Часть 5 (1/1)

Малька торопливо шла по улице, хрустя свежим снегом под сапогами. Иногда девочка развлекалась тем, что возвращалась по своим собственным следам. Поди разбери потом, туда шел человек или оттуда!Мимо проплыл забор дома Бугровых. Он был занесён снегом и покрыт корочкой льда, над ним не стелился к небу коптящий дым - уже с неделю там было ничего не видно и не слышно. Отогнав мрачные мысли, Малька прибавила ходу и вскоре вышла за черту города. Впереди шумела речка, через которую был перекинут добротный мостик. Рядом с ним стоял старый ящик для прессы, но вместо журналов и газет, пахнущих свежей типографской краской, в нем лежала стопка холщовых квадратных лоскутов. Малька плохо помнила, как очутилась в Романовске. В ту пору она тогда была еще совсем крохой, но опаляющие ладони тяжело больной матери, едва ковылявшей сквозь буран, ей запомнилось очень хорошо.Их подобрал на улице трактирщик Цукерман, приняв за цыган, и оказал всю посильную помощь без тени брезгливости. Лекарства из универсама не помогли, и Цукерман послал за помощью в монастырь, но монахи не стали ничего делать. Более того, они даже не потрудились прийти и хотя бы взглянуть на больную. Детская память благоразумно "замылила" эпизод смерти матери, но на Мальке это всё равно отразилось: с тех пор она практически перестала плакать.Малька с ненавистью посмотрела на громадину монастыря невдалеке; после того случая сам настоятель обязал её выдавать жетоны к автомату, но какой от этого прок? Даже если старый игумен с лицом сухой воблы забирал больного в монастырь, обратно его, как правило, не ждали. Ну не может холодная келья заменить больничную палату! Но за неимением лучшего жителям городка приходилось довольствоваться тем, что есть.— Отец-игумен недоволен, — вкрадчивый голос заставил девочку вскинуть голову. Перед ней стоял монах, одетый в черную рясу. Девочка не пыталась понять, он смог пройти по насту моста и не поднять шума.— Отец-игумен просил передать, что ты выдаешь холстину слишком часто, — сказал инок, теребя в руках молельные четки. — Я выдаю ее тем, кто просит, — отрезала Малька. Она заметила среди темных бусин что-то что-то белое и неосознанно подошла ближе.— Почему он сам не спустится и все не выскажет? — спросила она, не отрывая взгляда от бус. Зараза, слишком быстро мелькают...— Feminaes inconsensus, дитя, — покачал головой инок, словно строгий воспитатель, но голодный взгляд сводил на нет плохо скроенный образ Божьего слуги.— Не хочешь нормально сказать — иди к чёрту! Детская рука мелькнула в воздухе, но монах оказался проворнее. Его широкие рукава качнулись, обнажив жирные запястья, и Малька охнула: на молельных чётках болталась костяная фигурка.В голове девочки как будто что-то щелкнуло. Перед глазами замелькали образы: воспоминания, которые она должна была уже давно позабыть.Один раз монахи всё же пришли — чтобы забрать с собой бездыханное тело матери. Их было четверо, и особо среди них выделялся тучный, рыжеволосый инок с рябым лицом и вороватым взглядом. Тот самый, что стоял перед Малькой сейчас. Следом за лицом в памяти ожили рассказы Цукермана о северных народах. Головоломка, которая не давала Мальке покоя столько лет, наконец сложилась. — Так вот почему вы не стали лечить мою маму! — воскликнула девочка. — Она была юколом! А холстина — лишь оправдание и повод использовать меня в качестве ручного зверька!— Отец-игумен надеялся, что этим трудом ты искупишь её грех, — сказал монах. Его улыбка куда-то исчезла.— Какой еще грех?! Вы не стали лечить маму только из-за веры! Я сыта вашим лицемерием уже по горло! Передай старому хрычу, что с меня хватит!— Маленькая, неблагодарная дрянь! — прошипел толстяк, наступая на девочку. Неизвестно, что он сейчас хотел с ней сделать, но был уверен, что ему никто не помешает.Но тут на автомат с холстиной шлепнулась тушка лемминга, а на плечо девочки опустилась крупная полярная сова. Инок вытаращил глаза. Его пухлая рука застыла в воздухе.Когти хищной птицы больно сдавили плечо, но Малька терпела. Странное заступничество вселяло уверенность, и девочка вызывающе глянула в лицо толстому монаху.Неожиданно тот склонил голову и произнёс:— Merulo Alba, — в голосе инока слышалось благоговение и почтение. Он протянул к сове руку, желая погладить, но гордая птица нахохлилась и выдала сиплое "скрэ-э": навязчивый поклонник со взглядом влюбленной свиньи ей решительно не понравился.Монах отступил на шаг, согнулся в земном поклоне, касаясь рукой земли, и тут же отошёл на почтительное расстояние. На снегу лежала та самая костяная фигурка. Полярная сова тут же спорхнула с плеча Мальки, схватила подарок и перелетела на ящик с холстиной. На лице монаха появилась улыбка. Явно довольный собой, он развернулся и грузно затопал обратно к монастырю.Когда за спиной инока закрылась дверь лифта, Малька почувствовала, что ее не держат ноги. Девочка медленно осела на землю. В груди словно что-то оборвалось, и перед глазами все поплыло.Впервые за много лет по ее щекам потекли слезы.Малька протяжно хныкала и стонала, шмыгая носом; сегодня она позволила себе заплакать впервые за много лет, и теперь не могла остановиться. Ее словно выжимало досуха, но она понимала, что так надо — всё слезы должны быть выплаканы.Утирая рукавом заиндевелые щеки, Малька подняла голову и встретилась взглядом с совой. Хищная птица стояла совсем близко и улетать, похоже, не собиралась. В клюве она держала костяную фигурку.Девочка медленно протянула руку. Птица уронила подношение инока в ее ладонь, вспорхнула на автомат с холстиной и как ни в чем не бывало принялась расклевывать свою добычу. Капли ещё тёплой лемминговой крови густым сиропом стекали по окрашенному металлу.На ладони Мальки лежал кусочек мамонтовой кости, вырезанный в форме птицы с большими глазами. Легкая резьба выделяла перышки, крючковатый клюв и когти. — Харфанг, — пробормотала Малька, припоминая название. Птица оторвалась от трапезы и издала протяжное уханье, блестя желтыми глазами. К горлу Мальки внезапно подступил гнев. Этот старикан не пожелал лечить ее маму, а она еще и виноватой оказалась! Девочка встала с колен и крепко сжала амулет в кулаке. Решено! Когда Кейт Уолкер снова приедет в город, она снова попросит взять ее с собой. Нет! Она потребует, чтобы Кейт забрала ее отсюда. Куда? Да хоть в эту самую Валадилену! И отказа Малька не примет.Впервые за долгое время из кабаре за город вело две дорожки из детских следов.