- IV - (1/1)

Язычники — посланники дьявола.И это место похоже на ад.Может, его все же убили в этой битве? Как и отца...Огромный зал в свете факелов.Звон цепей, крики. Кровавые следы на полу.И среди всего этого — веселье. Безудержное, жуткое. Разве людям позволено — так?Со всех сторон смех, возгласы радостные. Пиво из кубков под ноги плещет.Веревка на шее тянет вперед. Сквозь веселую толпу.Мимо связанных пленников.К лестнице.Кто-то взвизгнул коротко.Девчонка. Младше его самого, кажется.— Оставим ее в живых. Нам не помешают молодые рабы.— Как скажешь, ярл.Веревку с шеи сдернул.Рука вцепилась в плечо. Потянула за собой.Заскрипели ступени.— Отец, вот тот мальчишка.Сидит прямо. Не повернулся даже.— Который чуть тебя не убил? Оставляешь его со мной?— Я еще не видел, чтобы кто-то тебя одолел.И взгляд. Странный. Словно бы...— Отрежь мне курицы.Сверкнуло в свете факелов длинное лезвие.— Осторожно. Нож острый. Можно и убить кого-нибудь.Ухмылка. Или показалось...— Я положил. На блюдо. А ты всегда был слепым?— Я вижу достаточно. Скажи мне, кого там сейчас убивают?Взгляд с галереи вниз.— Пленников. Только что — короля.— Он умер с честью?— Нет.— Значит, он не достоин короны.Глянул снова.Кто-то подобрал корону. Вскинул, чтобы всем было видно.Толпа вопит одобрительно. Расступается перед ним.— Посмотри, кто сидит в середине зала. Большой человек и маленький?— Да. И седой человек между ними. Кто они такие?— Тот, большой — это конунг Убба. Он человек опасный. Не любит, когда ему перечат. И слушает только богов, поэтому так непредсказуем. Он и его братья собрали других конунгов, чтобы вести их на эти земли.— Почему сюда?— А почему нет? Но основной их целью было отомстить за смерть отца.— Кем был их отец?— Его звали Рагнар. Он был прославленным и удачливым конунгом. Во многих землях он побывал. И везде, где он был, его боялись.— Что с ним случилось?— Как-то он решил, что для удачного похода достаточно лишь его прославленного имени. И взял с собой слишком мало людей. Тогда одному из ваших конунгов удалось захватить его в плен. Но он боялся Рагнара и не убил его сам, а велел бросить в яму со змеями.— Он умер?— Вначале, пока на нем были шелковые одежды, подаренные женой, ни одна змея не кусала его. И только когда этот наряд с конунга сняли, подколодные рыбины набросились на него.— Рыбины?— Я говорю о змеях.— А что было дальше?— Его сыновья собрали воинство и приплыли к здешним берегам. Они разбили людей конунга, убившего их отца, а ему самому... подарили пару крыльев.— Крыльев?— Нанесли кровавого орла ему на спину. Может, когда-нибудь ты увидишь эту казнь. Если выживешь.— Что значит — если выживу?— Ты ведь мой пленник.— А как звали того короля?— Элла.— А тот седой человек, он саксонец?— Да. Это Эгберт. Он принес нам клятву верности, и его сделали королем. Королем без королевства. Скоро такими станут все короли Англии. Нортумбрия уже наша. Мерсия будет нашей. Затем Восточная Англия, Корнуолл и величайшее сокровище, последнее королевство — Уэссекс.— Я слышал об Уэссексе.— На той земле даже палка прорастет. Назови мне свое имя.— Утред. Я олдермен из Беббанбурга.И снова ухмылка.— Ты? — Да, я владею землями к северу.— И давно ты ими... владеешь?В голове вдруг ударило что-то. Отозвалось болью.— Твой отец решил сражаться с нами, и теперь он мертв.Глаза защипало. Хлюпнул носом.— И он... не любил меня...— Отведай лучше эля. Давай, выпей побольше.Тишина наконец.Сколько же времени прошло? Должно быть, утро скоро.В тишине шаги на весь зал слышны.Остановилась рядом.Лицо в саже, взгляд растерянный. Совсем еще ребенок.— Как тебя зовут?— Брида.— Как ты попала сюда?— Мою деревню сожгли. А ты? Сражался, да?— Я... Да. * * * * *Ночь полнится шорохами. Не поняла, отчего проснулась. Вроде еще не пришел ее черед дозор нести. Только сон до сих пор перед глазами. Будто и нет вокруг ни стены деревьев, ни теплых углей костра, ни бродящего во мраке Утреда. Словно все еще видит сплошную стену огня. Усадьбу, объятую пламенем. Горящие, как сухие камыши, бревна частокола. Пылающие фигуры. Запах горелой плоти витает в воздухе.Надо бежать. Вперед. Через сплошную стену леса. Заросли и чащобу. А огонь зло гудит за спиной. Спешит вслед. Догоняет.Все быстрее и быстрее. Ноги гудят. Обдает жаркой волной. Быстрее. Еще быстрее. Пахнуло водой. И прохладой. Расступились деревья. Блеснуло озеро, отразив яростную красноту огня. Плеснула серебряным боком огромная рыбина, будто беззвучно звала за собой. На дно. Туда, где безопасно.И надо бы к ней! Вот только как дышать под толщей воды? Но ревет пламя. И шаг уже сделала, ступни замочила. Еще шаг — воды по колено.Клекот с неба. Сильные крылья бьют горячий воздух, утишают стихию. Ворон — огромный, мощь воплощающий — спустился с высей небесных. Острый клюв ударил рыбу по голове. Алым брызнула кровь, алым отразилось в воде зарево.Крылья подняли. Лишь в небе спасение.Вздрогнула.— Ты чего не спишь?— Равн...Не спит. Верно, и не спал. Сидит лицом к огню.— Я сон видела... Странный.— Боги говорили с тобой?— Не знаю... Я бежала прочь от усадьбы, и лес пылал за моей спиной. Рыба озерная звала меня в глубину, обещая спасенье. Но ворон спустился с неба и разбил рыбе клювом голову. И унес меня.— Ворон унес тебя?Кивнула — голоса не было. Но он и не ждал ответа.— Унес тебя с собой по дороге луны...— Что это значит, Равн?— Не всегда нам ведомо, что говорят боги. И порой понимаем мы сказанное лишь после того, как оно совершится.Подошел и опустился рядом.— Но я не против прокатить тебя по лунной дороге на своем сотрясателе узды.Сильные руки подхватили, подняли. Остатки сна сгорели в пламени, что зажглось внутри. И вокруг оно разлилось — жаром опалило, одежды стали ненужными, тесными.Ногами охватила бедра. И пустилась в галоп. И из горла — криком песнь рвется. Огненная, страстная.* * * * *— Утред, поднимаемся! Уже рассвело!Тряхнула за плечо. Сел рывком спросонья. Оттолкнул, навалился сверху, рукой придавливая горло.— Ты совсем сдурел? — прохрипела. — Или умом помутился после пожара?Руку убрал, но не отпустил совсем. Ведь так близко-близко, что можно... И это не по кустам чужую страсть подслушивать! Кто сказал, что нельзя?Между лопаток уперся конец посоха.— Хорошо ли спалось? Путь нам предстоит неблизкий. Стоит крюк сделать. Зайдем в поселение за лесом. Надо бы лошадей раздобыть.— Равн...Перевернулся, откатился. — Поднимайся, Брида, — тут же вскочила, оправляя одежду. — Идти пора.— Я могу вперед вас пойти. И с лошадьми вернусь, когда вы до опушки дойдете.— Не стоит нам разделяться сейчас. Неизвестно, что Кьяртан про смерть моего сына говорить теперь станет. Однажды я вырву клинок его рта!— Я сам убью его! И одноглазого!— Придет время, боги решат, кто будет вершить их судьбу. А сейчас пойдем до поселения. Мы с Бридой за лошадьми пойдем. Ты ждать будешь.— Не стану я по кустам прятаться.— Станешь, коли я так скажу.* * * * *Снова тряхнули за плечо. Подскочил.— Глянь, Равн, опять спит! А говорил, что не желает в кустах сидеть.Смех ее в ушах звенит. Злость поднимается изнутри.— Заткнись, Брида! Рука невольно тянется к рукоятке меча. В ее глазах удивление лишь на миг, а потом снова смех.— Неужто ты, Утред, так хочешь мне рот заткнуть? Смотри, достану нож, тогда посмотрим, кто проворнее.— Брида, — голос Равна спокойный, почти безразличный, — оставь его. Кто лохань ветров крыльями рассекает, не смеется над тем, кто лишь глазами жар небес провожает. Глухо каркнул ворон. С ветки слетел на плечо хозяина.— Вот и Сварт говорит, что в путь пора. — Верхом путь проще будет.Опять рассмеялась. От смеха ее все нутро переворачивается.— Ну коли проще...— Заткнись, Брида!Поднял с земли мешок — все, что удалось с собой из усадьбы унести.— Тролль тебя задери, Брида! Что это такое?В ответ смеется. Даже слова произнести не может.— Неужто луны твоего лба померкли, Утред? Так ты меня спроси.Что хуже — смех ее или это спокойный голос?— Не понимаю, зачем вы осла притащили?— Все, что было. И лошадей-то с трудом достали. Одна кляча клячей... Но ничего, меня она, думаю, выдержит.— Это ты о чем...— О том, что под тобой, кабан, она сдохнет раньше, чем до земель Уббы доскачет.— Чтобы я ехал на этом...— Он выносливее этой полудохлой кобылы будет.— Вот сама на нем и езжай!Хрипло каркнул ворон.— Хватит! — голос ровный, но заставил замолчать. — Не хочешь ехать на нем, веди в поводу.— Но Равн...— Я свое слово сказал.