Только Конацу (1/1)

Название: Только КонацуРазмер: драббл, 800 словПерсонажи: КонацуКатегория: дженЖанр: драмаРейтинг: PGКраткое содержание: ?Про Конацу. Как она читает ракуго какой-то игрушке или вещи, а потом вещь теряется или разбивается, и Конацу не знает, кому ещё рассказать?. Примечание: для Altra RealtaТолько когда Кикухико нет дома, Конацу делает это. Садится посередине комнаты и кладёт перед собой папин платок для выступлений. Он — настоящее сокровище: был и парусом, и косынкой, и кошельком в папиных историях. Конацу стащила его, пока Кикухико собирал папины вещи, и теперь прячет за шкафом. Однажды Кикухико спросил про платок, уже в Токио, и, когда Конацу сказала, что ничего не знает, он явно расстроился. Ну и пусть. У него уже есть папин веер, хотя он тоже должен был достаться Конацу, там же папино имя. Если бы Конацу была мальчиком, она взяла бы это имя себе вместе с веером, и ничего бы Кикухико не сделал. У неё было бы право, но она — девочка, и платок и тот стащила, будто воровка какая-то. Он пахнет папой, до сих пор. Конацу никогда не будет его стирать. Она его даже не разворачивает — как папа сложил его в последний раз, так он и остался. На том выступлении в гостинице, когда папа рассказывал о себе и о маме. Пусть история совсем другая, Конацу знает, о ком она была в тот вечер на самом деле. А платок был кошельком с сорока восемью рё, и они там останутся навсегда. Теперь этот платок — её слушатель, только ему Конацу читает ракуго, всё, что может вспомнить. Бывает, ей кажется, что истории перепутались друг с другом, но так даже интересней — получается новая история. И иногда Конацу добавляет ещё что-нибудь от себя. Она рассказывает с закрытыми глазами, чтобы хорошенько представить героев и места, где с ними приключаются забавные случаи. А ещё она воображает, что сидит на сцене, и перед ней зал, полный зрителей. Все они слушают, затаив дыхание, а потом разражаются хохотом, прямо как на папином выступлении. Среди них есть и папа с мамой. Правда, мама приходит очень редко: она так и не смогла полюбить ракуго. А вот Кикухико нет, его Конацу не хочет видеть, и он никогда не услышит её ракуго. ***Конацу всегда ждёт немного перед тем, как пойти в свою комнату и достать платок. Кикухико ведь может вернуться, мало ли, что-нибудь забудет, такое было уже несколько раз. Сегодня идёт дождь. Конацу проверяет, взял ли Кикухико зонт, прислушивается несколько минут к звукам на улице. Там так шумит, и непонятно, дождь это или шелест шин. Конацу идёт к себе, но всё равно как-то неспокойно, будто дурное предчувствие. Ладно, сегодня она не будет читать ракуго, только достанет на секундочку платок и прижмёт его к лицу, просто поздоровается. Конацу суёт руку за шкаф, а там — нет платка. Она шарит везде, докуда достаёт, но его нигде нет. Этого не может быть. Конацу положила платок туда вчера, и она никогда не выносит его из комнаты и, тем более, не бросает где попало. Это Кикухико. Он взял платок. Увидел, где Конацу его прячет, и выкрал! Ведь он так хотел забрать его себе, ещё тогда. Подлый старик, вор. У него и на лице написано, что он нехороший человек. Ну ничего, пусть он присвоил папин веер и папин платок, папин ракуго ему всё равно не достанется. И платок Конацу вернёт. А заодно заберёт и веер. Когда Кикухико возвращается домой, Конацу подбегает к нему и пинает по ноге. По той, которая болит. Сильно пинает, и у него выпадает трость из руки. Потом он хватает Конацу за шкирку, она втягивает голову в плечи и зажмуривается, и ждёт — ударит он её или толкнёт. Но Кикухико ничего такого не делает, он только ворчит, ругается на неё, и то не сильно. — Верни то, что взял! — кричит Конацу. Открывает глаза и пинает его снова. — С ума сошла? — спрашивает Кикухико. — Конацу-сан! — говорит Мацуда-сан. — Успокойтесь, что вы делаете? Конацу вырывается и отпихивает от себя руку Кикухико. — Он украл мою вещь, — говорит она, повернувшись к Мацуде-сану. — Это серьёзное обвинение, — отвечает тот. — Что у вас пропало? — Па… — Конацу замолкает и закрывает рот ладонями. Это — только её. Секрет. Никто не должен знать. Никто не должен слышать, как она читает ракуго. Никто не должен прикасаться к папиному платку. Конацу поднимает голову и смотрит Кикухико в лицо. В его противное хитрое лицо.— Он сам знает. И пусть вернёт или я… я… Сломаю его палку, и он больше не сможет ходить! — Конацу-сан! — А сил у тебя хватит? — спрашивает Кикухико. — Хватит. — Что ж, — он наклоняется и поднимает с пола трость. — Тогда ломай, раз тебе так хочется. Конацу открывает рот. — Только сначала скажи, что я у тебя взял. Вижу, что ты сильно разозлилась, значит, это что-то очень дорогое для тебя. — Я… — говорит Конацу. — Я тебя ненавижу! От слёз так щиплет глаза, что терпеть совсем нет сил. Что ей теперь делать? Теперь — никаких парусов и сорока восьми рё. Никаких историй. Никто не должен был трогать папин платок, никто — после него. Только Конацу. ***Вечером к ней заглядывает Мацуда-сан. Протягивает руки, а на ладонях у него какая-то тряпка. — Нашёл у вас за шкафом, когда убирался. Вы потеряли его, наверное. Я постирал и погладил. Теперь как новенький. Мацуда-сан улыбается, а Конацу снова плачет. Постирал и погладил? Как новенький? Да это же уже совсем другой платок, не папин. Да лучше бы Кикухико его взял.