Часть 37 (1/1)

''Береги её, Клайд Грифитс…''Я шептала это неделю назад, глядя вслед удаляющемуся поезду "Олбани-Ликург". В тот памятный вечер, когда… Когда я впервые усомнилась в этом имени. Но я приняла все происходящее, не задавая вопросов. Берта... Она знает правду, у нее есть ответы. И когда-нибудь… Сейчас, глядя в его холодные глаза, в его ставшее таким жёстким лицо, слушая его голос… Я уже не сомневаюсь — передо мной не Клайд. Кто бы ты ни был - перед лицом опасности, ради спасения Роберты и остальных ты перестал скрываться, играть роль, которую был вынужден принять. Пусть. Я помогу тебе. Не задавая вопросов. Ты попросил поверить тебе, как тогда, в Олбани. Я верю.— Берта, идём. Дадим ему все сделать.Мягко беру ее за руку, мы идём следом за всеми, поднимаемся на площадку второго этажа. Миссис Грифитс и Белла осторожно поддерживают отца, остальные в напряжённом молчании смотрят на оставшихся внизу. Нас словно разделила незримая черта, за которой… Смерть? Уже не скрываясь, достаю пистолет, в нем шесть патронов. Десять в сумочке россыпью. Снаружи около трехсот человек. Если план Клайда не сработает и они ворвутся, сметут Гилберта и Найта… Толпа. Снова озверевшая толпа и внутри - беззащитные... Прикрываю глаза. Нет, я не дам этому повториться. Берта… девушки… Нет. Эти шестнадцать патронов — не для врага. Простите меня, так будет лучше, чем… Простите меня, Берта, Клайд… Клайд? Храни тебя Бог. И тот, кто призвал тебя сюда.РобертаОглядываюсь вокруг. Комната, как после разгрома: распоротые занавески, вещи, валяющиеся в беспорядке на кровати и полу. Мои обмотанные тюлем ноги. Плотно схваченные куском занавески волосы. Это меня беспокоит, все и так встревожены, а я сейчас к ним приду в таком виде… Они испугаются ещё больше. И если придется бежать… У них нет Клайда, который позаботится и все подготовит, который защитит. А пожилой мистер Грифитс, его жена, дочери? Каково им придется? Что-то мне во всей этой затее не нравится, я не соглашусь их бросить, если Клайд так задумал. Это будет очень нехорошо.Пустынный коридор, нам навстречу попалась бледная горничная, быстро прошла куда-то, пряча глаза, ничего нам не сказав. Мы на лестничной площадке, к нам обернулись. Дыхание перехватывает, я больше не могу сдерживаться, как же страшно… В комнате, с Клайдом, я была хоть немного спокойна. А теперь… Глаза заметались, в них зарябило от новых лиц, выхватываю то одно, то другое. Мистер Грифитс лежит на диване, такой бледный, рука на груди... Его жена даёт ему что-то пить, лекарство? Наверное, сердце… Белла с Майрой рядом. А вот Гилберт, он стоит немного в стороне с каким-то господином, они тихо разговаривают. Ой… Я вспоминала о Джил, а она, оказывается, тоже здесь. Сердце екнуло, недаром, значит, я о ней думала. Подруга… Мы станем подругами? Ее брат Трейси, помню его по магазину, он был добр ко мне, помогал и поддерживал. Рядом с ним круглолицая девушка, они сидят рядом на диване и тоже перешептываются. Миссис Трюсдейл. Рядом с хозяином, а где все остальные, неужели разбежались? Или спрятались куда-нибудь, дом большой. Вспомнилась молча прошмыгнувшая мимо нас горничная наверху. Где же Ольга? Вот она, стоит у окна и внимательно смотрит на улицу, наверное, следит за толпой. Увидев, что все посмотрели наверх, тоже обернулась и подняла руку, на лице появилась улыбка. А у соседнего окна Найт. Клайд мне рассказал, что в день интервью он по приказу Гилберта пытался меня разыскать и остановить, чтобы я не вышла в город. И записку дома тоже оставил он. Найт — с нами. Надо привыкнуть, я с опаской смотрю на его бесстрастное лицо, которое может быть таким развязным и неприятным. Успокаиваю себя, ведь это была всего лишь маска, а настоящий Найт — вот он, у окна и охраняет нас. Охраняет… Там толпа, которая может ворваться, и тогда… Крепко сжимаю руку Клайда, голос дрожит. Шепчу ему, пока мы ещё стоим тут.— Что же с нами будет, Клайд? Почему никто не едет? Что нужно от нас всем этим людям?На нас смотрят, но все равно… Он крепко прижимает меня к себе и смотрит прямо в глаза. А я не могу остановиться, мне страшно.— Не отдавай меня. Ты обещал…— Не отдам. Мы или выйдем отсюда вдвоем. Или не выйдем вообще.Клайд произнес эти слова совсем просто, без всякой торжественности. И именно поэтому ясно — так и будет.— Где ты, Кай, там и я, Кайя.Его брови удивлённо приподнялись, он пристально посмотрел на меня.— Откуда ты знаешь эти слова, Берт?Ох, нашел время спрашивать… Я пожала плечами, усмехнулась.— Читала в романе и запомнила. Мы вместе, Клайд. До конца. И, пошли?Он кивнул, поворачиваясь к лестнице, я сделала шаг вперёд. Да, мой вид действительно начинает пугать людей внизу. Первой увидела Ольга, на лице удивление и тревога, она быстро оглянулась на остальных. Я опасалась не зря. Снова себя оглядела, нет, нельзя так идти, начнут расспрашивать и уже не отмолчаться. Клайд вздохнул и остановил меня, он тоже все понял.— Давай все снимать, поспешил я с этим всем.Вот, теперь у меня обычный вид, хотя вижу по Ольге и остальным, кто успел меня разглядеть, что расспросов не избежать.— Идём, солнце, — Клайд берет меня за руку и мы идём вниз, — не стой там букой, тебя ждут. Ольга, Джил… Познакомишься с остальными. Я отойду к Гилу, узнаю новости. Тот, кто с ним стоит, это Дуглас Трамбал, отец Джил, Трейси и вон той круглолицей, Гертруды. Он что-то знает.Гилберт махнул рукой, подзывая Клайда, а я безотчетно пошла к дивану, на котором лежал мистер Грифитс. Не знаю, почему… Мы ещё не знакомы, нас никто не представил, я тут чужая. Но он выглядит таким бледным, больным… Ему так же страшно, как и мне. Склоняюсь к нему, вижу, рука по-прежнему на груди.— Мистер Грифитс, как вы себя чувствуете?Его жена, сидящая рядом, не скрывая удивления, посмотрела на меня, но ничего не сказала. Он слабо улыбнулся, попытавшись приподняться на подушках, поморщился.— Сердце шалит, Роберта, но, надеюсь, не подведёт старика.Он протянул мне руку, которую я осторожно пожала. Нерешительно оглянулась на миссис Грифитс, Беллу с Майрой, стоящих рядом. Все же я поступила не очень вежливо, вот так подойдя. Но во взглядах не вижу протеста или враждебности. Не знаю, как было бы в обычный день, но сегодня все сблизились, я чувствую это. Вижу, как к нам идёт Джил, заметила, что она сделала сначала шаг к Клайду, но остановилась. Сердце неприятно кольнуло, я ревную? Даже сейчас? Она направилась к нам, следом идёт Ольга, оставив окно и что-то тихо сказав Найту. Он кивнул и продолжил внимательно следить за улицей. Мистер Грифитс негромко сказал, усмехнувшись.— Заварили вы с моим племянничком кашу, Ликург долго будет помнить эти дни, дорогая невестка.Я вспыхнула и не нашлась, что сказать. На помощь пришла миссис Грифитс, взяла его за руку.— Сэмюэл, все будет хорошо, вот увидишь. Гилберт и Клайд разберутся, и помощь наверняка вот-вот прибудет.Она показала куда-то в сторону улицы и добавила.— Не могут же всё просто сидеть и смотреть, как бесчинствует толпа.Мистер Грифитс только покачал головой, Майра подала ему стакан воды, он отпил глоток и поставил его на стоящий рядом с диваном столик.— Дай Бог, дорогая. Только ты сама видела, все сбежали. Кроме нас и Дугласа. Почему он остался? Роберта, вы что-нибудь знаете?Я знаю то, что мне сказал Клайд наверху. Что кто-то поднял толпу и привел сюда, из-за Кэтрин. Но это, наверное, и так всем известно.— Клайд мне сказал, что толпа тут из-за пропавшей девушки, — нерешительно произношу это, оглянувшись на мужа, — а больше я ничего не знаю, мистер Грифитс.Он небрежно отмахнулся, услышав это ''мистер''.— В этих обстоятельствах лучше зови меня просто ''дядей''. Или ''дядей Сэмюэлом''. Хорошо?Я смущённо киваю и с облегчением вижу, что рядом стоят Ольга и Джил. Все-таки мне ещё очень неловко вот так говорить со старшими Грифитсами.— Мистер Грифитс, я служила на санитарном поезде, кое в чем разбираюсь, — это Ольга, на ходу пожав мне руку, тоже подошла к дивану, — вы приняли какое-нибудь лекарство?Он показал на бутылочку темного стекла, стоящую на столике, жестом остановив миссис Грифитс, которая хотела что-то сказать. Понимаю ее, столько чужих и незнакомых ей людей вокруг, и все о чем-то спрашивают. Я бы и сама, наверное, возмутилась.— Вот моё лекарство, пью его, когда сердце давит. Какие-то травы, настойка дигиталиса.Ольга кивнула, присмотревшись к этикетке.— Мистер Грифитс, понимаю, как это звучит сейчас, но постарайтесь держаться, — она устремила взгляд на него и его супругу, — вы тут старшие и все на вас смотрят, мы смотрим. Держитесь.Вот это да… Такое сказать незнакомым ей людям, находясь в их доме. Она совсем недавно просто штамповала воротнички, как и я. А теперь… Мы осаждены, дом стал ловушкой, я жена Клайда, и Ольга тут, с нами. Как же все переменилось… Негромкий голос мистера Грифитса, он взял руку жены в свою, невесело улыбнувшись.— Подумать только, кто теперь тут командует, загадочная незнакомка из России, мой не менее загадочный племянник, — он посмотрел на меня, улыбка стала шире, — только моя тихая невестка скромно стоит рядом и помалкивает.Дядя застал меня врасплох этими словами, я не нашлась, что ответить, ну что же это такое, всегда теряюсь… На помощь пришла Белла, ее звонкий голос неожиданно прозвучал над плечом.— Папа, ты только не волнуйся, хорошо? А Роберта, она такая, молчаливая и тоже загадочная, мы с сестрой уже знаем, правда, Майра?При звуках голоса Беллы глаза мистера Грифитса потеплели, я знаю от Клайда, что она его любимица. Лицо дяди стало напоминать моего отца, в его глазах, когда он на меня смотрит — такое же выражение. Все любящие отцы похожи. Он устало прикрыл глаза, его ладонь по прежнему не отрывается от груди. Миссис Грифитс обеспокоенно посмотрела на него и тихо сказала, обратившись ко всем нам.— Дадим ему немного отдохнуть, идите, девочки. Я вас позову, если что-нибудь понадобится.Чувствую прикосновение к плечу, оборачиваюсь. Джил. Смуглое собранное лицо, решительный взгляд. Как хорошо, что она оказалась тут. Все больше верю, что мои видения о Джил — правда. Что же будет дальше, куда нас еще занесет? Мрачная лесная дорога, ливень стучит по тонкой крыше автомобиля… Как тревожно…— Берта, здравствуй. Быстро же нам довелось снова встретиться... — она мотнула головой в сторону окон и брезгливо скривилась, — видела, как все сбежали?К нам подошла Ольга, наконец-то мы можем поздороваться и поговорить, но сначала…— Джил, познакомься, это моя подруга Ольга Мещерская.Они кивнули друг другу, пожав руки и обменявшись оценивающими взглядами. Джил усмехнулась.— Рада, наконец, познакомиться с твоей таинственной подругой. О вас, Ольга, в Ликурге сейчас говорят не меньше, чем о Роберте с Клайдом.Вежливая улыбка на лице Ольги похолодела, глаза сузились.— Боюсь только, что повод для этих разговоров не очень радостный, Джил.Ну вот, начинается, только этого сейчас нам и не хватало. Надо вмешаться, пока не поздно, Джил уже явно собирается что-то сказать в ответ. Они с Ольгой стоят друг друга…— Ольга, Джил, все в порядке, ну что вы тут затеяли?Стою между ними и не знаю, что ещё сказать, никогда раньше не была в такой ситуации. Роберта из захолустного Бильца между русской графиней и решительной светской девицей, и обе они — мои подруги. Они посмотрели на меня, переглянулись… А я тихо сказала.— Не ссорьтесь, прошу вас… Такое творится, а вы… Джил, подожди минутку, хорошо?Она молча кивает и отходит к Трейси и Гертруде, а я отвожу Ольгу немного в сторону.— Как я рада тебя видеть, что ты здесь!Хочу ее обнять, но при всех неудобно, и просто крепко сжимаю ее руку.— Как ты тут оказалась, Ольга? Так неожиданно…Она оглянулась по сторонам, понизила голос.— Берта, меня сюда позвали потому, что я работаю в штамповочной, видела Кэтрин, знаю девушек. Думали, что-то видела, слышала. Но подробности потом, когда все закончится. C Джил вы помирились, выходит? И уже успели подружиться?Я спохватываюсь, Ольга же ничего не знает, мы после ''Спенсера'' не виделись и не говорили. Киваю.— Да, в тот же вечер она приехала к нам с Клайдом домой, извинилась.— Вот как? — Ольга удивлённо приподняла брови, — необычный поступок.— Да, мы с ним тоже удивились, ее увидев. Но это долгий рассказ, тоже потом, после. Но знай — мы с ней говорили, пили чай в саду. И мы теперь подруги. Не ссорьтесь, все плохое — в прошлом. Хорошо?Ольга внимательно посмотрела мне в глаза, как будто желая что-то в них прочесть. Мне скрывать нечего и взгляд не отвожу. Улыбнулась.— Раз ты говоришь так, только и остаётся, что принять это, я помню по Клайду и Олбани. Все хорошо, Берта, не волнуйся.Ольга показала на окна.— Хватает настоящих проблем, не хочу тебя пугать, но… — она заколебалась было, но закончила, — эта толпа не будет вечно стоять и ждать.Не успела ей ответить, как к нам подошли все, Джил, Белла, Майра, Трейси с Гертрудой. Видимо, им надоело смотреть, как все тут о чем-то таинственно шепчутся по углам и ничего им не говорят и не объясняют. Тем более, что те же Белла с Майрой — тут в своем доме. Только и успела посмотреть, как там Клайд. Он в дальнем углу разговаривает с мистером Трамбалом и Гилбертом. Что же происходит и чем это все закончится… Со мной Ольга и Джил, я уже немного освоилась и мне стало спокойнее. Если не вспоминать о молчаливой толпе за оградой... На несколько минут воцарилась неразбериха, все что-то говорят. Трейси вежливо склонился ко мне и пожал руку, спросив о самочувствии. Тут же мне представили Гертруду, их с Джил сестру, мы ещё с ней незнакомы. Я представила всем Ольгу. Голова идёт кругом от череды новых лиц, разговоров, вопросов… Гертруда смотрит с нескрываемым любопытством и внимательно всех слушает. Белла, не церемонясь, ткнула пальцем в мои ноги, обратилась ко всем сразу.— Видели, в чем Берта была, когда вышла на лестницу? Берт, что это было и куда делось? И что у тебя было на голове?Майра укоризненно посмотрела на сестру, Белла только отмахнулась.— Май, не лезь! Берта, не молчи, не видишь, все перепуганы? Я — тоже.Ольга покачала головой и сказала, таким голосом, что все посмотрели на нее, Белла запнулась.— Это обмотки на ноги, чтобы обувь не падала на бегу, я такое уже раньше видела.Белла посмотрела на нее, потом на меня. Обвела всех взглядом, никто ничего не сказал. Оживление, вызванное знакомствами, внезапно прошло, все посмотрели в сторону улицы. На бегу…— Берта, ты умеешь такое делать? — Белла снова показала на мои ноги, я покачала головой, увидев усмешки Ольги и Джил.— Не я, Белла. Клайд сделал.Все затихли и молча переглянулись. Снова загадочно переменившийся Клайд. И мне не нравится взгляд Ольги. Как будто… Как будто она начала что-то понимать. Такие глаза у нее я уже видела. Тогда, ночью… В нашем саду, когда ждали его от дяди. Неужели она догадалась?— Почему же ты все сняла, Берт? Думаешь, не придется бежать? — Белла не унимается, и все внимательно ее слушают и ждут, что я скажу.И уже не отговориться запретом Клайда, у них такие глаза… Им страшно. И мне. Только глаза Ольги холодны и бесстрастны. Она такое уже раньше видела. Я внезапно вспомнила ее рассказ о себе. Страшный рассказ, совсем короткий. Той ночью, когда я хотела покончить с собой. Она такое уже раньше видела. Толпу. Озверевшую толпу. Я нахожу в себе силы отогнать эти мысли и посмотреть на них, на всех.— Я увидела, как вы на меня посмотрели… Как встревожились… И не захотела, чтобы вы испугались ещё больше, — пожала плечами, вышло беспомощно, наверное, — и я… Я не сказала об этом Клайду, но…Вижу ободряющий взгляд Джил, она чуть кивнула мне, продолжай, Берт, я с тобой. И решаюсь.— Я решила, что не побегу. Если Клайд решил спасать только меня, я не побегу, не брошу вас, мистера Грифитса. Это будет очень нехорошо… — снова пожимаю плечами, не находя слов, — так нельзя.Все молчат. Ольга только вздохнула, прикрыв глаза, что-то беззвучно прошептав, по моему, по-русски. Молится? Или выругалась? Не знаю. Джил встала рядом со мной и с усмешкой показала вдоль улицы.— Нашим соседям и… друзьям - им стоило бы поучиться у Роберты понятиям чести. Но идея бежать — неплоха. Клайд поспешил резать ваши занавески, Белл. У вас же есть тут кеды какие-нибудь? Тащи сюда и переодеваемся! И косынки, упрячем под них волосы, чтобы…Ольга одобрительно кивнула и подняла руку, не дав Джил продолжить.— Да, это верно. Бежать или нет — неизвестно, но обувь желательно сменить, на каблуках не настоишься и не находишься. Белла, в самом деле… Не могли бы вы принести кеды или ещё какую-нибудь спортивную обувь? Я могу помочь.Белла на мгновение задумалась и молча убежала. Все вопросительно посмотрели на Майру, та пожала плечами.— У нас есть разные кеды, думаю, и косынки с платками найдутся. Вот, я же говорила.Запыхавшаяся Белла притащила целую охапку спортивной обуви и разноцветных косынок, не церемонясь, сбросила все на пол.— Разбирайте! Берта, я тебе помогу выбрать, чтобы было по ноге.Напор Беллы ошеломляет с непривычки, я оглядываюсь на Клайда. Он уже всё заметил и согласно кивает мне, мол, надевай. А я вдруг поняла, насколько мой муж был растерян тогда, в спальне. Его быстрые движения, торопливый голос… Он был испуган. Не за себя, конечно. За меня и ребенка. И даже не подумал, что в доме наверняка полно подходящей обуви. А, может, просто не знал, что она уже есть, я совсем забыла, что он... Нездешний. Кто он… Печально улыбаюсь. Клайд... Вспомнилась темная ночная улица и мы, идущие домой с вокзала. И его слова — ''Я собрался тебя спасать, Берт. А когда спасаешь, не думаешь, что говоришь и как это выглядит.'' Вот он и не думал, как я буду выглядеть и что все подумают. И… На короткий момент я почувствовала — он был готов всех бросить здесь и бежать со мной. Он был готов. И — решил остаться. Мой муж не поступил бы иначе.Белла действительно помогла мне выбрать подходящие кеды. Снова не удержалась от неуместной мысли, что никогда не надевала такую дорогую и удобную обувь. Вместе с нами все быстро переоделись, теперь мы готовы. Только Ольга осталась в прежних туфлях, на мой вопрос она молча покачала головой. И я поняла — она не собирается бежать. Ни при каких обстоятельствах. Внезапно у окон возникло тревожное оживление, все посмотрели наружу. Мы вовремя успели с этим переодеванием, на улице что-то начало происходить. Вижу, как Найт ещё больше выпрямился и указал на улицу стремительно подошедшим к нему Клайду с Гилбертом. Сердце бешено заколотилось, прижала ладонь к груди и посмотрела на Ольгу, что же будет… Она крепко сжала мою ладонь и прошептала.— Не бойся. Слышишь? Страх — это смерть. Идём, посмотрим, что там.Все уже у окон, они такие широкие… Подумалось, как же легко в них влезть, если… Нет, не хочу об этом думать. Не хочу! Клайд, любимый… Ты же знаешь, что делать… Ты все знаешь… Ты ведь не отдашь меня… Нашу дочь… Мы с Ольгой у окна. Толпа, кажется, стала ещё больше. И ещё страшнее своим угрюмым молчанием. Внезапно понимаю, что они и не собирались врываться, они просто держат нас здесь в ловушке, чтобы мы никуда не сбежали. И ждут. Чего? Кого? И что произойдет, когда они дождутся?Толпа. Из окна видно немного, темная масса неподвижно стоящих людей. Разных. Вот женщины, почему-то их много в первых рядах. Лица. Плотно сжатые губы. Нахмуренные брови. Вижу руки, сжатые в кулаки. Одежда. Невзрачные темные платья, коричневые косынки. Не вижу ни одной женщины с непокрытыми волосами, почему-то это меня тревожит. Казалось бы, мелочь… Они стоят, как осаждающая армия. Мужчины. Лица. Многих не видно под низко надвинутыми козырьками кепок. А которые видны… Небритые впалые щеки. Морщины. Ненавидящие глаза. Как странно, они далеко, но я вижу все это каким-то обострившимся взглядом, неправдоподобно четко. Как будто смотрю каждому из них в глаза и они видят меня. У некоторых в руках тяжёлые ломы. Вижу топоры. Молотки. Они будут ломать ворота. Когда дождутся… Чего? Стоящая рядом Ольга процедила сквозь зубы.— И бабы пришли.Шепотом спрашиваю, Джил и остальные навострили уши, прислушавшись к нам.— Почему так много женщин?Ольга дёрнула плечом, поправив сумочку, я увидела, что она передвинула ее ближе к руке… Там пистолет.— Не читала про Пять Точек, Берт? Это ирландки, они ни в чем мужчинам не уступят.Джил кивнула, переглянувшись с Беллой.— Я читала, про Призывной Бунт в Нью-Йорке, — Джил поежилась, — там женщины сражались наравне с мужчинами. И там была армия…* Пять Точек — место пересечения улиц Кросс, Энтони, Литл-Уотер, Оранж и Малберри в Нью-Йорке. Место обитания наиболее опасных и влиятельных банд, включая и ирландские.* Призывной Бунт — крупнейшее в истории Нью-Йорка восстание в 1863 году, к которому присоединились банды Пяти Точек. Для подавления в город были введены войска и тяжелая артиллерия. Нашумевшая книга Осбери ?Банды Нью-Йорка? будет издана спустя шесть лет, в 1928 году. Но Ольга и Джил вполне могли прочесть об этих событиях в других источниках. А Роберта, скорее всего, обо всем этом не знала, живя в провинции и читая сентиментальные романы.Ольга заметила, что нас слушают и повысила голос, показав на толпу.— Там невинных — нет!И уже более тихим голосом.— Клайд будет стрелять, Берта. Он уложит любого, кто сделает к тебе хоть шаг, мужчину, женщину, старика, ребенка. Ты спрашивала, убивала ли я… Да.Внезапно она притянула меня к себе и тихо прошептала прямо в ухо, так, что услышала только я.— Клайд убивал тоже, Берт. Я знаю. Я поняла вас, сейчас я все поняла.Она догадалась. Обо всем. Клайд перестал скрываться и играть роль одумавшегося ветреного юнца, нет выхода. И если все остальные просто посудачат о странностях нового Клайда, то Ольга… Гилберт. Констанция. Джил. Они все поймут. И что теперь будет? Ничего не отвечаю и просто молча смотрю на нее. Она усмехнулась.— Я никому не скажу, Берта. Клянусь. Да никто и не поверит. Если ты сама захочешь, то когда-нибудь расскажешь.Наш быстрый шепот прервал какой-то шум на улице, люди в толпе начали расступаться, давая чему-то или кому-то дорогу. Они дождались. Перед воротами застыла небольшая бричка, с нее помогли сойти двум пожилым людям, держа их под руки. Ольга что-то пробормотала по-русски, опустив руку в сумочку. Белла просунулась ближе к окну, пытаясь разглядеть получше.— Назад!Рука Ольги бесцеремонно отодвинула ее, Белла возмущённо открыла рот, собираясь сказать что-то резкое. И осеклась под невозмутимым взглядом, Ольга бесстрастно произнесла.— Могут выстрелить по окнам. Отойдите, все. Так, чтобы стоять за камнем, а не за стеклом. Берта, ты тоже.Ольга быстрым движением закрыла занавеску, следом вторую тяжёлую штору, оставив только узкую щёлочку. При виде этого все взволнованно зашептались, и тут раздался голос Клайда. Началось.— Прошу всех подняться на второй этаж, немедленно! Ольга…Она быстро подошла к Клайду, они тихо заговорили. Вижу, как Ольга что-то спросила, как он покачал головой и положил ладонь на ее плечо. О чем они говорят? Меня он не позвал… И вот Клайд стоит передо мной. Я не пойду. Не пойду! И пусть не просит… Не пойду.— Берт, нет времени тебя уговаривать. Мне нужно туда.Он показывает на окна, вижу, что Гилберт уже снял с плеча винтовку. Неужели они будут стрелять в женщин? Будут. Ольга сказала — снаружи невинных нет. Но разве так бывает? Тихо шепчу.— Ты обещал… Никогда меня не оставлять…Клайд склонился ко мне и тихо сказал.— Ты принадлежишь мне, Берта. А я — тебе. Не оставлю. И сделаю все, как надо. Я знаю, как. Веришь?Еле слышно прошептала, положив руку на живот.— Эвелин…Холодные глаза Клайда потеплели, он услышал и понял. Улыбнулся.— Эвелин?Молча киваю, из последних сил сдерживая слезы. Только бы он не взял меня за руку, не обнял. Я уже не отпущу его и меня придется тащить наверх силой. Он понял это.Ольга мягко взяла меня за руку и шепнула.— Идём. Не мешай ему, дай все сделать. Ну же, пошли.Более я не сказала ни слова. Мы не обнялись, не поцеловались. Ничего. Только взгляд. Мы вместе. До конца. И я вижу взгляд Джил, она уже ничего не скрывает. Но Клайд не отвечает ей, глядя мне прямо в душу. Иди, любимый. Иди. Последнее, что я увидела, перед тем, как Ольга увела всех нас в кабинет мистера Грифитса, это Клайда, развернувшегося к окну. И Гилберта, поднимающего ствол винтовки.В кабинете два окна, они выходят на улицу и все сразу бросились к ним. В голосе зашедшей последней Ольги прорезался металл.— Всем отойти от окон! Мистер Грифитс, я прошу прощения за тон, но необходимо, чтобы все выполняли мои просьбы. Прошу вас…Он глубоко вздохнул, жена помогла ему сесть в кресло, не отходящая от них миссис Трюсдейл подала ему стакан воды. Кроме нее, никого из слуг не видно, где они? Сбежали, спрятались. Вот тебе и старая перечница…— Ольга права, делайте, что она говорит, — голос дяди негромок, но тверд, его глаза обвели всех, — она воевала и знает, что делает. Мы же…Он печально усмехнулся, взяв жену за руку.— Мы люди в этих делах неопытные, доверимся ей. Хорошо?— Мы будем помогать, — Джил решительно шагнула вперёд и встала рядом с Ольгой.И что-то толкнуло меня изнутри, я утерла заплаканные глаза и встала по другую сторону. Мистер Грифитс только покачал головой, посмотрев на нашу троицу, стоящую перед ним. Тихо произнес.— Кто бы мог подумать… Ещё недавно я даже не знал о твоём существовании. А теперь ты стоишь передо мной, здесь… Собираешься защищать меня. Я уверен, что Клайд сумел бы тебя спасти и спасся бы сам, он стал такой, что… Он смог бы, я вижу. Но вы остались, разделить с нами судьбу, какой бы она ни была. И вы, Джил, Гертруда… Вы не бросили нас. Спасибо. Храни нас Бог… Девочки…Белла с Майрой приблизились, взявшись за руки.— Что бы ни происходило, держитесь все вместе. Помогайте друг другу, и…Его глаза наполнились слезами, дочери бросились к нему и обняли. Губы миссис Грифитс задрожали, она держится из последних сил. Дядя мягко отстранил от себя руки Беллы, постаравшись овладеть собой.— Все, все, девочки, мы все живы и я с вами не прощаюсь, если вы что-то такое вдруг подумали…Его слова прервал гул ворот, в которые что-то ударило, все вздрогнули. Ольга выхватила из сумочки пистолет и быстро подошла к окну, шепотом скомандовав.— Стоять, я сама!Я и Джил пошли было за ней, но Ольга жестом велела не двигаться. Осторожно отодвинула занавеску, выглянула. Гул повторился, раздались сильные удары чем-то тяжёлым. Ломают ворота? И громкий голос.— Убийца Кэтрин и салемская ведьма здесь! Клайд Грифитс и его жена! Отдайте их и мы уйдем!Все непонимающе переглянулись, а я… Сердце упало, откуда они знают про Салем? Про меня… Кто сказал им, как они узнали? Я никому никогда не говорила, только Клайду. Откуда они знают, что мы здесь? Занятая этими мыслями, я не сразу заметила, что все смотрят на меня. Белла широко раскрыла глаза и шагнула вперед.— Берта, почему тебя назвали ведьмой? Салемской? И кого они считают убийцей? Клайда? Почему? Берта, почему?Я не знаю, что сказать, все так внезапно произошло… Растерялась. Смотрю на Ольгу, Джил… Больше не на кого, остальные просто смотрят, ожидая моего ответа. Белла… Ее взгляд особенно пристален и требователен. Ольга все ещё смотрит в окно, по виду не скажешь, что услышанное ее сильно впечатлило. Конечно, после того, что она поняла про нас с Клайдом, слова о какой-то ведьме… А Джил… Она просто встала рядом со мной, коснувшись плечом. Слышу ее шепот.— Держись, Берт, я не знаю, о чем они, но мне все равно. Я с тобой, ведьма ты или ещё кто…Слова из видения… ?Держись, подруга.? Я так ей благодарна, она со мной… Внезапно вспомнились ее глаза, устремлённые на Клайда. Она любит его. Пусть. Клайд — мой. Он никогда не предаст и не оставит меня. И шепчу ей в ответ.— Спасибо, Джил, я…Внезапно решаюсь.— Я никакая не ведьма, но есть, что тебе рассказать об этом, только… Только потом, хорошо?Она молча сжала мою руку, кивнула. Белла подошла ещё ближе.— Берта, Джил! Мы тоже имеем право знать, мы все здесь сейчас вместе!Но ответить ни я, ни Джил уже не успели. Ольга внезапно прижала ладонь ко рту, как будто заглушая крик, обернулась к нам. Ее лицо стало белым. И в наступившей мертвой тишине отчётливо послышался стук плотно прикрытой двери. Уже ни на кого не обращая внимания, я бросилась к окну, просто оттолкнув Ольгу в сторону, Джил вместе со мной. Остальные замерли. И я вижу… В глазах резко повернувшейся ко мне Джил впервые мелькнул страх. На верхней ступени широкой лестницы стоит Клайд. Один. Без оружия. Один… Толпа молчит, ломы и молотки опустились. Клайд медленно сделал шаг вперёд и начал спускаться. Как и Ольга, я зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Она уже овладела собой, медленно и тихо произнесла, сжимая пистолет. Спокойный бесстрастный тон, от которого по коже продрал мороз, все в комнате затихли. Ни слова, ни звука.— Всем — молчать. Берта, не вздумай сделать хоть что-то. Джил, ты за нее отвечаешь и не отходишь ни на шаг. Начнет кричать — заткни рот. Поняла?Джил кивнула, став ко мне вплотную. Я не в силах произнести ни слова, горло сдавил спазм, какой уж тут крик… И я понимаю, что Клайду нельзя мешать. Я с тобой, любимый, слышишь? Ведь ты слышишь…КлайдКакое синее небо… Почему-то именно сейчас захотелось на него посмотреть, на неспешно плывущие облака. Такие же были всего пару часов назад над озером Крам, мы лежали в тихо покачивающейся лодке, а они так же плыли над нами. Кто знает, может, вон то облачко уже смотрело на меня. Смотрело и завидовало моему счастью. А теперь думает — счастье преходяще, человек. Вот ты уверен, что оно вечно и неизменно. Проходит несколько часов — и ты один против толпы, и за спиной — твоя беззащитная жена. Беззащитная? Нет. Я ещё жив. И делаю шаг вперёд.Толпа молчит, меня заметили. Ломы и молотки опустились, я медленно приближаюсь к запертым воротам. Отец Кэтрин не спускает с меня глаз, вижу, как ее мать подошла вплотную к ограде, взялась руками за прутья, пальцы сжались, как будто она хочет их вырвать. Распущенные седые волосы. Скорбно сжатые губы. Мать, лишившаяся своего ребенка, пришедшая мстить за него. Руки держу на виду, пусть видят, что они пусты. Вот и ворота, в сгустившейся враждебной тишине подхожу к ним вплотную. С отцом Кэтрин нас разделяют какие-то два фута. Несколько мгновений смотрим друг на друга, окружающие его люди немного расходятся в стороны, давая нам место. И я подчёркнуто неторопливо снимаю засов, по толпе проносится удивленный ропот. Лицо отца дрогнуло. Медленно распахиваю не скрипнувшие на хорошо смазанных петлях створки - и застываю посередине прохода. Только бы выдержали нервы у Гила и Ольги… Ничего не успел им сказать, да и нельзя. За Найта я спокоен, у него нервов, похоже, нет вообще. За спиной тихо. Берта… Маленькая моя… Я чувствую твой взгляд, слышу быстрый стук твоего сердца. Прости, тебе я тоже ничего не сказал. Нельзя. Мы с отцом Кэтрин стоим друг против друга в проеме ворот. Женщины исчезли, незаметно растворившись среди толпы, их место заняли хмурые мужчины. Ирландцы. За эти быстрые секунды глаза выхватили детали. Человек триста, организованы, стволов по-прежнему не вижу, да и как их разглядишь… Незаметно втянул носом воздух, точно, несёт перегаром, скверно. Прислушался, не слышно ли приближающихся автомобилей, полиция отреагирует, обязана. И где-то сейчас мчится Калеб Вайнант... Гил успел шепнуть, что если отец Констанции успеет, мы спасены, с ним — заводская охрана, ребята тертые и решительные, ждать властей они не будут. Но пока — тихо. Как будто все вокруг вымерло. Пора нарушить это молчание.— Я Клайд Грифитс, мистер О’Хара. Вы считаете меня убийцей вашей дочери и мою жену Роберту — ведьмой.Не спрашиваю. Утверждаю. Глядя прямо в глаза. Послышался тихий плач матери, толпа откликнулась угрожающим гулом. Я поднял голову и обвел всех взглядом. Я выбираю. И тянуть с этим нельзя, кто-то не выдержит, кинется — и толпу остановят только пулеметы. Которых нет. Из толпы кто-то хрипло выкрикнул.— Где ведьма? Привести ее сюда, зашить в мешок и утопить в реке! А этого…Прикрыл глаза. Утопить… Я тебя запомнил.Отец поднял руку и крик оборвался, снова наступила тишина. Его голос оказался сильным и без труда разнёсся над всеми. Не сомневаюсь, все отлично слышно и в доме. Берта услышала все…— Ты решил добровольно признать свою вину, Клайд Грифитс? Почему тогда вышел один? Думаешь, так спасёшь ее от кары Божией?Он говорит о Роберте. И я позволяю волне накрыть себя. Ненависть… К тем, кто поднял эту темную толпу… К убийце Кэтрин… К тому, кто за ним стоит… К тебе, крыса… Ненавижу вас. Ненавижу! Вы заплатите. И я увидел и услышал достаточно. Хватит. Мой голос перекрывает обвинения, прости, старик, но сейчас ты — просто пешка. Как и твоя мертвая дочь. И сделать из вас ферзей — я не дам. Вижу, что ты в замешательстве, твои глаза дрогнули, ты не ждал встретить меня прямо здесь. Одного и без оружия.— Значит, вы все пришли за убийцей и ведьмой? Ты, О’Хара, грозишься карой Божией? Хорошо!Он замолчал, вижу, что меня начали слушать. Отлично, тут кто громче и наглее — тот и прав. Суда захотели, падлы? Хорошо! Но медлить больше нельзя, толпа на грани. И я уже выбрал.— Я, Клайд Грифитс, муж Роберты Грифитс, урождённой Олден.C нажимом повторяю.— Олден!Терять уже нечего, нашего секрета больше нет, кто-то раскопал. Пусть. Пусть слышат все.— Она прямой потомок Джона Олдена из Салема. Олдена Проклятого. Она — прямой потомок Пилигримов ''Мэйфлауэра''! Тех, кто основал эту страну!Толпа молчит. Они слушают, а я говорю все громче. Слушайте и запоминайте. Вы. И те, кто сейчас позади меня в доме - ловят каждое слово. Запоминайте! Навсегда! — И я, ее муж перед Богом и людьми клянусь — я не убийца и моя жена — не ведьма. Вас обманывают и используют ваше горе и жажду мести в своих целях! И мы узнаем, кто! Мы найдем и покараем убийцу Кэтрин, и это будет настоящий убийца!Не хватает дыхания, делаю паузу, чтобы набрать воздух. Звучит тот же голос, который призывал утопить Роберту.— Он лжет, чтобы протянуть время и дождаться помощи! Бей его!Я выбрал. Делаю шаг вперёд и указываю на него. Дюжий детина, выше меня почти на голову, плечи вразлет, натруженные руки бугрятся мускулами. Лесоруб? На небритом лице — шрамы ''улыбки Глазго''. Мой голос вырывается из горла низким рычанием, я оседлал волну. Мы несёмся вместе, прямо к цели.— Ты! Иди сюда!От неожиданности толпа раздалась в стороны, а ''лесоруб'' делает шаг назад. Отец Кэтрин не пытается вмешаться, кажется, он понял, что сейчас произойдет. Я же, не колеблясь, вхожу прямо в толпу, люди безотчетно дают мне пройти. На лице моего противника появляется неуверенность. Я остановился в нескольких шагах от него, смерил взглядом, оценивая. Он ещё ничего не понимает, оглядывается по сторонам, как будто ищет поддержки. Усмехаюсь ему прямо в лицо, поздно, дружок.— Люди! — поднимаю руку, снова привлекая их внимание.Зрелище. В конечном итоге, их привела сюда жажда зрелища. Зрелища мести и кровавого правосудия. Хорошо.— Нам грозят карой Божией! Хорошо! Ты!Я снова указываю на ''лесоруба'' и делаю шаг вперёд, не опуская руки.— Ты готов здесь и сейчас выступить от имени Господа и покарать меня? Готов? Если я убийца и там, — оборачиваюсь и указываю на дом, — сейчас прячется ведьма, то Бог за тебя и ты убьешь меня! А потом и ее!По толпе пронесся одобрительный ропот. Детина посмотрел на свои чугунные кулаки, потом на меня. И я ставлю точку.— Я, Клайд Грифитс, вызываю тебя, кто бы ты ни был, на Суд Божий, здесь и сейчас, до смерти. Ордалия!Салем вспомнили? На ведьму решили поохотиться? Так будете делать это по правилам! Ясно? Ну... Иди сюда.— Ты принимаешь мой вызов? Мистер О’Хара!Отец Кэтрин вздрогнул от этого окрика, я уже не сдерживаю голос и говорю в полную силу. Он молчит. К ''лесорубу'' подошли двое и что-то вполголоса говорят, показывая на меня. Убеждают согласиться? Я выгляжу невзрачно, худощавый, невысокий, руки с тонкими нервными пальцами. Не соперник. В лице детины все ещё видна нерешительность. В толпе нарастает шум и это мне не нравится, если старик О’Хара утратит над ними контроль, все. Их надо поторопить.— Мистер О’Хара, что вы решаете?И я начинаю снимать с себя рубашку, толпа затихла. Они поняли, что все сказанное мной — всерьез. Это понял и ''лесоруб'', его глаза предательски вильнули. Я уже стою перед толпой в брюках и туфлях, более — ничего. Глубоко вздыхаю, набирая воздух.— Я слышал обвинение! Я готов на него ответить прямо здесь и сейчас! Вы пришли сюда мстить? Не обратились в суд и полицию? Я тоже не жду их! Ты!Мой палец снова указал на моего противника, он стиснул зубы, в его глазах появился огонек.— Как твоё имя?И он делает шаг мне навстречу. Из толпы кто-то выкрикнул, остановив его.— Тимми, стой! Люди, что вы его слушаете, просто разнесем это гнездо, за Кэтрин!Но толпа не двигается, как будто что-то мешает им сделать решающий шаг за ворота. Я вскидываю руку, мой крик несётся прямо в лица сгрудившихся вокруг людей.— Так вы не суда искать пришли? Вам просто хочется разнести этот дом? Имя Божие всуе поминаете и прикрываете именем Его намерение бесчинствовать и грабить?Тишина. Я продолжаю и уже не могу остановиться, да и не хочу. Я сейчас — не Клайд.— Зачем вы тут? Ищете истину и правду? Ответов? Или грабежа и насилия? Ты!Просто наугад указываю вперёд, зная, что кто-то сейчас видит мой палец, направленный прямо в лицо.— Может, надеешься разжиться золотишком и попользовать чистеньких девиц под шумок? Да, ты!Вижу, как зарождается замешательство, люди переглядываются, смотрят на О’Хару, который все ещё молчит, не спуская с меня глаз.— Так лёгкой добычи там не будет! Там — мужчины и оружие! Кровью умоетесь!Не оборачиваясь, кричу.— Гил! Подай голос!И тут же раздался гулкий выстрел, брат понял все верно. Многие вздрогнули, вытянули шеи, стараясь разглядеть, что происходит в доме.— Найт!Второй выстрел, по толпе пошла волна движения, некоторые явно почувствовали себя неуютно. Я всерьез жду ответного огня, но его нет.— Тимми, там и девицы есть. Ольга!Из окна второго этажа сухо хлопнул выстрел ее пистолета. Но она, в отличие от Гила, выстрелила не в воздух. Пуля свистнула рядом с головой, ударив в землю точно между ног Тимми, взметнув облачко пыли. От неожиданности ирландец попятился, упёршись в людскую стену. По спине пролилась струйка холодного пота — Ольга стреляла мне через плечо, сверху, немыслимо рискуя. Женский браунинг-игрушка, для стрельбы в спальне в упор. Чертова графиня… Я поманил Тимми пальцем и показал на травяную лужайку, снимая и туфли с носками, оставшись босиком.— Я жду тебя. Моя жизнь — за жизнь моей жены и всех, кто в этом доме. Что ставишь ты?Раздался голос О’Хары, он поднял руку и что-то громко произнес по-ирландски. И продолжил так, чтобы я понял.— Ты хочешь драться, Грифитс? Хорошо. Если победишь — мы уйдем, значит, Бог не за нас.Он сделал многозначительную паузу, прищурил глаза, внимательно меня осмотрев.— А если ты проиграешь…Мой тихий голос останавливает его.— Он сейчас умрет, мистер О’Хара. Бог — не за вас.И я застываю, больше не произнеся ни слова. Вокруг особняка, на улице — по-прежнему тишина. Как будто мы не в Ликурге, а за тридевять земель отсюда. Где же все… Мэр и шериф подписывают себе приговор, сколько бы нападений ни организовал Алистер в Ликурге, чтобы занять и растянуть силы полиции — этой осады им не простят, никаких оправданий не примут. Или я чего-то не понимаю в происходящем... Но довольно, Тимми передо мной, тоже босиком и без рубашки. Теперь все должно закончиться быстро, дело всегда стремительней подготовки к нему. Надеюсь, Ольга сумеет убрать Берту от окна…Вся нерешительность слетела с Тимми, когда он встал вместе со мной в центре лужайки. Хорош… На голову меня выше, руки длинные, мускулистые, кулаки каменные, намозоленные. ''Улыбка Глазго'' говорит о богатом уличном опыте. Ноги быстрые, ставит их вполне грамотно и устойчиво, не боясь травы и земли. Чуть пригнулся, не сводя с меня глаз. Он ждёт подвоха, по сравнению с ним я слишком невзрачно выгляжу. И я сейчас спокойно заявил, что он умрет. Окинул взглядом лужайку, ограду. Он атаковал стремительно, дуновение от пронесшегося в сантиметре от головы кулака пошевелило волосы, я лёгким движением ушел с линии. Локоть снизу вверх врезался в соединение кисти и предплечья, Тимми глухо вскрикнул, схватившись за руку. Выпад ногой сбоку под колено — крик повторился, громче. А я стиснул зубы, чтобы не застонать — нестандартный удар локтем чуть не порвал мне связки, тело же не мое. Разрываю дистанцию, в стопе запульсировала боль, ноги у него твердые, как бревна. А мои ноги, руки, связки, пальцы — не готовы. Техника, навыки, реакция — при мне. Но и все. Реализовывать их — нечем. Работать с ним в контакт — нельзя. Но и бегать от него по лужайке — недопустимо, это Суд Божий. Тимми выпрямился, встряхнул рукой, восстанавливая подвижность. Обернулся и что-то прокричал в толпу, она откликнулась низким гулом. И он неторопливо пошел на сближение, послышался слитный напев, грозный и неотвратимый. Даже так? Ну, пойте... И перекатом ухожу от страшного удара в корпус, таким можно нокаутировать быка. Тимми азартно кинулся ко мне, пока я замешкался на земле. Так он подумал... Вижу летящую мне в голову ступню… Есть! Держитесь, пальцы и кости! Нна! Инерция со всего размаха вогнала стопу Тимми в захват, мне осталось только усилить нажим и заострить угол. Нна! Он пронзительно вскрикнул, под моими ладонями отчётливо хрустнуло, безжалостно довернул руки. И в следующую секунду я взметнулся над грузно упавшим на спину противником, мой нетронутый локоть с размаху ушел ему под левое подреберье, круша кости и разрывая селезенку. Лежащий навзничь Тимми медленно поднял дрожащие руки, как будто кого-то звал, сил кричать у него уже не было. Лицо стремительно белело, теряя краски жизни. Грозный напев внезапно стих. Он умер.Я выпрямился и повернулся к неподвижно стоящему отцу Кэтрин, указал на тело лежащего Тимми.— Божий Суд состоялся, мистер О’Хара. Уходите.Послышался стук распахнувшейся двери, ко мне с двух сторон подбежали Гилберт и Найт, направив стволы винтовок на толпу. Люди попятились. Гилберт процедил сквозь зубы.— Пусть мистер О’Хара останется ещё на несколько минут.Послышался шум стремительно приближающихся автомобилей, раздались оглушительные гудки клаксонов. Толпа мгновенно потеряла монолитность, в следующую секунду загрохотали автоматные очереди. Мы переглянулись, Найт вскинул винтовку и тут же опустил, указав рукой на первый затормозивший поодаль автомобиль и выскочившую из него высокую фигуру.— Мистер Вайнант.Гилберт, не скрываясь, перевел дух и вытер вспотевший лоб. Толпа быстро и вразнобой удалялась, не попытавшись сопротивляться, вид приближающихся к нам людей к шуткам не располагает. Первым идёт высокий худощавый господин, небрежно держа в руках… Я пригляделся. Вот это да, знаменитый ?томми-ган?, оружие гангстеров ?ревущих двадцатых?. Вот тебе и папаша Констанции… Из ствола курится дымок, господин только что невозмутимо высадил очередь поверх голов. И что-то мне подсказывает, случись надобность — он бы и не подумал стрелять по ногам... Его свита выглядит соответствующе — такие же автоматы, видны кобуры пистолетов, короткие дубинки, решительные лица, они были готовы к настоящему уличному бою. А я... Дикое напряжение вдруг схлынуло... Пытаюсь отдышаться, все это далось мне нелегко, в глазах плавают радужные круги, в ушах тонко звенит. Страшно болят руки, пальцы дрожат, нагибаюсь и с трудом нашариваю на траве рубашку. Не сразу попадаю в рукава, не могу справиться с пуговицами… Сзади в меня с размаху кто-то врезается, маленькие руки с силой разворачивают… И я получаю оглушительную оплеуху. Гилберт и Найт вздрогнули, я же ошарашенно смотрю на бледную как мел Роберту, уже замахивающуюся для следующей пощёчины. Успел ещё заметить высыпавших на лестницу остальных, мягко перехватываю ее руку, обнимаю, привлекаю к себе, не обращая внимания ни на кого. Берта без сил привалилась ко мне, первый порыв прошел, ее плечи трясутся, чувствую, как слезы текут по груди. Горячечный шепот...— Ты… Ты… Я все видела, слышала… Я чуть не умерла там, глядя на все это… А ты ничего мне не сказал, не предупредил… Клайд… А если бы… Я попросила Ольгу убить меня… Клайд… Ну что ты молчишь…А я ничего не могу сказать, просто прижимаю ее к себе, глажу рассыпавшиеся волосы. И слушаю… Слушаю ее голос… Наконец, нахожу в себе силы прошептать.— Солнышко… Прости меня, пожалуйста… Я…Дыхание перехватывает, слова не произносятся, просто хочу стоять и держать ее в объятиях, чувствовать тепло ее тела, силу ее рук, обнимающих меня. Сзади раздалось деликатное покашливание. Досадливо оборачиваюсь, не выпуская из рук Роберту. Гилберт. Рядом с ним Калеб Вайнант с интересом смотрит на нас, автомат он уже перекинул через грудь, ствол смотрит в землю. Сочетание оружия с безукоризненным костюмом смотрится диковато.— Мистер Вайнант, позвольте вам…Тот небрежно отмахнулся и протянул мне руку.— Рад, наконец, познакомиться, Клайд, уже немало наслышан о твоих ликургских приключениях. Вот от него, — он указал пальцем на неожиданно смутившегося Гилберта, — и от дочери. Кстати, Гил, я было запер ее дома, но уверен, что она едет следом и вот-вот будет здесь.Вот это да, зрелище Гилберта-смущающегося… Проняло даже Роберту, она удивлённо распахнула глаза, мы переглянулись.— Клайд, а это, полагаю, и есть таинственная Роберта Грифитс, урождённая Олден?Грубоватая непосредственность этого человека, его пренебрежение нормами этикета не оскорбляют, а наоборот, располагают и успокаивают. Роберта покраснела под добродушным взглядом серо-стальных глаз, ее ладонь привычно схватилась за мою руку. Я слегка поклонился и произнес, улыбнувшись.— Берта, позволь представить тебе мистера Калеба Вайнанта. Мистер Вайнант, Роберта Грифитс, моя жена.На этот раз он позволил произвести представление по всей форме, Роберта протянула руку, которую он вежливо пожал.— Идите в дом. Вам надо отдохнуть и прийти в себя после всего этого.Он кивнул на лежащее посреди лужайки тело, которое уже поднимали молчаливые люди из его охраны. Пальцы Роберты сильно сжали мою ладонь, она уткнулась лицом мне в плечо. Вайнант покачал головой, положив руку на автомат. Негромко произнес.— Значит, так было нужно, Роберта. И все было честно, по справедливости, Гилберт кое-что мне успел рассказать за эти несколько минут.Он положил ладонь на мое плечо и сжал сильные пальцы, его сухое лицо приблизилось, тонкие губы тронула усмешка.— Ты молодец, тобой можно гордиться, — он задумчиво посмотрел на меня, — кто бы мог подумать… Ну, идите, вас ждут. А мы тут пока приберем за тобой, Клайди. Идите, идите…Вайнант подтолкнул нас к лестнице, на которую уже выбежали все. На улице тем временем события продолжали развиваться, с визгом тормозов возле распахнутых ворот остановились несколько полицейских автомобилей. Дверцы первого распахнулись, к дому устремился невысокий полный господин, Калеб Вайнант развернулся к нему и шагнул вперед, мы с Робертой невольно остановились, глядя на их встречу. Стоило посмотреть и послушать. И задуматься...— Торнтон, твою мать, я тебя вздёрну прямо здесь! Где носило тебя и твоих пугал?Как я понял, перед нами шеф полиции Ликурга. Его круглое лицо при словах Вайнанта приняло очень виноватое выражение и готовность быть повешенным немедленно. При этом его маленькие глазки очень профессионально обшарили лужайку и всех на ней присутствующих. Труп уже исчез, как и родители Кэтрин. Очень интересно… Я не заметил, как они уходили с толпой, куда они делись? И куда упрятали Тимми? В один из заводских автомобилей? Если Торнтон прикажет делать обыск и найдет тело… Но, судя по всему, не решится, Калеб Вайнант шутить не намерен. Кто же он, что так уверенно орет на шерифа Ликурга? Ого, вот и рукой махнул, охрана подтянулась ближе. Ничего себе… Руки молчаливых ребят небрежно легли поближе к оружию. Вайнант решится вступить в схватку с полицией, средь бела дня? Как заправский гангстер? К нам подошли Гилберт и Найт.— Мистер Вайнант, в городе хаос, заложники в здании банка, несколько пожаров в центре, магазины громят… Я бросил все силы, поверьте… И мы предупредили, обзвонили здесь всех…Холодный голос Гилберта прервал оправдания полицейского.— Нам никто не позвонил, шеф Торнтон, и как раз перед приходом толпы оборвалась телефонная связь. Как вы это объясните?Шериф с готовностью кивнул, такое впечатление, что он заранее продумал вопросы и свои ответы.— Диверсия произошла и на городском коммутаторе, мистер Грифитс. Мы разбираемся и непременно отыщем виновного, — он развел руками, — они, эти ИРМ, видимо начитались репортажей о революции в России. Знаете, эти их ''почта, телефон, телеграф''… Вот и…Вайнант отмахнулся, брезгливо дернув уголком рта.— Пока вы там ковырялись, здесь могла произойти резня! Кто навел сюда толпу, Торнтон? Кто сказал им, что убийца — Грифитс? Какие, к черту, уоббли? Какие ИРМ? Это был удар по Грифитсам и только по ним! И если бы не мы…* ?уоббли? — прозвище активистов ИРМВайнант кинул на меня короткий взгляд и я понял — ни слова. Он все берет на себя. Вокруг нас собрались все, медленно подошёл дядя, опираясь на миссис Трюсдейл и супругу. Все расступились, Торнтон попятился. Сэмюэл Грифитс пожал руку Вайнанта и тихо произнес.— Спасибо, Калеб, ты приехал вовремя.Вперёд шагнул Дуглас Трамбал, встав рядом с нами, Вайнант указал на него. Да, про меня все забыли, как они грамотно все делают… Старая школа. И понимают друг друга с полуслова.— Если бы мистер Трамбал не успел меня вызвать, то кто знает, что тут могло произойти, мистер Торнтон… И что потом было бы с вами и вашим уважаемым мэром… Кстати, где он?Шеф полиции оглянулся, как будто ожидал, что мэр стоит прямо тут. Такового не оказалось и он развел руками.— Возможно, он выехал в центр города руководить устранением беспорядков. Последнее, что я слышал, когда ринулся сюда на помощь…Его слова перебила саркастическая усмешка Вайнанта, он на секунду запнулся. Но все молчат и он продолжил, значительно подчеркнув сказанное.— Мэр Лоусон сообщил о беспорядках в офис прокурора Палмера и запросил санкцию губернатора штата на ввод национальной гвардии в Ликург. Полагаю, они уже по дороге сюда.Вайнант усмехнулся, переглянувшись с Гилбертом.— Какая забота о законе и порядке, не правда ли? Решили повторить четырнадцатый год, Торнтон? Устроить вторую Бойню в Ладлоу? Рейд Комиссии Палмера в Ликург?* Бойня в Ладлоу — гибель 19 человек во время атаки национальной гвардией штата Колорадо палаточного лагеря бастующих шахтёров. Событие произошло возле города Ладлоу 20 апреля 1914 года.* Рейды Палмера — серия силовых акций, предпринятых министерством юстиции США и иммиграционными властями в 1918–1921 годах и направленных против радикальных левых, в основном анархистов и синдикалистов. Проводились под руководством Генерального прокурора США Александра Палмера.Роберта осторожно дёрнула меня за руку, я склонился к ней, слышу шепот.— Клайд, о чем он говорит?Если бы я сам хоть что-то понимал… Шепчу в ответ.— Не знаю, Берт, потом спросим.Слышу вздох, она обняла меня, устало прижавшись.— Хочу уйти отсюда, милый. Скорее бы они закончили…Вайнант как будто услышал слова Роберты и решительно оборвал дальнейшую беседу, махнув рукой в сторону улицы.— Но пока достаточно пустых разговоров, Торнтон. Вы видите, люди измотаны и напуганы, — он обвел рукой всех стоящих рядом, — супруга мистера Грифитса того и гляди упадет в обморок, да и другим надо отдохнуть и прийти в себя. Улица — вся ваша, господа. Мы уходим.И он обратился к дяде, как будто полицейского рядом уже не было. Он и в самом деле молча поклонился и вышел на улицу, где его люди уже рассаживались по машинам, дела им тут не нашлось.— Сэмюэл, идём, тебе надо прилечь. Гил, помоги отцу.Вайнант с усмешкой проводил глазами отъезжающие автомобили полиции и рассмеялся, обратившись к ним.— Поехал к Лоусону, разворошилось ваше осиное гнездо. Ничего, до конца дня все ликургские новости будут на столе у мистера Гардинга. Перед тем, как выехать, я позвонил Джону.Второй раз за сегодняшний день вижу, как Гилберт, не скрываясь, проявил эмоции, на этот раз поразившись сказанному. В такие моменты видно, что со всей своей холодностью и железным характером — он ещё, по сути, мальчишка.— Вы сообщили ему, сэр?— Да, Гил. Твоему тезке Гилу, — Вайнант снова рассмеялся, — уж он-то найдет, как от души заправить джерри и вашему мэру, и шефу полиции. Ну и мы не оплошаем.Зрелище покрасневшего Гила… Сегодня день чудес. Миссис Грифитс укоризненно посмотрела на мистера Калеба. Вайнант осекся и оглянулся на нас, понял, что мы все слышали. Кашлянул, почему-то покосившись на Роберту.— Все, идемте в дом.Он с дядей, миссис Грифитс и Гилбертом скрылись внутри, за ними следом вошел мистер Трамбал, а нас окружили все. Белла с Майрой. Трейси, Гертруда. Ольга. Джил. Девочка, не надо… Не смотри так на меня, ничего хорошего не будет. Ничего не будет. Ты это знаешь. Роберта увидела этот взгляд, ее рука обняла меня, очень красноречивым жестом. Все молчат, слова не находятся. Мы полчаса назад расстались одними людьми и сейчас встретились совсем другими. Они знают правду о Роберте. Они видели меня, настоящим. И теперь нам очень трудно сказать первые слова, между нами как будто пролегла незримая граница, проведенная происхождением Роберты. И тем, чему они только что стали свидетелями. Тем, что я сделал на глазах у всех. И очень странно смотрит на меня Ольга. И Джил. Незаметно вздыхаю, молчание затягивается, Берте надо прилечь. Трейси, умница, все понял и протянул мне руку.— Клайд, спасибо тебе, за всех нас. За спасение.Он оглянулся на Гертруду, та встала рядом с ним, за ними и Белла с Майрой подошли ближе. Ольга осталась стоять чуть в стороне, вместе с Джил. Губы Беллы дрогнули, она зябко поежилась, кинув взгляд на опустевшую лужайку. Посмотрела на нас с Робертой, откинула волосы, упавшие на лоб.— Клайд… Ты…Ее глаза вдруг устремились куда-то за наши спины, вдоль ряда особняков, в них вижу боль. Я знаю, что она смотрит на особняк Финчли, сейчас брошенный и одинокий. Пустой. Ты выбрала, сестрёнка? Белла как будто услышала мои мысли, быстрым движением отерла глаза и обняла меня, на мгновение прижавшись щекой. Шепнула.— Спасибо за все, брат. За все.Все молчат, снова не решаясь ничего сказать. Белла, что-то решив, вдруг взяла Роберту за руку и протянула другую руку Майре, та улыбнулась и протянула одну руку сестре, другую Берте. В глазах моей жены мелькнула растерянность, она взглянула на меня, я кивнул, поняв, что происходит. Роберту принимают в семью. Прямо сейчас. Понятно, что есть старшие, отец, мать, Гилберт, общество. Но этот детский девичий ритуал — дорогого стоит. Белла с улыбкой произнесла, посмотрев на всех и вскинув подбородок, глаза сверкнули сапфировой вспышкой. Она — выбрала. Она — решила.— Так мы в Снедекере принимали в компанию новую девушку. Помните? Трейс, Джил! Ольга! Идите все сюда! Клайд, ты тоже!Приняв решение, Белла действует со всей силой своего неуемного характера, мгновенно став самой собой. Как будто не было враждебной толпы у ворот, не стреляла Ольга всего в паре шагов. Как будто я только что на ее глазах не убил человека. Теперь я на самом деле Клайд-убийца. Как Роберта это перенесет… Но хватит размышлять, Белла распоряжается. Интересно… Я не так понял, это не прием в семью. Так вот что было у них в Снедекере… Сестринство. Но ритуал сейчас изменён волей Беллы — в кругу мы с Трейси. И лицо его очень серьезно. Белла на правах лидера протягивает мне руку.— Клайд, иди сюда.И я вхожу в образовавшийся широкий круг. Роберта напротив меня, держит за руки Джил и Ольгу, я стою между Беллой и Майрой. Послышался звук открываемого окна, поднимаю взгляд. В проеме неподвижно застыл Гилберт, вижу как он улыбнулся уголком рта. Он не сойдет к нам? Делаю ему знак глазами, иди сюда. Он чуть качнул головой и медленно поднял перед собой два скрещенных указательных пальца, они неподвижно застыли прямо под его острым подбородком. Жесткое лицо. Скрещенные пальцы. Я понял тебя, брат. Окно медленно закрывается. Белла тихим голосом начинает странный напев, язык его непонятен. Все, кроме Трейси, меня и Берты с Ольгой, так же тихо подхватывают, круг начинает неторопливое вращение. На каком языке они поют? Латынь. Надо будет потом спросить, о чем слова. Движение убыстряется, напев становится громче, вгоняя в подобие транса. Обеспокоенно посмотрел на Роберту, как она это выдержит? Но она улыбается, захваченная слитным движением и четкой мелодией. Что-то древнее поднимается изнутри… Кинул взгляд в небо, над нами медленно плывут облака, их движение странно сочетается с нашим. Случайность? Круг вращается все быстрее в этом языческом хороводе. Ещё быстрее, голос Беллы становится громче, Джил, Гертруда и Майра слитно подхватывают. Я вдруг понял, что мы кружимся точно на том месте, где я убил Тимми, по спине прокатился озноб. Случайность? Или Белла сознательно привела нас сюда? Не знаю. Ещё быстрее… Песня громким аккордом взмывает ввысь, она стирает, прогоняет следы, остатки другой песни, враждебной и темной, что звучала тут только что. И звенящая тишина, в которой мы обессиленно валимся на траву, тяжело дыша. Я упал рядом с раскинувшейся Робертой, все забыли о приличиях, понемногу отходя от гипноза странного обряда. Ее рука нашла мою, прикосновение пальцев отдалось нарастающим желанием. Ничего себе ритуалы у девчонок в чинном пансионе… Интересно, что бывало потом? А желание все сильнее, рывком сажусь, чтобы не допустить конфуза, и натыкаюсь на смущенный взгляд Трейси, который сел даже раньше меня. Обмениваемся взглядами — моим насмешливым, его ещё более смущенным, он осторожно покосился на Ольгу, которую держал за руку в круге. Она тоже выглядит какой-то растерянной и на Трейси не смотрит вообще. Незаметно перевожу дух, мелькнула совсем неуместная мысль — как хорошо, что за другую руку меня не держала Джил… Перед глазами совершенно непроизвольно возникла ну очень пикантная картинка, которую безжалостно стираю, испуганно посмотрев на Роберту, как будто она могла ее увидеть. Она же смотрит вокруг широко открытыми глазами, оглядывает всех нас.— Клайд, что это было? Меня как будто выжали, сил нет совсем.Ответила Белла, шумно переведя дух и поднимаясь с травы, отряхивая платье. Подала руку Майре и Гертруде.— Берт, Ольга, Клайд, Трейси — вы были только что приняты в наше сестринство ''Сигма Альфа'' школы Снедекер.Ошарашенное лицо Берты выглядит забавно. Джил подошла и шутливо мазнула ее пальцем по кончику носа, заметил, что на меня она старается не смотреть.— Белла была нашим лидером и имеет право своей властью принимать в круг новых членов.Она сделала паузу и со смехом добавила, показав на нас.— Даже мужчин и девочек с фермы!Сказано это было дружески и весело, без всякой подначки и обиды, все рассмеялись, Роберта нерешительно посмотрела на меня, я обнял ее за плечи и прижал к себе.— Добро пожаловать в Ликург, Берт.Раздался рассудительный голос Трейси, сын адвоката всегда останется таковым.— Друзья, не стоит забывать, что Роберта вовсе не ''девочка с фермы'', она родовитей всей Уикиги вместе взятой. Клайд, Берта? Если вы собирались это скрывать, то у вас не вышло.— Да, в самом деле, объясните нам, в чем тут дело…— Клайд, правда, как-то даже неловко получается…— Так интересно…Майра. Гертруда. Трейси. Только Джил и Ольга молчат. Мы с Робертой переглядываемся, потом смотрим на них всех. Глаза… Любопытные… Доброжелательные… Пристальные… Да, наш секрет раскрыт, но перед нами — друзья. ''Сигма Альфа''. Что бы за этими буквами ни скрывалось, видно, что они относятся к этому очень серьезно. Белла негромко произнесла, жестом попросив всех замолчать.— Мы теперь — семья. Теперь вы можете рассказать нам все, — она помолчала несколько мгновений, — если захотите. И сколько захотите. И ничего из сказанного никогда не уйдет наружу. Как и то, чему мы все стали свидетелями сегодня. Я говорю правду?Все молча кивнули, как будто принося клятву. Как же они сейчас серьезны… И Белла… Да, тихий Ликург оказался полон тайн и загадок. Сюрприз преподнесла и сестра… Берта крепко сжала мою руку и вопросительно посмотрела на меня.— Решать тебе. Будет так, как ты скажешь.Она подняла голову и посмотрела на всех большими строгими глазами. Медленно кивнула.— Мы расскажем, только немного позже, хорошо?Взгляд Гертруды на Роберту при этих словах чем-то напомнил мне глаза Эмилии, однако… Застенчивая девочка из Бильца стремительно завоевывает Ликург, этак скоро начнем приемы у нас на де Кальб. Вдруг очень захотелось туда, закрыть дверь и проспать рядом с сопящей Бертой часов десять. Мечты, мечты…— Все, идёмте в дом! Майра, надо посмотреть, в порядке ли отец.Белла призывно махнула нам рукой и исчезла внутри, Майра, Трейси и Гертруда поднялись следом.Остались мы. Ольга и Джил. Как будто по молчаливому согласию, что нам есть что сказать друг другу. Без посторонних.— Похоже, внутри Сигмы образовалась ещё одна маленькая Сигма, — Джил усмехнулась, — Клайд, позволь минутку поговорить с Робертой. И она сразу пойдет отдыхать! Сама отведу.Они отошли в сторону, к ограде, и о чем-то тихо заговорили. Джил не тратит время, не откладывает. И это правильно. Я не хочу, чтобы Роберта ревновала и страдала, даже зная, что я никогда не предам ее. И Джил этого не желает, она стала подругой Берты и не захочет ее терять. Как же их словно толкнуло друг к другу, удивительно… Девочки, надеюсь, вы договоритесь. Не надо меня любить, Джил. Излечивайся от этого поскорей. Не буду лгать себе, ты мне нравишься, я тоже не хочу тебя терять, мы можем быть друзьями.Ольга взяла меня под руку и мы неторопливо пошли вдоль ограды. Она первой нарушила молчание.— Ты не Клайд.Я вздрогнул. Знал, что она это скажет, слишком странным взглядом на меня смотрела. И все равно неожиданно. Отпираться, улыбаться, разводить руками? Я устал. Устал играть роль странно одумавшегося ветреного юнца. Устал быть крысой, вдруг ставшей волком. Перед остальными я навсегда останусь юношей со странностями, загадочно переменившимся племянником Сэмюэла Грифитса. Но Ольга… Да и Джил если не поняла сейчас, то в любой момент может задать прямой вопрос. Не тот она человек, чтобы держать сомнения в себе. Прямая и решительная. Такой могла быть моя Берта, если бы родилась и выросла тут. И потому…— Да, Ольга. Я не Клайд.Чувствую, как ее пальцы сжались на моей руке. Она произнесла по-русски. И я ответил на том же языке. Ольга порывисто вздохнула и посмотрела мне в лицо, в глаза. Зашептала.— Ничего не буду спрашивать, как и почему, это не про меня, я чувствую.— Не спрашивай, просто прими это.— Берта знает?Усмехнулся, покосившись на нее и Джил, они все ещё у ограды, говорят вполне мирно, Роберта спокойна. Джил тоже.— Конечно. Она раскусила меня в первые же дни. И она знает обо мне все.— И полюбила тебя.— А я ее.Ольга помедлила, подбирая слова. Я знаю, какие и о чем. Молча жду. Острый взгляд в глаза.— Где он? Мертв?— Я не знаю, Оль… Правда. В первые дни он даже пытался со мной говорить, в голове. Предлагал вернуться обратно. Потом замолчал. По дороге в Олбани, в поезде, он обратился к Роберте, уговаривал сбежать от меня. C ним ещё не покончено, его надо уничтожить, и ума не приложу, как… Мы боимся. Я, Берта… Все время… Что он вернётся.Ольга посмотрела на Роберту и вздохнула, повернулась ко мне. Тихо и твердо сказала.— Если он вернётся, вот сюда, в это тело… Я убью его. Тебя. Как собиралась сделать не так давно. Знай это… Клайд.Бесстрастные глаза… Слова, прозвучавшие приговором. Я вздрогнул — Ольга сказала это не мне. Легко касаюсь ее плеча…— Я сам убью себя, Оль. Но если не успею и ты поймёшь… Ведь ты поймёшь. Убей. И не дай Берте сделать непоправимое, сбереги ее. Ты и Джил... Сберегите. Если… Если это случится, я вернусь. Не знаю, как, не знаю, когда… Вернусь. Дождитесь меня. Хорошо? Обещай.Она кивнула, сжав мою руку.— Обещаю.Помолчала секунду, снова посмотрев на Джил и Берту, стоящих у ограды. Вдруг улыбнулась и лукаво стрельнула глазами.— Не скажешь, как твое имя?Покачал головой, как когда-то в разговоре с Робертой, когда она задала такой же вопрос. Но сейчас ответить будет легче.— Не могу, Ольга. Я знаю, что ты никогда и никому не сказала бы, но… Не надо. Это имя принадлежит Роберте. И только ей. Понимаешь?Она утвердительно прикрыла глаза.— Понимаю, Клайд. Но если она сама захочет мне сказать? Когда-нибудь…— Я не буду ей это запрещать, Оль.— Ты расскажешь ей о нашем разговоре? Хотя, о чем я спрашиваю, я сама ей сказала, что все поняла.Вот как… Ольга заметила, как я чуть приподнял бровь, горячо и быстро произнесла, как будто хотела успеть до того, как подойдёт Роберта.— Да, Клайд, когда ты вышел к толпе, я окончательно поняла, что ты — не он. Да что толпа, я начала сомневаться ещё на вокзале, в Олбани… Мы говорили с Кириллом… Ох, Клайд…Она прерывисто вздохнула, снова оглянувшись на Роберту.— Он ведь тоже все поймет, рано или поздно. Кирилл. Джил. Гилберт. Констанция. Что вы с этим будете делать? Может, вам уехать?Мы сделали почти полный круг возле дома, я остановился и посмотрел ей в лицо, прямо в широко раскрытые карие глаза.— Теперь и ты говоришь нам уехать…Ольга медленно качнула головой.— Мне не хотелось бы этого, Клайд, правда. Но ты же видишь, что творится… И все это — вокруг вас. Из-за вас. Что дальше? Что будет с Робертой, как она это выдержит? Ты не видел ее, когда был там, против толпы… Она… Она попросила меня убить ее, если…Она провела ладонью по лицу, как будто хотела стереть что-то. Навсегда. Я положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза, близко-близко. Нас видно? Пусть. Роберта поймет и не будет ревновать, не та у нас с Ольгой сказка.— Мы не уедем. Поверь, мы с Робертой не раз об этом говорили, и последний — буквально несколько часов назад, на озере Крам. Знаешь, мы с ней катались на байдарке…— Что?— Да, Оль. Уверен, Берта тебе расскажет.— Как вы туда вообще попали?Я заговорил быстро, тоже стараясь успеть, почему-то мне кажется это очень важным. Сказать ей все, сейчас.— Мы были у врача, в Гловерсвиле. Это тот же доктор, что дважды отказывал Роберте, раньше.Ольга кивнула, она знает эту историю.— Я сказал, что надо поехать именно к нему, потому что… Потому что это будет правильно. И все оказалось так, как я и думал, все прошло хорошо. И после этого — Роберта захотела поехать на озеро. То самое озеро, где она впервые… Ну… С ним… Пройти все заново. Со мной. Вернуть все, не отдавать прошлому ничего. А когда мы вышли на берег…Я вздохнул, не хватает дыхания. Но я успею.— Уговорил ее сесть в лодку. Да, Оль! Берта переборола страх и я справился со своим. Мы справились. Понимаешь? И теперь… Мы никуда не уедем. Этот мир, этот город - наши! Здесь наш дом, здесь родится наша дочь! Понимаешь? Ты с нами? Ты со мной, землячка?Мой быстрый и сумбурный рассказ захватил ее, глаза разгорелись, она как будто стала выше и ещё прямее.— Да, Клайд. Я с вами, — она показала на приближающихся Берту и Джил, — и она, судя по всему, тоже.Последние слова она произнесла по-английски, печально чему-то улыбнувшись. Мы обменялись взглядами, как будто заключив союз, cкрепленный общей тайной. Смотрю на лица Роберты и Джил, пытаюсь по их выражению понять, что у них произошло. Подруги ли они, или чувство Джил ко мне сделало дружбу невозможной. Жаль, если так. Сердце сжалось. Как же жаль…— Клайд, извини, что задержала Берту, мы уже идём наверх.Улыбается, смотрит прямо и не отводит глаз, как недавно. Лицо Роберты тоже спокойно, большие серьезные глаза внимательно смотрят на меня, на Ольгу. Она тоже пытается понять, о чем мы говорили, что между нами было сказано. Милая… Ты все узнаешь, очень скоро. Если ничего опять не произойдет, землетрясения или высадки пришельцев в центре города, я уже ничему не удивлюсь.— Идёмте внутрь, — не успел я это произнести, как…И я совсем не удивился. Послышался стремительно приближающийся шум мотора, в до сих пор распахнутые ворота влетел небольшой темно-зелёный автомобиль, с визгом затормозил возле нас. От неожиданности мы замерли, рука Ольги метнулась к сумочке, я еле успел схватить ее и остановить. Это кто-то свой, раз его пропустила охрана Вайнанта, оставшаяся на улице возле своих автомобилей. Кстати, один из них тихо отъехал куда-то минут десять назад. Охрана пропустила… Да это же… Брови Джил поползли вверх. Из распахнувшейся дверцы выскочила высокая рыжеволосая девушка. Чеканное холодное лицо, сжатые губы, широко раскрытые зеленые глаза, быстро и внимательно осмотревшие нас, лужайку, лестницу. Констанция. Отец ее запер — и вот она тут. Девушка с характером… При таком папаше неудивительно, в общем. Почему-то заныла щека, вспомнил совсем неласковое соприкосновение с ладошкой Роберты. Мысленно хмыкнул, интересно, влепит Гилу оплеуху? Хотел бы я на такое посмотреть... Девушка подошла к нам, ещё раз окинув взглядом лужайку и дом. Берта встала рядом со мной, ее ладонь заняла свое место в моей руке. Чувствую тепло ее плеча, глаза с любопытством смотрят на незнакомку, которая остановилась перед нами. Низкий мелодичный голос, несмотря ни на что — она сохраняет выдержку и спокойствие.— Здравствуйте, Джил, Клайд. Полагаю, мой отец уже здесь?Она кивнула на автомобили охраны, в ворота вошли двое, но остановились, увидев, что все спокойно. Я показал на вход в дом.— Ваш отец там, вместе со всеми. И мы уже собирались пройти внутрь, когда вы приехали. Идёмте?Констанция посмотрела на Роберту и Ольгу, лёгкая улыбка появилась на ее четко очерченных губах.— Сегодня особенный день, богатый на события, Клайд. Представите нас?Пальцы Роберты осторожно высвободились из моих при этих словах, она хочет выглядеть достойно, со спокойными руками. Ольга же стоит с небрежной грацией, ее осанка чем-то очень напоминает саму Констанцию.— Берта, познакомься, Констанция Вайнант, дочь мистера Калеба, который так вовремя приехал.Они пожали друг другу руки, Роберта выглядит напряжённой, но держится. Когда же ты сможешь, наконец, попасть в комнату и лечь… То одно, то другое… Какая она у меня сильная и упорная, с ног же валится, но терпит. Констанция произнесла, улыбнувшись.— Давно хотела с вами познакомиться, Роберта, наслышана о вас от Гилберта. Рада, что, наконец, представился случай.Она снова оглядела все вокруг, вздохнула.— Жаль только, что случай произошел невесёлый. Но, надеюсь, все уже позади?Роберта посмотрела на меня, потом на Джил, та чуть кивнула, явно ободряя, не тушуйся, Берт. Уже спелись…— Я тоже надеюсь, Констанция, что теперь все будет хорошо, — Роберта улыбнулась, показав на охрану снаружи, — ваш отец так появился, что толпа сразу разбежалась. Но позвольте представить вам мою подругу Ольгу.Они протянули друг другу руки как две сиятельные особы, Джил отчётливо хмыкнула.— Очень рада, Ольга, познакомиться и с вами, я наслышана о таинственной подруге Роберты, пожалуй, не меньше, чем о ней самой, — Ольга на эти слова ответила лёгким наклоном головы и улыбкой.— О загадочной мисс Вайнант немного наслышана и я, Констанция, — лицо Ольги невозмутимо, глаза чуть прищурились, она ниже ее почти на голову. Но смотрит так, что эта разница совершенно не чувствуется.Умеешь читать в душах, говорил Гилберт. Читай Ольгу, Ки. Дочь Вайнанта вздохнула, посмотрев в сторону входа в дом.— Мой отец и все остальные там, Клайд?Она хочет спросить про Гилберта, но при всех не позволяет себе это сделать. И видно, что она хочет войти, что очень волнуется.— Да, все там, мистер Калеб, дядя, Гилберт… И остальные.Брови Констанции приподнялись, она удивлённо посмотрела на меня.— Остальные? — ее глаза остановились на Джил, пока не произнесшей ни слова.— Мы все здесь, Ки, отец, Гертруда и Трейси, — Джил помолчала, — так вышло, долго рассказывать.Роберта привалилась ко мне и умоляюще посмотрела. Все, хватит. Ещё минута, и она просто упадет в обморок.— Идёмте в дом, не будем стоять на лестнице. Все устали, — я решительно беру Роберту под руку и делаю приглашающий жест в сторону двери.Такое впечатление, что Констанция только и ждала благовидного предлога, чтобы прекратить беседу и устремиться в дом. Но она выдержала до конца, воистину, Ледяная… С глубоко спрятанным огнем…— Конечно, идёмте, вам надо отдохнуть. Полагаю, вечером мы ещё увидимся?Она кивнула всем и пошла впереди нас, явно сдерживая шаг. Мы, наконец, направились к желанной двери. Роберта не скрывает облегчения и желания прилечь, шепчет на ходу.— Наконец-то, милый, только не оставляй меня сейчас одну, хорошо? Идём сразу к нам.— Конечно, Берт, сразу тебя уложим и будешь отдыхать.Но вместе с этими словами в голове промелькнули и другие быстрые мысли. Несколько мгновений до двери…Да, Констанция и ее семья явно стоят особняком в здешнем обществе. И Гил не зря заинтересовался ею, она ему под стать. Знать бы ещё, чем Вайнанты такие особенные… Вспомнилось, как мистер Калеб разговаривал с шефом полиции. Как хозяин. Без колебаний открыл автоматный огонь посреди Ликурга… Спрошу потом Гилберта. Стоп. Новости будут на столе у мистера Гардинга… Это же… На столе у Президента США Гардинга? Сейчас 1922 год, это его каденция? Да, ведь Берта говорила... И Калеб Вайнант называет Президента просто ''мистером''. Они знакомы, запанибрата? И новости положит на стол какой-то Джон, которому отец Констанции успел позвонить перед выездом. Положит на стол новости… Секретарь? Референт? Как-то все же мелковат калибр… И при этом он тезка Гила. Джон Гил? Звучит странно… Джон Гилберт… А так звучит лучше… Джон Гилберт Вайнант… Брат? А как он сказал, что этот Джон от души ''заправит джерри'' и Торнтону, и мэру Ликурга… Миссис Грифитс при этом смутилась, а Гил так вообще покраснел… Занятное выражение… Заправить джерри. В общем, надо поскорее разобраться в здешней кухне, дела явно выходят за пределы Ликурга. И перед глазами встало жесткое лицо Гилберта в оконном проеме. Два скрещенных пальца под подбородком. Череп и кости. Гилберт и Алистер. ?Черепа?. Оба.Пока мы все поднимаемся по лестнице, тихо спрашиваю Джил, шепотом на ухо.— У Констанции есть родственник по имени Джон Гилберт?Она усмехнулась, снисходительно на меня посмотрев. Покосилась на вход в дом, убедившись, что подруга Гилберта вошла внутрь.— Джон Гилберт ''Гил'' Вайнант, Клайд. Губернатор штата Нью-Гэмпшир, ее родной дядя. Поговаривают, что он может стать нашим следующим президентом. Его брат, отец нашей дорогой Ки, бог и властитель в Колоне, хозяин ''Вайнант Армаментс'', это тебе не ваши воротнички. Оружие. Ну, ты сам видел, — губы Джил искривила гримаска, — Констанция у нас особая штучка.Мы переглянулись с Бертой, она даже рот приоткрыла от изумления, забыв про усталость. Я, не удержавшись, присвистнул. Ольга молча улыбнулась уголками рта. Джил рассмеялась при виде наших лиц. Мы, наконец, вошли в дом, двери за нами закрылись.РобертаКогда я пытаюсь вспоминать произошедшее в тот страшный вечер, многое ускользает от меня. Череда картинок перед глазами, звуки, лица… И между ними — темнота. Как будто я сижу в зале синематографа и в фильме — паузы, разрывы. Вот мы с Клайдом стоим у подножия лестницы на второй этаж. Он поворачивается ко мне спиной и идёт к окну. Так я думала. А шел он к двери, чтобы открыть ее и выйти к толпе, в одиночку. Провал. И следующая картинка.— Заткни ей рот, если начнет кричать.Это Ольга говорит Джил, глаза графини белые, страшные, как и ее лицо. В руке пистолет. И дрожащий шепот Джил, вставшей ко мне вплотную.— Берт, я не смогу… Ты, пожалуйста, не кричи… Ладно? Нельзя. Там Клайд…Она закусывает губу совсем как я, когда стараюсь сдерживаться. Ее рука, сжимающая мою, дрожит. И мы обе смотрим в окно, где Клайд медленно снимает засов с запертых ворот. Панический шепот Гертруды.— Господи, что он делает… Что теперь будет… Джил, Роберта… Они же сейчас ворвутся!Ледяной голос Ольги.— Молчать! Не бояться! Он знает, что делает.Она стоит рядом с нами и тоже видит все. Мистер Грифитс пытается встать с кресла и подойти к окну, опираясь на руку жены. Белла и Майра усаживают его обратно.— Папа, не надо, ну пожалуйста… Мы все тебе будем говорить…Белла торопливо произносит эти слова, косясь в сторону окна, ее губы трясутся. Куда исчезла самоуверенная решительная девица… Ей страшно… Страх вошёл сюда, в эту комнату. И я понимаю Ольгу, с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать. И Джил не сможет выполнить ее приказ, Клайд услышит, и…Провал.Все смотрят на меня. Дядя, его жена. Широко раскрытые глаза Гертруды… Беллы… Шепот Джил, вставшей рядом со мной…— Держись, Берт, я с тобой и мне все равно, ведьма ты или ещё кто… Слышишь?Или эта картинка должна быть раньше… Не знаю… Не помню…Провал.Меня хотят утопить. Теперь вот они… Выкрик из толпы. Боже, это все равно преследует меня… Зашить в мешок и утопить в Могауке… Я лягу на дно там, где зеркало… Проклятое зеркало… Клайд, любимый… Не отдавай меня им… Не хочу… Ольга... Убей меня, пожалуйста… Не хочу…Это безотчетно шепчу ей, она молча смотрит на меня. Я кладу ладонь на пистолет в ее руке.— Сделай это, прошу… Если… Если Клайд сейчас погибнет, если толпа ворвётся… Не дай им… Убей. Обещай.Она кивает. Просто кивает. И ее лицо бесстрастно, я верю, она сможет.Следующая картинка.Все сгрудились у окна, Клайд говорит. Каждое слово, которое он бросает в лицо толпе, отлично слышно. Его невысокая тонкая фигура преграждает дорогу трем сотням людей. Клайд застыл в проходе ворот и говорит. Кричит. Я слышу тебя, любимый… Услышь и ты стук моего сердца. Это все, что я могу тебе послать, чтобы помочь. Девичий голоc…''Мамочка, ты держишься? Я сижу тихо, как ты просила… Не бойся, папа знает, что делает! Он нас не отдаст, никогда…''Эвелин. Наша Эвелин… Ты со мной. Давай поможем Клайду, доченька, давай молиться за него… Просить за него…Господь, вечно сущий, господин миров, склони лик свой и узри — творится беззаконие, жаждущие крови стоят у наших ворот, прикрываясь именем твоим, уста их лживы, глаза красны от злобы. Не дай им победить, обрати взор на воина твоего… Помоги ему и лиши силы его врагов…Выстрел. Это Гилберт отозвался на призыв Клайда. Так громко, все вздрогнули. Губы Ольги исказила хищная гримаса, она приподняла пистолет, как будто тоже решила стрелять. Ещё один выстрел… Это Найт. Печально улыбаюсь… Найт… Кто бы мог подумать, что этот человек, так развязно приставший ко мне в поезде — теперь защищает нас, рискуя жизнью. Защищает меня… Эвелин… Всех.Клайд зовет Ольгу. Она распахнула окно и вскинула пистолет, как-то особо сжав его двумя руками… Она целится вниз! Ольга! Там же Клайд! Выстрел. Нервный смешок Джил.— Прямо между ног всадила, Берт, видела? Вот это меткость! Отстрелить бы этой свинье…Клайд вызвал его. Мы все услышали. Бой до смерти. Его жизнь — за мою и жизни всех нас. Дикое, невозможное ощущение нереальности происходящего, сейчас двадцатый век, не давние времена. У ворот дома стоит одинокий рыцарь и собирается отдать за нас жизнь. Или забрать чужую. Убить или умереть. Чувства куда-то ушли, я уже не могу плакать… Кричать… Я просто смотрю, как он снимает рубашку. Что-то ещё говорит отцу Кэтрин, не слышно… Или у меня заложило уши, в них звенящая тишина. Его противник… Выше, намного сильнее. Это нечестно, несправедливо! Клайд… Такой невысокий, худощавый… Родной… Любимый… Не надо… Зачем ты это делаешь… И тихий голос Джил, она стоит рядом со мной, ее пальцы так же судорожно вцепились в подоконник… Широко распахнутые глаза так же ловят каждое движение, запоминая навсегда. Навсегда. Тихий голос. Оказалось, я говорю вслух, не мысленно… Джил отвечает, не отрывая взгляд от Клайда.— Зачем он это делает? Потому что не может не делать, Берт. Он оставит тебя только мертвым. Но он не умрет. Слышишь? Не умрет!Я ничего не отвечаю, зачем… Я вижу, как они сошлись… Не могу смотреть и закрываю глаза. Но слышу… Я все слышу. Негромко что-то бормочет по-русски Ольга. Молится? Ругается? Доносится глухой вскрик… Клайд? Нет, его голос я бы узнала из тысячи криков.Господь, вечный, могущество твое беспредельно. Надели силой, одари отвагой мужа моего, стоящего против зла. Да не убоится душа его, да не дрогнет рука.Послышался сначала негромкий, потом все более нарастающий грозный гул толпы. Какая-то темная, страшная песня. И ответом, откликом на нее откуда-то изнутри меня поднимается горячая волна. Она заглушила мою молитву… Она смыла страх и сомнение, напомнила мне, кто я. Кто мой Клайд, мой любимый, мой муж. Ты же воин! Как я могла усомниться в тебе, как я могла так бояться? Ты мой воин, мой рыцарь! Ты победишь! Убей его! Убей! Кто он против тебя? Ничтожество, мразь! Мы — не сдаемся! Долой тьму, я открываю глаза. Я вижу. Вижу! Там мой Клайд… Клайд? Сквозь его тонкий силуэт внезапно проступает другой, я вижу! Как будто совсем такой же, невысокий, стройный… Нет! Сухое жилистое тело, перевитое сильными мышцами, мощные руки. Лицо. Я вижу твое лицо! Шрам на щеке, большой и глубокий, от виска до подбородка… Сжалось сердце, как же это было больно… Слышу пронзительный крик, противник Клайда падает навзничь, я не поняла, что произошло. И удар. Даже с такого расстояния я почувствовала, насколько он страшен. Только сейчас я воочию увидела, на что способен мой муж. Это увидели все. В комнате оглушительная тишина. Позади меня в глубоком кресле сидит мистер Грифитс. Он никогда не узнает, насколько был близок к смерти в ту памятную ночь, когда Клайд все рассказал ему… Один, всего один удар, подобный тому, что увидела сейчас. Ликург платит за все… За все… Так могло быть. Так сказал Клайд! Окно, освещённое мягким серебристым светом полночной луны. Черные пальцы, наливающиеся чем-то страшным и сжимающиеся в окаменевший кулак. Моя ладонь накрывает его, ласково гладит, успокаивая. Не надо, милый мой, хороший… Не надо… Мой тихий шепот в ночной темноте… Тебе здесь не с кем воевать… Не с кем…Темнота.Открываю глаза. В комнате полумрак, тускло горит маленький ночник на тумбочке возле кровати. Тишина. Я здесь одна. Одна? Поворачиваю голову, рядом со мной на кровати пусто. У окна в кресле неподвижный силуэт. Она здесь, не пошла отдыхать вместе со всеми. Откидываю голову назад на подушку, перед глазами снова лица… картины… послышались голоса…В доме царит неразбериха, все говорят сразу, все ко всем обращаются. Наше появление в первые мгновения не заметил никто, потом по просторной гостиной прошло движение, к нам повернулись лица. Но довольно, Клайд уже не обращает внимания ни на кого, ведёт меня к широкому дивану и заботливо усаживает, шепчет.— Вот так, солнышко, откинься, ножки вытяни. Маленькая моя, животик не болит? Как ты, как Эвелин? Может, отнести тебя наверх на ручках? Вода… Где тут, мать ее, гребаная вода?Он только что голыми руками на глазах у всех убил человека, а теперь сюсюкает надо мной, как над ребенком. Нашлись силы шлёпнуть его по руке, вот я тебя, ну что же такое…— Не ругайся, ну что ты… И перестань сюсюкать, я же не младенец…Стакан воды в руке миссис Трюсдейл, она угадала, что ищет Клайд, и принесла его, налив из большого графина. Ее лицо… Оно совсем другое, глаза смотрят участливо, рука, протягивающая стакан, чуть дрожит.— Вот, мисс, выпейте. Хотите, я отведу вас наверх, в комнату?Вспоминаю изрезанные занавески и совершенно нелепо пугаюсь, вот сейчас она увидит их и мне от нее попадет. Беру стакан и благодарно киваю, отпиваю несколько глотков.— Спасибо, миссис Трюсдейл, я только немного отдохну тут, и потом наверх, можно?Глаза старой экономки заблестели, она быстрым движением вытерла их, махнула рукой, отойдя в сторону, ничего мне не ответив. Клайд же не успокоился, пока не выпила весь стакан, и тут же принес ещё один. Вместе с графином.— Милый, можно мы пойдем наверх? Так шумно…Он не успел ответить. К нам подошёл Гилберт, присел на дальний конец дивана. Констанция о чем-то говорит с отцом, все остальные тоже стоят или сидят группками.— Роберта, как ты?Вот это да… Гилберт обратился ко мне на ''ты''. На мгновение забылись даже усталость и только что пережитый страх. Мне теперь тоже можно так к нему обращаться? Он улыбнулся, поняв мое смятение. И окончательно сломал ещё остававшуюся между нами стену отчуждения, легко и просто.— Берт, твой муж всех спас, протянув время и позволив отцу Ки приехать и разогнать толпу. Не удивляйся, что теперь ты и он — одни из нас. А мы, к тому же, родственники, семья. Так что… — он шутливо развел руками.А я увидела, какая у него может быть хорошая улыбка, когда он не хмурится и не прицеливается.— Спасибо… Гилберт… — я все-таки запнулась, слишком внезапно и непривычно, — все теперь хорошо, только очень устала. Ты отпустишь Клайда со мной наверх, хоть немного отдохнуть? Можно? Он ведь устал больше всех…Взяла Клайда за руку, ласково ее погладила. Мой хороший, милый… Улыбка Гилберта погасла, он оглянулся на стоящих в дальнем углу отца Констанции, мистера Трамбала. Спросила, тоже оглядев гостиную.— Где мистер Грифитс, с ним все в порядке?— Да, ему стало куда лучше, когда папаша Калеб разогнал толпу. Берта, прости, но Клайд пока не сможет побыть с тобой наверху, очень много дел, сама понимаешь.Что тут скажешь, только вздыхаю, не отпуская руку мужа. Клайд нежно погладил меня по голове, поцеловал пальцы, он знает, как я это люблю. Прошептал на ухо.— Не сердись, видишь, что творится… Скоро все закончится и поедем снова куда захочешь, в Бильц, на озеро Крам, с Ольгой в Олбани… Или просто ты и я, подальше от всех…Как же это будет хорошо, уехать вдвоем хоть на день, забыть все и всех, только мы. Шепчу в ответ, обвив его шею руками, мне уже все равно, что мы не одни. Пусть. Пусть видят. Его руки бережно обнимают меня, пусть бы они никогда не размыкались…— Да, милый, так и будет, обязательно. Иди, я буду ждать тебя. Только мне будет очень одиноко…На эти слова Клайд улыбнулся и показал глазами куда-то мне за спину, я обернулась.Ой… Джил. Белла. Майра. Гертруда. Все тут, смотрят на меня… Я невольно поежилась под их взглядами, оправила платье. Увидев мое смущение, они звонко рассмеялись. Губы Гилберта тронула усмешка, он произнес, нарочито строго обратившись к девушкам и показав на меня.— Только не замучайте ее совсем! Белла, Майра, вы тут хозяйки, забирайте вашу сестричку.Да, одиноко мне тут не будет, я мысленно закатила глаза. Ну что такое, а я так хотела отдохнуть, и, может, даже, подремать немного… Но как им сказать, что хочу тишины…Все оказалось совсем не страшно. Клайд поцеловал меня и они с Гилбертом ушли наверх, забрав с собой отца Констанции и мистера Трамбала. А где она сама, кстати? И ко мне не подошла со всеми… Джил увидела, что я кого-то высматриваю, и усмехнулась.— Не думай, она бы к тебе подошла. Просто Ки это сделает потом, когда нас рядом не будет.Удивленно на нее посмотрела, на остальных девушек, на их лицах тоже вижу усмешки. Гертруда ответила за всех сразу, поправив тщательно уложенную вокруг головы толстую косу.— У нашей очаровательной небожительницы свои понятия о вежливости, Берта. Не обращай внимания, как и мы все.Белла решительно остановила начинающийся ритуал перемывания косточек. Что Бильц, что Ликург, везде одно и то же… А девушки в штамповочной… Мысленно хихикнула, уж таких-то историй тут точно нет.— Берта, вставай, пошли. Все, идёмте, наконец, наверх, — Белла протянула мне руку и помогла встать, я пошатнулась, ох, мои ноги… — тихо ты, ещё упадешь… Миссис Трюсдейл!— Белла, а где миссис Грифитс, дядя Сэмюэл?Она мотнула головой куда-то в сторону, указала рукой на коридор, наверное, в другое крыло дома.— Они у себя, отец лег и мама сидит с ним. Нет, все в порядке, просто он очень устал.Белла вздохнула, теребя цепочку кулона.— Очень длинный вышел день, Берт… Все, идём.К нам подошла миссис Трюсдейл, вижу, как ее глаза внимательно меня осмотрели. Но уже совсем с другим выражением, не превосходства и пренебрежения. А просто увидеть — все ли со мной в порядке.— Пожалуйста, пришлите нам наверх чай и горячие бутерброды с… Берта, с чем? Хочешь с сыром, ветчиной, паштетом? Или тартинки...А я не знаю, с чем я хочу, и хочу ли вообще. Эта Белла… А просто лечь можно? Но вдруг при виде ее румяного лица, блестящих глаз, отошедших от ужаса последних часов… Вижу всех этих девушек рядом со мной. Две недели назад я думала о них, как о чем-то бесконечно далёком… Враждебном мне… А они вот такие, и я теперь здесь. Внезапно почувствовала — хочу. Хочу горячий чай и бутерброды. Но сказать ничего не успела, Белле с ее нетерпеливым характером надоело ждать, пока я что-то решу, она махнула рукой.— Со всем понемногу пусть будут, миссис Трюсдейл, хорошо? И много чая.— Хорошо. В комнату мисс Роберты?Она кивнула.— А куда подевались горничные? — Белла оглянулась по сторонам, пожала плечами.Миссис Трюсдейл при этих словах слегка поморщилась, ее сухие губы презрительно дрогнули.— Прятались в бельевой. И Джеймс с ними, — экономка посмотрела куда-то за нас, — вот они, идут.Мимо нас прошли две горничные и тот мужчина, который отгонял наш автомобиль. Прячут глаза. Одну из них я узнала… Не могу их осуждать, не всем быть героями, каждый делает то, что может. Я тоже не храброго десятка, куда мне до Ольги… Не будь Клайда… Обрываю эти непрошенные мысли, Белла и девушки уже на лестнице, ждут меня.Все расположились кто где… Я полулежу в кровати, опираясь сразу на три подушки, рядом со мной поднос с чаем и тарелочкa с бутербродами. Когда горничная вкатила в комнату столик с чайником, чашками и прочими принадлежностями, когда комнату наполнил аппетитный запах поджаренного хлеба, масла, сыра и ещё чего-то очень вкусного… Невольно сглотнула, спать совсем расхотелось. Судя по лицам девушек, они почувствовали то же самое — зверский аппетит и желание поболтать. Обо мне и Клайде. Новая занятная игрушка? Нет. Просто им ещё страшно и никто не хочет оставаться сейчас один. Я тоже не хочу и рада, что они здесь. А что они ждут от меня рассказа… Что ж, мы вместе пережили сегодняшний день, плечом к плечу. Белла, Джил… Они были со мной и поддерживали меня. Когда прозвучал крик о ведьме, Джил встала рядом. Ей было все равно.ДжилЭто нужно сделать прямо сейчас, не откладывая. Вижу, как она измотана, устала, она на грани. Эта оглушительная пощёчина… Я вздрогнула, вот это да… Не влепит ли она мне сейчас такую же, когда я скажу ей… Пусть. Будь, что будет. Усмехаюсь, похоже, это окончательно становится твоим девизом, Джил Трамбал. Ольга берет Клайда под руку, они отходят от нас, им, как видно, тоже нужно поговорить. Однако… И Берта так спокойно на это смотрит, никакой ревности во взгляде. Попытайся я так взять Клайда…— Отойдем, Берт?Она молча кивнула, мы медленно подошли к ограде, большие глубокие глаза взглянули на меня. Как ей сказать? Я не хочу терять нашу дружбу, но как все будет? Как? Она коснулась рукой моего плеча и тихо сказала.— Я знаю, Джил.Печально усмехаюсь, ещё бы она не знала, мы вместе стояли, вцепившись друг в друга у окна, когда Клайд дрался внизу. Тихий голос Роберты.— Я знаю, как это, любить без ответа, Джил. Без надежды.— Ты? Ты, Берта?Удивлённо поднимаю брови, я не понимаю.— Ты и Клайд. Вы так любите друг друга, о чем ты говоришь? Ты любила кого-то ещё?Она покачала головой, задумчиво так. Нагнулась, сорвала травинку.— Нет, Джил, у меня был и есть только Клайд. Просто… Я знаю. Поверь.Она заглянула прямо мне в глаза, сжав травинку пальцами.— Я не хочу, чтобы ты страдала, Джил.— Я не хочу, чтобы страдала ты, Роберта.Мы произнесли эти слова почти одновременно, обе улыбнулись. И я прямо спросила.— Хочешь, чтобы я ушла и больше никогда не приближалась к тебе, к Клайду? Если да, то я уйду.Она покачала головой, прошептала.— Не уходи, Джил. Не надо.Кладу руку на ее плечо, и тоже заглядываю ей в глаза, близко-близко. Ловлю себя на мысли, что так было в ''Спенсере''… Тихий голос.— Почему, Роберта? Ведь я люблю его. Откуда ты знаешь, что я не попытаюсь забрать его у тебя, как когда-то это сделала Сондра?Боже, что я говорю… Берта, ударь меня… Я стерплю. Ударь так, чтобы… Она же только улыбнулась… Положила ладонь на мою руку.— Знаешь, Джил, когда вы уехали и оставили меня на улице тем вечером, я и правда очень обиделась, пока вас не было, думала всякое. Ревновала… И думала именно об этом — снова… Снова кто-то отберёт его у меня.Она просто говорит, открывая мне свое сердце, свои мысли, чувства…— Какая несправедливость, думала я… Неужели опять я буду брошена в одиноком старом доме, ждать, ждать, ждать…Голос Роберты надломился, она подавила подступившее рыдание. Я подалась к ней, она отстранилась, подняв руку.— Не волнуйся, все в порядке. Просто стала рассказывать и как провалилась туда, — она усмехнулась, — со мной так бывает.Берта вздохнула, овладев собой, отерла глаза.— А когда вы вернулись… Клайд… Его глаза… Ты, стоящая поодаль… Мне уже тогда стало все понятно, Джил… — вдруг она с любопытством спросила, — неужели вот так просто, одна поездка в автомобиле, несколько слов? И — любовь?Не знаю, что ответить. Да, наверное…— Берт, не знаю… Может, и так. А ещё ''Спенсер''… Какой он там был… Ты была за ширмой и не видела, а Клайд стоял прямо передо мной…Холод его беспощадных глаз. Я знаю, с таким взглядом он сегодня убил этого ирландца.— Мне тогда стало страшно. А потом… Потом я снова и снова вспоминала этот вечер…Беспомощно пожала плечами, что тут можно объяснить? И говорить можно хоть до утра, что толку… И я прямо сказала, глядя ей в глаза.— Я люблю Клайда, Роберта. Люблю твоего мужа. Но я клянусь тебе, что никогда не попытаюсь его отобрать у тебя. А если Клайд сам что-то захочет — он никогда меня не получит.Последние слова произношу, с опаской глядя на Роберту, я не хочу ее волновать. Если сам захочет… Такое предположить… Она же снова только улыбнулась.— Мы с Клайдом — одно целое. Мы никогда не оставим друг друга. Но я принимаю твоё обещание, Джил, потому что…Она внезапно протянула мне руку, я крепко сжала ее.— Потому что я не хочу, чтобы ты ушла. И Клайд бы не хотел этого, я знаю. Мы ведь справимся с этим, Джил? Ты справишься?Легко тебе говорить… Но я — справлюсь, Берт. Как там говорила сестрёнка Гертруда, излечивайся от этого поскорей, Джи. Я излечусь. И останусь твоей подругой, другом Клайда. Я — выбрала.РобертаНекоторое время мы просто ели бутерброды и пили чай, мне положили полную тарелку. Так хорошо… Ещё посматривала на девушек, стараясь есть чинно и неторопливо, как будто не очень хочется. Но куда там, они просто расхватали оставшиеся бутерброды, разлили по чашкам чай. И с аппетитом принялись за еду, как будто мы сидим на кукурузном поле и нам принесли долгожданный обед. Пожала плечами и тоже вгрызлась в аппетитный бутерброд с сыром и ветчиной, вкусно. И чаем запить… Захотелось пирожное, но постеснялась попросить.— Белла, налей мне еще…— Вон тот мне передайте…— Берта, не мусоль, а ешь его… Майра, где чашка?— Джи, подвинься…— А кофе есть?— Я так перепугалась…— Герт, растяпа! Вытри…— Помните, как в Снедекере…— Джил так ей врезала тогда…— Берт, ты будешь этот бутерброд?- А это что? Джил…- Майра, не будь занудой, после такого дня по глоточку… Белл, давай...- Ох... Дайте что-нибудь...- Берта, ты ничего не видела...Уфф… Тарелки быстро опустели, столик откатили к двери. Я проводила его глазами, Гертруда это заметила.— Потом горничная придет и заберёт, — она поднялась с диванчика, где расположилась вместе с Джил, и погасила люстру, оставив неяркий ночник. Комната таинственно осветилась мягким жёлтым светом, за окном уже стемнело. Небольшая плоская фляжка, сделав круг, исчезла в сумочке Джил. Вот бы не подумала, что эти благонравные девушки пьют… Но они правы, по глоточку сегодня можно, и если бы не Эвелин… И, конечно, я ничего не видела.За дверью тишина… Как будто мы просто собрались девичьей компанией поболтать о всяком-разном. Джил тоже встала и подошла к окну, раздвинула шторы, вгляделась… Обернулась и взмахнула рукой, подзывая всех.— Берта, лежи!Вот ещё, я не тяжелобольная. Голова ещё немного кружится, но чувствую себя намного лучше, чай и ужин изрядно подкрепили силы, маленькая проснулась и весело толкается. Моя Эвелин… Мы справились с тобой, мы такие молодцы. Но на что показывает Джил?— Что там? — выглядываю на улицу из-за ее плеча.Уже темно, горят фонари. Возле ограды нашего дома стоят автомобили охраны мистера Вайнанта. Часть ее стоит возле ворот, часть неспешно прохаживается по улице, посматривая по сторонам. Вижу, что все с оружием. Но Джил позвала нас не за тем, чтобы на них посмотреть. Она презрительно фыркнула, ткнув пальцем в особняк напротив.— Там живут Гарриэты. Вернулись, только что заехали три автомобиля.Джил высунулась из окна по пояс, Гертруда испуганно схватила ее, удерживая.— Герт, отцепись! Дай посмотреть…Из-за окна донеслось хмыканье, Джил присвистнула, вернувшись обратно в комнату. Заявила, обведя всех глазами.— Все вернулись, в домах свет, — она внимательно посмотрела на Беллу, — у Финчли тоже.Тишина. Никто не произнес ни слова. Но всем понятно, что так или иначе Сондра стоит за тем, что происходит в Ликурге в последние дни. Сондра и ее ненависть к Грифитсам, Клайду, Гилберту. Ко мне. Молчание затягивается. Джил, ну что же ты, зачем? Не надо было этого говорить. И очень вовремя в дверь тихо и деликатно постучали. Мы переглянулись, Белла подошла к двери.— Кто там?— Трейси и Ольга. Можно нам войти?Ольга пришла, улыбаюсь ей навстречу. Трейси. Ой, как интересно… Вспомнилось, как смущен был сын адвоката после хоровода и как косился на нее. А Ольга вообще избегала на него смотреть. Я шепотом спросила Клайда, в чем там может быть дело? Он шепотом же невозмутимо мне объяснил. Очень доходчиво, несколькими словами и одним жестом, очень надеюсь, что никто не заметил. Какой же мой муж все-таки охальник, ужас просто… Как он любит меня поддразнивать этими словечками и шуточками… Что греха таить, я очень люблю, когда он это делает. И после хоровода я сама… Разгорячилась… Ольга и Трейси. Очень интересно… Дверь распахивается, Ольга заходит, пытаясь разглядеть меня в полумраке комнаты. За ней высится фигура Трейси, он выше ее почти на голову. Ох, Берта, ты уже приглядываешься, как они смотрятся вместе? Ну, они хорошая пара, только Трейси… Он добрый и мягкий, а Ольга…— Добрый вечер. Проходите и садитесь, где хотите.Майра гостеприимно обвела рукой вокруг, приглашая. Я приподнялась на кровати и махнула рукой, позвав Ольгу сесть рядом со мной. Мне показалось, или Трейси с сожалением проводил ее взглядом, усевшись в кресло возле окна. Все интереснее и интереснее… Ольга склонилась ко мне и шепнула, покосившись на остальных, которые деликатно дали нам поговорить.— Как ты, Берт, все хорошо? Я думала, ты спишь уже, а мне сказали, что все у тебя собрались.— Все хорошо, просто они меня сюда привели, уложили. А потом мы чай пили… Ой, ты же голодная, наверное… И Трейси…Я оглядела столик, тарелки, вздохнула, как нехорошо… Мы все съели. Ольга улыбнулась и остановила Беллу, которая уже было пошла к той самой кнопке в стене, явно намереваясь вызвать горничную.— Не надо, мы с Трейси успели поесть в кабинете мистера Грифитса.В кабинете… Там сейчас все, Клайд, Гилберт. Мистер Вайнант. Найт. Наверное, и ещё кто-нибудь. О чем они говорят, что будут решать? Что будет дальше? Ведь ещё ничего не закончилось. Где-то бродит убийца Кэтрин… А где она сама? Что с ней стало? По спине прокатился озноб, плотнее закуталась в одеяло. Ночью я буду тут одна, Клайд наверняка не сможет прийти. Как все-таки хорошо, что мои новые друзья пришли и не оставляют меня. И Ольга здесь… Джил осторожно спросила то, что интересует всех.— Ольга, Трейси… Что там происходит?Сын адвоката пожал плечами, предложил чаю Ольге, она согласно кивнула, налил себе. Хорошо, хоть чайник большой и весь не выпили.— Они сидят с картой местности. Что-то планируют, нам с Ольгой дела там пока не нашлось. И Клайд попросил узнать, как Роберта.Он улыбнулся и посмотрел на меня, отпив чаю.— Вот мы и решили пойти тебя проведать. А тут собралась вся компания, как выяснилось. Берта, раз не спишь, расскажи нам, что это за история с Салемом и ведьмами… Если хочешь, конечно…И все заинтересованно подались вперёд, такое впечатление, что они только и ждали момента, чтобы спросить. Ну вот, Берта… Но Трейси прав, не вышло сохранить это в секрете. Даже темная толпа в ирландском квартале откуда-то узнала… Неужели девушки, сейчас смотрящие на меня во все глаза, хуже, и я откажу им? С чего начать? Как рассказать? Я нерешительно оглядела их всех, поблескивающих глазами в неярком свете ночника. Белла… За все время она не проронила ни слова, молча сидела в углу, ее задели слова Джил. А теперь и она внимательно смотрит на меня. С чего начать? Они молча ждут. Глубоко вздыхаю, прикрываю глаза… Я снова в своей маленькой комнатке в старом доме, окружённом лесом. На столе передо мной несколько потрескавшихся пожелтевших листов старой бумаги, покрытой убористыми строчками старомодного почерка. Напротив меня сидит Клайд, наши руки лежат рядом, соприкасаясь… Мой негромкий голос…Свист внезапно поднявшегося ветра донёсся до него, когда тихо открылась…В комнате тишина, за окном уже ночь. Перевожу дыхание, Ольга подала мне чашку горячего чаю, все-таки пришлось вызвать горничную — рассказ получился долгий. Все молчат, никто не решается первым что-то сказать. Улыбнулась и оглядела всех, пожала плечами.— Вот и вся история.Эти простые слова развеяли немного неловкое молчание, наступившее после моего рассказа, все зашевелились, посматривая друг на друга и на меня.— Берта, что ты собираешься со всем этим делать дальше? Ну, вы с Клайдом… Секрета ведь уже нет, вскоре об этом все узнают, — глаза Гертруды светятся неуемным восторгом, — представляете, что скажут все там? Берта — ''пилигрим''!Джил усмехнулась, дернув ее за косу.— Уже представляешь, как придёшь с ней на ''сейчас и после'' и будешь задирать нос, смотрите, я ее подруга?Все рассмеялись, Гертруда обиженно надулась.— Джи, перестань! Я совсем не о том, просто Роберта должна занять достойное ее место, вот и все.Трейси рассудительно кивнул.— Я даже могу спросить у отца…И тут началось. Все сразу заговорили. Я растерянно перевожу взгляд с одного на другого, переглядываюсь с Ольгой. Она улыбнулась и наклонилась ко мне, пользуясь шумом и что никто сейчас на нас не смотрит.— Они ещё дети, Берт. Сейчас им рассказали историю, одну из тех, что они вполне могли бы читать в детстве. Да что они, я сама тут читала книжку о Салеме и его ведьмах. И вдруг я сижу рядом с ни много, ни мало, прапраправнучкой самого Олдена Проклятого…Ольга шутливо покрутила головой, картинно закатила глаза, улыбнулась.— Это, Роберта, дорогого стоит. Привыкай.Она понизила голос и приблизила ко мне лицо, прошептала.— Ты теперь одна из них, Берта. Более того, по происхождению ты куда выше их всех. Да, твоя семья бедна и безвестна, но кровь – не водица. Я покачала головой. Она права. И неправа.— Ольга, я никогда не стану такой, как они, — показала глазами на оживлённо что-то обсуждающих Трейси и девушек, — они хорошие, но мы все же очень разные. И я не хочу такой жизни. Хочу тихо жить с Клайдом, растить дочь… Мне больше ничего не надо, правда.Ольга печально усмехнулась, положила ладонь на мою руку и ласково сжала пальцы.— Давно ли ты была уверена, что все позади и теперь вы с Клайдом будете незаметно жить-поживать на своей окраинной улочке? И вот — прошло всего-то дня три… Ликург в огне, ты здесь, вон твои новые друзья. Настоящие друзья, Берта, вместе с которыми пережито страшное. Это связывает, крепко и навсегда, поверь, я знаю. И все только начинается. Есть вещи, что сильнее наших планов и желаний. Ты справишься, Берта. И останешься собой, не бойся.Я только тяжело вздохнула и посмотрела на стенные часы, уже почти час ночи. Белла заметила это и поднялась, тоже взглянув на циферблат.— Девочки, Трейси… Уже поздно, мы сейчас уморим Берту своим шумом. Идёмте, дадим ей отдохнуть, да и нам самим не помешает. Кто знает, что будет завтра.Майра тоже поднялась, подошла ко мне и легонько обняла, шепнула.— Спокойной ночи, отдыхай.Ольга просто поцеловала меня в щеку и подмигнула, держись, аристократка. Чуть в ответ не показала ей язык, вовремя сдержалась. Вот со всеми попрощалась на ночь, проводила до дверей. Выглядываю в неярко освещенный тихий коридор, вижу, как все расходятся по комнатам. Мне объяснили, что на этаже есть ещё три гостевые, места всем хватит. Гилберт пригласил всех остаться и никто не захотел уезжать. Все расходятся… Я уже отвыкла спать одна, а Клайд, скорее всего, не придет. Они сидят над какой-то картой… Снова стало тревожно. Все пожелали спокойной ночи… Какой уж тут сон… Хотела попросить Ольгу остаться со мной, но стало неловко, ей тоже надо отдохнуть. Тихий голос за спиной, от неожиданности вздрогнула.— Хочешь, я побуду с тобой, Берта?Белла не пошла вместе со всеми и осталась здесь, а я и не заметила в полумраке и неразберихе. Нерешительно пожимаю плечами, поправив шерстяную накидку, стало прохладно. Белла улыбнулась, подойдя ближе.— Если хочешь, конечно.Мне очень не хочется оставаться одной, но неудобно ее просить остаться. Но она же сама предложила…— Оставайся. Я буду рада, но… Тебе ведь тоже надо отдохнуть.Она показала на кресло у окна.— Посижу рядом с тобой немного, Берт. Когда уснёшь, лягу вот тут, на диване. Ты не будешь против?Я кивнула и тут же спохватилась, покосилась на свое платье, в угол комнаты. Белла поняла и подмигнула, взявшись за ручку двери.- Мне тоже надо переодеться и прочее... Сбегаю к себе и вернусь минут через пятнадцать, договорились?Белла ещё убавила свет ночника, оставив совсем слабый огонек, я уже забралась под одеяло. Повернулась на бок, подложила ладонь под щеку и смотрю на мягко светящийся абажур. Так тихо… Белла сидит в кресле возле кровати, слышу ее тихое дыхание. Вздох… Лёгкий смешок… Шепот.— Спишь, Берта?— Нет.Смешок повторился.— Не дают тебе сегодня поспать, да?— Как тут заснуть, когда такое… Меня как волнами несёт то туда, то сюда…— Хочешь, погашу свет, если тебе мешает?Мотнула головой, не поднимая ее с подушки.— Не надо, оставь. Так спокойнее.Некоторое время молчали.— Берта, знаешь…— Что?— Я так сидела с Сондрой, как сейчас сижу с тобой.— Знаю, Белл. Мы как-то проходили ночью здесь, мимо ее дома…— Я видела и даже немного прокралась за вами.От неожиданности я села в кровати.— Ты за нами шла? Ночью?Тихий смех.— Мне стало так любопытно на вас посмотреть, что я накинула на себя темную шаль и выскочила на улицу. И кралась как заговорщик, от дерева к дереву…— Долго?— До конца улицы, деревьев там дальше нет и вы бы меня заметили.Молчание.— Там вы остановились недалеко от последнего дерева, Берта… И говорили.Молчание. Вздох.— Я стояла за ним.Она слышала… Она все услышала…— Вы поклялись, что убьете себя… Почему, Берт?Она слышала не все.— Потому что нам друг без друга не жить, Белла. Лучше умереть.И это правда. Белла снова вздохнула.— В вашей любви есть что-то пугающее, Роберта. Что-то мрачное, нездешнее. Так я чувствую. Почему? Ведь любовь должна быть радостной и светлой…Я задумалась. Не знаю, что ответить. Нет. Знаю.— Нам и светло, и радостно, Белла. И мы понимаем, как страшно будет это потерять. Мы не хотим этого и будем бороться, я и Клайд… Вместе. Потому и радость. И готовность к худшему. И надежда на лучшее. И свет, и тьма…Теперь задумалась Белла. Помолчала.— Не знаю, смогла бы я так… Боюсь, не выдержала бы. Вы с Клайдом, как… Как перетянутая струна. Тронь чуть сильнее — лопнет. Страшно… Берт, ты улыбаешься?— Да.— Почему?— Потому что струна наша — острая. Тронь — порежешься.Молчание.— Да, все сегодня увидели, как можно порезаться о вашу струну… Заметила, что никто ни словом не вспомнил то, что произошло на лужайке? Никто не вспомнил, что сделал Клайд. Словно этого не было. Знаешь, почему? Знаю.- Клайд был страшен, Белла. Таким его здесь не знал никто, и потому все чувствуют – не нужно спрашивать, не нужно вспоминать. Не нужно касаться струны. Прости… Больше я ничего не могу сказать…Она не ответила.Долго смотрю на смутно различимый силуэт Беллы. Шепнула ей.— Зачем ты осталась со мной? Хочешь потом рассказать Сондре?Она качнула головой.— Я выбрала, Берта. Сондра… Она слишком далеко зашла в своей ненависти. Мне с ней не по пути. И не только мне. Джил… Знаешь, как они тут оказались, когда все бежали?— Мистер Трамбал решил нас предупредить…Белла тихо рассмеялась, откинув голову на спинку кресла.— Мистер Трамбал посадил детей в автомобиль и уже погнал прочь. Джил заставила его поехать к вам домой, чтобы предупредить. Вас там не оказалось. Хозяйка сказала, что вы поехали сюда. И они помчались обратно. Вот так, Берта. Это она, а за ней и Трейси с Герт, заставили его повернуть руль в сторону нашего дома. Они тоже сделали свой выбор, Берта. Бросить нас или остаться с нами. Они остались.Мы обе глубоко вздохнули, Белла посмотрела на часы.— Почти два, засыпай, Берт.— А ты?— Я ещё посижу, не волнуйся. И тоже потом лягу.— Не сиди долго, тебе тоже надо отдохнуть…— Спи…Я завернулась в одеяло, так хочется, чтобы рядом был Клайд. Чувствовать его сильную руку, положить голову ему на грудь… Слышать ровный стук сердца… Тук, тук, тук… Так убаюкивает… Спать… Спать…Клайд— Значит, прямо завтра? С утра?— Да, Клайд. Времени у нас в обрез, Джон сообщил — со дня на день в Ликурге будет Комиссия Палмера. В город войдёт национальная гвардия. Мы должны успеть. Кто поедет?— Я, Гилберт, Найт. Роберту я здесь не оставлю, она тоже.— Ты с ума сошел…— Не оставлю. Пока все не закончится, она будет со мной. И, наверное, ещё несколько человек.— Кто?— Пока не знаю, решим утром. И, мистер Вайнант…— Да?— Нам там будет нужен кто-то из официальной власти, полиции. Все же то, что мы затеяли — незаконно.— Почему же? Найт имеет федеральную лицензию, если ты забыл.— И все же… Есть у вас кто-нибудь, к кому можно обратиться?— Есть один человек. Позвоню ему утром, он мне кое-чем обязан. И очень честолюбив.— Кто он?— Прокурор округа Катараки. Орвиль Мейсон.