25. Тёплые вечера холодной зимы (1/1)

Октябрь и ноябрь пролетели невиданно быстро, утонув в прошлом лишь приятными воспоминаниями.С наступлением холодов, в углу домика приютилась корявенькая, но незаменимая ?печь бомжа?. Это маленькое счастье было невероятно востребованным и стояло в каждом жилом доме лагеря. Невысокий бак притащил Дейв, и помог Кенни и Шейну вырезать в нём отверстия для топлива и тяги. Дни напролёт, Шейн усиленно занимался прививанием Клементине навыков жизни. Очередной его навязчивой идеей стала заготовка дров на зиму. Это была, по правде, важная вещь. Общая на весь лагерь поленница пополнялась усилиями всех местных мужчин, но, помимо этого, каждый домик заготавливал для себя отдельные связки, а то, и тележки дров. Пожухлая листва шуршала под ногами, а подошвы ботинок тонули во мху. Небо, вот уже неделю, как было затянуто грузными серыми тучами. Холод надвигающейся зимы пробирался за шиворот, покалывал иголочками руки и раскрасневшиеся щёки. Клементина была на удивление выносливой. Бисеренки пота выступали на её смуглой коже, когда она, под руководством Шейна, перепиливала небольшой сухой сук, толщиной не больше её же руки. Глаза так привычно горели азартом, и Шейн наконец-то понял причину подобных эмоций. Она любила физический труд. Эта маленькая хрупкая девчонка, совсем ещё ребёнок, любила бороться, любила узнавать что-то новое, любила совершенствоваться. Она действительно была сильной и стойкой, да и училась довольно быстро. Шейн оттягивал сук на себя, что б сделать зазор больше и избежать застревания пилы. Дейв, отправившийся с ними в лес за компанию, пил чай из термоса. Пар клубами вился над чашкой, согревая руки и распространяя приятный аромат. А Клеменетина, вцепившись своими маленькими девчачьими ручками в пилу, возила ею туда-сюда, подбираясь всё ближе и ближе к самой серединке ветки. Древесная труха сыпалась ей под ноги, руки и спину ломило от монотонной физической нагрузки, но она была довольна. Шейн доверил ей такое дело! Сначала она сторожила Шейна с Дейвом, пока мужчины долго перепиливали сухие ветки и ствол упавшего ясеня. Теперь же под надзором и указаниями Шейна, ей самой доверили эту вот работу. Дейв и Шейн на диво поладили. Несмотря на столь отличный темперамент и характер, они нашли точки соприкосновения и старательно поддерживали дружеские отношения. Однажды за ужином, когда Дейв в красках рассказывал историю о том, как они с Айви охотились на кролика, Шейн понял, что познакомься они до апокалипсиса - точно бы сдружились. Ходили бы по выходным в паб, пропускали по бокалу-другому пива, играли бы в дартс и обсуждали футбол. Быть может, именно из-за этого Шейн дважды присоединялся к Дейву и Айви в их поездках к Границе и трижды отправлялся с ними на вылазки. Обычно Шейн сидел или полулежал на заднем сидении, участвуя, но зачастую просто слушая разговоры этой парочки. - Бензина почти не осталось в округе. Всё, что было - стащили в свою конуру собачки Крейвена, для своих конченых генераторов, - Айви как всегда по правую руку от Дейва, на пассажирском сидении. Её черные волосы, были идеально стянуты в тугой и аккуратный хвост. Одежда выглажена - ни одной складочки. Дейв барабанил пальцами по рулю: - Ничего, вот генераторы всё сожрут, и у Крейвена не останется ни капельки. Тогда, может, не будут колесить по местности и бесить людей. - Ты же понимаешь, если они останутся без электроэнергии, они из штанов повыпрыгивают. Полезут к Пограничникам или к нам за помощью. - Кто им виноват, что тупые? Пока Пол Хаш никуда не уехал, нужно было договариваться с ним, он бы помог им с батареями. - Пол Хаш - это сын бабули Хаш? - уточнил Шейн с заднего сидения. Он видел лишь профиль Дейва, его орлиный нос и полуулыбку никогда не сходившую с губ – лицо мужчины казалось всегда беззаботным. Да и вел он себя часто несколько по-детски непосредственно, но, как довольно скоро понял Шейн, это всё было напускным. Дейв никогда не терял связи с реальностью, но даже наоборот, крайне чётко осознавал все проблемы их мира и относился к ним предельно серьёзно. А касательно поведения - Дейв просто был артистичным оптимистом, который предпочитал носить на лице улыбку вопреки всем бедам. - Ага. Он электрик. Благодаря нему солнечные батареи работают, а мы сидим при свете. - И он уехал на поиски своей дочери и жены, вот уже… давно, - задумчиво протянула Айви. - Нам бы тоже пора думать, как мы будем жить без машин и бензина. - Лошадки. Повозки. - Надо начинать искать уже сейчас. Да и не так легко поймать одичавшую лошадь даже если мы её найдем. - Может, на велосипедах будем кататься? - О! Или найдем электрокар! - глаза Дейва засияли. - Ты хоть раз за все эти года выдел такую машину? - скептически изогнула брови Айви. - Нееее, но вдруг - вдруг! – именно мы найдём! - Ага, а заряжать ты её как будешь? Нужны ведь специальные приспособления… - Ну тогда нужна машина на солнечных батареях… Их диалог углубился в дебри экологически чистого и, что самое важное, независимого от бензина, транспорта, а Шейн, сидящий на заднем сидении, впервые за всё время, задался тем же вопросом, что и все остальные жители ?Тэйлс Плэйс?. В каких отношениях состоят Дейв и Айви? Они жили в одном доме, но делили ли они одну кровать, не знал никто. Они никогда не показывали на публике своих эмоции по отношению друг к другу: никаких лишних прикосновений и жеманных улыбок. Однако их взгляды говорили о многом, слишком выразительные, слишком глубокие и интимные. И сейчас, даже когда они беспечно болтали, сидя плечо к плечу, между ними чувствовалась незримая связь, прочная и крепкая. Граница же процветала. Шейн восторженно заметил, что забор вокруг поселения укрепляют, а люди в деревне - усиленно готовятся к холодам: колют дрова, бродят по лесам в поисках грибов. Семейство Хаш встретило приезжих как старых добрых друзей. Шейн несказанно удивился такому радушию, а в сердце что-то дрогнуло – почему-то казалось, что он приехал в гости к хорошо знакомым людям. Какое забытое чувство. Сол Хаш и его зять рубили дрова за домом - эхо ударов топора разносилось по округе. Дедуля Хаш курил сидя на лавочке у дома, а из трубы на крыше их тёплого жилища в небо поднимались клубы дыма. Шейн впервые задумался, почему всё семейство носит одну фамилию, ведь детьми у каждого поколения были девочки, а значит первоначальное ?Хаш? должно было потеряться ещё на первом колене. Поразмышляв, Шейн пришел к выводу, что в новом мире - новые традиции. Должно быть, вся семья намеренно скрепила свою общность одной фамилией, сотворив тем самым целый клан. Из ?Тейлс Плэйс? они привозили мешки зерна, сахара и ящики самогона. В обмен Граница предоставила свой урожай - овощи и яблоки. Тот самый бартер в действии. Ночевал Шейн оба раза в том же домике, в котором его, Клементину, Кенни и Джин поселили летом. Там было холодно, потому что нежилой дом никто не отапливал ещё с самых первых заморозков. Однако все неудобства компенсировались ворохом одеял, которые любезно принесли ему дочка и внучка бабули Хаш. Дейв и Айви же ночевали в доме их местной подруги Бэатриз. Они хотели позвать с собой и Шейна, но дом жительницы Границы был и без того слишком мал и ещё одного человека было попросту некуда пристраивать. Шейн хорошо помнил Бэатриз. Однажды она приезжала в ?Тэйлс Плэйс? с той же миссией обмена товаром. Это была высокая женщина с вечно хмурым лицом и достаточно грубым голосом. Айви как-то раз рассказывала, что раньше Бэатриз занималась восточными единоборствами на профессиональном уровне и была довольно успешной спортсменкой. После одной из поездок Шейн вернулся в ?Тэйлс Плэйс? под вечер. Верхушки деревьев утыкались в чернильное небо, а в окнах домов ярко горел свет, оповещая всю-всю округу о наличии жизни. Бурной, яркой и столь хрупкой. Шейну крайне не нравилась эта беззаботность. Свет нужно было гасить, а не сиять долбаным маяком на всю округу. Или, если уж совсем не под силу жить без искусственного освещения, стоило возводить забор вокруг лагеря на подобии забора Пограничников. Шейн застал Кенни в местной комнате отдыха, которая даже с пришествием новой эры сохранила своё имя и предназначение. Деревянные балки подпирали потолок, и их, тут и там, змейками обвивали гирлянды. Должно быть кому-то совсем невмоготу, раз начали готовиться к Рождеству за месяц. Под потолком висело густое облако дыма - почти половина людей курила. Кенни пристроился за одним столом с местным алкашом-самогонщиком Бадом и, как недавно узнал Шейн, бывшим копом - Троем, который последнее время стал часто подсаживаться к ним за обедом. Они играли в карты, довольно громко переговариваясь и смеясь. - Привет Кен, - Шейн уперся одной рукой в спинку стула, на котором восседал его друг, а другой придержал лямку набитого доверху походного рюкзака. - О, вы приехали! - Кенни был навеселе. Должно быть Бад налил ему стопку своего фирменного пойла.- Ага, только что разгрузили машину. Где остальные? - поинтересовался Шейн. Он не был удивлён, увидев, что ни Клементины, ни Джин, ни ЭйДжея нет поблизости, ибо сегодня вечером в комнате отдыха было как никогда шумно и дымно. - Ааа, малой у Макнабов. А вот наши дамы сошли с ума, - небрежно махнул рукой Кенни и бросил на стол семёрку пик. Бад взвыл и потащил из колоды две карты. - А что с ними? - удивленно приподнял брови Шейн. - Сходи домой - увидишь, а потом возвращайся к нам. Давно не играл я в картишки, - Кенни довольно улыбался, подбрасывая Даму Пик и следя за тем как Бад, фыркая, тянет ещё три карты. Дом встретил Шейна закрытой дверью, занавешенными окнами и приглушённой музыкой. Постучав и не дождавшись ответа, он осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. От печки шел жар, так что в коттедже было действительно тепло. Заводной рок'н'ролл лился из динамиков старого дискового магнитофона включенного в розетку. А Клементина и Джин танцевали. На их ноги были надеты тёплые носки, что собирались складочками чуть выше косточек. Безразмерные светлые флисовые кофты, с закатанными рукавами, грели тело. Они смеялись и двигались так естественно и живо, позабыв о мире вокруг, скользя по дощатому полу и взмахивая руками. Щеки их раскраснелись, а глаза сияли истинным весельем. Не было ничего лишнего, не было ничего прекрасней этой картины жизни. Шейн, позабыв о тяжелом рюкзаке, голоде и усталости, уткнувшись в дверной косяк виском, смотрел, как танцуют эти две волшебные женщины. Всё менялось. Порой он чувствовал давно забытую радость. Злость возвращалась всё реже, да и то, вызванная тяжкими воспоминаниями. И вот именно в этот момент радость в очередной раз накрыла его с головой. Он не мог зайти внутрь и нарушить воцарившуюся идиллию, и не мог уйти прочь от этого прекрасного зрелища. Оставалось лишь смотреть - смотреть, и верить в то, что у этого мира, быть может, всё ещё есть шанс, раз женщины способны танцевать так дивно, а он – ощущать чудное тепло глубоко-глубоко внутри.***Ноябрь выдался холодным. ЭйДжей вовсю ползал, заставляя Кенни в ужасе хвататься за сердце, по десятку раз за день забираясь под кровать, а Шейна мастерить вокруг печи заборчик, что бы избежать несчастных случаев.В день когда на землю упали первые снежинки, некоторые секреты открылись, а сокрытые чувства начали пробираться наружу. Всё началось утром, когда во время завтрака за стол к Клементине, Кенни, Шейну, Джин, Дейву и Айви подсел Трой. Это был мужчина лет сорока действительно приятной наружности (хотя женщины наверняка именовали его ни много ни мало – красавчиком). Бывший коп, когда-то охранявший порядок на улицах Чарльстона, теперь стал одним из самых уважаемых людей в ?Тэйлс Плэйс?. Сдержанный, умный, хороший боец, с самого начала принявший сторону Джоди в её противостоянии с Крейвеном, он завёл дружбу с Кенни и Джин, и медленно налаживал контакт с Шейном.Не то что бы Трой не нравился Шейну, нет. Это был классный мужик, зрелый и не размазня, но… Шейн всё чаще и чаще замечал те взгляды которые Трой бросал на Джин и ему это, по правде, не нравилось. Ничего конкретного – с тех пор, как они покинули прежний лагерь в лесу, между Шейном и Джин не было никакой близости, и то - из-за обстоятельств, а не из-за отсутствия желания. Но это внимание Троя почему-то задевало и бесило Шейна. А ещё больше задевало то, что Джин с каждым разом всё чаще и чаще улыбается Трою, смеётся над его шутками и подолгу болтает, встретившись с ним где-то на улице.Поэтому, сидя за столом и поглощая вкуснейшую порцию макарон с одиноким кусочком мяса (строгие порции еды контролировались на кухне, наравне с оружейными запасами), услышав ненароком брошенное Троем предложение ?Заглянуть к нему в гости на чай?, и немного неуверенное, но всё же, согласие Джин, Шейн вдруг заревновал. Со скоростью света доел завтрак, вскочил из-за стола и побежал прочь, не заметив удивлённого взгляда Клементины и того, что ЭйДжей, не пожелавший есть яблочное пюре, выплевал его на Кенни.Днём все были заняты своими делами. Клементина сидела с детьми Макнаб и ЭйДжеем – она стала строже, училась на своих ошибках и не позволяла вить из себя верёвки, приструнивая ребятишек и пытаясь сделать их самостоятельней. Игры в няньки делали её ещё старше. Кенни помогал Баду в его самогонных делах – перенимая опыт и запоминая принцип работы. А Шейн, едва дождавшись возвращения Джин со склада с зерном и продуктами, где они с Джоди проводили перерасчёты и разделение запасов на порции, с грохотом захлопнул за женщиной дверь. Он не думал о вступительных речах, признаниях, объяснениях или чём-то в этом роде. Им овладело грозное желание расставить точки над i, обличить чувства не обращая внимания на последствия. Трезвый ум был затуманен, уступив место инстинктам.Шейн, чудом вспомнив то самое первое правило физического контакта с Джин, ласково, но в то же время решительно обхватил лицо женщины мозолистыми ладонями и поцеловал. Прижав её спиной к двери, и, в свою очередь, прильнув к ней всем телом, он покрывал её прохладные губы поцелуями. Жаркими и властными, но не агрессивными. Шейн отдавал себе отсчёт, что его действия балансируют на грани насилия – она уж никак не ожидала подобного его поведения и, быть может, не хотела этого, поэтому опомнившись, отступил на полшага, смазав телесный контакт, дав ей некоторую свободу, но всё так же целуя. Но Джин ответила. Обвила его пояс руками, притянув к себе, и легонько прикусила его нижнюю губу. Они стали, не открывая глаз и не разжимая объятий, отступать в сторону кроватей. Шейн, на секунду прервав поцелуй сбросил с плечей Джин куртку и принялся расстёгивать пуговицы её фланелевой рубашки. Она тут же зазвенела ремнём на его штанах, пытаясь вытащить его из шлёвок. Входная дверь скрипнула. Шейн и Джин разом обернулись и уставились на Клементину, стоящую на пороге с чашкой сахара. Повисло неловкое молчание. Девочка глядела на взрослых удивлённо хлопая глазами. Такие умные, сдержанные и серьёзные, они сейчас походили на двух дерущихся воробьёв - растрёпанные, раскрасневшиеся, тяжело дышащие. Куртка небрежно брошена на пол, рубашка Джин расстёгнута, так что видно бюстгальтер, пояс на штанах Шейна безвольно повис…Клементина резко развернулась, бросив на ходу, совершенно не к месту:- Я это… позже зайду.Ставшая неожиданно неуклюжей и неповоротливой, она спустилась с невысокого крыльца и быстро потопала прочь от домика, где только что стала свидетелем чего-то запретного и нехорошего. Щёки её горели похуже лиц Джин и Шейна, а глаза были круглыми как полная луна. Она держала в руках чашку с сахаром, которую выпросила на кухне у милой поварихи по имени Диана. Утром Джин пообещала, что вечером научит девочку делать карамельки, расплавив сахар на огне, а Клементина вспомнила, что накануне высыпала остатки сахара в чашку с чаем, без которой теперь никогда не ложилась спать.Но теперь в её голове не было никаких карамелек, сахара и прочей чепухи. Только Шейн и Джин, которые делали что-то такое, о чём ей было и подумать стыдно. Она вернётся к Макнабам, которые отпустили её на полчасика с поста няньки, и посидит с детьми вместе с миссис Макнаб, которая днями напролёт занималась шитьём тёплых вещей для местных жителей.За спиной, уже на довольно приличном расстоянии хлопнула дверь, и послышались спешные одинокие шаги, которые то и дело переходили на бег. Так, всё ясно. Время глупых объяснений – взрослые всегда ведут себя странно, когда опростоволосятся.- Эй, Клеми, стой! – в качестве переговорщика была отправлена Джин. Она была одета, но как-то небрежно: куртка распахнута, пуговицы на рубашке застёгивали криво и впопыхах, да и скорей всего в четыре руки, так как ровно посередине одна пуговица безвольно висела лишённая своей петельки. Клементина послушно замерла и улыбнулась как-то дико и неестественно. Она была жутко смущена и хотела скрыться куда подальше, но Джин подбежала к ней и остановилась чуточку запыхавшись. - Ты не подумай ничего плохого! – красная, как помидор Джин нервно улыбалась, заправляла выбившиеся из хвоста волосы за ухо, и переминалась с ноги на ногу. Клементина бросила короткий взгляд на их коттедж. Взволнованное лицо Шейна маячило в окне, но едва девочка встретилась с ним взглядами, мужчина отпустил шторку и спрятался. Ну и кто тут ещё ребёнок? На этот раз Клементина улыбнулась искренней, поняв что ситуация хоть и была глупой, она - не единственное дитё в этой пьесе. - Мы с Шейном там, как бы объяснить…, - Джин покусывала странно красные губы и мялась, не зная, что конкретно хочет сказать. - Говори начистоту, - предложила Клементина, ощущая себя на редкость взрослой, первой совладав с эмоциями. Глаза вернулись в орбиты, по привычке хитро сощурившись.- Ладно. Ничего нехорошего мы не делали. Это, понимаешь, бывает между мужчиной и женщиной, когда они друг другу нравятся, когда они близки…Клементина выжидающе смотрела на Джин, давая понять, что внимательно слушает и перебивать не намерена.- В общем. Такое делают все взрослые…- Всё нормально, я поняла, - спокойно сказала Клементина, глубоко вздохнув и опустив взгляд. – Я уже давно думала об этом. У ребёнка всегда есть мать и отец. Но только мама беременеет и рожает ребёнка. Если так, то и папа должен был что-то делать. Не могут же всех подряд назначать папами. Значит, наверное, он делает так, чтоб забеременела мама… - Суть ты уловила, но мы с Шейном не собираемся заводить ребёнка, ты не подумай, - Джин нервно усмехнулась, вновь поправив волосы и так же быстро посмотрев в сторону их домика, в окне которого опять появилась любопытная физиономия Шейна.- Можно и так? – уточнила Клементина.- Можно… Мы просто так, ради удовольствия.Клементина хмыкнула, слабо понимая, что подразумевает Джин под всем этим ?ради удовольствия?, но высказала, то что вертелось у неё на языке:- Ну, хорошо, что вы не делаете детей. Нам и ЭйДжея пока что хватает.- Эй, Клем, - Джин схватила девочку, когда та собралась было уходить. – Пусть это будет нашим секретом. Никому не говори, хорошо. Особенно Кенни. Ему может не понравится, что ты такое видела, и что я тебе кое-что рассказала…- Без проблем. Секрет, - Клементина посмотрела на неё как-то совсем-совсем по взрослому, понимающе. Подмигнула, вручила ей чашку с сахаром и побежала прочь.Тем же вечером они сделали карамельки, растопив сахар. О произошедшем они не вспоминали, только лишь излишне беззаботный вид Шейна говорил о том, что ему всё ещё не ловко.Вечера в спящем лагере всегда были чудными. Они все сидели на кроватях, плотно зашторив окна и заперев двери, пили клюквенный чай, ели самодельные конфеты, болтали о том, о сём, в то время как музыка из одолженного у Дейва проигрывателя тихо играла на заднем плане. Иногда Шейн и Кенни дежурили ночью – охраняли периметр лагеря и следили за целостностью забора и ворот. Порядок дежурств Джоди вывешивала на доске объявлений в комнате отдыха каждый месяц. То, что в лагере всё ещё ведётся летоисчесление, удивляло – но это было закономерным, так как лагерь Граница стоял с самого начала апокалипсиса и запросто мог передать доступную им информацию времени своим соседям.Так что приближение Рождества не осталось незамеченным и ?Тэйлс Плэйс? намечался праздник. Однажды Дейв и Айви притащили из лесу невысокую ёлку, поставили её посреди столовой, а потом позвали Клементину её украшать. Втроём, втайне от всего лагеря они нарядили её и на обед удивили буквально всех местных, когда ничего не подозревающие люди пришли в столовую и увидели деревце, увешанное самодельными гирляндами.Даже Шейн, который наравне с Кенни отнёсся к затее празднования Рождества прохладно, во время одной из вылазок чуть было не провалился в подвал магазина, пытаясь достать красивую округлую вазу нежно-сиреневого цвета. Она бы чудесно подошла для цветов, которые осенью принесла в дом Джин. Заменила бы малопривлекательную банку, в которой они стояли, и обрадовала бы женщину, которая явно была ему небезразлична. Глупый, но всё же подарок на Рождество.Для Клементины Шейн припас конфеты и маленький кожаный браслет, так же найденные во время бесконечных вылазок в ближайшие нежилые деревни и посёлки. И если браслет был действительно бессмысленной вещью, которую было легко найти в любом доме (но Шейну почему-то казалось, что Клементине будет приятно принять даже её), конфеты отыскать было трудно. Он собирал их по одной, по две, завалявшиеся карамельки в выцветших фантиках, но в итоге он собрал целых восемнадцать штук, которые бережно собирал в небольшой пакет с изображением Элвиса играющего на гитаре. Ночь Рождества они встретили в столовой вместе с остальными жителями города. Шейн злорадно усмехнулся, узнав, что дежурство на улице в эту ночь несёт Трой, да и ещё пара местных мужчин. Все столы были отодвинуты к окнам, а сами окна закрыты тяжёлыми плотными шторами. Света было немного – лишь мерцание гирлянд на стенах и ёлке, и тусклые торшеры светильники стоящие парно на каждом столе. Была и музыка, недостаточно громкая, что б привлекать внимание, но хорошо слышная, если танцевать возле проигрывателя. Праздничный обед состоял из картофеля и запеченной свинины, которую любезно предоставили всё ещё что-то подозревающие, но ничего конкретно не знающие люди Крейвена в обмен на выпивку и сахар. Это был тёплый вечер. Кенни долго танцевал с Клементиной, выделывая невероятные кульбиты и заставляя её хохотать до упада, а потом, запыхавшись, перенял ЭйДжея из рук Джин, и с неутомимой Клементиной затанцевал Шейн. Они долго и живо плясали под старую как мир ?Rock'n'Roll Children? (которую любезно трижды подряд запускал Дейв, так как Dio, по его признанию, была его любимой группой), дурачились и улыбались друг другу. Почему-то всё вдруг стало нормальным. Их жизнь, им мир. Они приспособились, они выжили и умудрялись продолжать радоваться. Чуть позже на огонёк заглянул Трой. Он долго искал взглядом среди тёмных силуэтов Джин. А когда нашёл, увидел внимательно смотрящего на него Шейна, который медленно и немного показушно положил руку на плечо ничего не замечающей женщины, шепнул ей что-то на ухо и повёл куда-то прочь, через толпу танцующих.Шейн и Джин занимались сексом в складском помещении, примыкающем к столовой. Наконец, так, как любил сам Шейн – долго, страстно и неистово. Срывая друг с друга одежду, и оставляя губами на вспотевших телах тёмные метки. Они не говорили друг другу ничего, сопровождая процесс лишь громкими вздохами и чуть более тихими стонами. И лишь в самом конце, во второй раз, предусмотрительно оставив на плоском животе Джин тёплые капли спермы, уткнувшись носом в её шею, Шейн хрипловато прошептал:- Чёрт, мне не кажется… Ты мне действительно сильно нравишься.Он долго шёл к этому признанию. В первую очередь признанию самому себе. Шейн давно и много думал о том, что никогда больше не встретит женщину, которая будет значить для него столько же, сколько значила Лори. Но теперь он сомневался. Глядел в чёрные глаза Джин и понимал, что вот она – его настоящее. Так спонтанно появившаяся в его жизни, незаметно пробравшаяся куда-то дальше и глубже, чем пробирались остальные женщины, с которыми он был в прошлой жизни… - Аналогично, - тихо ответила Джин и улыбнулась. Как всегда. Он понял это, не глядя на её лицо, просто ощутив это сердцем и уловив в её голосе. По телу пробежала дрожь, ему было приятно даже представлять её счастливое лицо, родинку справа на скуле. Всё это было не бездумно, теперь в его сердце жили чувства. А Джин ласкала его спину ладонями и улыбалась. Ночью, когда все заснули, Шейн поставил на тумбочку у кровати вазу, а предательски шуршащий пакет с конфетами – положил у подушки, на которой, мирно посапывая, спала Клементина. Он смотрел на умиротворённое лицо девочки и чувствовал странное спокойствие.Кенни на нижнем ярусе всхрапнул, и Шейн камнем упал на свою кровать. Если кто проснётся и увидит его столбычущего посреди домика – его могут принять за ходячего. ЭйДжей захныкал и Шейн с замиранием сердца ждал, когда этот звук перейдёт в плач, но ребёнок передумал скулить и скоро замолчал. В домике повисла уютная тишина, а в печке у изножья кровати мелодично потрескивали угольки.