Глава 3 (1/1)

— Зонд исчез внутри аномалии без следа. Его сигнал тоже пропал, — доложил Дейта, когда все собрались.— Ну что ж, это меня не удивляет. Запустите второй — по орбите вокруг аномалии. Проверим, насколько близко к ней можно подойти. Мистер Ла Фордж?— Я не смог засечь никаких сигналов, капитан. Но я еще не закончил. Можно…— Хорошо, делайте все, что требуется. У кого-нибудь есть еще предложения, как нам вызвать аномалию на диалог? — он оглядел собравшихся.— Я все еще считаю, что мы и сами можем подлететь ближе, — настойчиво повторил Райкер. — Это вряд ли нам что-то даст, — Дейта по сравнению с ним был сама рассудительность. — Зонда вполне хватит, нерационально рисковать кораблем.Контраргументов у Райкера не нашлось.— Почему вы так хотите приблизиться к аномалии, первый? — спросил Жан-Люк с любопытством. — Но ведь она — загадка. Я чувствую, что должен ее решить! — А что чувствуете вы, мистер Ворф?Клингон выглядел недовольным. Он скрестил руки на груди и бросал вокруг неодобрительные взгляды, будто подозревая, что все здесь с аномалией заодно:— Она нарушает порядок. Ее здесь быть не должно. И она мне не нравится!— Почему?— Просто не нравится! Жан-Люк задумчиво посмотрел на Ворфа. Кью тому тоже совершенно не нравился. Неужели советник была права, и реакция экипажа на аномалию по какой-то странной причине совпадала с реакцией на Кью? Но почему? Означало ли это, что тот напрямую причастен к ее появлению? Кью так и не дал прямого ответа на этот вопрос.— А вы, лейтенант Мор?— Признаться, я испытываю страх. Обычно космические феномены настолько сильно меня не пугают. Жан-Люк повернулся к Трой: — Советник, я думаю, лучше сначала вам рассказать о влиянии аномалии на эмоции, а затем я расскажу о сегодняшнем визите Кью. — Конечно, — начала она. — Дело в том, что аномалия вызывает у всех, кто ее видит, иррациональные чувства…Когда они с Трой закончили, в помещении ненадолго воцарилось молчание. Жан-Люк оглядел экипаж, а затем обратился к Райкеру:–Что скажете о нашем нежданном госте?— Ну что ж, Кью в своем репертуаре, —Первый усмехнулся. — Ничего не объясняет прямо. Думаете, он причастен?— Не уверен, но подозреваю, что да. Если советник Трой права в том, что мы реагируем на аномалию так же, как и на Кью, то это вряд ли случайность.— Не думаю, что я ошиблась, — решительно сказала Трой. — Взять, например, мои чувства. Аномалия кажется мне невероятно интересной, но в то же время слишком чуждой, слишком опасной, чтобы к ней приближаться. Она вызывает настороженность.— В этом что-то есть, — признал Райкер смущенно. — Возможно, я испытываю излишний азарт. Было время, когда и Кью вызывал у меня сходную реакцию. Потом я с ней… справился.— Советник Трой права. Кью раздражает так же сильно, как и аномалия. И лучше бы их обоих никогда не появлялось, — заявил Ворф. — Нигде.— Насчет себя я не уверен, — покачал головой Жан-Люк. — Но в пользу этой теории говорит кое-что, сказанное Кью. Он предположил, что с аномалией лучше разберется какой-нибудь старый адмирал. Или Ворф.Ворф возмущенно фыркнул, но ничего не сказал.— То есть, он предположил, что вам помешает отношение к аномалии? — спросил Дейта. — Да, капитан, пожалуй, вы правы. Я замечал, что вы испытываете к Кью неподдельный интерес и доверяете его словам. Если Кью хочет, чтобы мы держались от аномалии как можно дальше, и знает, что аномалия вызывает у вас любопытство, с его стороны логично предложить на ваше место того, кто равнодушен к этому явлению — или, как в случае Ворфа, вообще его не одобряет.— Я думал немного о другом. Мое отношение к Кью строится на основании нашей общей истории взаимодействия, мое мнение о нем возникло не на пустом месте. А вот аномалию я вижу впервые. Если я и правда чувствую к ней то же, что и к Кью… — он сделал паузу, чтобы точнее сформулировать мысль, но вместо него закончил Дейта.— … то получается, что эти чувства ничем не обусловлены. Для них нет причины. Я понял вас капитан. Но ведь у Ворфа и Кью тоже имеется определенная история…— Достаточно, мистер Дейта. Вероятно, по большому счету вы правы, хотя я и не сказал бы, что испытываю в отношении Кью такой уж сильный интерес. Скорее, я чувствую себя с ним в относительной безопасности, предполагая, что это он заинтересован во мне и не захочет навредить. В случае с аномалией такое доверие не оправдано. — Нельзя быть уверенным, что Кью действует в наших интересах, — вмешался Ворф. — Он ненадежен.— На сто процентов и я не уверен — считать, что я полностью понимаю существо, намного превосходящее нас в развитии, было бы опасным самодовольством. Но у меня сложилось впечатление, что Кью не сможет помочь, если мы попадем внутрь, и именно это его и нервирует, — задумчиво объяснил Жан-Люк. — Ну что же, если ни у кого больше нет идей или предложений, предлагаю закончить собрание. Подождем информации от зонда — если она будет. И Дейта — вы здесь единственный, кто сохраняет в отношении аномалии объективность. Наблюдайте за поведением экипажа на мостике — и за моим тоже. Если заметите, что мы действуем иррационально, принимайте командование на себя.Жан-Люк поднялся на ноги, а за ним встали и все остальные — только Трой осталась сидеть. У Жан-Люка сложилось отчетливое впечатление, что она хочет что-то ему сказать, поэтому и он задержался. Когда кроме них никого не осталось, советник, мгновенье поколебавшись, заговорила: — Капитан, я не уверена, что вправе раскрыть то, что знаю. Личные эмоции должны оставаться тайной тех, кому принадлежат. Но аномалия — угроза для Земли, а известная мне информация может повлиять на ваше решение. Значит, я вынуждена доложить.Звучало это так, будто Трой убеждала саму себя.— Я доверяю вашему решению, советник.Она вздохнула и, еще мгновенье поколебавшись, продолжила:— Вы сказали, что не уверены в мотивах Кью полностью. Но насчет них вы можете не беспокоиться — Кью совершенно точно не желает вам зла.— Вам удалось почувствовать его эмоции? Я думал, что это невозможно. — Нет, капитан, он для меня загадка. В его присутствии я чувствую себя подавленной из-за силы его разума, и это все. Но однажды ему довелось пробыть человеком в течение дня, и тогда он был для меня открытой книгой. Даже слишком открытой — должна сказать, что контролировать свои эмоции он не умеет, — Трой улыбнулась. — Еще тогда я ощущала, насколько Кью заинтересован в вас лично. На тот момент он и сам не до конца осознавал это чувство — оно казалось фоном для других эмоций. Но, судя по поведению Кью в дальнейшем… — Трой замолкла, не договорив.— Вы думаете, что Кью осознал свой интерес и принял его? — Именно. И если сейчас он говорит, что вам грозит опасность, то я склонна этому верить. Жан-Люк на мгновенье заколебался, не зная, стоит ли затрагивать настолько щепетильную тему, а затем все же спросил:— О какого рода интересе мы говорим?— Я не уверена. — Но у вас есть предположения?— Чувства Кью должны радикально отличаться от наших — но что с ними произошло, когда Кью стал человеком?— Полагаю, он получил взамен ближайший человеческий аналог, — высказал догадку Жан-Люк.— И я так думаю. Но насколько чувства Кью-человека совпадают с тем, что он испытывает в своей настоящей форме? Я этого не знаю. Как бы то ни было, одно я могу сказать точно — вы для него важны, он не стал бы лгать. Если чья-то судьба его и волнует, то исключительно ваша.Жан-Люк криво улыбнулся, заметив, что Трой уклонилась от вопроса. Впрочем, он и сам не был уверен, что хочет знать природу интереса, который испытывал к нему Кью. Для высшего существа, которому безразличны примитивные виды, тот проявлял слишком уж очевидную очарованность. Жаль, что ее нельзя было использовать, чтобы заставить Кью больше рассказать про аномалию. Хотя… Жан-Люку пришла в голову мысль, которую нужно было хорошенько обдумать в спокойной обстановке — желательно, подальше от аномалии.— Спасибо, советник, — бросил он, выходя в коридор. — Вы приняли верное решение — мне стоило об этом знать.