Глава 9 (1/1)

Подъем на вершину горы казался бесконечным. Прошло десять минут, затем еще десять, а лифт и не думал останавливаться. Кью вжался в стену, закрыл глаза и часто дышал. На его лбу выступил пот. Жан-Люк начал бояться, что у Кью начнется паническая атака. С одной стороны, сейчас ему меньше всего хотелось помогать своему спутнику— несмотря на уверения Угра, что все в порядке, поступок Кью выходил за рамки допустимого. Жан-Люк до сих пор кипел от возмущения — как можно поступать так с разумными существами! Как можно играть с целыми видами, трансформируя их по собственному желанию, полностью меняя их природу, лишь потому, что тебе не понравились их слова? Впрочем, чему он удивлялся? Поступить так было вполне в духе Кью — во всяком случае, того Кью, которого экипаж ?Энтерпайза? встретил у станции ?Фарпойнт?. Жан-Люку хотелось надеяться, что с тех пор Кью переосмыслил свое поведение, стал более человечным, как бы антропоцентрично это не звучало. Но помощь Кью была нужна Жан-Люку, так что он подавил гнев. — Подумай о чем-нибудь другом, отвлекись, — сказал он, все еще не в силах скрыть раздражение. — Легко сказать, — процедил Кью сквозь зубы, — Как я могу не думать о лифте, когда в нем еду?— Это вполне тебе по силам, уверяю тебя.— Много ты понимаешь! — Кью снова закрыл глаза и полностью погрузился в свой страх. Жан-Люк сдержал тяжелый вздох. Нет, прямой подход тут не поможет, нужно действовать по-другому.— Получается, что угты обошли тебя по всем статьям, —заметил он, наконец.— Это еще как понимать? — от возмущения Кью приоткрыл один глаз.— Подумай сам. Ты превратил их в существ, ведомых инстинктами, а они разработали специальные техники, чтобы эти инстинкты преодолеть, — Во-всяком случае, именно так Жан-Люк понял путанное объяснение Угра. — А ты, превратившись в существо, управляемое эмоциями и чувствами, не в состоянии сделать того же. Ты не можешь побороть банальный страх, с которым справился бы и ребенок.— У меня не было времени, чтобы разработать специальные техники, Пикард! Я стал человеком меньше суток назад!— Но и твой уровень развития изначально был выше, чем у угтов. Так почему бы тебе не воспользоваться своими обширными знаниями и глубокой мудростью, чтобы справиться со страхом? Или же знания у тебя не такие обширные, а мудрость не настолько глубокая?Кью бросил на Жан-Люка прожигающий насквозь взгляд, а затем разжал кулаки и с видимым усилием опустил руки. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул через рот. Еще несколько вдохов и выдохов, и Кью ощутимо расслабился.— Легче легкого, Пикард, — сказал он с вызовом, хотя голос у него все еще заметно дрожал. — Человеческая биохимия на удивление проста.— Очень этому рад, — сказал Жан-Люк, жалея, что не додумался до этого способа еще в реке. Впрочем, тогда вокруг было слишком много отвлекающих факторов — сейчас хотя бы за ними не гнались клингоны и ромуланцы, да и голоса борга Жан-Люк уже давно не слышал. — Не отвлекайся, продолжай делать, что делаешь, пока мы не приедем.Остаток пути прошел в молчании. Кью и правда продолжал размеренно и глубоко дышать, временами беря паузы, чтобы бросить на Жан-Люка подозрительный взгляд — будто ожидал, что тот начнет над ним подшучивать. Конечно же, ничего подобного Жан-Люк не делал. Вслух, по крайней мере.Когда двери лифта наконец-то раскрылись, перед ними стоял Угр.—Быстрее, — сказал он. — На этаже… — он издал заливистый свист. — Живут в дворец, пришли здесь. Те, Кто Нет беспокоятся. Пока далеко, но будут близко.— Так вот кому досталась моя игрушка! — воскликнул Кью, с облегчением выскочив из лифта. — Не удивляюсь тому, что они здесь устроили! Вот уж не повезло, так не повезло — даже люди натворили бы меньше бед.— Кто они, Кью? — спросил Жан-Люк.—Вы вряд ли с ними встречались — они из совершенно другой части космоса. Можешь называть их анами. Впрочем, можешь и как-нибудь еще, это ни на что не влияет. Они всего лишь еще одна раса, которая ищет способ подняться на ступеньку выше, ничего для этого не делая, — Кью издал смешок. — Думаю, и в аномалию аны проникли именно за этим. А здесь уж они нашли, где развернуться. Наверняка считают теперь себя центром мироздания! Но если они здесь, нужно быть осторожными. ***Выход из коридора открывался на плато, очень похожее на то, где они уже были — но только здесь оно начиналось от самого лаза, без узкой площадки. В небе кружили тысячи угтов, беспокойно галдя и пересвистываясь, а всю поверхность занимали их гнезда. Судя по всему, тех, кто не смог справиться со своими инстинктами, было намного больше, чем тех, кто смог. При виде этого зрелища Жан-Люк испытал почти физическую боль. Анов видно не было. — В том концом, — Угр крылом указал направление. — Последний раз — гнездо там. Но все иметь поменяться. Те, Кто Нет— беспокойные, часто дерутся, часто измена места. Угр поскакал в сторону гнезд отрывистыми прыжками, из-за чего стал похож на гигантского неуклюжего воробья. Жан-Люк и Кью бросились следом.Угты в воздухе забеспокоились и начали слетаться к бегущим, кружа над их головами. — Я говорю, — крикнул Угр, а затем перешел на пронзительный свист.В ответ гвалт поднялся такой, что Жан-Люку пришлось заткнуть уши.Угр прочирикал что-то пронзительное, но и это не помогло. Угты продолжали выписывать в воздухе круги, временами зависая на месте, будто для того, чтобы атаковать.И тогда Угр запел. Песня была странной смесью свиста и мелодичных трелей. Их структура казалась сложной: ритм то ускорялся, то замедлялся, тембр голоса изменялся, как и сам характер звуков. Жан-Люк мог бы поклясться, что в песне есть слова. Ничего подобного он никогда раньше не слышал. Несмотря на то, что сам он не понимал смысла, мелодия его завораживала. Впрочем, возможно, и Те, Кто Нет, тоже не понимали ни слова. Жан-Люк не знал, полностью ли они отбросили разум.Как бы то ни было, угты заметно притихли. Некоторые еще кричали, а один попытался спикировать на Жан-Люка, но большинство внимательно слушало. Затем, один за другим, они начали подпевать, искусно встраивая свои голоса в общий хор. Их пение отличалось — было более хаотичным, менее структурированным и не таким сложным, однако песня не теряла своей гармонии — просто становилась другой. Жан-Люк остановился, зачарованный музыкой.— Я никогда не слышал…Кью схватил его под локоть и подтолкнул:— Быстрее, сейчас не время наслаждаться концертом! — бросил он. — Послушаешь птичек в другой раз!Угр на мгновение прервался, чтобы показать на крайнее гнездо у обрыва:— Вот здесь. Искающие здесь. Затем его голос снова влился в хор. Жан-Люк огляделся, а затем полез в гнездо, цепляясь за огромные сухие ветки. Он очень надеялся, что внутри никого нет. Взрослых угтов в гнезде и правда не оказалось, но в самом центре лежало огромное яйцо, будто раскрашенное художником авангардистом во все цвета радуги. Жан-Люк осторожно спрыгнул внутрь, стараясь не задеть скорлупу. Гнездо оказалось таким большим, что его край заканчивался высоко над головой. Жан-Люк огляделся. На первый взгляд, ничего похожего на стеклянный шар внутри не было. Жан-Люк обошел вокруг яйца, внимательно осматриваясь, и заметил у противоположного края круглый предмет, полностью заляпанный пометом. Размер казался подходящим — если учесть толстый слой грязи сверху. Жан-Люк схватил находку и начал оттирать рукавом. Вскоре внутри заблестело стекло. Да, это был пульт, они все же смогли его найти! Теперь оставалось только отдать шар Кью, чтобы тот навел в аномалии порядок. Или же… Жан-Люк с сомнением замер. А не лучше ли сделать это самому? Насколько он мог доверять Кью? Как тот поступит с ним? Что сделает с человечеством? Обычно Кью соблюдал те правила игры, которые сам же и установил, но всегда ли он так делал? История с угтами заставила Жан-Люка сомневаться. Вдруг Кью и человечество решит превратить… скажем, в лососей? Чтобы люди путешествовали по рекам, а не по космосу, и не действовали больше на нервы континууму. Жан-Люк посмотрел на шар, размышляя. Насколько трудно им управлять? Аны справлялись без видимого труда — хотя кто знает, сколько попыток на это ушло. А вот угты явно не были в состоянии использовать пульт — но тут дело могло быть в том, что он попал к Тем, Кто Нет, а не к их разумным соплеменникам.Его раздумья прервал резкий женский голос:— Да он такой же, как и тот, которого мы поймали раньше. Эти кью что, все одинаковые? Жан-Люк узнал голос без труда — это была Аэ.— Не важно. Интересно другое — что он здесь делает? —ей ответил мужчина. Кажется, это был Уи. — Так что ты здесь забыл, Кью? Ищешь наш шар, как и твой двойник? Ладно, можешь не отвечать, сейчас я сам проверю.Кью закричал.Песня сбилась и рассыпалась на тысячу пронзительных криков. Угты заволновались и начали подтягиваться ближе, кружа над тем местом, откуда доносились голоса.Жан-Люк опустил глаза на шар. Кажется, выбора у него не осталось. Кью так и не рассказал о том, как использовать пульт — даже тогда, в реке, он опустил этот момент, видимо, сочтя само собой разумеющимся. Когда Аэ применяла шар, она сжимала его обеими руками. Жан-Люк сделал также и ощутил, что под прохладной поверхностью скрыто внутреннее тепло. Оно проникало сквозь ладони и ползло вверх, постепенно заполняя все тело. Когда Жан-Люк почувствовал себя так, будто с головой погрузился в горячую ванну, реальность вдруг на мгновенье пропала, сменившись беспросветной чернотой, а затем вернулась на место, но не одна, а с двумя стрелками, которые росли из одной и той же точки. Вокруг стрелок располагались две круглые полупрозрачные шкалы без каких-либо символов, только с делениями. Кажется, это были шкалы порядка, но вот что они измеряли и как определить характер неравенства, Жан-Люк совершенно не представлял. Кью говорил, что пульт позволяет менять характеристики аномалии и всех находящихся внутри существ. Но какая из шкал это делает? И где на циферблатах больше или меньше, лучше или хуже? Жан-Люк присмотрелся к стрелкам. Одна была отодвинута к правому краю, другая колебалась, двигаясь вперед-назад по одному и тому же участку другой шкалы и не выходя за его границы. Жан-Люк подождал несколько секунд, но нет, инструкций, как пользоваться пультом, вслед за стрелками так и не возникло.Ничего не оставалось, кроме как испытать каждую из них. Но как их повернуть? Жан-Люк попробовал усилием воли притронуться к одной, и та сразу же задрожала, став более яркой и отчетливой. Вторая стрелка и шкала потухли, сливаясь с фоном. Что ж, это оказалось совсем не сложно. Он попробовал сдвинуть ту же стрелку — чуть-чуть, на одно деление — но перестарался. Она рванула вправо, и Жан-Люк вдруг полностью лишился сил. Ноги подкосились; он рухнул рядом с яйцом, чуть его не задев. Шкала пропала, тепло, наполнявшее тело, пропало. Шар упал и откатился в углубление между веток. Жан-Люк потянулся к нему, но рука, вместо того, чтобы послушаться команды, лишь едва заметно дрогнула. Жан-Люк напряг все свои силы, собрал всю волю, и сумел приподнять пальцы на пару сантиметров. Что ж, по крайней мере теперь он знал, что эта стрелка отвечает за физические способности — правда, не понятно было, подействовал ли пульт только на него, или на всех существ в аномалии. Жан-Люк продолжил тянуть руку к шару, и та наконец-то сдвинулась.По внутренним ощущениям Жан-Люка прошло минут пятнадцать, не меньше, прежде чем его пальцы коснулись пульта. Жан-Люк медленно и неуклюже начал подталкивать шар к себе, чтобы схватить обеими руками. Наконец, тепло вернулось и снова потекло внутрь неторопливой волной, а перед глазами возникли знакомые шкалы и стрелки. К счастью, физическая беспомощность на управление пультом никак не влияла; стрелки сдвигались все так же легко. Жан-Люк вернул первую из них на место, и почувствовал, что теперь может встать.— Так-так, и кто тут у нас? Он задрал голову и прямо сквозь шкалу увидел лицо Аэ, которая с холодным интересом заглядывала в гнездо. Жан-Люк сфокусировался на стрелке. Если первая влияла на его физическое состояние, то вторая должна была отвечать за ментальные способности. Проверять в любом случае времени не было. Жан-Люк решительно сдвинул и первую, и вторую стрелку влево, и вдруг оказалось, что он может все. Как управлять пультом теперь было абсолютно ясно. Первая стрелка и правда отвечала за физические характеристики того, у кого находился шар, а вторая — за умственные. Чтобы повлиять на остальных обитателей мира, нужно было вызвать дополнительные шкалы, но Жан-Люк был уверен, что справится и так, если будет действовать быстро.Аэ будто почувствовала, что произошло. Она охнула и протянула в сторону Жан-Люка руку, но было уже поздно. Одной мимолетной мыслью Жан-Люк ее обездвижил. Аэ рухнула вниз. Затем он проверил, где остальные аны, и парализовал их тела и разум, отправив в глубокий сон.Жан-Люк отряхнулся от грязи и веток и легко выпрыгнул из гнезда. Угты, увидев, что оба ана бездвижно лежат, успокоились. Некоторые приземлились и теперь подбирались к телам осторожными прыжками.Кью лежал метрах в десяти от Аэ, уткнувшись в камни лицом. Его плечо было неестественно вывернуто. Жан-Люк подошел ближе и починил все сломанное, исцелив и разум, и тело. Кью застонал и начал медленно подниматься. Наверное, стоило вернуть Кью его силу сейчас… но нет, Жан-Люк все еще слишком злился на то, как тот поступил с угтами. Вместо того, чтобы возвратить Кью способности, Жан-Люк перенес себя, его, Аэ, Уи и Угра в тот самый зал, где его пытали. Затем Жан-Люк на мгновение замер, оценивая собственные мысли, эмоции и побуждения — просто чтобы убедиться, что всемогущество не ударило ему в голову. Нет, он не испытывал никакого желания переписывать историю, судить менее развитые виды или издеваться над беззащитными пришельцами. Он даже не чувствовал искушения улететь отсюда, чтобы исследовать вселенную в одиночестве — хотя этого в любом случае не вышло бы, ведь его сила была ограничена пределами аномалии, а аномалия — пределами разума. Убедившись, что не растерял моральные принципы за те полминуты, в течение которых владел шаром, Жан-Люк осмотрелся.Картина, которая ему открылась, была сюрреалистичной. Он будто попал в царство, где побывала злая колдунья, заставив жителей уснуть. Жан-Люк, даже не задумавшись, умудрился переместить Аэ и Уи на ту самую скамью, где впервые увидел пришельцев, и теперь все четверо сидели, склонив головы друг другу на плечи. Они казались утомленными детьми, прикорнувшими после целого дня игр, не дойдя до кроваток. На полу, распростершись ниц, лежало его собственное тело, совершенно голое. Вначале Жан-Люк даже не поверил, что это он сам: тело было усеяно порезами, синяками и ссадинами. Очевидно было, что аны не ограничились ментальными пытками и в какой-то момент перешли к физическим. Жан-Люк без труда исцелил ранения. Он испытал сильное желание прикрыть тело, но удержался, сочтя порыв иррациональным.Кью — тот, что попал сюда из настоящего — тоже оказался не в лучшей форме. Он растянулся в огромной луже крови неподалеку. Жан-Люк переключил силу разума на Кью, и тот застонал и приподнялся, ошарашенно озираясь. Кью из прошлого и Угр стояли у Жан-Люка за спиной: он чувствовал их присутствие даже не оборачиваясь.Итак, ему удалось взять происходящее под контроль. Теперь оставалось только понять, как это поможет разрушить иллюзию. Жан-Люк смутно надеялся, что та рассеется сама: спадет, как пелена, после того, как действие подойдет к кульминации. Но развязка была уже здесь, а иллюзия и не думала исчезать. Может быть, следовало сделать что-то еще? — Дай угадаю, ты достал пульт, обрел силу кью и теперь хочешь самостоятельно все исправить. — Жан-Люк вздрогнул от неожиданности и обернулся. Говорил Кью из прошлого. — Но тебе это не под силу, Пикард. Ты всего лишь человек. Куда уж тебе разобраться во всем! — Его голос был полон пренебрежения. — К тому же, ты кое-что забыл.— Что именно? — спросил Жан-Люк, стараясь не показать, что снова начинает злиться.— Наше соглашение. Мы договорились, что ты поможешь мне спасти себя самого в будущем, а я зачту это за испытание для всего человечества. Но как я могу принять решение, не имея силы кью? Отдай шар мне. В отличие от тебя, я легко наведу здесь порядок. У меня потрясающее резюме — миллиарды лет опыта! — Да, мы договаривались, что ты примешь решение на основании того, что произойдет в аномалии, — задумчиво сказал Жан-Люк. — Но о том, что я должен буду вернуть тебе силу кью, речи не шло. Так что ты можешь принять решение прямо сейчас. — Что? — опешил Кью.— Решай сейчас. Прошли мы испытание или нет?— Но это давление, Пикард! Произвол! Ты пользуешься своей силой для того, чтобы меня запугать!— Так ты что, меня боишься?— Конечно, нет! —Кью фыркнул от возмущения.— Тогда принимай решение. Достойно ли человечество того, чтобы продолжать исследования космоса?Кью скрестил руки на груди и посмотрел на Жан-Люка исподлобья.— Насчет всего человечества не уверен. Но должен признать — ты выдержал испытание, Пикард, — нехотя признал он. — Вот и отлично, — кивнул Жан-Люк, ожидая, что уж сейчас-то иллюзия рассыплется в прах. Но нет, ничего не изменилось.— Ну теперь-то ты можешь вернуть мне мои способности?— Подожди, я еще не закончил.Жан-Люк огляделся, пытаясь понять, что еще можно сделать, и заметил Угра. Тот отошел в дальний угол и сидел там, нахохлившись и втянув голову в плечи. Жан-Люк направился к нему. Младший Кью поплелся за ним следом, не отходя ни на шаг, будто на поводке.— Я знаю, что Кью поступил с вами несправедливо, — сказал Жан-Люк Угру, — и хочу все исправить. Моя сила действует только в самой аномалии, так что я не в состоянии возвратить вас на родную планету, но зато могу вернуть вам прежние тела и дать корабль, чтобы вы самостоятельно добрались домой.— Нет, нет! — Угр взволнованно замахал крыльями. — Кью сделавший большую услугу. До этому тела, мы полностью контролировали: эмоции, желания, все. Мы имели внутреннего совершенства, не к чему было стремиться. Создатель мира предавал цель — теперь задача еще сложная, это прекрасно! Эти тела сложные — тоже прекрасно! Дали возможность развиваться по пению. Голосовой аппарат совершенный больше раньшего, — он потряс головой. — С живописью сложность, но есть выход. Мы хотим быть здесь. Если вы здесь, приходи, покажу.В голосе Угра звучала нескрываемая гордость. Жан-Люк бросил косой взгляд на Кью, и тот пожал плечами.— А я предлагал им, — сказал он. — Потому что и правда слегка погорячился. Но они очень упрямые. И кто я такой, чтобы спорить с желанием вида скатиться по лестнице эволюции вниз?Кажется, эту ситуацию Жан-Люк оценил не вполне верно; Кью поступил вовсе не так жестоко, как показалось вначале. Он почувствовал облегчение. — А как же те, кто не смог победить инстинкты? — снова повернулся он к Угру.— Они не так, — объяснил тот. — Они Те, Кто Нет. У каждого силы и навыки, имеющиеся, побороть инстинкт. Они не захотели. Выбор стал ими, хотя мне не нравится.Больше говорить было не о чем:— Тогда приготовься, — сказал Жан-Люк, — сейчас я отправлю тебя обратно на гору. На счет три. Раз, два, — Угр напряженно присел и раскинул крылья, — Три.Он исчез, оставив за на полу одинокое перо.— Ну, все? — с нетерпением спросил Кью из прошлого. — Теперь-то ты можешь заняться мной?— Еще нет, —Раз уж Жан-Люк начал разбираться с проблемами тех, кто застрял в аномалии, логично было пойти до конца. Он усилием воли переместился на свалку разбитых кораблей — приблизительно в тот район, где они с Кью встретили клингонов, ромуланца и голубокожего пришельца. Затем он внимательно осмотрелся, используя свои новые способности. Кью был прав. Ромуланец попал сюда из прошлого, а клингоны — из будущего. Все корабли, все выжившие здесь существа оказались из разных времен и концов галактики. Аномалия и так хаотично перемещалась с места на место, возникая то здесь, то там, а после того, как ?Энтерпрайз? ударил по ней из тахионных пушек, начала скакать еще и по времени. Значит, следовало сделать так, чтобы каждый смог улететь в то место и время, из которого прибыл. Жан-Люк задумался, не нарушат ли его действия одну из директив Звездного флота — но нет, сейчас он не вмешивался в развитие цивилизации, а спасал пострадавших от опасного космического феномена. Он сосредоточился и начал восстанавливать корабли. Вскоре груды искореженного металла превратились в ряды разномастных космолетов. На кубе Жан-Люк остановился — помогать боргу ему вовсе не хотелось. Однако… до начала истории с аномалией его вызвали в командование Звездного флота потому, что разведка донесла — несколько кубов начали движение в сторону Федерации, и их целью, судя по траектории полета, была Солнечная система. Теперь Жан-Люк был уверен, что они направлялись к аномалии, потому что поймали сигнал дронов, которые застряли внутри.Обычно борг не спешил выручать своих потерянных детей — что для коллектива пропажа нескольких десятков бойцов? Но эти дроны попали в аномалию из будущего, и борг это понял. Он стремился заполучить технологии, которых пока не имел. А значит, и от куба нужно было избавиться — для того, чтобы лишить борга цели и предотвратить его появление в Федерации. Жан-Люк починил куб, а затем посмотрел наверх, на невидимый отсюда выход из аномалии. Теперь нужно было убрать сигнализацию и настроить проход так, чтобы он всегда вел в то место и время, из которого пришел корабль. Жан-Люк боялся, что с последним не справится, но оказалось, что если привязать перемещения аномалии к временным и пространственным характеристикам материала обшивки аппарата, проходящего сквозь дыру, то все довольно легко. Он закончил манипуляции с временем и пространством, и по небу расплылась огромная клякса. Ну вот, теперь выход наружу не заметить было попросту невозможно.Оставались еще аны, но вот с ними разбираться Жан-Люку совсем не хотелось. Пожалуй, это он мог уступить Кью — любому из них. Жан-Люк перенесся обратно в зал, прямо к собственному телу. — Ну наконец-то, ты вернулся! — воскликнул Кью из прошлого, едва заметив Жан-Люка. — А теперь отдай шар мне. Тебе не хватит ума все исправить. Ты даже не понимаешь, что здесь происходит на самом деле!Если до этого у Жан-Люка и были сомнения по поводу того, справится ли он сам, то теперь они исчезли. Он упрямо сжал губы. — Ну что ты наделал! — голос был почти такой же, как и у этого Кью, но не совсем. Он казался более зрелым и менее агрессивным.Жан-Люк обернулся. Второй Кью неодобрительно качал головой. Он все еще был абсолютно голым, но, судя по всему, это его нимало не смущало. Жан-Люк окинул Кью долгим взглядом и неожиданно почувствовал прилив желания. Было что-то очень возбуждающее в том, что они поменялись ролями. К тому же осознание того, что все вокруг нереально, раскрепощало. А вдруг иллюзия не заканчивается, потому что он должен перестать отрицать свои желания, внезапно подумал Жан-Люк. Нужно было признать — Кью вызывал у него неоднозначные чувства, среди которых было и сексуальное притяжение. Но нет, в собственном разуме его заперла не советник Трой, желающая, чтобы он познал себя, а агрессивные пришельцы. Жан-Люк прогнал непрошеные мысли и одним ментальным усилием одел Кью в форму Звездного флота. Тот оглядел себя, хмыкнул, но никак не прокомментировал произошедшее.— Теперь Жан-Люк ни за что не позволит ни тебе, ни мне помочь, — вместо этого продолжил он, все еще обращаясь к своему двойнику. — Он должен будет сделать все сам, чтобы доказать, что совсем не такой жалкий и никчемный представитель жалкого и никчемного вида, каким ты его считаешь. — Кью переключил внимание на Жан-Люка, — И, mon сapitaine, если ты собираешься войти в собственное тело, слиться с ним или сделать другую подобную глупость, то лучше не надо. Тело, в котором ты находишься сейчас, реально.— В рамках иллюзии, — кивнул Жан-Люк. — Иллюзии? О чем ты?— Все, что ты видишь вокруг, происходит в моей голове, — пояснил Жан-Люк.— Это еще почему? Я чувствую себя вполне настоящим. — Но откуда тогда здесь он? — Жан-Люк указал на Кью из прошлого. — Как он мог вытащить меня из аномалии, чтобы затем отправиться в нее вместе со мной?— Вот видишь, — сказал Кью из прошлого. — Пикард слишком мало понимает в происходящем. Он совершенно запутался и не сможет ничего исправить! — Он повернулся к Жан-Люку и требовательно протянул руку: — Так что отдай шар мне, пока не напортачил, а я уж сделаю все, как надо. Ты сам даже не в состоянии отличить сон от реальности!— Зачем, зачем ты это сказал? — простонал старший Кью, схватившись за голову. — Ты что, вообще ничему не учишься?— Я кью, мне нет нужды учиться!— Как мало ты еще понимаешь!— А ты будто больше! Ты старше меня на жалкие несколько тысяч лет, а уже мнишь себя умудренным опытом мудрецом! Это где ты успел набраться мудрости? У людей? Да не смеши меня!— Даже букашка может чему-то научить — но только того, кто этого желает. Жан-Люк не слушал перепалку. Значит, он не в состоянии понять, где настоящий мир, а где нет? Значит, недостаточно умен, чтобы развеять иллюзию? Кью всегда его недооценивал. И да, у Кью были основания считать себя выше — его вид намного обогнал человечество в развитии. Но сейчас, получив в свое распоряжение пульт, Жан-Люк практически не отличался от кью — во всяком случае, в рамках иллюзии — и собирался доказать, что в состоянии решить проблему без посторонней помощи. В особенности, без вмешательства обоих Кью. Жан-Люк посмотрел на собственное тело на полу. Попробовать все же каким-то образом войти в него? Но он не представлял себе, как это сделать, даже используя свои новоприобретенные способности. К тому же, ему только теперь пришло в голову, что и тело на полу — часть галлюцинации. И какой тогда смысл в слиянии с ним? Но как еще проснуться от искусственного сна? Может быть, найти предел иллюзии и выйти за него?Жан-Люк расширил сознание, пытаясь нащупать границы окружающего мира — ведь тот не мог быть бесконечным. Сознание Жан-Люка росло, заполняя собою зал, затем здание, а после и всю аномалию. Та теперь казалась не такой уж и большой. Жан-Люк видел все, что находилось внутри, одновременно: гору, реку, огромное озеро, лес, где скрывались те выжившие, кто уцелел после встречи с анами и с шайками, орудующими на корабельной свалке. Затем разум Жан-Люк распространился за пределы маленького мирка, продолжая расти со все растущей скоростью. ?Энтерпрайз? все еще находился неподалеку — Жан-Люк видел, как экипаж без устали ищет способ заглянуть внутрь аномалии, понять ее природу, заставить уйти прочь от Земли, спасти капитана. Но способа не было, теперь он это знал — захватывая новый объект, Жан-Люк начинал понимать его природу, проникал в самую суть. Убрать аномалию мог только Кью. Сознание Жан-Люка охватывало все новые звездные системы, стремительно расширяясь, а граница мира не приближалась. Значило ли это, что тот был настоящим? Но ведь если Жан-Люк находился внутри собственного разума, если застрял в иллюзии, то и бесконечная вселенная была частью его сознания. А значит, так было ничего не доказать. Но как же тогда понять, реальна ли реальность? Как поверить, существует ли физический мир? Жан-Люк задумался, не прекращая расширять разум — на случай, если граница все же была, и он попросту ее еще не достиг. Внутри его сознания мелькали стремительно уменьшающиеся звездные системы, сбегаясь к центру. С каждой захваченной звездой, с каждой туманностью, понимание вселенной росло. Вскоре звезды начали казаться крохотными точками, и теперь внутри сознания Жан-Люка величаво проплывали галактики. Ощущение было непередаваемым, и на какое-то время Жан-Люк поддался ему — он перестал думать о своей цели и просто впитывал в себя мир, осознавая и понимая все больше и больше. Ему казалось, что еще немного, и он будет знать все. За пределами вселенной маячило нечто непостижимое, странное и чуждое, и Жан-Люк продолжил расширяться, пытаясь охватить и эту область. Кажется, его физическое тело уже не справлялось с нагрузкой, потому что где-то далеко, в миллиардах световых лет, колени Жан-Люка столкнулись с полом, а затем под его щекой возникла прохладная плита. Там же, где его тело валялось на каменном полу, в невообразимой дали, кто-то тряс его за плечо:— Жан-Люк, что ты делаешь! Остановись, ты убиваешь себя!— Ну и что, — пробормотал Жан-Люк, и продолжил расти.Он уже почти поверил, что все происходящее — реально. Вряд ли его сознание было способно вообразить то, что он видел сейчас. Хотя… возможно, он просто переживает мистический опыт? Жан-Люк читал несколько статей, в которых рассказывалось, какие области человеческого мозга отвечают за такие переживания. Если пришельцы активировали нужную зону, то вполне могли вызвать религиозное видение, принявшее форму полного слияния со вселенной. Нет, поверив в реальность мира, Жан-Люк рисковал навеки застрять в дебрях собственного сознания. Ему нужен был способ проверки, точный и однозначный. Внезапно, Жан-Люку пришла в голову очень простая мысль — а что если нужно всего лишь проснуться? Он собрал все силы и послал самому себе приказ: — Проснись от иллюзии. Проснись от мира!И пробудился. Теперь ему казалось смешным то, как он пытался найти выход из вселенной, двигаясь внутри нее. Окружающий мир был настоящим — сейчас-то Жан-Люк это сознавал. Но реальность оказалась вовсе не такой прочной, как он всегда предполагал. Что тогда говорил Кью? Вероятности? Да, так и есть. Вся жизнь Жан-Люка, его работа, его интересы, вся команда ?Энтерпрайза?, Федерация планет, человечество, все существа, жившие во вселенной, да и сама вселенная тоже были всего лишь самым вероятным развитием сюжета, самым распространенным в мультивселенной течением истории. Принять жизнь за реальность, за единственно возможный ход событий можно было, только полностью погрузившись в нее, приняв, как данность, позволив течению себя унести. Все, что раньше волновало Жан-Люка, казалось теперь поразительно скучным и нелепым — как нудный сон, который все тянется, а пробудиться от него никак не выходит.— Но зачем вообще на это смотреть? — спросил Жан-Люк сам себя.— Ты хочешь, чтобы мы перестали?— Нам закрыть глаза?Жан-Люк вначале удивился нелогичности слов — ведь для того, чтобы перестать смотреть сон, нужно открыть глаза, а не наоборот. И только потом резко обернулся, осознав, что больше не один. К тому же он снова находился в физическом теле — совершенно обычном, человеческом, ограниченном во времени и пространстве. На нем даже была форма Звездного флота. Перед Жан-Люком, в огромных золоченых креслах, больше всего похожих на троны, восседало трое. Жан-Люк не видел их прежде, но сразу же догадался, кто перед ним — потому, что костюмы на них были точно такие же, как у Кью во время суда над человечеством.— Вы — кью? — спросил он.— А ты в кью-континууме, — ответила женщина с суровым немолодым лицом, сидевшая посередине.— Но… как я здесь оказался? — Жан-Люк напрягся, пытаясь понять, где он и что происходит, но не смог. Его сила все еще была с ним, он это чувствовал, но ее не хватало для познания того места, где он очутился.— Твои способности ограничены известной человечеству вселенной, — пояснила женщина. — А мы сейчас за ее пределами. Ты используешь силу, полученную от пульта игрушки, которую миллионы лет назад создал Кью. К счастью, у него хватило ума ограничить его действие. Самое большее, на что хватает силы устройства — показать природу мультивселенной.— И то, что за ее пределами существуем мы. Но нас увидеть удается не каждому — я удивлен, что ты смог это сделать, — добавил круглолицый мужчина, сидящий справа.— Но ведь я видел, как устроена вселенная. Я смог познать все — все, а не только аномалию. — Тебя смущает то, что пульт должен действовать только внутри игрушки? В случае физического воздействия так и есть. Но действие — одно, а понимание — совсем другое. Жан-Люк задумчиво кивнул: — Но что вы хотели сказать, когда предложили закрыть глаза?Заговорил третий кью, выглядящий как молодой утонченный мужчина:— Вселенная существует до тех пор, пока за ней наблюдают. И если ты считаешь ее скучной и бесполезной, мы можем перестать на нее смотреть. — И тогда она исчезнет?— Не совсем. Она просто будет и существовать, и не существовать одновременно. Конечно, предложение относится только к той реальности, в которой живешь ты. В мультивселенной огромное множество вероятностей, бесконечное количество веток истории. И разумеется, мы не собираемся закрывать глаза на все. Но одну можем убрать безо всяких последствий — существует множество подобных ей, практически не отличающихся друг от друга.Так вот почему Кью так отчаянно скучал — наблюдать за жалкими потугами жизни существовать в миллиардах похожих вариаций и правда было невесело. Жан-Люк задумчиво нахмурился. Но нет, Кью скучал далеко не всегда. Зачастую он проявлял к происходящему живой интерес. Но как такое могло быть? Не означало ли это, что Жан-Люк что-то упускает? К тому же, он помнил, что еще несколько минут (а может, миллионов лет) назад он и сам не считал вселенную занудной и не стоящей внимания. Тогда жизнь казалась ему увлекательной — и даже более чем. Тогда он переживал за происходящее, боролся и хотел влиять на события. Не означало ли это, что он просто замахнулся на слишком большой кусок пирога? Ведь Жан-Люк с самого начала знал, что распоряжаться силой кью — дело опасное. Разве мог человек познать вселенную до конца, а познав, правильно истолковать? В какой момент он позволил себе увлечься?— Нет, я вовсе не хочу, чтобы вы закрывали глаза, — сказал он твердо, решив довериться суждениям самого себя из прошлого. Наверняка у него были причины увлеченно участвовать в жизни вселенной, просто сейчас он о них забыл.— Вот и хорошо. Кью расстроился бы, если бы ты решил отказаться от собственного мира. Твоя вероятность нравится ему больше всего. —А теперь отправляйся обратно и проследи там за Кью. Мы на тебя полагаемся.— Я должен за ним проследить? — воскликнул Жан-Люк наполовину удивленно, наполовину возмущенно, и почувствовал, что снова нематериален. А затем он начал сжиматься. Все новые знания, все понимание сути вещей утекало сквозь его нематериальные пальцы, стремительно усыхающие до микроскопических (в масштабах вселенной) размеров. Жан-Люк чувствовал, что с каждым потерянным сантиметром исчезает и осознание. Он лихорадочно пытался сохранить в памяти хоть что-то важное; что-то, что сможет пригодиться, когда он вернется. Но сейчас он даже не помнил, какие ценности и идеалы были ему близки, пока он был обычным человеком. Он уменьшался с чудовищным ускорением, пока не достиг стандартного человеческого размера и не оказался ограничен собственным телом. А затем, с громким хлопком, все вокруг исчезло.