Глава 4 (1/1)

До встречи в зале с симуляторами Чунмён так и не сделал ни одной попытки подойти к Каю и поговорить. Особой роли это не играло, но добавило пару пунктов сверху к предубеждению Кая по отношению к фюрерам.Кай в зал пришёл раньше и уже минут семь просматривал карты городов, входивших в зону обороны базы. За этим занятием Чунмён его и застал. Кай сразу почуял чужое присутствие, но даже вида не подал, что заметил приближение Чунмёна.— С чего начнём? — помявшись недолго за его спиной, неуверенно спросил Чунмён.— С местных гор. Сначала — пограничные территории, — сухо ответил Кай, круто развернулся и направился к симулятору, не бросив в сторону Чунмёна даже мимолётного взгляда. Отношением окружающих к собственной персоне Кай уже был сыт по горло и намеревался платить по заслугам. Раз уж его не видели, то и он не видел прочих. Да и снова плохо спал ночью, правда, это точно не вина окружающих, но силы Каю потратить пришлось. Чтобы доползти до раковины, встать, принять бодрый вид и выйти в люди холодным, собранным и уверенным в себе.Симулятор точно дублировал стандартный истребитель, поэтому Кай без проблем устроился в кресле пилота, пристегнулся и надел на голову шлем.

Сам симулятор держался над подставкой на воздушной подушке и контрольных полях, вращался и крутился, согласно командам пилота, но оставался на одном и том же месте. Иллюзию полёта давал встроенный в шлем проекционный монитор, позволявший реконструировать реальность.Кай начал взлетать без разрешения Чунмёна, а после почти не слушал сбивчивые указания. Пробный полёт на предельно малой высоте в горном массиве и без указаний фюрера он провёл безукоризненно, хотя условия и отличались от реальных — для Кая. В симуляторе он не ощущал полного спектра эмоций. Всё-таки полёт реальный и фантомный — разные вещи. Тем не менее, он справился великолепно, выполнил идеальную посадку и тогда лишь соизволил обратить внимание на Чунмёна.— Девяносто восемь из ста, — тихо озвучил итоговые баллы Чунмён. Голосом он не выдал удивления. Больше девяти десятков баллов обычно набирали с-пилоты, но никак не а-пилоты. И уж точно не пилоты, демонстративно кладущие болт на фюреров. А Кай не имел отношения к с-пилотам и положил болт на фюрера. Но набрал девяносто восемь. Всё-таки Чунмёну полагалось удивиться. Результаты полётов Кая приводили в недоумение намного более опытных пилотов, фюреров и заслуженных наставников.— Наверное, ещё не проснулся, вот и посеял где-то два балла, — задумчиво проронил Кай, представляя, как в эту минуту вытягивается лицо Чунмёна. Хотя не солгал. На симуляторах он мог выбивать сто из ста. Голая математика, а в математике Кай всегда показывал блестящие результаты, потому что без умения быстро ориентироваться и просчитывать в уме сложные формулы он не смог бы летать без фюрера. Показания датчиков во время полётов сменялись с головокружительной быстротой. Их следовало запоминать и считать почти мгновенно. И делать это Кай умел.Это обошлось ему дорого: за год до поступления в академию он заучивал сначала отрывки из книг, а после — книги целиком, выполнял специальные упражнения, тренируя память.Иногда среди людей встречались единицы, обладающие эйдетической памятью. Они будто делали снимок того, что видели, а после могли воспроизвести с точностью увиденное и хранить в голове.Кай не был эйдетиком сам по себе, но во время учёбы в академии оттачивал память до максимального соответствия, добавляя к зрительным образам тактильные, слуховые, двигательные, обонятельные и вкусовые впечатления. На это накладывалось ещё и то, что он относился к акустико-тактильным синестетам. То есть, различные звуки могли вызывать у него определённые тактильные ощущения.

Сам он об этом не задумывался, быть может, никогда даже не узнал бы, что это довольно редкое свойство, но в академии в нём пытались разобраться и выяснить особенности и причины его навыков. Один из штатных психологов обнаружил у него эту особенность и счёл её дополнительным фактором, позволяющим Каю летать вслепую. Именно этим психолог объяснял то, что Кай "чувствует" полёт. Потому что движение воздуха вокруг корабля сопровождалось звуками, а звуки внутри глухого корпуса оставались всегда отчётливыми. Кай слышал их и реагировал на них, испытывал из-за каждого звука определённые ощущения, которые приводили к цепочке ассоциаций и заставляли немедленно что-то предпринимать.— Кай, как ты работал с другими фюрерами до меня? — поколебавшись, спросил Чунмён. — Ты говорил, что расчёты с центровкой тебе не нужны, но я не очень хорошо понимаю, какие тогда...— Ты видишь меня на своём мониторе? — перебил его Кай, лениво выбирая карту для следующего полёта.— Да, конечно...— Ты видишь карту и мой сигнал на ней, так? В четырёх проекциях, правильно? И видишь объёмную реконструкцию с сигналом?— Да, но...— Сколько от меня по условному положению в кабине до кончика носа корабля? — резко спросил Кай.— Ну... около метра?— Один метр и тридцать два сантиметра. До хвоста?— Метра два?— Нет, столько же, сколько до носа. Боковые границы?— Ну...— Тридцать. Слева и справа, сверху и снизу. Теперь смотри на проекцию и говори мне данные с поправкой на границы и в данный момент времени. Если я лечу левым бортом к стене ущелья, твои указания с центровкой яйца выеденного не стоят. Они дают огромную погрешность. Попытайся я выполнить сложную фигуру в такой ситуации по данным с центровкой — быть беде. Поэтому мне нужны данные с расстоянием от левого борта до стены ущелья точно. И данные по правой стороне нужны тоже точные. То же самое относится к данным по высоте. Точно от меня. Без всякой центровки.

— Но это предполагает индивидуальные расчёты всё время, — возмутился Чунмён.— А у тебя проблемы со счётом? — ядовито уточнил Кай. — Ошибаешься. Мне не нужны твои данные на хорошо знакомых или ровных участках. Твои данные мне нужны в бою, когда я могу не уследить за быстрыми перемещениями противников и союзников. Или когда местность непривычная, и я не знаю каких-либо её особенностей. Или в шторм, при значительных перемещениях воздушных масс. Короче, при всяких непредвиденных случаях, когда ты можешь увидеть их заранее и сделать расчёты, а я не могу. Ещё раз.Кай выбрал карту вновь в горном массиве и начал второй взлёт. Теперь Чунмён говорил меньше и старался говорить по существу. Если же давал лишние указания, Кай не стеснялся делать замечания. К четвёртому полёту стало лучше, и Чунмён уже почти не мешал.

После они решили рискнуть и загрузить боевую программу. Вот тут пошло хуже. Чунмён сам по себе оказался осторожным человеком, избегающим риска. Пока всё шло по плану, он держался уверенно, но как только ситуация непредвиденно менялась, Чунмён тут же терялся и сбивался. И он совершенно не понимал сути манёвров Кая.На шестой попытке взбешённый очередным "уничтожением" своего корабля Кай выбрался из симулятора и рванул к себе, забыв попрощаться. Прошёл мимо Чунмёна, на котором лица не было, не сказав ни слова. Незачем было. Ни одного фюрера не украсила бы гибель его пилота, а Кай "погиб" по милости Чунмёна уже шесть раз. Пусть даже гибель оставалась виртуальной, но если даже в симуляции Чунмён его подвёл, то о каком доверии можно говорить в реальном бою?

Добравшись до комнаты, Кай обнаружил "сюрприз". Кто-то очень умный затолкал в замочную скважину скатанные шариками обрывки бумаги. Открыть дверь ключом не вышло бы. В коридоре, ясное дело, никто не маячил, но Кая это не остановило. Стало, скорее уж, последней каплей.Он развернулся и твёрдо постучал в дверь напротив. Выждав две минуты, перешёл к соседней двери и постучал в неё. Стучал в двери до тех пор, пока ему наконец не открыли.Тип среднего роста неловко переминался с ноги на ногу на пороге и отводил глаза.— Кто отвечает за порядок на этаже? — отрывисто спросил Кай, готовый уже убивать всех без разбора.Вопрос возымел нужный эффект, потому что не ответить на него было невозможно. Через минуту Кай долбил кулаком в искомую дверь, ну а когда ему открыли, сгрёб за грудки старшего по этажу и встряхнул как следует.— Либо ты в течение часа найдёшь виновного, либо я сделаю это сам, но будет хуже. И когда я вернусь после обеда, замок должен быть вылизан до блеска. Если так не будет... Вдруг. Начну убивать с тебя. Всё понятно?Старший раскрыл рот, вознамерившись объяснить Каю, кто он такой и где его место, но и слова сказать не успел. Кай попросту опустил ладонь ему на плечо — так это выглядело со стороны — и старший по этажу рухнул на колени, заскулив от резкой боли. Двигать нормально рукой он теперь не мог до утра уж точно. Кай медленно убрал пальцы, которыми надавливал на нужные точки, и криво улыбнулся, вскинув левый уголок рта.— Всё понятно? — чётко повторил он, добился от старшего нескольких судорожных кивков, отступил на шаг, развернулся и двинулся в столовую. Не тешил себя иллюзиями, что Крис останется в неведении, ну и чёрт с ним. В конце концов, Кай ещё никого не убил и даже не побил, хотя намеревался это сделать, если дверь в самом деле в порядок не приведут к обеду.За время второго завтрака он не увидел в столовой ни старшего по этажу из своего корпуса, ни Криса, ни Чунмёна. Поел спокойно в одиночестве, время от времени подмечая косые взгляды в свою сторону.До обеда он торчал в библиотеке и изучал анимационные карты близлежащих городов, заодно просмотрел реконструкции нескольких последних нападений. Это помогло успокоиться немного, хотя от мыслей о грядущих тренировках с Чунмёном становилось тоскливо.В столовой во время обеда он снова не увидел знакомых лиц, но когда вернулся к себе, полюбовался на вычищенную замочную скважину. Судя по тому, как легко повернулся ключ, туда ещё и масла капнули.Закрывшись в комнате, Кай разобрал рюкзак полностью, повесил сменные комплекты формы в шкафу, собрал всё, что требовало стирки, и сдал в прачечную, после чего завис в тренировочном зале.

Он сомневался, что Крис проверял часовые наработки всех своих подопечных поголовно, но торчал на тренировках всё равно. Не из-за Криса и требования нарабатывать шестичасовой минимум, а потому, что не мог проводить время в бездействии. После обеда не возбранялось вздремнуть, но Кай предпочитал спать поменьше. Кошмары никто не отменял. Зато изматывающие нагрузки иногда — редко — дарили безмятежный сон без сновидений.К ужину Кай разрядил двух роботов, наскоро ополоснулся и побрёл в столовую. Стоило ему приблизиться к стойке и взять поднос, как очередь уменьшилась человек на пять. Они просто отошли, освободив пространство перед Каем. Насчёт всех Кай не был уверен, но вот двое из них точно жили в том же корпусе и на том же этаже, что и он.

Кай помедлил, но всё же занял освободившееся место и придвинул поднос к первому парнишке в фартуке. Тот поставил на поднос стакан с вишнёвым соком, но постарался при этом не смотреть на Кая. Кай двинулся дальше. Получил чашку с рисом, овощи в соусе и задержался, выбирая между рыбой и курицей. Вздрогнул от неожиданности, когда перед ним появилась знакомая рука. Длинные пальцы тронули край тарелки с курицей и переставили эту тарелку на его поднос.— Курицу тут готовят великолепно, — почти ему на ухо произнёс Крис.Кай повернул голову, чтобы полюбоваться на подбородок Криса. Нижняя губа казалась немного припухшей, и её перечеркнула тёмная чёрточка подсохшей ранки. Крис в свою очередь разглядывал губы Кая, но вряд ли что-то там находил — на лице Кая почти никогда не оставалось следов от ударов. Они сходили обычно за час-полтора. Ранка на губе никуда не делась, разумеется, но Кай часто губы облизывал и покусывал, поэтому ранка терялась на ярком цвете и на фоне многочисленных трещинок.Кай молча отвернулся, подхватил поднос и направился к облюбованному столику. Крис пошёл за ним хвостом, хотя его не звали. Уселись они за столом синхронно, словно много лет репетировали это вместе. За ближайшими столами немедленно зашушукались, поглядывая в их сторону украдкой.— Теперь все будут думать, что я на особом положении, — неохотно отметил Кай, подхватив с подноса столовые приборы.— Они с самого начала так думали, — пожал плечами Крис и последовал его примеру. — Не говоря уж о том, что ты до смерти запугал сослуживцев в своём корпусе сегодня.— Надо полагать, не потому, что мне этого хотелось.— Угу. Я наслышан о деталях. Мне сказали, что дверь в порядке.— Спасибо за беспокойство о двери, — буркнул Кай и занял себя рисом и курицей.— Это не упрёк был, если что, — негромко пояснил Крис, глядя, как он ест. — Даже не замечание. И это меня не касается, в общем-то. Коснётся лишь в том случае, когда выйдет за пределы допустимого, потому что за базой числится определённый боевой состав, который база при необходимости должна выставить. Если по твоей вине база этот состав выставить не сможет... только тогда у меня возникнут к тебе претензии.— Буду иметь в виду, — фыркнул Кай и продолжил приканчивать содержимое чашек и тарелок.— Зато ты даёшь мне повод для нареканий в отношении Чунмёна. Я не намерен спорить с тем, что каждый пилот обладает собственной манерой летать, но есть определённые правила...— Прими как данность, что я — исключение из правила, — снисходительно посоветовал Кай. — Не буду утверждать, что я уникален, но в Фойер-Эскадрилью меня взяли не по блату и не за красивые глаза. В моём досье чётко сказано, что у меня проблемы с фюрерами. Ты знал об этом с самого начала. Извини, но либо Чунмён найдёт способ со мной ужиться, либо тебе придётся выбрать для меня кого-то другого. К слову, мне кажется, что Чунмён не безнадёжен. По крайней мере, в простых тренировочных полётах он уже добился некоторого успеха. Думаю, к концу недели ситуация станет лучше.— Проще говоря, ты заставишь его действовать так, как тебе нужно? — перевёл для себя слова Кая Крис. Проницателен. Это действовало Каю на нервы. Ему не нравилось, когда его намерения становились очевидными для других.— Знаешь, твои проблемы с фюрерами разрешились бы мгновенно, если бы ты перешёл в с-категорию.— У моих мозгов один владелец. Так было и так будет. Мне в моей голове никто не нужен, — резко отчеканил Кай, смерив Криса тяжёлым взглядом. — На этом предлагаю тему закрыть раз и навсегда. С-категория не для меня.Крис отложил вилку, сцепил ладони в замок и собрался озвучить собственные мысли по этому поводу. Узнать эти мысли Каю помешал вой сирены.Крис стремительно поднялся и одним движением переставил минипередатчик в активное положение, выслушал доклад и, нахмурившись, глянул на Кая.— Боевой вылет. Шаух под ударом. Ты пока остаёшься на базе в резерве. Без обид, потому что в связке с Чунмёном я тебя в бой пока не пущу. Одного — тем более. Но ты можешь подежурить в медицинском корпусе — там не бывает лишних рук.Спорить Каю через секунду стало не с кем — Крис стремительно двинул к выходу.Кай опрокинул стакан с соком, торопливо вытер губы тыльной стороной ладони и поспешил в медицинский корпус. Всё равно самодеятельность не прокатила бы. Магнитный ключ от корабля ему пока на руки не дали, да и вылет не разрешили бы без согласия Криса.Найти Чена удалось без проблем. Они около часа просто играли в ваймарский покер с персоналом корпуса. Потом поступили первые раненые. Результатов боя пока никто не знал, но болтали, что основное сражение уже закончилось, а фремды отошли к границе. Уже позднее стало известно, что фремдам удалось разрушить главный мост через полноводный Ветлиб. Экономический и снабженческий ущерб выходили не такими уж и серьёзными, просто возрастала нагрузка на воздушные линии, пока мост не приведут в порядок. Сброс бомб на центральные городские кварталы удалось предотвратить, что радовало.Кай помогал медсёстрам перевязывать тех, кто отделался легко. Обстановка его не смущала — он привык. Не впервые доводилось помогать врачам: Кай вызывался добровольцем ещё со времён средней школы, так что раненых навидался всяких и разных. Сейчас же он старался подсчитывать общее количество пострадавших. В основном эти ребята были из вспомогательных наземных бригад. Пилоты редко отделывались легко, а фюреры вообще почти никогда в медицинский корпус не попадали, потому что сидели в центре управления и наблюдали за боями со стороны. Не слишком справедливо, но ничего не поделаешь.Освободившись, Кай подошёл к операционному отделу и чуть сдвинул полог. Чен как раз склонился над пилотом, превратившимся буквально в половину человека. Судя по оплавленному срезу, истребитель угодил аккурат под пушку фремдов, и луч просто располовинил корпус.Чен возился с раненым один и пытался одновременно удержать его и осмотреть. Выходило неважно.— Подвинься, — глухо велел Кай, смахнув с металлической поверхности инъектор с обезболивающим. Без колебаний активировал, прижав к шее пилота, отбросил в сторону уже пустую капсулу и удержал бьющееся в спазмах боли тело. Половину.— Сильное жжение на месте среза. Там бактерии, которые делают человека ещё чувствительнее к боли. Они погибают в солевом растворе. Много соли сыпать не надо. Слабого солевого раствора достаточно, чтобы бактерии погибли.— Откуда ты...Чен осёкся и принялся готовить раствор, чтобы омыть им срез. Они оба потом молчали, пока Кай подавал Чену необходимые инструменты, а тот чистил срез от частиц пластика и металла. После они совместными усилиями подключили раненого к портативной машине, обеспечивающей нормальное дыхание и питание.— Выживет? — тихо спросил Кай, когда оба торчали в подсобке и мыли руки под потоками ионизированной воды с кучей добавок.— Технически, — пожал плечами Чен. — Если захочет жить. Вот таким. Если не захочет, любая медицина будет бессильна.Тут вот Кай мог поспорить с Ченом. В плену он не хотел жить, но подохнуть не давали. Не давали даже тогда, когда бактерии расплодились на половину тела, и Каю полагалось умереть от болевого шока. Отчётливо вспоминалось, как резали правую ногу. Методично так. Сначала ступню, чтобы после снять данные и восстановить. Потом над коленом — и всё заново. Кай теперь лучше любых врачей знал собственную анатомию. Даже знал, как выглядит его сердце и как оно работает. Уже видел, когда ему вскрывали грудную клетку и отгибали рёбра с левой стороны, ломая их.А ещё он видел опыты, которые ставили на других пленных. И иногда радовался эгоистично, что такое проделывали не с ним. Впрочем, это всё, что ему оставалось — смотреть. Фремды только эту возможность и оставили. Ещё можно было кричать и выть, но бесполезно: раствор, в котором держали пленных, поглощал все звуки. Просто цилиндр из прозрачного и прочного материала, наполненный раствором. И пленник внутри.

В первые мгновения, когда пленные осознавали, что заперты в ничтожно малом пространстве и в жидкости, испытывали ужас. В воде нельзя дышать без жабр. И пока приходило понимание, что в растворе есть воздух, что внутри невозможно умереть, потому что раствор идеально усваивался и как воздух, и как пища, пленные мучились и заходились в панике.

А фремдам было удобно: пленники надёжно зафиксированы, кормить не надо, поить — тоже, никакого шума и никаких отходов. Любые опыты и операции они проводили преимущественно с помощью лазеров или микроорганизмов — прямо сквозь прозрачные мембранные стенки "тюрьмы".Кай хорошо помнил каждый день, что провёл в гостях у фремдов. От первого и до последнего. Забыть не смог бы и при желании. Потом приходилось пересказывать всё это очередному инспектору в госпитале. Нет, у него не вышло бы забыть. Потому он и знал о бактериях. Раньше эти данные считались неподтверждёнными.

К счастью, Чен не стал больше спрашивать по поводу бактерий. Просто взял на вооружение и подсказал коллегам, занимавшимися теми из раненых, кто угодил под луч пушки.Из медицинского корпуса Кай ушёл уже под утро. Добрался до кушетки и повалился на одеяло, не раздеваясь. Просто закрыл глаза и перестал быть до сигнала подъёма. Всего полтора часа.Кошмары догнать его не успели, но ему хватило и воспоминаний. В такие минуты он сожалел о времени и силах, потраченных на тренировки памяти.