Глава 54 (1/2)
? maNga - Fly to Stay Alive ?На раскрытой ладони Криса серебрился скорпион. Подвеска.
Крис плохо помнил собственные ощущения в тот день и причины, заставившие его обратить внимание именно на это украшение. Он помнил лишь, что в тот день сделал ещё один прокол в ухе и таскал подвеску с неделю. И помнил, как много позднее Кай прикасался к уху губами и кончиком языка обводил ямочки от проколов. И всегда, когда Крис таскал именно эту подвеску, Кай игрался с ней губами и языком.Крис пытался угадать, что заставило Кая в тот день купить похожую заколку, будто в пару к подвеске. Вряд ли это был лишь фетиш или ещё какая блажь. И если Кай купил заколку не для себя... Точно не для себя — ему было просто незачем.
Но если Кай купил заколку для Криса, то почему сейчас сжимал её в ладони и не хотел отдавать?Смежив веки и обхватив пальцами запястье с нацепленным на него стабилизатором сна, Крис повернулся на бок и затих на койке, продолжая гадать.
Раньше он чувствовал желание Кая. С момента первой встречи — чувствовал. Доппельгангер. Он чувствовал, как Кай хотел его и горел. Это закончилось быстро, потому что со временем Крис перестал различать чужое желание, слившееся с собственным. Определял лишь по силе эмоций, что это взаимно. Но разобраться в оттенках в случае Кая даже для Криса было невозможно. Ментальный блок смешивал всё, что просачивалось. Как сканер Крис ловил только фон. Для него Кай оставался всегда цельным — без возможности разобрать на составляющие.Если у прочих Крис умел вычленять настроение, намерения, цели, одержимости, то Кая он узнавал сразу и везде единым образом. Ни настроения, ни намерений, ни одержимости по отдельности, а в один миг оттиск всего образа. Если прочие напоминали Крису радугу, которую он раскладывал на семь цветов без малейших усилий, то Кай походил на яркий солнечный свет, в котором все семь цветов были неделимы.Крис не знал, ни как это называлось, ни как с этим работать. Кай просто существовал, и воспринимал его Крис сразу всего. Один лишь образ и блок, за который не пройти.
В небе он ощущал Кая чётким солнечным лучом. Видел его, следовал за ним, подсказывал дорогу, если требовалось, но не мог ни прочесть намерений, ни угадать настроение, ни подчинять.Другие пилоты не казались загадкой. Крис знал заранее, что они сделают, почему, в каком настроении.
Кай же был нечитаем и непредсказуем. Видимый для Криса, но неопределённый. Без возможности почувствовать всё, понять, предугадать и разобраться.Это одновременно было и мучительным, и сладким. Крис ощущал особую связь между ними, но при этом не обладал никакими преимуществами, о которых им всегда говорили на занятиях. Он был фюрером, но не мог управлять своим пилотом. Не видел своего пилота насквозь, как должно бы. Иногда Кай его слушал, но исключительно по собственной доброй воле. Захоти Крис заставить его и им управлять, и ничего бы не вышло.Уникальность их связки будила в Крисе гордость пополам с отчаянием. Он понимал, в чём смысл и эффективность с-контакта. Понимал и то, насколько с-контакт не для Кая. Но сломать их связь, оборвать её... Крис не мог. Просто не мог. Лучше было сдохнуть. Но и оставить всё так, как есть сейчас, не вариант.Поморщившись, Крис перевернулся на живот и влип лицом в подушку. От мыслей взрывалась голова. Только из уравнения с Каем опасно было выбрасывать хоть что-то, потому что важным выглядело всё, до мелочей. И обилие этих мелочей сводило Криса с ума.Он тонул в белой мгле и терялся в холоде. Мёрз так, что даже думать было невыносимо. И если это ему снилось, то почему-то кровь в теле стыла чертовски реалистично. Крису даже хруст льдинок в жилах мерещился.
Крис дышал на побелевшие ладони — тереть их друг о друга оказалось больно. Каждый шаг давался с трудом в снежной кутерьме. Ровно до тех пор, пока Крис не налетел на могучий ствол сосны. Идти стало легче, да и белая мгла понемногу отступала — разбивалась одеревья.Лес. Густеющий сумрак. Отдалённый гул. Скрипы и треск высоко над головой. До пронзительной тишины, в которой крупные снежинки бесшумно и отвесно падали вниз.Крис дышал на ладони и брёл дальше, со смирением поглядывая на небо, что на глазах наливалось тьмой. Белая гладь, белый снег, побитые ледком стволы и тьма над головой. В тишине даже звук шагов терялся. А впереди над деревьями робко проступало слабое зарево.Крис не помнил, как дошёл до поляны. Не знал тех людей, чьи лица видел вокруг. Не понимал и не слышал слов, хотя люди открывали рты и явно говорили. Зато в центре поляны Крис различил одинокую фигуру. Сразу Кая узнал, хотя тощий и мелкий подросток мало чем походил на Кая нынешнего. Он даже был раза в два смуглее, да ещё и в куртке из волчьего меха. На капюшоне скалила клыки волчья морда. И Кай танцевал между огнями. Нескладный, угловатый и длинноногий. Сейчас Кай разве лишь тощим и остался. Посветлел, вытянулся, раздался в плечах. Ноги казались длиннее, чем есть, но только за счёт узких бёдер и тонкого пояса.Кай танцевал на снегу, а Крис видел прошлое, перепутанное с настоящим. Образы накладывались друг на друга, завораживая танцем.Похоже, Крис помнил больше, чем думал, из школьных уроков. Когда-то Монтевидео считалось частью Вайсгау, и о традициях пусть и редко, но говорили. О праздниках — тоже. А Каю доверили исполнять танец волка.И он танцевал меж огнями, а Крис смотрел, затаив дыхание и позабыв об обледеневших ладонях. Смотрел, как в пламя бросали кедровые орешки, слушал песни Вайсгау, глядел, как люди постепенно расходились по домам.Дом Кая стоял на отшибе. У конюшни на снегу виднелись россыпи овса. Крис смотрел, как Кай обходил дом по высоким сугробам, как к нему неслись здоровенные пушистые коты, как Кай задорно смеялся и валял котов в снегу, а потом фехтовал палкой, гоняясь за собственной тенью и разбивая парящие в стылом воздухе снежинки.
Кай кружился с раскинутыми руками, пока не плюхнулся в снег и не растянулся на спине. Глядел вверх, на небо, что уже не было чёрным, а стало удивительно ясным, с рваными белыми облаками, ползущими к горизонту.Кай поднял над собой руки. У запястий болтались снятые рукавицы, а ладонями он как будто трогал небо и гладил облака. Улыбался и жмурился иногда, пряча глаза от снежинок, падавших ему на лицо.— Лети выше —К мира крыше,Свети ярче,
Гори жарчеИ не падайНиже адаНикогда.Небу Кай улыбался солнышком и тянулся руками к выси. Летел.— Всё моё...Да, всё небо — для него. Крис стоял всего в шаге, но Кай его не видел. Видел только небо.
И Крис не представлял, был ли он в сознании Кая и подглядывал за чужими воспоминаниями, застрял во сне или умирал в реальности. Если в реальности он сплёл их сознания, то прямо сейчас допускал наихудшую ошибку, после которой в сознание собственное ему уже не вернуться.— Кай...Зов подёрнул всё рябью и хлестнул Криса по лицу порывом ветра. Когда же Крис раскрыл глаза, увидел лишь отпечаток худенького тельца и вмёрзший в снег подсолнух. Кай исчез, а небо вновь стало чёрным.— Что?.. — Крис беспомощно огляделся. — Что ты пытаешься мне сказать? Я не понимаю, Кай!— Лейтенант Ким, вы погибнете в небе, если не позволите фюреру вести себя! — заявил в лицо ошарашенному Крисучеловек с нашивками Фойер-Эскадрильи и растворился во мраке, сменившись глухим звуком. Крис не сразу понял, что во тьме кто-то смеялся.— Кай! — позвал Крис, с трудом ворочаясь в темноте, густой и топкой, затягивающей всё глубже. — Я не отпускал тебя. И не отпущу. Кай!Крис сидел на койке и прижимал ладонь ко лбу, прокручивая в голове сон.— Мне кажется, дело в доппельгангере, — решил Донн через полчаса, когда Крис уже оделся и припал к чашке с кофе. — Вы всё время рядом, поэтому для контакта особые условия не нужны. Он чувствует тебя всё время, поэтому когда во сне ты тянешься к нему, контакт получается сам собой.— То есть ты думаешь, что эти сны не просто так?— Почему нет? Ты сам говорил, что при попытках добраться до его сознания во время сеансов натыкался на стену и чёрное небо. В твоём сне небо тоже было чёрным. Для людей в норме видеть небо светлым. Но у лейтенанта Кима — светлый снег и тёмное небо. В твоём сне всё то же самое. Небо бывает другого цвета, но редко. Доминирующий признак — чёрное небо. Стало быть, когда ты видишь сны с чёрным небом, ты соприкасаешься с сознанием лейтенанта.Крис кивнул, поглазел в чашку и сделал ещё глоток кофе, чтобы после задать ещё один важный вопрос.— Кай в нынешнем состоянии может видеть кошмары? Ему самому снится что-нибудь?— Ну и вопросы у тебя...
Донн поник и ссутулился в кресле. Но Крис и сам понимал, что вопрос щекотливый, и вряд ли существует на него конкретный и абсолютно правильный ответ.— Кто ж его знает? Технически лейтенант Ким вообще не в сознании сейчас. Но, несмотря на заглушку сигналов, мозговая активность присутствует, а значит, что-то у него в голове происходит. Человечество всегда задавалось вопросом о значении символики — скрытой и открытой — во снах. Работа сознания, несмотря на различные опыты, тоже остаётся во многом загадкой. Даже наши светила в Штабе не могут объяснить, почему некоторым людям можно записать психопрограммы, а некоторым — нет. Тот же доктор Эссель вообще утверждал, что сознание каждого человека уникально, поэтому не существует общего метода работы с сознанием в принципе. Именно поэтому доктор Эссель делал ставку на специалистов и их способности при его методе погружения в чужое сознание. Ты этим занимался, поэтому сам должен знать, что действовал по-разному в разных случаях.Донн вывел на монитор для иллюстрации опыты Эсселя.— Вот смотри. Ребёнок двенадцати лет с паническим страхом воды. Специалист, который с ним работал, в сознании ребёнка вернулся на шесть лет назад, нашёл случай в прошлом и вместе с ребёнком разобрал тот случай уже свежим взглядом. Пациенту достаточно было осознать, что надо научиться плавать. Страх воды таким образом был исцелён. В другом случае был взрослый, который детства толком не помнил, поэтому специалист в сознании просто раскопал эмоции пациента, вызываемые страхом, описал их, и вместе с пациентом они последовательно эти эмоции разобрали и выяснили, чего же конкретно пациент боится. Результат не стопроцентный, но дела пациента пошли в гору. Иной метод. Индивидуальный подход.— Это всё замечательно, — неохотно признал Крис, — но что ты мне предлагаешь делать, если я не могу погрузиться в сознание Кая? Без этого погружения я даже не вижу картину. То есть я понимаю, что его страх перед слиянием разумов не на пустом месте появился, но Кай не даёт мне возможности показать, что бояться ему нечего.— Но ведь твои сны есть, так? И эти сны явно спроецированы Каем. Ты говорил, что не в силах преодолеть его блок, значит, он сам тебе что-то показывает — вольно или невольно. Сам знаешь, доппельгангер так просто не возникает. Это то, о чём я говорил тебе уже. Между вами существует глубокая связь. При всём отрицании Кая эта связь сохраняется. Он хочет, чтобы ты был рядом. Он цепляется за тебя. И именно это больше, чем всё прочее, тормозит его гибель. Вряд ли будет преувеличением, если я скажу, что единственное, что его всё ещё держит среди живых, — это ты. Вспомни заколку. Не знаю, на какие мысли она тебя навела, но эта заколка идеально подходит к твоей косе. — Донн выбрался из кресла и сходил за кофе для себя. — Попробуй разгадать символы. Попробуй увидеть подсказки и понять, о чём он думает. Попробуй понять, что он сейчас чувствует. Это ключ.И Донн без особых колебаний отменил обычный сеанс. Крис его уверенность не разделял, но если Кай в самом деле проецировал сны...