4. Похороны (1/1)

Йо стоит неподвижно, продолжая смотреть на них, словно специально замедленных во времени.Крик и неконтролируемая истерика?— он одновременно и слышит их, и нет. Равно как и глухой звук падения?— не выдерживая перенапряжения, Нана падает в обморок. Подоспевшая мать, ее паника и неизмеримый гнев тоже пролетают мимо него, обдавая лишь аурой знакомого чувства?— мести?— что тоже остается чем-то, лишенным смысла.Все проскальзывает мимо него так быстро, молниеносно, а он продолжает стоять, не двигаясь.В горле сухо, колет. В теле пусто, странно.В какой-то момент он даже приоткрывает рот, чтобы что-то спросить у Милли, молчавшей все это время, но теряется в беспорядочном рое мыслей относительно произошедшего. И рот его закрывается, даря глупый вид.Он несколько раз моргает, прежде чем взгляд фокусируется в месте, где уже нет ни Нины, ни Наны, ни их матери, судорожно пытающейся что-то кому-то рассказать по телефону.Тяжелый выдох, поворот головы.—?Почему… —?он не узнает собственный голос, пытается прокашляться. —Почему она не рассказывала мне?—?А ты спрашивал? —?логичный вопрос, и Йо горько усмехается. Ответ очевиден. —?Подумай сам: сколько человек?— а тем более такая скрытая личность, как Анна,?— просто так начнет рассказывать о проблемах в семье первому встречному?—?Но ведь я не был ?первым встречным?,?— он хмурится, вспоминая о том, как позиционировала его сама Анна. —?Мы помолвлены, да и в принципе знакомы с детства. Она спасла меня, хоть я и…Внезапная мысль осветляет темную голову.—?Хоть я уже тогда был похож на Хао. Почему она реагировала на меня спокойно? —?спрашивает он, наблюдая за тем, как в ней просыпается некоторая гордость за него. —?Почему даже на самого Хао в деревне Добби и до нее она реагировала не больше, чем на простого психа, вдруг решившего покорить мир? Тот же Лайсерг порывался убить его и увидел сходство между мной и им при первой же встрече. Так почему Анна, проживая все это время со мной под одной крышей, не замечала этого, не хотела меня убить?Он видит ее улыбку, и воздух пропадает из легких.—?Или хотела? —?он прислоняет холодные руки к разгоряченному лицу, пытаясь остудить. Все мешается в кучу. —?Я окончательно запутался. Почему она никогда мне не говорила ни о сестре, ни о ее смерти? О том, что имя сменила… кстати, почему? Что сподвигло ее?—?Не ее,?— Милли качает головой, взмахивая рукой и ускоряя время вокруг, расширяя границы пространства и перемещая их из особняка в Изумо в маленькую светлую комнатку, где стоят Линдси с Наной. —?А родителей.***—?Солнышко,?— тихо начинает Линдси, стоя на коленях перед Наной и поправляя ей воротник платья.Нервные движения и негнущиеся пальцы, тени под глазами и иссушенные губы. Смерть одной из дочерей ее заметно подкосила.—?Милая? —?девочка реагирует не сразу, пустым взглядом смотря на мать и не замечая, как той тяжело. Не желая даже замечать. —?Мне нужно с тобой серьезно поговорить.Маленькие хрупкие ладошки оказываются в тепле материнских пальцев. Линдси пытается сделать вид, что это?— жест ободрения для дочери, но дрожь выдает ее с головой. Нана приподнимает брови, во взгляде оставаясь все такой же мертвой.—?Я знаю, тебе сейчас тяжело, но мы с твоим отцом должны сделать одну вещь, ради твоей же безопасности,?— слова даются тяжело. Ее взгляд мечется, ищет поддержки в пустоте комнаты. —?Дело в том, что твой отец считает, что Хао не остановит своих поисков.Девочка вздрагивает?— больше от воспоминаний прошлого. Будущее уже не так волнует.—?Ведомый своими мыслями, он будет выискивать тебя, помня лишь имя и слабые отголоски внешности. И, исходя из этого, твой отец решил, что лучше будет сменить тебе имя,?— рот малышки приоткрывается, но обеспокоенная мать перебивает. —?Ты вырастешь, и в повзрослевшей тебе будет трудно узнать эту маленькую пшенично-солнечную девочку, которую он застал.Она пальцем приподнимает лицо малышки за подбородок, теряя остатки уверенности в голосе. Линдси боится признаться, что она уже не видит сходства Наны с той маленькой счастливой девочкой, которой она была еще пару дней назад.—?И как теперь меня будут звать? —?никакого интереса, никакого отрицания. Ей плевать на все, и это беспокоит мать больше всего.—?Анна.Йо замирает. Вот оно?— ответ на первый вопрос. Девочка пожимает плечами, отходя от женщины, и со стула неподалеку забирает красный сложенный платок. Ткань скользит меж тонких пальцев, укладываясь аккуратными волнами вокруг шеи.Нана бережно ощупывает его, вздыхая.—?Хорошо. Анна?— так Анна. Мне все равно,?— и выходит из комнаты, оставляя Линдси в более подавленном чувстве, чем было с начала разговора.Она оседает на полу, опуская голову и прикладывая ладони ко лбу. Выдыхает с шумом, пытается прийти в себя, вернуть самообладание, которым всегда отличалась, но вместо этого лишь пара соленых капель падает на темное платье.—?Прости меня.***Маленькая теперь-уже-Анна стоит напротив гроба, и лицо ее спокойно, безэмоционально. Ее детское личико мертво, как и сестра, лежащая перед ней.Точная копия, извечно скептически настроенная, с холодным и проницательным взглядом, от которого бегут мурашки по спине.Сейчас она лежит?— не смотрит, не ставит под сомнение наличие всех ступеней эволюции в человеке. Сейчас она расслаблена, умиротворенно сцепив пальцы на груди. Не дыша.Маленькое личико кривится. Анна быстро-быстро дышит через нос, чтобы не разреветься, и пытается спрятаться от мира в складках красного платка на шее. В уголках глаз начинает щипать.—?А где мама? —?сзади подходит светловолосый высокий мужчина. И Йо готов поклясться, что где-то уже видел его, но как бы ни всматривался в эти голубые с прищуром глаза, в эти широкие плечи и узкое лицо, не мог вспомнить, где.—?Не знаю,?— ей необходимо несколько секунд, чтобы из приоткрытого рта не вырвался плач или крик отчаяния. Несколько мгновений, чтобы лицо стало вновь беспристрастным. —?В домике осталась.Открытая площадка кладбища?в пригороде — вокруг только зелень, кусты распустившихся темно-красных роз, как гордость одного из сторожей, деревья и серость каменных плит, над которыми кружат безмолвные призраки и мелькают тела живых?— кто пришел поплакать, поскорбеть, кто просто сократить дорогу до местного вокзала. Ей плевать.Резкий поток ветра заставляет девочку сморщиться. Она ведет плечом и ощущает, как шершавая ладонь опускается на него. Поднимает взгляд в немом вопросе, в то время как отец будто бы на что-то решается.—?Мне кажется, его лучше положить к ней.До Анны доходит не сразу?— в первую минуту она даже намеревается спросить, о чем он. Но как только отец протягивает руку к ее шее, отскакивает в сторону.Он говорил о ее платке.—?Нет, не дам,?— на один шаг отца приходятся ее два. Они привлекают внимание всего того небольшого количества людей, что ошиваются вокруг.Стоявшая неподалеку девочка с голубыми волосами что-то шепчет девочке помладше и тут же направляется к дому быстрым шагом, едва ли не сбегает по каменной дорожке.—?Нана, ты должна понимать… —?осторожно начинает отец, но девочка его не слышит, смотря оскорбленным, обиженным взглядом.—?Понимать? Понимать?! Что я должна понимать?! —?ее детский голосок разрывает скорбящую тишину кладбища. С места срывается и зеленовласая девочка, спускаясь к дому. —?Что я нужна какому-то психу? Что по одному твоему желанию теперь меня зовут не Нана, а Анна?— хотя разницы особой нет?! Что сейчас я должна отдать последнее, что у меня осталось от умершей сестры?!—?Анна… —?возобновляет он, вновь делая шаг вперед и видя, как девочка жмурится от потока слез.—?В последнее время от меня только и ждут понимания. Что я буду делать то, что хотят другие,?— каждое слово?— через всхлип. Она мотает головой, сжимаясь все больше в комок. —?Но почему никто не хочет узнать, чего хочу я?! Почему?! Чем я хуже вас?Ее голос слабеет, а взгляд касается открытой крышки гроба, умиротворенной сестры, и события недавней смерти вновь разрезают сердце.—?Чем она была хуже меня?.. —?она видит замешательство отца, как он подходит совсем близко, и со всей силой толкает его, убегая с кладбища.—?Нана? —?кричит Линдси, поднимаясь по ступенькам и придерживая платье. Осматривается по сторонам в поисках, но не находит нужную. —?Нана! Что произошло?Взгляд немного посеревших, но строгих глаз обращается к мужу, все еще шокированному и напуганному поведением дочери.—?Не стой на месте! Беги за ней! —?она топает ногой, тут же срываясь с места и с шеи снимая четки.Здесь?— кладбище, вокруг лишь духи, и не каждый из них добродушен со смертными. Но каждый из них хочет ощутить вновь в своей власти тело живого человека. ***Она бежит и запинается, взбивает траву и опавшие листа коленями, но вновь поднимается и бежит, без оглядки, не разбирая дороги. Задыхается, хватает жадно ртом воздух, но не ощущает его в легких.В глазах стынут слезы. Она едва способна отличить мраморную статую от живого человека. Она натыкается на ветки деревьев, цепляется за них краями платья, платком сестры?— нервные дергает за непослушную ткань и вновь убегает. Все дальше и дальше.Чувство детской обиды и возмущения плотно оседают в душе. Анна не может поверить: как отец мог предложить ей отдать платок?! Как мама могла предложить?— нет, поставить перед фактом,?— что теперь у нее другое имя? Неужели, им настолько наплевать, что они советуются друг с другом и надеются, что она, как послушная девочка, на все согласится? Неужели, они думают, что она сможет добровольно отказаться от всего, что ей дорого?!Анна выбегает на пустынный склон, прижимаясь к огромному иссушенному дубу. Слезы сдавливают горло, кровь долбит по вискам. Она утирает соленые дорожки с щек, но те не останавливаются. Жмурится, раскрывая рот и судорожно всхлипывая, и сползает к корням.Йо поджимает губы, смотря, как маленькая и беззащитная, она утыкается носом в красный платок, подтягивает колени к груди. Чувство тоски оседает в груди?— он и не представлял даже, каково было ей все это время. А в особенности?— тогда, в тот день.—?Ты ведь помнишь, что произойдет дальше??—?тихо спрашивает Милли, и он кивает.Разумеется, он помнит. Такое не каждый в состоянии забыть.Внезапный и пронзительный, детский крик заставляет вздрогнуть. Как маленькую Анну, оторвавшую голову от колен, так и Йо, вновь ощутившего все те старые эмоции и страхи, которые возбудили они. Демоны Они.—?Помогите! —?Анна дергается, вскакивая на ноги. Осматривает взглядом склон, на котором находится, и по отвесной стороне сбегает вниз, едва удерживая равновесие.Лакированные туфли сбиваются о грязь и камни. Анна чуть запинается, растирая высохшие слезы по стянувшимся щекам, и тут же замирает.Мальчик.Неподалеку от нее, около кустов с пестрыми цветами. Скрючившийся, совсем вжавшийся в траву. Темноволосый, маленький?— он жмурится, руками держась за голову и стараясь не вслушиваться в то, что говорят они.Окутанные плотным туманом, три демона нависают над ним, уставившись в десятки глаз на него?— на маленькую жертву, вдруг решившую, что они ?смогут подружиться?. Их пасти разинуты. Они шепчут, перекликаются меж собой, но, даже отвлекаясь друг на друга, всегда возвращаются к нему, все больше стягивающемуся невидимой цепью?— животным страхом.Они вглядываются в жалкое сопротивление и отчаянную борьбу за жизнь, которая вот-вот оборвется. Они усмехаются, протягивая к мальчишке свои когтистые лапы и ощупывая тельце, которое разорвать?— дело секунды. Они растягивают собственное удовольствие и чужое безумие, вдыхая яркий и сочный запах ужаса.Анна порывается к мальчишке, но тут же останавливается, вспоминая о гордыне и о том, как все ее представления о несуществующей силе и величии рассыпались в прах перед первым же противником. Она хвалилась тем, что сможет защитить сестру во что бы то ни стало, но осталась в итоге одна. Так стоит ли лезть сейчас? Ее маленькие кулачки сжимаются, а зубы стискиваются. Стоит ли рисковать своей жизнью, жизнью этого мальчика так же, как и жизнью сестры? Проще же сидеть дома под вечным крылом матери. Из легких испаряется воздух. Она задыхается от бури неопределенных, смешанных чувств и одного-единственного, четкого сомнения.И быть по жизни слабой девчонкой, что может только на словах противостоять кому-то. Остаться такой жалкой…Она жмурится, ощущая вскипающую кровь, бегущую по полыхающим венам.…никчемной…Хватается пальцами за края платья, не замечая, как вокруг трава приминается невидимой стеной.… лишь смотрящей, как остальные умирают. Сфера темнеет, приобретает темно-желтый оттенок. Светлые волосы приподнимаются, а сама девочка, напряженная и сосредоточенная на чувствах и мальчике, скукоженном в траве, не понимает, что сотворяет для себя нечто невероятное.—?Оставьте его! —?раскатом грома проносится ее голос, а вслед за ней?— и волна света, сносящая все неживое и злое на своем пути. Демоны слышно отлетают в сторону, шипят и скалятся. Но, униженные, пятятся в лес, мстительно вглядываясь в наглую девочку, отобравшую заманчивую жертву.—?Живой? —?больше шокировано, чем обеспокоенно спрашивает она, оглядываясь по сторонам и быстро выдыхая. Это сделала она? Смогла прогнать трех демонов в тот самый момент, когда они уже почти разделались с ним.Невероятное ощущение.Она смотрит на собственную протянутую руку, и минутная победоносная улыбка заменяется печальной, брови опускаются.Наверное, именно так она и должна была себя чувствовать, когда в их доме появился Хао. Так легко, будто парит. Ощущая себя всемогущей на деле?— на силе, вдруг взявшейся из отчаянного желания не быть слабой, не оставаться в стороне.Пальцы дрожат?— она это видит.Именно так она и должна была идти на Хао. Сама. Не отсиживаться в стороне, не смотреть беспомощно на то, как сестру протыкает мечом сумасшедший. Не кричать в осознании, что Нину уже не вернешь к жизни…?— С-спасибо,?— голос мальчишки отвлекает. Она переводит взгляд на кофейные, все еще напуганные, добрейшие глаза, и вздрагивает вновь.Темные короткие волосы убраны оранжевыми наушниками, овальное личико залито румянцем смущения. Он мило улыбается, потирая грудную клетку, обтянутую нелепым костюмом, а она не может поверить… в то, что они так похожи.Хао и этот мальчик?— она больше, чем уверена, что это не один человек. Нет той ауры злости, ненависти и безумства. Нет уверенности в своих действиях и превосходства над другими. Нет хищного оскала и поднятой руки, способной в один щелчок пальцев разрушить, уничтожить, сжечь дотла. Нет позади и Духа Огня, возвышающегося над таким малышом горой.Нет ничего.Есть лишь смущение и неуверенность. Есть немного печали от того, что предполагаемая дружба не состоялась, а демоны воспользовались его беспечностью. Есть доброжелательность и радушие, есть только светлые и истинные чувства. Никакой фальши, тени…—?Меня зовут Йо, а тебя? —?…только открытость, простота.Она одергивает себя от этих мыслей, убеждаясь, что надумала лишнего. И переводит взгляд на него, все еще сидящего на траве, светящегося своей неповторимой широкой улыбкой. Несмотря на то, что едва не умер.—?На… —?она качает головой. Нет, теперь ее зовут иначе. —?Анна. Анна Киояма.—?Ан-на,?— повторяет он, опуская взгляд и продолжая глупо улыбаться.—?Не знала, что ты уже тогда с ней заигрывал,?— хихикает Милли, игриво склоняя голову.—?Что? —?в момент краснеет Йо. —?Н-ничего подобного! Мне просто нужно было запомнить ее имя.Милли неоднозначно хмыкает, закатывая глаза и не видя того, как в повороте головы губы Йо тоже растягиваются в слабой улыбке, полной ностальгии.Видеть себя-маленького со стороны немного странно: Йо хочется и насладиться тем, каким беззаботным и глупым он был, и заново пережить некоторые веселые и печальные моменты. Но совместно с этим ему хочется и дать напутствие на будущее, предупредить об опасностях и просто уверить, что, что бы ни случилось с ним и его друзьями до Турнира Шаманов или во время, он идет правильной дорогой. Сказать, что сомнения?— это нормально, и обязательно нужно слушать собственное сердце.Ну, еще ему хочется ткнуть пальцем в Анну и сказать: ?Малыш, готовься к харду, с ней по-другому нельзя?,?— но даже с усмешкой и ироничными воспоминаниями он понимает, что… с удовольствием бы пережил это снова.Да, у него болели мышцы, да, он приползал домой, а иногда его тащил туда Манта, да, он зверски уставал и его лишали еды. Да, все да, но одновременно с этим?— без этого он бы не стал тем, кем он есть сейчас, не был бы с теми, с кем он есть сейчас. Без этого всего не было бы его?— без печалей и радостей, без издержек и излишков.И именно поэтому рука, невзначай протянутая к нему-маленькому, опускается.—?Дед говорил, что нужно всегда благодарить людей за помощь, а уж тем более?— за спасение жизни. Обещаю, что, когда стану Королем Шаманов, я сделаю все, что захочешь,?— так легко и беззаботно. Йо замирает, понимая, что именно он тогда первый заговорил о победе в Турнире.Анна вздрагивает. Все, чего она захочет?Губы ее сжимаются в тонкую полоску, а взгляд мутнеет. Она отводит глаза в сторону, точно зная, что хочет она одного.—?Король Шаманов… может воскрешать мертвых? —?ее вопрос заставляет его нахмурить брови, забавно надув щеки.—?Ну, да. Король Шаманов может все,?— немного погодя, он беспечно пожимает плечами, но от ее рваного выдоха обеспокоенно подбирается на траве. —?У тебя кто-то умер?Да. Умер.—?Нет,?— она качает головой. Не первому встречному мальчишке рассказывать о том, что в ее семье произошло горе. Не сейчас и не здесь, но, быть может, позже?— когда этот самый мальчишка будет способен ее воскресить.Либо сможет сделать так, чтобы ее воскресила она. —?Йо. Я хочу, чтобы ты стал Королем Шаманов, и… —?она понимает, как это глупо будет звучать. —?И женился на мне. Я хочу стать первой леди среди шаманов.—?Что? —?удивляется он. —?Я не понимаю.—?А я, кажется, понял,?— скрещивает руки на груди Йо. —?Она ведь не просто так попросила на ней жениться? Она думала, что сможет воскресить Нину самостоятельно, став Королевой.Милли кивает.—?Но разве не было никаких способов тогда? Можно было бы обратиться к медиумам, воскресителям, некромантам, в конце концов. Зачем делать возвращение сестры целью для становления Королевой Шаманов? Не то чтобы я был против,?— он скисает, когда Милли хмурится и вскидывает скептично бровь. —?Просто те цели, которые преследовали тот же Рен или Хоро, были связаны с приобретением власти, восстановлением целой популяции мифических существ?— с тем, чего не добиться просто так. Зачем же она… зачем она подставляет себя ради сестры и соглашается на этот брак?Последние слова обухом дают по голове, заставляя замолкнуть на полуслове. Действительно, зачем?—?Она была ребенком, Йо,?— ее тонкая рука падает на его плечо в ободрительном жесте. —?Тогда Анна не задумывалась о том, возможно ли воскресить человека иначе. Да и все эти некроманты смогли бы вернуть только половину жизненных функций. В то время как Король Шаманов воскрешает без ?погрешностей??— с возможностью иметь детей и развиваться как морально, так и физически. И это только одна из причин.Он опускает свои глаза, не желая видеть ее?— такие ярко-красные, с плещущейся в них грустью и нарастающей надеждой на понимание.—?Но ты не забывай, что, если бы для нее это было пустяком, она бы не пришла к тебе спустя столько лет тренировать и пытаться вывести на правильную тропу?— на тропу становления тем, кто ты есть сейчас. Пусть Турнир завершился, и ты не смог добиться цели, она осталась с тобой. Она не ушла,?— пальцы на его плечах сжимаются.—?Но что тогда с Ниной? Получается, ее невозможно воскресить??—?Милли закусывает губу.—?Тут все сложнее. И я обязательно объясню, но чуть позже,?—?она наблюдает за тем, как маленькая сестра уже разворачивается к кладбищу. —?А пока нам стоит взглянуть на другое.Йо напрягается, смотря малышке вслед и видя, как в тени иссушенных и голых деревьев вновь светятся желтые глаза. Когтистые лапы цепляются за траву, плоские носы чуют знакомый аромат дерзости, с которой девчонка посмела их унизить. Огромные клыки обнажаются, складываясь в чудовищный оскал.Демоны вырастают позади малышки, сливаясь с шуршанием листвы и воем ветра, блокируя мысли и животные инстинкты. Выжидая, пока она не зайдет вглубь деревьев, пока не останется одна?— не способная позвать на помощь и сдержать повторную атаку, направленную теперь уже только на нее.—?Демоны? Анна их не уничтожила?—?Ее сил оказалось недостаточно. Она только их разозлила сильнее,?— Милли напряженно наблюдает за тем, как Анна останавливается, а позади нее материализуются трое.—?Ты не сможешь вернуть ее, ты слишком слаба. Ты можешь лишь смотреть на то, как умирают другие, не в силах помочь. Ты можешь только просить о том, чтобы это сделали за тебя,?— шипение, давящее на уши. Анна чувствует невидимые пальцы, свинцом падающие ей на плечи и тянущие к траве, сгибающие колени в мелкой дрожи.Нет, она не такая. И недавно она это доказала.—?Ты смогла лишь раз и по случайности. Ты не сможешь. Не сможешь ее вернуть,?— Анна не видит, как тонкий и длинный язык шипит над самым ухом, а десятки глаз выжидательно буравят макушку.Острые когти касаются бледной кожи, подцепляют платок, и демоны чувствуют?всю ту горечь и обиду, что она испытывает. Они видят прозрачные капли слез, с которыми малышка засыпала прошлой ночью, трепетно и нежно сжимая ткань в слабых ручонках. Видят недовольство и злость, когда отец просил его отдать.Они видят все и усмехаются, скалясь, невидимые для нее?— содрогающейся от негодования, в попытках доказать хотя бы самой себе обратное.Что она сможет. Сегодня, завтра и потом, когда…—?Не сможешь. Не сможешь. Не сможешь,?— слова давят на плечи и виски. Ее трясет. Анна не может вздохнуть от потока новых слез и осознания того, что все-таки она не сможет противостоять. И не то, что окружающим, но даже простым мыслям, словам, вдруг окутавшим ее плотным кольцом. —?Не сможешь!Они тянут за края платья и дергают за кончики пальцев невидимыми иголками. Они шепчут на ухо и просят, просят повернуться к ним. Посмотреть на них.—?Замолчите,?— она хватается за голову.—?Нана.—?Перестаньте! —?жмурится, пытаясь утихомирить стук сердца.—?Нана. Нана,?— шипение усиливается, утраиваясь и становясь агрессивнее. —?Нана, Нана, Нана…Она сгибается пополам, сходя постепенно с ума. Во рту привкус крови?— кажется, она прокусила себе язык и не заметила. Она давится воздухом, хрипя и нервно сглатывая, она не видит вокруг ничего?— только тьму и мертвое тело сестры, проткнутое в груди мечом где-то в коридоре родного дома.—?Нана! —?знакомый голос прогоняет все лишние шумы. Анну сотрясает исступление, и весь кислород выходит из легких с громким выкриком… нежно любимой сестры.Какой-то частичкой сознания Анна понимает, что этого не может быть?— что Нина уже несколько дней, как мертва, и ее голос не может просто так раздаться из-за спины. Но с другой стороны?— с почти целого сознания?— она хочет поверить, что хотя бы в образе духа она пришла к ней. И теперь она не будет одна.С телом или без, но сестра будет с ней. Рядом. —?Нина? —?она разворачивается резко. Глазами, полными надежды, видя не сестру, полупрозрачную и тянущую к ней свои руки, а клыкастое, бесформенное создание, что капает слюной с длинного раздвоенного языка. Множество глаз обращены к ней, и она натыкается на них, окончательно пропадая.Зрачки ее расширяются, и страх собой затмевает все. По виску скатывается холодная капля пота, а в горле становится сухо.—?Им нельзя смотреть в глаза,?— качает головой Йо с отчаянием, вспоминая, что именно поэтому он и прижимался как можно плотнее к траве, жмурился. И сейчас он прикрывает глаза, понимая, что все. Конец.Анна делает шаг назад, но не может, не имеет сил, отвернуться, прервать зрительный контакт. В желтых глазах плещется безумие, отсутствие инстинкта самосохранения и неконтролируемая жажда убивать.Она нервно сглатывает, моргает и… вечность замирает вокруг.Секунда останавливается, и вместе с ней застывает щебетание птиц, дуновение ветра и шелест листвы. Безумные, давящие шепотки ?где-то позади? стихают, отставляя вместо себя безмолвную тишину и отчетливое осознание одного.Все кончено. Мощная волна отбрасывает ее на землю и темное облако сгущается над маленьким тельцем, проникая внутрь.Анна кричит от боли, жмурится и срывает тонкими пальцами траву. Она пытается исцарапать себе грудную клетку, вытащить все то, что уже успело проникнуть в нее, застряло где-то на половине пути к сердцу, и сейчас цепляется за него витком черной энергетики. Она слышит его, слышит ритм, сердцебиение. И как постепенно оно замедляется. Ее глаза распахиваются, а в них?— бесконечный ужас и страх. Она боится, боится умирать.—?Помо… гите,?— голос ее тихий, тело сводит судорога и тогда, когда плотное кольцо сжимает сердце окончательно, все вокруг лишается красок. Глаза ее закатываются, и малышка теряет сознание, постепенно отдавая и жизнь.