6-ю днями ранее. Вечер. (1/1)

Июнь 1964г. Стамбул.Разногласия между напарниками – это нормально. Наверное. Сравнивать ему все равно не с чем. Илья с нажимом выводит вопросительный знак, чем обнуляет ценность сделанной ранее заметки. За последние несколько часов вынужденного бездействия ему даже удается притянуть для них обоих парочку вполне приличных оправданий. И набросать план действий на перспективу: проникнуть ближайшей ночью на завод и в четыре руки обшарить там каждый закуток. В конце концов, он приходит к выводу, что им всего лишь нужно поговорить - сесть в тишине где-нибудь на нейтральной территории и все обсудить. И плевать, что это даже в мыслях отдает полным самоубийственным идиотизмом, Курякин готов попробовать.Случай предоставляется до смешного скоро. Соло приходит к нему сам. -Ты в западне, Большевик, - говорит Наполеон, обводя взглядом каюту. – Выход-единственный, стены-в полдюйма, про иллюминатор я вообще молчу.Он плотно прикрывает за собой дверь и, в подтверждение его слов, помещение будто сжимается до размеров просторной коробки. По двум очевидным причинам рвущиеся наружу скупые извинения Курякин оставляет при себе: во-первых, он сам едва ли выглядит лучше; а во-вторых, американец наверняка уже придумал, как обратить свой помятый вид себе на пользу. -Вход тоже единственный, - ворчливо отвечает Илья, злясь сам на себя. Он и сам все это знает, поэтому капитанскому мостику - аквариуму на верхней палубе, где просматривается едва ли не каждый сантиметр с любой точки на берегу, - предпочел меньшее из зол. - Чего тебе?-Пришел с новостями к лучшему другу: мы с Габи сегодня приглашены на ужин в замок Д`Васмер. -Надеешься там что-нибудь найти? - Илья выдерживает взаперти с Соло ровно две минуты, потом тянется за спину американца и распахивает дверь. Соло, передвигаясь по каюте, снова прихрамывает, хотя на этот раз уже заметно слабее. -Не исключено. Хотя вряд ли после Вебер там что-то осталось. В любом случае это лучше чем просидеть весь день взаперти, строча путевые заметки. -Кстати о Вебер, думаю, стоит…-Зря потеряем время, - отрезает Наполеон. - Поверь моему опыту, если она нашла, что искала, ее уже не достать.Нежелание американца развивать эту тему Илья чувствует едва ли не кожей. И решает отложить до поры попытки препарировать прошлое напарника – интуиция подсказывает, что второй мордобой сильно усложнит его крестовый поход. А потом Соло размазывает все миротворческие планы Ильи по стенке.Их разделяет не более пары метров и массивный письменный стол. А посреди стола лежит его гребаная записная книжка, которую Илья хранит, как зеницу ока, в секретном отделе своего чемодана или… Ему все же удается не похлопать себя по груди – тогда бы треск проваленного задания Олег Александрович расслышал в своем московском кабинете.Илья готов получить заслуженную пулю. Он буквально прикипает ногами к дощатому полу. Стоило все же немного подумать, прежде чем создавать под носом у американца доказательства собственной вины. Соло не выдает себя ни взглядом, ни словом. Будто под обложку и не заглядывал. Он обходит стол, и, едва касаясь маленького красного прямоугольника кончиками пальцев, тянет проклятый блокнот за собой, смахивает его с кромки и возвращает Илье, понимающе улыбаясь. И между ними будто ничего не меняется, и в то же время ничего не остается прежним.-Ковбой? – хрипит Илья, и голос выдает его с головой. - Предлагаю разделиться. -В свете последних событий - согласен.***Курякин падает за руль и, не давая себе опомниться, гонит вдоль берега. Сначала бесцельно и бездумно – не важно, куда, лишь бы подальше от американца. И от презрения к самому себе. Колесит по городу долго, или ему только так кажется, но солнце постепенно клонится к горизонту. Скорость перестает приносить облегчение, и Илья тормозит в каком-то заваленном деревянными ящиками тупике.На светлой обивке в нескольких местах – преимущественно с пассажирской стороны - на глаза попадаются темные отпечатки. На Илью снова находит. Он в два прыжка оказывается у багажника. Попадает в замочную скважину только с третьей попытки.Из сумки, предусмотрительно упакованной еще для несостоявшегося штурма крепости, Илья выдергивает карту города, прошедшую огонь и воду ?счастливую? водолазку и бинокль. Извиваясь, как уж на сковородке, переодевается тут же в машине. Полчаса спустя он паркуется у истоков небольшой промышленной свалки в трех кварталах от места назначения.Здание фабрики, единственное в округе, врезающееся унылым монолитом в темнеющее безоблачное небо аж на четыре этажа, Илья определяет безошибочно. И немного удивляется практически полному отсутствию охраны: кроме двухметрового глухого забора от внешнего мира сердце империи Д`Васмер отделяют только островки зарослей чахлого кустарника.Окончательно темнеет минут через пятнадцать. Скрываясь в тени забора, Курякин обходит периметр. При близком рассмотрении территория завода оказывается куда обширней, чем ему показалось сначала. Темнота вокруг полнится звуками: шорохами листвы, шумом мотора и грохотом откатных ворот, разговорами, которых за дальностью Илья не может разобрать. Потом скрипит железная дверь и становится тихо. Илья выбирает угол потемнее и перебирается через забор, пересекает двор, располосованный квадратами света. Неприметная дверь, ведущая в полуподвал, оказывается запертой и Курякин позволяет себе небольшую заминку с замком. Отсутствие американца влияет на него совершенно положительно: Илья спокоен, точен и собран. Илья в широком слабоосвещенном коридоре, а над его головой ядовитым зеленым светом полыхает указатель аварийного выхода. Стойкий химический запах щекочет ноздри. Курякин осматривает стены и скоро находит то, что ищет – план здания, правда, только подвал и первый этаж. Этого достаточно, чтобы сориентироваться в пространстве. Большую часть не только этажа, но и, очевидно, всего комплекса, занимает производство. Лезть туда бессмысленно и рискованно. На удачу Ильи пожарная лестница оказывается в конце коридора. Чутье его не подводит. Вся административная часть сосредоточена на последнем этаже. Илья сверяется с часами: рабочий день должен был закончиться двадцать минут назад. Снизу, приглушенный тремя этажами доносится шум производства – шорох конвейера и ритмичный, похожий на сердцебиение стук таблет-прессов. Какое-то время он выжидает, осматривая безликий, крашеный в разбеленый желтый цвет, коридор через маленькое окошко в дверях, но никто так и не появляется.За первой дверью оказывается забитый под самый потолок рядами стеллажей архив. Илью интересует только последний год. Ровный слой пыли на полках чуть тронут штрихами именно в этом месте. Слишком легкими для того, если бы документы изымали легально. Сработано небрежно, но если не брать в расчет Илью, как эксперта, то работа почти филигранна. Агент приглядывается и замечает такие же следы у другой партии нужных ему документов. Удивительно, но ничего не пропало. Он наскоро просматривает записи последних месяцев жизни Д`Васмера-старшего, разложив на столе страницы, делает снимки, чтобы изучить позже более детально, проделывает то же с отчетами за время правления Альбера. На все это уходит чертовски много времени, но последующие три кабинета оказываются ничем непримечательными обиталищами рядовых сотрудников и Илья лишь бегло осматривается.Он долго возится с последним замком, чертыхается, роняет отмычку и снова чертыхается. Когда механизм все-таки поддается, Илья распихивает инструмент по карманам и проскальзывает внутрь. -Только ты, Большевик, с таким упорством можешь ломиться в открытую дверь. И, ради всего святого, что ты здесь делаешь? – громким шепотом спрашивает Наполеон.Белая рубашка напарника едва не светится на фоне ночного окна, пиджак темной кучей покоится на столе рядом.-Тоже, что и ты, надо полагать,- шипит Илья в ответ. - Вы должны быть в замке.-В замке пусто, как я и предполагал. Д`Васмеры еще не обнаружили пропажу или по каким-то причинам не поднимают шум. Мы с Габи решили осмотреться на заводе. Она внизу, тормозит экскурсию. -Ты наследил в архиве.-Я торопился, - доносится до Ильи уже из-за высокой картотеки. - И, если ты не заметил, все еще тороплюсь, а ты тратишь наше время. Займись лучше шкафом у стены, я проверю здесь.Как будто все по-старому и несколько часов назад напарник не поймал его за руку на предательстве. Но Илья не позволяет себе обмануться. Подходящий момент, чтобы во всем покаяться: краснеть в темноте от стыда без долгих сожалений и оправданий.Да, момент подходящий, а вот место - не очень.Они работают в сосредоточенном молчании, пока в коридоре не раздаются приближающиеся голоса. Илья спешно возвращает на полки подшивки и папки и слышит, как Соло задвигает ящики за его спиной. Они замирают по разные стороны незапертой двери: пара агентов с одной и графиня с сыном – с другой. -Как тебе мадемуазель Ферраро, дорогой? – говорит графиня, чересчур растягивая гласные. - Чудесная девочка.Соло совершенно конкретно сигналит Илье не дергаться. -Хватит пить, мама, - мягко упрекает мать Д`Васмер. - А в мадемуазель Ферраро, меня привлекает исключительно ее брат.-Печально, Альбер. Она производит хорошее впечатление. Ты мог бы иметь их обоих. Хотя бы изобрази интерес. Илья награждает напарника таким взглядом, что дверь немедленно должна бы промерзнуть насквозь, но американец только пожимает плечами в ответ.-Если я буду изображать его сильнее, этот громила англичанин открутит мне голову.Утробный смех графини переходит в кашель, когда, топая слишком громко, молодчина Габи подходит к парочке и очень достоверно переживает о том, что ее брат мог заблудиться в огромном здании, или, чего доброго, из любопытства сунуть пальцы в брикетировщик. -Какого хрена я только что услышал?!- накидывается Илья на напарника, как только они прикрывают за собой дверь. – О чем это они?Они бегут вниз по узкой лестнице, прыгая через две ступеньки. Соло на ходу стаскивает перчатки, поправляет галстук до залихватски растрепанного состояния. Тормозит на последней площадке так резко, что Илья едва не врезается ему в спину.-Тебе не кажется, что сейчас не время закатывать сцены? – Наполеон достает из кармана тонкую фляжку, обтянутую кожей и полощет рот ее содержимым, сплевывая тут же под ноги.-Ты не напиваешься? – вопреки всему вложенному в три слова яду, у Ильи совершенно случайно это выходит как-то искренне-восхищенно.Наполеон смотрит на него, как на придурка. И поделом ему. Курякин и сам готов откусить себе язык.-Я, что, по-твоему, идиот? - выдыхает американец на Илью запах дорогого коньяка.Он снова в образе. Миллионер, кутила, любитель приключений и экспериментов. Они расстаются на первом этаже. За Соло закрывается дверь. Илья уходит без приключений через подвал, двор и забор.***Илья бросает машину на привычном месте у пристани и вместо того, чтобы забиться в нору с добытыми сведениями, сворачивает в противоположную от яхты сторону. По левую руку в свете прожекторов громадой возвышаются штабели большегрузных контейнеров. Работа в доках с наступлением темноты не прекращается, даром, что лязг металла и вой механизмов кажется в три раза громче, чем днем. Курякин шагает по набережной, пока булыжники не переходят в мелкую, разъезжающуюся под ногами, гальку.Он упорно старается ни о чем не думать, но попытка проветрить мозги ничего не дает даже три километра спустя. Маленькое семейное кафе на полусонной улице привлекает его запахами еды и крашеными в зеленый цвет ставнями.В небольшом зале с белеными стенами Илья занимает угловой стол под распахнутым окном – третий из шести. Раскаленные дневным зноем камни греют спину, над ухом поскрипывают проржавевшие железные петли. Посетителей, в целом, не много: укутанная в черное старуха с маленьким мальчиком и двое докеров - считая персонал и его самого, всего семеро, но на такой площади это почти толпа. Все заведение представляет собой просторную кухню, разделенную напополам невысокой стойкой, за которой что-то громко шкварчит, наполняя неподвижный воздух едким пряным дымком.Английским, переведенным на жесты, Курякин заказывает у шустрого черноглазого двенадцатилетки два стакана домашнего лимонада и, бестолково разглядывая меню – полученную от пацана картонку,- принимается ждать.-Рекомендую "Измир кёфте" – очень вкусно. Или морской окунь, если не любите мясо.Воровка является к нему, как к старому другу. Без видимого сопровождения и проверенных путей отхода на случай войны. Понятная и предсказуемая ничуть не более чем два дня назад, она отодвигает стул и, подобрав балахонистые одежды, садится напротив. -Боже, расслабьтесь, у вас такой вид, будто вы сейчас кого-нибудь убьете.Мальчишка сгружает на стол подсвечник из цветного стекла и агенту совершенно все равно, как это выглядит со стороны. Следом составляет запотевшие стаканы с лимонадом – один Илье, второй - для Вебер. Она делает заказ – что-то совершенно непроизносимое. -Слежка за мной – опасное дело, - Илья отхлебывает из своего стакана, и ледяная жидкость приятно холодит нутро. - К тому же, вас видно за два квартала.Вокруг лампочки, одиноко болтающейся под потолком, вьются мотыльки. Из радиоприемника на стойке струится тихая зацикленная мелодия. В глазах воровки вспыхивают красные огоньки – всего лишь игра света. Цветные искры придают ее болезненно белому, нетронутому загаром, лицу, хоть какие-то краски, а их встрече некую карнавальность. -Если бы я скрывалась, то да, это стало бы проблемой. Все гораздо проще,- она вытаскивает из-за пояса тонкий пластиковый конверт,- у меня к вам деловое предложение.Грузчики с грохотом и смехом вываливаются из-за стола и исчезают в дверях. Удаляясь по улице, их голоса постепенно становятся все тише.-Чем бы оно ни было, мне придется обсудить его с боссом.Илья, конечно, врет - он никому ничем не обязан и в состоянии решить все сам. Ему просто интересно, насколько крепко она собирается в него вцепиться.Ванесса подзывает мальчишку, который сгребает грязную посуду с опустевшего стола, что-то говорит ему в самое ухо и дает деньги – несколько сложенных пополам местных банкнот. Тот, краснея до корней волос, бормочет в ответ, очевидно, благодарности, и исчезает из поля зрения.-Я бы хотела, чтобы все осталось между нами.-Не могу обещать. Но если бы я, вдруг, согласился, что такого вы мне можете предложить?-Информацию, - воровка закидывает ногу на ногу и в складках ткани показывается высокое голенище дорожного сапога. - Начнем с содержимого сейфа Д`Васмер.Илья откидывается на деревянную спинку, рискуя развалить и без того расшатанный стул, и складывает на груди руки.-Оно больше не актуально. Вебер зеркалит его позу.-Я вас умоляю,- усмехается она холодно, чем вызывает у Ильи легкое недоумение.- Только не говорите мне, что надеетесь разнюхать что-то значительное у Альбера в рабочем кабинете. Курякин почти готов признать, что предложение, каким бы внезапным и сомнительным оно ему изначально не показалось, стоит, как минимум, обдумать.-Откуда вам столько всего известно?-Я наблюдательна, но…-Это я заметил,- перебивает он, наклоняясь к ней через стол, - когда вы заплатили за молодчиков из-за соседнего стола. Если я приму предложение, что потребуется от меня?-Ничего особенного, будете у меня в долгу.Сильнее долгов Илья не любит только двойную игру.-Звучит слишком заманчиво. -На самом деле мне просто нравится помогать людям. Все здесь, - она придвигает ему конверт. - И, опережая события: ничего интересного там нет.-Предпочту убедиться в этом лично.-Превосходно. На меньшее я не рассчитывала. Сколько времени нужно, чтобы проверить документы?Перед Ильей наконец-то появляется полная миска умопомрачительно пахнущей курицы, тарелка овощного салата и два огромных ломтя свежевыпеченного хлеба.-Управлюсь за сутки.-Хорошо. Встретимся здесь послезавтра в это же время, - Ванесса чуть притрагивается к лимонаду и, нахлобучив на голову землистого цвета капюшон, выбирается из-за стола. - И Илья, сделайте так, чтобы мое участие не бросалось в глаза.