Глава 8 (1/1)

Первым молчание нарушил борг:— Мы должны быть ассимилированы. Коллектив должен быть восстановлен. Наши координаты… — сигнал теперь был намного более четким и громким, будто посылавшие его дроны находились совсем рядом.— Ты в порядке? — наконец, спросил Жан-Люк у Кью.— В полном! — с сарказмом ответил тот, распрямляясь и размазывая кровь пальцем. Голос у него дрожал. — Пикард, как я могу быть в порядке? Я был уверен, что внутри аномалии все еще нельзя физически пострадать, но у меня кровь! Значит, они поменяли настройки! А ведь мы чуть не разбились! Ты хоть понимаешь, что я мог умереть? Я рисковал жизнью! Жизнью, Пикард! И ради чего? — Ради того, чтобы спасти самого себя, — напомнил Жан-Люк раздраженно.— Начинаю думать, что зря я так озабочен собой, — сказал Кью. — Надо меньше зацикливаться на собственных проблемах. Если будущий я по глупости вляпался в неприятности, пусть сам себя и спасает!— Но раз мы уже здесь, может быть, займемся делом?Кью хмыкнул, и вместо того, чтобы ответить, начал отстегивать ремень непослушными пальцами. Жан-Люк нарочито спокойно встал и помог Кью справиться с замком. Тот поднялся на ноги и не вполне уверенно направился к выходу.— Эту дверь можно открыть с отключенной автоматикой? — пробурчал он.— Кнопка сверху. Правее.Дверь распахнулась с хриплым стоном. Снаружи было тепло. Жан-Люк с опаской вдохнул воздух и почувствовал неожиданную озоновую свежесть, разбавленную гарью от шаттла. Кью тоже сделал несколько глубоких вдохов и, по всей видимости, более-менее пришел в себя.— Ну надо же, так испортить прекрасные пейзажи! Они превратили это место в помойку. — он огляделся, вытирая окровавленную руку о форму. — Давай убираться отсюда, Пикард, Может быть, нам удалось попасть внутрь незамеченными, а может быть и нет. Так что стоит уйти от шаттла как можно быстрее. Тем более, что здесь скоро приземлится второй. Оказаться раздавленным самим собой мне не хотелось бы.— Согласен, — кивнул Жан-Люк. — Но куда мы пойдем?— Очевидно, что нам нужно найти хотя бы один из оставшихся пультов. И при этом опередить пришельцев, которые скоро все выяснят, покопавшись в голове будущего меня.— Что делает пульт, Кью?— Позволяет менять характеристики этого мира и любых существ внутри него. Имея шар, мы сможем вернуть мне силу кью прямо внутри аномалии, а пришельцев опустить на то дно, с которого они вылезли.Жан-Люк нахмурился:— Зачем тогда он был нужен пришельцам во время пыток? Полагаю, они давно уже подняли собственные ментальные способности. — По умолчанию, внутри аномалии нельзя причинить физический вред ни одному живому существу. Это ограничение нужно убирать отдельно для каждого, кто попадает внутрь. Думаю, что ментальными пытками они не ограничились, а значит, им нужно было изменить настройки.Жан-Люк прислушался к своим ощущениям. Если его физическое тело и пытали, то он этого не чувствовал, полностью утратив с ним связь. Или же на самом деле он ощущал эхо именно от реальных пыток, а не воображаемых? А может быть, одни были связаны с другими? Он искоса посмотрел на Кью. И почему того так заботило благополучие тех, кто оказался внутри? Это было совсем не в его характере.— И где искать этот пульт?Кью задумался.— Хм, для этого нужно знать, какой из шаров нашли пришельцы и какой — будущий я. Впрочем, насчет первого я практически уверен — они взяли тот пульт, который я оставил в зале. Скажи, когда меня поймали, я выглядел растрепанным и грязным? Моя одежда была в порядке?— В полном. И нет, ты не был грязным. — Ну что ж, как это ни прискорбно, мне начинает казаться, что наш лучший шанс найти один из пультов, это подняться на Гору.— На какую гору?— На ту самую. Идем!Кью быстро зашагал вперед, и Жан-Люк последовал за ним, постоянно оглядываясь. Пару минут они двигались в тишине, а затем сверху раздался резкий свист. Жан-Люк задрал голову и увидел знакомый шаттл. Аппарат штопором шел вниз. Одно из крыльев отвалилось, из кабины валил дым.— И мы выжили после такого приземления? — поинтересовался Кью.— Я не помню падения. Я очнулся уже в зале с пришельцами, а тебя привели после. Один из пришельцев сказал, что случайно потерял тебя, телепортируя внутрь дворца.— Значит, они успели вытащить нас во время полета, — Кью проследил взглядом за аппаратом. — Выходит, что своим планом проникнуть внутрь именно сейчас я спас тебе жизнь, Пикард. И где моя благодарность?— О чем ты, Кью?— О том, что если бы мы не появились здесь незадолго до шаттла из будущего, то ты наверняка был бы уже мертв.Жан-Люк задумался.— Ты хочешь сказать, что на нашем шаттле у пришельцев сработала сигнализация, и потому они были настороже, когда приземлился второй аппарат? Поэтому они в тот раз успели телепортировать меня из кабины до падения? — догадался он. — В таком случае, и правда спасибо.— Хм, — Кью посмотрел на него задумчиво. — А ты умеешь пользоваться мозгом — когда хочешь. Жаль, что люди так редко этого желают! Идем, нужно спешить. Жан-Люк хотел было раздраженно возразить, но передумал и вместо этого спросил:— Но ведь получается, что сейчас мы меняем прошлое. А ты говорил, что такого не может быть. Что люди неправильно понимают, как устроено время.Кью ответил не сразу — будто раздумывая, стоит ли тратить время, распинаясь перед примитивной формой жизни.— Если смотреть на вещи с ограниченной человеческой перспективы, то может, — объяснил он наконец. — Отправившись в прошлое, мы перешли в новую временную ветку. Для меня это гораздо менее значительное событие — просто одна из вероятностей стала чуть более вероятной. Но вот для тебя и правда многое поменялось — ты оказался в другой временной линии, и старая, с ограниченной человеческой точки зрения, будто бы перестала существовать — ведь вернуться в нее ты не можешь. Из твоей вселенной она все равно, что исчезла, хотя для меня по-прежнему доступна. Не пытайся это понять, Пикард, все равно вряд ли получится, — он театрально вздохнул.— Нет, я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул Жан-Люк. — Я знаю теорию о мультивселенной. Нельзя повлиять на прошлое, потому что оно неизменно. Но можно перенестись в альтернативную реальность, в которой твое появление в прошлом предопределено — оно уже предусмотрено историей, ты ничего не меняешь. Эту теорию еще никому не удавалось доказать, поэтому мы не учитываем ее в наших действиях, а исходим из того, что можем менять ход событий. Но тогда получается, что мы спасаем других Жан-Люка Пикарда и Кью, не себя?— Другого Жан-Люка Пикарда. Кью один во всех вероятностях. Но не волнуйся — и в твою старую временную линию переместился другой Пикард и спасает тебя —вероятнее всего. Конечно, есть миры, где такого не произойдет, но их гораздо меньше. Считай, что у вас круговая порука.— Но если ты один во всех временных линиях, значит, пока мы с тобой идем здесь, ты еще и проводишь экзамен человечества, и делаешь миллион других дел? Ведь наверняка где-то есть такие миры, где аномалии не было, или же мы с тобой не застряли внутри. Где история в текущий момент движется по другому пути.— Не совсем. Твой язык примитивен; не уверен, что могу объяснить так, чтобы ты понял, — Кью задумался, подбирая слова. — Другие миры, другие варианты развития событий — всего лишь вероятности, как я и сказал. Некоторые могут быть выражены большей величиной, некоторые меньшей. Отчетливее всего я существую в тех временных линиях, вероятность которых наиболее высока. Например, сейчас это здесь, в аномалии. Иногда я могу выбрать менее вероятный мир усилием воли, сделав основным — но тогда мне нужно повысить его шансы на существование. Например, выстрел из тахионной пушки сильно повысил вероятность этого варианта событий, — Кью обвел вокруг себя рукой. — Но не размышляй об этом слишком усердно — еще перегрузишь свой слабенький мозг. Кстати, нам вот туда, — Он махнул рукой в сторону особенно высокой груды покореженных обломков.— Лезть на эту кучу металла? — уточнил Жан-Люк.— Я бы предпочел обойти, — Кью осмотрелся и, заметив узкий проход между почти целым клингонским грузовым судном и оторванной кабиной незнакомого Жан-Люку корабля, направился туда. — Я же сказал — нам надо к Горе.— Но где ты здесь видишь… — начал Жан-Люк и тут же нашел ответ на свой вопрос. Странно было, что он не заметил гору раньше: подножие скрывалось за толстым слоем облаков, которые в этом мире стелились очень низко, почти как туман, но выше шло чистое голубое небо, и на его фоне верхушка казалась огромным бледным конусом со спиленным верхом. — А, к этой горе!— Какой же еще? Идем, нужно спешить.Кью быстрым шагом направился к груде покореженного металла, Жан-Люк последовал за ним. Они двигались по узкой дорожке, протоптанной неизвестно кем, которая на уважительном расстоянии огибала остов корабля. Несколько минут ничего не происходило, а затем прямо перед ними на тропинку вынырнула странная компания: ромуланец, два клингона и пришелец, немного напоминавший андорианца — голубокожий, с антеннами на голове, но только с пятью, а не двумя. Ромуланец и клингоны были непривычно одеты: на первом был облегающий белый костюм, похожий на спортивную форму, а одежда клингонов казалась слишком пышной, почти церемониальной. Жан-Люк такой прежде никогда не видел — уж на клингонах точно. Те всегда одевались так, чтобы костюм не мешал бою, а в этих многослойных халатах из жесткой блестящей ткани даже быстро идти было затруднительно. В руке ромуланца был кинжал, а у голубокожего — странный изогнутый нож с раздвоенным лезвием. Как ни странно, клингоны были безоружными.Ромуланец красноречиво вытянул руку с кинжалом и произнес что-то на странном смутно знакомом языке. Жан-Люк ничего не понял и нахмурился. Значит, универсальный переводчик здесь не работал? Кажется, в аномалии вся техника приходила в негодность. Ромуланского Жан-Люк не слышал уже очень давно, но это язык, хотя в целом и был непонятен, определенно походил на него — как отдаленный родственник. Может быть, какой-то диалект? Ромуланец продолжал говорить. Интонация у него была не очень-то приветливая. Жан-Люк напряженно вслушивался. Он мог бы поклясться, что расслышал ?смерть? и ?раскаяние?. А вот некоторые слова напоминали скорее клингонские — одно из северных наречий, которых Жан-Люк практически не знал.— Мы пришли с миром, — произнес он по-ромулански, а затем добавил по-клингонски: — Мы не собираемся с вами драться.Пока ромуланец говорил, Кью медленно отступал в сторону Жан-Люка, пока не оказался за его спиной.— Мы зря тратим время, надо убираться отсюда, — прошептал он чуть слышно.— Лучше договориться с ними. Они могут помочь.— На каком языке? Ты разве не слышишь? Этот парень говорит на смеси древнеромуланского и клингонского из двадцать седьмого века! Теперь стало понятно, почему Жан-Люк мало что понимал. Из двадцать седьмого века? Неужели тахионное излучение настолько нарушило ход времени, что здесь перемешались разные эпохи?— Ты знаешь эти языки?— В том-то и дело, что нет. Я просто могу их опознать. Конечно, я и сейчас поумнее тебя, но…— …ненамного, — закончил за него Жан-Люк. Кью возмущенно хмыкнул ему в ухо. — И что ты предлагаешь делать?— Бежать! — Кью не стал ждать ответа, а отступил назад. Отойдя на несколько метров, он развернулся и бросился прочь. Ромуланец гневно закричал и метнул ему вслед кинжал. Жан-Люк обернулся. Оружие скользнуло по плечу Кью и отлетело прочь, загрохотав по ржавому металлу. Кью вскрикнул и схватился за руку, но не остановился. Жан-Люк еле сдержал разочарованный вздох. Кью все испортил! Но, может быть, еще оставался шанс договориться?— Мы можем обойтись без конфликта. — Жан-Люк обернулся к ромуланцу и поднял руки, демонстрируя, что в них ничего нет. — Мы только что попали сюда и хотели бы понять…Один из клингонов отодвинул ромуланца с дороги и направился к Жан-Люку. Судя по тому, как он скалил зубы, мир и сотрудничество в его намерения не входили. Жан-Люк развернулся и побежал следом за Кью. Так он не носился уже очень давно. Единственное, что спасло его от клингонов — их неудобные наряды. Для преследования жертвы они точно не годились. А вот ромуланцу в какой-то момент удалось настигнуть Жан-Люка. Но преследователь был низкорослым и тощим, так что Жан-Люк на ходу столкнул его с тропинки. Кью пропал из вида, как испарился. Сколько Жан-Люк не выглядывал его высокую фигуру среди обломков, найти не мог. Но вряд ли Кью побежал туда, откуда они пришли — там разбились оба шаттла, а значит были гораздо выше шансы нарваться на пришельцев, которые пытали Жан-Люка. И если им с Кью нужно было к горе, наверняка тот просто решил обежать груду металла с другой стороны. Жан-Люк начал сворачивать, чтобы описать круг. Еще минут пять, и он выбежал на тропинку, ведущую прочь от кладбища кораблей. Их остовы становились все более редкими, и теперь вместо металла землю покрывала густая трава. Топот преследователей не стихал, а даже приближался, но ускорить бег Жан-Люк не мог — он и так держался из последних сил. А затем вернулся настойчивый зов коллектива, бесконечно повторяющееся послание с координатами аномалии, и на тропинку перед Жан-Люком дроны. Они выглядели странно. Нет, никаких сомнений, что видит перед собой борга, Жан-Люк не испытывал. Но эти дроны казались… чуть более гармоничными, чем те, которых ему доводилось встречать раньше, чуть менее изуродованными технологией: хотя искусственных частей у них было столько же, те не казались чуждыми гуманоидным телам, в них чувствовалась эстетическая гармония. Жан-Люк не остановился. Лишь бы они поняли, что я слышу их сигнал, лишь бы приняли за своего, лихорадочно думал он, продолжая стремительно приближаться к боргу. Один из дронов поднял руку со встроенным оружием. Жан-Люк не знал, сработает ли оно внутри аномалии — в конце концов, сами дроны наполовину состояли из искусственных частей, но, судя по всему, прекрасно чувствовали себя здесь. Но останавливаться он не собирался. — Я — Локутус, борг, — выкрикнул он, чувствуя себя на редкость нелепо. Дрон застыл с поднятой рукой, будто раздумывая, что делать.— Я — второй из семи, — не очень уверенно представился один из его товарищей. — Мы из года две тысячи шестьсот шесть…Значит, они тоже из будущего? Тогда ясно, почему они так отличались от привычных представителей борга. Жан-Люк не снижая скорости подбежал к дронам, которые стояли близко друг к другу, практически вплотную, перегородив узкую тропинку. — Я — Локутус, борг, — повторил он, проталкиваясь между ними.Один из дронов обернулся ему вслед.— Я — третий из семи, — сказал он с сомнением, но попытки остановить Жан-Люка не предпринял.Сзади раздался крик ромуланца. Жан-Люк из последних сил поддал скорости. За его спиной послышались выстрелы, крики, затем глухой удар, будто на металл упало тяжелое тело, но он не обернулся. А впереди теперь звучал мерный ритмичный шум, похожий на плеск волн. Жан-Люк помчался в его сторону и вскоре оказался на высоком песчаном обрыве, за которым скрывалась река с желтой мутной водой. Жан-Люк начал спускаться вниз, к берегу, цепляясь за колючую остро пахнущую траву, которая больно резала руки. У воды, схватившись за окровавленное плечо, сидел Кью. Вид у него был ошарашенный, а глаза — круглые, как блюдца.— Они близко, — выкрикнул Жан-Люк, не останавливаясь. — Вставай!— Но я ранен! Они попали в меня! Ты можешь поверить? Я истекаю кровью, как обычное существо из плоти и крови! Как человек! Мы проиграли, Жан-Люк. Сейчас нас зарежут и все, песенка спета. Тебе-то может быть и все равно, но какая нелепая смерть для кью!— Нам нужно уходить! — Куда? Здесь река! Раньше ее не было! Я ранен, да и плавать наверняка не умею!— Вот и проверим, — сказал Жан-Люк, стараясь сохранить нейтральный тон. Только вступать в споры сейчас и не хватало. — Если что, я помогу. Тебе придется мне довериться. — Он притормозил рядом с Кью и протянул ему руку.— Довериться? Ты, должно быть, шутишь! — тон у Кью был возмущенным, но несмотря на это, руку он взял. Жан-Люк подтолкнул Кью в сторону реки.— Я не шучу. И выхода у тебя все равно нет. Либо я и река, либо кинжал и ассимиляция, в произвольном порядке. Думаю, включить в коллектив одного из кью — даже временно лишенного сил — дроны не откажутся. — Ладно, ладно, — Кью не пылал энтузиазмом, но хотя бы перестал ныть и не сопротивлялся, а послушно плелся к реке, зажав плечо.— Сними обувь, — приказал Жан-Люк. — без нее будет легче плыть. — Я не знаю, как…— Тогда стой на месте! — Жан-Люк опустился на колени перед Кью и помог стянуть ботинки. Затем он подтолкнул своего попутчика к мутному потоку. — Быстрее, быстрее!Вода оказалась холодной, как лед. Стремительное и бурное течение несло мелкие камни и песок, которые с силой били по ногам. Как он переплывет эту реку, да еще и с Кью, которому наверняка придется помогать — а то и тащить на себе — Жан-Люк не представлял.— Пикард, — со мною что-то не так, — сказал Кью, начиная стучать зубами от холода, — Я не чувствую пальцев ног. Кажется, я умираю.— Ты просто замерз, — объяснил Жан-Люк, подталкивая Кью в спину, чтобы тот шел быстрее. — Положи руку мне на плечо и держись. Но не вздумай хватать меня за шею — тогда мы оба утонем. Ногами двигай вот так — Жан-Люк изобразил движение руками, подняв их над водой. И постарайся не паниковать. Выстрелы и крики за их спиной стихли. Сигнал борга тоже пропал — вернее, теперь казался гораздо более далеким. Жан-Люк обернулся и увидел бегом спускавшегося к воде ромуланца. Еще несколько шагов, и дно пропало. Кью вцепился Жан-Люку в плечо мертвой хваткой и тяжело сопел над ухом, но, по крайней мере, пока не паниковал. Жан-Люк начал грести прочь от берега. Они плыли медленно, слишком медленно. Жан-Люк хотел обернуться и посмотреть, что происходит на берегу, но не мог этого сделать, не отцепив руку Кью. В том, что его реакция будет вменяемой, Жан-Люк сомневался. Течение было стремительным, да еще и ветер дул так, что Жан-Люка захлестывало волнами и солоноватая мутная вода то и дело попадала в глаза и рот.Их с Кью сносило вниз по течению с огромной скоростью, а противоположный берег не спешил приближаться. В какой-то момент их закрутило водоворотом, и Жан-Люк наконец-то смог посмотреть назад. Ромуланец и один из клингонов стояли у самой кромки, но в воду заходить не спешили. Жан-Люк надеялся, что преследователи не решались плыть оттого, что не хотели промокнуть, а вовсе не из-за тварей, которые могли водиться в мутной воде. Будто в ответ на мысли о подводных чудовищах, что-то жесткое ударило Жан-Люка по ноге. Он утешал себя тем, что это просто коряга, пока его живот не задела теплая плоть — и это определенно был не Кью. Жан-Люк напрягся, ожидая нападения, но ничего не произошло. Их продолжало нести прочь. Жан-Люк пытался грести к противоположному берегу, но они гораздо быстрее двигались вдоль реки, чем поперек. Но хотя бы направление было верным — русло плавно сворачивало в сторону горы, и та понемногу росла. Они были почти посредине потока, когда волнение усилилось. Плыть теперь приходилось, отвернувшись вбок, чтобы защитить глаза. Напряженное сопение Кью перешло в громкие хрипы.— Ты в порядке? — спросил Жан-Люк. — И ты спрашиваешь? Конечно нет! — После каждой фразы Кью делал долгую паузу, отплевываясь от воды и шумно дыша. — Рука отнимается! Истекаю кровью! Не чувствую ног! Вода в носу! Я больше не могу! Брось меня, отыщи пульт сам. Спаси будущего меня, а он все исправит.— Осталось немного! — Нет, много. Больше половины!Жан-Люк все же извернулся так, чтобы посмотреть на Кью. Тот выглядел жалко: мокрые волосы облепили лоб, глаза покраснели от воды, а из носа текло. — Не трать силы на разговоры, — приказал Жан-Люк. Он и сам сомневался, что они смогут доплыть, но сдаваться не собирался. По ногам Жан-Люка снова скользнуло что-то теплое и живое, но он не подал вида — не хватало еще, чтобы Кью совсем запаниковал. Впрочем, тот и без подводных чудищ неплохо справлялся.— Бесполезно! — голос Кью все больше напоминал шепот, но даже крайняя усталость не лишила его любви к разглагольствованиям. — Я здесь бесполезен. Пойти было ошибкой. Один ты справишься лучше. Ты привык к убогости, к ограничениям, ты выдержишь. Пульт на горе. Птица утащила в гнездо. Найди пещеру у подножия.— Мы найдем пещеру у подножия, — твердо сказал Жан-Люк. Ему совсем не хотелось тратить силы на разговор с Кью, но, кажется, его было не избежать. — Ты думаешь, я так просто провалю испытание человечества? И не надейся. А от такого древнего и мудрого существа, как ты, я ожидал большего. Думал, что ты не сдаешься на первом же препятствии.— В моей жизни не бывает препятствий! — Возмущение явно прибавило Кью сил. — Одно дело — быть всемогущим, а совсем другое — истекать кровью в грязной реке. Да еще и мерзнуть!Теплая плоть снова коснулась Жан-Люка; он вздрогнул и попытался уклониться.— Да ты хоть понимаешь, каково это… — Кью не закончил фразу. Он вскрикнул и отпустил плечо Жан-Люка, начав беспомощно барахтаться. Жан-Люк развернулся. Если на Кью напало существо, живущее в реке…Кью несколько мгновений беспорядочно бил руками по воде, а затем вскрикнул и пропал. Жан-Люк уже приготовился нырнуть следом, когда Кью снова возник на поверхности, жадно глотая воздух. Он растянулся на гладкой и мокро блестящей поверхности, вцепившись руками в пятнистый край. Жан-Люк испуганно отстранился. Это что, огромный плавник? На удивление, Кью больше не казался испуганным — только обессиленным. Он распластался на неведомом существе и пытался отдышаться.— Это имурианин, Жан-Люк! Он поможет! — наконец, выдохнул он. Существо поднялось к самой поверхности, и теперь Жан-Люк мог его рассмотреть. Больше всего оно напоминало огромного ската. Кью сделал еще несколько глубоких и шумных вдохов и продолжил, уже более спокойно: — За плату разумеется — имуриане ничего не делают бесплатно. И еще потому, что он ненавидит ромуланцев. Они съели его напарника. Нам повезло, что он видел наших преследователей. Не бойся— он ничего тебе не сделает. Можешь взяться за плавник.Жан-Люк сделал несколько осторожных гребков в сторону ската.— Откуда ты это знаешь? — спросил он.— Имуриане общаются телепатически, через физический контакт. Давай, коснись его.Жан-Люк осторожно протянул руку и тронул плавник. Он ожидал, что услышит речь или увидит картинку — как происходило во время вулканского слияния разумов, например — но вместо этого до него долетела неоформленная в слова мысль, в равной степени несущая в себе и эмоции, и смысл. Пока мысль оставалась бессловесной, Жан-Люк примерно понимал, что хочет передать ему имурианин. Но мозг Жан-Люка, привычный к оформленной внутренней речи, тут же прилежно облек послание в слова, потеряв смысл по дороге:— Ты хорошо-хорошо? Тогда хорошо. Если плохо-плохо, то нехорошо. Весело хорошо, когда не плохо-плохо.— Давай же, соглашайся, — поторопил Кью. — Чего ты молчишь?— Но я не понимаю, чего он хочет.— Того, о чем я тебе говорил. Услугу за помощь.— Какую услугу? — Жан-Люк, по примеру Кью, взялся за плавник и второй рукой, надеясь, что имурианин не будет возражать. Тот послал мысленною улыбку. Плавник был горячим, и Жан-Люку показалось, что ничего приятнее он в руках никогда не держал. Только теперь он осознал, насколько же на самом деле замерз.— Признаться, я и сам не вполне понял. Разберемся потом — когда выберемся. Давай же, соглашайся, Жан-Люк!Очень надеясь, что не совершает роковую ошибку и не продает своего первенца в рабство, Жан-Люк послал мысленное согласие. Впрочем, вряд ли когда-нибудь у него будет ребенок, подумал он, и почувствовал тоску, снова вспомнив о погибшем племяннике. Сколько раз за сегодня он пережил его гибель? Вторя боли душевной, вернулась и физическая: грудь, кисти рук, лодыжка снова начали ныть. На несколько мгновений Жан-Люк полностью отключился от происходящего.— Сейчас не время придаваться унынию, Пикард! Возьми себя в руки! — отчитал его Кью, который, казалось, теперь мог каким-то образом считывать его мысли или чувства через имурианина. — Бери пример с меня! Я не сдаюсь, несмотря на полную дикость происходящего. А для тебя ситуация и вовсе должна быть рядовой — ты уже много лет носишься по космосу на примитивной консервной банке, а значит, привык к риску. Так чего ты раскис?Жан-Люк бросил на Кью возмущенный взгляд и не нашелся, что возразить — настолько нелепым был обвинение.Имурианин послал Жан-Люку волну внутреннего тепла — столь же приятного, как и жар от плавников:— Плохо, что плохо, но хорошо-хорошо.— Спасибо, — мысленно ответил Жан-Люк.— Ну что, взял себя в руки? Тогда держись крепче, — предупредил Кью, — сейчас мы поплывем!Жан-Люк едва успел поудобнее перехватить плавник, как они рванули вперед.Следующие несколько минут Жан-Люк отдыхал. Он как раз успел восстановить дыхание, когда имурианин начал приближаться к земле. Он подплыл к линии берега метра на четыре и остановился. Жан-Люк опустил ноги и по щиколотку провалился в илистый песок. Кью тяжело плюхнулся в воду с другой стороны, подняв брызги. Имурианин попятился прочь, и Жан-Люк поспешил снова коснуться своего спасителя, пока тот не отплыл далеко.— Спасибо! Мы сделаем, как ты просил, — во всяком случае, он надеялся, что так и будет. Если они все же выяснят, какова была цена билета.— Хорошо-хорошо-хорошо, когда весело, не плохо, — ответил имурианин и, прорезав поверхность воды длинным острым хвостом, исчез в глубине. ***Жан-Люк кинул взгляд на противоположный берег — их преследователей видно не было — а затем посмотрел на гору. Облака пропали и теперь та больше не парила в воздухе гигантским космическим кораблем, а была видна целиком. Над плоской вершиной кружили еле заметные черные точки-птицы. В отличие от голой макушки, подножие оказалось покрыто темной густой зеленью. Жан-Люк поразился тому, какая же гора огромная. Ничего подобного он никогда не видел.— Ну что же, идем искать пещеру, — произнес Кью и похромал к берегу, зажав плечо одной рукой.Жан-Люк пошел следом, присматриваясь к своему спутнику. За то время, что их вез имурианин, Кью заметно взбодрился, однако его до сих пор била крупная дрожь. К тому же, с плечом нужно было что-то делать.— Мы должны перевязать твою рану, — решительно сказал Жан-Люк, когда они вышли на сухой песок. И, не давая Кью времени начать ныть или возражать, приказал: — Раздевайся!Затем он и сам попытался стянуть мокрый и холодный верх от своей формы, совершенно забыв, что та была старого фасона, а значит, представляла собой сплошной комбинезон. В результате ему пришлось спустить ее до пояса и обвязать рукава вокруг талии, чтобы они не болтались. Кью молча наблюдал за процессом.— Только не говори мне, что в будущем мы стали любовниками, и ты больше не в силах сдерживать свои плотские желания, — наконец, сказал он. Очевидно, что это была шутка, но в то же время в голосе Кью сквозила опаска. Жан-Люк испытал искушение подтвердить предположение и посмотреть на реакцию. Но нет, опускаться до уровня Кью он не собирался. Ну, почти.— Не волнуйся, я прекрасно умею сдерживаться, когда надо. Раздевайся быстрее!Кью возмущенно хмыкнул и начал неуклюже нащупывать застежку. Ему мешало больное плечо, да и похоже было, что он просто не знает, как снять форму. — Давай я, — предложил Жан-Люк и, подойдя к Кью вплотную, осторожно расстегнул молнию. Кью попытался отстраниться и Жан-Люк почувствовал странное удовлетворение от того, что они сейчас поменялись ролями — обычно это Кью нарушал личное пространство и вел себя провокационно, заставляя испытывать дискомфорт. — Боюсь, что верх не отстегивается, — пояснил Жан-Люк, помогая Кью вытащить из комбинезона руку. — Так что тебе придется либо остаться в трусах — если они у тебя, конечно, есть — либо завязать рукава на поясе, как сделал я.—Лучше завяжу, — поспешно сказал Кью. — Хорошо, тогда повернись. Я осмотрю плечо.Рана оказалась поверхностной — кинжал лишь прорезал кожу. Крови уже почти не было, так что перевязывать плечо Жан-Люк не стал — все равно из подручных средств у них была лишь форма, только что побывавшая в далеко не стерильной воде. — Что там, это очень серьезно? Я умираю, Жан-Люк?— Нет, рана не опасна. Это и раной назвать сложно — просто большая царапина. Ты выживешь.— Вот как! —В голосе Кью звучали одновременно облегчение и возмущение.— Давай двигаться к горе. Показывай путь!Кью скрестил руки на посиневшей от холода груди и решительно зашагал вперед. Жан-Люк двинулся следом. ***Путь занял около получаса. Один Жан-Люк добрался бы быстрее, но они были без обуви, и Кью, непривычный к камням и колючей траве, шел как по стеклу. Но они хотя бы успели высохнуть на жарком солнце. Кью наконец-то перестал дрожать, и его бледная кожа приняла более здоровый оттенок.— Это должно быть где-то здесь, — сказал он, когда они наконец-то достигли цели. — А, вон там! Лаз за камнями.Жан-Люк внимательно оглядел скалы. Никакого лаза он не видел — только хаотические нагромождения огромных валунов. — Ты уверен?— Полностью. Я сам создал эту гору. Конечно, с тех пор здесь многое изменилось, но не думаю, что от пещеры кто-то решил избавиться. Те пришельцы наверняка даже не знают о ее существовании — с новым уровнем способностей она им без надобности. Кью направился к густому кустарнику, сквозь который едва просвечивала каменистая осыпь. — Ты первый, — он с опаской посмотрел на колючие ветки, преградившие путь, и сделал приглашающий жест.Жан-Люк не стал спорить, а просто молча полез насквозь. Ветки били его по груди и временами боль от их ударов трансформировалась в далекое и уже ставшее привычным эхо пыток. У Кью ушло гораздо больше времени. Когда он, наконец, вылез из кустов, вид у него был изрядно поистрепавшийся, а плечо и руки украшали новые царапины. Он мрачно посмотрел на Жан-Люка и пошел отодвигать булыжники, завалившие вход. Жан-Люк поспешил на помощь. Еще минут пятнадцать, и они смогли пролезть внутрь. Лаз выглядел сотворенным природой, так что Жан-Люк ожидал увидеть обычную пещеру, но его ждал сюрприз — помещение оказалось искусственным. Сразу за камнями начинался прямой коридор с ровными стенами, ведущий к раздвижным дверям, которые были украшены деревянными панелями. Сбоку от них располагалась выпуклая оранжевая кнопка — как у старинного лифта.— Это что…— Да, лифт, — предугадал его вопрос Кью. — Птицы обожают воровать все, что блестит, так что я решил создать удобный путь наверх, к гнездам.— Отлично, — сказал Жан-Люк несколько удивленно. Для кого нужен был этот путь? Для самого Кью? Означало ли это, что и раньше внутри аномалии он становился обычным гуманоидом, которому необходимы были такие средства передвижения? До этого Жан-Люк был уверен в том, что тут все дело в занявших аномалию пришельцах — те поменяли законы мира, мешая Кью и лишая сил. Неужели он ошибся? Кью называл аномалию игрушкой. В какие игры он здесь играл?— Главное, чтобы лифт до сих пор работал, — Кью нажал кнопку и выжидающе уставился на примитивный световой индикатор над дверями.За створками заскрипело, зашумело, заскрежетало и, наконец, двери со скрипом разъехались. За ними оказалась антикварного вида кабина — Жан-Люк видел такие только в старых фильмах двадцатого - двадцать первого века. Кью решительно шагнул внутрь, Жан-Люк последовал за ним.Внутри кнопок было четыре. Параллельно их ряду шла вертикальная металлическая пластина с условными обозначениями. Рядом с самой верхней кнопкой находилось изображение вершины, со второй сверху — гнезда, с третьей — озера и с нижней — основания горы. Кью нажал на вторую сверху. Двери закрылись с натужным скрипом, и лифт поехал вверх. Кью тут же вжался в стенку и закрыл глаза.— Надеюсь, что мы не застрянем здесь, — пробормотал он себе под нос. — Обидно будет умереть в собственном лифте!Медленный подъем продолжался никак не меньше десяти минут. Наконец, кабина остановилась и, немного поскрипев, распахнула двери. Кью стрелой вылетел наружу. Жан-Люк двинулся следом. Они оказались в коридоре, похожем на тот, через который вошли: не очень длинном, всего метров в десять. Заканчивался он такой же неровной дырой, заваленной булыжниками. Здесь, к счастью, проем был достаточно широким, чтобы вылезти, не разгребая камни, да и кустов снаружи не оказалось. Они вышли на небольшую площадку, расположенную на огромной высоте. Жан-Люк ожидал, что воздух окажется разряженным, но нет, дышать было так же легко, как и внизу. Жан-Люк огляделся: снизу желтела тонкая полоска реки, впереди расстилалось бескрайнее синее небо, а за спиной гора казалась почти такой же нескончаемо высокой, как и при взгляде от подножия. Площадка тянулась в обе стороны: слева почти сразу же сужалась, а справа, наоборот, становилась шире, переходя в плато. Все оно было усеяно огромными гнездами, в каждом из которых с легкостью уместилось бы несколько человек. Над гнездами кружили те, кого Кью назвал ?птицами?. Жан-Люк пригляделся. Нет, птицами их можно было счесть только издалека. Это были создания в половину человеческого роста, полностью покрытые тусклыми бурыми перьями. Тела и ноги у существ казались человеческими — только из-за перьев выглядели на редкость странно. А вот вместо рук росли длинные узкие крылья, и головы были птичьими. Федерации раньше приходилось сталкиваться с пернатыми разумными видами, но обитатели горы не были похожи ни на один из них. — А вот и наши дорогие друзья, — сказал Кью. — Ну что же, пойдем, посмотрим, у них ли мой пульт.При виде Кью существа всполошились. Они начали взволнованно перекрикиваться длинными трелями, состоящими из сложных сегментов разной тональности и темпа.— Они разумны? — спросил Жан-Люк.— До какой-то степени. Точнее, они разумны ровно до тех пор, пока инстинкты не берут свое. И тогда ни о каком интеллекте говорить уже не приходится. Вот, смотри, видишь там, у гнезда?Одна из ?птиц? опустилась на землю и изображала, что у нее подбито крыло. Видимо, как и некоторые земные виды, пыталась таким образом отвлечь их с Кью, на случай, если они любят разорять гнезда. Жан-Люк снова задрал голову, пытаясь оценить количество существ. Их определенно было намного больше, чем мог унести самый вместительный из известных ему космических кораблей. А значит, вряд ли они тоже оказались затянуты в аномалию — если только внутрь не провалился целый флот.— Но откуда они здесь? Ты создал их вместе с аномалией? Или же она настолько древняя, что здесь зародилась разумная жизнь?— Я их здесь поселил, — пожал плечами Кью. — Они были слишком уж самовлюбленными и считали, что силой разума могут победить животные инстинкты, — Кью изменил тембр голоса, явно передразнивая кого-то из своих прошлых собеседников. — Что достигли высшего уровня контроля над своими желаниями и импульсами, несмотря на то, что обладают физическим телом. Я доказал им, что они заблуждаются, сделав теми, кто они сейчас.— Ты хочешь сказать, что каким-то образом их изменил?— Ну да, именно так. Они были самыми обычными гуманоидами —чуть более развитыми, чем земляне, но все равно примитивными. Жан-Люк с ужасом посмотрел на Кью — а затем опять на ?птиц?. Теперь их нелепые попытки отвлечь от гнезд обрели новый смысл.— Как называется их вид?— Сейчас я зову их просто птицами.— Нет, тогда. Как он назывался до того, как ты решил ради развлечения превратить их в… в этих существ, — в голосе Жан-Люка звучал гнев.Кью поднял бровь и посмотрел на него с веселым удивлением:— Однако! Я вижу, эта история тебя задела! Раньше они называли себя… — Кью издал труднопроизносимый звук. — Впрочем, я переврал название. Сложно правильно выговорить его. А уж то, как они называют себя сейчас, выговорить не в состоянии никто, кроме них самих! Но ты можешь звать их угтами — под таким названием они были известны расам, обитавшим недалеко от их родной планеты. — Конечно же, эта история меня задела! Бесчеловечно так поступать — тем более, с целым видом!— А я и не человек. И давай не будем отвлекаться на ерунду, у нас не так много времени.— Он прав, — Жан-Люк вздрогнул, услышав рядом незнакомый голос со странным певучим акцентом. Один из угтов — тот самый, который только что хромал у гнезда — умудрился незаметно приблизиться на расстояние нескольких метров и теперь смотрел на них, склонив голову на бок. Он больше не припадал на одну ногу, пытаясь отвлечь от птенцов, и взгляд у него был разумный и очень пытливый. — Ерунда, не стоящая говорить. Я желаю помощь. Меня имя… — он издал мелодичный свист, который тут же перешел в клекот. — Но вы будете звать Угр. Вы — создатели?Жан-Люк бросил косой взгляд на Кью. Угр явно слышал их разговор, но отнесся к появлению того, кто обрек его народ на существование в облике неразумных животных, на редкость спокойно. — Нет, я не создатель, — наконец, произнес он. — Создатель — он. Я капитан Пикард, Звездный флот Федерации планет. Я оказался внутри аномалии случайно. Но откуда вы знаете мой язык?— Всегда таланты в трех областях — язык, музыка, рисовать. Взаимосвязано: искусство — язык, рисовать — язык, но говорит символы. Говорит эмоции. Вы думаете, что он превратил в животных, но не так, — Угр посмотрел на Кью. — Хотя осуждать его, но он лишь усилил инстинкты. Наш разум таким же, как был — мы иметь телепатию, и остались без изменений. Их использовал, чтобы узнать язык. — Прекрасно, замечательно, но давайте уже найдем пульт, — нетерпеливо вмешался Кью. — Ург, правильно? Ты знаешь, где шар?— Да, но одним туда не ходить. Шар иметь Те, Кто Нет, — Угр выделил каждое слово так, будто оно должно было писаться с большой буквы. — Отлично, — Голос Кью был полон сарказма. — Значит, нас заклюют неразумные куры. Но выбора нет, так что давайте двигаться. Главное, когда будешь там, смотри, чтобы над тобой никто не летал, Жан-Люк. Ты знаешь, чем это грозит — ты же знаком с голубями.Угр посмотрел на Кью оскорбленно, но ничего не сказал. Жан-Люк улыбнулся, извиняясь за спутника.— Вы проводите нас? — спросил он.Угр замялся и захлопал крыльями.— Он не хочет идти туда, потому что само существование Тех, Кто Нет, доказывает, что угты ошибались, веря в примат разума над инстинктами, а я был прав.—Кью!— Это нет, — Угр успокоился и сложил крылья. — Теория да — как мы живем и что делаем, прямое показывает, что мы с инстинктом. Посмотрите — когда я увижен вами, изображать, что ранен, как птица. Но с помощью техники я преодолеть. Я выйти к вам, чтобы приветствовать, как надо разумному. Они — не свидетельство. Мы просто иногда не хотим. Они не бороться природу, вот и все. Я провожу. Вы наверх, я буду ждать.Кью посмотрел на Жан-Люка и кивнул в сторону лифта.— Это на этаж выше, — объяснил он.