24. В шаге от пустоты (1/1)

Они крались так осторожно, как это могут делать только люди, знающие цену жизни. На лагерь опускалась полноценная ночь, хотя на часах ещё не было и девяти. Тут и там виднелись вспышки фонариков – это местные шли на ужин или возвращались с него. Ещё на первой неделе их проживания в лагере, Джоди провела ?общегородское? собрание, где чётко обозначила ситуацию и доходчиво объяснила, что в случае контакта с людьми Крейвена все жители должны дружно ?морозится? не признавая существование никаких Шейнов, Джин, Кенни и Клементин. Оставалось надеяться, что все местные поняли условия игры и не подставят ни Джоди, ни Пограничников во главе с семейством Хаш, ни самых Шейна, Джин, Кенни и Клементину. Где-то в стороне столовки слышались громкие голоса и полу-пьяный смех. Что ли Бад уже налил гостям по стаканчику своей знаменитой самогонки? В любом случае, сейчас главным для Шейна и Клементины было добраться до своего коттеджа незамеченными, а что там распивают приезжие их волновало меньше всего. Особенностью лагеря ?Тэйлс Плэйс? были пластмассовые фигурки сказочных персонажей высотой в рост человека, хаотично расставленные по всей территории лагеря. В темноте царящей вокруг, чёрные силуэты Белоснежки, Серого Волка и прочих выглядели устрашающе. Легко можно было спутать их с живым человеком, или даже, при особой впечатлительности, представить себе ходячего.Поэтому пробираясь к своему коттеджу – к своей тихой гавани, Шейн и Клементина не раз натыкались на эти фигурки, чертыхались, задерживали дыхание и добавляли в список ?Вопросов требующих немедленного решения? - корчевание этих сказочных стражников.Сухие ветки выдавали шаги. Шейн двигался впереди и постоянно оглядывался на девочку. Россыпь коттеджей на их пути была однообразная. Клементина даже на какую-то секунду испугалось, что они не смогут найти свой домик в этой бархатных сумерках, однако мимолётный испуг прошел так же скоро как и появился. Их коттедж выглядывал из-за деревьев, необычно тёмный и не жилой. Подкравшись к дверям, Шейн подергал за ручку - заперто. - Это мы! - прошептал он куда-то в щель между дверью и стеной. Пару секунд тишины, едва слышная возня по ту сторону и тихий скрип отодвигаемого засова. Шейн потянул двери на себя, и кивнул Клементине. Девочка нырнула под его рукой и первая очутилась в домике. Деревянные половицы приглушали её шаги. Шейн проскользнул следом, осторожно прикрыв дверь и зашумев засовом. - Где вас носило? - зашипел Кенни. - Мы очень осторожно возвращались, - Шейн отодвинул задернутую шторку и выглянул на улицу. Синее небо в самих кронах деревьев было безоблачно. Ночь обещала быть ясной. В лагере тут и там дрожали огоньки - жизнь била ключом, и лишь они вынуждены были прятаться. - Будешь ягодки? - в темноте мелькали лишь белки глаз и общие очертания лиц и фигур. Джин протянула Клементине стаканчик с чем-то темным. - А что это за ягоды? - Брусника, - ответила женщина. - Я сегодня днём насобирала, у нас почти по всей территории лагеря растёт. Шейн и себе схватил горсть, а затем скривился от горечи, едва сок маленьких красных чрезвычайно упругих ягод брызнул ему на язык. Однако вкус ему понравился. - Оно-то всё хорошо, а малого чем кормить? Ужин, я так понял, отменяется совсем, - пробормотал Кенни. - Давайте молоко разведём, - предложила Клементина. Ей ягоды тоже пришлись по нраву, и она выхватывала одну за другой из стремительно пустеющего стаканчика. - Окей, - Шейн поднялся на ноги, вытер ладони о штаны и прокрался к прикроватной тумбочке. Пока он рылся среди припасённых пачек сухого молока и сухого пюре в поисках открытой, Джин отыскала плошку и кофейник. И свечи. - Говорила, что они понадобятся, - пробормотала она, сграбастав все нужное. - Идите в ванную и закройтесь там, - зашипел Кенни. Клементина выудила из кармана старую зажигалку и протянула её Шейну. Газа в ней было совсем чуточку, но для того, чтоб зажечь свечи - хватит с головой. Шейн и Джин старались двигаться как можно тише, но армейские сапоги мужчины с нереально тяжелыми подошвами всячески этому препятствовали. Шепот Джин: ?Разуйся?, совпал с легким стуком прикрываемой двери - они с Шейном скрылись в ванной.Абсолютную темень растворил огонёк зажигалки, после того как Шейн звучно чиркнул колесиком. Джин подставила под огонь два фитилька, и две длинные свечи породили миллион теней на стенах ванной. В кофейнике плескалась, набранная утром, вода. Усевшись на пол прямо посреди маленькой комнатушки, и поставив свечи на пол, Джин и Шейн принялись греть воду и шуршать пакетами. В эту секунду они оба слишком остро ощутили, что, как бы не было комфортно в этом лагере, апокалипсис никто не отменял, и их жизнь всё равно всегда будет такой - в шаге от походных условий, в шаге от выживания. - Окей, я признаю твою правоту - свечи нужны, - Шейн придерживал кофейник над огнём и бросил хитрый взгляд на Джин. Её губы растянула тёплая улыбка, и вся хитрость мигом испарилась из глаз Шейна. Внутри что-то екнуло, и продержать этот зрительный контакт с ней для него стало невозможным. Он опустил взгляд, с удивлением для себя обнаружив, что подобное происходит с ним впервые. Он смутился?! - Не прошло и двух месяцев, - протянула Джин, любовно погладив бок желтой свечи. Они сидели на холодном полу, а в щель под дверью ванной со свистом дул ветер. Значит, в комнате было приоткрыто окно. Черные тени плясали по стенам, творя загадочные образы, и лицам, превращая их в неузнаваемые маски.- Как думаешь, у нас есть какие-то шансы? – голос Джин упал до полушёпота.- Что о нас не узнают? – уточнил Шейн, также понизив голос, что бы Кенни и Клем в комнате не слышали их разговора.- Что не узнают, не найдут и забудут.Шейн неопределённо пожал плечами, посмотрел, как вода в кофейнике медленно начинает пузыриться. Закипела. - Узнают, - наконец сказал он. Почему-то хотелось быть искренним, не увиливать, а говорить начистоту. Джин взрослая женщина и сама всё понимает, так почему бы не посвятить её в свои мысли? – Они уже догадываются. Иначе, не стали бы тратить бензин на то, чтоб объехать Границу и застать врасплох. Вся надежда на Джо, и то, что местные не проговорятся.- Взрослые будут молчать, а дети? – в глазах Джин блеснуло что-то нехорошее. Она смотрела на него исподлобья, медленно перемешивая воду и сухое молоко. - Они станут спрашивать у детей? Думаешь? – Шейн сощурил глаза. Его дыхание заставляло пламя свечи трепыхать.- А ты бы не стал? Все ищут слабое звено. А детки – слабое. Они не знают жизни и не умеют играть по правилам взрослых. Единственное исключение сейчас сидит в соседней комнате. Шейн едва заметно улыбнулся.- Крейвен хотел сыграть на этом, самолично ?допросив? её, - продолжила Джин. Теперь улыбка слетела с губ Шейна, обнажив острые черты лица. В нём жила жажды мести и даже время не могло выгнать её прочь. – Выбрал ребёночка для морального давления. Думал, что даже если ей приказано молчать, он сможет раскусить её нехитрыми уловками. Но не вышло. Однако эти дети… Они другие, они – не такие как она. Ты сам это видел.Все это видели. Все до единого. К Клементине не относились как к ребёнку. К местной детворе – да. Дверь в ванную комнату скрипнула, заставив Джин вздрогнуть от неожиданности. В чёрном проёме появилась голова Кенни – словно висящая в воздухе отдельно от тела:- Вы чё тут застряли?ЭйДжея было решено кормить там же, в ванной, при свете горящих свечей. Огонь отвлекал ребёнка. Вместо того чтоб кушать он смотрел на танцующие язычки пламени, и неуверенно показывал на них по-детски пухлыми согнутыми маленькими пальчиками, словно пытаясь обратить внимание кормящего его Кенни на новое диво. Клементина валялась на кровати Шейна, закинув руки за голову и таращась на кровать второго яруса. Сам Шейн торчал у окна, безуспешно пытаясь хоть что-то разглядеть на улице. Джин сидела на кровати Кенни, без устали сплетая и расплетая чёрную косу. Когда Кенни с ребёнком на руках вернулся из ванной, он первым делом набросился на Шейна:- Не маячь там со своей рожей! Он продолжал шипеть пока Шейн, огрызаясь и фыркая, не отошёл от окна. Время не стояло на месте, но новостей всё не было. Судя по всему, люди Крейвена остались в лагере на ночь. Единственное что радовало – в лагере было всё так же тихо. В окнах соседних домов мирно горели огни. Никакого обыска, никакого кипиша. Клементина задремала, свернувшись калачиком под боком у Шейна. ЭйДжей наигравшись с розовым зайцем тоже мирно посапывал у стенки на кровати Кенни.Взрослые сидели друг напротив друга, разговаривая между собой полушёпотом. Кенни устроился возле малыша, периодически подтягивая одеяльце к круглым младенческим щёчкам. Джин прислонилась к холодным доскам спиной, положив руки на согнутые в коленях ноги. Шейн видел, как забавно она сжимала и разжимала пальцы на босых ступнях, столь отчётливо, словно комната была освещена.Они просидели так до самого утра. Сначала, с приходом сумерек, в темноте стали различимы лица, затем сонные глаза на этих лицах, а потом на теплый солнечный свет заиграл на опавшей листве, и превратил прозрачный воздух на улице в нежно-золотистый. Когда, наконец, явилась Джоди, так же явно не спавшая всю ночь, стоял полдень. Тёмные круги под глазами странно сочетались с мягкой улыбкой на её тонких губах, почему-то делая её красивой. - Они уехали. Всё нормально. ***Бабье лето расцвело ближе к концу сентября. Работы в поле фактически подошли к самой кульминации – сбору урожая. Жители лагеря возвращались домой поздними вечерами, измождённые до потери пульса. Один человек погиб, столкнувшись с ходячим прямо посреди жатвы, и не сумев защититься. Двое пострадали, не совладав с серпами, один получил солнечный удар, ещё три человека обнаружили у себя аллергию на какую-то траву, и сошли с дистанции рабочих.Кровь пошла одним тёплым сентябрьским утром. Клементина проснулась, ощущая жуткую ноющую боль где-то глубоко внутри. Она лежала не в силах разомкнуть веки, а когда, наконец, размыкала, то провожала тусклым взглядом собирающихся на ужин соседей по домику. Промычав что-то невразумительное о том, что их догонит, Клементина осталась одна в звенящей пустоте домика. Она видела удаляющиеся фигуры Кенни, Шейна и Джин. Они что-то обсуждали с самого пробуждения, вот только она никак не могла сконцентрироваться на словах и разобрать о чём же ведётся диалог. А затем, пересилив эту новую неизвестную боль, девочка села и отбросила одеяло. Дыхание перехватило от смеси ужаса и шока. Клементина замерла, ошарашено хлопая глазами, и пытаясь осознать, действительно ли она видит, то, что видит. Алые пятна на простыне и серых спальных штанах. Кровь? Чья? Откуда? Выбравшись из кровати, шлёпая босыми пятками по холодному пола, она побежала в ванную комнату. На теле не нашлось ни единого повреждения, раны или царапины, значит эти раны… внутри? Сердце колотилось так неистово. Её бросило в жар, а затем в холод. Что происходит? Если эта кровь из-за внутренних ран это значит что она умирает?Когда в домик вернулись Джин, Кенни с малышом и, насвистывающий глупые мотивы, Шейн, Клементина лежала на своей кровати, чуть ли не с головой укрывшись лоскутным одеялом и отвернувшись лицом к стене. Кенни принялся её будить, решив, что девочка просто заснула и поэтому опоздала на завтрак. - Подъём соня. Мы принесли тебе еды сюда. Макнабы спрашивают когда ты придёшь глядеть Флойда и Мориса.- Кенни, - осипшим голосом, ответила Клементина. Её было едва слышно из-за вороха одеял и грузного топота ботинок Шейна. – Можно я сегодня не пойду? Плохо себя чувствую.- Что случилось? – все в комнате бросили свои дела и уставились на маленький комочек под цветастым одеялом. Чёрные волосы разметались по подушке, но лица девочки видно не было. Нотка настороженности в голосе Кенни и эта разом воцарившаяся тишина, заставила Клементину быстро и сбивчиво отвечать:- Ничего-ничего. Просто живот болит. Не страшно.Какое-то время молчание висело в густом воздухе комнаты, а потом Кенни протяжно вздохнул:- Ладно. Оставайся дома, отдохни сегодня. И поешь. Мы попросим кого-нибудь тебя заменить. Они собирались в поле, надевая рабочую одежду и перчатки. Клементина зажмурилась, пытаясь подавить рвущуюся наружу истерику. Ей хотелось закричать им, что она умирает. Вот так глупо, непонятно почему – умирает. Но она не стала этого делать, боясь нарушить идиллию их маленького мира. То спокойствие, лишённое лишних тревог, что воцарилось в этом доме, едва стало ясно, что их надёжно сокрыли от людей Крейвена. Эта тихая гавань не должна была потонуть в пучине несчастья. Быть может, всё обойдётся. Кровь перестанет идти, а этот случай она утаит от всех, не пожелав поделиться с кем-либо очередной порцией страха и безысходности. Они и так натерпелись, они заслуживают не знать, дабы не страдать, не бояться вместе с ней. Поэтому Клементина ответила короткое: ?Спасибо?.ЭйДжея отнесли к бестолковым мальчишкам Флойду и Морису, приставив к ним другую няньку постарше. А почти все взрослые лагеря ушли работать в поле. Клементина умудрилась ненадолго заснуть, однако с пробуждением она осознала, что внутренняя боль всё никак не проходит, а крови на простыне становится всё больше. Она давила истерику, которая стучалась в двери, пыталась успокоить себя и даже поесть остывшей гречневой каши. Но к полудню она поняла, что лучше не станет. Боль накатывала, словно волны на побережье. Топила все остальные чувства, заставляя забыть о теле и чувствовать лишь её. Клементине казалось, что она не человек, а лишь флакон, содержащий в себе квинтэссенцию боли, настолько она была сильной. А затем боль уходила, на полминуты, а то и меньше. Медленно отступала, позволяя чувствовать внутреннюю легкость, каждую клеточку тела. Эти секунды были самыми прекрасными. Именно во время таких коротких перерывов между очередными волнами Клементина осознала и прочувствовала всю прелесть и силу здорового тела. Во время обеда вернулись остальные. Клементина хотела было притвориться спящей, но тёплая рука, коснувшаяся её плеча, заставила широко распахнуть глаза. Джин взобралась на кровать Кенни, и, держась за перила верхнего яруса, глядела на девочку. - Держи. Выпей это, - она подбадривающе улыбнулась, протянув Клементине стакан с водой и белую таблетку, что выглядела комично маленькой на её ладони. – Мы попросили у Джоди разрешения порыться в медикаментах.Джин весело подмигнула. Медикаменты были ценнейшей вещью, и их в лагере было предельно мало, поэтому эта таблетка была действительно на вес золота. Клементина колебалась с секунду, а затем приняла протянутое добро. Шейн и Кенни в один голос спрашивали, как она себя чувствует, глядя на её бледные щёки и мутные глаза. Соврать или сказать правду?- Лучше, - ответила она, сделав вид, что вяла таблетку в рот и запивает её водой. Белый кружок обезболивающего остался зажатым в её ладони, однако никто об этом даже не догадывался. Нечего тратить лекарства на умирающего человека. Они пригодятся другим. Живым. Решимость зрела, порождая в её душе пустоту. На обед идти Клементина отказалась, получив порцию подозрительных взглядов. Но эти взгляды превратились в крайне обеспокоенные, когда она отказалась идти и на ужин. Вернувшись после второй половины рабочего дня и застав девочку всё в том же положении на кровати, Шейн стал нервничать.- Тебе не легче? – он глядел на неё так тепло, что у Клементины сжималось сердце. Она не позволила ни одной слезе скатиться по щекам, не позволила голосу дрогнуть. Она ответила, едва заметно улыбнувшись, надеясь, что эта улыбка успокоит его:- Почти прошло. Не переживайте, идите на ужин.В комнате горел тёплый свет лампы. Однако вместо желаемого уюта, он лишь больно бил в глаза Клементины. Она дрожала всем телом, дух перехватывало, словно на качелях, и это было отнюдь неприятно. Под подушкой лежал пистолет – старый добрый Glock17. Благо в этом лагере им позволили оставить оружие на руках. Рядом с огнестрелом, под подушкой лежала записка. Она написала её незадолго до их возвращения с поля. Короткие предложения, где она объясняла причины своего решения. Почерк у неё был ужасный, и писала она явно с ошибками, но вполне читабельно. Шейн поймёт, он помогал ей заново учиться писать и знает её каракули наизусть.Но самым сложным было молчать. Смотреть как Джин и Кенни с ЭйДжеем выходят на улицу, оглянувшись на пороге и спросив у Клементины, стоит ли просить у Джоди ещё одну таблетку. А затем провожать взглядом прямую спину Шейна, в коричневой кофте. Его недавно выбритый почти налысо затылок. И выдерживать этот встревоженный взгляд карих глаз. Быть может, он что-то чувствовал, догадывался, видел её мысли. Но ещё не решил, что же делать.А Клементина решила. Едва входная дверь закрылась, девочка, оставшись вновь наедине с собой, вытащила из под подушки пистолет.Тяжёлый. Он весил чуть больше килограмма, но в эту секунду казался не меньше семи. Пальцы, сжимающие рукоять, дрожали. И эта дрожь поднималась вверх по рукам, распространялась по всему телу.Она умирает. Крови всё больше, боль не стихает. Быть может, она испустит последний вздох ночью, а затем обратиться. Этого допустить никак нельзя. А ещё она не могла допустить того, что б Кенни страдал, что б страдал Шейн. Она знала, что её смерть станет для них ударом, но зато они не будут вынуждены медленно наблюдать, как гаснет свет в её глазах, а затем собственноручно подводить черту её короткой жизни. Нет, она не хочет, что б они делали это, ведь это будет для них слишком тяжело.Лучше, если они узнают после. Им не придётся ждать, а ведь ожидание - хуже всего. Нужно резко срывать пластырь с раны, а не медленно отдирать его сантиметр за сантиметром, утопая в агонии.Ей было страшно. Безумно страшно. А ещё обидно. Ей не хотелось уходить. Какой бы жизнь ни была, тяжёлой, пугающей, полной лишений, именно в эти минуты она поняла, как же всё-таки любит жить. Возможность жить - это слишком ценный дар, который она порой забывала ценить. Теперь она это понимала.Клементина от кого-то слышала, что выстрелив в открытый рот, можно не умереть, а сильно покалечиться, поэтому плавным движением поднесла пистолет к виску. Этот Glock выручал её столько раз, выручит и сейчас.Родители. Ведь если все истории, что она слышала – правда, то она скоро встретится с ними! Отголосок умиротворения, коснулся её сердца, позволив складочкам на переносице исчезнуть. А затем входная дверь распахнулась.- Клементина! – Шейн выставил перед собой руки, словно безоружный шёл на тигра.Девочка открыла глаза и испытала поистине вселенское облегчение. Нет, она не была готова. Как бы не храбрилась, как бы не старалась уменьшить боль близких, она не могла сделать этого в одиночку. Ей нужен был родной человек, проводивший бы её в последний путь.- Солнышко, опусти пистолет! – она никогда не видела Шейна таким. Его голос стал на октаву выше, и, казалось, он этим не руководил. – На надо этого делать. Давай поговорим, и ты расскажешь, в чём дело.Он старался говорить спокойно, но напряжение электричеством било из его глаз.- Я умираю, Шейн! - рука Клементины, державшая пистолет ухнула вниз к коленям.Мужчина одновременно выдохнул от облегчения, увидев, как оружие удалилось на безопасное расстояние от её растрёпанных волос, и весь сжался от её жутких слов.- Тебя укусили? Ты же не покидала лагерь уже пару недель…- Нет. Я не нашла укусов, - оборвала его Клементина. Говорить оказалось на удивление легко. Она так хотела рассказать о своём горе родному человеку, что не заметила как начала плакать. – У меня идёт кровь. Целый день. И мне больно внутри.Шейн смотрел на неё, непонятливо хлопая ресницами, а затем вдруг прикрыл лицо ладонями и как-то истерично засмеялся:- Слава Богу! Как же ты меня напугала!Клементина опешила. Реакция Шейна вмиг заставила слёзы застыть на глазах, а горестный всхлип преобразовать во всхлип от удивления. Она глядела на его улыбку, в которой читалось невероятное облегчение, и ничего не понимала.- Клеми! Успокойся! Это нормально, - он подошёл к кровати и, не разрывая зрительного контакта с девочкой, принялся аккуратно разжимать её пальцы, что крепко держали рукоять пистолета. – То, что с тобой происходит – происходит со всеми женщинами! Боже, что же ты чуть было не сделала, - страх всё ещё дрожал в его голосе, когда Glock надёжно пристроился за поясом его штанов.- То есть я не умираю? – боясь услышать ответа, пролепетала Клементина.- Нет! Нет, конечно! Это же чепуха! Я сейчас позову Джин, она тебе всё-всё расскажет, правда, я не знаю, как тебе всё объяснить – пусть это делает женщина, - Шейн переминался с ноги на ногу, потирая затылок и не отводя взгляда от заплаканных покрасневших глаз. – Всё нормально, девочка, ты будешь жить ещё долго-долго. Дольше всех нас. Дольше и счастливей. Она глядела на него, медленно осознавая, что это не конец. Немое ликование заставило боль уйти куда-то на задний план.- Я сейчас сгоняю за Джин, окей! Жди нас, хорошо. Не вздумай что-либо с собой делать. Ты здорова, всё с тобой хорошо. Поверь мне!- Я верю, - пропищала она, утирая слёзы кулаком и пытаясь улыбнуться.- Я мигом. Жди! – Шейн выскочил в сумерки осени, оставив входную дверь открытой. Вечерний ветерок принёс прохладу и заставил ёжиться под одеялом. По дороге в столовку и обратно Шейн мог думать лишь о том, что нужно вернуться в домик, обратно к ребёнку. Он сорвал Джин из-за стола, оставив Кенни сидеть в недоумении, с поднесенной ко рту ЭйДжея ложкой. Айви и Дейв, последнее время обедающие за их столиком, тоже выглядели несколько растерянно, но времени на объяснения у Шейна не было. На бегу, петляя по тропинкам лагеря в сторону коттеджа, он обрисовал Джин сложившуюся ситуацию. Женщина, молча, выслушала его, не отставая ни на шаг и не задавая каких-либо вопросов. Она сразу поняла, что от неё требуется, и сходу влетев в домик, захлопнула дверь прямо перед носом Шейна. Он остался сидеть на пороге, прислушиваясь к едва слышным голосам Джин и Клементины, пробирающимся наружу через замочную скважину и щель под дверью. Разобрать что-либо он не мог, но интонации были понятны. Джин говорила ровно и спокойно, Клементина робко задавала вопросы. Через пару минут к коттеджу примчался Кенни. Ребёнка с ним не было - должно быть оставил его на попечение Айви и Дейва. Узнав укороченную версию событий развернувшихся у него за спиной, Кенни порывался вломиться в дом, что бы увидеть девочку. Шейн вынужден был удерживать его на пороге и долго и вкрадчиво пояснять, почему не стоит сейчас прерывать разговор Джин и Клементины. Едва мужчина успокоился, входная дверь приоткрылась и на улицу выглянула сама Джин. - А вы можете воду подогреть? - она была абсолютно спокойна. Оба мужчины тут же бросились разводить костер на пятачке возле дома. Когда Айви и Дейв, вернулись с ужина с подносом еды и сытым довольным ЭйДжеем, полное ведро воды уже закипало.- У вас всё в порядке? - Айви передала ребёнка Кенни, и вопросительно посмотрела на Шейна.- Да, всё окей. Клем чуток приболела, а мы запаниковали. Ничего страшного, ей уже лучше, - Шейн постарался улыбнуться как можно беспечней. Однако эта эмоция была напускная. Он осознавал, что всё позади и девочке ничего не угрожает, однако руки мелко-мелко тряслись. Шок и понимание того, что, чуть было, не стряслось, не реши он вернуться в коттедж и посидеть с Клементиной, обрушилось на его голову и придавило плечи. Он видел, что с девочкой что-то не так, они все видели. И по дороге на ужин, посовещавшись, согласились с Шейном и его странной тягой обратно в домик, к приболевшему ребёнку. Она ещё совсем юная, и если приболела, то вдвойне нуждалась в опеке.Он вернулся как раз вовремя. Остановив её в самую последнюю минуту. Она была на самом краю бездны, и уже готовилась сделать последний шаг, но вернувшийся Шейн оттащил её подальше от пропасти. Сидя на крыльце дома, он понял, что сердце предчувствовало беду, именно оно заставило его, сломя ноги, бежать в коттедж. Вечером в их домике было шумно. Клементина выглядела куда лучше, после того как Джин силком заставила её выпить принесённую утром таблетку. На щеках появился румянец, а уши горели от неловкости, когда Шейн и Кенни в один голос отсчитывали её за молчание. Они не были злы, они были лишь напуганы, постфактум поняв, что чуть было, не потеряли её. Девочка, понурив голову, кивала, признав то, что сглупила, не сказав никому, что с ней происходило. Она всё ещё была ребёнком, не знала слишком многого, и чуть было не загнала сама себя в могилу, приняв сложное решение и не поделившись им со взрослыми. Это была совершенно детская ошибка, которая чуть было не стала фатальной.- Тебе стоит почитать “Поющие в терновнике”, там была похожая ситуация, - сказала Джин вечером, когда они с Клементиной, устроившись на кровати Кенни, пили чай. Душистый, вкусный чай, из ягод клюквы и листьев мяты. Шейн немного успокоился и пытался прикрутить очередную полочку к стене у окна. У них становилось всё больше вещей, и дополнительные полочки были необходимы. Кенни купал ЭйДжея в ванной, а точнее боролся с ним, пытаясь прекратить заливистый радостный визг и бездумное плескание в тазике с водой. - Или может не стоит, книга тяжёлая. Взрослая, - задумчиво бормотала Джин, пытаясь выловить ложкой то и дело ускользающую ягодку клюквы.***На следующий день, с утра пораньше, Клементина побежала в местную библиотеку. Она чувствовала себя довольно неплохо, успокоенная словами Джин, и сном. Да и боль пока что не возвращалась.Библиотека лагеря пестрила книгами для детей. В домике возле неё жил мужчина, который был не то, что бы библиотекарем, а просто человеком, который поддерживал порядок в доме книг. Клементина хотела успеть поговорить с ним до того, как он отправится на поле, вместе с остальными взрослыми. ?Библиотекаря? звали Теодор Гир, или как он сам попросил себя называть – мистер Гир. Это был мужчина возраста чуть старше Кенни, с неухоженными курчавыми, волосами мышиного цвета. Но улыбался он добро. Встретив Клементину на пороге своего дома в раннюю рань, он без возмущения выслушал её просьбу и сочувственно пожал плечами.- Маловероятно, что такая книга здесь найдётся, тут всё же более детская литература. Но мы можем поискать!Вооружившись ключами от библиотеки, он и Клементина принялись рыскать по совсем крохотному помещению, с трёмя полупустыми стеллажами. ?Поющих в терновнике? они так и не нашли, дважды пересмотрев книжки на всех полках. Клементина с печальным вздохом поблагодарила библиотекаря и побрела к выходу, когда мужчина окликнул её.- Может, возьмёшь что-то другое?Девочка взволнованно затопталась на месте. Новая книга – новый вызов. Она читает всё лучше и лучше, быстрее и быстрее, а ?Повелитель мух? уже дочитан и покоится на одной из полок домика. Быть может стоит взять какую-то другую книгу? Просто что бы развивать и поддерживать навык?- Давайте!Спустя пятнадцать минут, Клементина выскочила из библиотеки, прижимая к груди тоненькую красную книжечку с не очень-то оптимистичным названием, но довольно интригующей аннотацией – ?Комета прилетает?. Мистер Гир сказал, что эта литература подходит ей по возрасту и будет довольно интересна. Что ж – она проверит это утверждение уже сегодня вечером, после очередной смены в роли няньки в семействе Макнаб.После обеда, и без того чудесная погода, стала совсем летней. Солнце сияло на небосводе, который не был омрачён ни одним облачком. Недалеко от столовой раскинулась детская площадка, с горками и качелями. Наевшись до отвала, Клементину потянуло на приключения. Она взобралась на одну из качелей и принялась неистово раскачиваться, стремясь взлететь как можно выше. Кенни взял на руки ЭйДжея, пристроился на соседней качели и стал качаться куда осторожней. Шейн прислонился к горке, запрокинул голову, и подставил лицо солнцу. Джин, тоже не ушедшая домой, крутилась неподалёку, собирая забавные цветочки, растущие тут и там в невысокой траве.- Это что? – спросил Шейн, скосив сощуренные глаза в сторону женщины.- Это статицы. Красивые да? - Джин прижимала охапку маленьких разноцветных точечек к груди. – Они сухоцветы, простоят в таком же виде всю зиму! А летом мы нарвём новых!Она улыбалась, радуясь этим цветам и ползая в траве, выискивая новые. ЭйДжей кричал и смеялся от волнующего восторга, качаясь на качели, сидя на руках Кенни – не высоко, но достаточно сильно для маленького ребёнка. Кенни смеялся хрипло, от души, на мгновение позабыв все беды и печали прошлого. Шейн тоже улыбался, глядя то на хохочущих мужчину с ребёнком, то на сияющую Джин, то на восторг на лице Клементины. Девочка, взмывала всё выше, закрывая глаза, ощущая, как ветер отбрасывает назад два хвостика торчащих из-под бейсболки, щекочет кожу, слушая, как он свистит в ушах. Слушая, как смеются самые близкие ей люди. Руки покрывались мурашками восторга. Она распахивала глаза и глядела на голубое небо – казалось, до него было рукой подать.Ей тоже захотелось смеяться и кричать от радости, которая давила на её грудную клетку изнутри. Она воскликнула довольно громко, перекрыв возгласы Кенни и ЭйДжея, заставив Шейна и Джин посмотреть на неё с одинаковыми понимающими улыбками на лицах:- Мне кажется, у меня есть крылья!Сейчас. В эту минуту. Она понимала, как же сильно любить жить.