Глава 12: В стенах дома (1/1)

В доме замигал свет, и с первого этажа донесся грохот. И ругань. — Я убью тебя! — Успокойся! — Он мой! Ты знал это, и все равно… — грохот усилился, и что-то разбилось. Брюс поморщился от пульсации в висках. Ему уже очень давно казалось, что похмелье стало его вечным спутником: голова болела постоянно. А может, дело в возрасте. Шум причинял боль. Пусть даже он был не против, чтобы Саймон и Джеймс порвали друг друга на части, если такое вообще возможно. Он лениво поднялся из широкого кресла, прошел мимо шкафа с парадной полицейской формой, мимо доски расследования с кучей пометок и неохотно вышел в коридор, где вопли были слышны еще сильнее. — Уроды, не орите так! — крикнул он вниз с лестничного проема, но его проигнорировали. А влезать в драку не хотелось. — Сукины дети, — выругался Брюс и, почесав рыжую бороду, принялся шарить по карманам в поисках сигарет, пока Саймон внизу, словно бешеное животное, кидался на Джеймса с кулаками. — Дожили, блять. Ебаря они не поделили. Каким хером эти два пидора еще умудряются постоянно быть на свету? Их бы запереть, и всем бы было лучше. — Попроси мистера Дэнниса. Он мог бы их запереть. — М-м? — Брюс обернулся и увидел Марти, задумчиво рассматривающего собственную руку. Он выглядел моложе их всех, совсем еще подросток, щуплый и угловатый. Как и во всех остальных, черты Джеймса в нем угадывались мгновенно, но Брюс давно научился никак не связывать их между собой и тем более не смотреть на других обитателей общей тюрьмы, словно в зеркало, пытаясь найти там и свое отражение. — Эта сволочь не станет никого запирать, пока не решит, что кто-то из нас угрожает общему состоянию. А с этими двумя от драки и оскорблений ни черта не будет. — Они гостиную разнесут, — не согласился Марти и протянул Брюсу сигарету, тот кивнул в знак благодарности и, на удивление, не был против, когда юноша заботливо поднес зажигалку, а затем и сам закурил, чтобы составить компанию старшему сожителю. — Истеричка! — раскатисто пронеслось голосом Джеймса, и ответа не последовало. — Ох, все как всегда, — вздохнул Марти. — Мистер Джеймс сильнее. — Если бы он еще нашел себе нормальную бабу, то вообще не было бы проблем. А то всем нам приходится жить в дерьме, в которое нас затащил ?золотой мальчик?. — Ты уже говорил с их... новым? — поинтересовался юноша.— Ну, было дело, — пожал плечами Робертсон. — Будешь ему помогать? — Вызвать то, чего тут нет? Пф, пускай пытается. Думаю, мы бы заметили, если бы в доме была клетка с диким зверем. Но пока он только в голове у Дэнниса. — Ну, разве это важно? — Мартин прислонился спиной к стене и наклонил голову, обнажая изящную шею, на которой виднелись следы старых шрамов. — К чему ты клонишь? — насмешливо спросил Брюс, но в глазах его появился интерес. — Не тяни, малой, — поторопил его Брюс.— Есть Зверь или нет — не так важно. Но в прошлый раз, когда мистер Джеймс был у этого психиатра и вспомнил только фрагмент похищения, он полностью утратил контроль. А это была лишь крохотная часть. Разве ты не хотел бы лишить его власти? Выходить не по договоренности, а по собственному желанию?— При чем тут то, чего бы я хотел? Ты прекрасно знаешь, что я появился… позже, — поморщившись, напомнил Брюс, а Марти посмотрел на него с грустью. — Зато я хорошо помню, что тогда происходило. Но если я стану помогать этому Майклу, то я хотел бы, чтобы власть потом была у тебя, — он медленно выпустил дым, докуривая сигарету. — И на кой тебе это? — Потому что я хочу навестить его могилу. У меня никогда не хватало сил продержаться достаточно долго, чтобы добраться туда. А Джеймс или Саймон не станут этого делать. Джеймс не хочет о нем вспоминать, Саймон поглощен новой любовью. А ты… ты мог бы?.. — Он был жалким человеком. Один ты только и видел в нем что-то особенное, — небрежно ответил Брюс. — Он спас нас всех тогда. И был единственным, кто по-настоящему заботился о нас в то время, — возразил Марти.— Толку от его заботы? Мы выбрались сами. — Ну так по рукам? Я просто хотел бы увидеть его еще раз, — Марти протянул Брюсу руку, но тот посмотрел на тонкую ладонь юноши недоверчиво. — Ну же. Разве ты не хочешь получить шанс на собственную жизнь? — Только если ты его не похеришь. Темноту и вечную тоску я могу себе и здесь обеспечить.— Просто когда все закончится, отведи меня к нему. Я помогу Майклу, и либо он сможет договориться с Морриганом, либо Зверь окажется реальным, и мы выберемся. — Хорошо, — Брюс пожал его руку. — Но только попробуй у меня выкинуть какую-нибудь хрень. — Тебя я не подведу, Брюс. Ты же знаешь, — слегка смутившись, сказал Мартин, и Брюса передернуло. — Знаю.Все же... С Марти Робертсон всегда мог найти общий язык. Среди всего рассадника извращенцев в этом месте только Мартина он почему-то принимал спокойно. Было в нем что-то такое, из-за чего его просто не хотелось трогать, не хотелось смеяться и подкалывать. Если с кем и устраивать переворот — то с ним. ***Майкл засел за письменным столом в своем ?рабочем кабинете?. Так он условно назвал комнату, в которой очнулся после похищения, и пытался упорядочить всю информацию, что ему удалось собрать. Теперь сделать это было проще. Он успел привыкнуть к быстро сменяющим друг друга личностям Джеймса, но подход к ним все еще не был найден. Ведь даже с Саймоном все оказалось не так просто, и разбитое лицо по-прежнему давало о себе знать. А ведь его предупреждали. На столе были разложены уцелевшие обрывки материалов дела Джеймса, которое вел когда-то Морриган, но в них не было ни слова о событиях похищения. А сам Майкл не знал даже официальной версии — хотя бы той, которую описывали в газетах. Зато по крупицам воспоминаний Саймона и по фото в студии стало понятно, что маленького Джеймса держали здесь и, судя по снимкам… судя по ним… У Джеймса были веские причины все забыть. Майкл тяжело вздохнул и выругался. Структура воспоминаний примерно была ему понятна. Так как тело у всех личностей общее, и события похищения происходили со всеми ними, то недостающие кусочки пазла должны скрываться в их детстве. Почему Саймон помнит только уроки рисования? В памяти похититель мог сохраниться как раз как учитель. Агата же помнила лишь то, что постоянно прибиралась и что ее не выпускал из дома дядя, с которым она жила в детстве. Выудить это из нее не составило труда, вот только она плохо помнила свое детство и очень извинялась, когда не смогла вспомнить подробностей. Осталось допросить остальных. Кто из личностей впитал большую часть воспоминаний? Сейчас казалось, что это был Мартин, но не похоже, чтобы он хотел выбраться из этого дома. Брюс? От одной мысли о нем становилось не по себе. Но нужно продолжать. Нельзя выпустить Зверя воспоминаниями только об уборке и уроках рисования. — Чаю? Майкл вздрогнул от робкого голоса Агаты и поднял взгляд от своих записей. Она стояла в дверях с чашкой чая и ждала, когда ее пригласят. Серая юбка, туфли на плоской подошве, простенькая блузка. Маленькая напуганная мышка. — Конечно, проходи, — кивнул Майкл и с благодарностью принял чашку из ее рук. — Как продвигается? — осторожно спросила она, глядя на записи Майкла. — Плохо, на самом деле, — признался Фассбендер. — Это не твоя вина. Но если ты что-то вспомнишь, это может мне помочь. — Прости, я плохо помню детство. Я жила в доме, немного похожем на этот, со своим дядюшкой. Вела хозяйство и старалась его не злить. Это все. — Не злить? — задумчиво повторил Майкл, и Агата кивнула. — А что было, если ты его злила?— Это глупый вопрос, — Агата начала теребить ткань длинной юбки. — То же самое, что будет, если разозлить любого человека. — Прости, если тебе неприятно это вспоминать, но каждая мелочь может помочь нам выбраться отсюда. — Почему мы просто не можем остаться здесь? Погреб забит едой, и тут есть все необходимое. Мы бы жили тут все вместе. Как семья, — с надеждой предложила Агата, но Майкл не разделял ее мечты. По крайней мере, не в этом доме. — Мы сможем так жить. Но только когда выберемся. — Там мы не сможем вот так говорить. За пределами этого дома Джеймс не позволит, — не согласилась она, все теребя несчастную юбку. — Раньше — возможно. Но теперь, когда я всех вас знаю, проблем не будет. Я с ним договорюсь. И все мы сможем быть вместе, — пообещал Майкл и начал вертеть ручку. — А теперь, прошу тебя, вспомни, что происходило тогда? Хоть что-то. — Ты не захочешь этого знать, — она снова замялась, но Майкл чувствовал, что сможет получить от нее желаемое. Нужно лишь быть мягче. Он поднялся из-за стола и подошел к ней ближе, погладил по плечу и бережно обнял, когда Агата прижалась к его груди. — Не бойся. Скажи мне. — Это не поможет. Он уже ничем не поможет, — прошептала девушка куда-то ему в шею, с трудом сдерживая слезы. — Он? — Майкл замер, на мгновение решив, что есть еще какая-то личность, с которой он не знаком, но быстро отмел эту идею. Он уже превратился в параноика. — У меня был брат, мы жили вместе. Но он не имеет отношения к Джеймсу и остальным. Он был только моим. А потом… наш дядюшка был очень-очень зол. И я помню только кровь на полу…Майкл обнял ее крепче. Агата задрожала в его руках, тихонько всхлипывая, и он начал успокаивать ее, поглаживая по спине и волосам. — Прости меня, я не хотел, — шептал он, но сам уже знал, как дополнить картину похищения. Там был кто-то еще? Джеймс был не единственным похищенным? Если так, то должны остаться какие-то записи, отчеты полиции, допросы или что-то в этом духе. Может, удастся как-то уговорить Морригана дать эту информацию? Или кто-то из личностей, возможно, знает больше... — Я не уверена, поможет ли это тебе, — чуть успокоившись сказала Агата. — Но я рада, что плохо помню то время. Если у Джеймса все так же, то лучше, чтобы он не вспоминал. — Он сильный. Как и ты, — заверил ее Майкл и хотел поцеловать, чтобы утешить, но наткнулся на знакомую ухмылку. — Чем ты тут занимался, что довел ее до слез? — с усмешкой спросил Джеймс. Он отошел от Майкла и критично осмотрел женскую одежду. — Бога ради, скажи, что я вырядился как транс не просто так, и ты что-то узнал от нее. — На самом деле — да, — кивнул Майкл и снова сел за стол, чтобы пополнить свои записи, пока Джеймс снимал юбку. — Как там Саймон? — Саймон, — Джеймс страдальчески охнул и перестал возиться с юбкой. — Чтоб ее! Я пойду по-нормальному переоденусь пока… — Ты договорился с ним? — настаивал на своем Майкл. — Да, это было непросто, но он готов тебе простить очень многое. — Мне? Я даже не понимаю, как это может считаться изменой, — возмутился Майкл. — Майки, поверь, проще не заморачиваться. Лучше реши, с кем хочешь дальше пообщаться, — он направился в сторону гардероба, и Майкл последовал за ним. — С Саймоном все еще опасно говорить? — Он обижен на тебя. Но отвечать на вопросы будет. Сейчас он в стадии, когда ненавидит весь мир. Ну, если хочешь… Я его выпущу. — А он сам не хочет? Как это вообще работает? — Представь себе людей, запертых в одном доме. У дома есть выход на улицу, и ключи от этой двери у меня. Но время от времени дверь остается незапертой. Кто вышел на свет, тот живет, — пояснил Джеймс и встал на пороге комнаты. — Подожди тут, мне нужно избавиться от всех этих кружев. Не хочу, чтобы ты видел меня в этой ерунде. — Кружев? — с внезапной игривостью спросил Майкл, ярко представив себе аппетитную задницу Джеймса, обтянутую кружевной тканью. — Даже не мечтай, извращенец, — рассмеялся Джеймс и коротко поцеловал Фассбендера. — Я позову Саймона, — пообещал он, прежде чем закрыть дверь. Майкл кивнул сам себе и уже собрался ждать, когда отчетливо ощутил чей-то взгляд. Он холодным прикосновением скользнул по спине мужчины, а затем в доме послышался какой-то шум. Майкл бросился в коридор, но все уже стихло. Ни шагов. Ни голоса. Ни взгляда. И только сердце колотилось с удвоенной скоростью. Ему не показалось, в доме кто-то был. И он знал, кто именно.— Я работаю над этим, — сказал он в пустоту, словно похититель мог его услышать. А Майкл был уверен, что мог. Ладони вспотели, и Фассбендер торопливо вытер их о штаны. Позади скрипнула дверь, и послышались тихие шаги. — Надеюсь, ты больше не собираешься меня бить? — усмехнулся Майкл, обернувшись, но перед ним был не Саймон. Марти, натянув рукава рубашки до самых ладоней, осматривал Майкла своими покрасневшими глазами. — Саймон не хочет сейчас с вами говорить. Но могу поговорить я, — предложил он и попытался улыбнуться, но вышло слишком фальшиво. — Он очень зол? — Да. Он не любит делиться. Идем? — предложил Марти и указал себе за спину. — Вы же хотели узнать, что мы помним. — Мистер Дэннис не против? Мне показалось, он считает, что тебе не стоит давать… волю, — Майкл шел рядом с Марти до своего ?кабинета?, а юноша не спешил отвечать. Когда они добрались до места, и Майкл сел за стол, он пристроился на его краешке, свесив ноги. — Мистер Дэннис просто переживает из-за того, что я хочу и могу сделать, когда нахожусь тут. Но ему не стоит волноваться, — он посмотрел куда-то в темноту, а затем склонил голову, чтобы взглянуть на Майкла. — И чего ты хочешь? Может, я смогу помочь? — Майкл откинулся на спинку стула, сцепил руки в замок и приготовился слушать, невольно чувствуя себя психоаналитиком, в которого его вынуждали играть обстоятельства и собственное любопытство. — Это не важно, — мотнул головой Марти. — Вы же хотели узнать, что я помню? — его глаза блеснули опасным огнем. — Да, — кивнул Майкл, готовясь узнать хоть что-то новое. — Я всегда жил в похожем доме. Там было плохо со светом. И был мужчина, который ходил по комнатам. Нужно было делать так, как он хочет. Он говорил, что я красивый. И должен уметь это показывать. Требовал, чтобы я двигался, говорил, дышал так, как ему нравится. От него было не скрыться. Он всегда хотел меня видеть. Приходил ближе к ночи, и мне нужно было с ним играть. Встречать его и улыбаться, — Марти говорил все это спокойно, словно пересказывал какую-то не связанную с ним историю. Взгляд его стал задумчивым. Майкл слушал с ужасом, представляя все, о чем говорил парень. Перед глазами мелькали фотографии из студии. Рассказы о картинах… — Ты мог свободно ходить по дому? Марти кивнул. — Я бы не смог сбежать. И за мной присматривал один паренек. До меня он был любимчиком у господина, но он стал уже слишком взрослым и перестал ему нравиться. Он меня всему учил, подсказывал, как нужно себя вести, чтобы хозяин дома был доволен. — Еще один? Кто это был? — теперь сомнений не оставалось: не только Агата помнит кого-то со времени похищения. Вот только кто это был? — Я не помню имя. Знаю, это странно. Но, — он пригладил волосы на затылке и пожал плечами, — мы все не совсем обычные, верно? — В этот дом приходил кто-то, кроме того мужчины? — М-м-м, нет. Только мы втроем. И я не помню, как там оказался. Просто всегда был в том доме, — Марти начал поглаживать свою шею, словно разминая затекшие мышцы, и тихо вздохнул. — Что именно делал с тобой этот… ?господин?? — как можно осторожнее спросил Фассбендер, понимая, что совсем не хочет знать ответ. Марти задумчиво облизнул губы и хихикнул. Он смотрел куда-то сквозь Майкла, когда отвечал. — Вы просто хотите узнать, что он делал со мной? Или желаете сделать то же самое? — спросил Мартин с дрожащей улыбкой. — Нет! Я бы никогда так с тобой не поступил да еще и против твоей воли, я же не монстр! — ужаснулся Майкл, боясь даже представить, что пережил этот осколок души Джеймса. — Это может помочь делу, — добавил он, но на душе скребли кошки от того, что он принуждает Марти говорить о подобном. — Все было не так плохо на самом деле. Если я все делал верно, — продолжил свой рассказ Марти. — Я боялся его как огня. Я был бы рад запереться где-то и не знать о его существовании. Но он отовсюду мог меня достать. Морил голодом. Бил. Он хотел, чтобы я был послушным. Ему хотелось красивую послушную… куколку. Он и имя мне дал. Эм, я не уверен, имя это или название чего-то. — Какое? — Майкл подался вперед, чтобы оказаться ближе к сидящему на столе Марти, а тот задумчиво смотрел на свои кеды и покачивал ногами. — Ганимед. Ну, странное, как по мне. Но если я делал так, чтобы у него стоял, он был доволен. И даже не трогал меня. Майкл нервно сглотнул вязкую слюну, стараясь отогнать от себя картины, навеянные признаниями Мартина. Темный дом и псих, который вытворяет подобное с его Джеймсом. Играет с ним, чувствуя свою безнаказанность. Касается его ради потехи, бьет, если не в настроении… — Ты помнишь, как сбежал? — лучше перевести разговор в более спокойное русло. Заставить вспомнить что-то приятное. — Ох, этого я не забуду, — Марти нежно улыбнулся и запрокинул голову, подставляя лицо электрическому свету лампы. — Всех нас спас Роберт. Юноша прикрыл глаза и словно еще больше помолодел. Он произнес имя этого человека с таким обожанием и благоговением, что напомнил Майклу Саймона, когда тот говорил о нем самом. Что ж, видимо, не только Саймон из всех личностей Джеймса может быть одержим кем-то. — Кто такой Роберт? — Инспектор, который меня искал. Он очень добрый мужчина, хоть по нему с ходу так и нельзя сказать. Мне жаль, что тогда я не очень хорошо его знал. Но помню, как он выносил нас из леса. Дальше, когда полиция пыталась узнать подробности, в основном со всеми общался Брюс. Я… Ну это не важно. Ты хотел знать про детство. Я рассказал, что помню о моем запертом доме. Этого хватит? — он взял себя в руки, хотя Майклу показалось, что Марти мог бы очень долго говорить о Роберте. Этот человек был для него особенным, и лишь говоря о нем, он терял свой лоск, становился открытым и настоящим. И почему-то это вызывало легкую ревность у Майкла, хоть он и понимал, что лично его с Мартином не связывают отношения, как с Саймоном или Джеймсом. — Да. Думаю, пока что этого хватит. — Отлично, — Мартин спрыгнул со стола и поежился. — Тогда я на кухню, пока кто-нибудь еще не решил с вами поболтать, — он улыбнулся на прощание и хотел было уйти, но встал посреди комнаты и обернулся. — Знаете, Морригану мы этого не рассказывали. Может, этого хватит, чтобы он нас отпустил? — Я не знаю. Не хочу полагаться на случай. Тем более, если среди вас есть тот, кто может выломать дверь, лучше я доверюсь вам. — А что будете делать, если нет никакого Зверя? Я бы не стал верить Дэннису. — Я скорее поверю ему, чем Морригану, — ответил Майкл, решив оставить при себе причины собственной веры в Зверя. Он достаточно часто вспоминал тот момент в переулке, чтобы уверовать в существование этой невероятной силы. Осталось лишь призвать ее. — Я сделаю вам кофе, если хотите, — предложил Марти, скрываясь в коридоре, и Майкл лишь кивнул. С виду Мартину было просто об этом говорить, но Майклу было сложно слушать, и он был благодарен за отсутствие подробностей. Он слишком хорошо мог представить, что чувствовал Джеймс. Сам когда-то был заперт в комнате и связан, и в его жизни был человек, который желал себе красивую игрушку. Вот только он тогда справился с игровыми наручниками и смог разбить ?продюсеру? его жирную рожу. Выбрался из студии и отделался страхом одиночества и легкой нервозностью. А Джеймс был заперт в доме долгие недели. — Может, не стоит? — Майкл уронил голову на руки. Может, не стоит выуживать это из него? Джеймсу будет лучше без этих воспоминаний. Он поднял голову и взял ручку, чтобы сделать пометки по похищению, когда заметил новый лист бумаги среди записей. ?Я не могу ждать вечно. Узнай, что тогда произошло. Мое терпение на исходе?.Сердце рухнуло куда-то на пол, прихватив с собой опору под ногами. Значит, точно не показалось.Он был уверен, что в доме они не одни. И вот очередное доказательство. Но и эту записку Майкл разорвал в клочья. Это его проблема. А Джеймс и все ?сообщество? в его голове и так идет ему навстречу. *** Джеймс массировал виски и морщился от боли. На душе было погано, его мутило. Но показывать это Майклу он не хотел. Руки все еще дрожали, и идея воскресить в памяти все воспоминания уже казалась ему паршивой. О чем Майкл говорил с Мартином? Когда этот поганец вообще умудрился прорваться к свету? Казалось, он совсем ненадолго отпустил контроль — и вот. Этот гад помнил многое, а теперь и Джеймс начинал вспоминать, но гнал от себя эти воспоминания. Они были болезненными и пока еще нечеткими, но с ними приходило чувство беспомощности. Морриган считал, если Джеймс вспомнит тот день, разгадает, для чего была нужна каждая личность, что именно каждая из них делала во время похищения, если он поймет их назначение, то сможет осознать, что больше в них нет нужды — и только тогда сумеет ?освободиться?. По крайней мере, втирая именно эту чушь, Морриган в свое время смог выбить финансирование из МакЭвоя-старшего, получить этот дом и полную свободу действий для применения спорных методик. Но даже под таблетками и гипнозом Джеймс не рассказывал ему ничего. А Марти сейчас что-то рассказал Майклу. И это ?что-то? осело в его голове, вырывая из глубин памяти забытые дни. Вот только Джеймс не чувствовал, что воспоминания придают ему сил или ослабляют остальные личности. Наоборот, казалось, что они становятся сильнее по мере того, как Джеймс вспоминает, когда они пришли и что делали при похищении. Он помнил ужас, охвативший его. Помнил, как стоял на пороге студии. Как убирался в комнате. Помнил силуэт молодого парня. Все размыто. И от каждого воспоминания, словно сквозняком, разило страхом. — Ты как? — спросил Майкл, и Джеймс покосился на записи, сделанные Фассбендером. — Что-то из этого кажется знакомым? — Я… не уверен, — зачем-то соврал Джеймс и направился к холодильнику за пивом. — Не знаю, смогу ли вообще вспомнить. — Ну, может, это работает не так. Но у нас не много времени, так что постарайся, — Майкл сидел на полу и жевал сэндвич, под глазами залегли глубокие тени, и весь он казался уставшим и морально вымотанным. — Почему мало? У нас тут всего хватает. Хоть на зимовку оставайся, — пожал плечами Джеймс, открыл бутылку пива и сделал пару глотков. — Не так много, как тебе кажется, — вздохнул Майкл. — О чем ты? — Я нашел записку от Морригана. Он, видимо, пробрался в дом, пока мы были в гардеробной. — И ты молчал! — Джеймс чуть не поперхнулся. — Он был внутри дома? Так, может, нам просто караулить его под дверью и скрутить, когда он войдет? — А если он будет вооружен? — Двоих разом не застрелит. — Что-то мне не нравится такая перспектива, — поморщился Майкл. — Тем более, он теряет терпение.— Да пошел он! Мы не можем сделать за пару дней то, чего он не смог сделать неделями своей долбанной терапии! — гневно воскликнул Джеймс. — Больной уебок, пусть приходит, разберусь с ним голыми руками.— У нас уже есть план. — Глупый план! — рыкнул Джеймс, но, снова бросив взгляд на лицо Майкла, смягчился. — Ладно, прости. Но ты должен понимать, что нужен план ?Б?.— Будем с ним драться, если понадобится — вот и весь план ?Б?, — пожал плечами Фассбендер. — Ты совсем ничего не вспомнил? — Черт его знает. В голове вечный бардак, так что я сам уже не знаю, что помню, а что нет, — отмахнулся Джеймс и сделал еще несколько глотков. — Тогда давай пройдемся по известным фактам. Было же уголовное дело. Ты что, не знаешь никаких подробностей? Никогда не пытался узнать? — М-м-м, это не привело ни к чему хорошему, — покачал головой Джеймс. — То есть, все же пытался? — воодушевился Майкл и даже поднялся с пола. — Говори, что знаешь, может мне так проще будет расспрашивать остальных. — Да что говорить? Меня похитил Гарольд Мансфилд — он работал в галерее, куда меня часто водила мать. Она любила картины, а искусствоведом там был ее хороший друг Салливан. Он тогда еще учил меня рисованию по выходным. Знаю, что следствие долго подозревало в моем похищении Салли и его любовника, потому что пропал я как раз тогда, когда оставался у них на ночевку. В деле было что-то о физическом насилии, но, знаешь ли, трудно читать такое о себе. Я не все дело изучал. Не хотел. Думал, что хотел, но это было не так. Мне достаточно знать, что тот псих сдох в этом доме и больше не угрожает мне. — Сдох? Тут? Как? — Ну, он держал меня здесь вроде как со своим подельником, они что-то не поделили — и два трупа. Не знаю, сколько я с ними потом был заперт, но меня нашел Боб, инспектор по моему делу. И это все, что я знаю. — И ты эти детали мне не рассказывал, потому что?.. — с легкой нервозностью спросил Майкл. — Потому что я их знаю, но не помню! Это все равно, что прочитать какую-то книгу, а потом пересказать. Тебе известны события, но они же были не с тобой. И тут так же. А ты сказал, что я должен все вспомнить. Ты и Дэннис. Так вот, это то, чего я не помню. А насколько можно верить делу — хрен его знает. — Но ты же его где-то взял, мог проверить детали, — возразил Майкл, пытаясь выудить из Джеймса еще что-то, о чем тот решил умолчать. — Так у Боба и взял. Когда мне уже все перемешали в голове эти мозгоправы, когда я пришел в себя и научился уживаться со своими… проблемами, я решил, что хочу узнать все из первых уст. Ну и поехал к Бобу. Он уже был в отставке, и мы с ним поговорили. Как-то так, — он пожал плечами. ?И все? Серьезно??. — Но остальные, может, вспомнят. Ты как с ними управляешься сейчас? — Майкл открыл холодильник, зацепился взглядом за початый пакет молока и принялся за него. — Нормально. Ну, лучше, чем в начале, да и остальные вроде более-менее успокоились. Брюсу все это не интересно, Агата устала, Дэннис никогда особо не стремился выйти в свет. — А Марти? — уточнил Майкл. — Марти… Слушай, каким он тебе показался? — вместо ответа спросил Джеймс. — Каким? Ну… не знаю. Он ведет себя, как… — Шлюха? — закончил за него Джеймс. — Нет! Ну… да нет. В смысле… Да, он соблазнительный, но он не просил ничего и не требовал. Да и мне показалось, он просто хочет… Кстати, в начале он не хотел помогать мне, потому что в этом доме он может свободно выходить. А потом вдруг очень охотно решил помочь. С ним что, мистер Дэннис провел беседу? Он его в прошлый раз увел. — Вполне может быть. Ведь ты решил пробудить его великого Зверя. А с его способностями он может уговорить кого угодно. Но самого Дэнниса допрашивать особо смысла нет. Он появился только на сеансах Морригана. Как потом говорил сам мозгоправ: ?Дэннис — защитная реакция?, — Джеймс передразнил серьезный тон своего похитителя, и его передернуло от отвращения. — Он всем давал такие ?ярлычки?, вот только это были лишь его фантазии. Ведь я не помнил, зачем они все были нужны. — Ладно, тогда, может, я встречусь с Саймоном? Попытаюсь узнать о его прошлом? Он поговорит со мной? — Майкл хотел снова напомнить, что у них мало времени, но Джеймс, похоже, сам это прекрасно понимал и отставил свою бутылку. — Если снова поцапаетесь, разбирайся с ним сам, — предупредил Джеймс, прежде чем черты его лица изменились. Взгляд стал тяжелым и усталым, и если сейчас перед Майклом и правда был Саймон, то он впервые так сильно походил на Дэнниса. — Саймон? — на всякий случай уточнил Фассбендер. — Ты же со мной хотел поговорить, — холодно ответил тот своим приятным аристократичным говором. — Да. Мы все еще пытаемся найти способ выбраться, и я хотел поговорить о твоих уроках живописи в детстве, — Майкл все еще держался на расстоянии, на случай, если Саймон снова решит ему врезать. Но он смотрел на синяк Фассбендера с сожалением и не подавал признаков той агрессии, что была в прошлую их встречу. — Мне жаль, что так вышло.— Проехали. И прости за лицо. — Плечи Саймона немного расслабились. — Хочешь поговорить, пойдем в студию. Но при одном условии, — сразу предупредил он. — Каком же? — Я хочу нарисовать тебя с натуры. — В смысле, лицо? Или что именно? — насторожился Майкл. — Тебя всего. Ты против?— Нет, просто удивлен, — пояснил Майкл и пошел за Саймоном по направлению к студии. — Я хотел тебя нарисовать еще до того, как мы сюда попали. Но мы чередовались с Джеймсом слишком часто, и у меня не было возможности это сделать. А теперь я хочу просто успокоиться. Мы поговорили с Джеймсом и… Пусть я не совсем согласен с этим — все же ты знаешь, что мы разные — но мы сошлись на том, что можем тебя поделить. Без ревности. — Я рад это слышать, — улыбнулся Майкл и прошел в студию, куда Саймон пропустил его первым. — Ложись на кушетку, — распорядился Саймон, и Фассбендер посмотрел на нее с плохо скрываемым отвращением. Именно на ней было сделано то фото. И теперь позировать так, как это делал Джеймс… Было в этом что-то неправильное. — Может, в другом месте? — предложил он, осматривая маленькое помещение. — Нет, ложись, — коротко велел Саймон, пригладил волосы и критически осмотрел свое отражение в небольшом овальном зеркале на стене. — Я должен был предупредить, что ревнив, — сказал он, не глядя на Майкла, и подготовил холст и уголь для наброска. — Меня предупреждали все остальные, — усмехнулся Майкл и лег поудобнее, вытянув ноги. — Ты говорил, что помнишь занятия живописью? — Да. Что-то вроде того, — кивнул Саймон, принимаясь за работу. — Помнишь что-то о мужчине, который тебя обучал?— Не особо. Помню, что он был строгим. Требовательным. И любил поговорить об искусстве. Я проходил у него месячный курс частных занятий. Перечитал кучу книг тогда, но мне все это было интересно, и он, вроде, никогда не злился на меня, — Саймон пожал плечами. — А ты позировал ему когда-нибудь? — Пару раз для фото. Мы были вдвоем… а, нет. Еще был его ассистент. Вроде как. Он особо не появлялся на занятиях. А нам нужны были модели для практики, поэтому рисовали с фото, — кивнул Саймон, внимательно перенося линии Майкла на холст.— И тебя не смущало то, что тебя фотографировал взрослый мужчина? — осторожно поинтересовался Майкл, но Саймон снова пожал плечами. — Я как-то не задумывался об этом. Мы с ним занимались искусством. Обсуждали картины и художественные стили, рассуждали об истории, играли в карты порой. Мне было весело, не помню, чтобы в детстве у меня имелись друзья или еще хоть кто-то, с кем мне было о чем поговорить. — И он не делал с тобой ничего странного? — но Саймон только пожал плечами.Майкл снова вспомнил то фото, рассказы Мартина и начал медленно понимать, что имел в виду Морриган, решив, что у каждой из личности было свое назначение. Он опять посмотрел на Саймона. Такой сосредоточенный и хмурый. Увлеченный своей работой. В этой студии ему спокойно. Он помнит ее в положительном свете. — Этот учитель. Он хотел, чтобы ты знал все это? Об истории и картинах? — продолжил Майкл. — Конечно. Он ведь учил меня этому, — Саймон посмотрел на него как на дурачка, но взгляд быстро смягчился. — Я просто пытаюсь разобраться. Каждый из вас по-разному помнит время похищения. Вы как-то адаптировали под себя эти воспоминания. К примеру, Мартин не помнит ничего про студию, Агата про насилие, а ты вообще не считаешь, что находился в доме против своей воли. Хруст. Кусочек грифеля упал на пол. — Так ты уже со всеми провел свои профилактические беседы, верно? — язвительно спросил Саймон, и в его глазах снова мелькнул маниакальный блеск ревности. — Таков был план, ты забыл? Если я не поговорю со всеми, то мы не сможем выбраться, — миролюбиво напомнил Майкл. — И что, ты правда только говорил с ними? И больше ничего не происходило? — словно зная ответ заранее, спросил Саймон, уже забыв о картине и глядя на Майкла, как палач на смертника. — Нет, просто говорили, — отмахнулся Фассбендер, а в памяти сразу возник ужин и поцелуй с Агатой, первая встреча с Мартином на кухне. Да-а-а, об этом лучше не упоминать. — Просто знай, если с Джеймсом я еще могу пойти на компромисс, то на остальных это не распространяется, — предупредил его Саймон, и Майкл кивнул, а в сердце вонзилась острая игла вины и тревоги. Скрывать отношения с личностями от другой личности... Да уж, с Джеймсом и его ?сообществом? точно не будет скучно. — Что ж, значит, ты брал на себя разговоры и искусство, — подытожил Майкл. — Не брал. Я вообще не уверен, что вся эта теория с разбитыми воспоминаниями верна. Как по мне, лучше бы остальных не было. Почему я должен переживать о каком-то похищении, которое со мной даже не происходило! — Потому что из-за него твой бывший мозгоправ запер нас тут, как подопытных крыс, — напомнил Майкл, поражаясь тому, что часть личностей продолжает игнорировать происходящее вокруг. — Может, оно и к лучшему! Даже со мной одним ты не можешь удержать член в штанах, а что было в твоем клубе, мне подумать страшно, так что я благодарен за это похищение, — ощетинился Саймон, а Майкл обреченно возвел глаза к потолку. — Прекрати, это бред какой-то. — Скажи это засосу у тебя на шее. Как же легко он, оказывается, заводится. А может, до этого просто сдерживался? Тогда было бы неплохо, чтобы он снова старался держать себя в руках, потому что если Майкл чего и не любил — так это выноса мозга из-за ревности. Решать проблемы гомофобного Брюса — легко. Помогать Агате с ее робостью — с радостью. Искать общий язык с отстраненным и нестабильным Мартином, который, судя по всему, впитал в себя худшее, что было во время похищения — хоть сейчас готов. Ввязываться в авантюры с Джеймсом, несмотря на риск — когда начинаем? Но вот доказывать Саймону свою верность — это не для него. — Я не люблю ревнивцев, — предупредил Майкл напрямую, и у Саймона дернулся глаз. — Значит, веди себя так, чтобы не вызывать ревности. — Мы с тобой вдвоем заперты в гребаном доме под присмотром твоего бывшего психиатра, Саймон! Какая тут к черту ревность?! — не выдержал Майкл и встал с кушетки, чувствуя, как внутри все начинает закипать. — Не ты ли сам говорил, что отличаешь нас и веришь, что я настоящий? А на деле мы для тебя — просто тело, которым ты пользуешься, и не важно, что внутри! — Саймона опять начинало трясти, значит дело плохо. — Я такого не говорил! В смысле, меня все это устраивает. Ты такой, какой есть, — попытался он объяснить, но вышло не очень. — Какой есть? И который именно я? Этот, с которым ты говоришь, или, может, кто-то посильнее? Или более кроткий? Ты развел и Мартина, да? Ох, его шлюшьи повадки, мне стоило догадаться... Ты и с ним трахался, да?! Это походило на какой-то цирк. Саймон говорил уже только сам с собой и своими доводами, не слушая Майкла, и это сводило с ума. — Да угомонись ты! — Майкл схватил Саймона за руку, дернул к себе, свободной рукой зажимая ему рот, и гневно посмотрел в его влажные глаза. — Я с тобой. И не желаю слушать твои истерики. Понял меня? — строго спросил он. Саймон, сердито глядя на него, медленно кивнул, и только после этого Фассбендер убрал руку от его рта. Несколько секунд Саймон смотрел с ненавистью, а потом бросился вперед так резко, что Майкл не успел отреагировать на внезапный поцелуй. Они больно стукнулись носами и зубами, но Саймон сразу же отступил, нервно дыша. — Прости, прости меня, милый. Я знаю, но это сводит меня с ума! Стоит мне только подумать, что кто-то другой, кто-то из них с тобой… или что ты хочешь еще кого-то — я не могу, я теряю контроль.— Мы справимся. Просто дыши, хорошо? — банально, но ничего другого в голову не пришло. А Саймон и правда прислушался, стал дышать ровнее, спокойнее. — Вот так, — подбодрил его Майкл. — Ты обсудил с Саймоном все, что хотел? — говор Джеймса. Майкл облегченно вздохнул, и Джеймс устало завалился на кушетку. — Да. Что ты знаешь о своем похитителе? Судя по тому, что говорит Саймон… Он просто не похож на тех психов о которых говорят по радио и пишут в газетах, — Майкл со вздохом сел рядом с Джеймсом и тот устроился, положив голову ему на колени. — Я же сказал: только то, что он работал в галерее или типа того, — Джеймс пожал плечами, поморщился, а потом взял Майкла за руку и с лукавой улыбкой поцеловал его ладонь. — Ты снова взбесил Саймона. — Знаю. И то, что мы сейчас делаем, не поможет мне наладить отношения с ним. — Да он не узнает, — беззаботно отмахнулся Джеймс. — Ему и не надо знать, он вполне себе может все додумать, — с сожалением заметил Фассбендер и принялся поглаживать Джеймса по волосам, устало запрокинув голову. — Ты хоть что-нибудь вспоминаешь? — с нотками отчаяния спросил он. — Прости, дорогой, но не особо, — сказал Джеймс, прикрыв глаза, и повернул голову, прижимаясь к животу Майкла лицом. — Черт, — обреченно выдохнул Фассбендер, даже не представляя, насколько эффективными на самом деле были его разговоры с остальными. Но говорить об этом… все равно что сделать весь тот кошмар, что всплывал в памяти Джеймса — реальным. А ему нравилось ничего не помнить.