Глава 7. ?Fire in the rain? (1/2)

Кара находилась в зале Глобена, не веря, что Евровидение-2016 начнется уже совсем скоро. За насыщенными разнообразными событиями (интервью участников, их оформлением, прогулками, репетициями, вечеринками, ссорами, примирениями, откровенностями) днями она не заметила, как подкрался первый полуфинал. Велись последние приготовления сцены, участников и ведущих к уже настоящим, а не репетиционным выступлениям. Буквально через полчаса начнется главное музыкальное событие, которого с нетерпением ждали весь год тысячи людей по всей Европе. Уже сегодня половина его участников выбудут из соревнования и завтра уедут домой. В это как-то не особо верилось. За столько дней, проведенных с ними почти бок-о-бок, Кара привыкла к ним, с кем-то даже подружилась. И было странно осознавать, что кого-то из них завтра она уже не встретит.

Сегодня она находилась на шоу только в качестве зрителя, собираясь поддерживать своих фаворитов, которые определились в ходе репетиций, и получить максимум впечатлений, чтобы потом было чем поделиться с читателями в своем блоге. Эрикссон уже планировала занять свое место в фан-зоне, когда почувствовала, что на плечо легла чья-то рука. Девушка подумала о Монсе, но обернувшись, столкнулась лицом к лицу с Юстсом.

– Привет, – как-то несмело улыбнулся он, явно чувствуя себя неловко. – Мы можем поговорить? Прости, я знаю, это не совсем подходящее время и место… Я хотел позвонить тебе, но потом решил, что этот разговор не стоит вести по телефону… и что ты злишься на меня.Кара вздохнула, отходя немного в сторону, чтобы не загораживать проход людям, заходящим в зал, и посмотрела на Сирмайса. Поначалу она правда на него злилась, но после всего, что произошло за последние сутки, после всех разговоров с Монсом от этого чувства не осталось и следа. Сельмерлёв был абсолютно прав – никто из них не идеален, каждый порой совершает ошибки, о которых жалеет. И ее собственные были похуже той, за которую себя корил Юстс.– Знаешь, в тот вечер я действительно злилась на тебя, особенно когда увидела его выражение лица, – вздохнула Кара. – Но мы все между собой выяснили, и у меня нет причины винить тебя в чем-то. Просто… не делай так больше, ладно?Глупо это, наверное, прозвучало. Как будто Юстс действительно собирался повторять то, за что сейчас искренне просил прощение.– Я… конечно, подобного больше не повториться, – кивнул Сирмайс, чувствуя растерянность вместе с облегчением. Он не ожидал, что все будет так легко, но не мог этому не радоваться. – Я могу надеяться, что мы останемся друзьями?

Взглянув на его милое выражение лица и полные надежды голубые глаза Кара поняла, что не смогла бы сказать ?нет?. За пару недель Юстс удивительным образом стал для нее не просто хорошим знакомым, с которым они весело проводили время, но действительно другом, с которым они прекрасно понимали друг друга. Эрикссон очень надеялась, что его симпатия к ней пройдет, когда он вернется в Латвию, и тогда ничего не будет создавать между ними неловкость.

– Конечно, Юстс, – кивнула девушка, чуть улыбнувшись.Латыш почувствовал себя так, будто у него гора с плеч свалилась. Когда он собирался на Евровидение, он был уверен, что обязательно найдет в Стокгольме единомышленников и друзей среди конкурсантов, но он никак не мог подумать, что все его пребывание в столице Швеции изменит милая блондинка из пресс-центра, которая является девушкой победителя прошлого года. Да уж, такого он точно представить себе не мог, но не секунды не жалел, что в тот день познакомился с ней.– Тогда хорошего тебе вечера, Кара, – улыбнулся Сирмайс своей коронной обворожительной улыбкой.– И тебе хорошего вечера, Юстс, – отозвалась Эрикссон, улыбаясь в ответ. Она была рада, что они все выяснили, хотя все еще чувствовала некую неловкость между ними. Это напомнило ей то время, когда Йохансен был влюблен в нее, а она не отвечала ему взаимностью. Их дружба стала гораздо проще, когда тот начал встречаться с Мариетт.

Кара была рада, что все ее фавориты из первого полуфинала прошли в финал, хотя и проиграла Монсу спор о попадании туда армянки. Среди участниц Эрикссон мало кто пришелся по душе, даже Грета Саломе, которую она помнила по 2012-ому году, несколько разочаровала, поэтому Кара предпочитала песни мужской половины участников.– Ты ведь будешь за меня болеть? – поинтересовался Юстс перед началом второго полуфинала, и в его голосе шведка уловила волнение. Каким бы уверенным Сирмайс не старался казаться, он все равно переживал по поводу первого выхода на такую большую сцену перед тысячами зрителей.

– Почему ты каждый раз задаешь мне этот вопрос? Ты серьезно думаешь, что я не буду этого делать? – с улыбкой покачала головой Эрикссон. Юстс только пожал плечами. – Ты попадешь в финал, я уверенна.Кара обняла его в знак поддержки и оставила в гримерке наедине с визажистом, которая вносила в образ Сирмайса последние штрихи. Она действительно болела за него, переживала, наблюдала за ним не отрывая глаз, надеясь, что он чувствовал ее поддержку. Посылала ему мысленные советы не волноваться, как будто он мог их слышать, но все равно слышала волнение в его голосе. Конечно, это была важная задача для него – выступать первым, и Кара считала, что он с ней справился.

Она снова была заворожена номерами и песнями Хови и Джамалы, которые переносили ее в какую-то другую реальность, заставляя забыть о Глобен арене, в которой они находились, и о всех людях, что ее окружали.

Эрикссон знала о шутке, связанной с номером участника от Беларуси. С одной стороны, она находила это выходку смешной, а с другой… она заслужила небольшой сцены, которую Кара собиралась устроить Сельмерлёву дома, так, для профилактики, хотя и подозревала, чем все закончится…К сожалению, сам Айван в финал не прошел, хотя его песня заслуживала того. Все же остальные фавориты Эрикссон туда попали. То ли у нее была настолько хорошая интуиция, то ли за год жизни бок-о-бок с музыкантом и месяц работы на Евровидении она стала разбираться в музыке в целом и музыкальных предпочтениях европейцев в частности.

Перед финалом в Глобене происходило что-то невообразимое. Зал напоминал огромный муравейник, в котором каждый был занят порученным ему делом, в котором каждый человек был деталью огромной системы, и все вместе действовали, как единый организм. Кроме выступлений самих участников были запланированы еще выступления ведущих, самого Монса с его новой песней и выступление Джастина Тимберлейка, что было для Евровидения чем-то новым.

– Надо же, уже сегодня ночью ты передашь хрустальный микрофон кому-то другому, как и титул победителя Евровидения, – усмехнулась Кара, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза Монса, но не убирая рук с его пояса.– Титул победителя две тысячи пятнадцатого года всегда будет со мной, – усмехнулся в ответ Сельмерлёв.– Удачи, – улыбнулась девушка и, чмокнув его в губы, нехотя разжала руки, опуская. До начала финала оставались считанные минуты. – Я буду следить за тобой из зала, – добавила она с усмешкой и направилась к выходу, чтобы занять свое место.Финал превзошел все ожидания Кары. Монс с Петрой были идеальными ведущими, со всей серьезностью и со всеми шутками. По ее мнению, но со всей объективностью, они были лучшими ведущими за последние несколько лет. Участники же выкладывались на полную, используя все свои резервы, делясь своей энергией с тысячами зрителей в зале. Кто-то заставлял танцевать и веселиться, кто-то, наоборот, замереть на месте и задуматься о чем-то очень важном, кто-то поражал трюками на сцене, кто-то световыми эффектами, кто-то просто голосом. Кара вспомнила слова Фредди о том, что у каждого из них был какой-то свой стиль, своя манера исполнения, ведь каждому хотелось сделать что-то новое, что-то необычное, чтобы запомниться публике. Она также заметила, что Юстс вел себя на сцене уже более уверенно, просто кайфуя от своего выступления, а не переживая о том, какое же место он займет. Эрикссон думала, что это неважно, потому что обаятельный латыш уже запомнился тысячам девчонок из разных уголков Европы, так же, как улыбчивый Амир, эмоциональный Фредди, драйвовый Донни, загадочный Хови, необычная Джамала, светлая Зои, артистичный Сергей и остальные не менее интересные участники.

Появление Джастина Тимберлейка на сцене вызвало настоящий фурор. Без всяких эффектов он околдовал публику своим выступлением, поделившись со зрителями невероятным количеством энергии. После него, казалось, было сложно чем-то впечатлить, но Монсу с Петрой это удалось. Шуточный номер с ?Love, love, peace, peace?, в котором были собраны самые запоминающиеся образы за шестнадцать лет Евровидения 21-го века, Кара была уверена в этом, запомнится всем надолго.

Эрикссон замерла, когда Петра объявила Монса и заиграли первые ноты ?Fire in the rain?. Девушка поймала себя на мысли, что весь вечер ждала именно этого выступления. Да, ей нравились номера немногих участников, она была просто зачарована некоторыми из них, но каждое появление на сцене Монса заставляло ее сердце биться чаще.

Сельмерлёв понял, что после победы на Евровидении, волнение перед выходом на сцену стало меньше, он чувствовал себя гораздо уверенней, потому что знал – там его ждут, его хотят видеть, его хотят слышать, его творчество ценят. Это было безумно приятно. И эти три вечера, которые он провел на сцене Глобен арены рядом с Петрой, были одними из самых прекрасных в его жизни. Но знание того, что прямо сейчас Кара стояла в этом зале, не сводила с него глаз, придавало Монсу еще больше уверенности и вместе с тем заставляло его сердце биться быстрее. Эта песня хоть и не была написана им, но каждый раз, когда он ее исполнял, у него было ощущение, что Саймон писал ее о них с Карой так, как это сделал бы он сам. И она была согласна с этим. Это была их песня, и даже то, что они делились ею с миром, не уменьшало тех чувств, которые она вызывала у них двоих.

– Я помню тебя и меня до того, как мы узнали нашу судьбу, – с каждым пропетым словом, в голове вспыхивали воспоминания: хрупкая плачущая девушка, одна среди чужого ночного города, и мужчина, погрязший в репетициях, ожиданиях и надеждах на крупные перемены в своей жизни. – Мы никогда не шли по этой дороге, хотя ты жаждала найти большее.Кара вспоминала их танец, их утренние пересечения и вечерние разговоры на кухне, вспоминала тот рассказ о его бывшей девушке и свои слова, которыми хотела его поддержать. Вспоминала его взгляд на нее тогда и бессонную ночь, когда в груди зародилось новое чувство к нему. Да, она тогда искала и хотела большего, чем просто быть друзьями, но не подавала виду, понимая призрачность желаний.– Мы все отложили в сторону, выстроили наше будущее. Могу сказать, это все благодаря тебе, ты показала мечту, в которую мы погрузились, – на этих строчках его взгляд остановился на ней. Он прекрасно помнил тот вечер в Вене, когда она делила с ним переживания и поддерживала его, когда верила в него больше, чем он сам верил в себя. И помнил, как за две недели до этого в его спальне она безапелляционно заявила, что он победит. – Мы видели опасность на пути, но с тобой она казалась пустяком.

Волна популярности, свалившаяся на него, постоянные разъезды в связи с европейским туром, самолетно-автобусная жизнь и общение по Скайпу, каверзные вопросы журналистов по поводу личной жизни, сотни комментариев от фанаток, от которых разрывались его соцсети… это все действительно казалось пустяком, потому что Кара была той, кто понимал его и его жизнь.

– Ведь когда приходит вечер, мы словно пламя при дожде. Когда наступает ночь, наша страсть утоляет боль. А наши общие мечты... они никогда не угаснут. Мы с тобой здесь благодаря любви, мы словно пламя при дожде.Каждая такая знакомая строчка песни, которую Кара неосознанно напевала, иллюстрировалась в ее сознании. Каждый вечерний разговор на кухне или в гостиной, когда она засыпала на его коленях или, когда он засыпал у нее на плече после утомительного дня; недавняя ссора и жаркое примирение после нее, когда каждый пытался ласками стереть боль, причиненную друг другу, когда оба хотели заполнить собой пустоту в душе друг друга; их общие мечты об изменении мира к лучшему, которыми они делились, сидя перед камином или на берегу возле его загородного дома, которые, она точно знала, в их сердцах никогда не угаснут, которые они обязательно исполнят.

– Я помню каждую ночь: я отдал свою надежду, ты отдала свою жизнь. Мы могли бы залечить каждый наш шрам просто взглянув на звезды.Монс снова вспомнил утренний разговор, состоявшийся в понедельник, когда он узнал о прошлом Кары, которым она не гордилась, когда открыл другую ее сторону и понял, что они оба были далеки от идеала, оба совершали ошибки в жизни, которые дорого стоили не только им, но и людям, которых они любили; понял, что они действительно нашли в друг друге недостающие части, и что действительно могли залечить шрамы друг друга.– В моем зеркале я вижу тебя, и это все, что мне нужно видеть. Это отображение освободило меня.Он смотрел на ее отражение на полу сцены, но у Кары было ощущение, будто прямо на нее. Она знала, что что-то изменила в Монсе, что-то, что не давало ему покоя долгое время. Она догадывалась, что, а он знал наверняка. Он так долго винил себя в уходе Азры, так долго ненавидел себя за то, что не смог ее удержать, объяснить, попросить прощение, сказать, как она была важна для него, что не думал о других причинах их расставания, о том, что на самом деле они были слишком разные и просто не подходили, не понимали друг друга. Его сердце так долго было подавленным этим… Но потом оно нашло свое отражение и задышало спокойней… оно полюбило Кару.Голос Монса окутывал Эрикссон словно нежный бархат, каждое спетое им слово задевало струну в ее душе. Она знала эту песню наизусть, слышала абсолютно разные ее версии (студийную в плеере, акустическую под гитару, а капелла, напеваемую на кухне), но никогда прежде он не пел ее так… с такими эмоциями, от которых на глазах девушки выступили слезы. Она вспомнила, как он притащил домой этот гироскутер, чтобы научиться на нем не просто стоять, но и делать все те трюки, что сейчас проворачивал на сцене. Помнила, как благодаря Месси, которого привлекла необычная штука, он потерял равновесие и упал. Ситуация была забавной, поэтому Кара не смогла сдержать смех, но еще забавней было обиженное лицо Монса, который на самом деле больно ударился коленкой. Она помнила, как с улыбкой опустилась на колени рядом с ним, как к маленькому обращаясь с вопросом ?Где болит??. Но в итоге ушибленным местом почему-то оказались губы, а Месси явно недоумевал, с чего вдруг хозяевам вздумалось поваляться на полу.Перед глазами, оживляемые пропеваемыми им строчками песни, просыпались яркие воспоминания. Как радовались его победе на Евровидении; как сидели на пороге его загородного дома у реки, глядя на дождь; как она тихо наблюдала за ним, когда он наигрывал что-то на гитаре или синтезаторе, пытаясь поймать нужную мелодию, зародившуюся в голове; как прощались утром у Стокгольмского университета; как кружились под падающим снегом в утро Рождества в Лунде, как смеялись и толкали друг друга в этот снег; как гордились получению ею задания на Евровидении.