистолеты. Ибо в тот момент Роланд более всего желал убить Мартена. И даже огромнейший риск проиграть, и, следовательно, стать изгнанником, его не остановил.— Это был Рэндалл Флэгг, не так ли? В одном из своих обличий. Тот, за кем ты потом погнался через пустыню, после всего. И он рассчитывал, что ты проиграешь.— Да на все твои слова, Абра из Эннистона. Но в то время я такого, конечно, не знал.Абра только кивнула, глядя, как огонь лижет хворост. Взгляд ее был несколько расфокусирован, словно она мыслями находилась далеко отсюда. И так оно и было, Роланд знал, она сейчас не просто слушает его, но и видит в его сознании все, что происходило в те стародавние времена так, словно стоит рядом с действующими лицами.Роланд не возражал. Он и раньше слыл не особо хорошим рассказчиком, и теперь мог просто опустить некоторые места, ограничившись только детальным их представлением у себя в голове.Экзамен Роланд все же сдал и получил свои пистолеты. Далее он рассказал Абре о своем отце, который пришел в ярость от опрометчивого поступка сына и отправил того подальше от опасности, в маленький и тихий феод под названием Меджис. Так Стивен Дискейн, по крайней мере, думал. На деле Роланд и два его друга, Катберт и Алан, оказались в эпицентре заговора против Гилеада. Именно тогда Роланд встретил ту, которую до сих пор оплакивало его сердце. Сюзан Дельгадо. Молодая и прекрасная девушка, только-только вступившая в пору цветения, была предназначена в жены местному главе города. Однако, встретившись, двое молодых людей влюбились друг в друга без памяти.Как и бывает в таких случаях, их роман был бурным, молниеносным и обжигающим. Вот только закончилось все трагически.Так сложилось, что в руки Роланда попал волшебный розовый кристалл, один из тех, что составлял Колдовскую Радугу. Кристаллов всего было двенадцать, по одному на каждого Хранителя Луча, и помимо них еще существовал Черный Тринадцатый, связанный с самой Темной Башней.Заглянув в глубины магического артефакта, Роланд впервые увидел Башню и путь к ней, и страстно возжелал до нее дойти. В тот момент он осознал, что должен оставить Сюзан ради избранного пути, как бы сильно он ни любил ее.Роланд с товарищами выполнили свой долг перед Гилеадом, разгромив заговорщиков, и именно в этот момент кристалл снова ожил и показал юному стрелку во всех красках, что же случилось в это время с его возлюбленной. Пока шло решающее сражение, колдунья Риа с Кооса, которая ранее хранила артефакт, в отместку за все настроила город против Сюзан. И разъяренные горожане схватили прекрасную девушку, а затем заживо сожгли ее на костре вместо пугала во время праздника Жатвы.И, словно бы пережитого было мало, по возвращению в Гилеад Роланд по ошибке застрелил свою мать, приняв ее за Риа.Все это разрушительно сказалось на психике Роланда, заставив того ожесточиться, замкнуться в себе и еще более фанатично желать достичь своей цели.Дальнейшие события развивались довольно быстро и бурно. В Гилеаде все же случилось восстание, и старый строй был разрушен. Стрелки дали свой последний бой на Иерихонском холме и все они, включая друзей Роланда, были убиты. Все, кроме одного. Именно так Роланд Дискейн стал последним стрелком и с того момента началась его погоня за человеком в черном. Потому что в его жизни осталось лишь две цели — месть и Темная Башня.— Я так полагаю, месть тебя уже не волнует, Роланд, — Абра сидела, закрыв глаза и обхватив себя руками за плечи, словно сильно замерзла. Иногда девушка слегка покусывала нижнюю губу, что говорило о крайнем смятении и волнении.— Нет. Время мести прошло. Теперь впереди только Башня. Абра лишь кивнула и вновь замерла, открыв глаза и уставившись на пламя.— Как видишь, я гублю всех, кто был мне когда-то дорог. Они или погибают за меня, или я бросаю их ради своего пути. Возможно, я не так сильно отличаюсь от тебя, демон...— Не смеши меня, Роланд. Тебе просто везет в одном и не везет в другом.Абра вдруг потерла губы пальцами, каким-то больше рефлекторным жестом. Роланд уже знал, что это означает — она сильно злилась. И ее шепот, больше похожий на шипение, подтвердил догадку стрелка:— Заглянув в розовый кристалл, ты не только увидел путь к Башне, ты услышал голос Хранителя Луча, верно? Голос Черепахи Матурина.— Верно. Правда, разговор у нас с ним особо не сложился.— Значит это его рук дело. Мразь. Роланд дернулся как от удара, услышав слова Абры. Он рос на сказках о Хранителях Лучей, и в них они всегда представали могучими, добрыми и мудрыми. Да и разве может быть иначе, когда речь идет о существах, которым вверены основы самого мироздания? И слышать, как вот так запросто оскорбляют одного из них, было сродни кощунству.— Видимо, ты не любишь Хранителей, — по правде говоря, Роланд сейчас едва сдерживался, чтобы не подскочить к Абре и, грубо схватив за плечи, не начать ее трясти, словно тряпичную куклу, пока она не возьмет свои слова назад.Абра не пошевелилась и даже не взглянула на Роланда. Только вновь легонько потерла свои губы, а затем отняла руку ото рта и как-то раздраженно и раздосадовано уставилась на собственные пальцы.— Это еще слабо сказано, Роланд. Поверь, есть за что.— И за что же, Абра из Эннистона?— То есть ты не понял. Столько прожил, но до сих пор не увидел того, что было перед носом. Ты винишь себя в смерти твоей Сюзан. Считаешь, что променял ее на Башню и оттого она погибла. Но ведь ее выследила Риа, а что показало ей, где именно искать девушку?— Кристалл...— Вот именно! — неожиданно Абра вскинула на Роланда свои сияющие серебряные глаза, и они были полны злобы и горечи. — И раз ты слышал в нем голос Черепахи, то Хранитель в тот момент времени имел к нему доступ, мог управлять им. И что показало тебе путь к Башне? Тоже кристалл. И что удержало тебя в твоем видении, не позволив прийти на помощь к своей возлюбленной? Он же. Может быть, ты не спас бы ее, но горечь того, что ты просто оставил ее на погибель, уже не разъедала бы твою душу так, как сейчас, стрелок. Ты принял тогда свой путь и решил оставить любимую, но кто знает, не поменял бы ты свое решение, если бы встретился с ней. Если бы узнал, что она носит твоего сына под сердцем. Боги, Роланд, неужели ты до сих пор не сложил два и два!Роланд вскочил, сжимая руки в кулаки. Как бы ему хотелось, чтобы Абра ошибалась. Но в ее словах была своя логика, и совершенно точно был смысл.— Но зачем? Зачем Хранителю это понадобилось?— Чтобы ты не сворачивал с пути, Роланд. Матурин хотел, чтобы ты прошел его до конца, потому что благодаря этому можно будет спасти Луч. И если инструмент надо заточить, чтобы он работал, как положено, то никого не будет интересовать, что при этом будет чувствовать сам инструмент.— Великая цель, которая оправдывает любые средства, — Роланд без сил опустился рядом с Аброй. Злость ушла, оставив горечь и опустошение.— О да, спасение собственной задницы это действительно самая главная цель.— Ты говорила о спасении Луча, — Роланд подкинул хвороста в костер и замер, напряженно глядя на пламя.— Просто если падет Луч, то и Хранители его погибнут. Матурин спасал Луч не ради Луча, а ради себя. И как же здорово, что он все равно подох! — глаза Абры блеснули злорадством, а пальцы снова потянулись к губам, но замерли на полпути.— Черепаха мертв?— Мертв, мертвее не бывает. Я сама видела, просто поверь, — и что-то было в словах Абры такое, отчего Роланд поверил. Сразу и безоговорочно.— Значит, теперь и этому Лучу придет конец...— Почему же? — во взгляде Абры мелькнуло удивление. — Лучи существовали и раньше. Отсутствие Хранителей никак им не вредило. Я бы сказала даже наоборот.Абра выдохнула и слегка закатила глаза, поймав удивленный и сомневающийся взгляд Роланда.— Нет, вот кто из нас родом из этого мира, ты или я? По идее, это тебе надо меня просвещать, — Абра махнула рукой, а потом принялась заплетать свои волосы в косу, собираясь с мыслями. — Хорошо. Ладно. Пока мы ехали на Блейне Моно, и вы с ним упражнялись в загадках, я попросила его предоставить доступ к библиотеке Лада. Да, так можно было. Там оказалось много чего интересного, особенно если сопоставить с тем, что знала я. Когда Прим отступил — возникли миры, осью всего мироздания была Темная Башня, а Лучи поддерживали ее, не давая упасть. Основа магии, всей магии, это вера. Например, пока в такого демона, как я, не верят, меня не просто не смогут убить — даже поранить не смогут. Роланд кивнул. Учение не всегда давалось ему легко, гораздо больше ему нравилось управляться с оружием. И потому он признавал, что, быть может, сейчас Абра на самом деле рассказывает очевидные истины. И это не мешало им стать для Роланда своего рода откровением.— Тогда Лучи были мощными, и как раз вера людей в магию, в чувства, в любовь их питала. Не только светлые, темные эмоции также питали Лучи. Страх, отчаяние, гордыня, вожделение, похоть. Все это находится на весах мироздания. И такие демоны, как я, и прочие создания хаоса своим существованием и деяниями поддерживали эту веру. А потом люди начали развиваться. Создали машины, роботов, науку. Рациональность. Стрелки значительно сократили популяцию чудовищ, да и в других мирах нашлись свои аналоги монстроборцев. Нас стало очень мало. В магию постепенно перестали верить. И Лучи начали слабеть и почти исчезли.— Тогда Древние создали искусственные Лучи и Хранителей, — Роланд кивнул сам себе, — это я знаю. Потому что настоящие Лучи угасли. — Не совсем так, Роланд. Древние укрепили уже существующие Лучи. Они не изобретали что-то новое. И поставили киборгов, чтобы охранять свое творение. Древние вмешались в естественный ход вещей. С ослабеванием Лучей хаос бы начал наступать на миры. Цивилизация и наука бы пали. И на обломках старых миров возникли новые, где люди снова бы поверили в магию и чудеса. Истово, первобытно. И вот тогда Лучи вновь бы воссияли. И все повторилось. Так уже не раз бывало.— Колесо ка сделало бы свой оборот...— Именно так. В принципе, древние лишь немного по меркам вселенной отсрочили неизбежное. И точно не могли себе представить, во что превратятся Хранители. Они ведь изначально были просто киборгами, Роланд. Но потом все изменилось. Ты слышал голос Черепахи, похож ли он был на киборга?— Нет. Нисколько. Больше на... какое-то божество.— А теперь вспомни Шардика, которого ты пристрелил, словно бешеного пса. Он смахивает вообще на Хранителя?Роланд лишь покачал головой. Он и сам давно думал над этим. По песням Шардик представал свирепым, грозным и благородным. И, несомненно, разумным. Но та обезумевшая зверюга разумной не была даже близко. И, конечно же, никакой Луч она не охраняла уже давно. Роланд мог поклясться, что Медведь давно позабыл, для чего он тут и каков из себя Луч.— А я видела останки Черепахи. И это точно никак не походит на киборга. Он жил в Макровселенной, сумел выйти за грань того мира, где был создан.— Но... отчего так произошло? Думаешь, на других Лучах так же? Один Хранитель опускается до животного состояния, а другой возвышается?— Я в этом уверена, Роланд. Потому что Хранители тянут в себя энергию из Луча. Я имею в виду, из настоящего Луча, не искусственного. Но Лучей всего шесть и энергия по ним может течь только в одну сторону, к одному Хранителю. А теперь ответь, стрелок, если существо сумело выйти за рамки своего разума и программы, захочет ли оно терять все это?— Ни за что, — Роланд поднял голову, и взгляд его был ледяным. — Что ж, тогда Черепахе повезло. Будь он жив до сих пор, быть может, я, взглянув на Башню и коснувшись ее стен, двинулся бы дальше по тропе Луча. Чтобы дойти до ее другого конца. И мне было бы, что ему сказать.Глаза Абры хищно сверкнули, а губы растянулись в улыбке, больше похожей на оскал:— Четыре Луча разрушены. На пятом погибли оба Хранителя. Остался всего один. Один зверь-киборг, один зверь-божество. Быть может, стрелок, тебе еще будет, кого навестить.— Не думаю. Эгоизм еще не повод для убийства. У тебя есть причины ненавидеть всех Хранителей. У меня есть повод презирать их и ненавидеть лишь одного. И так как Черепаха мертв, все осталось, как и было. Время мести окончено. Осталась только Темная Башня. Но сначала надо дойти до нее, Абра из Эннистона. И путь все еще не близок.— Ты говоришь верно, — впрочем, Абра выглядела не очень довольной ответом Роланда. Но хотя бы не возражала, и он был этому рад. — Что же, Роланд, завтра мы углубимся в Крайний мир.На рассвете они двинулись в путь. И Роланда уже не удивило, что тот был не столь непреодолим, как казалось сперва. Стрелок теперь знал, отчего так происходит. Его спутницу чуяли на расстоянии хищники, мутанты, другие демоны — и боялись. Так сильно боялись, что предпочитали просто уйти подальше с ее дороги. В тот момент впервые в сердце Роланда закралось сомнение, сможет ли он выстоять, если у самой Башни их с Аброй пути разойдутся не столь мирно, как изначально было оговорено.Снова пейзажи сменяли один другой, и пунктиром проходили через них места наибольшего скопления зла этого мира, такие как Алгул Сьенто и Замок Дискордия, всецело принадлежавшие Алому Королю.Как только путники миновали Замок, Абра внезапно попросила Роланда о привале.— Ты что-то почуяла, Абра из Эннистона. Что-то впереди или позади нас?— Впереди. Демон. Такой же, как я, — Абра устремила вдаль взгляд своих серебряных глаз и сжала руки в кулаки.Еще никогда Роланд не видел ее такой — напряженной и чуть дрожащей, словно провод под огромным напряжением. Он не знал отчего, но догадался, что именно происходит с ней. Она была в ярости. Эмоции настолько сильно завладели Аброй, что сейчас та едва сдерживалась, дабы не принять свой истинный лик немедленно.— Еще один демон, значит. Что ж, думаю наши пистолеты...— Нет, Роланд! — Абра резко развернулась к нему, рука ее молниеносно взлетела ко рту, но тут же опустилась и вцепилась в патронташ так, что пальцы побелели. — Он не просто еще один демон. Он из моего вида. Я его чую, а он чует меня. Но тебя еще нет.Зубы Абры в мгновение ока заострились, а вместо серебра глаза засияли мертвенным оранжевым огнем. Роланд отвел взгляд, уже зная, что в Мертвые Огни лучше не заглядывать лишний раз. Но и призывать к спокойствию Абру он не стал, это было равносильно тушению лесного пожара из бурдюка с питьевой водой.— Ты своим сиянием закрываешь меня?— Да. Но если ты приблизишься, то и тебя он непременно почует. И намерения твои тоже. Он убьет тебя прежде, чем ты достанешь пистолет.— Значит, ты хочешь сразиться с ним в одиночку, я верно понял тебя, Абра из Эннистона?— Верно, — в голосе Абры звучала такая глубокая и неприкрытая ненависть, что по спине Роланда, который себя слабонервным точно не считал, побежали мурашки. И закралась мысль, что та хорошо знает существо, ждущее их впереди. — Лучше держись подальше. Целее будешь. И ты прав Роланд, я знаю кто такой Дандело. Но лично я с ним не встречалась. Пора исправить эту оплошность. Если станет совсем туго, я позову тебя.— Как я узнаю, что это именно ты зовешь меня?— Ты почувствуешь, стрелок. И сомнений не будет.С этими словами Абра развернулась, и не прошло и нескольких секунд, как ее силуэт растворился вдали. Роланд же нашел подходящее место для привала, развел костер и принялся ждать.Абра вернулась лишь через сутки. Роланд издали заметил бредущую пошатывающуюся фигуру, и сорвался с места, буквально за минуту преодолев разделяющее их расстояние. Абра была бледной, заметно припадала на левую ногу и вся одежда ее пропиталась кровью. — Тот, кого ты звала Дандело...— Мертв. Я справилась с ним.— Но, похоже, недооценила его силы.— Наоборот, я его слишком переоценивала, — Абра слабо улыбнулась, оперевшись на плечо Роланда и продолжив путь к костру. — Честно, я думала, будет намного хуже. Оказавшись около огня, Роланд осмотрел повреждения своей спутницы. В основном это были неглубокие порезы, но вот из левого бедра и правого плеча словно бы вырвали по хорошему куску мяса. Выглядели раны скверно, но Абра заверила Роланда, что они быстро заживут.— Просто обработай их. Помнишь — вера рождает магию? Это не столько лечение, сколько своеобразный ритуал. Так я быстрее приду в себя.— Тебе нужна еда, Абра.— Если ты пойдешь прямо, не сворачивая, то через пару часов выйдешь на дом, в котором эта тварь жила. От него почти что ничего не осталось, по правде говоря. Но там есть кладовая, а в ней куча консервированной еды. И... это тебе. Сувенир из развалин.Абра протянула Роланду небольшую фотографию, снятую с помощью ?Полароида?. На ней было изображено поле из алых роз, за которыми высилась громада Темной Башни. И не было сомнений в том, что фотография была настоящей.— Темная Башня. Она близко... Она реальна.— Словно ты хоть на миг в этом сомневался, Роланд, — Абра рассмеялась, и стрелок решил, что это хороший знак. Умирающие обычно не веселятся. — Там был кто-то еще, кроме Дандело?— Робот. Я отослала его прочь. А теперь я хочу отдохнуть, если ты не против, — и Абра, не дожидаясь ответа, улеглась поближе к огню и завернулась в одеяло из шкуры, показывая, что разговор окончен.Роланд молча отправился к дому Дандело. Абра не солгала ему. Но, и стрелок точно это ощутил, снова не сказала всей правды.Догадка Роланда подтвердилась, как только он приблизился к развалинам, которые еще не так давно были домом. От руин вдаль, в сторону ближайшей станции, с которой можно было уехать за пределы Крайнего мира, тянулись две цепочки следов, почти засыпанные снегом. Одна принадлежала роботу, а другая, без сомнения, человеку. Юноше или мужчине довольно хрупкого телосложения.Большего Роланд не сумел определить, да и не счел необходимым. Он принялся методично обыскивать руины, и вскоре нашел то, о чем говорила Абра — наполовину засыпанную кладовую с консервированными продуктами. Ничего иного, что могло бы быть полезным в дальнейшем пути, он не нашел.Роланд набрал провизии столько, сколько мог унести и двинулся в обратный путь. Когда он оказался в лагере, Абра уже крепко спала, и он не стал тревожить ее. Его спутница проснулась лишь на следующее утро, и, к радости Роланда, не отказалась от предложенных консервов. Пусть ела Абра вяло и явно без аппетита, но самое главное, ее организм по-прежнему принимал пищу. Да и раны стали выглядеть на порядок лучше.На третий день Абра уже не заснула после того, как насытилась, а уселась около костра.— Завтра, Роланд, мы продолжим наш путь. Осталось не так далеко, поверь.— И это радует мое сердце, Абра из Эннистона. Но прежде ответь — что это за юноша, которому ты позволила уйти вместе с роботом, принадлежащим Дандело?Абра дернулась, уставившись на стрелка одновременно с удивлением и злостью. А затем в ее взгляде промелькнуло нечто, поразившее Роланда до глубины души. Тоска и глубоко за ней — боль. — Не важно, кто он, Роланд. Просто юноша. Дандело долгие годы использовал его в качестве пищи. Теперь он свободен и робот поможет ему вернуться домой. На том все. Догадка поразила Роланда, словно одна из его пуль, и прежде, чем он сумел удержать свой язык, слова сорвались с губ:— Ты знала его? Он был тебе дорог?Тут же Абра отвернулась, раздосадованная и разозленная тем, что Роланд увидел проявление ее эмоций. Что он так легко прочитал их и верно истолковал. Она тихо проговорила, наклонив голову и позволив своим волосам скрыть лицо, словно бы отгораживаясь от своего спутника.— Знала в другой жизни. Не совсем его. Все это уже ровным счетом не имеет никакого значения. Назад поворачивать поздно. Роланд, оставим эту тему.Рука Абры снова метнулась ко рту и принялась тереть губы, но та уже не останавливала себя. Она встала, не глядя на стрелка и обронила:— Пойду, прогуляюсь. Разомнусь, а то и так долго валялась. Может быть, найду для себя что-то существеннее, чем консервы.— Ты злишься на меня?— Только на себя. Таким, как я, не пристало привязываться с простым смертным людям. Но и изменить что-то я уже не в силах. Я думала, что просто пройду мимо. И не смогла. Думала, его вид не затронет струн моего сердца. И заблуждалась. Это моя ошибка, стрелок, и мне за нее расплачиваться в вечности.Более Абра не проронила ни слова, оставив Роланда у костра. Когда она вернулась, стрелок уже не поднимал подобных тем. Он держал в руках принесенную ей фотографию и не отрывал от нее взгляда.Темная Башня была совсем близко. И она ждала его.